Колода лжи

– Зачем тебя послала моя мать? Чтобы напомнить о ней? – взревел он. – Чтобы ты, жалкое, безмозглое создание, без капли магии в жилах, тыкало в меня острыми палками? Она не может сама закончить то, что начала, и шлёт…тебя! Как ты вообще дожила до этой встречи?!

Он начал надвигаться на меня, и в его глазах плясал тот самый, обещанный сказками, садистский огонёк.

– Но…испытание…– выдохнула я, больше не в силах скрыть дрожь. – Я должна пройти…

Файрон замер, будто я сказала нечто настолько абсурдное, что это выбило его из колеи. Затем медленно выпрямился во весь свой неестественно высокий рост.

– Какое ещё испытание? Ты идиотка?

Я собрала остатки воли в кулак, поднимаясь на ноги.

– Что? Разочарован? – голос сорвался, но я продолжила. – Ожидал, что я буду молить о пощаде, как та девочка из сказки? Рыдать и просить пощады?

Его лицо снова исказилось. На сей раз не яростью.

– Не смей говорить о том, о чём не имеешь понятия, – прошипел он. – Ты не знаешь, о чём эта сказка. Не знаешь, чем она закончилась.

– А ты знаешь? – огрызнулась я, отступая на шаг. – Для меня она закончилась тем, что монстр убил охотницу. Классический хэппи-энд.

На его лице вспыхнула боль, ярость и горькая насмешка.

– Ошибаешься, – он бросил взгляд на мой алый плащ, и его глаза сузились. – В той сказке охотница осталась жива. Монстр пощадил её. И это была куда большей трагедией для них обоих, чем быстрая и чистая смерть.

Он замолчал, застыв, будто прислушиваясь к эху своих собственных слов. А потом его оскал вернулся.

– Но ты, дорогая охотница, живой не останешься. Я пришлю твою голову моей матушки в изящной коробочке. Напоминание о том, что следующая в этом списке – её собственная.

Он сделал стремительный выпад, его пальцы с острыми когтями были в сантиметре от моего лица. Я зажмурилась…

И тут же что-то холодное и невесомое обхватило мою талию сзади. Воздух заклубился, завертелся, наполнился серебристым дымком. Я почувствовала, как пол уходит из-под ног.

Последнее, что я увидела, прежде чем мир растворился в сияющем тумане, – это искажённое бессильной яростью лицо Файрона. Он взревел, и в его крике было столько ненависти. А потом его не стало. Вместо пыльной комнаты в доме-ловушке передо мной возникли знакомые очертания. Я стояла в комнате во дворце, на полу, а передо мной стояли Шут и Луна.

Луна, её совершенное, холодное лицо было бесстрастным, но в глазах читалось раздражение. Она сделала изящный жест в мою сторону, словно указывала на надоедливого жука.

– Видишь? Цела и невредима. Твоей находчивость можно позавидовать. Полагаю, мой сын не успел проявить к тебе…более пристального внимания.

“Цела и невредима”. От этих слов во мне что-то оборвалось. Адреналин, страх и ярость нашли наконец выход.

– О, да, просто невероятно повезло! – голос мой задрожал от ярость. – Он всего-то заманил меня в логово, поиграл в прятки со смертельным исходом, натравил на меня моё же отражение и чуть не раздавил мне горло! Небось, это у вас называется “тёплым приёмом”?

Я стояла, едва держась на ногах, вся в пыли и ссадинах, и чувствовала, как по мне скользит тяжёлый, невыразительный взгляд Шута. Он не двигался, застыв в своей обычной позе. Его маска-личина скрывала любое выражение, но я вдруг с абсолютной ясностью поняла: он наблюдает. Не как равнодушный зритель, а как стратег, оценивающий повреждения на поле боя.

