Космические кочевники

«ХРАНИТЕ ДАННЫЕ. ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ ИНВЕРС…»

Последнее слово обрывалось, словно писавший был прерван или не успел закончить.

– «Инверсии»? – предположил Виктор. – Или «инверсивной» чего-то?

– Возможно, речь о каком-то эксперименте, – сказала Лира. – Мнемозина была исследовательской станцией, здесь могли проводиться опыты с инверсивными полями или что-то в этом роде.

– Или это просто чьё-то предупреждение об инверсии систем питания, – пожала плечами Элия. – В экстренных ситуациях такое случается.

– В любом случае, нам стоит быть внимательнее, – сказала командир. – Продолжаем движение.

Они дошли до контрольного пункта – просторного зала с множеством пультов и тёмных экранов. Элия и другие инженеры немедленно приступили к работе, пытаясь активировать резервные системы. Специалисты по безопасности заняли позиции у выходов из зала, а Лира и Виктор начали осматривать информационные терминалы.

– Похоже, это главный информационный узел внешнего сектора, – сказал Виктор, изучая маркировку на одной из консолей. – Если нам повезёт и удастся запустить системы, отсюда можно будет получить доступ к основным базам данных станции.

– Если они сохранились, – заметила Лира.

Внезапно свет замерцал, и несколько экранов засветились тусклым синим светом.

– Есть контакт! – воскликнула Элия. – Резервные системы активированы. Питание на минимальном уровне, но достаточно для базового функционирования.

Командир кивнула:

– Хорошая работа. Приоритетные задачи: инженерам – проверить состояние критических систем станции, убедиться, что нет риска взрыва или разгерметизации. Архивариусам – получить доступ к информационным системам и определить, какие данные могут быть извлечены. Остальным – обеспечивать безопасность и помогать по необходимости.

Лира активировала ближайший к ней терминал. Экран мигнул и показал логотип станции – стилизованное изображение греческой богини памяти Мнемозины, держащей в руках свиток. Под логотипом появился запрос авторизации.

– Стандартные коды доступа не работают, – сказал Виктор, пытаясь войти в систему с другого терминала. – Похоже, здесь использовалась особая система защиты.

Лира нахмурилась:

– Это странно. Обычно на исследовательских станциях устанавливали универсальные протоколы доступа для аварийных ситуаций.

Она переключилась на диагностический режим, пытаясь обойти систему безопасности, но экран внезапно выдал сообщение об ошибке и погас.

– Проклятье, – пробормотала она. – Что-то не так с этими терминалами.

– Попробуйте подключиться через инженерные системы, – предложила Элия, оторвавшись от своей консоли. – Они обычно имеют приоритетный доступ к большинству функций станции.

Лира кивнула и перешла к другому терминалу, явно предназначенному для инженерного персонала, судя по маркировке. Она запустила диагностический инструмент со своего планшета, и к её удивлению, терминал откликнулся, предоставив ограниченный доступ к системам.

– Получилось! – сказала она. – У меня есть доступ к навигационной схеме станции и некоторым служебным журналам.

Она быстро просмотрела схему, ища секторы, связанные с хранением данных.

– Вот оно, – наконец произнесла она. – Центральный информационный архив находится во внутреннем кольце станции, в секторе D-7. Это… – она сверилась с картой, – примерно в двадцати минутах ходьбы отсюда, если использовать внутренние переходы.

– Состояние того сектора? – спросила командир.

Лира проверила данные:

– Система показывает, что сектор герметичен и стабилен. Энергоснабжение на минимальном уровне, но достаточно для работы основных систем.

– Хорошо, – кивнула Сара. – Сформируем группу для исследования архива. Эльвари, Кейн, Вант – вы идёте со мной. Остальные продолжат работу здесь.

– Я бы рекомендовала взять ещё одного специалиста по безопасности, – сказал Доран Кейн. – Внутренние секторы могут быть менее стабильны.

– Согласна, – кивнула командир. – Рейс, ты с нами.

