Проект Пандора

Доктор Сайрус Нгуен выглядел одновременно взволнованным и изможденным. Он внимательно выслушал подробный отчет о контакте с Архивариусом и просмотрел предварительные данные, собранные научной группой.

– Если всё это правда, – медленно произнес он, – мы стоим на пороге самого значительного кризиса в истории человечества. Инопланетное вторжение через менее чем пять лет…

– Если это правда, – подчеркнул один из научных консультантов. – У нас пока нет независимого подтверждения этой информации.

– Мы видели звездные карты, – возразила Майя. – Архивариус показал нам движение флота Разрушителей. И, честно говоря, зачем ему лгать?

– Возможно, чтобы манипулировать нами, – предположил консультант. – Заставить нас активировать генетические изменения, превратиться в то, что нужно Архитекторам.

– Для какой цели? – спросила Майя. – Их цивилизация исчезла миллионы лет назад. Зачем мертвой расе манипулировать нами?

– Не обязательно мертвой, – вмешался Крейн. – Архивариус упоминал возможных выживших в других секторах галактики. Сигнал был отправлен к ним. Возможно, всё это – способ подготовить нас к их возвращению. Сделать нас более… совместимыми с ними.

– В любом случае, – твердо сказал Нгуен, – мы должны действовать, исходя из предположения, что угроза реальна. Если мы ошибемся и проигнорируем предупреждение, а Разрушители действительно придут… человечество может быть уничтожено.

– Что с кристаллом? – спросил один из военных офицеров. – Мы извлекли какие-то данные?

Все взгляды обратились к Роберту, который сидел, держа кристалл в руках. С момента возвращения на станцию он не расставался с ним.

– Мы пытались, – ответил Хиггинс. – Но Архивариус не лгал – кристалл действительно настроен на генетический код доктора Палмера. Наши системы не могут прочитать данные без его… участия.

– И каким образом доктор Палмер должен "участвовать"? – спросил Крейн с легкой насмешкой.

– Мы пока не знаем, – признал Хиггинс. – Кристалл реагирует на его прикосновение, излучает слабые импульсы энергии. Но полноценного интерфейса мы еще не нашли.

– Возможно, нам нужны более продвинутые системы, – предположил Нгуен. – Квантовые компьютеры орбитальных станций Земли или Марса.

– Или нам нужно вернуться в комплекс, – сказал Роберт, впервые вступая в разговор. – Архивариус мог бы объяснить, как использовать кристалл.

– Разумное предложение, – кивнул Нгуен. – Но сначала мы должны сообщить о наших открытиях Всемирному Совету. Информация такого уровня не может оставаться здесь, на Европе.

– С этим может быть проблема, – заметил Крейн. – Мы не знаем, как кристалл отреагирует на перемещение с Европы. Если он каким-то образом связан с комплексом…

– Мы не можем оставаться здесь бесконечно, – возразил Нгуен. – И если угроза действительно приближается, Совет должен знать об этом немедленно.

– Предлагаю компромисс, – сказал Роберт. – Я останусь здесь с кристаллом и продолжу исследовать его функции, возможно, с еще одним визитом в комплекс. Тем временем, остальная часть экспедиции может вернуться на Землю с предварительными данными и подготовить Совет к полному отчету.

Нгуен задумался, затем кивнул.

– Это может сработать. Но вам понадобится команда поддержки. И защита, – он посмотрел на Крейна.

– Я останусь с доктором Палмером, – вызвалась Майя. – Никто не знает комплекс лучше меня.

– И я, – добавил Хиггинс. – Моя инженерная экспертиза может понадобиться для интерфейса с кристаллом.

– Я также останусь, – сказала Родригес. – Моя основная обязанность – обеспечение безопасности научного персонала станции.

Крейн выглядел недовольным, но кивнул.

– Я тоже останусь. Объединенное Космическое Командование должно быть непосредственно информировано о всех аспектах этого… контакта.

– Решено, – заключил Нгуен. – Доктор Палмер, доктор Чен, Хиггинс, капитан Родригес и полковник Крейн остаются на "Европе-1" для продолжения исследований. Остальные готовятся к отправке на Землю с предварительным отчетом. Мы должны действовать быстро, но осторожно. Если Архивариус прав, у нас осталось меньше пяти лет, чтобы подготовить человечество к величайшей угрозе в его истории.

