Закон сохранения добра. Девять пьес для моего театра

или сидеть на троне под мечом острейшем;

иль без конца с трибуны речь произносить…

А боги? Потому они и боги,

что вас людей разумнее стократ!

Уж лучше, брат, утратить своё имя,

чем власть и волю, или, даже, жизнь…

СИСИФ

(язвительно)

Что боги, как и люди, смертны?

И умереть боятся так же, как и мы?

ПЛУТОН

(безразлично)

Возможно! Даже боги умирают:

когда в них более не верят люди;

не кормят их обильным воздаяньем;

молитвами не тешат богов слух;

не поминают всуе и повсюду

в их честь святилища не воздвигают…

Но, поменявши дом и имена,

они продлили…

СИСИФ

(поправляя)

…отложили гибель!

ПЛУТОН

(разочарованно)

Ужель, за восемь тысяч лет,

ты ни йоту, брат, не поумнел?

Пусть будет так!

Ты, как и жил в дерьме,

так и в дерьме подохнешь,

вот здесь под горкою, своим же камнем придавленный…

Я был Аидом – стал Плутоном,

а ты как был, так и останешься глупцом Сисифом!

Не зли меня и тех, кто выше нас сидит.

Иди, неси свой тяжкий крест…

СИСИФ

(нерешительно)

Наверно, камень, ты хотел сказать, кати…

ПЛУТОН

(поправляясь)

Оговорился, точно, камень…

(гневно)

И боле не обманывай своих богов!

Становится темно, небо затягивается тучами, гремит гром, сверкает молния, начинает лить дождь. Сисиф берётся за камень и начинает катить его в гору, бубня под нос.

Quod licet Jovi, non licet bovi…

Quod licet Jovi, non licet bovi…

Quod licet Pluto, non licet Sisyphus…

Картина третья

Сисиф изрядно постарел, поседел Сисиф, появились большие залысины со стороны лба. Он одетый в богатый хитон, который больше можно назвать лохмотьями, на голове терновый венок.

Сисиф по-прежнему, катит ещё более большой камень в гору. Подъем продолжает становиться всё круче и опаснее. Похолодало, деревья полностью облетели. Периодически пролетают снежинки. Пасмурно и сумрачно.

Опустив вниз камень на вершине горы, Сисиф встаёт на колени и, воздев руки к небесам, начинает свою нагорную молитву.

СИСИФ

(с упованием)

Всеславные Боги!

Миновало ещё три сотни лет… Но ни на шаг я не приблизился ко избавлению от мук. Да не обойдите меня участием и милостью Своей, и по множеству щедрот Ваших простите завтрашнюю ложь и беззаконие вчерашнее моё. Давно очистился я свою повинную душу от грехов пакостных; яко беззаконие моё я знаю, но не ведаю доколе мне ещё маяться и скорби своей предаваться.

Великодушные Боги!

Я разумею, что скорбь очищает душу ото лжи и скверны, но окропивши тело своё потом, кровью и слезами, я давно очистился, будто иссопом омыл свои усталые члены, и чище снега первозданного стали мои помыслы и вожделения мои. Слуху моему дайте отраду и веселие; да возрадуются кости мои уставшие.

Беспорочные Боги!

Да отвратите лики свои суровые от грехов моих и вся беззакония опустите. Сердце чистое колотится в моей изнеможённой груди; воздайте мне радость спасения и духом упования наделите меня.

Всемогущие Боги!

Да избавьте меня от мучений моих и, уста свои отверзши, возвестите прощение своё и благодеяние!

Раздаётся новый, незнакомый зловещий голос. К Сисифу выходит Люцифер.

ЛЮЦИФЕР

Что блеешь ты, яко агнец жертвенный перед закланием? Ужель пустыми речами мнишь умилостивить Великого Бога. Никогда не услышит он твоих легковесных воззваний, доколе не очистишь повинный разум свой от своекорыстных ожиданий.

Ещё не пришло время твоего избавления от злополучий твоих…

СИСИФ

(с удивлением)

Ужели наново переменили боги громозвучные гласы и громогласные прозвания свои, а с Капитолия скудного перебрались на гору крутоярее и выше?

(с усмешкой)

И яко величают тебя мой новоиспечённый неподкупный страж?