Марион Рейс, младшая из группы безопасности, кивнула и проверила своё оружие – стандартный станнер, используемый для защиты от автоматических систем безопасности, которые иногда активировались на древних станциях и воспринимали посетителей как угрозу.

Группа из пяти человек покинула контрольный пункт и направилась вглубь станции, следуя указаниям на схеме Лиры. Они миновали несколько коридоров и переходов, многие из которых были частично заблокированы обломками или разрушенным оборудованием. По пути им встретилось несколько лабораторий – пустых, с покрытыми пылью инструментами и оборудованием.

– Странно, – заметила Элия, осматривая одну из лабораторий. – Обычно станции такого типа эвакуировались организованно. Здесь же всё выглядит так, будто люди бежали в панике.

– Возможно, у них не было времени, – ответил Кейн. – Если Коллапс застал их внезапно…

– Или причина была в чём-то другом, – тихо сказала Лира, вспомнив надпись на стене.

Они продолжили путь и вскоре достигли массивной двери с надписью «Центральное архивное хранилище» и символикой ограниченного доступа.

– Это здесь, – сказала Лира. – Судя по маркировке, это был архив высшего уровня секретности.

Элия подошла к контрольной панели рядом с дверью:

– Система блокировки сложная, но мы можем попробовать подать напрямую энергетический импульс…

Не успела она закончить, как дверь внезапно засветилась по периметру мягким голубым светом, и на панели управления появилась голографическая проекция – схематичное изображение созвездия.

– Что это? – нахмурилась командир.

Лира шагнула вперёд, внимательно изучая проекцию:

– Это Кассиопея, – сказала она. – Символ Навигаторов.

Она посмотрела на панель, где под проекцией мигал запрос: «ВВЕДИТЕ КОД СОЗВЕЗДИЯ».

– Похоже, это не обычная система безопасности, – сказала Лира. – Это… что-то, предназначенное специально для Навигаторов. Словно кто-то хотел, чтобы доступ могли получить только люди с определённым типом знаний.

– Ты можешь взломать её? – спросила командир.

Лира задумалась, глядя на мерцающую проекцию:

– Я могу попробовать. «Кодом созвездия» может быть астрономическая позиция Кассиопеи относительно стандартной навигационной сетки… или последовательность звёзд… или…

Она внезапно замолчала, осенённая догадкой. Медленно подняла руку и коснулась металлических нитей, вплетённых в свои волосы. Они были расположены точно в форме Кассиопеи – в том порядке, в котором Навигаторы традиционно вплетали их, следуя древнему ритуалу.

– Или это может быть последовательность соединения звёзд, – сказала она и ввела комбинацию, соответствующую тому, как металлические нити соединялись в её собственной причёске.

Панель мигнула, и голубой свет сменился зелёным. С тихим шипением массивная дверь начала открываться.

– Как ты догадалась? – удивлённо спросил Кейн.

Лира покачала головой:

– Это не моя догадка. Это традиция Навигаторов, старая, как сам Флот. Мы вплетаем нити в определённом порядке, соответствующем древнему представлению о созвездии. Кто-то знал об этой традиции и использовал её как ключ.

Дверь полностью открылась, открывая просторный зал, заполненный рядами высоких цилиндрических капсул – квантовых хранилищ данных, используемых для долговременного сохранения информации.

– Невероятно, – прошептала Элия, входя в зал. – Большинство этих хранилищ выглядят нетронутыми.

Центр зала занимал круглый пульт управления, окружённый голографическими проекторами. Лира немедленно направилась к нему, активируя свой планшет для подключения к системе архива.

– Нужно убедиться, что здесь безопасно, прежде чем приступать к работе, – сказала командир. – Рейс, Кейн – проверьте периметр.

Пока специалисты по безопасности обходили зал, Лира и Элия занялись центральной консолью. К их удивлению, система активировалась почти мгновенно, как будто была готова к использованию.

– Странно, – пробормотала Элия. – Такое чувство, что кто-то недавно обслуживал эти системы. Они не должны быть в таком хорошем состоянии после трёх веков простоя.

