Колода лжи

– Живые куклы! За мной бежит дерево! – крик сорвался с губ, полный чистого, животного ужаса. Не думая, повинуясь лишь инстинкту выживания, я рванула прочь. Но не вглубь Лабиринта, куда бежали бы все нормальные люди. Нет. Прямо мимо Шута.

Я пронеслась так близко, что почувствовала вновь запах горького миндаля. Уголком глаза увидела, как его алые глаза сузились в довольных щелочках, а уголок рта дрогнул в едва уловимой усмешке. Он не двинулся с места, лишь наблюдал, как я, спотыкаясь о корни и скользя по грязи, удирала по узкому коридору.

– Беги, беги, ягодка! – его голос догнал меня, игривый и ядовитый, словно он комментировал забавное представление. – Лабиринт обожает… подвижную добычу!

Я не отвечала. Дыхание рвалось из груди, ноги горели. За спиной нарастал грохот – тяжелые удары корней о землю, треск ломающихся под собственной тяжестью веток. Я петляла, как заяц, бросаясь в первый попавшийся поворот, потом в следующий. Стены мелькали зеленоватыми пятнами. Кристалл в руке пылал, словно кусок льда, впившийся в плоть.

Внезапно я выскочила в небольшой тупик. Прямо передо мной – глухая стена, покрытая густым, влажным мхом. Слева и справа – выходы. Я метнулась вправо. И застыла.

Из прохода навстречу выползла… вторая. Меньше первой, но не менее жуткая. Ее "тело" было сплетено из гибких ивовых прутьев, скрепленных черной, блестящей смолой. Вместо лица – сплетение корней, напоминающее оскал.

Позади грохот первой куклы нарастал. Она приближалась к тупику.

Я оказалась в ловушке. Между двумя деревянными кошмарами. Сердце бешено колотилось, я глотала воздух. Грязь на платье вдруг показалась самым ничтожным из зол.

– Ну что, ягодка? – голос Шута раздался сверху. Я вскинула голову. Он стоял на краю высокой стены Лабиринта, балансируя с невероятной легкостью. Ветер шевелил его черные волосы. Алые глаза горели азартом. – Выбор невелик: стать дровами… или рассказать свою самую сокровенную тайну? – Он улыбнулся во весь рот, и в этой улыбке не было ничего человеческого. Только наслаждение хаосом и моим страхом.

Я сжала кристалл до хруста костяшек, готовая швырнуть ему в лицо. Вот что происходило с людьми в Лабиринте? Они становились его частью. Но деревянные шаги с двух сторон становились все громче, все ближе. Грязь чавкала под их корнями-ступнями. Шелест сухих листьев на "голове" первой куклы звучал как предсмертный хрип.

– В четырнадцать лет я украла кусок говядины! – выпалила я, вжавшись спиной в холодную стену Лабиринта и крепко зажмурившись.

Тишина. Только собственное сердцебиение грохотало в ушах. Сработало? Я выдохнула и уже приоткрыла один глаз, как вдруг деревянные шаги снова раздались со всех сторон. Нет, нет, нет. Они стали еще громче. Я же рассказала им тайну. Какая разница, какую тайну рассказывать? Отчаяние заставило выкрикнуть следующее:

– Я завидую своей сестре! До чертиков! Что ею вечно восхищаются, а меня считают мусором. Я тону в ее сияющей тени!

Шаги замедлились. Скрип, скрежет коры, хриплое дыхание из щелей – все замерло в опасной близости. Я не решалась открывать снова глаза. Им хватило тайны? Я впилась ладонями в кристалл, который стал тёплым, но недостаточно.

