Архандеус. Возрождение из небытия

Персия, вооруженная лишь своими острыми глазами и разумом, нашла ключи от этих зловещих дверей. Когда она начала открывать замок, одна из девушек, дрожа от страха, схватила ее за руку и умоляла остановиться. Ее голос был полон отчаяния и боли, когда она прошептала: «Не открывай. За этими дверями скрывается нечто, что ты не сможешь описать словами. Это место пропитано страданиями и ужасом».

Персия, охваченная мрачным предчувствием, прислушалась к ее словам. Она дала всем, кого освободила, мечи и копья, а сама вооружилась щитом и мечом, готовясь к худшему. Она приказала всем оставаться на месте и быть наготове. Никто не должен был следовать за ней, пока она не убедится, что опасность миновала. Железные двери открылись со скрежетом, петли были покрыты ржавчиной, как будто их не смазывали годами. Персия сделала шаг в темноту, но ничего не услышала, и это лишь усилило её беспокойство. Она тихо приказала своим спутницам: «Бросьте факел внутрь». Одна из девушек осторожно выполнила приказ, и свет от факела осветил комнату. Лица всех присутствующих побледнели. Комната была не просто местом для удержания пленников, здесь совершались ужасные эксперименты, из тел которых изготавливали мази и настойки.

В комнате царила зловещая тишина. Слабое капание крови из банок над изуродованными телами создавало жуткую симфонию смерти. Вонь разложения наполняла воздух, как удушающий туман, заставляя бойцов зажимать носы или отворачиваться с гримасами отвращения. Персия, с мечом в руке, стояла неподвижно, словно статуя из камня, глядя на эту сцену ужаса. Человек в черном плаще, скрывающий лицо под зловещим платком, не замечал пристальных взглядов, продолжая бормотать свои мрачные заклинания. Его голос звучал как древний шепот, проникающий в самую душу, словно предвещая неизбежное.

Человек в черном одеянии:

«Блять, Барстак, мне нужно еще парочку свежей плоти, а то мои запасы почти закончились». Скоро за продукцией прибудет повозка, а нам еще нужно около тысячи мазей от хвори.

Закончив говорить, он не услышал ничего в ответ. Его взгляд скользнул по мрачному пространству перед ним. Вместо знакомых лиц он увидел лишь тени рабов и зловещую фигуру девушки с мечом. Поняв, что ему не поздоровится, человек бросился обратно, пытаясь захлопнуть за собой дверь. Но Персия, с холодным расчетом, метнула свой щит с такой силой, что он, как смертельный снаряд, достиг своей цели. Дверь из пола захлопнулась с глухим стуком, и за ней раздался звук падающего тела. Персия, с мрачной решимостью, подбежала к двери и резким движением открыла её. Перед её глазами предстала жуткая картина: человек, сломавший себе шею при падении с лестницы, лежал неподвижно, его лицо исказилось в последней гримасе боли и отчаяния. Приказав ждать её на улице, Персия начала спускаться по лестнице, её шаги были тяжёлыми и зловещими. Достигнув скрытой комнаты, она обнаружила, как изготавливают мази и другие вещества с использованием тел расы архандеус. В ярости от увиденного, Персия начала крушить всё вокруг, её удары были сильными и безжалостными. С улицы доносился грохот ломающейся мебели и звон разбитого стекла. Когда она наконец успокоилась и вышла к оставшимся, её голос был полон гнева и презрения, а слова – резкими и яростными.

Персия:

– как такое возможно? Чем мы заслужили эту кару? За что нам такие мучения и страдания?

Закончив орать на несчастных рабов, она приказала сжечь здание дотла, чтобы не осталось ни следа, иначе им всем несдобровать. Несколько рабов, дрожа от страха, взяли факелы и начали поджигать здание. Все боялись гнева Персии и не осмеливались ослушаться. Когда здание превратилось в обугленные руины, Персия изложила свой зловещий план: в поселке еще оставались рабы, их тоже нужно освободить. Но сначала она устранила главную угрозу, и теперь можно было не опасаться за успех.

