Временное отсутствие

Эли Сомер – поиск. Хм, всего пара книг на английском. Я нажала «скачать». Но в глубине души знала, что читать их не буду.

Что еще интересного таит в себе интернет? Запрос «Роль мечтаний», посмотрим-ка.

«Важная роль мечтаний двояка: отключение от страданий и волшебное превращение несчастья в желаемый опыт. Грезы использовали, например, чтобы сбежать от жестоких ссор между родителями. Погружение в сексуальные фантазии повышало настроение. В поиске близости и успокоения респонденты утешались, представляя, как воображаемый спутник жизни сопровождает их дома и на улице. Один субъект в грезах приводил в свою жизнь реальных людей, с которыми хотел бы поговорить, но ему казалось неловким завести разговор».

Я отхлебнула кофе. Зачем я все это читаю? Чтобы убедиться, что Лилия мне не наврала? Чтобы успокоить себя? Не успокоить?

Я посмотрела на экран телефона. Нет уведомлений. Часто для того, чтобы успокоиться, я щелкала телефоном.

Экран загорается.

Пусто.

Экран гаснет.

Темно.

Экран загорается.

Время на экране поменялось.

Все так же пусто.

Экран гаснет.

Сейчас это не помогало. Я снова начала читать.

Все статьи были похожи друг на друга, будто скопированы. Наверное, неудивительно, раз штука неподтвержденная и неизученная. Но статье я наткнулась на еще один любопытный абзац:

«В 2016 году профессор Сомер продолжил изучение предыстории и поддерживающих факторов неадаптивной мечтательности. Выборка состояла из 16 человек, которые искали помощь и советы по поводу навязчивых грез от сверстников онлайн. Главный вывод работы заключается в том, что основой навязчивых грез является детское одиночество. Неспособность родителей или опекунов реагировать на чувства респондентов, возможно, оказывала постоянное давление, направленное на развитие внутренних ресурсов для выражения сильных чувств, ощущения состоятельности или успокаивающего комфорта».3

Я сделала большой глоток из кружки. «Одинокое детство и неспособность родителей реагировать на чувства», значит, ага.

В голове стала мелькать мама. Разные ее физические и психологические проявления. Я потянулась к будильнику. Срочно поставить. Сигнал через минуту. Но, видимо, мама испугалась и сама быстренько исчезла из моей головы.

Пожалуй, хватит на сегодня сухой информации. Поищу-ка лучше какие-нибудь сообщества для таких, как я. Но тут тоже негусто. Старые форумы десятилетней давности; группы ВКонтакте, последняя запись в которых датирована 2019 годом; просто группы, где давно уже обсуждали не грезы.

Но мне все же удалось найти в Телеграме что-то живое. Канал под названием «Мечтатели». Совсем как фильм с Евой Грин. Для того, чтобы попасть к «Мечтателям», нужно было подать заявку и дождаться утверждения админом. Интересно, надо будет как-то доказывать, что у меня есть грезы? Если да, то как, блин, это докажешь?

Через пару минут мне пришло личное сообщение:

Света: Здравствуйте! Для того, чтобы вступить в нашу группу, вам нужно ответить на несколько вопросов.

Имя, возраст, род занятий?

Давно знаете о существовании термина «навязчивые грёзы»?

Как проявляются грёзы? Помните, когда и как впервые начали грезить?

Тема ваших грез?

Есть ли проблемы, связанные с тем, что грезите?

Если наличие грёз не устраивает, то поделитесь, что предпринимали, чтобы от них избавиться?

И тут опросник, боже.

Я ответила односложно почти везде. Зачем доверять личную информацию людям, которых я не то что не видела, а даже не читала, как они общаются?

Иногда по тому, как человек пишет сообщения, можно понять больше, чем при личном общении. Одно большое сообщение или много маленьких. Заглавные буквы в начале предложения или строчные. Внимание к знакам препинания и орфографии или полное игнорирование правил. «Ты» или «вы».

По всем этим мелочам я могла составить красноречивый психологический портрет.

Я отослала ответ админу. Нервно постучала пальцами по клавиатуре. Просто сидеть и ждать не было смысла, лучше кружку помыть, пожалуй. Вообще я ненавидела рутинные дела. Мыть посуду, пылесосить, даже заправлять кровать. Рутина высасывала из меня радость, как дементоры.