– Ягодка, кажется, им не хватает еще одной тайны. Нужна искренность, – бархатный голос прозвучал совсем близко, сбоку. Всем нутром я ощущала его присутствие. Слишком близко, – Что-то… посочнее. Что-то, что жжет изнутри…

И черт возьми, он оказался прав! Шершавая, холодная, как мертвое дерево, рука одной из кукол коснулась моей запястья. Ледяное прикосновение парализовало. Инстинкт самосохранения пересилил десятилетнее молчание. Слова вырвались тихим, надтреснутым шепотом, но в гробовой тишине Лабиринта они прозвучали как гром:

– Я виновата в смерти родителей! Я… Это моя вина, что наш дом загорелся!

Я сказала это вслух. Впервые со смерти родителей. Задыхаясь, я ждала. Об этом даже не знает моя сестра, ведь тогда она начнет меня ненавидеть. Трусиха. Такой я себя считаю. Никчемной трусихой. Ее ненависть сожгла бы меня заживо. Секунды, минуты. Без понятия, сколько прошло, но я так и осталась стоять на месте с закрытыми глазами. Позади меня послышался едва заметный удивлённый вздох.

– Такие грязные тайны, – его голос раздался совсем рядом, дыхание опаляло ухо, – Такая темная, сочащаяся болью душа. Восхитительно.

Я резко открыла глаза, не видя кукол, видя только алый отсвет его глаз где-то в тени.

– Не грязнее твоих, Аркан, – выплюнула я с ненавистью, оттолкнулась от стены и бросилась вглубь Лабиринта, проскочив мимо замерших деревянных фигур.

Бежать! Только бежать! Ноги сами несли меня по извилистым коридорам. Я ловко перепрыгивала камни и выступы, на удивление ни разу не шлепнулась в грязь. Нужно срочно найти выход Лабиринта, но длинное, рваное платье замедляло движения. Не останавливаясь, на бегу, я с силой рванула ткань, обнажив ноги до середины колен.

– Какая прелесть! – Его смех, легкий и ядовитый, покатился эхом по камням, будто исходя ото всюду сразу. – Совсем стыд потеряли, ягодка? Прям в сердце моего Лабиринта решили предаться… утехам? Или это новый способ отвлечь моих стражей? Соблазнительно…

Смешно, ублюдок? Я стиснула зубы, не давая себе ответить. Он только этого и ждет. Не дождётся! Лабиринт все не кончался, будто и выхода не было. Лёгкие болезненно покалывали от нехватки воздуха, а бок невыносимо болел. Я бежала, и казалось, его дыхание – горячее и чуждое – ощущается прямо у меня на затылке.

Внезапно – ледяной ожог! Кристалл в моей руке превратился в кусок полярного льда, обжигая ладонь до боли. Я чуть не вскрикнула. Что? Я пробежала мимо узкого прохода справа всего пару шагов назад. Мысль ударила как молния: Чем ближе к выходу – тем холоднее Слеза!

Не раздумывая, я резко развернулась на пятках, чуть не поскользнувшись, и рванула в тот самый проход.

Шут одобрительно хмыкнул за моей спиной, но больше я не ощущала его присутствия. Иллюзия безопасности. Он всегда рядом. Наблюдал.

Я петляла по Лабиринту, ориентируясь по ледяному жжению ладони. Кристалл стал таким холодным, что боль была почти невыносимой, пальцы немели. Но я сжимала его крепче. Не отпущу! Дойду! И вот он – вдалеке, за поворотом: спасительный прямоугольник света! Из него доносился гул толпы, смешанные возгласы – может быть, одобрения, может быть, просто шум. Выход!

– Линет! – с криком, полным облегчения, Дрианта бросилась на мою шею.

Но возгласы сменились на проклятия и ненависть. Я не увидела вокруг себя ни одного человека, который отправился со мной в Лабиринт. Куклы…Мысль пронзила меня мгновенно. Они превратились в безвольных кукл. Вот что происходит с людьми, которые не решались раскрыть свою самую сокровенную тайну… Или попросту не успели. Лабиринт пополняет запасы своих стражей.

Я хотела крикнуть всем, рассказать, что скрывает в себе Лабиринт, но внезапно все люди начали хлопать и одобрительно свистеть. Я медленно, как в тумане, повернула голову и увидела, как девять человек с остекленевшими, пустыми глазами и неестественно ровными улыбками строем выходят из Лабиринта. Точные копии, лишенные души.