Одна из рабынь, дрожа от страха и отчаяния, подошла к Персии.

Рабыня:

– Госпожа, мы вечно перед вами в неоплаченном долгу, но все-таки есть одна проблема, которую вы не учли.

Персия:

– И какая же?

Рабыня:

– Под конец каждой недели в поселок приезжает работорговец, они привозят наших сородичей на обмен.

Персия:

– И на что они меняют?

Рабыня:

– На мази, порошок и немного золота, я собственными глазами видела это.

Персия:

– И сколько они привозят?

Рабыня:

– Всегда по-разному, но не больше сорока человек.

Персия:

– Хорошо, значит, у нас есть еще время, слушайте меня внимательно. Мы устроим резню в этом поселке. Нужно оставить хотя бы нескольких людей, чтобы работорговцы ни о чем не заподозрили. Как только они попадут в нашу засаду, мы перебьем их всех до единого.

Рабыня:

– А что нам делать дальше? Нам некуда податься, нет места, где можно укрыться.

Персия:

– Есть такое место, но мне необходимо собрать две тысячи наших сородичей. Как только я соберу вас и научу, как убивать этих нечестивцев, вы все отправитесь со мной в лучший мир.

Рабыня с воодушевлением обратила свой взор на Персию, ибо слава её пробудила в них надежду на то, что существует место, где они смогут укрыться от преследований.

Все рабы преклонили колени перед Персией и в один голос произнесли:

– Мы будем вечно служить вам, госпожа.

Персия всех повела к поселку. Перед поселком она велела разбиться на несколько отрядов. Нападать они начали перед восходом солнца. Каждый отряд заходил в дом, убивая всех, кого встречал на своем пути, никого не жалея. Люди не были готовы к такому. Крики людей разошлись по поселку. Звук пронзенной плоти и разбитых стекол был слышен. Каждый отряд справлялся с задачей. Солнце зашло уже высоко. Бойня прекратилась совсем недавно, каждый отряд вернулся к Персии с докладом о выполненной задаче. Даже удалось захватить несколько человек. Персия с довольным видом смотрела на пленников. Идя перед пленниками, она внимательно осматривала каждого, пока не дошла до того мужчины, который учил своих детей мучить ее сородичей. Указав пальцем на него, мужик не на шутку перетрусил. Страх сочился от него отовсюду. Он стал бледным. В этот момент сидящий рядом ребенок вступился за своего отца.

Ребенок:

– Оставьте его в покое, мерзкие твари, мы вас всех перебьем.

От такой дерзости Персия с неистовой яростью схватила ребенка за волосы и отбросила его далеко от своего отца, швырнув его к ногам освобожденных рабов. Персия отдала приказ избить его. Никто не осмелился ослушаться ее жестокого приказа. Толпа рабов с необузданной жестокостью принялась избивать ребенка, и было видно, как его зубы разлетались в разные стороны. Наблюдая за этим, Персия подошла к отцу ребенка, присела перед ним и посмотрела ему в лицо, полное отчаяния и ужаса.

Персия:

– Почему ты не останавливаешь нас? Ты же их учил никогда не поворачиваться спиной к таким, как мы! А теперь он занял твое место, но ты молчишь?

Мужик:

– Прекратите, прошу вас, он ни в чем не виноват!»

Персия:

– Нет, он виноват, вы все виноваты, вы и тебе подобные убивали нас, насиловали, и ты учил своих детей обращаться с нами, как со свиньями.Так смотри на свои старания.

Отец замолчал, он не мог даже выдавить из себя слова, пока не стала говорить мать ребенка.

Женщины:

– Молю вас, госпожа, прикажите своим не убивать его, мы всё сделаем, всё, что скажете. Только остановите это безумие.

Персия:

– Безумие? Это вы безумцы, а мы всего лишь хотим жить, но вы, вы, суки недоразвитые.