Лира не ответила, полностью сосредоточившись на появившемся перед ней интерфейсе. Система архива была огромной, содержащей петабайты данных, организованных по десяткам различных категорий.

– Здесь столько информации, что мы не сможем скопировать всё даже на четверть хранилищ «Астролога», – сказала она. – Нужно определить приоритеты.

– Какие конкретно данные мы ищем? – спросила командир.

Лира пролистала категории:

– Технические спецификации, научные исследования, особенно касающиеся энергетики и ресурсосбережения, медицинские данные… Всё, что может помочь Флоту.

Она продолжала просматривать каталог, когда её внимание привлекла странная категория, отмеченная особым символом – восьмёркой, лежащей на боку, символом бесконечности, с вписанной в неё звездой.

– Что это? – пробормотала она и выбрала категорию.

Система запросила дополнительную авторизацию. На экране появилось изображение не одного, а пяти созвездий, расположенных в определённой последовательности.

– Ещё одна защита, – сказала Элия. – Похоже, что бы ни хранилось в этой категории, оно было особенно важным или секретным.

Лира изучала созвездия, пытаясь понять логику их расположения. Это не были обычные навигационные ориентиры. Скорее, они образовывали какой-то паттерн, последовательность, которую нужно было правильно интерпретировать.

– Мне нужно время, чтобы разобраться с этим, – сказала она. – Но сначала давайте соберём данные из открытых категорий. Элия, ты можешь подключить наши накопители к системе архива?

Инженер кивнула и достала из рюкзака компактные квантовые накопители, которые команда привезла с «Астролога». Пока она занималась подключением, Лира продолжала исследовать архив, пытаясь понять, что именно исследовали на станции Мнемозина и почему эти данные были так тщательно защищены.

– Командир, – позвал Кейн, завершивший обход периметра. – Вы должны это увидеть.

Сара подошла к нему, и Лира, заинтригованная, последовала за ними. Они остановились у дальней стены архива, где находилась ещё одна дверь, меньшего размера, с маркировкой «Специальное хранилище X-7».

– Что за X-7? – спросила командир.

Лира проверила данные на своём планшете:

– В общей схеме станции этого помещения нет. Оно должно быть секретным даже для большинства персонала станции.

– Дверь заблокирована, – сказал Кейн. – И это не обычный замок. Посмотрите на эти символы.

На двери были выгравированы странные знаки, напоминающие одновременно древние астрономические символы и математические формулы.

– Это похоже на описание пространственно-временных координат, – сказала Лира, внимательно изучая гравировку. – Но в какой-то нестандартной нотации.

– Можешь расшифровать? – спросила командир.

– Не уверена. Мне нужно больше информации о том, какие исследования проводились здесь.

– Сначала завершим основную задачу, – решила Сара. – Копируем доступные данные, затем попытаемся разобраться с этой дверью.

Они вернулись к центральной консоли, где Элия уже начала процесс копирования.

– Это займёт около часа, – сказала она. – Данных много, и некоторые из них сильно фрагментированы.

– В таком случае, я попробую выяснить больше о станции из доступных журналов, – сказала Лира, возвращаясь к изучению архива.

Она нашла раздел с административными записями и погрузилась в чтение. История станции Мнемозина оказалась куда более интересной, чем она предполагала изначально.

Станция была построена за тридцать лет до Великого Коллапса как совместный проект нескольких крупных исследовательских организаций. Официально она предназначалась для разработки передовых методов долговременного хранения данных в экстремальных условиях. Однако в некоторых записях мелькали упоминания о «Проекте Инверсия» – секретной инициативе, связанной с исследованиями «темпоральных аномалий» и «обратной энтропии».

– Инверсия… – прошептала Лира, вспомнив надпись на стене. – Они изучали что-то связанное с обращением времени?