ЛЮЦИФЕР

Я – Люцифер, «несущий свет» всем грешникам, а, стало быть, тебе!

И тщетно ты взываешь ко языческим богам, пытаясь вымолить у них несуществующих какое-то несущественное снисхождение.

Их время кончилось, они давно уже не боги, они низложены до ранга смертных. И, мыслится, оне давным-давно во Аде, яко палящею лавой окружён и злобой лютою людскою!

Там в муках адовых оне вотще испытывают муки, яко и ты, тщась искупить неизвиняемые стародавние грехи…

А новый Бог – един, он всемогущ и всеобъемлем, он есмь Любовь, он, победивший Тьму, являет миру Свет, он устанавливает иначеский миропорядок, в основе коего покоится прощенье и любовь ко ближнему безвинному и дальнему повинному…

СИСИФ

А ты – «несущий свет» – его соратник верный, одесную стоящий от светлейшего престола и ловящий со трепетным и страстным содроганием всяк слабый звук, срывающийся с чистых уст новейшего Творца?

ЛЮЦИФЕР

Нет, я – его противник лютый! Аз есмь хулитель беспрестанный и оппонент всех начинаний, слов и дел…

СИСИФ

Так что ж ты лгал, что ты несёшь прощение и свет?

Так что ж ты лгал, что Бог единствен и всесилен?

Коль бысть в наличии ты – антипод его?

ЛЮЦИФЕР

(испуганно)

Но я – не Бог!

СИСИФ

(с издёвкой)

Сомнительно твоё пустое изреченье. Хоть не зовёшься богом ты, но, в сущности, ты – бог. Ты обладаешь очевидной силой. Ты ограничено, но властен над людьми. Есть у тебя и место, где безраздельно правишь ты…

Есть подчинённых исчислимый сонм…

К тому же чаешь одолеть небесного владыку, и тщишься место его славное занять, что на святом престоле…

ЛЮЦИФЕР

(с угрозой)

Нет, замолчи! Охальный словоблудник!

(громко и возвышенно)

Бог есмь един, все остальные – бесплотные пособники иль супротивники его…

Нет! Двух богов бысть не должно на небе!

(шёпотом)

А стану ль богом я, вопрос покамест не стоит…

(снова громко)

Прочь, златоустный мой крамольник!

Довольно слов, ты искусителя не искусишь!

СИСИФ

Да я не чаю искушать тебя, я просто добиваюсь от тебя прощенья.

ЛЮЦИФЕР

О чём ты, грешник, говоришь? Очнись, приди в себя…

Я?! Я – обычный лиходей – не волен отпускать тебе грехи.

К тому ж ты не крещён, язычник суеверный, не смеешь ты о всепрощенье лепетать.

СИСИФ

Так окрести меня, так приведи перед Господни очи, я ниц паду, чтоб вымолить его любовь.

ЛЮЦИФЕР

Пусты слова твои, пусты и помыслы, и ожиданья. Он – Бог, Он не сойдёт ко мелочным твоим грехам…

СИСИФ

Так кто ж тогда мои грехи рассмотрит, и скорбь мою уменьшит, изведёт мою печаль, в Элизиум переместит…

ЛЮЦИФЕР

Элизиума нет, есть лишь Эдем…

СИСИФ

В названии ли дело? Что деять мне, ответствуй, Люцифер?

ЛЮЦИФЕР

Катить, как прежде, в гору камень, и ждать когда божественный Судья опустится с небес и мучеников Ада с собою уведёт в небесный вечный Рай…

СИСИФ

А долго ждать?

ЛЮЦИФЕР

Один уж раз такое было, яко Божественный сынок спускался в Ад и праведников за собой увёл.

СИСИФ

А я? Я почему остался, что не заметил он меня?

ЛЮЦИФЕР

Ты на горе в то время подвизался, катя свой камень…

СИСИФ

Так что ж, не будет мне прощенья… ни-ко-гда?

ЛЮЦИФЕР

Совет один, Сисиф, кати свой тяжкий камень, кати, молись и Второго Прихода поджидай.

СИСИФ

А если снова Он забудет о Сисифе? Кто Он, кто я? Нелепая судьба моя…

ЛЮЦИФЕР

Сисиф, а яко мы с тобой уговоримся?

