Архандеус. Возрождение из небытия

Coin Noa

Архандеус. Возрождение из небытия

Человеческое существование – это эфемерное мгновение, заключённое между рождением и смертью. Мы приходим в этот мир, не имея представления о своём пути, и уходим, оставив лишь тень своего присутствия.

Слёзы, как капли дождя, растворяются в бесконечности времени, а смех, как эхо, затихает в безмолвии. Наши мечты и стремления, подобно отблескам счастья, исчезают в вечной тьме.

Реальность, в которой мы живём, часто оказывается пеплом несбывшихся надежд и иллюзий. Жизнь напоминает игру теней, где каждый шаг – это лишь мгновение в вечности. А смерть – это безмолвный плен, где время теряет своё значение.

Мы появляемся на свет, не зная будущего, и уходим, не оставив следа. Всё, что остаётся, – это наши воспоминания, которые тоже растворяются в бесконечном потоке времени.

Раса Архандеус

Глава 1

Зарождение этой расы уходит корнями в мрачные глубины истории, когда на земле царили законы сильнейшего. Эта эпоха началась в XX веке и ознаменовала собой самые тёмные времена, когда войны за новые территории не прекращались ни на мгновение, а земля была пропитана кровью и источала запах гнили и отчаяния.

И по сей день в разных уголках земли можно найти следы тех страшных времён – настолько масштабными и жестокими были сражения, что в некоторых местах можно наткнуться не только на останки воинов, но и на массовые захоронения, где лежат сотни, тысячи, а то и миллионы тел, безмолвно взывающих к небесам о мести.

Эта раса отличалась от прочих своими зловещими внешними чертами, мрачным нравом и пугающими интеллектуальными способностями.

В ходе одного из наиболее жестоких и беспощадных конфликтов представители этой расы были практически полностью уничтожены превосходящими силами противника. Окружённые в безжизненной степи, они оказались в смертельном кольце, где их безжалостно уничтожали: мужчин, стариков и детей. Даже их скот, обречённый на мучительную гибель, был полностью истреблён.

С каждым годом, подобно чёрной туче, сгущающейся на небосводе, нарастала ненависть к этой расе, пока не достигла своего апогея.

Их народ был известен своей загадочной мудростью, долголетием, неземной красотой и безупречным физическим здоровьем, которые вызывали страх. Ни одна хворь не могла коснуться их безупречной кожи, а их глаза светились холодным, гипнотическим блеском. Их почитали почти как демонов, их судьбу или карму окутывала зловещая аура, создавая вокруг них легенды, полные мрака и ужаса.

Слухи, которые некогда казались нелепыми и абсурдными, в воспалённом воображении людей обрели чудовищную силу и распространились с невероятной скоростью, сея панику и всеобщее недоумение, подобно чуме.

В социуме нарастали атмосфера ожесточения и безразличия, в людских взорах читались лишь алчность и ужас. Трагедия обрела неожиданный поворот: представители этой расы стали объектом беспощадной охоты, словно дикие звери. Их преследовали и выслеживали по всему миру. Не всегда охота оказывалась удачной, и в некоторых случаях дело доходило до людоедства. Во время охоты пытались брать представителей этой расы живыми, но чаще всего приносили их мёртвыми. В прошлом приходилось употреблять в пищу тела представителей этой расы, полагая, что это может защитить от болезней. Плоть представителей этой расы использовалась в различных ритуалах и даже в чёрной магии.Дошло до того, что кожа этих существ использовалась в качестве материала для брони или аксессуаров, что делало владельца этой кожи могущественным и богатым. Кости и внутренние органы представителей этой расы были востребованы на чёрных рынках, где из них изготавливались различные микстуры и мази.

В те времена, когда цена на эти материалы удвоилась, началась настоящая охота на младенцев и беременных женщин. Считалось, что дети, только что появившиеся на свет, принесут удачу тому, кто вкусит их плоть. Какие только слухи не ходили об этой расе! И только в конце XXI века, когда эта раса почти исчезла с лица земли, горстка представителей этой расы, едва насчитывающая пятьдесят человек, выжила.