Персия распорядилась прекратить избиение ребёнка, стремясь продемонстрировать свою власть и донести до сознания окружающих свою волю, если они не пожелают ей подчиниться.

Персия:

– Итак, мы знаем, что вам поставляют рабов, вы их обмениваете, вот как мы сделаем, вы их встретите и обменяете, в обмен мы не убьем ваших детей. Если я почую что-то неладное, я лично перережу всем детям горла перед вами, вы будете наблюдать, как они умирают, и ничего не сможете сделать. Вам всем понятно?

Пленники лишь кивнули на ее вопрос, все боялись до мурашек отвечать ей.

Персия и остальные разбрелись по деревне, кто-то спрятался в мрачных домах, другие затаились под личинами рабов, словно тени. Сама Персия вместе с пленниками укрылась в огромном доме, наблюдая за всем со стороны, словно хищник из засады. Деревня казалась такой же, как и прежде, безмолвной и непримечательной, но в воздухе витала зловещая тишина.

С наступлением вечера вдали показались несколько повозок, не более пятидесяти, каждая из которых была окружена стражей, по пять человек на повозку, и кучерами. Все повозки были плотно закрыты, их содержимое оставалось тайной. Кто там прятался – рабы или воины? Никто не знал. Персия не хотела вступать в бой. Их численность и боевой опыт могли уничтожить её и остальных. Повозки остановились посреди деревни. Из первой повозки вышел высокий, просто одетый человек, ничем не выделяющийся. Его сопровождали двое стражей, полностью закованных в броню, без единого открытого места. Даже их глаза скрывались за шлемами. Высокий человек направился к старосте деревни, и они начали что-то обсуждать. Персия нервничала, глядя на происходящее из окна. Всё казалось мрачным и непонятным. Стоя рядом с повозками, воины архандеус ничего не заметили – всё шло по плану. Из других повозок начали выходить люди, полностью скрытые под лохмотьями, их лица были спрятаны. Персия ухмыльнулась, её зловещий план сработал безупречно. Все вышедшие из повозок люди выстроились в одну мрачную линию. Как только это произошло, высокий мужчина снял своё обличие. Его руки, словно ожившие тени, медленно сняли кожу, обнажая то, что скрывалось под ней. Некогда человек, он теперь стоял перед ними, обнажив свою истинную сущность – нежить. Из своего ребра и руки он изготовил зловещий посох, что-то бормоча на древнем языке. Посох вспыхнул холодным, мертвенным светом, словно огонь преисподней. Люди, вышедшие из повозок, стояли в зловещей линии, их глаза светились тусклым, мертвым светом. Они скинули свои лохмотья, обнажая свои гниющие, разлагающиеся тела, покрытые пятнами плесени. Староста деревни, стоявший рядом с ними, вдруг начал рвать на себе кожу, словно она горела изнутри, обнажая почерневшую, гниющую плоть. Воины Персии, стоявшие возле повозок, с ужасом накинулись на нежить, но их мечи лишь оставляли царапины на их бессмертной коже. План Персии рухнул в одно мгновение, они не ожидали, что в повозках окажется не просто нежить, а нечто куда более страшное и древнее, чем они могли себе представить. Смотря на всё это из окна, Персия видела, как ее сородичи, опьяненные иллюзией свободы, тут же теряли её, словно призраки. Её воины, не готовые к этому кошмару, не имели боевого опыта. Каждый из Архандеусов сражался с несколькими врагами, но за каждым поверженным чудовищем вставали новые, словно тени из бездны. Численность воинов Персии уменьшалась с ужасающей скоростью. Не выдержав, что её усилия не приносят плодов, Персия, разбив окно, кричала выжившим своим воинам отступать в дом. Но большинство из них, едва добравшись до спасительных стен, оказались в ловушке. Не успев забаррикадировать двери и окна, они пали жертвами нежити, разорванные на части прямо на пороге дома. Персия осознавала, что оборона в доме обречена на провал, и понимала, что до рассвета они не продержатся. Ходя взад-вперед по комнате, она ощущала, как стены давят на неё, а воздух становится густым от напряжения. Размышлять о планах было невозможно, каждый звук шагов или крик пленников разрывал тишину, словно предвестник неизбежного.

