Архандеус. Возрождение из небытия

Командир солдат, ослепленный яростью Марака и Балока, не успел понять, что его солдаты больше не способны оказать сопротивление. Отступая в панике, он попал в руки Балока, который без колебаний сомкнул свои мощные пальцы на его горле.

Балок:

– Значит, это ты здесь главный, кусок мяса?

Командир солдат:

– Ты, блядь, кто такой? Что тебе нужно?

Балок:

– От тебя мне ничего не нужно. Кусок дерьма вроде тебя не в силах мне помочь.

Командир солдат:

– Подожди, не нужно меня убивать, я дам тебе всё, что ты захочешь: золото, девок.

Балок:

– Ты не путай сброд человеческий и меня, золото меня вообще не интересует. И остальное тоже.

Командир солдат:

– Подожди, я могу предложить то, от чего ты не откажешься, поверь мне.

Балок:

– Показывай, если меня разочаруешь, я выпущу тебе кишки.

Балок отпустил командира солдат, следуя за ним на небольшом расстоянии, чтобы тот не вздумал сбежать. Марак покорно шагал за балоком, чувствуя, как холодный страх сковывает его изнутри. В конце лагеря балок заметил, как тени рабов с цепями на шеях сгустились вокруг них троих, создавая зловещую ауру.

Балок:

– Вам что надо? Вы свободны.

Раб:

– Господин, возьмите нас с собой, мы будем служить вам верой и правдой, несмотря на тьму.

Балок:

– Верой и правдой говоришь. А ты кто такой, чтоб произносить такие слова?

Раб:

– Господин, я всего лишь простой смертный, но с нами есть и другие. Здесь собраны те, кто восстал против правил или стремился покинуть эти проклятые земли.

Балок:

– Другие?

Раб:

– Да, господин, среди нас есть люди, архандеусы, представители иных рас, изгнанных из своих миров.

Балок:

– Что ж, так и быть, но держитесь в тени и не попадайтесь мне на глаза. Можете следовать за мной, но помните: любая ошибка будет стоить вам жизни.

У Балока созрел зловещий план, о котором он упорно молчал, и вот балок следует за командиром солдат с мрачной решимостью, ведя за собой несколько тысяч рабов. Командир солдат ведет балока всё дальше от лагеря, в глухую, зловещую тьму, пока не приводит к мрачным, заброшенным зданиям, стоящим в двух километрах от лагеря. Балок, не придав значения этому месту, начинает раздраженно злиться, не понимая, зачем командир привел его сюда, в этот зловещий уголок.

Балок:

– И что это значит? Отвечай, таракан!

Командир солдат:

– Господин, эти дома мы построили специально от любопытных глаз. Они скрывают мрачные тайны. Загляните внутрь, и вы поймете, что скрывается за их стенами.

Балок, подойдя к командиру, схватил его за шею и, подняв над землей, свернул ему позвоночник с хрустом, подумав, что он бесполезен. Отбросив мертвое тело к ногам Марака, Марак, не медля ни секунды, начал поедать человека, обгладывая его лицо и всё тело. Ударом ноги Балок выломал дверь, обнаруживая, что здание было приспособлено для разврата. В них держали рабынь всех рас, со спущенными штанами стояли солдаты, измываясь над девушками. Никто из них не ожидал видеть гостей в лице Балока и других рабов. Балок решил проверить рабов, которые пошли за ним, приказав им разорвать на части всех солдат, если они хотят следовать за ним дальше.

Рабы словно с цепи сорвались, крики и оры разносились по дому. Вопли и молитвы были слышны из уст солдат, они молили своих убийц, чтобы те пощадили их. Солдаты молились всем богам, что больше никогда так не поступят. Большинство рабов не сомневались в своих действиях, они хладнокровно убивали солдат. Но были и те, кто все же решил проявить милосердие к солдатам, которые насиловали их девушек. Как и следовало ожидать, люди оказались мягкими, даже слишком. Балок подозвал одного из рабов, а именно из своей расы, архандеуса. Подошедший раб склонил голову перед ним и молчал, пока тот не заговорит первым.

Балок:

– Как тебя зовут?