(лукаво)

Я помогу тебе прощенье получить у Вышнего Владыки, замолвлю слово, рекомендацию благопристойную тебе предоставлю, словно ты не лжец и еретик заклятый, а праведник, несправедливо обвинённый в надуманном грехе.

Но токмо ты особливо не обольщайся, что Он помилует и сразу в Рай определит. Первоначально, уповай, яко переведут тебя в Чистилище.

Ну, отсидишь там пару сотен лет, глядишь, тебя за непритворное раскаянье и веру, да за смиренный образ мысли или бытия переведут во Первый Круг Эдема…

СИСИФ

Что станется со мной – я разумею, а что взамен ты чаешь от меня? Душой моей ты завладеть не можешь, не то ни стал бы Рая мне сулить. Тогда замыслил ты инакое злодейство, вот токмо не могу постичь какое, говори?

ЛЮЦИФЕР

Я слыхивал, ты плутоватый малый, и даже Смерть когда-то обманул…

СИСИФ

Ну, продолжай, кого ты облапошить снарядился? Ужель Небесного Владыку?

ЛЮЦИФЕР

Ты мудр не по годам…

СИСИФ

Но ведаешь ли ты, а сколько мне годов?

ЛЮЦИФЕР

Я проштудировал твоё досье, но я тебя постарше буду, я сотворён был раньше, чем Адам.

СИСИФ

Кто это, я не слышал о таком божке?

ЛЮЦИФЕР

Да он не бог, он – первочеловечек, что появился на Земле. Так вот, я, прочитав о похождениях твоих, к тебе тотчас же устремился. Да токмо чую, яко мне помочь не сможешь ты, поскольку разучился, не моргая, лгать…

СИСИФ

Смогу ли я кого-то провести, то не твоя забота, вокруг да около, лукавый, не ходи?

ЛЮЦИФЕР

(доверительно)

Мне нужно, яко ты приблизился к Престолу, в доверье втёрся к Сыну, а потом… Тебе неважно под каким предлогом, но нужно заманить Его во Ад. К примеру, праведников здесь, мол, обижают, внегда как в Райских кущах место давно пожаловано им по их делам. Иль, в частности, ты можешь побожиться, что грешников здесь мучают неубедительно жестоко, а неким и поблажки представляют за их заслуги дольние пред Сатаной.

СИСИФ

И что с ним будет далее?

ЛЮЦИФЕР

Тебе какая разница? Твоя забота его во Ад зазвать, а я уж сам с ним разберусь.

СИСИФ

И всё же поделись своей идеей, иначе я согласия не дам.

ЛЮЦИФЕР

(откровенно)

Я заточу его в пещеру сообща с Иудой, что предал некогда Его и исключительно из-за большой любви. А Тот его любви не оценил, и заключил в студёной ледяной пещере, что подле озера Коцит. Вот там-то я их и вместе заключу под стражу. А сам, принявши светлый облик Сына, явлюсь на Землю, чтобы править человеками, как писано в Писанье, десяток не один веков…

СИСИФ

А что ж ты раньше так не поступил, когда Он в Ад сходил не так давно?

ЛЮЦИФЕР

Его визит был явно мне неведом, я подготовиться, как должно не успел?

СИСИФ

Ты явно не по адресу оборотился. Да я – негодник, я – злодей Сисиф. Я людям лгал, я грабил на больших дорогах, лишал их жизни, но не ПРЕДОВАЛ!

Нам не о чём с тобою толковать, Лукавый?

Иди-ка… прочь.

ЛЮЦИФЕР

По-глупому отверг моё ты предложенье. Иди, кати свой камень, и забудь, о чём тебе я говорил сейчас.

А тако же оставь надежду всяк мне отказавший! Не мысли больше о прощенье небесном, покамест я – Правитель этих адских мест!

