Архандеус. Возрождение из небытия

Балок, харкая кровью, пытался понять, почему его Лорд хладнокровно убил его. Он отчаянно пытался спросить, но его рот лишь открывался, словно рыба на суше, а слова тонули в безмолвии.

Упав на спину, Балок увидел, как его солдаты, с пронзенными телами, висят на массивных балках. Их кровь, густая и темная, струилась, словно нефть, заливая все вокруг. Она текла рекой, поглощая его, пока не утопила в этом океане агонии и отчаяния.

Отойдя от своего видения, Балок лежал на земле, приподнявшись над ней, и увидел Пастыря. Он лежал рядом с ним, обезглавленный, с вывалившимися внутренностями наружу.

Балок не стал звать своих воинов – не к чему тревожить их по пустякам, подумал он. Лучше, чтобы никто об этом не знал. Может быть, Пастырь хотел обманом заставить поверить, что Лорд Орденкус уничтожит Балока и его войско, или он показал будущее, которое ждет Балока.

Присев на корточки, Балок погрузил свои ладони в вязкую кровь Пастера, выпивая её до последней капли. В этот момент его тело начало искажаться, словно подчиняясь тёмной силе. Мощь, пульсирующая в его руках, была невыносимой, разрывая его изнутри. Слух стал невыносимо острым, улавливая даже самые тихие шорохи, которые казались криками в аду. Глаза его превратились в два бездонных колодца, в которых отражались лишь мрак и бесконечность. Он перестал быть тем, кем был раньше, превратившись в нечто ужасное, воплощение кошмара. Но Балок ещё не осознал, что его новая сущность – это лишь начало его падения в бездну.

Могущество – это проклятие, дарованное избранным. Оно – зловещий дар, несущий разрушение.

Это сила, способная превращать миры в пепел, а души – в тени. Властелин, обладающий этим проклятием, не просто повелевает – он порабощает, сеет страх и хаос.

Его воля – это бездна, в которой тонут надежды и судьбы. Он способен на всё, и эта тьма вселяет ужас, не оставляя места для света.

Орден Одекаи

Глава 3Год первый

Персия Тодекари отправилась в самые отдаленные уголки континента, где держалась ближе к небольшим деревням. Там она наблюдала за людьми, которые использовали её собратьев как рабочую силу. Они строили дома, обрабатывали поля и разводили скот. Тех, кто не подчинялся своим хозяевам, заковывали в цепи и оставляли без еды. Некоторые, несмотря на жестокость, продолжали сопротивляться, и к ним применялись ещё более суровые меры. Их привязывали к деревьям и били дубинками до потери сознания или до смерти, вися на ветвях. Иногда несчастных оставляли в живых, но ломали им ноги и руки, после чего выбрасывали на съедение животным.В каждом доме держали по несколько цепных псов, с малых лет натаскивая их на охоту за рабами из расы архандеуса. Собак тренировали на поиски беглецов, обнюхивая их одежду и тела. Когда кто-то пытался сбежать от хозяина, владелец спускал всю стаю, чтобы разорвать беглеца и вернуть его обратно или уничтожить. Это зависело от настроения владельца: нужны ему рабы или нет.

В одном из таких поселений Персия остановилась, чтобы собрать информацию и освободить своих сородичей. Она понимала, что не может действовать в одиночку, иначе её схватят, и весь план лорда будет сорван. На пригорке неподалёку от жилых домов она медленно пробиралась через высокую траву, рискуя быть обнаруженной. Запах человека мог привлечь диких собак, поэтому она использовала маскировку: измазалась в грязи и нечистотах, чтобы скрыть свой аромат. Это был мрачный и опасный путь, но Персия продолжала двигаться вперёд, зная, что от её действий зависит судьба многих. Солнце давно утонуло в багряных водах горизонта, и темнота, словно зловещий покров, укрыла всё вокруг. Тени, словно призраки, скользили по стенам зданий, пряча её от чужих глаз. Она кралась, как хищник, выжидая момента, когда очередной звук шагов или даже слабый шёпот выдаст чьё-то присутствие. Звуки ночи – шелест листвы, шорох ветра, редкие вздохи – казались ей предвестниками чего-то зловещего.