Раб:

– Мой господин, меня называют Дегон Хирдстон.

Балок медленно подошел к нему, склонившись к уху, он прошептал:

Балок:

– Я не люблю, когда мои приказы не выполняются. Передай нашим сородичам: если из этого дома выйдут не мы, а эти грязные свиньи, те, кто охотился за нами столько лет, я убью каждого из вас лично. Пусть все знают, что милосердия не будет.

Дегон Хирдстон:

– Мой господин, вы имеете в виду не только солдат, но и других рабов, не из нашей расы?

Балок:

– Ты правильно меня понял. И помни: если хоть один из них предаст нас, его ждет участь хуже смерти.

Балок вышел из дома, не отходя далеко, присел возле стены и стал ждать, пока всё закончится. Из дома во время его выхода были слышны праздничные голоса, но, как только он вышел, радостные крики перешли в жуткие звуки. Звуки борьбы, наполненные предсмертными хрипами и отчаянными воплями, доносились изнутри. Борьба длилась до самого вечера, и Балок уже устал ждать, когда его сородичи выйдут. Поднявшись с корточек и взяв два топора, он медленно направился к входу в дом. Увиденное его позабавило – он не ожидал увидеть такое: трупы не только солдат, но и рабов были повсюду. Все, кто не принадлежал к расе архандеус, были безжалостно убиты.

Из темноты вышел Дегон. Его лицо и одежда были покрыты кровью. Он упал на колени и хрипло произнёс:

Дегон:

– Господин Балок, ваш приказ выполнен, все, кто не из расы архандеус, убиты.

В своих странствиях Балок не забывал о жестоких наставлениях и мрачных учениях своего лорда. По пути ему встречались безжалостные охотники, зверолюды с дикими глазами и бесчеловечные работорговцы. У каждого из них в клетках томились десятки его сородичей, их лица были искажены страхом и отчаянием. К тому моменту, как он наконец обнаружил заброшенное ущелье с высокими, мрачными стенами, в его отряде насчитывалось уже более ста измученных душ. Здесь, среди вечных теней и сырости, Балок начал свою мрачную миссию. С этими горами всегда были связаны зловещие работорговцы и скрипучие повозки, на которых в оковах и цепях трудились его сородичи. Здесь Балок Секирад, предводитель своего отряда, воздвиг небольшой, но устрашающий форпост, который на первый взгляд казался неприметным. Однако при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что на стенах этого форпоста висели не просто головы, а останки работорговцев и чудовищ, словно зловещие трофеи. На пути к форпосту можно было увидеть останки тел, давно разлагающиеся в этом мрачном месте, и услышать тихие стоны призраков, которые не могли найти покоя.

Многие полагали, что этот форпост был создан для устрашения врагов, но их заблуждение было роковым. Балок построил его не из страха перед противником, а из извращенного желания создать нечто, что внушало бы ужас и отвращение. Ему нравился запах крови, пропитавший каждый камень, и смрад гниющей плоти, который витал в воздухе, словно проклятие. В этих условиях не все могли выдержать, некоторые не могли спать, не видя кошмарных видений, и даже принимать пищу, не чувствуя тошноты. Лишь самые хладнокровные и фанатично преданные Балоку и его лорду, о котором он каждый вечер говорил с фанатичной одержимостью, что нет никого, кроме него и других великих существ, сохраняли подобие спокойствия.

Слухи о людях в горах, разлагающихся заживо и пожирающих друг друга, быстро распространились, сея ужас. Их прозвали осквернителями. Говорили, что хуже всего – попасть в их когти, где смерть кажется милосердием.

Через год зловоние гниющего мяса стало невыносимым. Даже самые чудовищные создания, обитавшие в горах, избегали этого места, как чумы. Их инстинкты вели их к аванпосту, который превратился в жуткое логово. Когда-то жалкие и голодные, теперь они стали воплощением кошмаров, пожирая всех, кто не был нужен Балоку.