Но я понимала научное объяснение полезности рутины – уборка уменьшает энтропию. Меру беспорядка. Возможно, тем, что я помою чашку, я отсрочу смерть вселенной на миллиардные доли секунды. Ерунда по космическим меркам, но пусть это будет мой неоценимый вклад.

Иногда мытье посуды все же меня успокаивало. Как сейчас. Когда ждешь чего-то и фоново волнуешься, струя холодной воды на руках – это точно то, что нужно.

Я поставила чашку вверх дном возле раковины. Пара капелек тут же скользнули вниз. Кап-кап.

Бип-бип. Сигнал входящего сообщения в мессенджере на компьютере. Я аккуратно взглянула на монитор. Меня добавили в чат.

Сергей: оооо, у нас новичок! приветик!

Саша: Алиса, привет! Ты откуда?

Юлия: привет Алиса

Юлия: добро пожаловать

Юлия: к нам

Слава: А почему так мало написала о себе? Давай рассказывай)))

В этот поток вмешалась админ Света.

Света: Так ребята! Кип калм) Сейчас Алиса нам сама все расскажет. Не давите на нее)

Я пока ничего не собиралась отвечать. Не спеша пролистала чат, посмотрела на аватарки. Грезы здесь обсуждали последний раз два месяца назад. В основном чат использовался для всякой бессмысленной болтовни. Учеба, проблемы с родителями, расставания с парнями. Как будто просто переписка одноклассников. Хм-м-м.

Внизу чата всплыло новое сообщение. Я нажала на него.

Слава: Чего молчишь? Мы тут любим поболтать. А ничего о тебе не знаем о сих пор. Расскажи что-нибудь.

Слава: Ауууууууу

Меня напугало такое к себе внимание, и я захлопнула ноутбук. Да ну их.

Больше всего на свете меня бесила фраза «Расскажи что-нибудь». После нее я никогда ничего не рассказывала. Не потому, что мне нечего было. Просто считывала эту фразу как доминацию и почти что агрессию.

«Расскажи что-нибудь» – это завуалированное «развлеки меня». «Мне скучно, давай, рассказывай». Возможно, это не совсем правильная трактовка, но люди, которые мне так говорили, почти стопроцентно имели это в виду.

Поэтому меня и триггернуло. Что ж. Если у них за молчание удаляют из чата – то мне такой чат и не нужен. Буду справляться со своей супер-уникальной болезнью сама. Без сородичей.

Я знала место, где можно быть кем угодно. И чем страннее, тем лучше.

Тиндер.

Я не всегда использовала его по назначению, хоть и мой первый секс случился с парнем оттуда. Мне было интересно изучать анкеты людей. Рассматривать фото. Заходить в их соцсети. Иногда удавалось находить такие бриллианты, которые потом дарили мне не один час прекрасных фантазий.

Мои грезы не всегда носили сексуальный характер. Чаще я просто фантазировала об идеальном свидании, совместном уикенде на диване перед телевизором, иногда о красивой свадьбе.

Секс в фантазиях был прекрасен, чего я не могла сказать о реальности. Мой опыт не был большим или продолжительным, все началось только пять лет назад. Моя сексуальность созрела очень поздно. В подростковом возрасте, пока все подружки целовались с мальчиками по углам, я сидела дома за книгой или компьютерной игрой. Мне было неинтересно. Я не чувствовала потребности в близости, не чувствовала даже возбуждения. Видимо, бог не отсыпал мне гормонов на переходный возраст.

Хотя, возможно, дело было не только в этом. Мама почему-то очень боялась ранней беременности для меня и сестры. Может, это была ее какая-то личная травма. Но она очень старательно переносила ее на нас с Ланой.

Я не хотела ни с кем ни встречаться, ни спать. Но мама упорно и даже с какой-то злостью твердила: «Никаких мальчиков! Сначала выучись». Да, образование в нашей семье стояло выше личной жизни. Это загоняло мои гормоны, если они все же были, еще глубже.

В целом, в нашей семье секса как будто и вовсе не существовало. Мама после смерти папы так ни с кем и не сошлась. По вечерам включала дешевые мелодрамы и плакала на особо плохих сюжетных поворотах. Порно она явно не смотрела. В школе одноклассники обсуждали «те самые» родительские кассеты, а у нас дома мама переключала на другой канал, когда люди начинали целоваться в кадре.