Не выдержав, Персия одним махом меча отрубила головы пленникам, кровь хлынула на пол, забрызгав её лицо и одежду. Стоя посреди комнаты, она тяжело дышала, её грудь вздымалась, как после долгого бега. Постепенно успокоившись, она отдала приказ оставшимся воинам искать проход в доме.

Где-то здесь должен быть тайный выход, ведущий в лес. Время истекало, и с каждой минутой шансы на спасение уменьшались. В воздухе витало ощущение обречённости, и даже тени в комнате казались живыми, словно наблюдали за каждым её движением. Несколько воинов начали беспорядочно метаться по дому, остальные, измученные и обессиленные, едва удерживали двери и окна. Нежить прибывала, их зловещие тени заполняли пространство, а их хриплый вой становился невыносимым. До тех пор, пока один из воинов, тяжело дыша, не прохрипел Персии о том, что нашел в подсобке узкий проход. Персия, охваченная гневом и отчаянием, приказала оставшимся воинам быстро лезть туда, пока еще оставалась возможность. Но она не могла предвидеть, что ее верные соратники, изможденные до предела, рухнут перед ней, словно сломанные куклы. Они смотрели на нее с невысказанной мольбой, их глаза были полны безысходности. С двух сторон к ней подошли воины, их руки были грубыми и безжалостными, когда они взяли ее за плечи. Персия не могла понять, что происходит, ее возмущение перерастало в безумную ярость.

Персия:

– Что вы делаете? Немедленно лезьте в этот чертов проход. Иначе вы умрете зря. Вы меня слышите?

Один из воинов ответил Персии: «Госпожа, наша смерть станет темной вехой в истории, но она укрепит ваше великое дело. Жертва неизбежна, как тень на рассвете. Если вы погибнете, мир погрузится в хаос. Но если падем только мы, ваш путь продолжится, хотя и будет омрачен нашей гибелью».

Закончив говорить, двое воинов с мрачной решимостью бросили Персию в узкий проход и с грохотом закрыли за ней тяжелую железную дверь. За запертой дверью раздавались зловещие звуки: скрежет когтей по металлу, тяжелое дыхание нежити и приглушенные крики, переходящие в хрип. Персия отчаянно пыталась выбить дверь, царапая её ногтями и крича во всё горло, чтобы эти бездушные глупцы открыли проход. Но её мольбы тонули в какофонии звуков: лязге мечей, хрусте костей и утробном рычании монстров. Нежить, словно чуя свежую добычу, прорвалась в дом, и Персия слышала, как её верные воины сражались до последнего вздоха, не жалея ни себя, ни своих врагов. Крики ее воинов стихли, не дождавшись своей участи. Она поползла по узкому проходу, и в темноте туннеля Персия услышала, как что-то зловеще ползет за ней вдалеке. С мрачной решимостью она ударила ногой по балке, удерживающей землю над ней, и проход мгновенно обрушился, погребая под собой все звуки. Ползя дальше, Персия ощутила леденящий ветерок – выход из туннеля был совсем близко, и она чувствовала запах свежей крови и пепла.

Персия выбралась из-под обломков и оказалась среди густых кустов. Перед ее глазами раскинулся поселок, объятый пламенем. Издали можно было разглядеть, как нежить бродит по улицам, словно тени из забытых кошмаров. Вздохнув, она поняла, что удача отвернулась от нее. Но Персия не собиралась сдаваться. Она знала, что должна продолжить путь и найти своих сородичей. Время не ждет, и ей нужно торопиться, чтобы не огорчить своего Лорда. С мрачной решимостью Персия отправилась дальше, в мрачную неизвестность, готовая к любым испытаниям, которые приготовила ей судьба.