Он медленно, почти лениво скользнул ко мне. Его движение было настолько бесшумным, что казалось, он не идёт, а перемещается тенью. Его взгляд упал на мою шею, на багровые отпечатки пальцев Файрона. Он измерил их, затем его глаза скользнули по всему моему телу, фиксируя каждую царапину. Тонкие губы искривились в безрадостной усмешке. Раздалось тихое, но отчётливое цоканье языка – звук предельного недовольства.

– Что? – рявкнула я, поворачиваясь к нему. Моё терпение лопнуло. – Тебя что, ни разу не душили?

Повисла тяжёлая пауза. Луна смотрела на меня с холодным любопытством, Шут медленно поднял на меня взгляд. В его глазах не было ни сочувствия, ни гнева – лишь трезвая, безжалостная ошибка ущерба. Но в глубине, я увидела нечто иное: не беспокойство обо мне, а беспокойство о сломанном инструменте. О нарушенных планах.

– Душили, – парировал он, – Но, как видишь, я всегда выходил из игры. А ты – жива. Это единственный факт, который имеет значение.

– Это и была цель? – не унималась я, чувствуя, как от ярость дрожит тело. – Бросить меня ему на растерзание, чтобы посмотреть, что будет?

Повисла тишина. Шут и Луна напряжённо переглянулись – быстрый, молниеносный взгляд. Луна первая нарушила молчание. Её бархатный голос звучал с неприкрытым раздражением и сочувствия.

– Девочка, ты не должна была там оказаться. Испытание было другим. Более контролируемое.

Она сделала паузу, её бездонные глаза изучали меня.

– Мы думали, ты проявила инициативу и сбежала. Но теперь ясно – кто-то всё подстроил. Кто-то, кто хотел не испытать тебя, а убить. И бросить твоё тело в пасть к моему сыну было бы идеальным способом скрыть концы.

Я обомлела от услышанного.

– Что значит, я не должна была там оказаться?

Луна раздражённо цокнула. Она резко развернулась.

– Это не твоя забота. Пока что, – она бросила это через плечо, уже направляясь к выходу. Но на самом пороге замерла и медленно обернулась. – Слушай меня очень внимательно. Держи это в секрете. Для всех – ты успешно прошла испытание. Если кто-то спросит, в чём была его суть – соври. Скажи, что победила. Неважно. Главное – ни слова о лесе и моём сыне. Ни слова о том, что тебя подставили. Поняла?

Она не стала ждать ответа. Дверь за ней бесшумно закрылась. Я осталась наедине с Шутом, всё ещё не в силах осознать произошедшее. Кто-то здесь, во дворце пожелал моей смерти. Кто-то, кому я помешала.

Глава 6

Прежде, чем привести себя в порядок хоть одну мысль, прежде чем осмыслить своё возвращение, в голове вспыхнуло единственное имя.

– Дрианта…– выдохнула я, поворачиваясь к Шуту.

Он стоял неподвижно, словно и не покидал этой комнаты, лишь тень его шляпы скрывала выражение глаз. Его голос прозвучал ровно.

– С твоей сестрой всё в порядке. Ей сообщили, что ты успешно прошла испытание и сейчас отдыхаешь в своих покоях, – он сделал небольшую паузу, и в его голосе послышалась знакомая язвительная нотка. – Она, надо сказать, устроила представление. Кричала так, что, полагаю, было слышно даже в покоях самой Луны. Стража, что не пускали её к твоей двери, теперь, наверное, нуждаются в лечении ушей.

Я невольно улыбнулась, представляя эту бурю: её растрепанные волосы, глаза, полые ярости. Но улыбка тут же соскользнула с моего лица, сожжённая адреналином, что всё ещё пылал в крови. Я шагнула к Шуту.

– Из-за тебя, – мои слова прозвучали тихо, но с такой силой. Я не ткнула его в грудь, а упёрлась пальцем в твёрдую мышечную пластину, чувствуя под подушечкой пальца прохладу его одежды и скрытое под ней напряжение. – Меня. Чуть. Не. Убили.