Лаборатория Роберта была переоборудована для работы с кристаллом. Инженеры установили дополнительные системы анализа и мониторинга, а специалисты по безопасности усилили протоколы доступа – теперь в помещение можно было войти только после тройной идентификации.

Роберт сидел за рабочим столом, где кристалл был помещен в специальную подставку, окруженную сенсорами. Он часами смотрел на пульсирующий объект, пытаясь понять, как получить доступ к информации внутри.

Дверь лаборатории открылась, и вошла Майя с двумя чашками синтетического кофе.

– Как продвигается? – спросила она, протягивая одну чашку Роберту.

– Никак, – признался он, благодарно принимая кофе. – Кристалл реагирует на моё присутствие – пульсирует сильнее, когда я рядом, меняет цвет, когда я касаюсь его. Но я не могу найти способ извлечь данные.

– Может быть, дело не в технологическом интерфейсе, – предположила Майя, присаживаясь рядом. – Если Архивариус настроил его на ваш генетический код, возможно, связь должна быть более… непосредственной.

– Что вы имеете в виду?

– Не знаю точно. Но Архитекторы, похоже, использовали биотехнологии на уровне, который мы едва можем представить. Возможно, кристалл предназначен для какой-то формы нейронного интерфейса.

Роберт задумался. Это имело смысл. Если технологии Архитекторов были полуорганическими, возможно, и их системы хранения данных работали на подобных принципах.

– Вы предлагаете мне просто… думать о том, что я хочу узнать?

– Возможно, – пожала плечами Майя. – Или, может быть, требуется более прямой контакт, чем просто держать его в руке.

Роберт посмотрел на кристалл с сомнением.

– Звучит рискованно. Мы не знаем, какой эффект это может оказать.

– Верно, – согласилась Майя. – Но у нас мало времени и еще меньше вариантов. Если информация в этом кристалле действительно может помочь нам подготовиться к вторжению Разрушителей…

Она не закончила фразу, но Роберт понял. Риск мог быть оправдан, учитывая потенциальную ценность информации.

– Я подумаю об этом, – сказал он. – Но сначала хотел бы попробовать еще несколько стандартных подходов.

Майя кивнула.

– Разумно. Кстати, Нгуен хотел вас видеть. Что-то личное, сказал он.

– Сейчас?

– Когда сможете. Он в своем офисе.

– Хорошо, – Роберт допил кофе и встал. – Присмотрите за нашим другом? – он кивнул на кристалл.

– Конечно, – улыбнулась Майя. – Хотя сомневаюсь, что он много расскажет мне. Кажется, у него есть свои предпочтения.

Роберт усмехнулся и направился к двери. Прежде чем выйти, он обернулся:

– Знаете, что меня беспокоит больше всего?

– Что?

– То, как легко мы принимаем всё это. Инопланетные создатели, генетические модификации, приближающееся вторжение… Как будто часть нас всегда знала, что мы не одни, и что наша история не такая, как мы думали.

– Может быть, так и есть, – задумчиво ответила Майя. – Может быть, где-то глубоко внутри, на генетическом уровне, мы всегда помнили наших создателей. И наше предназначение.

Роберт кивнул и вышел из лаборатории, оставив Майю наедине с пульсирующим кристаллом.

Офис Нгуена был относительно скромным для руководителя такой важной станции как "Европа-1". Минимум личных вещей, максимум функциональных элементов – голографические экраны, терминалы связи, системы мониторинга.

Когда Роберт вошел, Нгуен стоял у небольшого иллюминатора, глядя на ледяную поверхность Европы, видимую через внешние камеры станции.

– А, доктор Палмер, – он повернулся. – Спасибо, что пришли. Присаживайтесь.

Роберт занял кресло напротив рабочего стола Нгуена, ожидая, пока тот начнет разговор.

– Как продвигается работа с кристаллом? – спросил Нгуен, возвращаясь к своему месту.

– Медленно, – честно ответил Роберт. – Мы пока не нашли способ извлечь данные. Но работаем над этим.

