Книга третья: корона из пепла и тьмы

Сцена 2. Разнос в Цитадели Страданий.

Великие игроки меняли свои стратегии. И мир Каэля, сам того не зная, превращался из цели в разменную монету в их новой, еще более страшной и масштабной игре.В Пятом Круге Ада, в цитадели из кристаллизованной боли, атмосфера была совершенно иной. Князь Бельфегор не кричал. Он был страшен в своем спокойствии. Он сидел на своем троне и медленно, одним пальцем, чертил на подлокотнике из обсидиана трещину. Перед ним, на одном колене, стоял Мальфас. Вернее, его проекция, сотканная из дыма и тени. Он потерпел поражение, но даже в этой унизительной позе его спина была прямой, а лицо – непроницаемым. – Объяснись, – голос Бельфегора был тихим, почти ласковым. И от этой ласки по спине Мальфаса пробежал холодок. – Я недооценил его, мой господин, – ровным голосом ответил Мальфас. – Не его силу. А его… безумие. Его готовность уничтожить все, включая себя, лишь бы не проиграть. Это было нелогично. – Нелогично? – Бельфегор поднял бровь. – Ты, мой лучший стратег, говоришь о логике, имея дело с существом, в чьей голове сидят три бога Хаоса? Ты разочаровываешь меня, Мальфас. Трещина на подлокотнике стала глубже. – Ты не просто проиграл. Ты потерял армию. Ты потерял крепость. И ты, что хуже всего, потерял контроль. Ты превратил его из проблемы в катастрофу. Ты объединил его со своей глупой кузиной. Ты заставил его стать сильнее, решительнее. Ты дал ему цель. Ты был послан, чтобы стать его поводырем, а стал его точильным камнем. – Я исправлю это, мой господин, – сказал Мальфас, не поднимая головы. – Я строю новую империю на юге. Я… – Ты строишь песочный замок! – голос Бельфегора сорвался на шипение. – А он в это время ищет способ сжечь саму пустыню! Ты думаешь локально! А он, этот полукровка, начал мыслить, как бог! Бельфегор поднялся. – Ты начал эту войну слишком рано. Твоя гордыня, твое желание доказать, что ты лучше моей дочери, ослепили тебя. Ты должен был действовать медленнее. Изнутри. А ты полез на рожон. Он подошел к проекции Мальфаса и склонился над ним. – Я не буду тебя наказывать. Пока. Потому что ты все еще можешь быть полезен. – Что я должен делать? – Продолжай. Строй свою империю. Становись сильнее. Стань для него достойным врагом. Превратись в ту угрозу, которая заставит его снова искать силу. У Падших. У Айона. У кого угодно. Загони его в угол. Заставь его снова сделать выбор между плохим и худшим. – Я должен стать молотом, который либо сломает его, либо заставит стать сильнее? – понял Мальфас. – Именно, – на губах Бельфегора появилась его страшная, прекрасная улыбка. – Я ошибся, думая, что его можно контролировать. Этого зверя можно только натравить. И ты, мой дорогой Мальфас, станешь для него идеальной красной тряпкой. Он выпрямился. – План меняется. Мы больше не пытаемся его подчинить. Мы… делаем на него ставку. Пусть он станет сильнее. Пусть он победит Пожирателей. Пусть он даже бросит вызов Сияющим. Пусть он посеет тотальный, вселенский хаос. – А потом? – А потом, в этом хаосе, когда все троны опустеют, придет настоящий король, чтобы навести порядок, – закончил Бельфегор. – Иди. И не разочаровывай меня снова. Проекция Мальфаса исчезла. Бельфегор остался один. Он посмотрел на треснувший подлокотник своего трона. – Глупые дети, – прошептал он. – Они все еще играют в победу. И не понимают, что в этой игре единственный победитель – это тот, кто останется последним. Он отвернулся от зеркала, в котором отражался мир смертных. И посмотрел в другое зеркало. В котором отражался мир Варн. И фиолетовое, расколотое небо. – Пора познакомиться с соседями, – прошептал он.

