Противотанкист. Книга 3. Ополченцы

За время своего «драп нах остен», мы не встретили как своих войск, так и противника, и видимо расслабились, хотя и не совсем. Переправившись через очередную реку возле Никитского, мы свернули на просёлок, идущий в деревню Ступино, и попали «ногами в жир». В арьергарде у нас (чтобы не разрушать дорогу перед колонной) ехал тягач с зениткой, в кузове которого находился расчёт и почти вся пехота. Перед ним «пылил» ГАЗ–АА, с расчётами нашего взвода. Сразу перед нами, ехали упряжки с орудиями, на облучке которых сидели возница и наводчик. Ну и метрах в трёхстах впереди, на расстоянии зрительной памяти, на повозке следовал головной дозор, который в случае опасности, должен был предупредить основные силы. Наш грузовик только выезжал из очередного перелеска, когда я узрел следующую картину. Повозка с головным дозором чуть ли не на двух колёсах разворачивается на дороге, и на рысях летит в нашу сторону, а следом за ней гонится мотоцикл с коляской. Стучу по кабине, и пока расчёты спешиваются, и бегут к сорокапяткам, Емеля устанавливает пулемёт прямо на крыше кабины, а я корректирую стрельбу. Огонь Малыш открывает, когда до противника остаётся метров триста, и попадает, потому что байк сначала идёт юзом по скользкой от грязи дороге, а потом опрокидывается. С двумя другими тарахтелками, расправляются пушки. Не медля ни секунды, отправляемся на зачистку, под прикрытием снайпера и пары орудий. Мы с Малышом и ещё двумя артиллеристами вдоль дороги. А отделение "пешмерги" отворачивает вправо и идёт проверить деревню. Командует ими толковый комод, поэтому не отвлекаюсь и делаю свою работу. Первый экипаж евробайкеров мы проконтролировали довольно быстро, а вот с двумя другими пришлось повозиться. Правда, недолго. Бегать от снайпера занятие утомительное, а от снайпера и пулемётчика – вдвойне. Поэтому пара гансов умерла уставшими, двое устать не успели, а все остальные померли ещё раньше. Проконтролировав жмуров, занимаем позицию и ждём хлопцев из деревни. А когда они возвращаются, приступаем к сбору трофеев. Пулемёт, автомат, несколько карабинов и пара пистолетов. А главное патроны и гранаты. Ну и приварок к ужину или завтраку будет неплохой. Не пойдём же мы раздавать по деревне тушки гусей и кур а также остальное сало, всё, что намародёрили фрицы. Они прихватизировали у местного населения, а мы затрофеили у врага. Один мотоцикл оказался целым и даже завёлся, поэтому всё барахло скидываем в повозку, сливаем бензин с остальных байков и, подпалив их, уходим. Теперь в головном дозоре у нас нормальная техника, так что при наличии пулемёта, мы уже не головной дозор, а целая ГПЗ, для нашего небольшого отряда.

За рулём БМВ я, в коляске дядя Фёдор, ну и на заднем сиденье ещё один «фриц» из нашего взвода. Очки, плащи и каски пришлось позаимствовать у бывших владельцев, так что теперь мы вылитые гансы. Зато движемся гораздо быстрее. Карты у нас нет, и если дорога заводит в тупик, или становится непроезжей, разворачиваемся и, возвратившись назад, быстро находим объезд. Есть, конечно, одна проблема, можно нарваться на своих, но те, что скрываются по лесам, скорее всего убегут, или сдадутся переодетым немцам в плен. А те, что не испугаются, сами попытаются захватить «одинокий байк». Дальше наш путь проходит через Брюхово, Егорье, Благовещанское, Дуброво, Агрофенино, Совьяки и заканчиваем свой рейд в лесу, на северо-востоке от города Боровск. Там мы и встретились, с подошедшими частями 110-й стрелковой дивизии, в «девичестве» 4-й ДНО, сформированной из ополченцев города Москвы.