– Вот видишь, – Дрианта взяла меня за руку, ее голос звучал успокаивающе, и кивком указала на людей, – Ничего страшного не происходит. Страх, веселье – и ничего более. Выглядишь бледной, все в порядке?

Я открыла рот, чтобы закричать: "Это не они! Настоящие остались внутри" – но как только хотела вымолвить хоть слово о том, что происходило в Лабиринте, голос будто перекрыли невидимой рукой. Как люди не видят, что это неодушевлённые двойники!? Настоящие – остались внутри, стали частью кошмара!

– Что с тобой? – обеспокоенно, с искренним испугом спросила меня сестра.

– Все нормально, – резко, почти грубо произнесла я и изумленно ахнула – голос звучал четко. Он со мной. Магия не позволяет мне вымолвить и слова про Лабиринт. Это дело проклятого Шута! Да поглотит его Пустота!

– Дамы и господа! – уже знакомый слащаво-пронзительный голос зазывалы раздался посреди толпы, на мгновение заглушив шум, – Остальные везунчики поучаствуют чуть позже, но Вы! – он снова выделил меня, растягивая губы в широкой улыбке и едва заметно кивнул головой. – Вы первые прошли Лабиринт! Отдыхайте, веселитесь, а вечером начнется настоящее волшебство!

Я задержала взгляд на нем, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Но как только хотела отвернуться, то уловила движение на земле. Его тень. Тень, которая искажалась, принимая неестественные очертания. На месте головы отражался остроконечный колпак с двумя бубенцами! Было на его голове. Колпак с двумя бубенцами! В месте, где не должно было быть ничего, кроме очертания тела и темноты, вдруг проступили две ярко-алые, горящие точки. Глаза Шута! Глаза, которые подмигнули мне с безумной веселостью и исчезли, как будто их и не было.

– Дрианта, может, пойдем домой, – обратилась я к сестре, стараясь звучать спокойно, но внутри все сжалось от желания бежать прочь.

Она надула губы, скрестив руки и недовольно уставилась на меня, но тут же смягчилась, ее изумрудовые глаза стали умоляющими:

– Мы пришли повеселиться, Лин. Если не хочешь, то иди, а я останусь тут. Со мной ничего не случится! Посмотри, все люди вышли невредимыми из Лабиринта! Веселятся!

– Нет, я останусь, – слишком быстро сказала, но тут же улыбнулась ей самой очаровательной улыбкой, какую только могла изобразить. Сладкая ложь для защиты.

Его слова в Лабиринте были двусмысленны – то угроза, то… подсказка? Какой ему в этом прок?Нет уж! Я не оставлю ее наедине с куклами-двойниками и Шутом. Не известно, что он может с ней сделать, если я покину его владения раньше, чем все должны уйти. Он обратил на меня внимание, но для чего?

Я неподвижно стояла на месте, пытаясь собрать все обрывки событий в Лабиринте воедино, но мысли путались. Дрианта изящно, как бабочка, направилась прямо вглубь толпы, увлеченная яркими шатрами, не дожидаясь меня. Я едва успела протиснуться сквозь плотную стену людей, не желая потерять ее из вида даже на секунду.

Я догнала её и схватила за рукав платья, резко притянув к себе:

– Не отходи от меня. Ни на шаг.

Она кивнула, немного смутившись моей резкостью, но ее глаза уже снова блестели от любопытства, и мы двинулись вперед, разглядывая мелкие шатры с восхищёнными вздохами Дрианты и моей настороженностью. Сверху над одним из шатров мерцала вывеска: Истинность судьбы. Около входа стояла молодая девушка в струящемся, звездном платье и зазывала всех внутрь мелодичным голосом:

– Подходите! Не бойтесь приоткрыть завесу будущего! Узнайте свою судьбу! Будущее уже спешит к вам, так встретьте его во всеоружии!