Добравшись до мрачного здания, она замерла у окна, затаив дыхание. Внутри, в тусклом свете мерцающего очага, собралась семья. В центре комнаты, словно на троне, восседал человек – глава семьи, его лицо, искаженное мрачной решимостью, выделялось на фоне остальных. Он учил своих детей жестокости и предательству, вбивая в их головы простые, но жестокие истины: бить, не жалея, и никогда не подставлять спину, даже если это будет означать собственную гибель.

В этом мрачном уроке не было места для доброты и сострадания. Каждый жест, каждое слово было пропитано жестокостью и безысходностью. Она, скрытая в тени, наблюдала за этим зловещим ритуалом, чувствуя, как холод страха проникает в ее сердце. В этот момент она поняла, что в мире, где царит тьма, нет места для света.Тренировка над рабом, принадлежавшим к её расе, представляла собой жестокое зрелище. Валявшийся на полу раб издавал едва слышные стоны, его тело было изувечено, руки и ноги сломаны. Несчастный раб, несомненно, пытался бежать, но был схвачен.

При каждом ударе, наносимом детьми, раб старался не издавать ни звука, чтобы не вызвать ещё большего гнева своего господина. Глава семьи, восседая в большом кресле, объяснял своим детям, почему они являются рабами и за что их следует ненавидеть и даже убивать, если кто-либо из них посмеет взглянуть на него не так, как положено.

Глава семейства:

– Эти создания, посланные самим демоном, не заслуживают того, чтобы находиться рядом с нами. Их кровь и тела делают их лучше нас, и чтобы они не возомнили себя богами, им необходим строгий контроль. Если мы дадим им волю, не успеем оглянуться, как они поработят нас, а может быть, даже сделают своими игрушками для развлечения.

Закончив свой монолог, глава семьи поднялся с кресла и медленно направился к детям, заметив, что их удары стали слабее. Он положил свои руки им на головы и сказал: «Запомните самый главный урок: как бы вы ни были измотаны, думайте о своих близких и родных. Если нет сил, никогда не показывайте этим тварям свои эмоции, иначе они могут использовать их против вас». Поцеловав всех в лоб, он пожелал спокойной ночи и отправил двоих детей спать. Оставшись наедине, глава семьи тяжело вздохнул, понимая, что впереди его ждут темные дела.

Дождавшись, когда дети уйдут, из тени вышла его жена. Она обняла мужа сзади, но её голос был тихим, чтобы дети не услышали: «Ты уверен, что справишься? Это может быть опасно». Её слова прозвучали мрачно, словно предвещая грядущие испытания.

«О, мой супруг, – вопрошала супруга, – отчего же ты не поведал мне, что тела сих несчастных служат нам источником масла, коим мы смазываем свои ожоги и облегчаем свои страдания? И не упомянул ты, что порой мы вынуждены вкушать их плоть, дабы продлить своё существование? Ведь всем ведомо, что без употребления плоти сих созданий наша жизнь была бы куда более короткой?»

Глава семьи:

«Знаешь, дорогая, я считаю, что они еще не достигли того возраста, чтобы понимать это. Я сам узнал, когда был шестнадцатилетним. А как девушки этой расы великолепны в постели, только от своего отца, и то в девятнадцать. Я помню, как это было, мой отец привел одну из этих демонских женщин ко мне в комнату. Поначалу я даже испугался, но, увидев, что её руки связаны не только верёвкой, но и цепями, а кисти были отрублены, я почувствовал облегчение». Оставив меня наедине с ней, я знал, что отец затаился за дверью, прислушиваясь к каждому шороху, чтобы убедиться, что я выполню его приказ или позволю ей сбежать через окно.Я, конечно, воспользовался ситуацией, но под утро, устав от её бесконечных криков, я открыл дверь своей комнаты и увидел, что мой отец стоит, наблюдая за мной с довольной улыбкой. Он сказал, что гордится мной и, как настоящий мужчина, я должен избавиться от этой проблемы. Перед тем как закрыть дверь, он вручил мне большой нож, сказав, что лучше убить быстро, чтобы не испытывать муки совести, и отрезать от нее кусок мяса. Я даже не понял, зачем это, но ослушаться тоже не мог. Поэтому я убил эту тварь, перерезав ей горло, дождавшись, пока она перестанет дергаться, продолжил отрезать от нее плоть. Свернув все отрезанное в простынь, я отнес это вниз, где меня уже ждали отец и мать. Мать забрала у меня простынь и погладила по голове, сказав, что я большой молодец, и ушла с простыней на кухню. Я же с отцом отнес бездыханное тело рабыни к собакам, чтобы они тоже могли поесть. На улице он заговорил со мной, что их плоть дарует нам не только здоровье, но и долголетие. Он не хотел говорить мне об этом, пока я не был готов, но после такой ночи он сказал мне об этом. Признался, что ему и моей матери почти сто лет, и они ни разу не болели: ни проказой, ни какой-либо другой болезнью. Каждую ночь они кувыркаются, как молодые.