Как выяснилось в дальнейшем, людьми дивизию укомплектовали по полному штату, причём как годными, так и не годными к строевой службе, а вот грамотных специалистов по артиллерийскому и миномётному вооружению не хватало. Мало было также автоматического и противотанкового оружия, вот и собирали с бору по сосенке, везде, где можно. И если с дивизионной артиллерией, было всё более-менее нормально, то вот с полковой, имелись проблемы. Да и до полного штата, дивизию пополнили только в конце сентября, причём пополнение было не обучено. Москвичи-добровольцы, хоть и сильные духом, но вот здоровьем, похвастаться могли не все. Многие уже в годах, кто-то воевал ещё на первой Мировой, но они хоть стрелять умели, а кто-то вообще винтовку в руках не держал. Так что боеготовность дивизии оставляла желать лучшего.

1291-й стрелковый полк, в который мы влились после небольшой проверки, также не являлся исключением из правил, в нём была только батарея 76-мм полковых пушек, и всего две сорокапятки на весь полк. Зато вместе с нашим взводом, получилась целая батарея ПТО. Миномёты, правда, я заметил, как батальонные калибра 82-мм, так и полковые 120-мм. В ротах было и некоторое количество пятидесятимиллиметровых миномётов, что хоть отчасти компенсировало недостаток автоматического оружия, ну и зенитку у нас чуть ли не с руками оторвали в 695-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион. Пехоту также раскидали по подразделениям. Себе мы отжали только хитрого якута, записав его в ездовые, ну и сам Федотов не стремился расставаться с однополчанами.

Мы вышли из окружения в составе соединения, сохранив боевую технику, вооружение и личное оружие. Захватили трофеи, ну и по сложившейся привычке, собирали немецкие жетоны и зольтбухи, когда представлялась такая возможность. Единственный "офицер" у которого было командирское удостоверение, а так же список личного состава, заверенные подписью комбата и печатью полка, подтвердил наши данные. А то у всех остальных, никаких документов, удостоверяющих личность, не было. Единственное исключение, это комсомольские и партийные билеты. Но коммунистов в наших рядах было всего двое. Комсомольцев немного больше, но тоже не сто процентов. Рай для диверсанта, переодел группу в красноармейскую форму, и ходи, где хочешь, делай, что хочешь. Вот и бродили толпы диверсантов противника по нашим тылам, выполняли свои диверсантские задания. Такие группы, в конце концов, вычисляли, ловили, потом по законам военного времени, исполняли. Отсюда потом и пошли сказки про 3,5 мильёна расстрелянных красноармейцев, которые вышли из окружения. А тупорылые учителя истории (жертвы ЕГЭ или аборта), рассказывают эти сказки ученикам. Учителя это цветочки, неадекватных не так уж и много. Зомбиящик качественно засирает мозги, ну и "великие гении" кино шлёпают свои "шидевры" на государственные деньги. Чей только заказ выполняют эти твари, непонятно. Так что разоружать нас никто не стал, "специально обученные люди" быстренько всех опросили, сверили показания (измерили, взвесили, сняли отпечатки пальцев, сфотографировали, составили протокол и расстреляли), потом распределили по подразделениям и поставили на все виды довольствия. Наш взвод влился в батарею ПТО полка, в полном составе, во главе с командиром. Воевать, правда, придётся под командованием другого комбата, но это уже не мои проблемы, пусть с ним взводный свои проблемы решает, а меня сейчас "Фокс интересует", он же старшина батареи.

Расспросив батарейцев, где мне найти старшину и как он выглядит, пошёл в указанном направлении. А то судя по экипировке, вещевое снабжение в дивизии было налажено на хорошем уровне, а мы поистрепались, да и как-никак старшина на батарее второй человек после комбата, много чего от него зависит, начиная от жрачки и боеприпасов, и заканчивая обмундированием и остальным хабаром. Насчёт бани можно только помечтать, но от этого мы не страдали, успели помыться на днёвке в одной из деревень, во время нашей ретирады. А вот поменять форму, бельишко, а особливо портянки, оно бы не помешало. Да хотя бы тот же материал на подшиву раздобыть, и самый главный дефицит в армии – иголки и нитки. Кстати, насчёт подшивы анекдот вспомнил.

