Непосвященная

– Вот здесь.

Её палец указал на сложную схему с изображениями трав и символов.

– Спасибо, – выдохнула я, чувствуя себя совершенно разбитой.

Она бросила мне последнюю, полную сочувствия улыбку и бесшумно исчезла, оставив меня наедине с книгой… и с гнетущим хаосом в душе.

Страницы пестрели рецептами – от нежелательной беременности, от болей, от болезней… А потом мой взгляд упал на знакомое название.

– Вот и оно, – прошептала я, и сердце ёкнуло.

Зелье желания.

То самое.

Ладони мгновенно вспотели, стало трудно дышать. Я представила… Дорока. Таким, каким он был тогда – грозным, неприступным. Но в этом воображаемом воспоминании он смотрел на меня не с ненавистью, а с тем самым, одурманивающим желанием. Его руки, сжимающие мои бёдра… Его губы, скользящие вниз по коже… Его голову, склонившуюся между моих ног…

Я резко вздрогнула, осознав, что задержала дыхание, и по спине пробежали мурашки.

– Чёрт… – вырвалось у меня, полное отвращения и к себе, и к тому призраку прошлого.

– Госпожа, всё готово…

Голос Тасио заставил меня вздрогнуть. Я даже не заметила, как он вошёл.

– Может, мне и вправду стоит немного расслабиться… – проговорила я шепотом, с силой отрываясь от книги. – Не просто искупаться, а по-настоящему сбросить это напряжение.

Я медленно подошла к купели, где вода искрилась и переливалась, наполняя воздух тонким ароматом лаванды и ванили. Тасио приблизился, и в его взгляде я увидела не привычную готовность служить, а искреннюю тревогу.

– Госпожа, вы выглядите… будто встретились с призраком, – тихо сказал он, его пальцы осторожно коснулись шнуровки моего платья.

– Хуже, Тасио, – голос мой дрогнул. – Я встретилась с последствиями собственной глупости.

Он молча принялся развязывать узлы, его движения были медленными, почти медитативными, давая мне время собраться с мыслями.

– Этот Дорок… – не удержалась я, чувствуя, как гнев и обида подступают к горлу. – Он ненавидит меня. И, кажется, у него есть на то все причины.

Пальцы Тасио на мгновение замерли.

– Он не имеет права вас ненавидеть, – его голос, обычно такой бархатный, внезапно зазвенел сталью. – Что бы он ни думал, он не знает вас настоящую. Не видит, что вы творите здесь, в этой таверне.

Ткань платья мягко соскользнула с моих плеч. Он аккуратно сложил её и разложил на столике.

– Ваша рука, госпожа…

Я положила ладонь в его тёплую, уверенную руку, и он помог мне шагнуть в воду. Тепло обволокло тело, но не могло прогнать внутренний холод.

– Он сказал… что я торгую людьми, – прошептала я, опускаясь на ступеньку и откидывая голову назад. – Что одурманиваю их.

Раздался тихий всплеск. Тасио опустился на колени рядом с купелью, его лицо было искажено подавленной яростью.

– Он слепой дурак, – прошипел он, и в его глазах горел огонь, которого я никогда раньше не видела. – Он не понимает, что вы даёте им! Вы не торгуете – вы спасаете. Тех, кто заблудился. Кого выдернули из их серого, безрадостного мира и дали шанс. Здесь все нашли своё призвание, а не просто работу. Здесь девушки, которых использовали и бросали, стали уважаемыми хозяйками своих судеб. Они не рабыни – они те, кто наконец-то смог поднять голову!

Он схватил кувшин с ароматным мылом, его руки слегка дрожали от гнева.

– Каждый вечер, когда я разговариваю с ними, я вижу благодарность в их глазах. Не страх, не покорность – благодарность. За то, что вы приняли их, когда весь мир от них отвернулся. Вы не ведьма, госпожа. Вы наше спасение.