В этой группе появился человек, стремившийся к большему для своей расы – не быть поглощённым или распроданым на чёрном рынке. Звали его Ирдус Орденкус. Он отличался от своих соплеменников мрачной решимостью – качествами, необходимыми для лидера тех страшных времён.

Став вождём своей расы, он первым делом начал обучать оставшихся воинов тактике боя в самых жестоких условиях, даже когда противник превосходил их численностью в несколько раз. Но самое главное – он требовал неукоснительного выполнения приказов, какими бы ужасающими и кровавыми они ни были, без малейшего сомнения и сожаления, ради выживания и блага своей расы.

Из всех, кого он обучал, особенно выделялись трое.

Балок был воплощением грубой силы и мрачной решимости. Его внушительная фигура и суровое лицо, искажённое шрамами, внушали страх даже самым стойким воинам. Его тяжёлый взгляд, пронизывающий до костей, говорил о том, что он не знает ни милосердия, ни пощады. Балок не отличался хитростью, его тактика была прямолинейной и жестокой: он бросался в бой с яростью берсерка, и одним ударом своего огромного топора мог повергнуть нескольких противников, раздробив их кости и разорвав плоть на куски. Его имя стало синонимом ужаса на поле боя, и его присутствие вызывало трепет даже у самых стойких.

Он всегда беспрекословно выполнял приказы, не выражая никаких сомнений или недовольства. Его взгляд был холоден, а движения – безжалостны. Даже когда нужно было отступить для перегруппировки, его шаги оставались тяжёлыми, словно он шёл по колено в крови.

Перед ним стояли враги, и каждый, кто оказывался на его пути, видел перед собой его топор, сверкающий в свете факелов. Этот топор не знал пощады, и с каждым ударом он оставлял за собой лишь тишину и страх. За свой характер и непреклонную волю, Балок получил прозвище Балок Секирад – человек, который не знает милосердия.

Персия была девой с волосами, словно ночное небо, ниспадавшими до самых пят. Её кожа была бледной, как пепел, и напоминала застывшую маску смерти. Её острый ум и тактическая хитрость были подобны клинку, рассекающему тьму, позволяя ей одерживать победы над превосходящими силами врага.

Она умела использовать каждый уголок природы: камни, леса, грязь и даже болотистые топи становились её союзниками в битве. Она нападала на истощённых врагов ночью, словно тень, скользящая по земле, искусно владея мечом и щитом. Пленённых воинов она убивала лично, без жалости и милосердия, оставляя за собой лишь тишину и ужас. За свою жестокость и безжалостность она получила прозвище Персия Тодекари – Смерть в ночи.

Жанрок, младший из двух братьев, был воплощением жестокой тьмы. Его шрам, прорезавший лицо, словно трещина в мраморе, был столь глубок и уродлив, что ни волосы, ни даже тень не могли скрыть его. Этот рубец, полученный в детстве, служил постоянным напоминанием о его буйной и неистовой натуре, о той силе, что однажды прорвалась наружу, оставив неизгладимый след.

Из-за своей необузданной, звериной злобы Жанрок был вспыльчив как порох и груб в словах, словно кувалда. Его жестокость не знала границ, но особенно ярко она проявилась, когда он стал свидетелем убийства своих родителей. С тех пор он замкнулся в себе, его душа почернела от боли и недоверия, а слова стали для него лишь пустыми звуками, неспособными выразить ту бурю, что бушевала внутри.

Жанрок Хордукас был не просто воином – он был воплощением смерти. Его два молота, покрытые запекшейся кровью и ржавчиной, стали символами его разрушительной силы. С каждым ударом он размозжал черепа своих врагов, словно молот богов, и в его глазах читалась лишь холодная, бездушная решимость. В его мире не было места для милосердия или жалости – лишь сталь и кровь, лишь тьма и разрушение.