"Сидят, значит, три девицы нетяжёлого поведения в кабаке, расслабляются после "смены", ну и травят байки, какие с ними интересные случаи произошли под Новый год.

Сначала свою историю рассказала одна.

– Снял меня как-то один клиент на всю ночь, привёз на съёмную квартиру, я его хорошенько всеми способами удовлетворила, утром он меня проводил, хорошо заплатил, да ещё и новенький смартфон подарил.

– Ну, это ерунда, – молвила вторая, – вот у меня случай был. Снял меня один олигарх, отвёз в дорогой отель, сутки мы с ним кувыркались, а потом он мне свою машину подарил.

– Да врёшь ты всё, Люська! – не выдержала третья. – Вот у меня сюрприз был, я его как вспомню, так утекаю вся.

Сижу значит я дома под Новый год, жду постоянного клиента. Звонок в дверь. Открываю. В квартиру врывается существо, грязное, вонючее и зелёное. Первым делом бежит на кухню, быстро сжирает всё, что есть в холодильнике, сыто отрыгивает. Вихрем проносится по всем комнатам, выпивает все спиртосодержащие жидкости вплоть до духов. Ставит меня в позу бобра, долго имеет в обе дырки, забирает простынь и убегает.

– А простынь-то тебе зачем, – только и успеваю крикнуть я вслед убегающему по лестнице чудовищу.

– А это мне на подшив-у-у… – доносится снизу."

Лишь бы этого старшину в позу бобра не пришлось ставить. И человек чтобы хороший попался. Хотя бойцы почему-то старшину Панас Мойшевичем зовут, то ли прикололись, то ли и правда такое странное сочетание. Ну, так в армии ещё и звания существуют, дабы не вводить начальников в краску, а подчинённых не ставить в неловкое положение. Старшину я нашёл по запаху, в перелеске, там, куда меня и послали весёлые хлопцы, доберусь я до них, повеселятся они у меня, ох и научу кого-то "свободу любить". В батарее народу немного, найдётся и на весёлых свой находчивый. Колоритного типа мужик, сидел на пеньке возле пароконной повозки, и смачно чем-то закусывал. Судя по запаху, он ел самую кошерную пищу – сандвич с салом. Почему я подумал, что пища кошерная? А потому что на пеньке сидел явный представитель еврейского народа, чёрные волосы, карие глаза и выдающийся шнобель, не вызывали сомнений в его идентификации. Не хватало только пейсов и ермолки. Зато под носом росли усы, а-ля Тарас Бульба, ну а поясной ремень было неудобно затягивать на пивном животе. Шёл я как обычно, неслышно ступая по хвое, и если бы меня не подвел живот, который заурчал в самый ответственный момент, я бы успел подкрасться и незаметно стыбздить шмат сала, который лежал на пеньке рядом с ортодоксом. Но меня услышали чуткие уши, заметили зоркие глаза, жадный рот заглотил, оставшуюся половину трёхслойного бутера, а загребущие руки шустро убрали сало в командирскую сумку. И всё это одновременно. Сглотнув тягучую слюну и кинув руку к пилотке, представляюсь по всей форме.

– Товарищ, старший сержант, – разрешите обратиться? Помощник командира противотанкового взвода сержант Доможиров.

– Шо вы хотели, тавагищ Доможигов? – игнорируя звание, спрашивает старшина, вставая с пенька и стряхивая хлебные крошки с живота.

– Я пришёл насчёт котлового довольствия узнать, а то люди с утра не жравши, а обед уже кончился, – где мы можем сухой паёк получить?