– Хорошо, – кивнул Нгуен. – Но я позвал вас не поэтому. – Он помолчал, словно подбирая слова. – Роберт, есть кое-что, что вы должны знать. Что-то, что я скрывал… от всех.

Роберт напрягся. Тон Нгуена не предвещал ничего хорошего.

– Комплекс "Пандора" не первый объект такого рода, обнаруженный человечеством, – тихо произнес Нгуен.

– Что? – Роберт был шокирован. – Но… как? Когда?

– Тридцать два года назад, – ответил Нгуен. – На Марсе, во время строительства Северного подземного комплекса. Объект меньше, чем "Пандора", и менее функциональный. Но той же конструкции, с тем же… назначением.

– И вы скрывали это? – Роберт не мог поверить своим ушам. – Все эти годы?

– Не я, – покачал головой Нгуен. – Решение было принято на самом высоком уровне. Всемирный Совет постановил, что человечество не готово узнать правду о своем происхождении. Что это может дестабилизировать общество, разрушить религиозные и культурные основы, вызвать массовые беспорядки.

– И вы согласились с этим решением? – в голосе Роберта звучало обвинение.

– Тогда – да, – признался Нгуен. – Я был молод, верил в мудрость руководства. И, честно говоря, мы не нашли в том комплексе ничего столь же функционального, как "Пандора". Никакого Архивариуса, никаких активных систем. Только фрагменты информации, которые мы едва могли интерпретировать.

Роберт пытался осмыслить услышанное. Если Нгуен говорил правду, это означало, что правительство Земли скрывало информацию об инопланетном происхождении человечества более трех десятилетий.

– Есть еще что-то, что я должен знать? – наконец спросил он.

Нгуен посмотрел ему прямо в глаза.

– Мы знали о существовании генетических модификаций в человеческом геноме. Не все детали, но основные принципы. И… мы знали о Хранителях Генов.

– Хранителях? – переспросил Роберт, вспоминая, как Архивариус назвал его.

– Определенные генетические линии, отмеченные создателями для особых функций, – пояснил Нгуен. – Носители ключевых маркеров, которые делают их совместимыми с технологиями Архитекторов. Таких людей очень мало, Роберт. Может быть, один на десять миллионов. И вы – один из них.

– Вы знали об этом? – Роберт почувствовал, как внутри нарастает гнев. – Всё это время вы знали, что я…

– Нет, – перебил его Нгуен. – Не о вас конкретно. Мы знали о существовании таких генетических линий, но не могли идентифицировать отдельных носителей. По крайней мере, до недавнего времени. – Он вздохнул. – Программа исследований адаптации человеческого генома к другим планетам, которую вы возглавляете, была частично создана для выявления потенциальных Хранителей. Мы предполагали, что те же генетические маркеры, которые делают человека совместимым с технологиями Архитекторов, могут также способствовать успешной адаптации к внеземным условиям.

– Так моя работа, моя карьера… всё это было просто прикрытием для поиска генетически модифицированных людей? – Роберт едва сдерживал возмущение.

– Нет, – твердо сказал Нгуен. – Ваша работа жизненно важна для будущего человеческой колонизации космоса. Это никогда не подвергалось сомнению. Просто у нее был… дополнительный аспект.

Роберт встал и начал ходить по комнате, пытаясь справиться с бурей эмоций.

– Всё это время… все эти годы исследований… я думал, что работаю на благо человечества. А оказывается, я был просто… подопытным кроликом. Объектом секретного исследования.

– Не только объектом, но и субъектом, – возразил Нгуен. – Ваши научные достижения реальны, Роберт. Ваш вклад в понимание генетической адаптации неоценим. Просто… теперь вы можете сделать еще больше.

– Благодаря моим "особым" генам, – горько заметил Роберт. – Генам, о которых я даже не подозревал.

– Да, – просто ответил Нгуен. – Но это не умаляет ваших личных качеств и достижений. Напротив, возможно, именно эти гены частично ответственны за ваш блестящий ум, вашу интуицию, вашу способность видеть связи там, где другие их не замечают.

Роберт остановился, глядя на Нгуена.

– Почему вы рассказываете мне всё это сейчас?