Год второй

Несколько недель прошло с её неудачи, и Персия, словно изгнанная тень, кочевала из деревни в деревню, тщетно пытаясь отыскать своих сородичей. Её путь был полон мрачных лесов и зловещих пустошей, но нигде не улыбнулась ей удача. Каждую ночь, под открытым небом, её терзали кошмары. В этих снах нежить разрывала её на части, а она, несмотря на все усилия, не могла дать отпор. Её крики заглушались холодом и тишиной, и каждый раз всё заканчивалось одним и тем же – её смертью. Ей уже осточертело просыпаться в поту и страхе перед неизбежным. Её сердце, некогда полное надежд, теперь было тяжёлым от отчаяния. Не для того Лорд Орденкус выбрал её, чтобы она чего-то боялась. Персия, решившись вернуться туда, где потерпела крах, и наконец встретиться лицом к лицу со своим страхом, отправилась в путь. Дорога поглощала её силы, высасывая жизнь, но она, измождённая и истощённая, всё же достигла посёлка, стоя на холме и глядя на него издалека, словно призрак из прошлого.

Персия смотрела на деревню, и её сердце сжималось от ужаса. Всё, что она видела, казалось пропитано отчаянием и смертью. Деревня, которую она когда-то покинула, была полна жизни и движения, но теперь это была лишь тень самой себя. Разрушенные дома, заросшие сорняками улицы, тишина, нарушаемая лишь карканьем ворон. Всё выглядело так, словно время здесь остановилось, и только тени прошлого всё ещё бродили по этим мрачным улицам.

Она не верила своим глазам. Когда она уходила отсюда, это была живая деревня, пусть и полная страха перед её гневом. Но сейчас… Сейчас это место превратилось в нечто иное – в землю мёртвых, где жизнь угасла навсегда. Превратившись в нечто мрачное и зловещее, эта нежить за несколько недель сотворила нечто невообразимое. Деревушка превратилась в главный форпост нежити, из простой деревни он воздвиг почти замок. Стены вокруг посёлка были сделаны из почерневших, мёртвых деревьев, а дома – из кирпича и глины, словно маленькие склепы. Земля вокруг этого места была выжжена дотла, не осталось ни деревьев, ни живности. Они всё срубили начисто, не оставив даже пеньков. Выжженная земля была покрыта пеплом, который казался живым, шевелясь под порывами холодного ветра. Персия смотрела на землю перед собой, чувствуя, как её ноги погружаются в мёртвую траву. Если сделать шаг вперёд, травы уже не будет, только холодный пепел и зловещая пустота. Она коснулась выжженной земли, и её тело пронзило ощущение мерзкой пустоты, проникающей до самых глубин её существа. Нервы, словно оголённые провода, затрепетали от отвращения. Её желудок издал глухой, мучительный стон, словно напоминая о давно забытой голодной агонии. Но как только Персия убрала руку с выжженной земли, её тело не выдержало – её вырвало, и из глубины её существа изверглась тёмная, вязкая масса, наполненная отвращением и страхом.

Она не понимала, что происходит. Долго стоять на этой земле было невыносимо – желудок живого существа не мог выдержать этого мучительного стресса. Или же это была чёрная магия, древнее проклятие, наложенное на эти земли, чтобы навсегда отравить всё живое? Персия чувствовала, как её охватывает паника. Она не знала, как ей дойти до посёлка, не знала, что делать. Мрак и отчаяние сгущались вокруг неё, и каждый шаг по выжженной земле казался последним. Вдали, на выжженной земле, Персия заметила существо, которое вбежало в проклятую зону. Бедное животное начало издавать звуки, не похожие на звериные, и его глаза мгновенно почернели, словно поглощенные тьмой. Шкура существа изменилась, став грубой и местами обнажив внутренние органы. Кожа начала отслаиваться, обнажая гнилую плоть.