Она продолжила поиск и обнаружила последнюю запись в административном журнале, датированную за неделю до предполагаемой даты Коллапса:

«Эксперимент X-7 превзошёл все ожидания. Подтверждена возможность локальной инверсии темпоральных процессов в изолированной системе. Д-р Шэнь настаивает на немедленной передаче данных в центральный архив, но я считаю это преждевременным. Потенциальные последствия технологии слишком серьёзны. Необходимо дополнительное тестирование в условиях повышенной изоляции. Перенос образцов и ключевых данных в специальное хранилище X-7 завершён. Доступ ограничен до получения окончательных результатов. – Директор Нильсен»

Лира перечитала запись несколько раз, пытаясь осмыслить её значение. «Локальная инверсия темпоральных процессов» – звучало как научная фантастика, но если это было реальностью…

– Командир, я нашла что-то важное, – позвала она Сару. – Похоже, на этой станции проводились эксперименты с обращением времени.

– Обращением времени? – Сара нахмурилась. – Это невозможно.

– По крайней мере, они считали, что добились успеха, – сказала Лира, показывая запись. – И все ключевые данные находятся за той дверью, в хранилище X-7.

Командир внимательно прочитала запись:

– Это может объяснить степень секретности и необычную систему защиты. Если они действительно нашли способ манипулировать временем…

Она не закончила фразу, но всем было понятно продолжение. Технология такого уровня могла бы изменить судьбу не только Флота, но и всего человечества.

– Мы должны получить доступ к этому хранилищу, – решительно сказала Сара. – Эльвари, продолжай поиск информации о проекте X-7. Возможно, в архиве есть ключи к этой двери. Вант, как продвигается копирование?

– Тридцать процентов завершено, – ответила Элия. – Но я могу перераспределить приоритеты, чтобы сначала скопировать данные, связанные с этим проектом, если мы их найдём.

– Сделай это, – кивнула командир. – Кейн, Рейс – усильте наблюдение за периметром. Если на станции проводились такие серьёзные эксперименты, здесь могут быть и другие сюрпризы.

Лира вернулась к консоли и продолжила поиск, теперь уже целенаправленно ища любые упоминания о проекте X-7 или временных экспериментах. Большинство файлов было зашифровано или требовало специального доступа, но ей удалось найти несколько технических отчётов, которые дали общее представление о проводимых исследованиях.

Судя по этим отчётам, учёные станции Мнемозина обнаружили особый класс субатомных частиц, которые при определённых условиях демонстрировали поведение, противоречащее стандартным законам термодинамики. В изолированных системах, насыщенных этими частицами, энтропия не возрастала, а уменьшалась – процессы шли в обратном направлении, словно время текло вспять.

– Это невероятно, – прошептала Лира, просматривая данные. – Если это правда, то…

– Что? – спросила Элия, подойдя к ней. – Ты что-то нашла?

– Возможно, объяснение Коллапса, – тихо ответила Лира. – Смотри.

Она показала на отрывок из отчёта:

«Предварительные расчёты показывают, что при достижении критической массы инверсивных частиц в открытой системе возможно спонтанное распространение эффекта на окружающее пространство-время. Теоретически, это может привести к каскадной реакции темпоральной инверсии в масштабах, значительно превышающих экспериментальную установку. Необходимо разработать надёжные методы изоляции перед переходом к следующей фазе экспериментов».

– Ты думаешь… – начала Элия, но не смогла закончить.

– Что эксперимент вышел из-под контроля? Что каскадная реакция произошла и привела к Коллапсу? – Лира покачала головой. – Я не знаю. Но это был бы ужасно ироничный конец для человеческой цивилизации – уничтоженной собственным экспериментом со временем.

Элия выглядела потрясённой:

– Но если эта технология существовала… и если данные сохранились в этом хранилище X-7…

– То теоретически можно было бы обратить последствия, – закончила за неё Лира. – Вернуться назад во времени, до Коллапса.

Они посмотрели друг на друга, осознавая потенциальное значение своего открытия. Если данные в хранилище X-7 содержали ключ к технологии манипуляции временем, это могло полностью изменить будущее Флота и всего человечества.

– Нужно сообщить командиру, – сказала Элия.

Но прежде чем они успели что-либо предпринять, в зале раздался сигнал тревоги – пронзительный звук, эхом разносящийся по пустому пространству.