Любопытство, острое и нездоровое, укололо – пройти внутрь, послушать ещё одного шарлатана под личиной мудреца. Дрианта, будто прочитала мои мысли по моему взгляду, и мы обе почти одновременно устремились ко входу. Девушка грациозно шагнула вперед, преграждая мне путь ладонью, и кивнула в сторону Дрианты:

– Вход по одному человеку. Вы можете зайти только после того, как ваша сестра выйдет.

Я нахмурила брови. Не нравится мне эта идея – оставить Дрианту одну в подозрительном шатре.

– Мы войдём только вдвоём и никак иначе. – отрезала я твёрдо, глядя девушке прямо в глаза.

Девушка открыла рот, но тут из шатра донёсся низкий, бархатистый мужской голос:

– Пусть заходят вдвоём!

Дрианта перевела взгляд на меня, ее глаза сияли ожиданием и вопросом – можно? Я медленно кивнула, но в сердце поселилась ледяная уверенность в опасности. От шатра теперь веяло не просто опасностью, а древней, хищной силой. Игра воображения после Лабиринта?

Мы осторожно прошли внутрь, озираясь по сторонам. Вокруг царил полумрак, нарушаемый лишь мерцанием десятков крошечных, разноцветных огоньков, парящих под потолком шатра, как светлячки. В центре стоял круглый стол из темного, отполированного до зеркального блеска дерева, напротив которого стояли две пары стульев, а по другую сторону восседал мужчина.

Он был обаянием, высеченным из мрамора ночи. Лет двадцати пяти, но с лицом вне времени, само совершенство, без единых изъянов. Волосы ослепительно белые, как первый снег, ниспадали мягкими прядями, обрамляя лицо с безупречными чертами: высоким лбом, прямым носом, чувственным ртом и сильным подбородком. Глаза глубокого, темно-синего цвета, как ночное небо перед грозой, казались бездонными. Он ничего не говорил, лишь изучал нас с невозмутимым, чуть отстраненным интересом, словно редких бабочек под стеклом. Его красота была холодной, величественной, почти пугающей в своем совершенстве, способной поспорить с самим Шутом. Мои губы мгновенно скривились в гримасе отвращения при одной мысли о нем.

Дрианта присела на стул, зачарованно разглядывая мужчину, не скрывая восхищения. Он лишь скользнул по ней оценивающим взглядом, как по красивой безделушке, но потом его внимание приковалось ко мне. Ноздри его чуть расширились, будто ловя незнакомый, интригующий аромат. Глаза мужчины прикрылись на мгновение, а когда открылись, на его губах расцвела улыбка – ослепительная, но пугающая своей глубиной и нечитаемостью. Она приковывала, как магнит.

– Интересно, – пробасил мужчина, и его бархатистый голос заполнил шатер, все еще открыто глядя на меня.

Я холодно взглянула на него и высокомерно приподняла бровь, ожидая продолжения.

– Маленькая Мышка и чудовищный Лев. Интересно, очень интересно, – он резко замолчал и прищурил свои бездонно синие глаза, изучая каждую черту моего лица, будто читал открытую книгу.

Я начала закипать, но тут же вспомнила картину, которая попалась мне в Лабиринте. Откуда он о ней узнал?

Мужчина, будто прочитал вопрос на моём лице, в его губах была тень насмешки:

– Кровь, страх, удивление, страсть, смерть – вечные спутники.

– О чём вы говорите? – прошипела я, сжимая кулаки.

– О вас, конечно, леди Линет. Разве есть кто-то более многогранный? – его голос звучал как мёд.

– Что вы вкладываете в этот набор слов? – парировала я, стараясь звучать презрительно.

– А вы ожидали услышать что-то иное?

Меня начинала злить эта ситуация. Он отвечал вопросом на вопрос. В моих мыслях поселилась тень сомнения, что мужчина попросту насмехается надо мной, но его слова про Мышь и Льва не были взяты ниоткуда. Он определенно что-то знал и специально не договаривал.