В центре аванпоста, как гигантский огненный маяк, полыхала кузница, от которой исходил удушающий жар, подобный тысячам раскаленных докрасна солнц. В воздухе витал смрад горелой плоти и раскаленного металла. Чудовища, словно порождения самых мрачных кошмаров, собирались в бесформенную орду, их глаза горели адским пламенем, а когти и клыки были пропитаны ядом и гнилью. Они отправлялись на одну из гор, где их тени, растянутые до самого горизонта, сливались с тенями ночи. Битва, длившаяся месяцами, была бесконечной, бесконечной и кровавой. Волна за волной чудовища нападали на аванпост с безумной яростью, не успевая подойти даже на сотню шагов к воротам. Их крики, полные боли и отчаяния, смешивались с треском пламени и звоном мечей, создавая симфонию ужаса.

Солдаты за несколько месяцев не понесли потерь. Ни один солдат не пал в бою. Их броня и мечи выдерживали все удары и клыки чудовищ, словно были зачарованы. Из поверженных чудовищ была создана броня и мечи, пропитанные их кровью и плотью. Броня была изготовлена из костей чудовищ и их обглоданных голов, словно трофеи из мрачного пиршества.

С первым снегом Балок, с холодным блеском в глазах, повёл своих последователей в атаку. Они сокрушали и уничтожали чудовищ, разрывая их на части, как волки разрывают добычу. Крики чудовищ были настолько громкими и пронзительными, что жители ближайших деревень слышали их, и их сердца сжимались от ужаса.

Лишь через неделю, с рассветом, битва затихла, оставив за собой гору из тел чудовищ и обломков их брони. Гора, которая раньше была девственно чиста и прекрасна, превратилась в место кровопролития и ужаса, словно её поглотила сама тьма.

Прошло время, и настало время возвращаться к своему господину. Армия была собрана, даже больше, чем он мог представить. Под его началом находилось около пяти тысяч последователей, чьи лица скрывали мрачные шлемы и доспехи.

После битвы он издал приказ своим последователям собрать припасы и уничтожить кузницу. Нельзя было допустить, чтобы кто-либо после них осмелился воспользоваться этой зловещей силой. Обгладывая останки поверженных чудовищ, послушники поглощали их мощь и ярость, словно древние демоны. Даже Балок, с его холодным взглядом и мрачной аурой, не смог устоять перед таким пиршеством.

В пути к гавани он и его мрачная армия не снимали своих шлемов и брони. Их кровь, смешанная с кровью чудовищ, превратила их в самую сильную и зловещую армию. Через щели в шлемах виднелись их ужасные глаза, ярко-красные, словно ожившие тени, что скрываются за бронёй и ходят, как ожившие мертвецы.

Год второй

Балок Секирад вел свою армию численностью не меньше пяти тысяч к гавани, указанной лордом Орденкусом. Обратный путь стал опаснее, чем когда Балок шел один. С такой армией лучше было бы выбрать другой путь, не менее замкнутый и не по крутым тропам, иначе все усилия, которые Балок так старательно собирал, пойдут прахом.

Дойдя до первой деревни, армия осквернителей остановилась в нескольких километрах от нее. Им нужно было пройти через деревню, но никто не был уверен, что там их не ждет засада. Он не хотел напрасно терять силы своих воинов, не для того он собирал их и тренировал, чтобы они все погибли здесь. Но Балок был упрям и всегда шел вперед, не осознавая, что может остаться без армии.

Он решил проверить несколько своих солдат, взяв с собой только тех, кто вступил к нему раньше остальных. Балок взял с собой только десятерых из своей армии. Приказав оставшимся ждать его здесь, командование берет Деган. Слушать его нужно было беспрекословно. Отправляясь в деревню, Балок заметил, что она похожа на мертвую: ни жителей, ни скота. Ему сразу показалось, что здесь что-то не так, уж слишком все было тихо. Может, жители деревни услышали топот их ног и успели подготовиться? Армия таких размеров могла быть услышана издалека.

Взяв в руки свою тяжелую секиру, Балок замедлил шаг, его глаза внимательно изучали мрачные очертания деревни. За ним, словно тени, следовали его воины, готовые к любым кошмарам. Никто из них не сомневался в своем господине ни на мгновение. Пройдя до середины деревни, Балок поднял правую руку, и его жест, словно предвестник беды, остановил отряд. Десять воинов встали в круг, мощные щиты сомкнулись, образовав нерушимую стену. Ни одна живая тварь не сможет прорваться сквозь этот заслон, даже если она бросится на них с неумолимой силой.