Помню, когда мне было лет пятнадцать, по телевизору начинался фильм «Стриптиз». Я тогда очень наивно спросила у мамы: «Мы что, будем смотреть фильм с таким названием?». Мама покраснела и пробормотала что-то вроде: «Ты еще не должна знать такие слова».

Вот такое вот сексуальное образование от мамы. Спасибо хоть, что когда у меня начались месячные, она рассказала мне, что это нормально и я не умираю. Но тоже без подробностей.

Поэтому не особо удивительно, что первый раз я помастурбировала в семнадцать лет, а поцеловалась с мальчиком в восемнадцать. Вообще поцелуй – одно из самых больших разочарований в моей жизни. Я, дитя фантазий и грез, представляла себе это событие чем-то очень волшебным и приятным. По итогу я не почувствовала ничего. Ни возбуждения, ни радости. Это было странно. Мокро, неловко, равнодушно.

Но я продолжила встречаться с этим мальчиком. Подумала, вдруг мне нужно время. Раскачаться, влюбиться, почувствовать что-то. Но нет. Все только продолжало ухудшаться. В итоге через месяц мы разошлись после моей фразы: «Извини, я так и не смогла ничего почувствовать».

Поэтому я не видела смысла в сексе ради секса. Я решила подождать до того момента, когда мне самой захочется. Я ждала. Ждала и ждала. Мне нравилась мастурбация, но я никак не могла представить за процессом получения сексуального удовольствия двоих людей. Хотя нет, представить как раз таки могла. Но на практике этот опыт казался мне жутко отталкивающим.

Доверить свое тело кому-то? Откуда другой человек будет знать, как сделать мне хорошо?

Вклад в мой первый секс, как ни странно, внесла Женя. Она подумала, что такое сильное переживание поможет мне почувствовать вкус реальности. Смысл в этом был. Так я и скачала тиндер.

Я очень долго выбирала его. Пробиралась сквозь сотни анкет в духе «шлюхи мимо», «ищу голубоглазую блондинку с пятым размером груди», «разведен, но адекватен».

Его анкета оказалась простой, без лишней информации. Пара фоток с разных ракурсов. Для верности я использовала его для нескольких фантазий.

Он сразу согласился встретиться. Мы пропустили в баре по коктейлю и поехали к нему.

Вообще с реальностью всегда так – она почти никогда не соответствует твоим ожиданиям. Так случилось и с сексом. Я возбудилась, и мне не было больно или неприятно. Но мне было никак. Это длилось всего пять минут, потому что он заметил кровь. Спросил что-то про месячные, а я ответила, что девственница. Он странно на меня посмотрел и сказал, что вызовет такси.

Так все и произошло. Больше секса мне не хотелось.

Хотя, когда Лилия на сеансе сказала про близость с человеком, я почему-то сразу подумала про секс. Кажется, что из всех возможных видов близости я сейчас была способна только на него. Он не требует почти никакого эмоционального включения. Значит, наверняка не будет больно морально. Но вряд ли такая близость могла мне чем-то помочь. Отвлечь, развлечь и сместить фокус – да. Хотя, может, для начала и этого хватит?

Но хотелось человеческого внимания. Не такого, которое я получила в чате «Мечтатели». Мне хотелось внимания, которое я сама могла контролировать. Рассказывать только то, что хочется. Возможно, уместно привирать. А не отвечать на очередной опросник по моей болезни.

Я открыла редактор анкеты в тиндере. Пу-пу-пу-у-у-у. Что же теперь написать?

«Девушка-загадка»? «Алиса в стране фантазий»? «Nightmare or daydream»? «Нафантазирую нам светлое будущее»? «Меня не нужно водить на свидания, все произойдет в моей голове»?

Нужно сделать акцент на болезнь. Но ненавязчиво, чтобы никто не подумал, что я сумасшедшая.

«Девушка, больная дэйдримингом, сделает тебя своей фантазией»?

Вот. Кажется, подходит.

Я сохранила изменения. Фотографии решила оставить прежние. Но из-за нового описания они заиграли другими красками. Вот я в наушниках, с книгой в парке, селфи с закрытыми глазами. Глядя на эти фото, точно можно было сказать: «Да по ней заметно, что она больная мечтательница».

Не прошло и пяти минут, как в приложении высветилось новое сообщение.

Максим. Фотография в на фоне гор.