Глава 23. Разговор перед Пиром

В Варне царил фиолетовый сумрак. Айон, бог-маг, стоял на вершине своей «Небесной Иглы» и наблюдал за работой «Ткача Реальности». Машина выла, пожирая души, и рана в небе над его миром медленно, но верно затягивалась. Он проиграл. Его гениальный план по использованию Хаоса Падших обернулся против него. Он сам едва успел закрыть прореху, прежде чем эта чужеродная, нелогичная «зараза» начала пожирать его собственную реальность.

И этот враг пришел к нему.Он потерял свой козырь. Каэль, Аномалия, отверг его. И теперь Айон остался один на один со своим вечным врагом.

<Ты потерпел неудачу, программист,>– ментальный голос титана был не ревом, а спокойным, гробовым грохотом. В нем не было гнева. Лишь холодная, хищная констатация.Небо над цитаделью потемнело. Не так, как темнеет ночью. Свет просто… исчез. Был поглощен. Гигантская, бесформенная тень накрыла парящую башню, и в воздухе повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь гулом «Ткача». Айон не пошевелился. Он ждал. Перед ним, из сгустившейся тьмы, соткалась фигура. Не гигантская аватара, а нечто более… интимное. И оттого – более жуткое. Это был гуманоид, ростом около трех метров, одетый в тяжелые, обсидиановые доспехи, которые, казалось, были не выкованы, а выращены. Из-под рогатого шлема, похожего на череп доисторического ящера, горели два глаза – два красных, голодных солнца. Это был Ур-Дарагот. Вернее, его волевая проекция, его «голос».

– Я спасал свой мир от заразы, которую Аномалия выпустила в твою сторону. Скажи спасибо, что она не добралась до тебя. Такого Хаоса ты еще не пробовал. Он не разрушает. Он… переписывает.– План был хорош. Но переменные оказались слишком… хаотичны, – ответил Айон, не оборачиваясь. <Твои планы всегда слишком сложны. Есть лишь один план. Голод. И насыщение,>– сказал титан. <Ты обещал нам легкую добычу. А вместо этого мы потеряли элитную когорту и одного из моих сыновей.>– Я обещал вам возможность. Вы ею не воспользовались, – парировал Айон. <Ты запечатал проход.>

– Ты его не получишь, – ответил Айон. – Барьер снова укрепляется. Мой «Ткач» поврежден. А их боги проснулись. Путь закрыт.Ур-Дарагот молчал, и его молчание было тяжелее гор. <Тот мир…>– наконец произнес он. <…он все еще там. Я чувствую его. Как сочный, теплый плод. Я хочу его.>

Лобха, Жадность, явился в виде сгорбленного старика в золотых одеждах, который держал в костлявых руках весы, и на одной их чаше лежала угасающая звезда, а на другой – кристалл, наполненный слезами.<Путь никогда не бывает закрыт. Бывают лишь слишком маленькие двери.>Тень, отбрасываемая титаном, шевельнулась, и из нее выступили еще две фигуры. Кама, Похоть, предстала в образе прекрасной женщины с шестью руками и змеиными глазами. Она лениво потянулась, и сам воздух вокруг нее, казалось, застонал от невыразимого желания.

<Твой план провалился, потому что был основан на хитрости,>– промурлыкал Кама. <А нужно было действовать через желание. Я мог бы соблазнить их короля. Пообещать ему не просто вернуть его мертвую самку, а подарить ему гарем из тысяч таких, как она. Любая душа имеет свою цену.>

<Вы оба – глупцы,>– проскрежетал Лобха. <Нужно было торговаться. Предложить им защиту от вас двоих в обмен на часть их мира. На один континент. Для начала. Жадность – это не захват. Это – бесконечное приобретение.>

<Что это?>– спросил Лобха.– Ваши методы больше не работают, – сказал Айон, наконец повернувшись к ним. – Мы здесь не для того, чтобы обсуждать прошлые ошибки. Я позвал вас, чтобы обсудить будущее. Наше общее, голодное будущее. Он взмахом руки создал в воздухе карту звездного неба. Но это была не карта его вселенной. – Наш Архипелаг умирает. Звезды гаснут. Реальности истончаются. Мы – последние хищники в пустеющем лесу. Мы можем либо сожрать друг друга, либо… Он указал на одну точку на карте. Тусклую, едва заметную. – Либо отправиться на новую охоту.

