Йен: Грань Создателя

Lina Insoline

Йен: Грань Создателя

Глава 1

Беловатый, ледяной свет ламп заливал лабораторию, высвечивая каждый угол – от рабочих мест до далеких стеллажей с реактивами. На металлических столах широко раскинулись приборы: хромированные поверхности сияли, отражая прямые, почти слепящие лучи. Между рядами тонкостенных пробирок, колб и аккуратных ячеек для образцов возникал целый прозрачный, хрупкий лес.

За одним из столов сидели двое: Элира управляла пипеткой с точностью часового мастера. Под её пальцами жидкость медленно просачивалась в чашку Петри, превращая простой стеклянный круг в целый микроскопический космос – фрагмент генома демона, воссоздаваемый нуклеотид за нуклеотидом по схемам. Рядом, чуть сутулясь на табурете, устроился Эдвард. Он методично дорабатывал настройки анализатора, сверяя параметры с новыми шаблонами. Виртуальные панели вспыхивали и гасли под его руками.

Когда последняя капля была перенесена в чашку, Элира аккуратно поставила её под защитный козырёк. Затем сняла перчатку, чувствуя, как кожа на ладонях быстро остывает на прохладном воздухе лаборатории.

На секунду задержавшись, она встала из-за стола, размяла плечи и потянулась к забытой чашке кофе, стоявшей чуть поодаль на краю. Взяла её, задумчиво разглядела, сделала крошечный глоток – и тут же скривилась: кофе был холодным и горьким. С приглушённым вздохом Элира передвинула чашку подальше, словно полностью отказываясь от мысли освежиться этим напитком.

– Представляешь, если бы кофе оставался горячим столько, сколько нужно для работы? – сказала она с лёгкой улыбкой. – Я, наверное, ещё сильнее стала бы забывать о времени.

– Возможно, тогда человечество не изобрело бы ничего, кроме тёплого кофе, – отозвался Эдвард, скользнув по коллеге взглядом, в котором скепсис сочетался с тёплой иронией.

– Я просто хотела бы однажды не морщиться от горечи.

В этот момент с приглушённым звуком сработал сканер: автоматические двери едва слышно раздвинулись, впуская в лабораторию полоску холодного света из коридора.

Элира вздрогнула от неожиданности, резко обернулась и выдохнула с облегчением, узнав высокую фигуру в проёме.

– Господи, Беннетт! – она невольно прижала ладонь к груди. – Вы всегда… так эффектно входите.

Эдвард повернулся вслед за коллегой, встречая присутствие теневого кардинала «Инфернита». Его взгляд невольно скользнул по образу Беннетта – по небрежно уложенным светлым волосам, холодному профилю и белым латексным перчаткам, которые стали почти визитной карточкой руководителя.

– Рад видеть вас, – сказал он, невольно поровняв плечи. – Мы как раз завершаем анализ, эксперимент идёт строго по протоколу.

– Не прерывайтесь, – произнёс Беннетт вполголоса и сделал едва заметный жест рукой, словно отметая удивление подчинённых. – Я просто понаблюдаю.

После чего плавно переместился в конец помещения и занял своё любимое место у высокого шкафа, где мог наблюдать за процессом, не мешая. Металлические полки слегка отразили его силуэт, удваивая присутствие наблюдателя.

Учёные обменялись быстрыми взглядами и вернулись к своим обязанностям.

Элира медленно и аккуратно соскоблила получившееся вещество со стенки чашки тонкой стеклянной палочкой и перенесла в заранее подготовленную пробирку, прикасаясь к толстому стеклу только кончиками пальцев.

Она подняла пробирку к свету, внимательно изучая содержимое. Никаких пузырьков, идеальная консистенция. Лёгкий химический запах коснулся носа – немного терпкий, с каким-то металлическим оттенком.

– Образец стабилен.

Пробирка мягко чиркнула по держателю, когда Элира поставила её в приёмное гнездо анализатора. Она аккуратно захлопнула защитную крышку прибора, почувствовав вибрацию замка.

Эдвард слегка наклонился к экрану, бегло взглянул на индикаторы, которые ровно мерцали зелёным.

– Всё стабильно, зелёная зона, – сказал учёный для всех, а для себя мысленно повторил: всё под контролем. Только когда рука на автомате нащупала нужную клавишу и прибор коротко звякнул, подтверждая запуск, он позволил себе неглубокий вдох. – Анализ пошёл. Держим курс.