Эти трое были теми, кого Орденкус жаждал и искал, как охотник выслеживает добычу. Честь, справедливость, долг и непоколебимая верность – их идеалы, но под этой маской скрывалась тьма. Они были предшественниками, избранными, чтобы вести расу в новое будущее, но их путь был вымощен кровью и страданиями. По приказу лорда Орденкуса, троим предшественникам была поручена миссия: найти оставшихся представителей своей расы, вырвать их из тьмы и превратить в послушных слуг, готовых на всё ради своего лорда.

Обучать их нужно было так же, как он сам обучал своих: в атмосфере безжалостного давления и постоянного страха. Каждый из вновь прибывших был вынужден вложить свою душу в это начинание, понимая, что любое отступление или неповиновение карается жестокой смертью.

Лорд Орденкус, с холодным блеском в глазах, обращался к каждому из своих подопечных, давая им чёткие, как лезвие меча, наставления относительно того, как наилучшим образом осуществлять вербовку, полагаясь исключительно на своих соратников, готовых пожертвовать собой в сражении.

Самое важное, что должны были усвоить послушники, это простые, но жестокие правила, нарушение которых не допускалось даже перед лицом смертельной опасности. За неисполнение или неподчинение следовала не просто смертная казнь, а мучительная, медленная смерть, вызывающая дрожь в самых смелых сердцах.

Чувство долга, справедливости и верности своему повелителю.

Это означает, что их последователи должны не только подчиняться им, но и своему господину. Каждому из них была выдана карта с указанием места, которое находилось недалеко от гавани. Оттуда они со своими армиями должны пересечь море, чтобы попасть на новые территории, где они начнут новую жизнь, создадут свой новый дом, свободный от рабства.

Через два года у каждого должно быть не менее тысячи последователей. Для осуществления его плана требуется больше людей, и сам господин тоже не будет сидеть без дела. С оставшимися он отправится через океан, чтобы найти новое пристанище для своей расы. При следующей встрече их ждёт более сложное дело.

Но не всё так просто. Тень страха и безысходности окутывает их путь. Они должны преодолеть не только океан, но и своих внутренних демонов. С каждым днём, с каждым шагом по этой дороге, они теряют часть себя. Те, кто не выдержит испытания, останутся позади, их тела будут поглощены холодом и тьмой. Лишь сильнейшие доберутся до цели.

Каждому из них выдали самую простую и изношенную броню, которая едва ли защитит от первого же удара. Провизии дали ровно столько, чтобы продержаться один месяц, словно они отправлялись в путь, из которого мало кто возвращается.

Орден Бал-кирад

Глава 2Год Первый

Балок Секирад, последний из своего проклятого рода, отправился в зловещие земли, где, как он верил, среди мрака и хаоса, среди дикого зверья и древних руин, он сможет найти своих забытых сородичей. Голодные, жаждущие крови и битв, жаждущие мести, именно такие воины были нужны ему для его отряда.

Путь его был долгим и изнурительным, словно извилистый лабиринт сквозь густые, зловещие леса, заполненные зверями в невиданных масштабах. Эти твари были настолько дикими и жестокими, что каждая ночь превращалась в кошмарный бой, где не только балок сражался за свою жизнь, но и сама природа, казалось, была против него. Звери, словно тени, подкрадывались из темноты, уверенные в своей безнаказанности, считая его легкой добычей. Каждое утро он завтракал мясом убитых врагов, тех, кто возомнил себя выше него, но теперь лежали мертвыми у его ног.

В одну из мрачных ночей, когда луна скрывалась за тяжелыми облаками, а звезды едва пробивались сквозь мрак, он отвлекся, подняв взгляд к небу. Он наблюдал за холодным сиянием звезд, которые казались чужими и далекими. Шорох, едва уловимый, но зловещий, отвлек его от созерцания. Со всех сторон раздавался хруст веток и шелест листьев, словно кто-то огромный и невидимый подкрадывался к нему.