– Вы пожираете миры поодиночке. А что, если я предложу вам целую, нетронутую вселенную? Молодую, полную жизни, полную новых вкусов?– Это – то, что я обнаружил, когда мой разум коснулся их мира. Это – эхо. Отголосок другой, гораздо более древней и обширной системы реальностей. Другого Архипелага. Того, откуда пришли их Сияющие. Он посмотрел на титанов.

<Помочь?>– в голосе Ур-Дарагота прозвучало отвращение.Титаны молчали. Предложение было грандиозным. <Путь…>– пророкотал Ур-Дарагот. – Путь лежит через него. Через мир Каэля, – ответил Айон. – Он – не просто мир. Он – перекресток. Ключ. Война Небес, смерть богов, появление Аномалии – все это расшатало его основы, сделало его… проницаемым. Он – как трещина в стене между двумя домами. План Айона был не просто коварным. Он был апокалиптическим. – Мы не будем больше пытаться прорваться туда. Мы… поможем им.

<Зачем?!>– взревел Ур-Дарагот.– Да. Мы поможем им в их маленькой войне. Против Мальфаса. Против остатков Скверны. Мы даже поможем им отразить атаки других, более мелких хищников, которые уже почуяли кровь. Он обвел их взглядом. – Мы станем их… ангелами-хранителями. Мы будем посылать им видения, давать им знания, технологии. Мы поможем Каэлю и его союзу стать сильными. Непобедимыми. Мы поможем им построить несокрушимую империю, которая объединит весь их мир.

– Мы заставим их самих открыть нам путь в тот, другой Архипелаг. Они станут нашим тараном. Нашим авангардом. Они прорвут для нас Великий Барьер, думая, что сражаются за свое выживание. А мы… мы просто войдем следом. В открытую дверь. И пока они будут истекать кровью в войне с Сияющими и их легионами, мы начнем наш пир.– А затем, – Айон улыбнулся своей самой страшной, математически выверенной улыбкой, – когда их мир станет единым, сильным, стабильным… когда он станет идеальным, отточенным оружием… мы просто направим его. Он указал на точку на карте.

<Хорошо. Мы принимаем твой план, программист. Но знай. Если ты снова нас обманешь… я не буду больше с тобой разговаривать. Я просто сожру твою реальность. Вместе с тобой.>Это была не просто война. Это был Великий Обман. План, рассчитанный на столетия. План, в котором целый мир должен был стать разменной монетой, жертвенным агнцем на алтаре голода титанов. <Это…>– проскрежетал Лобха. <…гениально.><Это…>– промурлыкал Кама. <…изящно.>Ур-Дарагот молчал дольше всех. А затем он кивнул.

Он хотел ему помочь. И это было страшнее всего.– Я не обману, – ответил Айон. – У нас у всех одна цель. Выживание. Просто методы разные. Сделка была заключена. Титаны исчезли, оставив Айона одного на вершине его башни. Он посмотрел на свой умирающий мир. А затем – на звезды. Он собирался пожертвовать одной вселенной, чтобы спасти свою. И он не чувствовал ни капли сожаления. Это была не злоба. Это была просто… логика. Логика выживания. И эта логика была страшнее любого Хаоса. А в мире Каэля, в Твердыне Пепла, в этот самый момент, один из магов Атранора, изучавший небо, вдруг замер. – Лорд Каэль! – крикнул он. – Звезды! Они… они меняются! Каэль подошел к нему и посмотрел в телескоп. На ночном небе, среди знакомых созвездий, зажглась новая звезда. Маленькая, фиолетовая, едва заметная. Он не знал, что это. Но он почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Это был не свет надежды. Это был глаз хищника, который смотрел на него из другой вселенной. И терпеливо ждал. Охота началась. Но теперь ее правила изменились. Враг больше не хотел его уничтожить.

