Проект Пандора

– Время сбора в транспортном отсеке – 06:30, – продолжил Гермес. – Все необходимое оборудование подготовлено согласно вашему списку.

– Спасибо, Гермес.

Роберт закончил просматривать протокол и открыл свои последние анализы генетических образцов. Он работал до поздней ночи, пытаясь найти ключ к пониманию искусственных вставок в человеческом геноме. Результаты были тревожными.

Модификации затрагивали не только базовые физиологические характеристики, но и аспекты нейрохимии, связанные с агрессией, восприятием боли, реакцией на стресс. И, что еще более интересно, с долгосрочной генетической стабильностью.

Один сегмент особенно привлек его внимание – последовательность, напоминающая генетический таймер или триггер, который мог активироваться при определенных условиях. Что именно могло вызвать эту активацию, и каковы были бы последствия, оставалось неясным, но Роберт подозревал, что это могло быть связано с какой-то формой контроля со стороны создателей.

Мысль о том, что в самой сути человечества мог быть заложен механизм внешнего управления или даже самоуничтожения, была глубоко тревожной.

Стук в дверь прервал его размышления.

– Войдите, – сказал он, закрывая файлы на экране.

Дверь открылась, и вошла Майя Чен. Она выглядела свежей и собранной, несмотря на ранний час.

– Доброе утро, доктор Палмер. Думала, вам может понадобиться это перед миссией, – она протянула ему металлическую флягу. – Настоящий кофе. Не та синтетическая дрянь из пищевого репликатора.

Роберт с благодарностью принял флягу и сделал глоток. Горячая жидкость была восхитительной – насыщенной и ароматной.

– Боже, откуда вы это взяли? Настоящий кофе на Европе ценится на вес золота.

Майя улыбнулась.

– У меня свои источники. Я всегда беру запас в экспедиции. Никогда не знаешь, когда может понадобиться что-то, возвращающее тебя к реальности.

Роберт кивнул, делая еще один глоток.

– Спасибо. Это именно то, что мне сейчас нужно.

– Не спалось? – спросила она, присаживаясь на край стола.

– Странные сны, – признался Роберт. – И много мыслей о том, что мы можем найти сегодня в комплексе.

Майя понимающе кивнула.

– Я тоже плохо спала. Всё думаю об этом сигнале. Что, если это предупреждение? Или сообщение о том, что "товар доставлен и активирован"? – Она поймала вопросительный взгляд Роберта и пояснила: – Если мы действительно биологическое оружие, возможно, комплекс сообщает создателям, что мы… дозрели. Готовы к использованию.

– Или это просто автоматический сигнал пробуждения, – предположил Роберт. – Система, законсервированная на миллионы лет, возобновляет связь с центром управления.

– В любом случае, – Майя встала, – нам нужно выяснить, что происходит. И быстро. – Она направилась к двери. – Встретимся в транспортном отсеке через сорок минут. И… – она обернулась, – будьте осторожны с Крейном. У него своя повестка.

– Какая именно?

– Не уверена. Но вчера я видела его в разговоре с Нгуеном. Судя по выражению лица нашего директора, разговор был не из приятных. И после этого было принято решение включить Крейна в состав экспедиции.

– Понятно, – Роберт кивнул. – Буду иметь в виду.

Когда дверь за Майей закрылась, он вернулся к своим данным, но мысли его были далеко. Что, если Майя права, и комплекс действительно сообщает кому-то о "готовности" человечества? И что это могло означать для будущего их вида?

Транспортный модуль двигался по ледяной поверхности Европы, следуя проложенному маршруту к комплексу "Пандора". За окнами расстилалась бесконечная белая равнина, пересеченная красноватыми трещинами. Юпитер висел в небе, огромный и величественный, его атмосферные полосы медленно вращались в грандиозном космическом балете.

Внутри модуля царило напряженное молчание. Члены экспедиции занимались последними приготовлениями – проверяли оборудование, настраивали сенсоры, повторяли протоколы безопасности. Полковник Виктор Крейн сидел в стороне от остальных, погруженный в изучение данных на своем планшете.