– Потому что времена изменились, – ответил Нгуен. – Потому что "Пандора" активировалась, и мы столкнулись с угрозой, о которой даже не подозревали. И потому что вы, как Хранитель Генов, теперь в центре событий, независимо от того, хотите вы этого или нет. – Он тяжело вздохнул. – И потому что я устал от секретов. Тридцать лет хранить такую информацию… это разрушает душу, Роберт.

Роберт медленно вернулся к креслу и сел.

– Кто еще знает? Об этом… о Хранителях?

– На этой станции? Только я, – ответил Нгуен. – В более широком смысле – узкий круг высокопоставленных лиц во Всемирном Совете, нескольких ключевых научных институтах, военном командовании.

– Крейн?

– Не уверен, – честно ответил Нгуен. – Он из военной разведки, у них свои источники информации. Но судя по его поведению и интересу к вам… возможно, он знает или подозревает.

Роберт задумался. Это объясняло настойчивость Крейна, его подозрительность, его интерес к кристаллу и к "особой" роли Роберта.

– Что еще в этих марсианских архивах? – спросил он. – Было ли там что-нибудь о Разрушителях? О приближающемся вторжении?

– Нет, – покачал головой Нгуен. – По крайней мере, насколько я знаю. Марсианский комплекс был сильно поврежден, многие системы нефункциональны. Мы смогли извлечь только фрагментарную информацию о создании человечества как биологического оружия, о генетических модификациях, о Хранителях. Ничего о внешней угрозе или таймере активации.

– Таймере? – переспросил Роберт. – Вы думаете, что активация "Пандоры" была запланирована? Предопределена?

– Это лишь предположение, – ответил Нгуен. – Но логичное. Если Архитекторы создали нас как оружие против Разрушителей, они должны были предусмотреть механизм активации этого оружия, когда придет время. Возможно, системы "Пандоры" обнаружили приближение врага и запустили протокол пробуждения.

– Но мы спровоцировали активацию, – заметил Роберт. – Своим присутствием, своими действиями в комплексе.

– Возможно, это было запланировано, – предположил Нгуен. – Возможно, комплекс был спроектирован так, чтобы активироваться, когда человечество достигнет определенного уровня технологического развития и начнет исследовать внешние миры Солнечной системы. Это было бы логичным индикатором нашей готовности к следующему этапу.

Роберт не мог не признать, что в этом была логика. Если Архитекторы планировали использовать человечество как оружие в будущем конфликте, они должны были создать механизм активации этого оружия в нужное время.

– Что вы планируете делать с этой информацией? – спросил он наконец. – О марсианском комплексе, о Хранителях?

– Включить её в официальный отчет для Всемирного Совета, – ответил Нгуен. – Времена секретности должны закончиться. Если человечеству предстоит столкнуться с экзистенциальной угрозой, оно должно знать всю правду о своем прошлом, о своей природе, о своем предназначении.

– И о своем будущем, – добавил Роберт. – О генетических изменениях, которые Архивариус предлагает активировать.

– Да, – кивнул Нгуен. – Хотя это будет самым сложным решением, с которым когда-либо сталкивалось человечество. Изменить саму свою природу, стать чем-то иным, чем-то… большим. Или рискнуть столкнуться с Разрушителями, оставаясь тем, что мы есть.

– Это должен быть выбор каждого человека, – твердо сказал Роберт. – Не навязанный ни инопланетной цивилизацией, ни правительством.

– Согласен, – кивнул Нгуен. – Но для этого людям нужна информация. Полная и достоверная. И часть этой информации содержится в кристалле, который реагирует только на вас.

– Я найду способ получить доступ к данным, – решительно сказал Роберт. – Теперь, когда я знаю больше о своей… природе, возможно, мне будет легче понять, как взаимодействовать с технологией Архитекторов.

– Я надеюсь на это, – сказал Нгуен, глядя на него с новым выражением – смесью надежды и сожаления. – Потому что, Роберт, возможно, вы сейчас самый важный человек в Солнечной системе. От вас может зависеть судьба всего нашего вида.

Роберт почувствовал тяжесть этих слов как физическое бремя, давящее на плечи. Роль, которую он никогда не просил, ответственность, которой он не искал. Но которую, похоже, не мог избежать.