На основном мониторе замелькали разноцветные полосы и разросшиеся облака графиков: цифровые потоки сменяли друг друга, отображая в реальном времени каждый пик отклика образца. Синие и зелёные вспышки спектра дрожали, перекатывались по экрану, будто отражение северного сияния в тёмной воде. Сложные линии графиков то сливались, то расходились, изображая живое, пульсирующее поле.

На экране вспыхнул сигнал: секвенс успешно собран. «Совпадение структур – 96%».

Элира первой пришла в себя. Она вдохнула, зажав ладонь у губ, и её глаза в тот же миг наполнились живым светом. Эдвард застыл на месте, вытянувшись перед монитором. Его рука всё еще лежала на панели управления, но пальцы онемели и даже не дрогнули.

– Девяносто шесть процентов… Невероятно.

Беннетт неспешно подошёл и выпрямился во весь рост, на мгновение заслонив свет лабораторных панелей. Наклонившись чуть вперёд, но не переходя опасную грань вторжения, он произнёс спокойно, но безусловно властно:

– Проведите повторную проверку.

Элира кивнула и без лишних слов запустила процесс сначала. Она внимательно всматривалась в поток данных, опасаясь ошибки, которая могла перечеркнуть месяцы работы. Нога Эдварда в этот момент отбивала нервный ритм под столом – три удара, пауза, два удара – будто внутренний метроном.

Монитор коротко пискнул – расчёты завершены. Цифры окончательно закрепились в ожидаемых пределах – результат подтвердился.

Элира выдохнула и сдавленно улыбнулась, не отводя глаза от монитора. Она быстро нажала пару клавиш, отправляя команду на печать. Принтер тут же ожил, выплевывая горячие страницы одну за другой. Листы зашуршали в её руках.

– Дай-ка… – Эдвард вчитывался в бумаги, одной рукой машинально взъерошивая свои рыжие с проседью волосы так, что отдельные пряди встали дыбом. – Действительно… всё сходится. Теперь у нас верифицированы оба генетических профиля: серафимский и демонический.

Прежде чем он успел прийти в себя, Элира резко потянулась через стол и обняла его. Она даже опрокинула пару карандашей, настолько порыв был стремительным. Эдвард растерянно посмотрел на коллегу, всё ещё сжимая распечатки одной рукой, а потом несмело, немного неуклюже, обнял её в ответ. На мгновение лаборатория словно растворилась – только они вдвоём и сияющий на экране результат.

Элира медленно расслабила объятие, ещё не до конца отпуская Эдварда, и машинально подняла глаза – прямо на Беннетта. Её улыбка мгновенно застыла.

Его внимание было полностью приковано к монитору с результатами. Никогда прежде учёная не видела руководителя таким. Внешне он казался почти спокойным – спина выпрямлена, плечи слегка поданы вперёд, но его глаза… Зрачки были расширены настолько, что почти поглотили радужку, в глубине мерцал хищный, почти безумный блеск. Он буквально пожирал данные на экране, впитывая каждую деталь с какой-то первобытной жадностью; словно смотрел на величайшее сокровище мира.

Элира не успела опомниться – их взгляды встретились. Коротко, вынужденно, и в этот миг мир будто сжался, потемнел, стал неуютно тесным. Она почувствовала, что в один момент стала для Беннетта слишком заметной, словно коснулась рукой к оголённому проводу.

И тут он переменился. Всё произошло за секунду. Словно на него вылили ушат ледяной воды. Глаза, секунду назад полные почти маниакального восторга, стали уравновешенными, холодными, снова непроницаемыми. Даже его поза неуловимо изменилась – плечи опустились, спина стала чуть менее напряжённой.

Резкость этой перемены ошеломила Элиру. Она даже на секунду усомнилась: а не померещилось ли ей всё это?

– Отличная работа, – одной короткой полуулыбкой Беннетт окончательно закрепил привычную маску. – Это – большой шаг к реализации проекта.

По плечам Элиры прокатилась волна облегчения. Теперь, когда всё выглядело как обычно, даже немного неловко было за прежнюю насторожённость. Она даже позволила себе мысленно усмехнуться: «Показалось. Просто нервы и усталость».

– Без ваших наставлений мы бы не справились, – выпалила она.

Эдвард кивнул, соглашаясь с коллегой.

Беннетт не сразу ответил. Он скрестил руки на груди и замер, будто отгородился от всего мира невидимой стеной. Белоснежные перчатки резко выделялись на фоне тёмно-серой рубашки – как снег на обожжённой земле.

– Впереди ещё больше работы, – произнес он с неожиданной мягкостью, которая казалась почти интимной. – Но сейчас вам обоим нужен отдых.

Эдвард поправил очки и медленно поднял взгляд на Беннетта, будто взвешивая каждое слово, прежде чем решиться продолжить.

– С вашего позволения, – произнес он с едва заметной натяжкой в голосе, – я бы предпочёл остаться.

– Я тоже остаюсь, – решительно вмешалась Элира, – Мы не можем просто уйти домой после такого! – она указала на экран, где всё ещё светились результаты, подтверждающие их победу.

Беннетт окинул их долгим, оценивающим взглядом и слегка наклонил голову, словно взвешивая риски:

– Вы оба выглядите так, будто вот-вот упадёте, – он сделал паузу, постукивая указательным пальцем по столешнице. Свет скользнул по запонкам в виде уробороса, блеснув на их металле. – Но я понимаю ваш энтузиазм. Два часа. Не больше. Затем вы идёте домой, спите и возвращаетесь с ясной головой. Это приказ.

– Два часа, – кивнул Эдвард.

– Спасибо, – тихо добавила Элира.

Беннетт внимательно посмотрел каждому в глаза, словно подчеркивая серьёзность своих слов и сдержанно, почти церемониально, похлопал обоих учёных по плечу. Ледяная прохлада латексной перчатки отчётливо ощущалась даже сквозь плотную ткань халатов, неожиданно напоминая о хрупкости, уязвимости – и о власти, которую этот мужчина имел здесь.

– Завтра в двенадцать жду вас обоих в кабинете с полным отчётом о сегодняшней работе.

***

Ровно через два часа, как по команде, компьютер Элиры издал мелодичный сигнал – установленный таймер напомнил о данном Беннетту обещании. Она вздрогнула, оторвавшись от экрана, и с удивлением обнаружила, что её шея и плечи одеревенели от напряжения.

– Уже? – Эдвард недоверчиво взглянул на часы, потирая покрасневшие глаза. – Чёрт, я только вошёл в ритм!

Он с сожалением посмотрел на разложенные по всему столу распечатки и наброски – хаотичный творческий беспорядок, в котором только он мог ориентироваться. Его пальцы нервно постукивали по клавиатуре, словно не желая прерывать поток мыслей.

– Беннетт узнает, если мы задержимся, – Элира потянулась, разминая затёкшие мышцы. – Он всегда узнаёт.

– Ещё пятнадцать минут? – с надеждой предложил Эдвард, но уже начал сохранять файлы и закрывать программы.

Элира покачала головой, собирая разбросанные заметки в аккуратную стопку:

– Помнишь, что случилось с группой Луиса, когда они проигнорировали его «настоятельную рекомендацию»?

Эдвард поморщился и решительно выключил компьютер:

– Ладно, ты права. Завтра. Всё завтра.

Они начали собираться. Элира бережно убрала образцы в холодильник, трижды проверив температурный режим. Эдвард методично расставил приборы, выключил оборудование, сверяясь с протоколом безопасности.

Элира резким движением сбросила лабораторный халат и накинула на плечи поясной плащ из плотной тёмно-синей ткани. Пальцы ее задержались на пуговицах, чуть неловко скользнули по материи, словно пытаясь удержать ощущение прошедшего вечера.

Эдвард, задержавшись у дверей, привычным жестом извлёк из внутреннего кармана карточку доступа. Он поднёс её к сканеру – в ответ раздался короткий электронный сигнал, знакомый, почти уютный звук, неизменно завершающий каждый их рабочий день. Дверь плавно закрылась с лёгким шипением, и лаборатория, хранительница их открытия, погрузилась в спокойное ожидание завтрашнего дня.

– Знаешь, если бы месяц назад мне сказали, что я буду вот так радоваться лишней ночи в лаборатории… – Элира тихо усмехнулась, откидывая непослушную прядь волос с лица, – Я бы рассмеялась им в лицо и предложила проверить голову!

Эдвард мельком взглянул на неё поверх очков и улыбнулся в ответ, обнажив белоснежные зубы:

– А теперь, наверное, и домой уходить не так хочется, да?

– Только если пообещаешь, что всё это не приснилось, – шутливо бросила Элира, поправляя на плече ремешок сумки. – Боюсь проснуться и обнаружить, что мы всё ещё в тупике!

– У нас есть доказательства. И очень, очень длинный список дел на завтра. Такой длинный, что даже во сне не придумаешь.

Они стремительно шли по пустынному коридору, их шаги эхом отражались от стерильных стен, создавая иллюзию невидимой свиты, сопровождающей победителей. Эдвард вдруг замедлил шаг, его лицо приобрело задумчивое выражение, словно он собирался с духом перед важным признанием.

– Кстати, хотел тебе сказать… – он запнулся, потом выпалил на одном дыхании:

– Мы с Бри решились. Начинаем процедуру ЭКО в следующем месяце.

Элира остановилась как вкопанная, её глаза расширились от удивления:

– Правда?! Эд, это же… – голос зазвенел искренним восторгом, она схватила коллегу за руки. – Это потрясающая новость!

– Да, мы долго думали, – лицо мужчины мгновенно преобразилось, морщинки усталости разгладились, уступив место сияющей, почти мальчишеской улыбке. – После трёх лет бесконечных попыток врачи сказали, что естественным путём у нас, скорее всего, не получится. Но технологии сейчас творят настоящие чудеса, правда? Как и мы сегодня.

– Абсолютно! – кивнула Элира, крепко сжав его плечо в жесте поддержки. – Если всё получится, а я уверена, что получится, я буду безумно рада за вас обоих! Ты будешь отличным отцом, Эд. Просто фантастическим!

На мгновение её взгляд стремительно скользнул в сторону, опустился к полу, а в глазах промелькнула тень. Что-то глубоко личное, тщательно спрятанное за маской дружелюбия. Элира резко моргнула, словно захлопывая дверь в потайную комнату, и мгновенно вернула лицу выражение искренней радости.

– Брианна уже выбирает цвета для детской? – спросила она, возобновляя шаг.

Эдвард, воодушевлённый возможностью поделиться планами, не заметил этого мимолётного преображения. Он шёл рядом, бурно жестикулируя с заразительным энтузиазмом:

– О, ты не представляешь! У неё уже целая интерактивная папка с идеями – настоящий цифровой манифест будущей матери! Говорит, что хочет нейтральные тона, независимо от пола ребёнка – никаких этих банальных розовых и голубых стереотипов. И знаешь, что самое забавное? – он понизил голос до заговорщического шёпота. – Она уже заказала мобиль с молекулами ДНК – настоящие спирали, светящиеся в темноте! Говорит, с нашими генами ребёнку прямая дорога в науку! Представляешь, какое давление с первых дней жизни?

Элира слушала с широкой улыбкой, время от времени бросая молниеносные взгляды в окно, где отражалось её собственное лицо.

Они стремительно подошли к пункту пропуска у выхода из корпуса. Дежурный охранник – крупный мужчина с пухлым лицом и пушистой рыжеватой бородкой, в поношенном тёмном свитере, который, казалось, помнил лучшие времена, – сидел за высоким стеклянным окошком, с увлечением листая вечерний журнал. На фоне стерильных поверхностей, ровного света и глянцевых панелей холла он выглядел чужаком из другого времени – совершенно не вписывающимся в это ультрасовременное окружение.

Эдвард и Элира протянули свои пропуска. Когда крупные неуклюжие пальцы охранника взяли их, ощущение разницы между ним и окружающим пространством только усилилось. Он мельком взглянул в лицо учёным, приложил обе карточки к сканеру на стойке и убедился в их подлинности. На экране тут же отобразилось уведомление о возврате. Охранник кивнул, подтвердил сдачу в электронной системе и с лёгким кликом закрыл смену для обоих.

– Спасибо, хорошего вечера, – не слишком громко, но с неожиданной теплотой бросил он, запирая связку в выдвижной ящик с металлическим лязгом.

– И вам спокойной смены! – тепло ответила Элира.