Его слова, такие горячие и искренние, стали бальзамом на мою израненную душу. Слёзы подступили к глазам, но на этот раз – от облегчения.

– Спасибо, Тасио, – прошептала я. – Я… мне нужно было это услышать.

– Это правда, – он выдохнул, и гнев в нём постепенно сменился всё той же преданной нежностью. – А теперь закройте глаза, госпожа. Позвольте мне хоть немного снять эту тяжесть.

Я послушалась. Его пальцы, смоченные в душистой пене, погрузились в мои волосы. Он начал медленный, ритмичный массаж головы, сильными, но удивительно точными движениями разминая виски, затылок, линию шеи. Затем его руки спустились ниже, к плечам, находили зажатые, каменные узлы усталости и стресса и терпеливо разминали их, снимая слой за слоем физическое воплощение моих тревог.

Я не сдержала тихого, блаженного стона.

– Ммм… это божественно…

– Просто расслабьтесь, госпожа, – его голос прозвучал прямо у уха, тёплый и успокаивающий. – И ни о чём не думайте. Вы в безопасности. Здесь ваш дом и мы вас любим, я люблю вас…

Его руки ещё какое-то время работали, переходя от плеч к предплечьям, затем он мягко попросил меня приподнять ногу. Его сильные, умелые пальцы принялись разминать икру, ступню, каждый палец, выгоняя прочь остатки напряжения, заставляя меня полностью растаять в тёплой воде.

Наконец, когда моё тело стало тяжёлым и расслабленным, а мысли перестали метаться, он мягко коснулся моего плеча.

– Вам стоит немного полежать в воде, госпожа. Я распоряжусь, чтобы вам никто не мешал. У вас ещё много времени до ужина.

Я лишь кивнула, не в силах вымолвить и слова, погружённая в блаженную апатию.

– Спасибо, Тасио, – с трудом прошептала я, когда услышала его тихие шаги. – За всё.

– Всегда к вашим услугам, госпожа, – его голос донёсся уже от двери, тихий и преданный. – Отдыхайте.

И он вышел, оставив меня в тишине, наполненной ароматом трав и неожиданно обретённым чувством, что не всё ещё потеряно. Что несмотря на прошлые ошибки, в этом месте есть что-то настоящее и хорошее. И что есть люди и эльфы, которые верят в меня. Возможно, это был тот самый якорь, который не давал мне утонуть в море собственного раскаяния.

Глава 6 Разговоры с Леамой

Я замерла на пороге комнаты, и мой взгляд скользнул по бесчисленным полкам, уставленным сосудами из матового и прозрачного стекла. Они стояли плотными рядами, словно молчаливые стражи древнего знания – от крошечных пузырьков, вмещавших лишь каплю эссенции, до массивных сосудов с притёртыми пробками, в чьих глубинах дремали густые, тёмные жидкости. Воздух был тяжёлым, напоённым терпкими ароматами сушёных трав, смол и чего-то ещё, неуловимого и волшебного – запахом самой магии.

Сделав глубокий вдох, я шагнула внутрь, позволив знакомой, хоть и не осознаваемой до конца, атмосфере обволакивать себя.

– Так, маленькие сюда… – тихо пробормотала я себе под нос, тщательно отбирая несколько небольших, идеально чистых флаконов и расставляя их в безупречный ряд на заставленном столе.

Затем мои пальцы обхватили ручку тяжелой каменной ступки. Движения были ещё неуверенными, но мышечная память, казалось, вела их сама. Я насыпала внутрь собранный жёлтый мох с Дерева Жизни – его волокна были упругими и влажными на ощупь, будто впитали в себя само солнце. Следом полетели нежные, почти прозрачные лепестки цветов соборника, источающие тонкий, медовый аромат. Я начала растирать – сначала медленно, осторожно, затем всё быстрее и увереннее, впадая в почти медитативный ритм. Пестек стучал о камень, дробил и смешивал, пока вся смесь не превратилась в однородную, бархатистую пыль глубокого фиолетового оттенка, переливающуюся на свету крошечными искорками.