Балок отступил на несколько шагов, и скрип деревянных балок, доносящийся из дома, стал громче. Остановившись, он устремил взгляд на зловещее строение. Из тьмы дома послышался не только скрип, но и скрежет огромных когтей, царапающих древние стены. Балок ждал, его сердце билось в такт нарастающему напряжению.

Из мрака раздался громкий, зловещий смех. Из тени вышел человек, его фигура напоминала пастора, но его лицо было искажено до неузнаваемости. Кожа слезала с его головы, обнажая гниющую плоть. Его улыбка обнажала гниющие зубы, а зловонное дыхание, словно яд, окутывало пространство вокруг. Пастор медленно заговорил, его голос был хриплым и полным злобы.

Пастер:

– Держите свои темные души ближе к нему, он очистит их от тьмы, если вы поверите, вы найдете покой в своем сердце и разуме.

Балок:

– Лучше очистить свою тьму, пастер, у нас ее нет, а если есть, то она лишь в том, что мы служили проклятым людям, которые уничтожали мой народ.

Пастер:

– Сын мой, это не тьма, а ваше предназначение – служить слабым и беспомощным. Это ваша судьба. От судьбы не уйдешь.

Балок:

– Это судьба не моего народа, Лорд Орденкус указал нам путь, истинный путь, и мы не предадим его.

Закончив любезничать с пастером, Балок с мрачной ухмылкой запустил свою секиру прямо в голову пастера, намереваясь навсегда заткнуть его зловещий рот. Пастер оказался не из робкого десятка – его руки в мгновение ока превратились в гигантские когтистые лапы, с легкостью поймав секиру Балока. С хрустом и скрежетом он сломал оружие в своих руках, превратив его в мелкие острые осколки, разлетевшиеся в воздухе, словно капли крови.

Балок, чувствуя ярость и разочарование, бросился на пастера, погружаясь в жестокую рукопашную схватку. Воины Балока, словно единый мрачный рой, отбивались от мертвецов, каждый из них сражался не только за свою жизнь, но и за жизнь своих товарищей. Они были как братья по оружию, связанные общей целью и общей судьбой.

Мертвецы, словно безмолвные тени, пытались взять их натиском, волна за волной накатываясь на их строй. Но всё было тщетно – воины Балока стояли непоколебимо, их клинки сверкали в мрачном свете, каждый удар был точным и смертоносным. С каждым новым трупом их ряды становились всё плотнее, и казалось, что сама тьма отступает перед их бесстрашием и решимостью. Пока Балок, сосредоточенный на Пастыре, сражался с ним, его воины были окружены зловещей ордой мертвецов. Звуки битвы – лязг мечей, скрежет щитов и хрипы умирающих – сливались в жуткую симфонию. Балок изредка пытался бросить взгляд на своих бойцов, но в пылу схватки Пастырь не давал ему такой возможности. Через плотную толпу мертвецов он не мог разглядеть ни одного из своих воинов.

Балок нанес мощный удар в грудь Пастырю, и тот, словно безвольная кукла, отлетел в сторону, ломая крышу здания. Крыша обрушилась на Пастыря, придавив его к земле. В этот момент Балок наконец сумел осмотреться. Он замер от ужаса: ни одного звука, ни одного крика. Его воины лежали безмолвные, их тела были разорваны на части, руки и ноги обглоданы до костей. Мертвецы прорвали их защиту, и теперь их плоть служила пищей для нежити. Ни один из них не закричал от своей участи, они не хотели оскорбить своего господина Балока, умерли молча, как и полагается истинным воинам ордена Бал-кирад.

Балок взревел, словно чудовище, его голос был полон отчаяния и ярости. Разочарование от того, что его воинов так легко убили, переполняло его, ярость в его теле била через край. Его крик разнесся на несколько километров, проникая в сердца тех, кто остался. Балок ясно дал понять своим оставшимся воинам, которые ждали его под временным командованием Дегона, что их ждет та же участь. Балок оказался окружен ордой мертвецов, которые, словно тени, бесшумно скользили в темноте. Из обрушенной крыши вырвалось нечто, напоминающее черный вихрь, стремительно взлетевший в небо. Балок не смог разглядеть, что это было, но почувствовал леденящее дыхание приближающейся угрозы. Не успев отреагировать, он ощутил мощный удар в спину, который отбросил его на несколько метров, прочертив глубокую борозду в земле.