Так что, моя любовь, я скажу им, когда они оба подрастут. Они тоже пройдут такое же испытание, как и я, но позже.

Жена мужа:

– Как скажешь, дорогой, я полностью согласна с тобой. Не зря я за тебя вышла. А что делать с ним? Его плоть я не особо хочу пробовать, она уже не такая свежая.

Глава семьи:

– Ты права, он не свежий, давай просто его умертвим и высушим его кровь в зловещих сосудах, создадим мази и эликсиры для возрождения нашего питомца.

Жена мужа:

– О, ты такой изобретательный, я подготовлю колбы и флаконы, но сначала предлагаю наполнить ванну его кровью и провести там мрачный ритуал, как тебе такая идея?

Глава семьи:

–Ты моя мудрая спутница, сейчас всё устрою.

Подойдя к рабу, глава семьи, взяв его за волосы, ударил его головой об пол с такой силой, что раб потерял сознание, даже не успев пискнуть. Положив раба себе на плечи, глава семьи понес его в ванную. Персия, услышав это, начала судорожно блевать прямо возле окна их дома. Ее глаза налились слезами, она не могла поверить в безумие происходящего. Она знала, что люди убивают и держат в рабстве их родичей, но чтобы с ними так жестоко обращались, она никогда не слышала. Даже ее лорд не предупреждал о таких страшных вещах. Через пару минут раздались громкие, торопливые шаги. Это были дети, они спускались с лестницы, как безумные, с застывшим в глазах ужасом. Обняв мать, они, задыхаясь, бормотали, что за окном стоит монстр. Его тело покрыто грязью, и он воняет так, что это хуже, чем собачье дерьмо. Женщина, услышав это, в панике прижала их к груди и, упав на колени, начала визжать так, словно была обнажена перед всеми. Ее муж выбежал из дома, как одержимый, в поисках оружия. Он схватил первый попавшийся предмет – громадный резак – и, едва не сбив все на кухне, выскочил наружу, как испуганный зверь. Ломая ветки и топча траву, оставляя за собой зловещие следы, мужик выбежал на улицу. В одной руке он держал резак, в другой – факел, которым он яростно размахивал перед собой, отпугивая не только свою семью, но и соседей. Увидев быстро перемещающийся факел, люди из соседних зданий выбежали на улицу. Кто-то нашел вилы, кто-то – топоры, кто-то выскочил в одних трусах, дрожа от холода и страха. Они стояли в темноте, нервно дыша, не зная, что ждет их дальше. Весь поселок проснулся, сотни факелов зажглись в ночи, освещая зловещую картину.Люди бегали, осматривая всё вокруг, словно призраки, ищущие что-то, что уже исчезло. Не найдя никаких следов или посторонних людей, они начали осматривать своих рабов, подозревая, что кто-то из них решил сбежать в темноте, оставив за собой лишь холод и страх. После осмотра, убедившись, что все рабы на месте, они начали расходиться, оставляя на улице лишь зловещие часовые тени. В эту ночь Персия не смогла осмотреть поселок. Она забилась в небольшую яму, укрывшись листьями, но кошмары не давали ей покоя, превращая ночь в бесконечный кошмар, наполненный страхом и ужасом. На утро она услышала, как кто-то шарит поблизости, высматривая что-то в темноте. Это были люди, несколько человек, отправившихся по следам, ведущим из дома той семьи. Не двигаясь, Персия замерла, как камень, надеясь, что удача отвернется от нее и ее не заметят. Приоткрыв глаза, она увидела перед собой мужика, чья нога стояла прямо перед ее лицом, как будто готовая раздавить ее в любой момент. Несколько секунд прошло, и ноги человека исчезли в густом тумане. Её след, вероятно, растворился в нём навсегда. В следующий раз нужно быть гораздо осторожнее, иначе ей может не повезти.