Когда шорох затих, он напряженно огляделся. В ночи трудно было что-то разглядеть, а костер едва освещал окружающую тьму. Внезапно из кустов вспыхнули два желтых глаза, сверкающих в темноте. Замер, не вынимая топоров, думая, что с одним зверем он справится. Но через мгновение раздался оглушительный рык, словно сам ад вырвался на свободу. Это был зов волка, который ясно дал понять своей стае, что этот человек станет их ужином. Стая взяла его в кольцо, ожидая одобрения от своего вожака. Медленно приближаясь к нему, круг сжимался, давая понять балоку, что от них он просто так не уйдет. Эти волки несколько дней не питались мясом, что было заметно по их голодным взглядам и исхудалым телам. Не считал их себе ровней и, не доставая топоров, ринулся на вожака с голыми руками. Вожак стаи тоже ринулся в предвкушении человечинки. Конечно, вожак не нападал в одиночку – стая тоже хотела полакомиться его плотью.

Балок отбрасывал их одного за другим, давая понять, что будет сражаться только с их вожаком. Расправившись с оставшимися волками, он приступил к вожаку. Волк впился своей пастью в его ногу, пытаясь ее отгрызть. На теле уже было множество укусов и рваных ран. Не давая слабины, он схватил вожака за челюсти, открывая ему пасть, и продолжал ее открывать, пока… До тех пор, пока челюсть волка с громким хрустом не разорвалась, вожаку удалось в последний момент отпрыгнуть от него. Нижняя челюсть волка, словно окровавленный трофей, осталась в его руках. Волк не желал отступать, его глаза горели ненавистью, а балок стоял холодный и решительный, как сама смерть. Они словно понимали друг друга: выживет только один из них.

Волк начал кружить вокруг него, его движения были полны отчаяния и ярости. Балок следил за ним, выжидая момента для решающего удара. И вот, наконец, момент настал. Мощным размахом обрушился кулак на голову волка, и тот рухнул на землю, издав последний хриплый вздох. Лежа перед ногами балока, волк издал свои последние звуки, словно прощаясь с жизнью. Он знал, что смерть неизбежна, и хотел лишь одного – быстрой, милосердной кончины.

Балок присел перед волком, его лицо было непроницаемым, как камень. Он погладил голову волка в последний раз, словно прощаясь с верным товарищем. Затем, с холодной решимостью, он свернул шею волку, ломая ее с жутким хрустом. Большая часть стаи, охваченная страхом и паникой, разбежалась, оставив вожака лежать поверженным. Оставшиеся волки, дрожа от напряжения, ждали, пока он уйдет. Они знали, что их павший вожак станет их последней трапезой.

Сняв шкуру с волка, балок надел ее на себя, словно принимая на себя его бремя. Он оставил остатки мяса для волков, зная, что они будут голодать. Покидая поле битвы, он слышал, как за его спиной оставшиеся волки начали пожирать проигравшего вожака. Их пир был мрачным и зловещим, как и сама ночь.Покидая лес, он не мог не заметить, как несколько волков следовали за ним, держась на расстоянии, словно боясь, что он тоже их убьет. Лес остался позади, и на небольшом склоне он решил передохнуть, усевшись на здоровенный булыжник и устремив взгляд на мрачные просторы, размышляя, где начать поиски своих соратников. Поднимаясь дальше в горы, он заметил, как по его следу шло уже не пара волков, а четверо. Остальные, не выдержав или потеряв интерес, отступили.