– Что вы можете сказать обо мне? – звонко спросила Дрианта, её нетерпение было почти осязаемым.

– Леди Дрианта, – бархатистый голос мужчины смягчился, приобретая медовые нотки, разнёсся по шатру. Но тут я заметила, как его бездонный взгляд медленно, оценивающе скользит по её фигуре, от лица вниз, к груди, к талии… Мерзавец!

Он встал, изящно оперся локтями об стол, и его лицо стало приближаться к Дрианте, нарушая личное пространство. Да он прямо на моих глазах, под маской гадателя, собирался… А она как завороженная крольчиха сидела и смотрела на него широко раскрытыми, восхищенными глазами! Между ними витал не просто интерес – чувственный заряд, который он нагло испускал.

Я резко поднялась как раз в тот момент, когда его лицо было в нескольких сантиметрах от её лица! Мои руки с силой оттолкнули его от нее! Он шмякнулся задницей обратно на свой стул. Его совершенные черты исказились на мгновение чистой яростью, синие глаза вспыхнули холодным огнем, кулаки сжались так, что костяшки побелели. Я начала обходить стол, встала прямо напротив него.

– О чём ты думал, извращенец!? – закричала я, не боясь его гнева, пылая праведной яростью за сестру. – Ты себя видел? Она почти ребенок! А ты втираешься как змея! Да поглотит тебя Пустота и обрушит на тебя гнев всех Арканов!

– Я бы на твоём месте следил за языком, дикарка, – он опёрся рукой о стол, подперев подбородок, и его улыбка вернулась – ледяная, опасная, обещающая расплату. – Гнев Арканов – штука непредсказуемая. Может, он ополчится… на тебя саму? Хотя… – он сделал театральную паузу, его взгляд скользнул по мне с насмешливым сожалением, – тебе, пожалуй, нечего бояться. Но вот твоей сияющей сестрице… стоит поберечься. Твое личное чудовище… оно уже здесь. Прямо за твоей спиной.

Я почувствовала, как по спине побежали ледяные мурашки, а воздух в шатре резко сгустился, наполнившись знакомым запахом горького миндаля и жжённого сахара. Присутствие Шута! Дрианта испуганно ахнула, ее лицо побледнело. Мое тело резко развернулось… но за спиной была только тень и мерцающие огоньки. Пустота.

Дрианта испуганно вскрикнула, и я сразу же повернулась обратно. Стул, на котором сидел мужчина, был пуст. И след простыл.

– Куда он исчез? – прошептала я, испуганно озираясь по сторонам, чувствуя, как сердце колотится как бешеное.

– Он сидел прямо передо мной, но… его окутал какой-то едва заметный, серебристый дымок, и он… растворился, – Дрианта испуганно вскочила с места, не отрывая взгляда от пустого стула, – Ты бы видела его улыбку, когда он исчезал! Он смотрел на меня так… как будто знал что-то ужасное… и радовался этому.

Она повернулась в мою сторону, ее глаза были полны страха и недоумения:

– Что он хотел от меня, Лин? Кто он?

– Не знаю, – я подбежала к ней, обняла за плечи и потянула к выходу быстрыми, решительными шагами. – Точно ничего хорошего.

Я готова поклясться, что кто-то провел по моим волосами, когда мы выходили. Холодное, ледяное прикосновение. Кто это был, выяснять не хотелось, но что-то мне подсказывало, что Шут решил поиграть со мной. Игры с Арканами всегда заканчиваются кровью.

Глава 3

Мы единогласно приняли решение и ни минуты больше не провели во владениях Аркана. Каждый шаг по знакомым, внезапно ставшим чужими улицам отдавался ледяным эхом в висках. Тени домов сгущались неестественно плотно, и я постоянно ловила себя на том, что вскидываю голову, вглядываясь в их зияющую черноту. Холодный взгляд скользил по спине – невидимый, но осязаемый. Дрианта шла рядом, стараясь держать голову высоко, но её движения были резкими, порывистыми; пальцы бессознательно комкали край платья. Лицо – маска спокойствия, под которой бушевала настоящая буря. Встретить двух Арканов за день? Это не неудача. Это катастрофа.