Максим: Приветик

Я зашла в его анкету. Айтишник, 30 лет. Живет в одном районе со мной. Есть собака. Любит кофе, инди-рок и путешествия.

Какой. Стандартный. Набор.

Но ничего. На нем можно опробовать свою новую личность.

Я: Привет, Макс)

Я решила сразу сокращать дистанцию, долгие прелюдии меня сейчас не интересовали.

Максим: Интересно, что такое дэйдриминг) Объяснишь?)

Ну конечно, он уже все загуглил. Но хочет, чтобы я сама ему объяснила. Это плюсик, Макс. Я с удовольствием, этого-то я и хотела.

Я: Ну смотри. Это такая штука, когда фантазировать о сексе с тобой мне интереснее, чем заниматься им.

Говорю же, долгие прелюдии сейчас не мое.

Максим: Фантазии о сексе почти всегда привлекательнее, так что не убедила) Но ты ведь не только о сексе фантазируешь?

Ну вот. Выдал себя. Точно знает, что дэйдриминг – это не только пошлые навязчивые мыслишки.

Я: Да, ты прав. Мне в целом нравится находиться в фантазиях больше, чем в реальной жизни. Войны, эпидемии, смерти, мытье посуды – такой мир меня вообще не привлекает.

Максим: )))

Максим: Понимаю. Но раз это болезнь, это как-то тебе мешает?

Я: О том, что это «болезнь» я узнала только сегодня. Но это вообще ничего не поменяло. Кажется, я особо и не хочу лечиться.

Я: Да и науке пока особо не известно, как это сделать))

Максим: Оу. Ничего непонятно, но очень интересно)

«Максим печатает…» Делал он это долго. Видимо, печатал, стирал, потом опять печатал.

Экран моего телефона то гас, то снова загорался.

Бип-бип.

Максим: Встретимся? Не в фантазиях, в реальности)

Я: С удовольствием, Макс.

***

Я чувствую, что не сплю. Приятное тепло окутывает все тело. Такое волшебство можно ощутить, только когда спишь голой. Одеяло еле прикрывает бедро.

Я поворачиваюсь на бок. Макс лежит на спине, закинув руки за голову. В этой позе он похож на отдыхающего на пляже. Такой беззащитный сладкий котеночек.

Я нависаю над ним. Мои соски едва касаются его груди. Кажется, он не чувствует. Наклоняюсь еще ближе. Целую в лоб. Потом в нос. Дохожу до губ.

М-м-м. Мягкие и слегка припухлые.

Макс открывает глаза. Улыбается. Достает руку из-под одеяла и кладет ее на мою левую грудь.

– Доброе утро, – чуть сбивчиво шепчу я.

– Ты уверена, что доброе? – с хрипотцой в голосе спрашивает он.

Дотрагивается губами до моего соска. О боже. Сразу так ошеломительно приятно.

В следующую секунду я оказываюсь под ним. Мы синхронно громко выдыхаем и смеемся.

– Ты готова к доброму утру? – шепчет он мне на ухо.

Я дергаюсь от электрического заряда возбуждения, пробежавшего по моему телу.

– Макс. Не над… – конец предложения превращается в стон, когда Макс опускается слишком низко к моим бедрам.

Его губы все еще мягкие и припухлые, а язык гладкий и нежный. Моя спина выгибается, и все, что я могу – громко дышать и наслаждаться моментом.

Оргазм наступает быстро. Он всегда пронзает меня насквозь, а потом оставляет умирать от блаженной слабости.

– Вот теперь доброе утро, – самодовольно улыбается Макс.

Я приподнимаюсь на предплечьях, чтобы отплатить ему тем же «добрым утром», но он успевает улизнуть на кухню.

– Полежи пару минут, приди в себя. А я сварю нам кофе, – доносится его голос из другой комнаты.

Я смотрю в потолок. Грудь все так же часто поднимается, но судороги после оргазма уже начинают сходить на нет. Пожалуй, самое прекрасное утро за последнее время. Дофамин делает свое дело.

Спустя минут семь я захожу на кухню. Мягкий солнечный свет. Дымящаяся мока на столе. Макс стоит возле плиты и переворачивает на сковородке яйца, зажаренные в хлебе.

Я облокачиваюсь на угол стены. Вещь номер пятнадцать, которая меня умиляет, – любимый человек готовит для меня еду.

Макс наконец замечает меня. Улыбается и выкладывает яйца на тарелки.

– Завтрак для моей любимой мартышки готов, – торжественно объявляет он.

Вещь номер двадцать, которая меня умиляет, – у нас появились свои прозвища.

Я сажусь за стол. Чашка наполняется ароматным напитком, и я вдыхаю самый лучший утренний запах. Мы желаем друг другу приятного аппетита и начинаем завтракать.

Хо-ро-шо.

Будильник под названием «Я вытяну тебя из фантазий» звенит настойчивее обычного. Черт, все-таки один из них я так и не отключила.

В чате тиндера все так же высвечивалось сообщение «Привет» от Макса, а в моей голове уже успело пройти целое безмятежное утро с ним.

Вот такую грезу выдал мой мозг на тему «близость». Так я себе ее представляла. Слишком шаблонно. Как в дешевом женском романе в мягкой обложке.

Могла ли я пойти в другую, настоящую близость? Этот вопрос заинтересовал меня не столько потому, что сулил избавление от фантазий. Мне вдруг стало любопытно: а способна ли я еще на близость? После стольких лет? Осталась ли во мне хоть капля смелости и безрассудства? Или все заменила злость, обида и любовь к страданиям?

Я закрыла тиндер и откинула телефон. Не сегодня. Пожалуй, не сегодня.

***

Я подскочила на кровати. Вот уже несколько дней подряд я просыпалась именно так. Мне снился папа. Это были не кошмары. Просто сны, где мы с ним гуляем вместе, смеемся и болтаем. Но каждый раз в конце сна он повторял мне: «Проснись. Сделай что-нибудь. Хотя бы ради меня».

Раньше папа приходил ко мне в фантазиях. В первые годы после смерти особенно часто. Я представляла, что бы он сказал, если бы увидел мой отчетный концерт в школе; что сделал бы, если бы узнал, что у меня больше нет друзей; как отреагировал бы на мамино молчание. Он был жив в моих фантазиях. Со временем они стали более сюжетными. В грезах мы могли ходить на прогулки, есть мороженое и обсуждать последние новости.

Но с каждым прошедшим годом фантазий с папой становилось все меньше. Иногда мне казалось, что я даже заставляла себя грезить только ради того, чтобы увидеть его. Но постепенно грезы стали самыми разными. Романтика, мечты о лучшей жизни и иногда катастрофы стали заменять теплые беседы с папой.

Я этого не хотела. Оно как-то само так вышло. И до сих пор я надеялась, что каждая новая фантазия будет об отце. Но он все не приходил.

Но сон тоже своего рода фантазия. И хоть я не толкователь снов, но и без этого навыка было понятно: сейчас мое подсознательное в виде папы хочет, чтобы я начала действовать. Что делала я на самом деле? Сбегала от проблемы.

Вчера должен был быть мой второй сеанс с Лилией. Успешно профилонено. Я сослалась на плохое самочувствие и перенесла запись. Но конкретной даты не указала. Возможно, этой даты вообще не существует. Как не существует инопланетян. Хотя тут все же вероятнее.

Я филонила и на работе – попросила сегодня дополнительный выходной. Последние дни я заполняла бесконечным круговоротом тиндера, фантазий и снова тиндера.

Моя анкета оказалась очень популярной, и все вокруг желали знать, каким таким загадочным дэйдримингом я болею. Я рассказывала. По идее, чем больше я об этом говорила, тем больше должна была привыкать. Я привыкала. Но это не значило, что я хочу что-то с этим делать.

Но для разнообразия я согласилась сегодня сходить с Женей на занятие по йоге.

Женя, как настоящий друг-спасатель, сразу же предложила мне тренировать осознанность.

– Алиса, я тебе говорю, это тема. Возможно, тебе не сразу понравится, но ты хотя бы попробуй! Я схожу с тобой. Буду поддерживать, ну.

Отказывать тем немногим людям, которые еще меня терпели, я не умела, так что, скрипя зубами, согласилась. Ничего же не помешает мне уйти, если не понравится. Будет не так просто, как захлопнуть крышку ноутбука, но все же. Надеюсь, они не запирают дверь зала на время занятий.