– А вас уже поставили на давольствие? Документы есть?

– Должны были поставить, командир взвода этим занимается.

– Вот пусть командиг взвода с гасходом и подходит, если всё нагмально, вечегом накогмим. Шо-то ещё, а то у меня дела.

– Да нет, – замялся я.

– Тогда можете быть свободны, товагищ Доможигов.

Хрена себе, размышлял я, возвращаясь "не солоно хлебавши" к своим, "вот так сходил за хлебушком", вроде и не послали, а появилось такое чувство, что накололи. Больше всего я жалел, что не удалось умыкнуть шматок сала, желудок обиженно урчал, но пусть обломается, сам виноват, спалил меня на самом интересном месте. Вчера нас никто кормить не собирался, мурыжили своими проверками, сегодня до обеда решали, – что с нами делать? А невеликие запасы съестного, мы ещё вчера и подъели, так что утром после витаминного чая, вот уже полдня урчим животами. Подождём до ужина, а там видно будет, кому морду набить, а кому спасибо сказать, и пусть попробует этот бандеро-еврей с сухпаем обломать, рога я ему точно обломаю, или пистолет подарю, нехай стреляется.

Глава 5. В боях под Боровском.

Пока было время и возможность, я скорешился с бойцами другого взвода нашей батареи, и из разговоров с батарейцами узнал много нового про дивизию. Получилось так, что десятого октября полк отправили со станции Селижарово, и через Москву, он прибыл под Наро-Фоминск. Разгрузился на станции Балабаново, и на следующий день, совершив марш, сосредоточился в лесу северо-восточнее Боровска, где мы и повстречались. В Балабаново разгружались только передовые подразделения дивизии, все остальные, по мере прибытия, подтягивались вплоть до 13 октября, а 1287-й полк и тылы, были ещё где-то на Селигере или в пути.

Как сообщили по солдатскому телеграфу, дивизионная разведка ходила в город, и обнаружила там около роты немцев. В ночь с 13 на 14 октября, фрицев из городка выбили, «махра» справилась одним батальоном, без помощи артиллерии, так что дивизия занимает оборону одним полком севернее Боровска, а наш полк северо-восточнее города, по берегу реки. Правда, уже на следующий день, немцы ударили двумя полками при поддержке танков и, прорвав оборону 5-й дивизии народного ополчения, захватили единственный мост через Протву, а к концу дня, заняли весь город. Оставшись без снабжения и артиллерии, батальоны 5-й ДНО, отошли за реку юго-восточнее города, и там приводили себя в порядок. Пятнадцатого октября немцы стали теснить нашу дивизию от города, но контратакой прибывшего к исходу дня батальона из 1287-го полка, ситуацию удалось стабилизировать. Шестнадцатого числа, пришёл приказ отбить город обратно, и мы попытались это сделать. Попыток было целых три штуки, но все они кончились с большими потерями, и не принесли никакого результата.

В одной из них принял участие и наш взвод, поддерживая пехоту огнём и колёсами. После десятиминутной артподготовки, батальон, с которым мы взаимодействовали, поднялся и пошёл в атаку прямо с опушки леса. Наступали на северо-восточную окраину города. Видимо для обеспечения скрытности, нейтралка получилась километра полтора шириной, так что немцы пока не стреляли, и стрелковые цепи шли вперёд довольно быстро. Мы также покатили свои орудия, следуя в центре боевого порядка за одной из рот, правда, сразу же отстали, потому что, выкатив пушки с лесной опушки, попали на паханину, а прошедшие накануне дожди, добавили нам «веселья». По пахоте и так-то идти нелегко, а если ещё что-то толкать, то задача усложняется вдвойне, а то и втройне. Сорокапятка, пушка хоть и не самая тяжёлая, а точнее самая лёгкая из наших артсистем, но и пятьсот с лишком килограмм, превращаются в полторы тонны, если их не катить по асфальту, а практически тащить на руках. Через пять минут мы были все перемазаны, пушка тоже напоминала комок грязи, особенно колёса, которые из дисков, превратились в шары, и хоть мы и постоянно счищали с них липкую субстанцию пехотными лопатками, но буквально через пять, десять метров, всё повторялось, да ещё и идти нужно было в горку.