Глава 24. Совет в Сердце Бури (Часть вторая)

В ментальном ландшафте души Каэля, в белой, стерильной пустоте Застывшего Мига, царила непривычная, напряженная тишина. Аватары Падших больше не метались в ярости и не кружились в безумном танце. Они сидели – или, вернее, приняли статичные формы – вокруг невидимого стола, и их «совет» был похож на встречу трех древних, смертельно опасных хищников, обсуждающих детали охоты.

<План работает,>– пророкотал Мор'Гарот, Дракон Судного Дня. Его аватара теперь была более плотной, пепел, из которого он был соткан, казался почти твердым. Каждое использование его энтропийной силы Каэлем, пусть и дозированное, питало его, делало его реальнее. <Каждый раз, когда он стирает врага, каждый раз, когда он распыляет камень… он привыкает. Он начинает видеть в моей силе не хаос, а… инструмент. Эффективный. Чистый. Идеальный конец для любой проблемы.>

<Наш мальчик учится!>– пропели Близнецы, их радужные фигуры переливались спокойнее, словно шторм сменился глубоким, маслянистым океанским течением. <Каждый раз, когда он использует нашу силу, чтобы сломать вражеское заклинание или заглянуть в паутину вероятностей, он делает шаг в нашу сторону. Он начинает мыслить не линейно, а… творчески. Он видит не одну дорогу, а тысячу. И ему это нравится. О, как ему это нравится!>

Их голоса были полны не ярости. А довольного, хищного предвкушения. Их план, рожденный в отчаянии их тюрьмы, работал безупречно. Каэль, уверенный, что контролирует их, что он – хозяин в своем «внутреннем совете», на самом деле медленно, но верно тонул.

Когда он обращался к Хаосу Близнецов, его строгая, выкованная в Яме дисциплина давала трещину. Рискнуть, поставить все на одну безумную карту, довериться интуиции, а не расчету – все это казалось таким соблазнительным.Каждое использование их силы было как капля яда. Сначала она была горькой, чужеродной. Но со временем организм привыкал. И начинал ее требовать. Они не ломали его волю. Они ее… размывали. Когда он использовал энтропию Мор'Гарота, его собственная человеческая эмпатия на мгновение притуплялась. Убить становилось проще. Принять «необходимые жертвы» – логичнее.

<Он все еще сопротивляется,>– прошипел Мор'Гарот. <Его память. Эта мертвая жрица. И эта… ангельская кукла. Они – его якоря. Они тянут его назад, к его жалкой человечности.>Он все еще был собой. Но его «я» становилось все тоньше. Как старый пергамент, который постоянно трут, стирая написанные на нем слова.

<Мы работаем над этим,>– промурлыкал К'Тул, один из Близнецов. <Каждый раз, когда он думает о ней, о Лии, мы добавляем в ее образ… немного нашего света. Делаем ее еще прекраснее. Еще недостижимее. Чтобы реальный мир, с его грязью и болью, казался ему еще более отвратительным. Мы превращаем его скорбь из якоря в гирю, которая тянет его на дно отчаяния.>

<А ангел…>– добавила К'Тар. <Она – более сложная проблема. Ее свет чист. Он действует как противоядие. Но и у него есть слабость. Он – абсолютен. Он не терпит серого. И мы показываем нашему мальчику, как этот абсолютный свет мешает ему. Как он осуждает его необходимые, жестокие решения. Мы превращаем ее из совести в… упрек. В вечного, молчаливого судью. Рано или поздно он устанет от ее праведности.>

Их стратегия была идеальна. Они не боролись с его светом. Они делали его невыносимым.