Дождавшись середины дня, Персия покинула своё убежище. Она шла, оглядываясь через плечо, словно за ней следила сама смерть. Найдя небольшую речку, она начала стирать свою грязную одежду. Она оставила её висеть на ветках, а сама зашла в воду по пояс, чтобы промыть волосы.

Но её покой был нарушен. Кто-то сидел и наблюдал за ней. Это были трое мужчин, которые тихо переговаривались, не сводя с неё глаз. Их лица скрывала тень, и в их глазах читалась холодная решимость. Она стояла спиной к ним, продолжая медленно мыть свои волосы. Один из мужчин, хриплым голосом, крикнул ей: «Эй, замарашка, ты потерялась?» Не обращая внимания на подколы этих мужланов, Персия своими действиями начала играть с ними, касаясь себя в разных местах. Мужчины даже встали с корточек, поправляя свои штаны, показывая всем своим видом, что у них чесалось от ее вида. Один из них залез в воду, не обращая внимания на своих друзей, которые пытались отговорить его от этой идеи. Подойдя к ней неспешно, он обнял ее за талию. Его руки медленно спускались к её пятой точке, схватив её за упругие формы, он потерял дар речи. Не заметив, как её руки обвили его шею, зажав своими руками его горло, она без каких-либо усилий погрузилась вместе с ним в воду. Он даже не успел набрать воздух в лёгкие. Он быстро захлебнулся под водой. Другие двое быстро отправились в воду, чувствуя, как эти двое зашли в воду, персия тут же переместилась под водой за их спины, убрав одного, набросившись на его спину и уведя тоже под воду, взяв у него кинжал из-под пояса. Нанеся ему пару ударов в спину, а последним перерезав ему горло, он сплыл, как кусок дерьма, окрашивая всю воду вокруг себя в тёмно-красный цвет. Последний оказался трусом, глядя на своих друзей, которые плавали в воде. Быстро собираясь покинуть небольшую речку, в спешке оттолкнул своего друга. Выбравшись из воды, мужик споткнулся на камне и упал лицом в грязь. Он на некоторое время потерял зрение, убрав всю грязь с лица, мужик не на шутку испугался. Не увидев девушку в воде, он уже собирался ускользнуть, но не так быстро. Повернув голову, перед его лицом стояла она, полностью обнаженная и мокрая, с кинжалом в руке. По его глазам было видно, что он не хотел умирать в грязи. Поэтому он решил сдаться, едва сдерживая дрожь в голосе, и поклялся сделать всё, что она потребует, лишь бы сохранить свою жизнь. Он рассказал Персии всё, что знал: где разводят этих диких собак, кто поставляет ей подобных существ, и где находится ближайший пост стражников, который может добраться до них менее чем за час. Благодаря коннице, они могли бы добраться до поселения меньше чем за двадцать минут. Тридцать рыцарей, все бывшие головорезы и убийцы, специально нанятые для этого дела, стояли наготове. На их посту было несколько зловещих зданий: две мрачные казармы и огромный дом для увеселений стражи, где часто устраивались кровавые пиры и жестокие игры.Именно там большая часть её сородичей обитает. Там же и учили диких псов, натаскивая их на них. Выслушивая мужика до конца, Персия не выдержала ярости. Своими руками она взяла его голову в тиски, сжимая её до тех пор, пока она не лопнула, своими большими пальцами она сунула ему в глаза, раздавив их. Мужик закричал, как свинья, но ярость её взяла верх. Она засунула ему в рот свои ладони и разорвала его рот на части, пока верхняя часть головы не отлетела на несколько метров. Успокоив свои амбиции, она вытерла руки и наконец оделась. Взяв у трупов всё, что было нужно для её плана, она отправилась на пост стражи. Сначала лучше разобраться с ними, а потом и с проклятым посёлком. В её голове крутились страшные мысли о том, как она сожжёт всех дотла, предаст огню каждого без малейшего сожаления.