Роберт украдкой наблюдал за ним. Крейн был высоким, атлетически сложенным мужчиной с военной выправкой и холодным, расчетливым взглядом. Его форма Объединенного Космического Командования резко контрастировала с научными комбинезонами остальных членов группы.

– Приближаемся к месту назначения, – объявила Майя, сидевшая за пультом управления. – Расчетное время прибытия – семь минут. Всем подготовить термокостюмы.

Группа начала облачаться в защитные костюмы. Роберт помогал доктору Соколовой, молодой ксенобиологу, с креплениями её экзоскелета.

– Нервничаете? – спросил он, заметив, как дрожат её руки.

– Немного, – призналась она. – Это моя первая серьезная экспедиция. И не каждый день имеешь дело с инопланетными технологиями, которые могут изменить наше понимание происхождения человечества.

– Просто следуйте протоколу, и всё будет в порядке, – заверил её Роберт. – И держитесь рядом со мной или капитаном Родригес.

Ева Родригес, сидевшая напротив, кивнула. Командир службы безопасности станции была компактной, но атлетичной женщиной с коротко стриженными темными волосами и внимательными глазами. На поясе её костюма висел стандартный станционный бластер – оружие нелетального действия, используемое в основном против механических угроз.

– Не волнуйтесь, доктор Соколова, – сказала она. – Мы с лейтенантом Кларком обеспечим безопасность группы. И у меня есть опыт работы в подобных ситуациях.

– У вас есть опыт исследования инопланетных комплексов, капитан? – с легкой иронией спросил Крейн, впервые вступая в разговор.

– Нет, полковник, – спокойно ответила Родригес. – Но у меня есть опыт защиты научных экспедиций в нестабильных условиях. Три года на Венере, два на Титане. И я знаю, когда следует отступить, чтобы не потерять людей.

В её словах явно читался подтекст, и Крейн это понял. Он слегка прищурился, но продолжать не стал.

– Прибыли, – объявила Майя, останавливая транспортный модуль. – Выходим по одному. Следуйте за мной к шахте.

Они покинули транспорт и оказались на ледяной равнине. Ветер был минимальным, но температура составляла минус 170 градусов Цельсия. Термокостюмы справлялись, но Роберт всё равно чувствовал холод, пробиравший до костей.

Вдалеке виднелась буровая установка и шлюз, ведущий в проделанную шахту. Но что привлекло внимание всех членов группы – это странное свечение, исходящее из-под льда вокруг входа в комплекс. Голубоватый пульсирующий свет, просачивающийся сквозь трещины, создавал сюрреалистическую картину.

– Это новое, – заметила Майя. – Во время нашей первой экспедиции такого свечения не было.

– Повышенная активность систем комплекса, – предположил Хиггинс. – Энергия буквально просачивается наружу.

– Или это реакция на наше присутствие, – мрачно заметил Крейн. – Комплекс может иметь системы обнаружения.

Группа осторожно приблизилась к шахте. Подъемник, установленный прежней экспедицией, был на месте, но вокруг него образовались странные кристаллические наросты, как будто лед пытался принять форму инопланетных технологий.

– Интересно, – пробормотала Соколова, активируя свои сенсоры. – Эти образования… они содержат органические компоненты. Как будто что-то растет внутри льда.

– Оно безопасно? – спросил Ричард Тан, специалист по коммуникациям, с тревогой глядя на наросты.

– Сенсоры не показывают непосредственной угрозы, – ответила Соколова. – Но я бы рекомендовала минимизировать контакт.

– Принято, – кивнула Майя. – Всем держаться подальше от этих образований. Готовимся к спуску.

Группа разместилась на платформе подъемника. Когда все заняли места, Майя активировала механизм, и платформа начала медленное погружение в ледяную бездну.

По мере спуска стены шахты менялись так же, как и в первой экспедиции – от белоснежного льда к голубоватому, затем к темно-синему. Но теперь повсюду были видны те же странные кристаллические наросты, и они становились всё более многочисленными и сложными с увеличением глубины.

– Они определенно растут из комплекса наружу, – заметил Хиггинс, сканируя стены. – Как будто комплекс расширяется, колонизирует окружающий лед.