<Нет. Она – своя собственная,>– поправил Дракон. <Но ее путь – это наш путь. Она тянет его во тьму не потому, что служит нам, а потому, что любит его. Его темную сторону. Каждый раз, когда она искушает его, каждый раз, когда она одобряет его жестокость, она делает нашу работу за нас. Она – идеальный катализатор. Она оправдывает его падение, называя его свободой.><И есть еще она,>– пророкотал Мор'Гарот, и в его голосе прозвучало почти уважение. <Демонесса. Лисса. Она – наш главный, невольный союзник.><Она – хаос! Она – наша!>– обрадовались Близнецы.

<А теперь…>– Мор'Гарот посмотрел на своих безумных собратьев. <…пришел новый игрок. Этот поток извне. От Айона. Он усиливает нас. Он делает наш шепот громче. Но он же и ускоряет все. Он привлекает внимание других. Пожирателей. Сияющих.>Они видели все. Все нити, все рычаги.

<Время поджимает!>– поняли Близнецы. <Мы не можем больше ждать, пока он созреет медленно!>

<Именно,>– кивнул Дракон. <Мы должны форсировать. Мы должны дать ему… кризис. Такой, который заставит его сделать выбор. Не между добром и злом. А между плохим и невыносимым. Кризис, который заставит его добровольно, осознанно, отдать нам контроль. Не на мгновение. А насовсем.>

<Но какой?>

<Мы должны помочь Мальфасу. Незаметно. Мы должны дать ему информацию. Показать ему уязвимость. Мы должны направить его нож в самую больную точку нашего мальчика.>Мор'Гарот на мгновение замолчал, и в его глазах-углях заплясали огни, отражающие тысячи возможных, кровавых будущих. <Мальфас,>– пророкотал он. <Он – идеальный инструмент. Он строит свою империю. Рано или поздно он нанесет удар. И этот удар будет нацелен не на армию Каэля. А на его сердце.>Он посмотрел на Близнецов.

<В ангела? Или в демонессу?>– с азартом спросили Близнецы.

<Идеально!>– захлопали в ладоши Близнецы. <Вилка! Идеальная, прекрасная, кровавая вилка!><В обеих,>– улыбнулся Мор'Гарот своей страшной, пепельной улыбкой. <Мы создадим ситуацию, в которой он сможет спасти лишь одну. И кого бы он ни выбрал… он проиграет. Если он спасет ангела, он потеряет свою последнюю связь с тьмой, которая делает его сильным, и сломается от вины. Если он спасет демонессу, он окончательно отвернется от света, и его падение станет необратимым.>

<В тот момент, когда он будет стоять над их телами, разрываемый своим выбором… его воля треснет,>– закончил Мор'Гарот. <И в эту трещину войдем мы. Не как захватчики. А как спасители. Мы заберем его боль. Мы примем решение за него. И он будет нам… благодарен.>

И точат они его руками его злейшего врага.План был принят. Падшие, боги Хаоса, решили использовать Порядок, который строил Мальфас, как свое главное оружие. Они больше не были просто узниками. Они стали режиссерами. И их кровавая пьеса входила в свой последний, самый трагический акт. А Каэль, уверенный в своей силе, в своем контроле, продолжал тренироваться, не зная, что его самые верные «орудия» в его собственной голове уже точат нож, чтобы вонзить его в самое сердце.

Глава 25. Империя Эффективности

Далеко на юге, в залитых солнцем городах, которые еще недавно дрожали от страха перед Инквизицией, рождалась новая, тихая тирания. Лорд Мальфас не строил свою империю на крови и огне, как это делал Каэль. Он строил ее на логике, золоте и идеально дозированном яде.