– Теперь… воду в котёл, – прошептала я, подходя к массивному чёрному котлу.

Едва я произнесла эти слова, как огонь в очаге под ним вспыхнул ровным, неестественно синим пламенем – древняя магия этого места чутко откликалась на мои действия, поддерживая идеальную, выверенную до градуса температуру. Как только вода начала подрагивать мелкими пузырьками, готовясь к кипению, я аккуратно высыпала в неё перетёртые ингредиенты. Смесь с шипением растворилась, окрашивая жидкость в дымчато-лиловый цвет.

– И последний штрих… пыльца цветка Зари, – голос мой дрогнул от благоговения.

Мои пальцы с трепетом прикоснулись к крошечному замшевому мешочку, завязанному золотой нитью. Внутри таилось редчайшее сокровище – мельчайшая золотистая пыль, которую можно было собрать лишь в те считанные минуты на рассвете, когда первые лучи солнца лишь касаются нераскрывшихся бутонов, напитанных ночной росой. Щепотка этой пыли стоила словно целое состояние, а её магические свойства были невероятны.

Сдерживая дыхание, я развязала шнурок и, не дыша, всыпала крошечную щепотку драгоценного порошка в котёл.

Эффект был мгновенным и ослепительным. Содержимое сосуда вспыхнуло ослепительной искрой, затем забурлило с новой силой, а цвет его сменился на густой, насыщенный, живой фиолетовый, который, казалось, светился изнутри собственным таинственным светом.

– Та-а-ак, – выдохнула я с облегчением, наблюдая, как зелье успокаивается, обретая идеальную консистенцию. – Готово, Леама! Можно разливать!

Маленькая ненке, стоявшая наготове, тут же засуетилась. Её движения были ловкими и точными, отточенными долгой практикой. Она быстро и аккуратно, не пролив ни капли, стала разливать ароматную жидкость по приготовленным флаконам, и каждый из них она закупоривала с лёгким, уверенным щелчком.

– Конечно получится, хозяйка, – её голос прозвучал твёрдо и без тени сомнения, пока она ставила последний пузырёк в общий ряд. – Вы же ведьма. Это в вас заложено – глубоко внутри. Память тела никуда не деваться.

– А ведьм много в нашем мире? – наконец спросила я, когда Леама сделала паузу.

Леама покачала головой, её крылышки нервно дрогнули.

– Раньше ведьм быть много. Говорят, что в начале времён быть Первая Ведьма – мать всей магии, что мы знать. Её создать источник в непроходимом лесу. Она породить первых дочерей, создать великий Двор Ведьм, где знания течь рекой, а сила служить гармонии.

Она замолчала, и в её глазах мелькнула тень.

– Но прийти эпоха распрей. Война за власть в нашем мире среди дворов. Внучки и правнучки Первой Ведьмы… их сердца стать чернеть от жажды господства. Они стать впускать в себя тьму, думая, что они её обуздать. Но Тьма… она всегда побеждать того, кто с ней играть. Ведьма даже сделать с помощью магии следопыт из мужчины из мира людей, чтобы он разбираться с темными ведьмами.

– Что случилось с Двором Ведьм? – прошептала я, поражённая.

– Первая Ведьма не могла смотреть, как её наследие рушится. Она не стать уничтожать своих падших дочерей – сила её была слишком велика для этого. Вместо этого она… уйти. Но перед уходом наложить на свой Двор вечные чары. – Леама посмотрела на меня значительно. – Говорят, чары уйти лишь тогда, когда появится новая, достойная преемница, которая сможет очистить наследие и восстановить баланс.

– А остальные? Те, что не последовали за Тьмой?

– Разбрелись, – развела руками Леама. – По всем Дворам, что существуют. Стали советницами, целительницами, отшельницами… а некоторые, как вы, хозяйка, нашли свой особый путь.