Охотясь на склоне на зверей, балок собрал небольшую горку из трупов, а ближе к вечеру разжег костер, чтобы поджарить на ветках убитых животных. Неторопливо ужиная, он слышал, как урчали животы волков вдали, чувствуя на себе их пристальные взгляды. Балок, сидя у костра, бросал в их сторону останки животных, наблюдая, как волки дрались за кости. В его голове роились мрачные мысли: где в этой глуши найти воинов? Он не хотел возвращаться без армии, которая была так нужна владыке.

Проснувшись с первыми лучами солнца. Его разбудил странный звук, донесшийся издали, со стороны высокой горы. Это был щелчок, похожий на кнут, но непонятный и тревожный. Идя на звук, он остановился возле утёса, где внизу виднелся лагерь рабов или что-то подобное. Они там, внизу, добывали ресурсы. Присел на корточки, чтобы его было сложнее увидеть издалека. Наблюдая за лагерем и увидев жалкую горстку работорговцев, балок ощутил разочарование, смешанное с презрением. Спустившись к ним, он заметил, как они настороженно следят за его приближением. Через пару минут, когда он достиг подножия холма, один из воинов на коне выехал ему навстречу. Балок, не дойдя до лагеря, остановился на мрачном пригорье, ожидая, когда воин приблизится. Воин, словно хищник, медленно подъехал к нему, сделал круг, внимательно осматривая его, словно оценивая добычу, и, наконец, обратился к нему хриплым, зловещим голосом.

Воин на коне:

– Ты кто такой? Что тебе здесь нужно?

Балок:

– Я всего лишь странник, ищущий путь к тем горам, что тянутся к самому небу.

Воин на коне:

– Так иди, куда шел, здесь нет ничего достойного твоего взгляда. Или ты хочешь присоединиться к этой стае шакалов?

Балок:

– Это вы так набираете себе рабов?

Воин на коне:

– Это не рабы, а грязные твари, которые пытались скрыться от нашего правосудия.

Балок:

– И кто же они такие?

Воин на коне, с холодным блеском в глазах:

– Те, кто осмелился встать против нас, кто нарушил наши законы и кто теперь поплатится за свою дерзость.

Воин на коне:

– Тебе не всё равно? На этой земле они мерзость, и можно делать всё, что хочешь с ними. Они только товар, и ничего больше.

Догадавшись, что хочет сказать воин, но он хотел услышать эти слова от него.

Балок:

– Так ты не ответил, кто эти рабы?

Воин на коне:

– Большая часть из расы архандеусы – это не люди. Они тени, лишённые воли, и их души давно проданы. Они существуют только для ублажения наших жажды и алчности, как скот на убой. Их крики боли – музыка для наших ушей, а их страдания – источник нашего наслаждения. Они не чувствуют ни радости, ни страха, ни любви – только бесконечный ужас перед неизбежным концом.

Воин на коне не успел договорить, кто они, как балок с яростью накинулся на лошадь, размахивая топорами. Лязг металла о кости и мясо наполнил воздух. Лошадь рухнула на землю, придавив своим телом всадника, который закричал от невыносимой боли, зовя на помощь. Его соратники, услышав крик, схватились за оружие, но было уже поздно. Несколько воинов ринулись в его сторону, остальные остались охранять рабов, чтобы никто из них не посмел даже думать о побеге.

Балок, словно обезумевший демон, рубил всех, кто осмеливался встать на его пути. Кишки и отрубленные руки воинов разлетались, как брызги крови, окрашивая траву в багряные оттенки. Он не щадил никого, оставляя за собой лишь смерть и хаос. Закончив кровавую бойню, Балок медленно двинулся к оставшимся воинам, его глаза горели мрачным огнем, предвещая неизбежное. До последнего момента воины, охранявшие рабов, стояли неподвижно, как статуи, пока не пришла их мрачная участь. Расправившись и с ними, он окинул взглядом просторы этого лагеря. Издалека он казался не таким огромным, как вблизи. Лагерь простирался на несколько сотен километров, как бесконечное кладбище душ. Наконец, подумал он, этот лагерь рабов идеально подходит для разминки. Он долго шел и чувствовал, как его мышцы и рефлексы постепенно затухают. Нужно было вновь пробудить их к жизни.