Его столицей стал не какой-нибудь древний замок, а процветающий торговый город Веритас, который он превратил в образец своей философии. Улицы были чисты, патрули «Обсидианового Легиона» – вежливы, но неумолимы, налоги – высоки, но каждый житель видел, на что они идут: идеальные дороги, безопасные караванные пути, больницы, которые были чище, чем храмы. Он не запрещал пороки. Он их… монополизировал. Игорные дома, бордели, опиумные курильни – все они принадлежали ему, принося в его казну колоссальные доходы и давая его тайной полиции идеальные инструменты для сбора информации и шантажа.

Он не был тираном. Он был корпорацией. А его подданные – ценными сотрудниками.

Но под этим фасадом процветания и порядка скрывалась гниль. Скверна, которую он подчинил, стала его главным инструментом. Он не создавал монстров. Он создавал… сверхлюдей. Его «Обсидиановый Легион» уже не был просто армией наемников. Каждый его воин проходил «усиление» – ритуал, в ходе которого в его кровь вводилась очищенная, стабилизированная доза Скверны. Она давала им невероятную силу, выносливость, ускоренную регенерацию. Но она же делала их зависимыми. Без регулярных «инъекций» они начинали слабеть, их тела – разрушаться. Он создал идеальную армию: непобедимую и абсолютно лояльную, потому что он был их единственным дилером.

И Безликий – таинственный лидер клана ассасинов, чье лицо всегда было скрыто тенью, а методы – жестоки и эффективны.И он не собирался останавливаться. Его взгляд был обращен на север, на вампирские кланы, погрязшие в междоусобной войне после гибели Люциана. Он видел в них не врагов, а… неиспользованный ресурс. Встреча состоялась в нейтральных землях, в руинах древнего замка под покровом ночи. Он пришел один. Его ждали трое. Три самых могущественных лорда, претендовавших на трон Ночного Князя. Лорд Кассиан – старый, хитрый аристократ, ценивший традиции и кровную чистоту. Леди Морвенна – молодая, амбициозная воительница, презиравшая старые законы и верившая лишь в право сильного.

Они согласились. Вампирский Конклав был создан. И его негласным правителем, дергающим за все ниточки, стал Мальфас.– Зачем ты позвал нас, демон? – прошипела Морвенна, ее рука лежала на эфесе рапиры. – Чтобы мы перегрызли друг другу глотки на твоих глазах? – Напротив, – ответил Мальфас, и его бархатный голос, казалось, обволакивал их. – Я пришел, чтобы прекратить вашу детскую возню. Он не стал им угрожать. Он сделал им предложение, от которого они не могли отказаться. – Вы сражаетесь за корону, которой нет, за трон, который пуст. Вы делите остатки былого величия, пока мир меняется. На севере – дикари Каэля. На юге – моя империя. Вы зажаты. Рано или поздно один из нас придет и просто… заберет все. Он посмотрел на каждого из них. – Я предлагаю вам не подчинение. А партнерство. Он обратился к Кассиану. – Лорд Кассиан. Вы цените стабильность. Порядок. Я дам вам его. Вы станете Хранителем Традиций. Верховным судьей нашего нового союза. Ваше слово будет законом во всех вопросах крови и наследия. Он повернулся к Морвенне. – Леди Морвенна. Вы жаждете битвы. Славы. Я дам вам ее. Вы возглавите наши объединенные легионы. «Багровый Клинок». Ваша ярость, направляемая моей стратегией, станет несокрушимой силой. Он посмотрел в тень, где прятался Безликий. – А вы… вы получите то, чего всегда хотели. Полную свободу действий. Ваши ассасины станут моей тайной службой. Вы будете моими глазами, ушами и кинжалом во тьме. Никаких ограничений. Никаких запретов. – А что получишь ты? – спросил Безликий. – Я? – Мальфас улыбнулся. – Я получу то, что мне нужно. Единый, сильный, подконтрольный Север. Идеальный щит между моей империей и хаосом, который несут Пожиратели. И идеальный молот, который, когда придет время, обрушится на Каэля. Он дал им то, чего они хотели больше всего. Не власть над другими, а утверждение их собственной.