СИСИФ

Да мне плевать…

Сисиф спускается с горы, берётся за камень и начинает катить его в гору, бубня под нос, то ли молитву, то ли мольбу…

…и после скорби дней моих неисчислимых, померкнет солнце, и луна не даст живущим света, даже звезды, как будто яблоки созревшие, падут с небес на твердь земную, и поколеблются небесные могущественные силы;

…и явится ко мне на эту гору Божий Сын, грядущий в облаках белёсых силою и славою Своей;

…и снизойдёт до мук моих безмерных, и Ангелы Его освободят меня от ненавистного постыдного занятия, и под руки изнеможённого меня подымут, обоймут и вознесут к Небесному Престолу, и я займу достойнейшее место одесную…

ЛЮЦИФЕР

(вполголоса)

Мечтай, мечтай…

СИСИФ

Что ты толкуешь там?

ЛЮЦИФЕР

(громогласно)

Кати свой камень в гору и надейся, внегда приидет Человечий Сын, окончатся твои безмерные мученья…

Гремит гром больше похожий на раскатистый смех Люцифера. Меркнет свет.

Картина четвёртая

Старый, но ещё крепкий Сисиф одет в поношенную белую диндашу. На голове у Сисифа рваная красная куфия.

Сисиф в молчании катит свой огромный камень в гору. Холодно, дует пронизывающий ветер, периодически валит крупными хлопьями снег.

СИСИФ

(бубня под нос)

Жизнь несуразна, смутна и трудна,

живём и маемся, покамест дна

мы не достигнем смрадной чёрной бездны,

в которой темь и хлад, и тишина.

И выбраться обратно невозможно —

отвесна у крутой скалы стена.

И глубже опускаться боязливо —

из бездны твердь небесна не видна…

Неожиданно раздаётся вызывающий низкий голос Ифрита – джинна женского рода, особо жестокого и беспощадного. Появляется восточная красавица.

ИФРИТ

Я – есть Ифрит! Послушай, в бездне той ни хлада нет, ни тишины,

огонь там жгучий полыхает, да стенания слышны…

Хлад был бы страстотерпцам что отдохновенье

и уменьшение страданий, и умаление вины!

СИСИФ

Я слеп и глух уже давным-давно…

Никчёмно всё, всё тщетно, всё равно!

Навзрыд смеются или наспех плачут

в той мрачной бездне – глупо и смешно!

Ни малый звук, ни громкий смех, ни вопли

не вырвутся из хляби скверной… Не дано

им сил прорваться сквозь пространство

Зла… Возражать мне, право, неумно!

ИФРИТ

Сисиф, взведи зеницы на меня и выслушай спокойно,

познал ты пыток всласть, изведал боли досыта, довольно.

Пора тебе из мрачной этой бездны выбираться в райский Джанна,

где ты познал бы гурий чернооких, что привечают хлебосольно.

СИСИФ

(останавливается)

Что должен я взамен? Кого предать?

Кого презреть? Кому зад подлизать?

Какому Богу цело покориться?

Какому Сатане рога пообломать?

А может, всё-таки, оставите в покое,

сподручнее, однако, мне катать

свой старый грязный камень в гору,

И ничего не чаять, не желать…

ИФРИТ

Чтоб в Рай попасть и обретаться там блаженно, беспредельно —

от прежней веры от неправедной ты отрекись смиренно.

Не бойся, в этом мире только скудоумец от слов своих не отступал.

И ты, сознайся чистосердно, ты тоже лгал не раз наверно…

СИСИФ

Мне, знаешь, бес иль ангел, надоело

менять, меняться то и дело.

Я стар и слаб, мне если даровать —

то только смерть, без передела,

без возвращения… Почти что сто веков

я отвыкал от жизни, оскудело

моё желанье жить, сошло на нет,

Нет ничего, чего душа б хотела…

ИФРИТ

(торжественно и громко)

Вот Бог! – непререкаемо его господство и главенство,

прими Его всем сердцем, и дарует Он тебе блаженство!

(вполголоса)

А к Иблису Высокородному, коль лик оборотишь влюблённый —

то обретёшь не только благость, но и власть! И совершенство!!!

СИСИФ

(с недовольством)

Не искушай меня нечистый бес,

как только лгать тебе не надоест.

Мне не нужно блаженство и отрада,

не надо мне прощенья, я и без

него уже с планидой примирился,

и боле не хочу ничьих чудес…

Оставь меня, мне камень мой ценнее

прощенья Божьего и райских мест.