– Внимание всем группам! – раздался по коммуникатору голос командира основной экспедиции, оставшейся в контрольном пункте. – Зафиксирована нестабильность структурной целостности станции. Возможна разгерметизация отдельных секторов. Всем группам немедленно вернуться на челноки!

Сара мгновенно отреагировала:

– Вант, статус копирования?

– Сорок пять процентов, – ответила Элия. – Мне нужно ещё хотя бы десять минут, чтобы скопировать критически важные данные!

– У тебя пять, – отрезала командир. – Кейн, Рейс – готовьте оборудование к эвакуации. Эльвари – продолжай поиск ключа к хранилищу X-7, но быстро!

Лира вернулась к консоли, лихорадочно просматривая файлы. Время истекало, и она понимала, что у неё мало шансов найти решение. Но интуиция подсказывала ей, что за той дверью находится что-то критически важное для будущего Флота.

Внезапно её внимание привлёк файл, озаглавленный просто «Навигатор». Открыв его, она увидела серию астрономических координат и странную последовательность символов, напоминающую ту, что была на двери хранилища.

– Вот оно! – воскликнула она. – Это навигационный код, но не обычный. Это описание точки в пространстве-времени!

Она скопировала данные на свой планшет и бросилась к двери хранилища X-7. За ней последовала Сара.

– Сможешь открыть? – спросила командир.

– Не уверена, – ответила Лира, изучая символы на двери и сравнивая их с кодом в файле. – Здесь используется какая-то нестандартная система координат. Мне нужно время, чтобы расшифровать…

– Которого у нас нет, – прервала её Сара. – Вант, статус?

– Почти готово! – крикнула Элия. – Ещё две минуты!

Станция содрогнулась, и с потолка посыпалась пыль.

– Нестабильность увеличивается, – доложил Кейн. – Мы должны уходить немедленно.

Лира в отчаянии смотрела на дверь хранилища. Так близко к чему-то, что могло изменить судьбу человечества… и так безнадёжно далеко.

– Эльвари, мы уходим, – твёрдо сказала Сара. – Копируй этот код и всё, что удалось найти. Мы вернёмся с лучшим оборудованием и большим запасом времени.

Лира кивнула, понимая, что командир права. Она сделала несколько снимков двери, записала все видимые символы и скопировала все найденные данные о проекте X-7.

– Готово! – объявила Элия, отсоединяя накопители.

– Эвакуация! – скомандовала Сара. – Быстро и организованно, по тому же маршруту, которым пришли!

Группа покинула архивное хранилище, унося с собой бесценные данные и ещё более ценную загадку – тайну хранилища X-7 и возможный ключ к изменению судьбы всего человечества.

Глава 3: Запретный архив

Возвращение на «Астролог» прошло в напряженном молчании. Члены экспедиции, измотанные и погруженные в свои мысли, избегали разговоров о том, что они обнаружили на станции Мнемозина. Только после посадки, когда необходимые процедуры дезинфекции и медицинские проверки были завершены, Лира смогла наконец остаться наедине с данными, которые им удалось скопировать.

Архивная лаборатория корабля была тихим убежищем, где Лира часто проводила долгие часы, работая с древними навигационными картами и историческими записями. Сейчас она сидела перед голографическим дисплеем, просматривая файлы со станции Мнемозина. Часть данных была повреждена или зашифрована, но даже то, что удалось восстановить, рисовало захватывающую картину.

Проект «Инверсия» был гораздо масштабнее, чем она изначально предполагала. Это не просто серия экспериментов с необычными частицами – это была целенаправленная попытка разработать технологию управления течением времени. Ученые Мнемозины верили, что нашли способ создавать локальные области инверсии, где время текло бы в обратном направлении.

– Безумие, – пробормотала Лира, читая описание одного из экспериментов, где простая органическая материя под воздействием «инверсивного поля» возвращалась к более ранним стадиям развития.