Начав свой путь в начале лагеря, Балок без колебаний убивал всех, кто держал оружие или пытался поднять тревогу. Заходя в каждый шатер, он безжалостно уничтожал тех, кто погрузился в сладкий сон. Даже спящий воин представлял угрозу для его миссии. Нельзя было ослаблять свои инстинкты, пока оставалась хоть одна цель.

Один из шатров особенно выделялся среди остальных. С виду он не отличался ничем примечательным, но был невероятно большим. От него исходил странный аромат – смесь цветов и трав, которая вызывала у него чувство тревоги. Этот шатер казался оазисом в море страданий, но Балок знал, что под его поверхностью скрывается нечто гораздо более мрачное. Окрававленным топором он убрал плотную занавеску с входа в шатер. Осмотрев мрачную обстановку, Балок обнаружил, что шатер представлял собой зловещую пыточную или лабораторию для приготовления странных эликсиров и зелий. Внутри висели различные органы, руки, глаза и даже куски кожи. Перед входом стояли благовония и цветы, чтобы заглушить тяжелый запах, который мог бы распространиться по лагерю. Какой хитрый ход, подумал он, но зачем прибегать к таким зловещим методам? Подойдя к ближайшему столу, он увидел записи, книги, рисунки и чертежи с органами, исписанные непонятными символами. Внезапно, за занавеской раздался звук шагов, и Балок приготовился к неожиданному визиту. Воин, вошедший в шатер, вел за собой рабыню. Воин был настолько поглощен своими мыслями, что даже не заметил присутствие Балока в тени. Он бросил рабыню на стол и привязал её к нему, затем достал огромный клинок и начал медленно затачивать его, словно наслаждаясь процессом.Рабыня не издавала ни звука, хотя ее глаза были широко открыты. Медленно подойдя к воину со спины, схватил его за шею и приподнял над землей. Балок, чувствуя холодное дыхание смерти, спросил, почему она молчит. Ее взгляд был пустым и неподвижным, словно она уже покинула этот мир, но тело все еще цеплялось за жизнь.

Воин:

– Кто ты такой, чтобы задавать подобные вопросы? Тебе не следует знать, что тебя ждёт. Это знание разорвёт твой разум на части.

Балок:

– Замолчи, несносный глупец! Отвечай на мой вопрос: что с ней? Если ты не скажешь, я узнаю это от другого… А тебя ждёт незавидная участь.

Воин:

– Постой, я всё расскажу… Только не спеши с выводами.

Ей дали какие-то травы, чтобы ослабить её дух, и ввели яд, который медленно парализует её тело.

Балок:

– Зачем?

Воин:

– Чтобы извлечь её внутренние органы и обездвижить её. Мы используем их в ритуалах.

Балок:

– Значит, вы не просто охраняете рабов… Вы используете их тела для своих тёмных обрядов.

Воин:

– Ты хочешь в долю? Без проблем, воины с подобными навыками нам нужны. Ты не представляешь, сколько стоят органы и кожа на черном рынке. Особенно этих тварей из расы Архандеус.

Балок:

– Мерзость…

Балок продолжал удерживать воина на земле, другой рукой, державшей топор, он прорезал в его спине глубокий порез вдоль всей спины. Кинув свой топор в землю, он начал вытаскивать позвоночник воина. Конечно, воин был в сознании и от такой боли визжал, как свинья.