ИФРИТ

(приторно)

А если Иблис возвратит тебя в Коринф – град твой родной,

И наделит тебя и здравьем, и казной, и плотью молодой?

Да что Коринф?! Он мир к ногам твоим поставит на колени,

лишь в знак согласия со мной кивни главой своей седой…

СИСИФ

(безразлично и опустошённо)

Устал я жить, не медли и скорей,

нить оборви, что столь ночей и дней

меня к никчёмной жизни в этом Аде

приковывало кандалов сильней.

Убей не тело – душу, ибо вечность

давно пожрала даже тех червей,

что плоть мою вкушали на потребу

голодной ненасытности своей.

ИФРИТ

(поучительно)

Ты слеп и глух? Да нет, ты глуп, как нищий, как плебей пустой.

Плоть – есть материя, душа – ничто! Осмысли факт простой,

коль сложну истину ты разгадать и осознать не в силах:

губить и мучить, истреблять и пожирать нельзя НИЧТО!

СИСИФ

Забыть хочу то, что ничто бессмертно.

Хочу я улетучиться бесследно.

За долгий век я ясно осознал,

что чаянье и упованье тщетно,

Ждать боле нечего, так сгинь душа

безропотно, легко и незаметно!

Я пустоту представил и испил

забвенья яд мгновенный и заветный…

ИФРИТ

Представь, всё кончилось: ни камня нету, ни горы, ни боли,

но есть душа, она в раю, чего ещё ты хочешь боле?

Душа согласья алчет, равновесия и тишины.

А ты её на муки обрекаешь, но зачем? Доколе?

СИСИФ

(перебивая)

Душа смердит, зачем тебе она?

Коль не прощаема моя вина,

зачем твой Иблис мне сулит прощенье,

вселенье в Рай? Болезнь моя точна:

не верю я ни в дьявола, ни в Бога…

Оставь меня, которого рожна

ты самого прожжённого подонка

вотще стараешься подъять со дна?

ИФРИТ

(торжественно и громко)

Представь на миг, тебя в Раю прекраснейшие девы встретят,

охватят женскою ласкою, полюбят нежно и приветят…

(вполголоса)

Но если ты отдашь себя во власть инакого Владыки —

тебе не только ласки – послушанье, почитанье светят!

СИСИФ

Зачем мне девы? Я уж столько лет

не знал любви, и вожделения нет…

Не нравится мне Парадиз ваш странный:

мужчинам – все, а женщинам? В ответ

что можешь ты, лукавый, мне поведать?

Какой-нибудь несообразный бред!

Хочу я пустоты, а ты-то можешь

её мне обеспечить или нет?

ИФРИТ

Ты обретёшь и пустоту, и волю, лишь от Бога откажись.

Блаженство полной пустоты – ты грезил лишь о ней, кажись.

Обороти глаза и помыслы ко Властелину Ада,

поскольку и душа проходит так же, как любовь и жизнь!

СИСИФ

(берясь за камень)

Что ж буду доживать, не привыкать:

надежду тешить, тщетно ожидать,

что кто-то сверху, снизойдёт к страданьям,

с желаньем не карать, а извинять.

Прости меня, пора, как прежде, в гору

тяжёлый камень уготовлено катать…

Помалкивай, пустые разговоры

меня чего-то стали утомлять!

Сисиф обречено и покорно катит свой камень в гору, валит крупный снег, медленно меркнет свет.

Картина пятая

Старый, немощный Сисиф одет в полосатую робу узника фашистского концентрационного лагеря.

Сисиф изрядно похудел, на лице следы побоев, однако, по-прежнему, он обречённо катит свой огромный камень в гору. Подъем уже более не повышается. На небольших полянках, на окраинах подъёма в гору появились весенние проталинки. На ветках немногочисленных деревьев, местами с переломанными ветками, набухают почки, начинают чирикать птички. На некоторых ветках повязки из белых бинтов с пятнами крови.

Спустив камень вниз, Сисиф оглядывается и прислушивается.

СИСИФ

(расстроено и обречённо)

Прошло немало легковесных лет,

я сотни тысяч стадий одолел, катая в гору камень,

но ни на шаг не подступил к разгадке

моей никчёмной маеты и пытки.

Ведь должен быть какой-то тайный смысл

в том, что катаю этот чёртов камень?