– Я сделаю всё, что в моих силах, – сказал он, вставая. – Но не ради каких-то древних создателей и их планов. А ради людей. Ради человечества, которое заслуживает будущего по своему выбору, а не предписанного миллионы лет назад инопланетной расой.

Нгуен кивнул.

– Именно поэтому вы и были выбраны, Роберт. Не только из-за ваших генов, но из-за того, кто вы есть.

Роберт не был уверен, что может верить этому, но кивнул в ответ и направился к двери.

– Еще одно, – остановил его голос Нгуена. – Не доверяйте полностью Крейну. У военных может быть своя повестка в отношении технологий Архитекторов.

– Я догадывался, – сказал Роберт, не оборачиваясь. – Спасибо за предупреждение.

Он вышел из офиса Нгуена, чувствуя, что мир вокруг изменился необратимо. Не только из-за открытий в комплексе "Пандора", но и из-за осознания, что часть правды скрывалась десятилетиями. И что он сам был частью этой скрытой истории, даже не подозревая об этом.

Вернувшись в лабораторию, Роберт обнаружил, что Майя всё еще там, изучает данные на одном из терминалов.

– Как прошла встреча с Нгуеном? – спросила она, не отрываясь от экрана.

Роберт на мгновение задумался, рассказать ли ей всё, что узнал. Но решил, что времена секретов действительно должны закончиться.

– Он рассказал мне нечто… шокирующее, – ответил Роберт и кратко изложил то, что узнал о марсианском комплексе, о давнем знании правительства о происхождении человечества, и о Хранителях Генов.

Майя слушала, не перебивая, её глаза расширялись от удивления.

– Это… это невероятно, – сказала она, когда Роберт закончил. – И возмутительно. Скрывать такую информацию от человечества, от научного сообщества…

– Они боялись последствий, – сказал Роберт. – И, честно говоря, я могу это понять. Узнать, что ты был создан как оружие для древней инопланетной войны… это может серьезно повлиять на психику людей, на общественные институты, на религиозные верования.

– Но это наша история, – возразила Майя. – Наше происхождение. Наша правда. Они не имели права скрывать её.

– Возможно, – согласился Роберт. – Но теперь важнее другое – что мы делаем с этой правдой сейчас. Особенно с учетом приближающейся угрозы.

Он подошел к кристаллу, который всё еще пульсировал на подставке.

– Нгуен сказал, что я – Хранитель Генов. Один из немногих людей, чья ДНК содержит специальные маркеры, делающие меня совместимым с технологиями Архитекторов. – Он посмотрел на Майю. – Если это правда, возможно, я должен использовать эту совместимость более… непосредственно.

– Вы имеете в виду то, о чем мы говорили раньше? – спросила она. – Нейронный интерфейс?

– Да, – кивнул Роберт. – Если кристалл настроен на мой генетический код, возможно, он предназначен для прямого ментального контакта. Не через компьютеры или сканеры, а… напрямую.

– Это может быть рискованно, – обеспокоенно сказала Майя. – Мы не знаем, какой эффект это окажет на ваш мозг.

– Риск есть, – согласился Роберт. – Но у нас мало времени и еще меньше вариантов. Если информация в этом кристалле действительно может помочь нам подготовиться к вторжению…

Он повторил её собственные слова, и Майя слабо улыбнулась, признавая это.

– Как вы планируете это сделать? – спросила она.

– Не уверен, – признался Роберт. – Но я думаю, что должен просто… довериться своей интуиции. Своим "специальным" генам, – он не смог скрыть горечь в голосе.

Он взял кристалл с подставки. Тот немедленно начал светиться ярче, пульсируя в такт с его сердцебиением. Роберт закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь установить мысленную связь с объектом.

Сначала ничего не происходило. Затем он почувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев, постепенно распространяющееся по рукам, к плечам, к шее, к голове. Кристалл стал теплее, его пульсация ускорилась.

– Что-то происходит, – тихо сказал Роберт, не открывая глаз. – Я чувствую… связь.

– Ваши показатели меняются, – голос Майи звучал как будто издалека. – Мозговая активность увеличивается, особенно в височных и теменных долях. Сердцебиение ускоряется. Будьте осторожны, Роберт.