Пока Балок выдирал позвонок, его лицо искажалось от злобы, и он говорил кричавшему воину, что продаст его внутренности и скелет на черном рынке, а лучше отдаст на съедение диким зверям. Закончив с воином, он разразился зловещим смехом. Он наконец размялся, но впереди его ждало еще много жертв. На крик воина сбежались несколько солдат, все как один заскочили в шатер, увиденный ужас потряс их до глубины души. Балок стоял, словно демон, измазанный в крови воина, в руках держал его позвонок. Все солдаты выбежали из палатки, крича, что демон пришел за их душами. Сбежавшим воинам подоспела подмога, несколько всадников и лучников.В стремлении избежать смерти было принято решение поджечь палатку с находящимся внутри демоном. Воины считали, что огонь спасет их от ужасной судьбы. Поджигая палатку, они стояли и смотрели, как огонь пожирает всё внутри. Они радовались как безумные, крича во весь голос, что демон не сможет их забрать. Но один из воинов стоял, объятый ужасом, пока другие солдаты продолжали ликовать. Никто не заметил, что из пылающей палатки не доносилось ни звука. Внезапно наступила тишина, и радостные лица воинов исказились от страха. Они прислушивались к пылающему огню, который, казалось, дышал злобой. Один из воинов своими глазами увидел, как из огня к нему приближается нечто ужасное, окутанное пламенем. Балок медленно выходил из палатки, объятый адским огнем. Не прошло и секунды, как он начал рубить их на части, не замечая, что сам горит. Огонь на его теле лишь усиливал их ужас.Даже всадники рванули с места, пытаясь спастись от этого кошмара. Те, кто осмелился противостоять демону, обрели вечный сон в объятиях его пылающей ярости. Поняв, что им не справиться, воины начали разбегаться в панике, оставляя за собой лишь крики и отчаяние. Огонь от пылающей палатки перекинулся на соседние, жадно пожирая всё на своём пути. Тьма сгущалась, и Балок, воспользовавшись хаосом, шёл вперёд, не скрываясь. Он знал, что весь лагерь уже был охвачен ужасом перед демоном, который не берёт ни огонь, ни железо. Пройдя ещё немного вглубь лагеря, он добрался до самого главного, который уже поджидал его с мрачной решимостью. Встретившись взглядами, командир с леденящим душу возгласом приказал своим воинам выпустить по демону град стрел. Балок, с дьявольской усмешкой, мрачно отразил все стрелы своими топорами, стоя неподвижно, словно статуя из ночного кошмара.Вокруг него в земле были вмурованы не меньше тысячи стрел, которые торчали, словно жуткие шипы на алтаре его мрачной силы. Командир, с холодом в голосе, приказал своим солдатам выпустить зверей. Воины, дрожа от страха, подбежали к громадным клеткам, которые скрывались под тяжелыми простынями, словно саваны. Убрав их, их взору предстали звери, которых они держали в клетках. Это были мараки, редкие существа, оставшиеся на всей земле, волки с шипастыми спинами, которых выводили для борьбы с громадными зверями, чьи шкуры были тверже железа, не пробиваемые ни мечами, ни топорами. Балок, увидев, кто на него бежит, испытал мрачное удовлетворение, словно дитя, отбросив топоры в стороны и выжидая на месте, пока один из двух мараков приблизится к нему. Он встал в стойку для нанесения удара.Одного он врезал точно в пасть в воздухе. Другого, схватив, когда тот хотел отгрызть ему ногу, взял за пасть и раскрыл ему рот, начиная руками двигать его челюсть в разные стороны, пока не разорвал его на части. Очнувшись от удара, марак признал Балока сильным. Подойдя к нему с поджатым хвостом, Балок протянул ему руки и погладил его по голове. Марак признал в Балоке своего хозяина и, вместо того чтобы напасть на него, встал рядом с ним, скалясь на прежних хозяев. Не теряя времени даром, марак, словно воплощение беспощадной ярости, устремился к солдатам, которые мучили его. С каждым его шагом воздух наполнялся запахом крови и ужаса. Его зубы, острые как бритва, впивались в шеи солдат, оставляя после себя лишь кровавые следы. Балок не отставал, его мощные руки с легкостью ломали кости и разрывали плоть. На пути к цели он не знал пощады, и каждый его удар был смертельным.