Едва ли он в одной лишь Каре Божьей

иль в устрашенье дерзновенного пройдохи и вруна…

Прошло немало лет – но перемен всё нет.

А впрочем, коль припомнить, разве в жизни,

богатой на события и встречи,

там много ли было судьбоносных дат?

Одна иль две на год… Иные – повседневность,

помпезность иль убогость, суета сует…

И, кстати, что-то голосов не слышно,

ни громогласных, ни глухих… Ужели стражи Ада

забылись, погрузились в беспробудный сон…

Иль боги в небесах переругались,

не могут власть распределить

и, наконец, определится: кому царить сегодня,

повелевать моей испорченной душой…

Появляется Herr Oberst в форме гестаповца с хлыстом.

HERR OBERST

(звучит командно и безапелляционно)

Чего застыл, как верстовой столб, вкопанный по пояс? Быстро съехал вниз и немедленно принялся за работу. Ты здесь не для того, чтобы размышлять, мечтать и строить далеко идущие планы.

Ты – быдло, ты – рабочий скот!

Хотя, нет, ты хуже скота, ты – никто, и если ты сейчас не начнёшь работать – я буду тебя наказывать, не жалея. А рабочий скот я бы пожалел, потому что он дорого стоит, а ты не стоишь ни гроша. Если ты умрёшь, никто не заметит этого и не помянёт твою душу грешную.

Иди – кати свой камень, не то живо отправлю тебя в газовую камеру. Что ли хочешь, чтоб твоим пеплом удобрили яблочные сады Аушвица?

СИСИФ

(безразлично)

Того, кто умер сто веков назад —

убить, увы, свершено невозможно.

Меня лишь можно воскресить,

но воскрешение, насколь я понимаю,

совсем не входит в круг обязанностей ваших.

Ответьте мне, дражайший страж,

к каким относитесь вы потаённым силам?

К небесным, коими повелевает некий Бог,

какой неважно! Их так много

сменилось на заоблачном престоле,

сулили все мне всепрощенье

и помещенье в Рай,

но не один из них ко мне,

увы, ни снизошёл?

Иль к тёмным, извините, сатанинским силам,

которые несут лишь муки и терзания,

суля блаженства и отраду,

лишь за признанье первородства их и превосходства

над божьими, убогими, по мысли их, творениями естества?

HERR OBERST

О чём ты? Говори понятнее, нечего тут философии разводить да зубы заговаривать, чтобы только не работать.

Я – никакой ни бог, ни сатана, я – Herr Oberst, я – обычный надзиратель, обученный следить за порядком. И обещать тебе я ничего не собираюсь…

(после паузы)

Ну-ка поворотись, болтливая тварь…

Сисиф поворачивается спиной.

Да не так, скотина, а в профиль.

Сисиф поворачивается.

Хорошо, а теперь скажи: «Тридцать третий артиллерийский полк…»

СИСИФ

(без запинки повторяет)

Тридцать третий артиллерийский полк…

HERR OBERST

Странно, произносишь правильно, а обликом вылитый иудей.

А может ты из кочевых цыган?

СИСИФ

Десятки тысяч лет я не был средь людей,

и потому не ведаю, о ком удостоверяешь ты.

Мне всё равно, кто есть цыган иль иудей…

Но если эти люди – суть твои враги,

даю зарок, что с ними я не знался никогда.

Здесь в этой Адовой глубинке

не часто вижу я друзей и паче супостатов…

(с усмешкой)

Я больше слышу голоса, да как-то не уверен,

что все вещающие сверху – являют человечий род…

Да, кстати, это замечание, увы, касается тебя.

HERR OBERST

Я – человек, я – офицер!

СИСИФ

Я ничего не понимаю,

ужели люди заселили Ад?

HERR OBERST

Нет, просто Ад теперь находится на Земле.

СИСИФ

А Рай?

HERR OBERST

А его никогда не было.

СИСИФ

Но ведь Адама и Еву изгнали из Эдема?

HERR OBERST

Нет. Всё случилось с точностью до наоборот. Это беспардонный Адам выгнал мягкотелого Бога из твоего Эдема, а Земля стала Адом для всех живущих в иных обитаемых мирах…