– А я? – спросила я, чувствуя, как сердце забилось чаще.

– Вы остаться здесь, при Звёздном Дворе. Вы договориться с правителем Лурданом. Он… не самый тёплый правитель, но вы предложили ему сделку, я не знать , что вы платить ему. Вы создать это место. – Леама обвела рукой нашу комнату, словно имея в виду всю таверну. – «Перекресток судеб» – это не просто таверна. Это убежище. Вы сказать ему, что создать место, где сможете укрывать… нас, отшельников и людей из другого мира, которых уже не отправить домой. Не все в наших мирах… жалуют таких.

Я кивнула, наконец-то начинало доходить. Это объясняло странное смешение рас и судеб под нашей крышей. Это было не случайностью, а миссией.

– Леама, – голос мой стал твёрдым. – Где мне найти больше информации? О Дворах, о ведьмах… – я сделала небольшую паузу, собираясь с духом. – И об Ищейках. Мне нужно понять правила этой игры, в которую я, сама того не зная, играю.

Леама задумалась, её тонкие пальчики постукивали по столу.

– В Звёздном Дворе… есть библиотека, – медленно произнесла она. – Огромная. Древняя. Когда вы решиться туда пойти… вы искать ответы там. Но будьте осторожны, хозяйка. Повторяться, Лурдан может быть опасен.

– Хорошо, – я выдохнула, ощущая одновременно и тяжесть предстоящего пути, и проблеск надежды. – Хорошо. Значит, мне предстоит визит в Звёздный Двор, но не сегодня…

И тут я вспомнила.

– О, чёрт! Алия! – я резко поднялась со стула. – Я же обещала встретиться с ней у бара, кажется, ещё час назад.

Леама улыбнулась, её лицо снова стало похоже на лицо преданной помощницы, а не хранительницы мрачных тайн.

– Идти, хозяйка. Я здесь убраться пока.

Я кивнула и вышла из комнаты, оставив за собой ароматы трав и груз новых знаний, которые теперь предстояло осмыслить.

Воздух «Перекрестка судеб» был густым и знакомым, даже если моя память отказывалась служить опорой. Смесь ароматов старого дерева, выдержанного вина и чего-то неуловимого, магического, что въелось в самые стены. Я сделала шаг из тишины комнаты в гул главного зала, и мой взгляд сразу же нашел Алию.

Она стояла за стойкой, безупречная и спокойная. Ее длинные пальцы обхватили бокал, но она не пила. Высокие скулы и миндалевидные глаза были обращены ко мне. Она улыбалась, в ее позе была безмолвная уверенность.

– Хозяйка Моргат, – ее голос был подобен шелесту листьев в древнем лесу, низкий и бархатистый. – Я ждала вас.

– Алия. Я пришла.Что-то внутри меня дрогнуло и расслабилось. Радость, теплая и спонтанная, вспыхнула в груди. – Присоединитесь? – Она плавным жестом указала на барный стул рядом. – Вечер тихий. Мы можем поужинать, пока не поднялась ночная суматоха. И поговорить.

– С удовольствием, – ответила я, и это была чистая правда.

Едва я устроилась на высоком стуле, как из кухни вышел Повар. Широкий, улыбчивый мужчина. В его руках дымились две большие керамические тарелки, и аромат… Боги, этот аромат. Он бил в нос, заставляя забыть обо всем на свете.

Пахло домом, которого я не помнила. Это было запеченное мясо – толстый ломоть нежной вырезки, покрытый хрустящей, золотисто-пряной корочкой. Сок, прозрачный и ароматный, сочился из мяса и смешивался на дне тарелки с соком из овощей: пастернака и моркови, подрумяненных до карамельной сладости, нежных соцветий брокколи и ломтиков кабачка. Блюдо выглядело на редкость сочным и безумно аппетитным.

Пока я восхищалась ужином, Алия двумя точными движениями наполнила наши бокалы темно-рубиновым вином. Его терпкий, ягодный букет идеально вплелся в общую симфонию запахов.