– Или адаптируется к нему, – предположила Соколова. – Возможно, это форма биоинженерного симбиоза. Комплекс использует ресурсы льда для своей регенерации или экспансии.

Платформа продолжала спуск. На глубине около 1800 метров Майя замедлила скорость.

– Мы почти на месте, – объявила она. – Приготовьтесь. И помните протокол – никаких необдуманных действий, никаких индивидуальных исследований. Мы работаем как единая группа.

Еще несколько минут спуска, и платформа остановилась. Перед ними был знакомый идеально круглый туннель, ведущий в комплекс. Но теперь его стены пульсировали гораздо ярче, а голубоватые прожилки образовывали более сложные узоры, напоминающие схемы электронных цепей или нейронные сети.

– Впечатляет, – прокомментировал Тан, активируя свои коммуникационные сенсоры. – Фиксирую интенсивное электромагнитное излучение. Комплекс… гудит. Как улей.

– Будьте осторожны, – предупредила Родригес, активируя свое оружие. – Держимся вместе и следуем за доктором Чен.

Группа двинулась по туннелю. В отличие от первой экспедиции, теперь было достаточно света от пульсирующих прожилок, и использование дополнительного освещения не требовалось. Роберт заметил, что интенсивность свечения менялась ритмично, как будто комплекс дышал.

По мере продвижения по туннелю они начали замечать и другие изменения. На стенах появились новые панели и символы, которых раньше не было. Некоторые из них светились особенно ярко, пульсируя в такт с общим ритмом комплекса.

– Эти символы… – Тан внимательно изучал один из них. – Они похожи на те, что были на консолях в центральном зале. Но теперь их гораздо больше, и они организованы иначе.

– Как будто комплекс… пробуждается, – задумчиво произнесла Соколова. – Активизирует всё больше своих систем.

– Или перестраивает себя, – добавил Хиггинс. – Эти туннели шире, чем были раньше. И архитектура изменилась.

Он был прав. Туннель действительно стал просторнее, а его форма более сложной – появились ниши, уступы, утопленные в стены панели.

– Держитесь подальше от стен, – предупредила Родригес. – Мы не знаем, как эти изменения могут повлиять на структурную целостность.

Группа продолжила движение, и вскоре они достигли знакомого преддверия – просторного круглого помещения с несколькими проходами. Но и здесь всё изменилось. Пол теперь был покрыт той же пульсирующей материей, что и стены, а в центре появилось нечто новое – конструкция, напоминающая трон или пьедестал, окруженный концентрическими кругами символов.

– Это определенно не было здесь раньше, – произнесла Майя, осторожно приближаясь к центральной структуре.

– Осторожно, доктор Чен, – предостерег Крейн, впервые проявляя признаки беспокойства. – Мы не знаем, что это.

– Это похоже на интерфейс, – предположил Тан, активируя свои сканеры. – Концентрация энергетических полей здесь максимальна. Возможно, это управляющий узел комплекса.

Роберт внимательно изучал символы вокруг структуры. Многие из них были похожи на те, что он видел на консоли в центральном зале, когда активировал голографический дисплей.

– Я думаю, это действительно интерфейс, – сказал он. – И, судя по символам, он предназначен для… коммуникации.

– С кем? – спросила Соколова. – С создателями?

– Или с нами, – тихо ответил Роберт.

Он сделал шаг вперед, но Крейн остановил его, положив руку на плечо.

– Позвольте мне, доктор Палмер. У меня есть подготовка для работы с потенциально опасными объектами.

Роберт хотел возразить, но Майя бросила на него предупреждающий взгляд. Он отступил, позволяя Крейну подойти к структуре.

Полковник активировал какое-то устройство на своем поясе – компактный сканер, по виду более продвинутый, чем стандартное оборудование научной группы.

– Интересно, – пробормотал он, изучая показания. – Структура реагирует на моё присутствие. Но не так, как я ожидал.

– Что вы имеете в виду? – спросила Майя.

– Она… адаптируется. Меняет свою конфигурацию. – Крейн повернулся к Роберту. – Доктор Палмер, подойдите сюда. Медленно.

Роберт осторожно приблизился. Когда он оказался рядом с Крейном, символы на структуре начали светиться ярче, а некоторые изменили форму.