Он даже не дрогнул, приняв этот удар как должное.

– О чём ты, ягодка? – его голос был слишком спокоен, что бесило ещё сильнее.

– Не притворяйся идиотом! Это только делает тебя ещё более невыносимым! – голос сорвался. – Кто она? Та девушка из сказки! Охотница! Файрон сказал, что никто её не убивал. Что с ней стало? И почему… – я сдёрнула с плеч алый плащ, сжав грубую ткань в кулаке, и швырнула её ему под ноги, – почему эта тряпка свела его с ума? Он смотрел на него, как на привидение!

Шут наконец сдвинулся с места. Не спеша, он перешагнул через плащ, словно тот был ничем иным, и опустился в кресло. Он закинул ногу на ногу, сложил пальцы в замок на колене – картина полного, раздражающего самодовольства.

– Зачем тебе эти сказки, ягодка? – он наклонил голову, и из-под шляпы на меня упал острый, изучающий взгляд. – Ты выжила. Разве этого недостаточно? Спроси у Луны…если, конечно, у тебя хватит смелости встретиться с ней взглядом.

– О, не сомневайся, – прошипела я, – Я спрошу. И у неё, и у любого, кто попадётся мне на пути. Но сейчас я спрашиваю тебя. И мне начинает казаться, что ты знаешь ответ, но просто поучаешь удовольствия, наблюдая, как я роюсь в этой паутине.

Его тонкие губы растянулись в беззвучной усмешке. И прежде чем я успела моргнуть, он растворился в серебристом дымке. Не успев среагировать, я почувствовала, как сзади кто-то обхватил меня за талию, прижимая к твёрдому, прохладному телу. Его вторая рука потянулась к моей шее, пальцы легли на синеватые отметины, оставленные Файроном, – прикосновение было на удивление нежным, почти исследующим.

– Знаешь, что меня удивляет больше всего в этой истории? – он произнёс почти задумчиво, а его рука медленно скользнула по ткани моей рубашки, ощупывая контруры тела под ней. – То, как ты осталась жива после встречи со своим отражением. Двойники в том лесу – это не просто ловушки. Это слуги Файрона, его личная стража, вырезанная из самых тёмных кошмаров тех, кто осмеливается войти. Редкая птица вырывается из их когтей.

– Почему? – не удержалась я, ненавидя себя за то, что поддаюсь на его игру, но жаждая информации.

– Потому что, моя ягодка, – он произнёс эти слова с почти ласковой интонацией, от которой по спине пробежали мурашки. Его пальцы всё так же медленно водили по моему боку, вызывая смешанное чувство ярости и чего-то ещё, тёплого и предательского. – против них бессильно любое оружие. Меч, магия…они питаются страхом и отражают силу. Чем яростнее ты бьёшь, тем сильнее становятся они.

Воспоминание пронзило осознание.

– Мне помогла книжка, – выдохнула я, и в голосе прозвучало невольное торжество, – Та самая, детская сказка, что лежала рядом с этим проклятым плащом.

Шут, до этого расслабленный, вдруг замер. Его рука прекратила своё путешествие. Он отстранился, разомкнув объятия, отчего по коже пробежала волна холода. Я недовольно цокнула, поворачиваясь к нему.

– О чём ты? – спросил он, и в его голосе впервые звучала острая заинтересованность.

– В не были не просто стишки для детей. Страницы…они оживали на моих глазах. – Я подошла ближе, заставляя его слегка откинуть голову назад, чтобы встретиться взглядом. Наслаждение от того, что я на секунду перехватила инициативу, было сладким. – Там было написано: “Оружие ищи в плоти Леса”. Я не победила его силой. Я приняла его. И оно рассыпалось, оставив после себя костяной шип.

В комнате повисла тишина. Шут не двигался, его застывшая маска вдруг стала казаться не защитой, а клеткой. Напряжённое противостояние двух равных сил: его холодная, многовековая хитрость против моей горячей, яростной воли к выживанию и правде.

– Что-то ты притих, – с притворным недовольством цокнула я, позволяя углубиться той звенящей паузу, что повисла между нами. Я слегка толкнула его плечо, несильно, но достаточно, чтобы нарушить его неподвижность. – Неужели я смогла поставить в тупик великого Шута? Мир определённо рушится.

Не дожидаясь ответа, я плавно развернулась и направилась к двери ванной комнаты, чувствуя спиной его тяжёлый взгляд. Мне следовало смыть с себя всю эту грязь , каждый след, каждый запах того проклятого места. Но отступать, не выпустив последнюю стрелу, было не в моих правилах.

Я приостановилась на пороге, обернувшись к нему через плечо. Игривая, чуть вызывающая улыбка тронула мои губы.

– Было, конечно, ещё много интересных моментов, – произнесла я с нарочитой небрежностью, растягивая слова. – Жаль, что некоторые детали придётся опустить. Всё-таки, даже у меня есть своё скромное право на тайны, – я прищурилась, наслаждаясь моментом. – Ведь великий и всеведущий Шут всегда и всё знает заранее. Правда?

Мой вопрос повис в воздухе. Дверь в ванную закрылась за мной с тихим, но окончательным щелчком, оставив его одного с внезапно обретённой загадкой и дразнящим ароматом недосказанностью. Он не знал чем действительно закончилась сказка на самом деле. Впервые он оставался в неведение.

Я хмыкнула, и это короткое удовольствие согрело меня изнутри. Мысль о том, что Луна держала его в неведение была сладким ядом. “Смотри-ка, и у тебя есть слепые зоны, великий манипулятор”.

Мои мысли снова вернулись к Файрону. Эта загадка жгла изнутри. Кем же она была для тебя, сын Луны? – я мысленно обращалась к его образу, вставшему перед внутренним взором. Возлюбленной. Жертвой? Или тем, кого не смог убить, и в ком теперь живёт твоя собственная рана? Какую цены она заплатила, войдя в твою обитель?

Вопросы сыпались градом. Спрашивать у Луны было не просто бесполезно – это было самоубийство. Она охотнее прикончит меня на на месте, чем расскажет правду.

С трудом стянув с себя грязную одежду, я подошла к зеркалу. Отражение было безрадостным. Ссадины и синяки покрывали кожу, а на шее красовался изящный отпечаток пальцев Файрона. “Особый шарм”, – с горькой иронией подумала я, проводя пальцами по ушибленной коже.

Погрузившись в почти обжигающе горячую воду, я закрыла глаза, позволив блаженству растворить напряжение в мышцах. Пар поднимался над водой, унося с собой запах крови и Красного Леса. Усталость накрыла с головой, и я провалилась в глубокий, безмятежный сон, где не было ни монстров, ни заговоров.

Разбудил меня настойчивый стук в дверь. Я раздражённо разлепила веки, с трудом осознавая, где нахожусь. Вода остыла, а тело затекло. Сколько же я проспала?

– Линет, ты опоздаешь! Хватит спать! Как ты ещё не утопилась?

Голос сестры прорезал остатки сна. О чём это она? – в голове пульсировала одна мысль. Куда я могу опаздывать после того, как меня чуть не убили, а потом едва не придушили?

С гримасой раздражения и лёгкой тревоги, я выбралась из ванны, наскоро вытерлась и набросила халат. Выйдя из ванной, я была готова ко всему, но явно не к тому, что ждало меня за дверью.

Дрианта была живым воплощением торжества, облачённая в шикарное атласное платье цвета безмятежного летнего неба, от которого в полумраке комнаты исходило собственное сияние. Её рыжие волосы, не укрощённые ни одной шпилькой, пылали медным пожаром вокруг лица, а руки были решительно скрещены на груди.

– Ты хоть понимаешь, что до начала остались считанные часы, а ты выглядишь так, будто только дралась с дворовыми котами? – выпалила она, с порога оглядывая меня испепеляющим взглядом.

Но что было страннее всего – её взгляд скользнул по моим рукам, шее, лицу, и ни один мускул не дрогнул на её лице. Ни единого замечания о ссадинах. Ни тени удивления от синяка на шее.

– О чём ты? – пробормотала я, чувствуя, как нарастает раздражение. Я прошла к зеркалу и застыла.

В отражении была я – но будто рождённая заново. Ни единой царапины, ни синевы на шее. Лишь чистая, безупречная кожа. Что за дьявольские фокусы?

– Тебе разве не сообщили? – Дрианта всплеснула руками, и её тонкие брови поползли к волосам. – Бал! Самый настоящий бал! И он начнётся буквально через пару часов, а ты даже не причесалась!

– Какой ещё бал? – огрызнулась я, всё ещё не в силах оторвать взгляд от своего необъяснимого целого отражения.

– Самый обычный, но с одной восхитительной изюминкой, – перебила она меня, и на её лице расцвела хитрая улыбка. Ловким движением она показала то, что прятала за спиной. Это была маска —не просто кусок кружева, а сложное, изящное сооружение и чёрного бархата и серебряной филиграни, напоминающее крыло загадочной ночной птицы. – Маскарад!

– Маскарад, – с плохо скрываемым недовольством пробормотала я, – И у меня, на секундочку, даже платья нет.

– Вот именно! Маскарад! – парировала она, словно не услышав моих слов. – И платье у тебя не просто есть, а давно ждёт своего звёздного часа!

Она стремительно подлетела к громадному шкафу, распахнув его разные дверцы с таким треском, будто хотела сорвать их с петель, и через мгновение извлекла оттуда трофей. Моё дыхание перехватило.

Платье. Цвета запёкшейся крови.

Оно струилось с её рук тяжёлым, шелковистым потоком, алый цвет казался настолько глубоким и насыщенным, что поглощал свет. Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Сначала плащ, теперь платье…Готова была поклясться, что где-то в углу комнаты уже прячется волчонок из леса, сверкая зубастой ухмылкой.

Я стояла, не в силах оторвать взгляд от этого огненного воплощения ткани. Оно пульсировало в руках Дрианты, словно живой вырванный кусок из самого сердца Красного Леса.

– Ты смотришь на него, как на ядовитую змею, – весело констатировала сестра, развешивая платье на резной ширме. Его алый шлейф бесшумно скользнул по полу. – Перестать стоять как статуя! Оно тебя не съест, разве лишь…тебя захотят поглотить все мужчины на балу.

Я чуть не рассмеялась. Ещё как съест, даже не подавится!

– Дрианта…– начала я, но она тут же заткнула меня, сунув в руки флакон с духами.

– Никаких “Дрианта”! Сегодня ты станешь настоящей принцессой, а я помогу тебе в этом. Так что заткнись и повинуйся!

Последующие полтора часа стали странной смесью привычной суеты и сюрреалистичного кошмара. Пока служанки суетились вокруг, расчёсывая мои волосы до зеркального блеска, мой мозг лихорадочно работал. Кто стёр следы? Шут? Луна?

Дрианта, тем временем, парила по комнате, как рыжая молния, раздавая указания и комментируя каждый мой шаг.

– Нет-нет, эти серьги слишком скромные! – вырвала она у меня из рук простые жемчужинки. – Сегодня нужно сиять! Или хотя бы ослеплять! – она вручила мне другие – длинные, серебряные, с каплями рубинов, что были точь-в-точь цветом платья.

– Ну вот! – Дрианта отступила на шаг, чтобы полюбоваться своим творением. – Теперь маска! Завершающий штрих.

Она поднесла к моему лицу изящную чёрно-алую маску. В тот миг, когда её завязки коснулись моей кожи, я почувствовала лёгкий неосязаемый толчок. Эта маска не скрывала. Она надевала на меня роль.

Я медленно повернулась к большому зеркалу. Отражение было поразительным м пугающим. Алое платье, элегантная маска. Рубины, горящие, как капли крови в ушах. Я была идеальной пешкой, которую только что выставили на шахматную доску. И где-то в тени, я была уверена, волк уже ждал своего выхода, облизываясь в предвкушении танца.

– Ну что, – голос Дрианты прозвучал приглушённо. – Готова очаровать всех и вся?

Я встретила в зеркале собственный взгляд – единственное, что осталось от меня настоящей в этом ослепительном маскараде. Едва я успела сделать вдох, в дверь постучались. На пороге стояла служанка, глаза которой были почтительно устремлены в узоры пола.

– Карета вас ожидает, леди Линет, – её голос был тише шелеста листьев. Она склонилась в почтительном поклоне, а затем обратилась к моей сестре. – Леди Дрианта.

– Наконец-то! – вспорхнула Дрианта, словно яркая птичка, и увлекла меня за собой в коридор. – Я умру от любопытства, если не увижу этот был сию же минуту!

Без нашей немой проводницы мы бы безнадёжно заблудились в бесконечных, похожих друг на друга галереях дворца. Мысли о том, чтобы наткнуться на ещё одного Аркана в этих лабиринтах, не сулили ничего хорошо.

Выйдя на улицу через парадный вход, ночной воздух окутал нас, наполненный ароматом ночных цветов. Я застыла, поражённая. Величественные улицы Гвиндема тонули в сиянии тысяч фонарей, похожих на пойманных в стеклянные клетки светлячков.

– Смотри! – Дрианта, забыв о светских манерах, восторженно указала вдаль, на самую высокую точку города.

Территория дворца, где мы находились, и так казалась вершиной мира, но там, в отдалении, парил в ночи другой замок. Он был высечен из единой глыбы бледного, мерчающего лунным светом камня, а его шипы пронзали небо, словно копья.

– Сердце колоды, – восхищённо выдохнула Дрианта..

Отсюда, с высоты, я могла разглядеть и другие знаковы места: Башню Искусств – причудливое сооружение, где по слухам, творил сам Маг. Я мысленно пожелала хоть краем глаза увидеть знаменитый сад Императрицы.

– Ваша карета, – вновь прощебетала служанка и удалилась.

У подножия лестницы, запряжённая парой лошадей, стояла карета – изящная, чёрная, с позолоченными деталями. Возле неё, вытянувшись в струнку, стоял мужчина в строгом чёрном камзоле. Рядом выстроились ещё две такие же кареты – для других участников. Моя взгляд скользил по площадке, выискивая тех, с кем мне предстояло соревноваться.

И вот из главных дверей дворца появилась она. Девушка в платье цвета грозового неба, усыпанного серебряными вышитыми звёздами. Её движения были полны грации. Взгляд, холодный и оценивающий, скользнул по моему алому платью. Она фыркнула, столь же элегантно, сколь презрительно, и направилась к своей карете.

“Выскочка, – беззвучно констатировала я. – Интересно, она чьё порождение?” Мой вопрос отпал сам собой, когда я разглядела на её спине глубокий вырез в форме полумесяца. Всё стало ясно. Избранница Луны. Как мило.

– Лин, хватит корчить из себя статую! Я не хочу опоздать на свой первый бал! – Дрианта дёрнула меня за рукав.

С тяжёлым вздохом я направилась к карете. Мужчина в камзоле подал мне руку. Едва мы с Дриантой уселись на бархатные сиденья, карета плавно тронулась с места. “Хорошо бы, если это путешествие не станет последним”, – мрачно подумала я.

– Это так волнительно! – Дрианта прильнула к окну, её глаза сияли. – Там будет много знатных и красивых мужчин. Интересно, чьё же сердце дрогнет при виде моей сестры?