– За возвращение памяти, – мягко сказала Алия, поднимая свой бокал. В ее глазах читалось нечто большее, чем просто вежливый тост.

– Спасибо, – я чокнулась с ней, и мы приступили к трапезе. Мясо таяло на языке, овощи отдавали дымком и сладостью. В этом уюте, под неусыпным, но добрым взглядом Алии, я набралась смелости.

– Алия, – начала я, отодвигая пустую тарелку. – Расскажи мне о них. О тех, кто работает здесь. О моих людях.

– Конечно. На вас работают четыре девушки из мира людей – Веста, Мариша, Елена, Рима. И пятеро мужчин: двое из них повара – Михаэль и Петро, которого вы только что видели. Остальные – Эндрю, Чейс и Тасио, но он не работает с гостями. Все они тоже люди. Наш охранник, Норкус – эльф из двора Земли. Он присоединился к вам еще сотню лет назад, верный как скала. Я, как вы видите, отвечаю за бар и порядок. Если вы отсутствуете, я присматриваю за всем. – Она сделала небольшую паузу, и в ее глазах мелькнула тень улыбки. – Ну а Леама – ваша маленькая тень.Алия сделала небольшой глоток вина, ее взгляд стал собранным.

Я внимательно слушала, заставляя память принять эти имена. Затем, как учила меня Леама, я закрыла глаза, сосредоточившись. Сначала – ничего. А потом… картина. Яркая, как вспышка молнии. Диван в дальнем углу зала. На нем, тесной, веселой компанией, расположились несколько женщин и мужчин. Они смеются, их бокалы с вином ловят отсветы огня, а я… я стою над ними, опершись на спинку кресла, и смотрю . И на моих губах – мягкая, спокойная улыбка. Чувство глубокой, безоговорочной принадлежности наполнило меня на одно короткое мгновение.

Я моргнула – и видение исчезло. Осталась лишь горько-сладкая щемящая тоска в груди.

– Тасио… – произнесла я задумчиво, возвращаясь к списку. – Ты сказала, он не работает с гостями?

– Тасио – ваш любимчик. Да, он не работает с гостями. Иногда помогает мне здесь, за баром. А так… – она чуть склонила голову, и ее рыжие волосы скользнули по плечу, – его основная обязанность – ублажать вас, хозяйка. И, поверьте мне, он делает это с огромной любовью. И ждет вас всегда.На скулах Алии, обычно бесстрастных, появился едва заметный румянец. – Мне так жаль, что я все это забыла. Судя по всему, у меня была очень интересная жизнь. А я будто вырвала из книги самые важные главы.От этих слов по моей коже пробежали мурашки – не смущение, а смутное, глубоко спрятанное воспоминание о ласке. Я улыбнулась в ответ, но грусть сдавила горло. – Не корите себя, Хозяйка. Память – причудливая штука. Она может уйти, но чувства, связи – они остаются. Я видела, как вы на них смотрели в своем видении. Вы их любите. А они – вас. Может, стоит собраться всем вместе сегодня, после закрытия? Просто посидеть, поболтать. Пусть каждый расскажет свою историю. Возможно, что-то откликнется.Алия положила свою прохладную ладонь поверх моей руки. – Да, – согласилась я, чувствуя, как в груди загорается крошечная искра надежды. – Давайте сделаем это.Предложение было таким простым и таким правильным. Мы закончили ужин, и, поблагодарив Алию, я направилась в свои покои. Комната встретила меня тишиной и знакомым запахом лаванды. Я уже собиралась переодеться, когда дверь бесшумно отворилась, пропуская Леаму.

– Хозяйка, – ее голос был тише шепота. – Алия сказать, что вечером будет собрание. Нужна ли вам помощь в подготовке?