В общем, отстали мы прилично, не улучшило положения даже и отделение стрелков, выделенное нам в помощь, а вот жизнь и здоровье, как нам, так и мужикам, это отставание спасло. После того, как наступающие цепи батальона, миновали гребень возвышенности и стали спускаться к реке, фрицы, подпустив их шагов на пятьсот, открыли шквальный, ружейно-пулемётный огонь. А когда наши залегли, ударили из миномётов и пушек, так что скоро пехота побежала обратно. Видеть бой мы могли, а вот чем-то помочь, ещё нет, пушка была за гребнем, так что стрелять прямой наводкой было невозможно, а непрямой бесполезно. А вскоре это стало не актуально, так как убегающая толпа, была уже в тылу нашего орудия, сопровождаемая пулемётными очередями и разрывами мин. Как-то незаметно, потерялись и наши помощники, так что катим свою «чумазуху», теперь уже обратно.

Что тому послужило причиной, то ли то, что мы спускались под горку, то ли разрывы мин и снарядов неподалёку. Но назад мы свалили быстрее, чем тащились вперёд. Комбат, правда, наехал на взводного, размахивая пистолетом, пытаясь свалить свою неудачу на нас, но не на того напал.

– Товарищ капитан. А где ваши бойцы, которые должны были нам помогать катить орудие? – спокойно спросил у него Ванька.

– А где поддержка огнём и колёсами? Почему вы не уничтожили пулемёты врага? За срыв атаки ты у меня под трибунал пойдёшь, лейтенант! – Не сдаётся командир стрелкового батальона.

– Какая атака, такая и поддержка. Почему не разведали, где проходит передний край противника? Я что ли должен это делать? – Начинает горячиться Иван. – И где ваши пулемёты и миномёты?

– Не твоё дело, лейтенант! – Продолжает "брать на бас" капитан. – Я тебе приказываю. Быстро на высоту! Немедленно подавить все пулемёты противника. – Не знаю, чем бы кончилось дело, если бы не вмешался командир нашей батареи, капитан Чугунков.

– В чём дело, товарищ капитан? – Подойдя ближе, спрашивает он. – Почему вы распекаете моего подчинённого, и ставите ему невыполнимую задачу?

– Потому что он сорвал атаку моего батальона.

– А где здесь батальон? Я вижу только толпу испуганных людей в форме и без оружия, которая разбежалась после нескольких выстрелов противника. И у меня приказ командира полка, ознакомьтесь, а своих я забираю.

Прочитав приказ и осмотрев своё войско, комбат сдулся и пошёл разбираться со своими подразделениями.

– Командиры рот, ко мне!!! – Слышится рык капитана, а потом громкий мат, которым он кроет своих подчинённых. Справедливости ради, нужно сказать, что сломя голову, бежали не все, да и винтовки остались у большей части красноармейцев, кто-то вытаскивал раненых, кто-то прикрывал «быстрый отход», но паника, это вещь заразная, и если за одним бегущим, побежит другой, то за десятком, уже сотня, а там и вся тысяча. В общем, первая атака сорвалась, а за ней такие же бестолковые, вторая и третья, где батальоны сменяли друг друга, но мы уже в них участия не принимали. Наш взвод, в составе батареи, отвели к деревне Инютино, где мы и заняли позиции, прикрывая перекрёсток дорог. Поздно вечером, в район сёл Ермолино и Русиново, отошёл и весь наш поредевший полк.