В считанные секунды животное превратилось в нежить, и его тело стало источником ужаса. Персия, осознавая неизбежность своей участи, вступила на проклятую землю, зная, что обратного пути нет. Лучше встретить свою судьбу в бою с нежитью, чем продолжать жить в вечном страхе перед неизвестным. Делая шаг за шагом, Персия ощущала, как её тело трансформируется в нечто ужасающее. Она смотрела на свои ноги с омерзением, наблюдая, как они превращаются в гниющие обрубки. Кожа становилась всё бледнее, покрываясь пятнами разложения, а гнойные пузыри быстро распространялись, словно живые существа, пожирающие её изнутри. Вскоре она оказалась полностью погружена в эту мерзкую массу, словно утопающий в болоте.

Продолжая свой путь к посёлку, Персия чувствовала, как её тело разрывается изнутри. Руки становились всё костлявее и тоньше, словно ветви мёртвого дерева, а кожа начала спадать с них, оставляя за собой шлейф из гнилой плоти и слизи. Куски кожи падали на землю, оставляя за ней след из отвратительной массы, напоминающий путь через кладбище. Персия изменилась до неузнаваемости, словно сама превратилась в одну из них – в жуткую, бесчувственную нежить. Она приблизилась к деревянной стене, и ворота распахнулись перед ней, словно приветствуя свою новую хозяйку. Без колебаний Персия вошла внутрь, и ее встретили как свою, но в этом приветствии не было тепла. Никто из нежити не напал на нее, лишь молча провожали взглядами, полными ненависти и жажды.

Дойдя до центра поселка, она увидела мрачное зрелище: на вершине горы из трупов и костей возвышался трон, на котором восседал главный нежить. Его глаза, холодные и безжизненные, сверкали в темноте, а на лице застыло выражение презрения. Над поселком нависали мрачные небеса, застывшие в вечном покое, словно сами они были частью этого проклятого места.

Главный нежить, восседающий на троне, медленно перевел взгляд на Персию. Его голос, низкий и хриплый, прозвучал как шепот самой смерти:

– Ты наконец-то пришла, Персия. Добро пожаловать в наш новый мир.

Указав своей кистью на нее, он сперва не понял, почему она не выполняет его приказ. Главный нежить схватил посох и снова направил его на нее, но ничего не произошло. Он не мог понять, почему Персия не подчиняется. Его глаза вспыхнули зловещим синим пламенем, посох охватило черное пламя, образовав вокруг него огненный шар. Главный нежить прорычал злым, хриплым голосом, его слуги вздрогнули от ужаса. Он приказал им уничтожить Персию, указав на нее дрожащей рукой. Некоторые из нежити начали сомневаться в его силе, чувствуя, что кто-то или что-то стоит выше него. Неужели нашелся кто-то, кто способен бросить вызов самой смерти? Персия, словно мрачный вестник апокалипсиса, взревела, и нежить разделилась на два гниющих фронта. Они начали биться между собой, их движения были медленными, как в кошмарном сне. Армия нежити распадалась, их тела сгнивали прямо на глазах. Пока они были поглощены своим хаосом, Персия начала подниматься на гору трупов, где восседала главная нежить. Она двигалась с неспешной грацией смерти, ее глаза горели холодным огнем.

Главный нежить, почувствовав угрозу, попытался сбить ее с ног своей магией, но его заклинания были как шепот в пустоте. Персия приближалась, и с каждым шагом ее присутствие становилось все более ощутимым. Кулак Персии, тяжелый, как могильная плита, врезался в его гниющую черепушку, разбивая ее на куски.

Скинув его с горы трупов, Персия прыгнула следом, словно тень, готовая поглотить свою жертву. Она поймала его в воздухе и, не раздумывая, швырнула в землю с такой силой, что земля содрогнулась. Посох, который он держал в руках, выскользнул из его пальцев и упал в грязь.