– Моё сердце слишком чёрствое и колючее для них, чтобы его кто-то захотел, – отрезала я, глядя на мелькающие за окном огни.

– Всякое сердце можно растопить! – парировала она. – Нужен лишь правильный кузнец. Например, тот же самый Шут? Он, кажется, не боится ничьих колючек.

При его упоминании мои губы сами собой скривились. Дрианта заметила это и залилась задиристым смехом.

– Да я же шучу!

Но в голове, вопреки воле, всплыл его образ: прохлада его рук, тяжесть взгляда…Я резко тряхнула головой, отгоняя мысли прочь.

– Запомни раз и навсегда, – сказала я, и мой голос прозвучал суровее, чем я планировала. – Никогда, слышишь, никогда не связывайся с Арканами.

Дрианта разочарованного хмыкнула, но кивнула. Она не была глупой, вовсе нет. Её образ беззаботной ветреницы был лишь маской, скрывающей острый ум. Но одно она понимала так же ясно, как и я: вручить своё сердце Аркану – всё равно что подписать себе смертный приговор.

Остаток пути Дрианта заполнила непрерывным потоком восхищённых комментариев, на которые, я лишь изредка отвечала кивком. Наконец, карета плавно остановилась. Мы с сестрой переглянулись, затаив дыхание. Дверца распахнулась, и в проёме возникла знакомая высокая фигура.

Шут. Он стоял, ожидая нас, и его рука в белой перчатке была протянута ко мне. Я, преодолев мимолётное сопротивление, приняла его галантный жест и выпорхнула из душного заточения на свежий ночной воздух.

Тут же раздался громкий голос, заглушивший общий гул:

– Леди Линет, избранница Шута, и её сестра леди Дрианта.

Площадь перед замком была забита народом. Восхищённые возгласы, шёпот, аплодисменты – всё это обрушилось на нас. Кажется, половина города осталась на улице, чтобы лично увидеть участников состязания.

– Боги, какая красота!

– А вы видели это платье? Оно сногсшибательно!

– А какие у неё формы!

“Вот и всё, началось”, – с раздражением подумала я, чувствуя как закипаю.

Пальцы Шута слегка сжали мою руку, прижимая её к свеому локтю. Он наклонился так, что его губы оказались в сантиметре от моего уха, и его шёпот был подобен бархату.

– Расслабься,ягодка. Улыбайся своей публике.

Его слова повисли в воздухе. Дрианта, сияя, следовала за нами по пятам, поглощая происходящее жадным взглядом. Переступив порог, я на мгновение ослепла. Если снаружи дворец был воплощением могущества, то внутри он был гимном чистой магии.

Величественный бальный зал простирался ввысь, к невидимому в дымке потолку, где парили хрустальные люстры-созвездия, каждая из тысяч подвесок мерцала собственным, холодным светом. Стены были из белого мрамора, а по ним, словно живые, вились гирлянды незнакомых ночных цветов, источающих тонкий аромат. Воздух дрожал от звуков невидимого оркестра – мелодия была одновременно и сладостной, и тревожной.

Но главным чудом был пол. Он был выложен из полированного чёрного обсидиана, но под ним переливалось и струилось настоящее сияние. С каждым шагом по этой заставшей ночи под ногами расходились цветные волны, а звуки шагов тонули в бездне.

– Ну? – Шут наклонился ко мне. – Впечатлены, ягодка? Или ваше чёрствое сердечко осталось равнодушным к такому великолепию?

Подслушивал? Ну конечно. Интересно откуда? Спрятался под сидениями?

– Меня больше интересует, что скрывается под таким великолепием.

Мы медленно шли через зал, и на нас обрушилась волна внимания. Сотни скрытых глаз уставились на нас из-под масок. Шёпот был повсюду.

“Избранница Шута…”

“Смотрите, в алом…Какая дерзость…”