Огневые мы теперь копали в полный профиль, с круговым обстрелом и ровиками для укрытия боеприпасов и личного состава. Да и расположили мы их с умом. Командир батареи мужиком оказался толковым, так что орудия мы установили следующим образом. Наш взвод расположился в лесном массиве, левым флангом к основной дороге, а фронтом к второстепенной, идущей от шоссе в деревню Инютино, имея возможность также обстреливать и главную трассу, так как опушка располагалась почти под прямым углом к ней. А вот первый взвод, наоборот, выкопал позиции фронтом к основной, и этот населённый пункт у них был справа. Редкие стрелковые ячейки пехотинцев были расположены параллельно шоссе, где-то метрах в трёхстах от него, а одна рота оборонялась в Инютино. План был простой, если броня едет по главной дороге, то сначала работает первый взвод, а когда танки разворачиваются на него, тогда бьём их в борта уже мы. Если панциры будут атаковать с юга на север, то начинаем стрелять мы, а когда те нас обнаружат и развернутся на нас, то подключится другой взвод. Если же брони не будет, то помогаем пехоте, валить всё, что движется.

Первый батальон занял оборону вдоль северного берега реки Протва, между Ермолино и Русиново, прикрывая дивизию с левого фланга. Второй, занял позицию параллельно Боровскому шоссе, там же в засаде стояли и наши пушки. Третий, был расположен фронтом на запад, от Инютино на своём левом фланге, до стыка с соседним полком на правом.

Немцы пошли в наступление на рассвете 18 октября, в нескольких местах сразу, но по шоссе они не попёрли, а может и увязли в обороне какой-то из наших частей. Зато ударили по первому батальону и, захватив мост через реку, при поддержке танков прорвались через его боевые порядки, и заняли правобережную половину села Ермолино. В дальнейшем фрицы решили захватить деревню Инютино и начали атаку. Впереди двигалось пять танков, а за ними солдаты противника. Когда танки перевалили через шоссе и, поливая пространство впереди себя из пулемётов, рванули вперёд, то ближайшая к ним наша пехота, начала покидать свои стрелковые ячейки и разбегаться в стороны, поэтому открываем огонь из орудий.

Ближний к нам танк в двухстах метрах, поэтому заранее распределив цели, взводный приказывает открыть огонь, а дальше уже командую я.

– Ориентир пять, по танку, зарядить бронебойным, дистанция двести. Орудие!

– Выстрел!

– Откат нормальный. – Следуют ответы бойцов расчёта.

– Есть попадание. Кеша повтори. Стрельба по готовности. – От первого попадания снаряда, танк резко развернуло к нам левым бортом и он остановился, а от второго начал дымить. Не подвёл и Мишкин расчёт, так как второй «панцер» стоял, и весело начинал разгораться. Зато головной фриц, как будто что-то почувствовав, повернулся, и поехал в нашу сторону, постепенно набирая скорость.

– Кешка, право десять. Наводи по головному. Бронебойным.

– Понял командир. – И буквально через пару секунд.

– Выстрел!

– Откат нормальный. – Твою ты за ногу, я не матерюся. Снаряд, посланный с четырёхсот метров, попал точно в лобовую броню, но танк даже не остановился, а вздрогнув всем корпусом, попёр точно на нас, стреляя из пулемётов. – Грёбаная «тройка», лобовую хрен пробьёшь!

– Наводчик, бей по гусянке.

– Понял.

Наконец-то сработала наша засада и в борт бронегансу, с небольшим интервалом влетело сразу два снаряда. С четвёртым, разделались уже совместными усилиями, а вот пятый, всё-таки проскочил в деревню и скрылся за домами. Но пехотинцы, видимо воодушевлённые видом горящих танков, разобрались с ним сами, закидав гранатами и бутылками с горючей смесью, так как столб дыма поднялся выше деревьев. Раз махра занялась нашими прямыми обязанностями, придётся помочь им.

– Федя, берёшь пулемёт и помогаешь гансам бежать в правильном направлении, особенно тем, которые ближе к нам.

– Понял.