Дойдя до дома стражников, Персия внимательно наблюдала за ним и тем, что происходило вокруг. Она считала шаги каждого стража и запоминала, в какое время они сменяются. Персия заметила всё, даже то, что никто из стражников не видел.

Под вечер она заметила, что несколько воинов каждый час выходят из здания и уходят за угол. Возвращаясь обратно в дом, они двигались странно, как будто под воздействием чего-то запретного. И именно этим Персия воспользуется, чтобы убить двух воинов-наркоманов и их ключами тихо открыть двери и войти без какого-либо шума. А дальше будет видно, что делать. Но если всё пойдет не по плану, она готова была убить всех их. Дождавшись глубокой ночи, первым делом Персия неторопливо подошла к конюшне. Конюшню охранял один солдат, явно новичок. Он часто кругами ходил и всё вертел головой, как курица. Но после такого обхода он заснул на посту, сидя, прислонившись к стене конюшни. Персия медленно к нему подошла сбоку, каждый её шаг был словно у кошки, неторопливо и осторожно. Подойдя близко к спящему воину, Персия прикрыла его рот своей рукой, другой рукой осторожно перерезала ему горло клинком. Взяв мёртвого стражника на плечо, она открыла двери в конюшню. Положив мёртвого воина на сено и прикрыв его, Персия не переставала быть настороже. Проходя по конюшне, она всматривалась в каждый угол, выискивая малейшие признаки присутствия. Закончив осмотр, она нашла корм для коней. Люди готовили еду вечером, а утром кормили лошадей. Она не хотела убивать лошадей, зная, что они еще могут ей пригодиться. Собрав в лесу несколько трав, она добавила их в еду. Она понимала, что после этого у нее будет лишь несколько часов. Лошади не умрут, они всего лишь на некоторое время заснут. Этого времени должно хватить для ее плана. Закончив в конюшне приготовления, Персия заперла двери изнутри массивной балкой, словно запечатывая выход из мрачного убежища. Сама она выбралась через крышу, словно тень, ускользающая от света. От убитого стражника она забрала лишь клинок и ключи, меч пока оставался бесполезным в этом зловещем месте. Осторожно спустившись с крыши, она, словно призрак, перемещалась из тени в тень, приближаясь к главному зданию, где томились её сородичи. В этот момент из здания вышли два воина, их лица были искажены наркотическим угаром, и они едва держались на ногах. Персия терпеливо ждала, пока они скроются за углом дома, словно хищница, выслеживающая свою добычу. Медленно и бесшумно она следовала за ними, пока те не остановились, переглянулись и начали озираться по сторонам, словно опасаясь чужих глаз. Один из воинов достал что-то из кармана и, шепнув другому, сделал шаг в сторону, готовясь к чему-то зловещему.

Страж 1:

– Смотри, что достал. Я давно её ждал и наконец получил это. По сравнению с той фигнёй, она более надёжная, и нет каких-то побочек.

Страж 2:

– И что это? Неужели это то, о чём я думаю?

Страж 1:

– Да, именно, друг. Арденкин. Её становится всё меньше, достать её чертовски трудно. Ведь ты знаешь, как её добывают?

Страж 2:

– Не особо, расскажи в деталях.

Страж 1:

– Идиот, этот порошок покупают только проклятые богачи, его делают из оргонов Архандеуса. Он не для смертных.

Страж 2:

– Серьезно, это тот самый порошок, о котором я только слышал. Подожди, он же стоит целое состояние, не меньше двух мешков золота. Ты думаешь, он настоящий?

Страж 1:

– Его прислал один мой знакомый, он работает на очень богатого господина. Поверь, он бы не стал мне присылать ерунду.

Страж 2:

– Так давай попробуем.

Страж 1:

– Осторожно, друг. Говорят, что этот порошок вызывает кошмары и видения. Он открывает врата в темные миры.

Страж 2:

– Черт возьми, звучит как что-то из древних легенд. Но мы же не суеверные, правда? Давай попробуем.