– Да, Леама, помоги мне, пожалуйста.Я встретила ее преданный взгляд в зеркале и улыбнулась. Моя маленькая тень приблизилась. Ее тонкие, ловкие пальцы бережно коснулись моих волос. Она взяла гребень и, не говоря ни слова, начала заплетать косу. В тишине комнаты слышалось лишь мягкое шуршание волос. Я смотрела на свое отражение, на ее сосредоточенное личико, и ловила обрывки чувств – трепетное ожидание, робкую надежду и тихую благодарность за этот миг покоя. Покоя перед тем, как снова попытаться отыскать себя в историях тех, кто был рядом.

Ночь сгустилась, став бархатно-черной и звездной. В главном зале царила тишина, огни были приглушены, и лишь ароматы прошедшего вечера медленно таяли в прохладном воздухе. Леама, моя безмолвная тень, возникла у двери, ее большие глаза вопросительно смотрели на меня.

– Все готовы, хозяйка, – прошептала она.

Я кивнула, сглатывая комок нервного напряжения. Осознание, что сейчас я увижу их всех – этих людей, чьи имена были лишь звуками, а лица – пустотой, – заставляло сердце биться чаще. Леама, словно чувствуя мое смятение, легким движением поправила складку моего платья и жестом указала на узкий коридор, ведущий вглубь таверны, туда, где располагались личные покои работников.

Она провела меня до неприметной, но прочной дубовой двери. Из-за нее доносился сдержанный гул голосов, и звонкий смех. Леама молча отступила, растворившись в тенях коридора, предоставив мне сделать этот шаг одной.

Я толкнула дверь.

Теплый, живой воздух обволок меня, как одеяло. Комната отдыха была просторной и удивительно уютной. Несколько низких диванчиков, застеленных мягкими пледами и уставленных разноцветными подушками, образовывали полукруг вокруг низкого стола из темного дерева. На нем теснились кувшины с вином, тарелки с фруктами и сыром, несколько уже наполненных бокалов. Стены, сложенные из грубого камня, были украшены ткаными гобеленами с изображением лесных чащ и горных вершин, а в камине, пусть и нерастапливаемом в летнюю ночь, лежали декоративные поленья, создавая настроение.

Девушки – Веста, Мариша, Елена, Рима – сидели тесной группой на самом большом диване, перешептываясь и смеясь, их лица были озарены добродушным весельем. Парни – Эндрю, Чейс и повара Михаэль с Петро – расположились рядом на ковре, подперев спины подушками, и о чем-то оживленно спорили, но в их глазах не было и тени злобы, лишь азарт и дружеское подтрунивание.

У дверного косяка, словно незыблемая скала, привалился Норкус. Эльф из двора Земли. Его мускулистая фигура, облаченная в простую кожаную куртку, казалась, заполняла собой весь проем. Скрестив на могучей груди руки, он наблюдал за происходящим, и на его обычно суровом лице лежало выражение глубокого, почти отеческого спокойствия.

Мое появление на мгновение заставило комнату замолчать. Все взгляды устремились на меня. И прежде, чем робость успела сдавить горло, из группы парней отделился он.

Тасио.

Он двигался с кошачьей грацией, беззвучно и плавно. Его темные волосы были слегка растрепаны, а в глубоких, как омут, глазах теплился беззвучный вопрос. Он подошел ко мне и, не говоря ни слова, склонился в изящном поклоне, предложив руку.

– Позвольте, хозяйка, – его голос был тихим и на удивление мелодичным.

Без малейшей тени сомнения я положила ладонь на его протянутую руку. Его пальцы мягко сомкнулись вокруг моих, и это прикосновение показалось мне до боли знакомым, словно ключ, найденный к давно забытому замку. Он повел меня через комнату, к центральному, самому просторному диванчику, будто знал, что именно это мое место.

– Спасибо, Тасио, – тихо сказала я, опускаясь на мягкую ткань.

Он лишь в ответ слегка сжал мою руку, прежде чем отпустить, и отошел, чтобы занять место неподалеку, его взгляд не отрывался от меня, полный тихого, преданного внимания.