– Ориентир три, право двадцать, по пехоте, осколочным, дистанция шестьсот, четыре снаряда беглым. Орудие!

Эту атаку мы отбили, а бойцы первого батальона, контратаковав, вышибли фрицев за реку.

– Товарищ лейтенант. Я сбегаю, займу у фрицев, немного патронов? А Федя потом отдаст, он у нас на это дело щедрый, вон сколько отвалил, некоторые даже всё унести не смогли, лежат себе, отдыхают.– Иди, только аккуратней и недалеко. Дальше шоссе не лазь, ну и «отдыхающих» успокой, чтобы не орали, если встретишь таких.– Намёк понял. Разрешите выполнять?– Топай уже, только быстро.Прихватив с собой одного из подносчиков, вооружаю его трофейным автоматом и, взяв пустой ранец, идём «мародёрить». Махра уже шмонает сухарные сумки жмуров, но нам они без надобности, главное это патроны и гранаты, так что в первую очередь проверяем подсумки. Немцы хоть и отступили поспешно, но своих раненых всё-таки прихватили, не увидел я также и ручных пулемётов, по крайней мере, целых, хотя во время боя наблюдал их в изрядном количестве, и даже пару штук мы накрыли. Тем не менее, ранец мы набили с лишком и, отправив «ослика» с поклажей на огневую, сказав ему, где меня искать, сам бегу к первому, подбитому нами танку, который так и не загорелся.Да, это я удачно зашёл. Надо было сразу сюда топать, и не пришлось бы трупы шмонать. Все люки у танка были открыты, но экипаж из него свалил, только парочка убитых панцерманов валялась неподалёку и всё. Сначала я осмотрел аппарат снаружи, первый снаряд попал в носовую часть правого борта, исковеркав трансмиссию. Второй, пробил уже левый борт и, возможно зацепив кого-то из экипажа осколками брони, воткнулся в двигатель. Но камрады своих вытащили и, убедившись, что они мёртвые, оставили на месте, а сами сделали ноги подальше от поля боя. Подтверждение своей версии я нашёл, когда забрался внутрь танка. Там я обнаружил следы крови и разбитую рацию. Боекомплект практически весь был на месте, так что проверяю орудие, повертев маховики вертикальной и горизонтальной наводки. Прокрутив башню на 360 градусов, примеряясь к прицелу, я навёл орудие на шоссе. Ну, что же, стрелять вроде как можно, – а вот насчёт попадать? Там видно будет.Перебравшись на место командира, я осмотрелся из командирской башенки и, найдя обзор удовлетворительным, занялся своей основной миссией – добычей полезных «ископаемых». Начал я с так называемого «ящика Роммеля», смонтированного на задней стенке башни, и нашёл там кое-что интересное. Убрав это всё внутрь танка, и прихватив парочку специальных мешков с пулемётными лентами, закрываю все люки и возвращаюсь на батарею.

После того как я пришёл на позиции и рассказал Ваньке о своей задумке, немцы начали артподготовку. Хорошо, что небо было затянуто низкими тучами и мелкий осенний дождь сыпал с небольшими перерывами, а то бы налетела авиация. Но и без того, первому батальону, по расположению которого стреляла вражеская артиллерия, досталось неслабо. Потом фрицы перенесли огонь в глубину обороны, но точность стрельбы была никакая, во всяком случае, пока. Всё-таки, от ближайшего изгиба реки до шоссе, расстояние превышало полтора километра, да и наши огневые в лесу, никто ещё не засёк. Гаубицы лупили в основном по деревушке Инютино, так что пока есть возможность, набиваем добытыми патронами пустые пулемётные ленты и очищаем от ружейного сала, подвезённые снаряды. Командир батареи решил разделить остаток БК по-братски, и теперь у нас даже небольшой излишек образовался. Но боеприпасов много не бывает и в этом я убедился в очередной раз, когда мы отбивали вторую атаку.