Страж 1:

– Ладно, но будь готов к тому, что мы можем увидеть нечто, что изменит нашу жизнь навсегда.

Услышав такое, Персия ужаснулась еще больше, два солдата, закончив обсуждать этот порошок, насыпали каждый в свою ладонь. Облизав свои ладони, через мгновение два стража оказались под кайфом, пытаясь устоять на одном месте, но их ноги не держали их, из-за чего они шатались назад и вперед. Персия воспользовалась этим моментом, выйдя из тени. Ее нежный голос звучал как мрачное предзнаменование, призывая их двоих. Обратив на нее внимание, два стражника просто смотрели на нее. Они явно никогда не видели такую девушку из Архандеусов. Персия медленно приближалась к ним, с каждым шагом касаясь своей груди и лобка, словно призрак из тьмы. Достигнув их, она расстегнула несколько пуговиц на своей одежде, чтобы они могли увидеть её упругие формы груди. Соски её торчали из-под ткани, как острые шипы.Два стражника, казалось, утратили дар речи. Они просто смотрели на неё, словно зачарованные. Встав между ними, она начала ласкать их члены, играя с ними лёгкими движениями рук. Стражники расслабились настолько, что забыли обо всех своих заботах. На их лицах отражалось безразличие ко всему вокруг, они пускали слюни от удовольствия. Пока один из стражников с силой не схватил Персию за голову, намереваясь сделать её своим инструментом наслаждения, его желание было столь же темным и пугающим, как и его намерения. Перед лицом Персии возникла зловещая угроза, и её движения стали уверенными. В одно мгновение она использовала свои отточенные навыки, чтобы лишить стражника его мужского достоинства, и его пенис упал на землю с устрашающим звуком. Стражник так и не понял, что произошло, его сознание было окутано наркотическим туманом, который заглушал все его ощущения. Тем временем другой стражник, очнувшись от наркотического сна, узрел перед собой ужасающую сцену, и его глаза наполнились страхом и ужасом. Девушка, которая пыталась их ублажить, сейчас сидела на коленях перед ними, её лицо было залито кровью. Видя, что его товарищ продолжает беззаботно получать удовольствие, не замечая, что его пенис лежит на земле, Персия порывисто поднялась с колен, схватила его за горло, засунула свой клинок ему в рот и несколько раз резко встряхнула его. Первый стражник упал замертво на землю, второй услышал шум и обернулся к ним, готовый встретить неизбежную опасность.

Страж 1:

– Эй, ты чего не выдержал удовольствия? Ты что, тряпка? Не можешь вынести боль?

На его слова его друг никак не ответил, и только открыв глаза, он осознал весь ужас происходящего. Кровь хлестала из раны, словно неумолимый поток, закрывая руками пах, стражник пытался закричать, чтобы разбудить своих спящих товарищей. Персия не щадила его – её движения были точными и жестокими, словно её целью было нанести как можно больше боли. В одно мгновение она перерезала ему горло с такой силой, что голова держалась лишь на тонком лоскуте кожи, и теперь он стоял перед ней, беспомощный и окровавленный. Схватив голову стражника обеими руками, она с мрачной решимостью оторвала её от плеч. Подняв его мёртвые губы своими ледяными пальцами, она поцеловала его в последний раз, словно запечатывая их молчаливое прощание. Глаза стражника медленно, но жутко заморгали, словно пытаясь уловить её зловещий взгляд. Персия, её голос пропитанный ледяным холодом, произнесла: «Вот тебе мой прощальный поцелуй». С этими словами она отбросила его голову так далеко, как только смогла, словно желая, чтобы она исчезла из этого мира навсегда. Не предприняв ни малейшей попытки убрать тела, она вошла в здание казармы. Дом был невелик и темен, его обитатели мирно спали, не подозревая, что это их последняя ночь, наполненная ужасом и смертью.

Подойдя к каждой кровати, она осторожно брала мечи, лежавшие рядом с каждым, словно хищница, крадущаяся в ночи. Их холодные, тускло отблескивающие лезвия словно шептали ей мрачные тайны. Собрав все мечи, Персия направилась на склад, где тени сгущались, а воздух был пропитан запахом крови и смерти.