Эдвард коротко кивнул и сдержанно добавил:

– До свидания.

Учёные переглянулись напоследок, их взгляды сцепились в молчаливом понимании: без громких слов, без пафосных прощаний – только короткие кивки и привычные жесты, в которых читалась абсолютная уверенность, что завтра они снова вернутся сюда.

***

Беннетт стоял неподвижно у окна своего кабинета, наблюдая, как две фигуры – высокая мужская и изящная женская – пересекают парковку внизу. Просторное панорамное окно уходило от пола до самого потолка. Сквозь тонированное стекло было отлично видно всё, что происходило снаружи. Сам Беннетт оставался невидимым для внешнего мира.

Он медленно обернулся и, проходя вдоль книжного шкафа, скользнул взглядом по полкам, плотно уставленным толстыми фолиантами в потёртых кожаных переплётах. На самой верхней полке, за стеклянной витриной, находились археологические находки: глиняные таблички с клинописью, обрывки папирусов, миниатюрные статуэтки безымянных богов.

Остановившись у массивного стола из красного дерева с изящно резными ножками, что занимал центр кабинета, Беннетт медленно снял перчатки и положил их на стол идеально ровно, параллельно краю.

Он достал телефон из первого ящика стола – аппарат особой модели, без опознавательных знаков, с усиленной защитой. Немного покрутил его в руках, позволяя себе ещё одну короткую паузу. Собравшись с мыслями, набрал номер, который знал наизусть и который не был записан ни в одной телефонной книге.

В этот момент в пентхаусе на берегу Женевского озера пузырьки джакузи мягко массировали спину Маркуса, пока он потягивал шампанское из хрустального бокала.

Он позволил себе редкий момент расслабления – день выдался напряжённым, дебаты о распределении ресурсов между фракциями затянулись до позднего вечера.

Тихий звук открывающейся двери прервал его размышления. Молодой человек в униформе бесшумно скользнул в комнату.

– Прошу прощения за беспокойство, господин Хейдж, – произнёс слуга с лёгким акцентом. – Звонок по защищённой линии. Номер с пометкой «Приоритет Альфа».

Маркус слегка приподнял бровь. Только пять человек в мире имели этот уровень доступа к нему, и он точно знал, кто звонит в такой час.

– Подай телефон, – Коротко распорядился он, выпрямляясь в джакузи.

Слуга приблизился, держа на серебряном подносе чёрный телефон, подобный тому, который был у Беннетта. Маркус сделал небрежный жест рукой, и молодой человек мгновенно удалился, бесшумно закрыв за собой дверь.

Он повернул аппарат в руке, словно оценивая вес происходящего, и только после этого наконец ответил – размеренно и лаконично:

– Да?

– Проект дал результат. Совпадение структур девяносто шесть процентов. Это прорыв.

– Так быстро? – Маркус медленно отставил бокал с шампанским. Яркие голубые глаза, обычно задумчивые, заострились вниманием. – Когда мы обсуждали это, ты говорил о сроке не менее двух лет.

– Команда превзошла ожидания, – в голосе Беннетта промелькнула нотка, похожая на гордость. – Теперь нам потребуется увеличение финансирования. Следующая фаза будет ресурсоёмкой.

Маркус поднялся из джакузи и, накинув шёлковый чёрный халат, подошёл к окну. Его отражение в стекле наложилось на огни города – символичное напоминание о власти, которую он стремился укрепить.

– Я и так выделяю на этот проект аномально большие суммы. Совет уже начал косо смотреть на столь значительные траты с моей стороны. Рано или поздно у них появятся вопросы. Особенно после истории с «Белиалом». Даунинг до сих пор использует тот провал как аргумент против любых твоих инициатив.

– Это не «Белиал», – отрезал Беннетт, его пальцы сжались в кулак. – Риски минимальны, потенциал колоссален.

Резкий ответ заставил Маркуса усмехнуться. Он провёл пальцем по холодному стеклу, словно прочерчивая границу между настоящим и будущим.

– Ты всегда был уверен в своих проектах, Беннетт, – произнёс он с иронией, вспоминая катастрофические последствия прошлого проекта, которые ему пришлось замять ценой нескольких политических должников. – Даже когда «Белиал» вышел из-под контроля, ты до последнего утверждал, что всё идёт по плану.

– Маркус, если ты хочешь остановить проект сейчас, так и скажи. Но помни о том, что мы обсуждали. Тот, кто контролирует такое существо, контролирует всё.

– Не горячись, – голос на другом конце смягчился. – Я просто ставлю тебя в известность: фракция Фрэда, этот их «Виридиан Синтез», сейчас активно набирает очки. Они настроены резко против любых экспериментов с гибридизацией такого уровня. Для них вся эта идея бессмысленна – Фрэд постоянно повторяет, что миру не нужно какое-то особенное существо, умеющее всё, если его можно заменить грамотными препаратами, оружием и современными технологиями. По его мнению, куда разумнее вкладываться в развитие того, что уже поддаётся контролю, а не создавать новые риски из ниоткуда.

На другом конце линии повисла короткая пауза, и Маркус ощутил, как напряжение передалось даже через защищённую связь.

– Фрэд всегда был трусом, – сдержанно ответил Беннетт. – Он не понимает, чем мы рискуем, если откажемся от попытки выйти на новый уровень. Вещи, которыми он гордится – это хорошая ремесленность, но не прорыв. Настоящее преимущество никогда не получают через компромиссы.

Маркус коротко рассмеялся. В этом они были похожи – оба считали большинство людей лишь препятствием на пути прогресса.

– Тем не менее, он имеет право голоса в Совете, – напомнил он, возвращаясь к джакузи. – Хорошо, я одобрю увеличение финансирования. Но мне нужны еженедельные отчёты. Подробные. И никаких сюрпризов.

– Ты их получишь.

– И помни, если что-то пойдёт не так, отвечать будешь ты, не я, – добавил Маркус с нажимом. – Полагаю, на этом мы закончили. Не смею более задерживать тебя… и себя.

Он закончил разговор, не сразу отключая соединение: ещё несколько секунд смотрел на тёмный, потускневший экран, словно взвешивая услышанное. Затем, с лёгким вздохом, отложил телефон на холодный мраморный бортик и вновь медленно погрузился в тёплую воду.

Беннетт, напротив, закончил разговор резко – отключил соединение одним уверенным движением и с глухим стуком убрал телефон на место.

Сделав паузу, он медленно достал из внутреннего кармана ключ. Нижний ящик стола оставался надёжно заперт – до этого момента. Замок щёлкнул, и спустя пару секунд в его руке оказалась тонкая папка с грифом: «Проект: Белиал. Совершенно секретно».

Он направился к одному из углов кабинета, где располагалась зона для неформальных бесед: глубокий кожаный диван и два кресла были сгруппированы вокруг низкого столика из тёмного стекла и металла. На столике лежали несколько научных журналов и массивная бронзовая астролябия – тяжёлая, загадочная.

За столиком, вдоль стены, располагался современный, лаконичный камин. На его широкой поверхности была выставлена коллекция минералов на чёрных подставках. Среди камней стояла фотография его матери в серебряной рамке. Беннетт машинально выровнял один из камней, словно восстанавливая нарушенную симметрию, и лишь затем, держа папку, опустился на диван.

Открыв папку, он задержал взгляд на первой странице. Под официальным названием мелким шрифтом значилось: «Потенциальные применения: военное, медицинское, социальное конструирование». Беннетт медлил, прежде чем пролистать дальше. За сухими таблицами и схемами не скрывалось уже ничего важного – обширные материалы проекта были уничтожены, сегодня от них осталась лишь эта бесполезная тень.

Перелистывая страницы, он чувствовал знакомое тяжёлое напряжение в груди. Лишь в самом конце папки Беннетт нашёл то, зачем обращался к ней снова и снова: зарисовку замысловатого символа, сделанную его собственной рукой.

Он вытащил лист с рисунком, согнул пополам и убрал в тот же карман пиджака, где желал ключ, стараясь не задерживать взгляд дольше, чем нужно. Остальные бумаги Беннетт со странной решимостью поднёс к камину.

Взгляд его на миг задержался на фотографии матери – отражение пламени скользнуло по стеклу, на секунду оживив черты на снимке. Тень на стене дрогнула. Комната словно стала ещё тише. Пламя жадно пожирало страницы, размашисто высвечивая его серьёзное лицо. Кабинет заполнил мягкий, горьковатый запах сгоревшей тайны.