<План работает,>– прошептал он в пустоту, обращаясь к своим невидимым, новым союзникам. <Он строит свой город. Он играет в свои игры. А я строю армию, которая сотрет его с лица земли. Когда вы дадите сигнал?>Он вернулся в Веритас триумфатором. Его империя расширилась вдвое за одну ночь. Он был на вершине. Но его мысли были не здесь. Они были далеко на севере, в душе одного-единственного существа.

Обычно – летальное.Ответ Падших пришел не сразу. Он был как холодный ветерок в закрытой комнате. <Не спеши, демон,>– прошелестел хор их голосов. <Молот еще не выкован. Нам нужно, чтобы он стал сильнее. Нам нужно, чтобы он окончательно принял нашу суть. А для этого… ему нужна достойная угроза. Та, что заставит его снова перейти черту.><Ваша ловушка… когда она захлопнется?>– спросил Мальфас. <Скоро. Мы уже нашли идеальную приманку. Мы направим твой нож. Будь готов.>Связь прервалась. Мальфас остался один. Он подошел к окну и посмотрел на свой идеальный, упорядоченный город. Он был пешкой в игре богов. Он знал это. Но он был той пешкой, которая собиралась съесть все остальные фигуры. И, когда придет время, дойти до конца доски и стать королевой. Он ненавидел Каэля. Не за то, что тот победил его. А за то, что он был… непредсказуем. Он был Хаосом, который ломал его идеальные уравнения. И Мальфас, гений Порядка, собирался доказать всему мирозданию, что любое, даже самое дикое, уравнение имеет решение.

Глава 26. Посольство в Горящий Дом

Пока Мальфас строил свою теневую империю, а Каэль – свой расколотый город, мир вокруг них продолжал гнить. Поток Хаоса из Варна, невидимый и всепроникающий, делал свое дело. Скверна становилась агрессивнее. Древние твари, спавшие в глубинах, просыпались. Но хуже всего было то, что он делал с людьми.

В южных землях, в осколках того, что когда-то было теократией Ордена Очищающего Пламени, начался ад. Гражданская война, спровоцированная Каэлем в Аквилоне, перекинулась на другие города. Инквизиторы сражались с инквизиторами, храмовники – с храмовниками. Каждый магистр, каждый епископ объявлял себя истинным носителем веры, а остальных – еретиками. Города пылали. А на пепелищах, как грибы-трутовики, росли новые, еще более жуткие культы. Культы, которые видели в нашествии Пожирателей не угрозу, а божественное очищение.

Каэль наблюдал за этим с мрачным удовлетворением и растущей тревогой. Он сломал своего врага. Но осколки оказались острее и опаснее, чем был целый клинок.

– Они больше не армия. Они – чума, – сказал он на одном из советов. – И эта чума рано или поздно перекинется на наши земли. Мы не можем просто сидеть и ждать.

– Что ты предлагаешь? – спросила Лисса. – Послать армию и добить их? Мы лишь подбросим дров в их костер фанатизма. Они объявят нас демонами-захватчиками и объединятся против нас.

– Отец Августин. Магистр Ордена Тишины. Тот самый, которого Малахиус видел своим преемником. Он – не воин, как Гектор. Он – ученый. Прагматик. Он заперся в Великой Библиотеке Гелиополя и пытается удержать город от падения в полный хаос. Он – наш единственный шанс.– Нет, – Каэль покачал головой. – Не армию. Посольство. Все в зале удивленно посмотрели на него. – Ты хочешь снова говорить с ними? – спросил Бьорн. – После того, как они пытались сжечь тебя на костре? – Я хочу говорить не с ними. А с теми, кто еще сохранил разум, – ответил Каэль. – Не со всеми. Гектор мертв, его место заняла дюжина таких же фанатиков. Но есть один. В самом сердце их горящего дома. В Гелиополе. Он указал на карту.