Я рванула дверь, втолкнула Дрианту внутрь и с грохотом захлопнула её. За окном закат уступал место глубоким ночным сумеркам. Фонари зажигались лениво, их жёлтые круги света едва разгоняли тьму. Без слов, движимые единым порывом, мы зажгли всё, что могло гореть: свечи, масляные лампы на столе, даже старый фонарь в кладовке. Комната залилась тёплым светом, не оставляя ни единому углу шанса укрыть незваную тень. Безопасность была лишь иллюзией – опасность могла таиться даже в самом светлом уголке.

– Дрианта, будь осторожна… – вырвалось у меня шёпотом, хриплым от напряжения. Я опустилась на диван, подперла тяжелеющую голову рукой.

Она не ответила. Дрианта сидела рядом со мной, но её взгляд был затуманенным, устремлённым в никуда, сквозь стены. Казалось, душа её застряла там, в шатре с холодноглазым гадателем.

– Аркан, – наконец произнесла она, всё ещё не глядя на меня, будто разговаривала с призраком в углу.

– Два Аркана, – поправила я, и слова повисли в воздухе.

Дрианта медленно, как в трансе, повернула ко мне лицо. Она дотронулась рукой до меня, и я вздрогнула от того, насколько у неё ледяная кожа. Её губы едва приоткрылись и тут же сомкнулись обратно.

– В лабиринте… – резко вырвалось у меня, и я тут же стиснула зубы, закусив язык до боли. Но как? Магия Шута действует только на его территории?

– Что было в Лабиринте?

Я тяжело вздохнула, чувствуя, как стальной обруч сжимает виски, и начала говорить. Единственное, о чём я умолчала, – смерть родителей. Чувство стыда сжирало меня изнутри, но я никак не могла признаться сестре. Не смела. Признание в этом перед ней было бы новой смертью.

Дрианта молча слушала всё, не перебивая, но с каждым моим новым словом кровь отливала от её лица, а глаза становились всё шире. Стоило ли ей всё рассказывать? Осознание пришло лишь после того, как я закончила.

– Линет, – её голос сорвался на надрывный шёпот. Слёзы, наконец, прорвали плотину, заструившись по щекам серебристыми дорожками. Всё её тело содрогалось в немой истерике. Я вскочила, обхватив её хрупкие плечи, прижала к себе, чувствуя, как она трясётся, как лёд её кожи проникает сквозь мою одежду. – Ты могла навсегда остаться в Лабиринте! – она выкрикнула, голос сдавленный от рыданий. – Боже, Линет. Я сама… сама тебя повела туда и чуть не обрекла на смерть! Какой же я была дурой! – она резко ударила себя ладонью по лбу. – Ты уверена, что видела самого Шута? Не иллюзию? Не его куклу?

Я осторожно кивнула, стараясь передать взглядом всю леденящую уверенность. И в этот миг почувствовала. Не запах. Ни звук. Прикосновение. Ледяное, но невероятно материальное давление на моё правое плечо. Точно ощущение чьей-то ладони. В кармане платья кристалл вспыхнул ледяным пожаром, прожёг ткань и впился в бедро обжигающим холодом. Я автоматически натянула улыбку – жёсткую, ничего не значащую маску. Но по спине пробежали мурашки.

Дрианта всё ещё извинялась, слова её тонули в рыданиях, но я уже не различала смысл. В сознание, как нож, вонзился его голос. Голос Шута. Бархатистый, насмешливый, звучащий не в ушах, а прямо в самой сердцевине мозга:

– Поднимись в свою комнату, ягодка.

Я вздрогнула всем телом, как от удара током. Дрианта мгновенно замолкла, встревоженно вглядываясь в моё лицо.