Приоткрыв дверь склада, она увидела стены, увешанные ржавыми щитами и покрытыми пятнами копьями. В воздухе витал запах разложения. Открыв дверь полностью, она замерла от ужаса: на противоположной стене висел изувеченный труп. Его конечности были ампутированы, руки прибиты гвоздями к стене, а лицо превращено в багровую бесформенную массу.

Персия, стараясь не дышать, подошла к окну, её сердце колотилось. Она начала перебрасывать мечи и копья через окно, их звон эхом разносился по комнате. Выбросив последнее оружие, она уже собиралась покинуть казарму, когда полутруп на стене внезапно открыл рот и произнёс несколько искажённых, хрипящих слов. Она смогла разобрать лишь одно: «Не оставляй меня здесь…»

«Добей меня», – молил несчастный, повторяя лишь это слово. «Добей», – только на эти слова у него хватало сил. Подойдя к нему, Персия, погладив его по голове, прошептала ему на ухо: «Твоя жертва не будет напрасной, мы за всех отомстим, но ценой нашей крови». После этих слов она своим кинжалом быстро и точно наносила ему удары, чтобы он быстро умер и огонь его прекратился. Слёзы с её глаз текли, с каждым ударом клинка она всё сильнее плакала, не произнося ни звука. Добив наконец бедолагу, Персия ушла из казармы тем же путём, выйдя на улицу, заперла дверь в казарму, чтобы страже было труднее выбраться из здания. Взяв факел со стены, она обошла здание вокруг, поджигая его с разных сторон, чтобы огонь распространился по всем уголкам здания. Закончив поджог, Персия бросила горящий факел в окно, метко попав внутрь. Крики стражников разнеслись на улицу. Было слышно, как плоть стражников медленно подгорала, хруст жареной кожи и невыносимый запах стали распространяться на километры. Чёрный дым от здания поднимался в небо, даже ночью его можно было увидеть издалека. Из большого здания, где держали её сородичей для утех, из дверей выбежал стражник без штанов, со стоячим членом. Толстый настолько, что его достоинство можно было едва разглядеть. Он не заметил, что Персия была за ним, и стоял как вкопанный, наблюдая, как его соратники сгорают заживо. Их крики были настолько громкими, что не было слышно шагов Персии. Она спокойно подошла к толстому стражнику сзади и, стоя за его спиной, резким ударом клинка распотрошила ему живот.Кишки стражника вывалились наружу, и он, упав на колени, пытался собрать их и засунуть обратно. Персия встала перед стражником, наблюдая, как он старается собрать свои внутренности, она застыла на месте, наблюдая, как этот червь мучился. Она почувствовала себя удовлетворенной, в ее глазах горел огонь, блаженство. Устав наблюдать за усердием стражника, Персия воткнула свой клинок ему в череп. Было слышно, как череп пробил до самого позвоночника. Толкнув толстяка своей ногой, Персия зашла в здание, не догадываясь, что найдет внутри. Нежные вопли распространялись из всех уголков здания, из-за каждой двери были слышны плески и оргазмы. Кровь капала с клинка Персии, создавая зловещие узоры на полу. В воздухе витал тяжелый запах страха и смерти. Открывая дверь за дверью, она входила в помещения, где царил хаос и ужас. Архандеусы, превратившиеся в безмолвные, изуродованные тела, лежали на полу, их кровь впиталась в трещины старого паркета. Персия двигалась с ледяной решимостью, её клинок с лёгкостью перерезал глотки, оставляя за собой кровавые следы. Люди, опьянённые и одурманенные, даже не могли сопротивляться, их глаза были пусты, а души давно покинули тела. Закончив свою кошмарную работу, она освобождала всех, кого могла найти, но в их глазах читался лишь страх и безысходность. Некоторые из девушек умоляли её освободить их мужей и тех, кто остался в плену, их голоса дрожали от отчаяния и боли. Их держали в этом мрачном здании за закрытыми железными дверями, запертыми на огромные замки с массивными ключами. Освобождали их только утром, чтобы они могли выполнять тяжелую и изнурительную работу по хозяйству. Иногда их не выпускали из этой клетки на протяжении нескольких дней, лишая даже самого скудного пропитания.