Персия стояла над ним, избивая его с безжалостной жестокостью. Она понимала, что он не чувствует боли, страдания или отчаяния. Его пустые глазницы смотрели в пустоту, а гнилая плоть распадалась под ее ударами. Это был танец смерти, где не было места милосердию или состраданию. Это нежить – лишь гниющий остов, лишенный всякой жизни, его плоть разлагается, обнажая кости. Персия, поглощенная безжалостной расправой над главной нежитью, не заметила, как ее кулак пробивает доспехи одного из своих. Главная нежить стояла за ее спиной, наблюдая, как она с холодной решимостью избивает собственного воина. Персия не почувствовала ни капли сомнения, ни малейшего колебания – ее глаза были затуманены безумием, а разум поглощен яростью. Именно этого и добивалась главная нежить – чтобы Персия обнажила свою истинную сущность, скрытую за маской жестокости. Нежить проникла в ее сознание, словно тень, обманывая ее зрение своими темными иллюзиями. Пока Персия была поглощена своим безумием, главная нежить, словно паук, плела свои нити, готовясь к мрачному ритуалу, который должен был окончательно уничтожить все, что было дорого Персии. Он неспешно начал разбрасывать по кругу Персии какой-то темный порошок, и из своего тела вытащил несколько костей, кладя их на этот порошок. Всего он положил десять своих костей, и как только закончил подготовку к ритуалу, главная нежить медленно села напротив Персии. Сев в позу лотоса, главная нежить начала бормотать на непонятном языке, и круг, в котором оказалась Персия, начал медленно превращаться в магический щит, окутанный зеленой дымкой. Как только щит полностью закрыл Персию, главная нежить резким движением оторвала от своего позвоночника свой череп. Свою черепушку он положил перед собой, шепча магические слова с мрачной решимостью. Как только главная нежить сделала это, перед глазами Персии возник её сородич, давно погибший от её ударов. Она не понимала, что произошло. Её кровавые руки дрожали, когда она приближала их к лицу, охваченная ужасом от содеянного. Она всё время думала, что бьёт главную нежить, но её разум был затуманен. Её взгляд перешёл на череп нежити, лежащий на земле и что-то бормочущий с зловещей насмешкой. Она попыталась схватить его, но, окруженная невидимым барьером, который сплела нежить, Персия ощутила леденящий ужас. Воздух стал густым и удушающим, словно ядовитый туман, проникающий в легкие. Ее глаза медленно закрывались, не в силах выдержать давление, а сердце билось все слабее, словно загнанное в ловушку. Она била барьер руками и ногами, царапала землю, оставляя кровавые следы, но все было тщетно.

Когда дыхание окончательно покинуло ее, Персия превратилась в безумное, обезумевшее существо. Она царапала землю когтями, рыла под собой, словно дикий зверь, жаждущий свободы. Ее глаза горели адским огнем, а из груди вырывались хриплые, звериные звуки. Она больше не была человеком, а лишь тенью, стремящейся вырваться из этого кошмара. Но она не успела даже вырыть яму под собой, как Персия отключилась. Открыв глаза, она увидела лишь свинцовое небо, затянутое мрачными тучами, которые зловеще плыли, словно предвещая беду. Подняв голову, Персия осознала, что оказалась в чужом и зловещем месте. Вместо знакомого поселка вокруг раскинулся мрачный город, чьи заброшенные здания возвышались, как безмолвные стражи, а улицы были покрыты зловещей тишиной, нарушаемой лишь шепотом ветра.Везде бродили безликие тени, не обращая на нее внимания. Персия медленно поднялась на ноги, но тут к ней приблизилась странная пара. Внезапно они прошли сквозь нее, словно призраки, и это заставило ее сердце замереть от ужаса. Она не могла поверить своим глазам. Не удержав рвотный позыв, она извергла перед собой густую, вязкую жидкость, из которой начала формироваться главная нежить. Она стояла перед ней, как старый, изможденный друг, с пустым, мертвым взглядом, не шевелясь и не отвлекаясь ни на что. С каждой минутой день становился все темнее и мрачнее, пока не наступила бесконечная ночь, окутывая мир ледяным мраком. Персия стояла на месте, наблюдая, как город погружается в хаос. Некие захватчики, словно зловещие тени, проникали в каждый уголок, разрывая всё на своём пути. Никто не мог укрыться от их неумолимой ярости.