Он едва слышал её. Покалывание превратилось в поток энергии, протекающей через его тело, сосредотачиваясь в мозге. И внезапно…

Информация. Поток данных, образов, концепций, вливающихся прямо в его сознание. Не как слова или изображения, а как… понимание. Непосредственное, интуитивное постижение сложных идей и фактов.

Он увидел Архитекторов – не просто физический облик, но их историю, их культуру, их эволюцию. Миллионы лет развития, от простых морских существ до высокоразвитой цивилизации, способной манипулировать генетическим кодом, создавать искусственные планеты, путешествовать между звездами.

Он увидел их конфликт с Разрушителями – расой, столь же древней, но с совершенно иным эволюционным путем и философией. Если Архитекторы были созидателями, исследователями, учеными, то Разрушители были потребителями, завоевателями, уничтожающими всё на своем пути ради ресурсов и экспансии.

Он увидел войну – колоссальную, беспощадную, длившуюся тысячелетиями. Звездные системы, превращенные в поля сражений, планеты, разрушенные или терраформированные в оружейные платформы, целые виды, модифицированные или созданные для участия в конфликте.

И он увидел План – грандиозную стратегию Архитекторов, осознавших, что они проигрывают войну. План, центром которого была маленькая голубая планета на окраине спирального рукава галактики. Планета с уникальными условиями и примитивной, но перспективной формой жизни.

Земля. Человечество. Эксперимент, инвестиция, надежда, оружие.

Образы и концепции продолжали вливаться в его сознание, всё быстрее и интенсивнее. Технические данные о кораблях и оружии Разрушителей. Биологическая информация об их физиологии, сильных и слабых сторонах. Стратегические планы противодействия их тактике.

И, наконец, самое важное – детальная информация о генетических модификациях, заложенных в человеческом геноме. Модификациях, которые, будучи активированными, превратили бы людей в нечто… большее. Сильнее физически, острее ментально, с новыми способностями – регенерацией, усиленными чувствами, телепатической связью, контролем над определенными формами энергии.

Но также он увидел цену этих изменений – необратимая трансформация, потеря части того, что делало людей людьми, замена этого чем-то другим, чем-то… архитекторским.

И он увидел альтернативу – сложный, рискованный план противостояния Разрушителям без полной активации генетических изменений. План, который Архитекторы считали менее надежным, но возможным. План, который оставлял человечеству выбор.

Внезапно поток информации прекратился. Кристалл в его руках остыл и перестал светиться. Роберт открыл глаза и обнаружил себя стоящим посреди лаборатории, с Майей, встревоженно смотрящей на него.

– Роберт? Вы в порядке? Вы не отвечали почти пятнадцать минут!

– Пятнадцать минут? – переспросил он. Казалось, прошли часы или даже дни, пока он поглощал огромный объем информации.

– Да, вы стояли неподвижно, с закрытыми глазами. Ваши жизненные показатели были стабильны, но мозговая активность… она была невероятной. Как будто вы обрабатывали огромные объемы данных. – Она помогла ему сесть. – Что произошло?

– Я получил доступ к информации, – тихо сказал Роберт, все еще пытаясь осмыслить обрушившийся на него поток знаний. – Всё, что было в кристалле… теперь в моей голове. История Архитекторов и Разрушителей. Детали плана. Информация о генетических модификациях. Альтернативные стратегии.

– Вы хотите сказать, что кристалл… загрузил информацию напрямую в ваш мозг? – Майя выглядела потрясенной.

– Именно так, – кивнул Роберт. – И это… это потрясающе. И ужасающе. – Он посмотрел на неё. – Майя, угроза реальна. Разрушители действительно приближаются. И они… они невероятно опасны. Более развитые технологически, чем мы. Более многочисленные. Более агрессивные. С опытом уничтожения целых цивилизаций.

– Боже мой, – выдохнула Майя. – Что нам делать?

– У нас есть варианты, – сказал Роберт. – Архитекторы предусмотрели альтернативные стратегии. Не только полную генетическую активацию, но и другие подходы. Технологические, тактические. – Он потер виски. – Мне нужно это всё записать, систематизировать. И нам нужно сообщить Нгуену. Всемирному Совету. Всему человечеству.

– Конечно, – кивнула Майя. – Но сначала вам нужно отдохнуть. Такая нейронная активность должна была истощить вас.