– Она реагирует на вас сильнее, – заметил Крейн, не скрывая удивления. – Почему?

– Возможно, из-за моей специализации, – предположил Роберт. – Я ксеногенетик. Если комплекс связан с генетическими модификациями, он может распознавать определенные маркеры в моей ДНК, связанные с этой областью знаний.

– Или у вас есть что-то еще, чего нет у остальных, – Крейн смотрел на него с подозрением.

– Не будем делать поспешных выводов, – вмешалась Майя. – Доктор Палмер, вы думаете, что можете активировать этот интерфейс, как вы это сделали с консолью в центральном зале?

Роберт внимательно изучил структуру, пытаясь найти знакомые символы.

– Возможно. Вот этот, – он указал на символ, похожий на спираль с отходящими лучами, – был активационным на той консоли.

– Тогда действуйте, – кивнула Майя. – Но будьте готовы к немедленному отступлению, если что-то пойдет не так.

Роберт глубоко вздохнул и осторожно прикоснулся к указанному символу. На мгновение ничего не произошло, затем символ засветился ярче, и вся структура начала пульсировать в ускоренном ритме.

Внезапно над пьедесталом появилось голографическое изображение – трехмерная проекция, напоминающая человеческую фигуру, но с явными анатомическими отличиями. Существо было высоким, стройным, с удлиненными конечностями и крупной головой. Его кожа имела голубоватый оттенок, с теми же пульсирующими прожилками, что и стены комплекса.

– Архитектор, – выдохнула Соколова. – Один из создателей.

Голограмма мерцала, как будто связь была нестабильной. Затем существо заговорило – серия звуков, напоминающих музыкальные тона разной высоты и продолжительности.

– Тан, вы можете это записать? – быстро спросила Майя.

– Уже записываю, – кивнул специалист по коммуникациям. – Но я не думаю, что это язык в нашем понимании. Скорее, некий код или сигнальная последовательность.

Голограмма внезапно изменилась, показывая серию символов, похожих на те, что были на стенах комплекса.

– Они пытаются коммуницировать, – сказал Роберт. – Возможно, это приветствие или инструкция.

– Или предупреждение, – мрачно добавил Крейн.

Изображение снова изменилось, на этот раз показывая последовательность сцен – существа, похожие на первую голограмму, работающие над чем-то, напоминающим генетические последовательности; затем процесс создания или модификации различных форм жизни; и наконец, картина конфликта – существа сражаются с другими, менее гуманоидными созданиями.

– Они рассказывают нам свою историю, – прошептала Соколова. – Историю о том, как и зачем они создали… нас.

Голограмма продолжала показывать сцены – эволюцию человекоподобных существ от примитивных форм к более сложным, их распространение по планете, напоминающей Землю, развитие технологий и цивилизации.

– Это похоже на ускоренный курс человеческой истории, – заметил Тан. – Как они её видят или… планировали.

Затем изображение сменилось на что-то более тревожное – человеческие фигуры, охваченные странным свечением, их тела изменяются, становясь более похожими на первых существ.

– Что это? – напряженно спросил Крейн. – Что происходит с людьми на этом изображении?

– Трансформация, – ответил Роберт, внимательно изучая сцену. – Похоже на… генетическую активацию. Спящие гены пробуждаются, вызывая физические изменения.

– Это то, что они планировали для нас? – Майя не скрывала тревоги. – Превратить нас в… них?

– Или в оружие против их врагов, – предположил Крейн, и в его голосе звучало странное возбуждение.

Голограмма продолжила демонстрацию, показывая финальную сцену – трансформированные люди, сражающиеся на стороне первых существ против их противников. А затем – победу и мирное сосуществование обоих видов.

– Это… – Соколова запнулась, – …это их план? Их намерение для человечества?

– Или их пропаганда, – мрачно заметил Хиггинс. – Красивая сказка, чтобы оправдать использование нас как пушечного мяса в их войне.

Голограмма начала мерцать сильнее, затем внезапно изменилась, показывая нечто, напоминающее звездную карту. Одна точка на ней пульсировала особенно ярко.