Пропустив все возможные утренние ритуалы, кроме чистки зубов, я отправилась на кухню. Перед глазами всплыла недавняя фантазия с Максом. Такое доброе утро сейчас мне явно не светило. Так что я сделала себе другое по следующему рецепту:

1. Берем колонку, включаем ее на громкости «пятнадцать». Не слишком громко, чтобы не помешать соседям, но и не слишком тихо. Во взрослой жизни я привыкала слушать музыку не тихо. Для мамы громко было все, что не походило на писк мыши. Мы с сестрой всегда держали в руках пульт, на случай, если мама вернется раньше с работы. Такой же рефлекс у нас был и на интернет. Провод тянулся от компьютера в коридор, и пока одна переписывалась ВКонтакте с кавалером, вторая тревожно несла вахту возле телефонного разъема.

Но мы отвлеклись. Музыку добавляем по вкусу. Обычно я любила проводить утра за неспешной современной классикой. Она умиротворяла и обволакивала меня спокойствием.

2. Ставим чайник. Пока он кипит, раскручиваем моку, достаем любимый кенийский молотый кофе. Пьем стакан воды натощак. Раньше, поддавшись тренду на правильное питание, я пила ее с лимоном. Но лимоны портились быстрее, чем я вспоминала о них.

3. Заливаем кипяток в емкость, сверху ставим ситечко с кофе, закручиваем верхнюю колбу, ставим на плиту на отметке «шесть».

4. Кофе по готовности наливаем в чашку, добавляем овсяное молоко.

5. Достаем из холодильника вареное яйцо, помидор и выкладываем на тарелку. Берем во вторую руку чашку с кофе, засовываем под мышку глазированный сырок и выходим на балкон.

6. Приятного аппетита!

За завтраком я любила наблюдать за людьми. Мои окна выходили на оживленный проспект, так что людей, особенно по утрам, там было много. Мне нравилось представлять, кем является каждый из этой толпы.

Вот ухоженная дамочка на каблуках, к примеру. Важно цокает по асфальту. А вдруг она работает уборщицей?

Или этот милый дедушка. Может быть, он только недавно вышел из тюрьмы за убийство?

Парочка, держащаяся за руки. Муж и жена? Тайные любовники? Или брат с сестрой?

Иногда я думаю, что из всех супергероев я бы выбрала быть Человеком-контекстом. Знать секреты людей. Такая роль была бы мне по душе.

Женя прислала мне смс, что пора выходить на йогу. Да пребудет со мной Сила.

– Малышка, извини, я ведь почти не опоздала, – сбивчиво выдохнула я. – Просто сегодня замазывала прыщи дольше обычного. Чтобы они не помешали моей осознанности.

Женя усмехнулась и потянула меня в раздевалку.

– Вот если бы ты не сказала, я бы и не заметила твои прыщи.

Всегда так. Люди реально не видят мелкие чужие недостатки, пока ты сам на них не укажешь. Прыщи, лишние килограммы, синяки под глазами – это действительно имело значение только для тебя. А остальным было все равно. Не потому ли что каждый из нас следит именно за своими прыщами, килограммами и синяками?

Мы вошли в зал. Там ненавязчиво пахло благовониями. Я выбрала себе коврик в самом последнем ряду, заранее активировав режим «ниндзя».

– Все будет хорошо, – подмигнула мне Женя, перед тем как уйти в «собаку мордой вниз».

Все занятие преподаватель давала нам совершенно непонятные указания.

«Подкрутите копчик».

Он что, умеет крутиться?

«Соедините лопатки».

Так, секунду, как это сделать-то…

«Выше таз».

Да не могу я выше.

«Выровняйте крестец».

Где он вообще находится?

«Удерживайте мула-бандху».

Простите, что?

«Дышите капалабхати».

О, боже, я не понимаю, о чем она.

«Держите ногу на одной оси с тазом».

М-м-м, невидимые оси.

Я пыхтела. Но не из-за тяжести. Я злилась. Потому что не понимала собственное тело. Я не знала его настолько, чтобы управлять копчиком и крестцом. Если пресловутая осознанность и присутствие в теле – именно про это, то я пас. Буду продолжать жить в неосознанности. В мечтах, где у меня подтянутое спортивное тело, я обычно просто была красивой и ничего для этого не делала.

В конце занятия нас ждало полное расслабление – шавасана, или поза мертвеца. Мысленно отождествляя себя с трупом, я наконец-то легла на коврик и рассчитывала на пять минут спокойствия и тишины.