Я села, сглатывая комок волнения, и окинула взглядом комнату. Эти лица… улыбающиеся, открытые, полные тепла. И я поняла, что несмотря на пустоту в памяти, мое сердце что-то знало. Оно откликалось на эту атмосферу тихим, робким ликованием. Я была дома. И сейчас, слушая их истории, я, возможно, найду дорогу назад к себе.

Тишина в комнате стала плотной, ожидающей. Все взгляды были обращены на меня, но в них не было давления – лишь поддержка и какая-то горькая нежность. Первой поднялась Веста, хрупкая блондинка с глазами цвета неба.

–Я бы хотела поведовать вам свою историю. Меня продали в служанки в двенадцать лет, – ее голос дрожал, но она смотрела прямо на меня. – Люди были жестоки.Я прожила там до восемнадцати лет . Однажды хозяин решил, что я украла его драгоценности… Меня избили и выбросили умирать в зимнюю стужу. Я замерзала в грязном переулке, уже почти ничего не чувствуя. И тогда… тогда появились вы. Вы подобрали меня, завернули в свой плащ, который пах дымом и звездами. Вы сказали: «Ты непосвященное дитя! Я помогу тебе». И привели меня сюда.

– Здесь я впервые узнала, что такое сытость, безопасность и… дружба.Она смахнула скупую слезу и улыбнулась сквозь них.

– А я чуть не умерла от лихорадки, – сказала она просто, и в комнате на мгновение повисла мертвая тишина. – В моем мире не было лекарей для таких, как я – бедных и бездомных. Я умирала на улице. И открыла глаза уже здесь, перед вами. Вы стояли над моим ложем, положив прохладную ладонь на мой лоб. Вы сказали: «Твоя кровь заслужила второй шанс. Живи». Вы подарили мне не просто жизнь… вы подарили мне силу и уверенность.Следующей была Мариша, темноволосая и пышущая здоровьем девушка, чьи руки сейчас так ловко управлялись с кувшинами вина.

– Я был солдатом. Попал в плен. Меня пытали, чтобы выведать расположение наших войск. Я не сказал ни слова, но… они оставили меня искалеченным умирать на поле боя. Тьма уже затягивала меня, когда я увидел свет. И вас. Вы протянули мне руку и спросили: «Хочешь я подарю тебе новую жизнь?» И я взял вашу руку. Мои старые раны остались в том мире. Здесь я снова цел.Потом говорил Эндрю, веселый и неунывающий. Но в миг его лицо стало суровым.

Истории сменяли одна другую, каждая – осколок чужого горя, который я когда-то подобрала. Чейз, бывший вор, которого хотели повесить на площади за кражу хлеба . Елена, пыталась утопиться от несчастной любви. Рима,чуть не сгорела заживо в доме, который подожгли из-за семейной вражды. Михаэль и Петро, два брата, которые голодали в неурожайный год. Каждого из них я нашла в момент отчаяния, на пороге смерти , и даровала убежище в «Перекрестке судеб».

Комната была наполнена этими воспоминаниями, гулкими, как похоронный звон. Я сидела, сжимая в руках бокал, не в силах вымолвить ни слова. Груз их спасения давил на меня, смешиваясь с жгучим стыдом от того, что я не помнила ничего из этого.

Когда стих последний рассказ, все взгляды невольно переместились на могучую фигуру в дверном проеме. Норкус, эльф из двора Земли, медленно выпрямился. Его низкий, подобный гулу земли голос, заполнил комнату.

– Моя история не похожа на их, Моргат. Меня не спасали от гибели. Я не был жертвой. – Его древние глаза, цвета мха и коры, смотрели на меня с невыразимой теплотой. – Я странствовал по дворам . Но не находил покоя. И от всего этого… я устал. Однажды я забрел в этот двор, услышал слухи о таверне на перекрестке, где находят приют потерянные души. Мне стало любопытно.