– Это Солнечная система? – предположила Майя. – Они показывают нам свое местоположение?

– Или цель, – сказал Крейн. – Место, откуда придет угроза. Или куда они направляются.

Изображение снова изменилось, показывая числовую последовательность, постоянно меняющуюся, как обратный отсчет.

– Это таймер, – внезапно понял Роберт. – Они показывают нам время до… чего-то.

– До их прибытия? – встревоженно спросила Соколова. – Или до активации того, что они заложили в нашей ДНК?

Прежде чем кто-то успел ответить, голограмма начала быстро мерцать, а затем исчезла. Комплекс вокруг них вздрогнул, и ритм пульсации прожилок изменился – стал быстрее, интенсивнее.

– Что происходит? – встревоженно спросил Тан.

– Не уверен, – Хиггинс активировал свои сенсоры. – Но энергетические показатели растут. Комплекс… активируется полностью.

– Нам нужно добраться до центрального хранилища, – решительно сказал Роберт. – Если что-то начинается, ответы будут там, рядом с генетическими образцами.

– Согласна, – кивнула Майя. – Двигаемся к хранилищу. Держимся вместе.

Группа направилась к одному из туннелей, ведущих вглубь комплекса. По мере продвижения они замечали всё больше изменений – новые структуры на стенах, более интенсивное свечение, странные вибрации под ногами.

– Комплекс полностью пробудился, – прокомментировал Хиггинс. – И перестраивает себя.

– Для чего? – спросила Соколова.

– Возможно, готовится к прибытию своих создателей, – предположил Тан. – Или к выполнению своей основной функции, какой бы она ни была.

Они продолжали путь по туннелю, который, казалось, становился шире и выше с каждым шагом. Наконец они достигли знакомого овального проема, ведущего в огромный зал центрального хранилища.

Но то, что они увидели, заставило всех замереть на месте.

Хранилище изменилось до неузнаваемости. Ряды прозрачных капсул теперь светились гораздо ярче, а жидкость внутри них пульсировала и менялась, как живое существо. В центре зала, на месте прежнего "Острова", теперь возвышалась колоссальная структура, напоминающая древо – центральный ствол с отходящими ветвями, каждая из которых соединялась с определенной группой капсул.

– Боже мой, – прошептала Майя. – Это… это похоже на систему распределения. Или активации.

– Она подключается к образцам, – согласился Хиггинс. – Возможно, готовит их к… чему-то.

Роберт внимательно изучал ближайшие капсулы. Генетические кристаллы внутри них изменились – они пульсировали в такт с общим ритмом комплекса, и их структура стала более сложной, с отходящими отростками, похожими на корни.

– Они активируются, – сказал он, не скрывая тревоги. – Образцы выходят из состояния консервации.

– Для чего? – настойчиво спросил Крейн. – Для размножения? Создания новых существ?

– Не знаю, – честно ответил Роберт. – Но мне это не нравится. Особенно учитывая, что один из этих образцов содержит человеческую ДНК.

Он подошел к той капсуле, которую они идентифицировали как содержащую человеческий геном. Её состояние изменилось больше, чем у других – кристалл внутри практически растворился, превратившись в пульсирующую массу, которая, казалось, пыталась принять форму.

– Это выглядит как… эмбрион, – произнесла Соколова, заглядывая через плечо Роберта. – Человеческий эмбрион на ранней стадии развития.

– Комплекс пытается создать человека? – Майя не скрывала шока. – Зачем?

– Может быть, как образец, – предположил Роберт. – Или как… связующее звено.

В этот момент из капсулы раздался тихий писк, как будто система оповещала о завершении какого-то процесса. Жидкость внутри начала светиться ярче, концентрируясь вокруг формирующегося эмбриона.

– Что происходит? – встревоженно спросил Тан.

– Не уверен, – Роберт активировал свои сенсоры. – Но процесс ускоряется. Эмбрион развивается гораздо быстрее, чем это происходило бы естественным путем.

– Мы должны остановить это, – решительно сказал Крейн, доставая какое-то устройство из своего снаряжения. – Мы не знаем, что именно создается, и каковы могут быть последствия.

– Подождите! – остановил его Роберт. – Мы не можем просто уничтожить его. Это может быть ключом к пониманию намерений создателей.

– Или начало инвазии, – возразил Крейн. – Мы не можем рисковать.

В этот момент все капсулы в хранилище синхронно засветились ярче, и центральная структура-древо начала пульсировать в ускоренном ритме. Из неё выдвинулись новые ветви, соединяясь с ещё большим количеством капсул.

– Это происходит не только с человеческим образцом, – заметила Соколова, указывая на другие капсулы. – Процесс активации идет по всему хранилищу.

– Мы должны вмешаться, – настаивал Крейн. – Пока не стало слишком поздно.

– Но как? – спросила Майя. – Мы даже не понимаем, что именно происходит и как это остановить.

Роберт внимательно изучал центральную структуру-древо. У её основания была панель, покрытая знакомыми символами.

– Возможно, управление здесь, – сказал он, направляясь к панели. – Если комплекс реагирует на человеческую ДНК, я мог бы попытаться активировать интерфейс и найти способ… замедлить процесс, если не остановить его полностью.

– Я иду с вами, – решительно сказал Крейн.

Они подошли к центральной структуре. Панель у её основания светилась, символы на ней постоянно менялись, как будто система перенастраивалась.

– Я не узнаю эти символы, – нахмурился Роберт. – Они отличаются от тех, что я видел раньше.

– Возможно, это другой уровень доступа, – предположил Крейн. – Более глубокий, требующий… другого ключа.

Роберт заметил один символ, который выглядел знакомым – спираль с отходящими лучами, похожая на ту, что активировала голографический интерфейс в преддверии.

– Попробуем этот, – сказал он и осторожно прикоснулся к символу.

Реакция была мгновенной – символ засветился, и над панелью появилась новая голограмма. На этот раз это не было изображение существа или последовательность сцен. Вместо этого появилась трехмерная модель ДНК, медленно вращающаяся в воздухе.

– Это человеческий геном, – узнал Роберт. – Но… измененный.

Отдельные сегменты ДНК были выделены, пульсируя в такт с общим ритмом комплекса.

– Что это значит? – спросил Крейн, внимательно изучая голограмму.

– Это… – Роберт всматривался в последовательности, – …это активные модификации. Участки, которые были искусственно внедрены и теперь активируются.

– Для чего? – настойчиво спросил Крейн.

– Я не уверен, – честно ответил Роберт. – Но некоторые из этих сегментов связаны с базовой физиологией, иммунной системой, нейрохимией. И есть один участок… – он указал на пульсирующий сегмент в центре модели, – …который похож на генетический триггер. Как бомба замедленного действия в нашей ДНК.

– Бомба? – переспросил Крейн, и в его голосе звучало странное возбуждение. – Или ключ к эволюционному скачку?

Роберт внимательно посмотрел на него.

– Что вы имеете в виду, полковник?

Крейн не ответил, вместо этого прикоснувшись к другому символу на панели. Голограмма изменилась, показывая теперь последовательность трансформации – человеческая фигура, постепенно меняющаяся, приобретающая черты существ с первой голограммы.

– Вот оно что, – прошептал Крейн. – Они не просто создали нас. Они создали нас как… промежуточную форму. Куколку, которая должна превратиться в бабочку.

– Или в оружие, – мрачно добавил Роберт. – Не забывайте сцены конфликта, которые мы видели. Возможно, эта трансформация предназначена для создания солдат для их войны.

– Какая разница? – Крейн повернулся к нему, и в его глазах горел странный огонь. – В любом случае, это эволюционное преимущество. Сила. Власть.

Роберт начинал понимать, что полковник не был обеспокоен происходящим. Напротив, он был… заинтригован. Возможно, даже восхищен идеей человечества как оружия.

– Мы должны остановить этот процесс, – твердо сказал Роберт. – По крайней мере, до тех пор, пока не поймем все последствия.

– Зачем? – возразил Крейн. – Это наше предназначение. То, для чего мы были созданы.

– Мы не знаем, таково ли наше предназначение, – ответил Роберт. – И даже если так, это не означает, что мы должны слепо следовать плану наших создателей. У человечества есть свободная воля и право выбирать свой путь.