Она прокручивала записи дальше, когда дверь лаборатории открылась, и вошла Элия Вант. Инженер выглядела уставшей, но её глаза горели тем особым блеском, который появляется у людей, стоящих на пороге великого открытия.

– Как продвигается? – спросила Элия, присаживаясь рядом.

– Медленно, – ответила Лира. – Большинство ключевых данных зашифровано или хранилось в том закрытом архиве X-7. Но даже то, что у нас есть… это потрясающе, Элия. Если хотя бы десятая часть этого правда, мы нашли нечто революционное.

– Я провела анализ тех фрагментов научных отчетов, которые мне удалось расшифровать, – сказала Элия. – С технической точки зрения, их теория не противоречит фундаментальным законам физики, хотя и требует… нестандартного подхода к интерпретации квантовых процессов.

Лира кивнула:

– Я больше заинтригована этим навигационным кодом. Смотри…

Она вывела на экран последовательность символов, которую скопировала из файла «Навигатор».

– Это не просто координаты в пространстве. Это описание точки в пространстве-времени с дополнительными параметрами, которые, кажется, указывают на какие-то особые свойства этой локации.

– Ты можешь расшифровать их?

– Частично, – Лира увеличила фрагмент кода. – Вот эта часть похожа на стандартные астрометрические координаты, используемые в поздний докризисный период. Они указывают на систему… где-то на краю исследованного космоса, примерно в трех месяцах пути отсюда при стандартной скорости Флота.

– А эти символы? – Элия указала на странную последовательность значков, напоминающих математические формулы, смешанные с астрономическими символами.

– Вот с этим сложнее, – признала Лира. – Но я думаю, это описание темпоральных характеристик. Смотри, этот символ обозначает реверсивный поток – в навигации его иногда используют для описания аномальных гравитационных течений. А здесь… мне кажется, речь идет о постоянной инверсии.

– Постоянной инверсии? – Элия нахмурилась. – Ты хочешь сказать, что этот код указывает на место, где время постоянно течет в обратном направлении?

– Звучит безумно, не так ли? – Лира слабо улыбнулась. – Но что если исследователи Мнемозины не просто экспериментировали с технологией обращения времени? Что если они обнаружили естественную темпоральную аномалию, место во вселенной, где законы времени работают иначе?

Элия задумчиво потерла подбородок:

– Естественный темпоральный реверс… Гипотетически такое возможно в областях с экстремально высокой гравитацией или другими экзотическими свойствами. Но стабильная зона инверсии… Это перевернуло бы все наши представления о физике.

– И могло бы объяснить, почему данные были так тщательно защищены, – добавила Лира. – Представь, что случилось бы, если бы такая информация попала не в те руки.

Они замолчали, каждая погруженная в свои мысли. Перспектива существования места, где время течет в обратном направлении, открывала головокружительные возможности. Для Флота, существующего в постоянном режиме истощения ресурсов и медленного угасания, это могло означать шанс на возрождение.

– Мы должны продолжить исследования, – наконец сказала Лира. – Раскрыть полный смысл этого кода, определить точное местоположение этой системы…

– И что потом? – тихо спросила Элия. – Если мы действительно найдем эту аномалию, что мы будем делать с ней?

Прежде чем Лира успела ответить, дверь лаборатории снова открылась. На пороге стоял Корвин Рейс – высокий, с аскетичным лицом, покрытым ритуальными шрамами, и полностью выбритой головой, на которой виднелась сложная татуировка космической карты. Его темные глаза смотрели с плохо скрываемым подозрением.

– Архивариус Эльвари, – произнес он, не удостоив Элию даже взглядом. – Совет Памяти требует вашего присутствия. Немедленно.

Лира почувствовала, как по спине пробежал холодок. Корвин Рейс, бывший член Совета Капитанов, а ныне лидер религиозной фракции «Хранители Потока», не славился дружелюбием к тем, кто слишком глубоко копался в прошлом или слишком далеко заглядывал в будущее. Для него и его последователей естественный ход времени был священным, а любые попытки манипулировать им считались кощунством.

– Чем я обязана такому вниманию? – спросила Лира, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно.