Колода лжи

“Интересно, надолго её хватит?”

Я чувствовала их взгляды на своей коже. Моя маска внезапно показалась мне не защитой, а клеткой, усиливающей каждый звук.

– Кажется мы главное развлечение вечера, – сквозь зубы процедила я, глядя прямо перед собой.

– Всегда ими и были, – легко ответил Шут, кивая кому-то из толпы, – Просто некоторые слишком поздно это осознают. Наслаждайся вниманием. Это твой выход.

Он провёл меня дальше, в самый центр зала. Здесь, в эпицентре этого ослепительного водоворота, я почувствовала себя дичью, выставленной на всеобщее обозрение. Если уж быть пешкой, то хотя бы самой заметной на этой доске.

– Думаешь, они уже заключили пари, когда я сломаю шею? – спросила я, оглядывая толпу.

Шут рассмеялся – коротко и тихо.

– О, ягодка, – прошептал он, и его пальцы вновь слегка сжали мою руку. – Они держат пари, выживешь ли ты до первого танца. А я поставил на то, что не только выживешь, но и станцуешь его со мной.

И снова исчез. Растворился в своё дурацком дымке, оставив после лишь лёгкое покалывание в ладони, где секунду назад лежали его пальцы. Я сдержала раздражённый вздох и окинула взглядом зал. В нескольких шагах от меня Дьявол, сияя ослепительной улыбкой, уже обхаживал мою сестру. Вот он с театральным поклоном вручил ей бокал шампанского, а вот его изящная, но цепкая лапа уже легка на запястье, задерживаясь чуть дольше приличий.

Вся моя натура возмутилась, и я была готова метнуться к ним, чтобы вставить себя между этой хищной обаятельностью и Дриантой, но в этот миг по залу прокатился величественный голос. Он был тихим, но обладал странным свойством – каждый слог отчеканивался прямо в сознании, заглушая любой шёпот. Готова была поклясться, что этот голос принадлежал одному из Арканов.

– Леди и джентльмены, мы рады вас приветствовать во дворце Правящих Арканов. Всех участников прошу подойти к подножию трона.

Ну конечно, Император и Императрица собственной персоны. Спокойно, почти лениво, я начала пробираться сквозь расступающуюся, как по волшебству, толпу к указанному месту. И вот, наконец, мой взор упал на них.

На массивном двойном троне из слоновой кости и чёрного дерева, сплетённого воедино, восседали Император и Императрица.

Император был воплощением неумолимой власти. Его осанка была прямой, а лицо – высеченным из гранита с равнодушием. Тёмные волосы с проседью на висках были убраны строго, открывая высокий лоб и властный подбородок. Его одежда – тёмно-синий, почти черный, камзол, лишённый каких либо украшений.

Рядом с ним Императрица казалась его полной противоположностью и в тоже время идеальным дополнением. Её платье струилось водопадом тёплых, живых цветов. Из складок ткани пробивались тонкие побеги вышитых серебряных лоз, а в её каштановых волосах, уложенных в сложную причёску, прятались крошечные бутоны жемчуга и сапфира. Её лицо дышало спокойной, материнской теплотой, а в уголках губ таилась мягкая улыбка. Но за этой мягкостью скрывалась сила, сравнимая с мощью древнего леса.

Император вновь заговорил.

– Мы рады вас приветствовать, – его взгляд скользнул по нашему небольшому строю. – Первое испытание на рассвете показало вашу решимость. К сожалению, не все смогли выжить.

Я украдкой оглядела собравшихся участников. Он был прав. Нас было всего семнадцать, вместо двадцать одного.

Внезапно кто-то толкнул меня в бок – не грубо, но настойчиво.

– Хватит пялиться на них, – прошипел женский голос прямо у моего уха. – Не стоит привлекать к себе лишнего внимания раньше времени.

И , конечно же, нетрудно было догадаться, кому принадлежал этот сладкий голос. Избранница Луны стояла рядом, глядя прямо перед собой идеально бесстрастным лицом.

Глава 7

Я нервно дёрнула бровью, оставив её ядовитую колкость без ответа. Весь мой мир сузился до фигуры на троне.

– Тот, кто остался в живых… – его взгляд, тяжёлый и прицельный, задержался на мне на несколько секунд дольше, чем следовало. Внутри всё похолодело. Ну конечно, ему всё доложили о моих занимательных путешествиях. Ещё один Аркан, нацеливший своё внимание на меня. Просто восхитительно. – Этот бал в честь вас, наши дорогие участники! Развлекайтесь! – закончил он, величественно опускаясь на трон.

Музыка новь заиграла, но её звуки не долетали до меня. Комнату внезапно сдавило, словно тисками. Просто глоток воздуха, и я смогу подумать. Я сделала шаг к спасительной террасе, но мелодия вновь оборвалась на высокой ноте. И тут же, подобью ледяному журчанию ручья, по залу разлился голос Императрицы:

– Джентльмены, не стойте в стороне! Танцуйте! Дамы ждут ваших приглашений!

Я чуть слышно цокнула языком. Вот именно, чего мне сейчас не хватало. Чтобы какой-то усатый аристократ, пахнущий портвейном и самомнением, попытался обнять меня в танце. Мысль не успела оформиться, как пространство передо мной сгустилось, заслонив свет люстр. Я вздрогнула и инстинктивно отступила на шаг, подняв взгляд. И замерла.

Он был высок, а его тёмные волосы были небрежно откинуты, открывая лицо с резкими чертами. Но главным были глаза. Хищные, цвета потускневшего золота, они изучали меня с таким бесцеремонным любопытством, будто я была диковинной бабочкой. Широкие плечи, подчёркнутые идеально сидящим камзолом, говорили о силе, скрытой под маской светской утончённости.

Чёрт. А он красив. Я попыталась скрыть смятение едким мысленным комментарием, но невольно удовлетворённо хмыкнула. В ответ его губы тронула обворожительная, но совершенно бездушная улыбка.

– Рассматриваете, леди Линет? – его голос был низким, бархатным.

Прежде чем я успела найти язвительный ответ, его рука молниеносно обвила мою талию, притянув так резко, что у меня вырвался короткий вскрик. Я прижалась к нему всей передней частью тела – нагло, неприлично близко. Отлично, теперь все будут судачить обо мне и незнакомце.

– Гадаете, кто же я такой? – прошептал он, склонившись так, что его губы почти касались моего уха. Словно он и впрямь прочёл мои мысли. Вот уж нет, я как раз гадаю, как быстро ты отскочишь, если я каблуком приложусь по твоей начищенной до блеска обуви.

Я заметила, что люди вокруг нас зашептались, бросая на нас украдкой взгляды. Вот и всё. Ещё одного очко не в мою пользу. Снова всё внимание направлено к моей хрупкой персоне. Я упёрлась ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть, но его хватка была как из стали.

– Ну что вы, Линет, – он произнёс моё имя с фамильярностью, от которой по коже пробежали мурашки. – Как же первый танец? Подарите его мне?

Он оскалился, и в этой улыбке не было ничего доброго.

– Слишком много хотите, – выпалила я, с трудом ловя воздух. – Первый танец точно достанется не вам!

Его лицо приблизилось к моему, заслонив весь мир. Золотые глаза сузились.

– Осторожнее, – прошипел он так тихо, что услышала только я. – Никогда не знаешь кто стоит перед тобой.

– Да мне и плевать кто стоит передо мной, – выдавила я, впиваясь в него взглядом. – Будь вы Арканом или простым смертным.

Он резко выпустил меня из объятий. Но свобода была миражом. Он поднял руку и медленно, с почти театральной жестокостью, начал сжимать пальцы в кулак.

Сначала я не поняла что происходит. Лишь лёгкое, едва заметное давление на шее. Потом оно стало нарастать, превращаясь в железную хватку. Воздух перекрыло. Я пыталась вдохнуть, но горло сжималось. В ушах звенело, в глазах поплыли тёмные пятна. Глаза распахнулись от ужаса, не столь даже физической боли, от унизительного осознания происходящего. Неужели он убьёт здесь? При всех? Я бессильно забралась пальцами в собственную шею, пытаясь отодрать невидимые тиски. Крик застрял где-то внутри. А был ли смысл звать на помощь? Эти люди в шелках и бархате видели в этом лишь очередное развлечение.

– Одной меньше, – его голос прозвучал как приговор. Кулак сжался туже.

Сознание поплыло, но всё вдруг прекратилось. Я судорожно, с хрипом вдохнула, воздух обжёг лёгкие. Передо мной мужчина теперь сам хватал себя за горло, его надменное лицо исказила гримаса удушья, а взгляд был полон ярости и обращён на кого-то позади меня.

И тут же, как эхо моих мыслей, раздался знакомый, пропитанный язвительным сарказмом голос, от которого по спине пробежали мурашки – мурашки облегчения и дикого раздражения одновременно.

– Даже на минуту нельзя тебя оставить, и ты тут же влипаешь в истории с первым встречным мерзавцем. Нескучная у тебя жизнь, ягодка.

Шут. Его рука скользнула мне на талию, обвила её твёрдо и уверенно, подхватывая в тот самый миг, когда тело готово было рухнуть. Он притянул меня к себе.

Мужчина перед нами стоял цел и невредим, хотя секунду назад его душила его же магия. Он выпрямился, с ненавистью вглядывался в моего спасителя.

– Шут, – прошипел он своим бархатным голосом, теперь коверканным злостью.

Шут, в чьих объятиях я стояла, лишь рассмеялся – коротко и язвительно, его грудь завибрировала у меня за спиной.

– Маг, – парировал он, с издевкой копируя его интонацию. – Не выносишь, когда твои же фокусы оборачиваются против тебя?

Маг? Я удивлённо вскинула бровь. Не просто выскочка, а целый Аркан. Надо же, какая честь. Вокруг нас люди продолжили кружиться в танце, словно заведённые марионетки, их глаза остекленели от натянутых улыбок. Лишь некоторые бросали на нас быстрые, испуганные взгляды. Интересно, а где остальные Арканы? Наблюдают из теней, делая ставки?

Я скользнула взглядом по танцующей толпе. Одинаковые движения. Одинаковые улыбки. Всё одинаково. Так вот какое высшее общество? И тут моё внимание привлекла пронёсшаяся мимо пара. Мужчина с тёмными волосами, спадавшими до поясницы, обернулся в мою сторону. Его взгляд нельзя было спутать ни с чем – высокомерный, пронзительный, властный. Ещё один. Кто ты? Смерть? Повешенный? Он мелькнул и растворился в толпе, как мираж.

За мной наблюдают. Как за лабораторной крысой в позолоченной клетке. Я хмыкнула, и это привлекло внимание Мага.

– Маленькая коварная пташка, – ухмыльнулся он, и его голос снова понизился, став ядовитым шёпотом. – Где же наша пташка пропадала на испытание? В каких тенях пряталась?

Я держала его взгляд, пытаясь не выдать, как дрогнуло моё тело. Но рука Шута на талии стиснулась сильнее, а другая его рука едва заметно, почти невесомо, прикоснулась к моему бедру. Даже сквозь ткань платья его прикосновение жгло.

– Неужели ты хотел свою маленькую пташку спрятать от меня? – с мнимой грустью спросил Маг. – Ну-ну, Шут, – он замолчал и облизнул губы, точно хищник, чующий кровь. – Не только я знаю. Секреты всегда можно купить, если знать, кому и сколько предложить.

Шут молчал, но вдруг его грудь начала сотрясаться, и он залился своим безумным, колким смехом, который резал музыку и заставлял некоторые парочки вздрагивать. Музыка сменилась – стала ритмичнее.

– Потанцуем, ягодка? – сказал он, и его голос прозвучал прямо у моего уха, заставляя вздрогнуть.

Я не успела и пикнуть, как он увлёк меня в водоворот безумного вальса, оставив разъярённого Мага и десятки любопытных взглядом позади, в клубах магии и придворных интриг.

Шут не танцевал – он вёл хаотичный, яростный поединок, где телом нужно было парировать его неожиданным движениям. Он кружил меня так быстро, что люстры слились в сверкающие полосы, а лица окружающих превратились в размазанные пятна. Воздух свистел у висков, заставляя сердце бешено колотиться – то ли от страха, то ли от этого дурманящего головокружения.

Вот оно, идеальное завершение вечера: меня душат на балу, а потом закручивают в смертельном вальсе с безумцем.

– Расслабься, ягодка, – его губы снова оказались у моего уха, а горячее дыхание смешалось с ароматом вина и чего-то опасного, что было свойственно только ему. – Разве это танец?

– А ты, видимо, считаешь, что это бой без правил? – выдохнула я, едва успевая уворачиваться от его стремительного шага, который грозил мне сломанной ногой.

– В нашем мире всё является боем без правил, – он откинул голову и засмеялся. – Просто некоторые предпочитают называть это танцем.

Он резко сменил направление, закрутив меня так, что юбки закружились, а затем, против всех законов физики, резко остановился, прижав к себе так близко, что я почувствовала каждый мускул его тела. Мир накренился, и на мгновение мне показалось, что мы падаем в бездну.

– Смотри, – прошептал он, и его голос потерял насмешливый оттенок, став зловещим и тихим. – Публика в восторге.

Я последовала за его взглядом. В толпе, кружащейся вокруг нас, я увидела его – Мага. Он не танцевал. Он стоял, прислонившись к колонне, со стаканом вина в руках, и улыбался. Но это была не улыбка. Это был оскал. Его пальцы с такой силой сжимали хрустальный бокал, что тонкая ножка треснула, и алая жидкость, как кровь, медленно потекла по его пальцам. Он даже не смотрел на это. Его взгляд, тяжёлый и обещающий расплату, был прикован ко мне.

Отлично. Прекрасный кавалер. Определённо занесёт меня в список своих лучших друзей. Прямо после того, как аккуратно прирежет.

– Он, кажется, обиделся, – с притворной грустью заметила я.

– О, ещё как, – Шут снова засмеялся. – Маг ненавидит, когда его фокусы портят.

Он снова пустился в пляс, ведя меня через толпу, в самый центр, но теперь его движения стали ещё более непредсказуемыми, почти хаотичными. Он заставлял меня танцевать на грани падения, то отпуская, то резко притягивая к себе, и я понимала, что это не просто танец. Это была демонстрация. Послание, адресованное каждому в этом зале, и в особенности наблюдающим за нами из тени колонн.

Ирония ситуации была гуще дыма. Моим щитом оказался самый непредсказуемый в этой комнате.

– И о чём же ты думаешь так сосредоточенно, ягодка? – снова прошептал он, его губы скользнули по моей щеке. – Подбираешь слова для благодарственной речи?

\– Я думаю о том, как бы элегантно тебя оттолкнуть, не устроив при этом публичного скандала, – огрызнулась я.

– Скучно! – он откинул голову и снова засмеялся, и на этот раз я увидела, как несколько пар в страхе отшатнулась от нас. – Скандал – это единственное, что придаёт вкус жизни! Не лишай меня удовольствия.

– Они знают, – прошипела я, стараясь говорить как можно тише. – Знают, что я не была на испытании. Теперь каждый Аркан в этом проклятом дворце будет смотреть на меня как на диковинного зверька, которого нужно препарировать. И ты думаешь,у меня есть шансы теперь?

Шут откинул голову, и в его глазах вспыхнули алые искры. Он медленно, оценивающе оглядел меня с ног до головы, и этот взгляд осязаем как прикосновение.

– О, ягодка, о смерти сейчас речь не идёт, – он прошептал так сладко, что по коже пробежали мурашки. – Смерть – это скучно, банально. Они захотят разгадать тебя. Изучить каждую твою мысль, каждую дрожь. Возможно, – его губы искривились в двусмысленной ухмылке, – кто-то даже попытается залезть к тебе в душу через постель. А уж потом, возможно, прирежет. Если повезёт.

И это должно было успокоить меня? Не просто смерть, а долгий, унизительный путь к ней. Великолепно.

– И ты говоришь это об этом так спокойно? – выдавила я.

Он театрально закатил глаза, будто я спросила о погоде.

– Я просто рисую тебе реалистичную перспективу, милая. Без прикрас.

Его пальцы вдруг обхватили мой локоть, и прежде чем я успела возразить, он потащил меня прочь, рассекая толпу. Освещённые улыбки и пустые взгляды расступились перед ним, чувствуя исходящую угрозу. Мы оказались в тени массивной колонны, в укромном уголке, где свет люстр едва достигал пола. Шут откинулся на холодный мрамор, скрестив руки у груди. Его поза была расслабленной, но в ней чувствовалась готовность к прыжку.

– Боишься? – его вопрос прозвучал резко, без привычной насмешки, и от этой прямоты у меня перехватило дыхание.

Я на мгновение опешила, но тут же собралась, встряхнувшись. Мой взгляд сам собой устремился через зал, выхватывая из кружащих пар знакомый силуэт.

– Не за себя, – выдохнула я так тихо, что это было почти беззвучно.

Там, в центре бального водоворота, кружилась Дрианта в объятиях Дьявола. Его длинные пальцы лежали на её талии с обманчивой нежностью, а на лице застыла маска учтивого внимания. Но я видела, как его взгляд скользит по её лицу – холодный, вычисляющий, хищный. Опять он. Снова подле неё.

– Оставь их, – голос Шута прозвучал прямо у моего уха, нарушая моё оцепенение, – Ты не сможешь быть её щитом, если сама превратишься в мишень. Твоя сестра – лишь одна из фигур. Играй в игру.

– Только если по моим правилам, – выпалила я, впиваясь в него взглядом. Внутренний голос ехидно добавил: Мои правила, разумеется, включают право в любой момент ударить партнёра по игре ниже пояса. Метафорически. Или нет.

Уголок его губ дрогнул в едва уловимой ухмылке.

– Я и не сомневался. Расставляй фигуры на доске как решишь, Линет. Но смотри, не позволяй поставить себе мат в самом начале.

Воздух застыл. Или это мне перестало хватать дыхания? Линет. Он не сказал: “ягодка”. Это прозвучало как клятва. Как признание. Моё собственное имя на его губах внезапно показалось самым опасным оружием, которые он мог применить. Безумный бал, духов и притворных улыбок – всё это отступило. До двух пар глаз, встретившись в тени колонны. Мир сузился до этого взгляда, в которым вдруг не осталось ни шутовства, ни маска.

Прежде чем я сумела найти хоть какую-то колкость, хоть что-то, чтобы отгородиться от этого пронзительного ощущения, он уже оттолкнулся от колонны. Его тень скользнула по мне, и он растворился в толпе, оставив после себя лишь дрожь в воздухе.

Отшатнувшись от колонны, я сделала несколько шагов, всё ещё ощущая на губах призрачное жжение от того, как он произнёс моё имя. “Линет”. Мне нужно было прочь. Прочь из этого зала.

Я метнулась в сторону противоположной той, куда скрылся Шут, и свернула в узкий коридор. Здесь было тише, только приглушённый гул бала доносился из-за стен. Я прислонилась к прохладной каменной стене, пытаясь перевести дух. Отлично, Линет. Прячешься в тени, как настоящая героиня.

Именно в этот момент пространство передо мной изменилось. Звуки окончательно стихли, свечное пламя замерло, не шелохнувшись. Из этой тишины, словно из самого мрака, возникла фигура.

Он был высок и строен, одет в простые, но безупречные скроенные одежды тёмного цвета. Его лицо, обрамлённое седыми как лунный свет волосами, не было старым – на нём не было морщин, лишь отпечаток безразличного спокойствия. В его руках он держал закрытый фолиант с обложкой из потёртой кожи, а его глаза были странного серебряного цвета, и в них не было ни угрозы, ни любопытства. Лишь знание. Верховный жрец. Или Иерофант.

Вот, чёрт. Ещё один.

Я инстинктивно выпрямилась, готовясь к атаке, к насмешке, к чему угодно. Но он не двинулся с места. Его взгляд скользнул по мне, и мне показалось, что он видит не просто девушку, а всё: мои страхи, мою ярость.

– Линет, – произнёс он. Его голос был тихим, но не шёпотом. В нём не было ни капли фамильярность, лишь констатация факта.

Я не ответила, лишь сжала кулаки, чувствуя, как влага со лба скатывается на ресницы. Ну давай, покажи свой фокус. Сожми горло невидимой рукой. Я, кажется, начинаю в этом преуспевать.

– Любишь читать? – неожиданно спросил он. Его тон был настолько ровным, будто он спрашивал о времени суток.

Моя бровь поползла вверх с такой скоростью, что, казалось, вот-вот взлетит к потолку. А потом из меня вырвался звук. Сначала это был короткий, сдавленный хрип, а потом – настоящий взрыв истерического смеха. Я громко рассмеялась, и эхо этого смеха покатилось по пустому коридору.

– О да, – выдавила я наконец, смахивая с ресниц предательскую, влагу, которая была уже не только от пота. – Обожаю. Особенно детективы. Люблю угадывать, кто же в конце окажется психопатом. Последнее врем, правда, разгадываю их с первой страницы.

– Ещё одной сумасшедшей нам не хватало, – пробормотал он тяжко.

Он сделал шаг вперёд, и я инстинктивно отпрянула, но он прошёл мимо, почти не задев меня. Однако напоследок, уже за моей спиной, его голос окликнул меня, обжигая тишину:

– Ты же не хочешь, чтобы тебя нашёл кто-то менее любезный, чем я?

Я резко обернулась, впившись в его спину взглядом, который мог бы прожечь дыру в дорогом костюме. Любезный? О да, он просто джентльмен до кончиков пальцев. Душит с изяществом, угрожает с поэзией.

Иллюзия выбора столь тонка. Отлично. Сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, я сделала шаг. Затем другой. Мои каблуки отстукивали по мрамору, выдавая моё решение, которые я сама едва осознавала.

Мы свернули в боковую галерею, где окна были затянуты чёрным бархатом, а воздухе витал запах старого пергамента. Свет здесь был призрачным. Стены, казалось, дышали, а фрески с изображением алхимических символов начали медленно, почти незаметно двигаться, стоит только отвернуться.

Наконец он остановился перед ничем не примечательной дубой дверью, на которой не было ни ручки, ни замочной скважины, лишь вырезанный в центре символ – глаз треугольника, зрачок которого был крошечным сапфиром.

– Любопытство – опасный порок, Линет, – произнёс он.

Его палец коснулся сапфира, и камень вспыхнул синим цветом. Дверь бесшумно отъехала в сторону, открывая проём, залитый тёплым, медовым светом.

– Входи, – сказал он, наконец повернувшись ко мне. В его глазах плескался вызов. – Учебники, который я могу предложить, куда увлекательнее детективов.

Он переступил порог, растворившись в свете. Я на мгновение задержалась на пороге, чувствуя, как безумие этого места плетёт вокруг свои невидимые сети. Сделав глубокий вдох, я шагнула внутрь.

Ну что ж, посмотрим, что скрывает в своей берлоге этот “любезный” психопат.

Дверь бесшумно захлопнулась за моей спиной, и мир снаружи перестал существовать. Я оказалась в помещении, которое не могла бы вообразить даже в самой лихорадочной грёзе.

Это была не комната, а целая вселенная под сводчатым потолком, терявшимся в искусственной дымке, где плавали светящиеся сферы, словно пленные звёзды. Они отбрасывали не свет, а тени, которые извивались по стенам, словно живые существа.

В центре, под самым куполом, стоял одинокий стол из тёмного, отполированного до зеркального блеска дерево. На нём лежала единственная книга, переплетённая в кожу странного серо-голубого оттенка, напоминавшего цвет мертвеца.

Но главным были полки. Они не просто вздымались, сплетались в арки, образуя лабиринты и спирали, уходящие в непроглядную даль. Книги. Тысячи. Миллионы. Их переплёты дышали: бархат вздыхал, кожа шелестела, резное дерево поскрипывало. Некоторые корешки были чисты, другие скованы цепями, а из-под их обложек доносился приглушённый, настойчивый стук.

Боже правый. Это не библиотека. Это лобби сумасшедшего бога. Склеп, где знания не живут, а сходят с ума в вечном заточении.

Иерофант, не оборачиваясь, скользнул вперёд, его тень плясала под безумными полками.

– Не даром это место называют Библиотекой Секретов, – его голос тихий и размеренный эхом разнёсся по помещению. – Здесь собраны все законы, книги, свитки, что управляют миром видимым и невидимым.Каждая книга – чья-то мысль, чья-то душа, чьё-то преступление против небытия.

Я медленно подошла к столу, кончики пальцев скользнули по холодной, идеально гладкой поверхности. Мой взгляд упал на ту самую книгу в серо-голубом переплёте. На обложке не было ни названия, ни символа. Лишь едва заметная впадина, повторяющая очертания человеческой ладони.

– Ты ошиблась в своей аналогии с детективом, Линет. В детективе есть преступник, жертва и сыщик. Здесь же все роли смешаны. Ты одновременно и жертва, неумелый следователь и потенциальный палач.

Я упёрлась руками в стол.

– А ты кто в этой аналогии? Надзиратель этого сумасшедшего дома?

Он наконец обернулся. Его серебряные глаза отражали не меня, а бесконечные ряды безумных фолиантов.

– Тот, кто знает, где что лежит. И что произойдёт, если это открыть.

Его палец, длинный и бледный, указал на книгу передо мной.

– Например эта. “Сон Разума” Аврелия Ноктиса. Он пытался описать структуру безумия. Закончил тем, что его собственный разум стёк чернилами на эти страницы. Прикоснись, и ты почувствуешь, как его кошмары липнут к твоим пальцам.

Я отдёрнула руку, будто обожглась.

– Мило. Вы коллекционируете психические болезни как бабочек.

– Мы коллекционируем истину, – поправил о без малейшей эмоции, – А истина, Линет, редко бывает удобной и никогда – здоровой. Ты ищешь ответы? Они все здесь. Вопрос в том, какую цену ты готова заплатить. Одних знание освобождает. Других разъедает изнутри.

Он сделал шаг ко мне, и полки вокруг зашевелились.

– Ты спрашивала, кто психопат в твоей игре. Неправильный вопрос. В игре, где боги безумны, сам вопрос о психопате теряет смысл. Правильный вопрос – чьи правила ты нарушила, просто появившись на свет.