– Может… тебе отдохнуть? – предложила она, не сводя с меня взгляд.

Её взгляд, полный слёз и раскаяния, скользнул… нет, рванулся к моему правому плечу. Туда, где давила невидимая рука. На долю секунды её глаза расширились до предела, в них мелькнул не просто испуг – чистый животный страх. Затем веки дрогнули, и она снова смотрела мне в глаза. Лицо её было старательно бесстрастным – маска сестры, пытающейся взять себя в руки. Но в глубине изумрудных зрачков пульсировал чистый кошмар. Она знала. Она видела. Но откуда? Как? Как она могла видеть то, что было скрыто от всех?

– Как тебе идея вечером приготовить что-нибудь вместе? – Дрианта улыбнулась той самой, неестественно нежной улыбкой, от которой по спине пробежали мурашки.

Меня резко осенило: Дрианта никогда не готовит. За все эти годы – ни ложки, ни ножа в руках на кухне. Её «предложение» было фальшивым. Она не звала меня готовить, она практически в лоб сказала мне, что видит Шута. Я кивнула ей и пошла к лестнице, не чувствуя своих ног. Каждый шаг отдавался эхом в голове. Я чувствовала себя марионеткой, чьи нити дёргаются в руках того, кто наслаждается моей судорожной попыткой сопротивления. И это ощущение бессилия, этой кукольной пляски, вызывало не страх, а кипящую, беспомощную ярость.

Я медленно открыла дверь в свою комнату, но замерла на пороге. Холодный ужас сковал дыхание. Внутри царила кромешная тьма. Ни лампа на тумбочке, ни ночник у кровати – ни один источник света не работал. Свет из коридора бил мне в спину, но упёрся в стену, не проникая внутрь даже на сантиметр. Я бросила беглый взгляд на кровать, представив, как из-под неё выползает очередное порождение Шута.

Внезапно мою талию обхватили руки и с силой толкнули внутрь комнаты. Я рванула обратно к двери, но она с гулким стуком захлопнулась прямо перед моим носом. Темноты я не боялась. Но эта темнота была его владением. Остаться здесь наедине с Шутом… Мысль сжимала горло ледяными пальцами.

– Какой очаровательный испуг, – бархатный голос прозвучал так близко за спиной, что я почувствовала движение воздуха на своей шее. Запах горького миндаля и жжёного сахара заполнил пространство.

Я резко повернулась, но из-за кромешной темноты не смогла никого увидеть. Даже свет от фонарей не проникал в комнату. И тут – прикосновение. На моё плечо опустилась тяжёлая рука, но инстинкт сработал быстрее, чем я успела подумать. Тело само взвилось, развернулось на каблуках. Кулак, сжатый до хруста костяшек, взметнулся в темноту по дуге, вложив в удар всю силу отчаяния и ненависти. О чём я думала? Да я вообще не думала, а просто действовала. Мой кулак прилетел прямо в лицо Шута. Как я это поняла? Звук был отвратительно-чётким, как ломаемая ветка.

Тишина, по ощущениям, длилась несколько часов. Его дыхание было тяжёлым настолько, что я уже приготовилась к неминуемой смерти. В темноте вспыхнули ярко-алые глаза. Мне пришлось запрокинуть голову, смотря прямо в них. Его зрачки смотрели на меня неотрывно.

– Неожиданно, – его голос был низким, но в нём не было ярости, а только удовлетворённая нотка. – Приятно знать, что очаровательная девушка решила познакомить свой кулак с моим носом. Очень по-твоему.

– Повторить? – слова вырвались сами, раньше, чем мозг успел оценить чудовищность ситуации. *Идиотка! Сначала думай, потом открывай рот! Или бей!* Но отступать было поздно. Я стиснула челюсти, чувствуя, как дрожь бессилия смешивается с адреналином. Я стояла перед древним хаосом в облике человека, с разбитым, должно быть, носом, и предлагала повторить. Безумие. Но безумие, которое было единственным щитом.