Поднявшись из грязи, Балок ощутил, как ярость захлестывает его. Мускулы на его лице свело судорогой, а вены вздулись так, что казалось, они вот-вот лопнут от напряжения и гнева. В его глазах пылала ненависть, а воздух вокруг него дрожал от напряжения.

Балок:

– Покажись, трусливая сволочь.

В ответ на его слова Балок ощутил холодный укол в спину. На этот раз его броня не выдержала, и из-под неё торчал громадный деревянный штык, словно зловещий шип. Не успев подняться с земли, на спину Балока легла тяжёлая нога, прижав его к земле с холодной жестокостью. Это был Пастырь, его силуэт скрывался в тени, а за спиной разворачивались громадные крылья летучей мыши, напоминающие зловещие крылья демона. Его уши, длинные и острые, как у летучей мыши, добавляли образу ещё больше мрачности и пугающей ауры.

Пастырь:

– Глупец, ты не понял, как бы ни старался скрыть свои грехи, они всё равно видны. Ничто не утаится от его всевидящего ока.

Балок:

– Ты заплатишь своей жизнью за такую дерзость.

Тока Пастырь хотел ответить Балоку, но его что-то отвлекло от их зловещего разговора. Пастырь начал нервно дергать своими ушами, словно что-то зловещее приближалось. Повернув голову в сторону холма, он разглядел вдалеке зловещий туман или пыль, поднимающийся из мрачных глубин.

Пастырь:

– Что за чертовщина, я не могу разобрать, что к нам приближается! По шагам – вроде люди, но… Это не люди. Что-то иное, холодное, зловещее. Оно приближается.

Балок, приподняв свою голову, узрел всю апокалиптическую мощь, которую он собрал. Его армия надвигалась к деревне, словно неумолимая лавина, готовая стереть всё на своём пути. Воспользовавшись моментом, Балок мощным рывком сбросил Пастера, который с глухим стуком рухнул на землю. Пастырь снова взлетел в небо, но на этот раз не так высоко, его взгляд был полон тревоги и отчаяния. Он пытался разглядеть, что так быстро мчится на них, но тьма и хаос уже окутывали всё вокруг.

Пыль взметнулась в зловещем вихре, и в сгущающуюся тьму орды мертвецов врезалось нечто с леденящей душу скоростью, разбрасывая вокруг себя гниющие останки и клочья одежды. Пастырь, подлетев ближе, попытался разглядеть, что скрывается за завесой пыли, но тут из ниоткуда, словно из самой бездны, на него обрушился шквал стрел и копий. Отлетев на значительное расстояние и дождавшись, пока пыль рассеется, Пастырь наконец увидел, что скрывалось за этой завесой.

Это был орден Бал-кирад, армия Балока наверняка услышала его чудовищный рык и тут же бросилась на подмогу своему господину. Балок встал на ноги, наблюдая, как его армия расправляется с ордой мертвецов. Зрелище было грандиозным, но в его сердце закрадывался холодный ужас. Он не мог представить, что так хорошо тренирует своих сородичей. Они сражались с жестокостью, не оставляя ничего живого. Стоя на одном месте, Балок смотрел, как его армия быстро и верно приближается к нему. Первым из воинов подбежал Дегон. На его лице виднелся страх, смешанный с ужасом. Подбежав к Балоку, Дегон рухнул на колени и, склонив голову к его ногам, начал молить своего господина о пощаде.

Дегон:

– Мой господин, молю о прощении за мою дерзость. Я промедлил…

Балок:

– Дегон, твое решение было верным, но слишком поспешным. Уничтожь всех мертвецов, не оставляя ни одного. Проверь, чтобы никто из них не ускользнул. Если найдете еще этого летающего труса, принесите его ко мне, чтобы я мог раздавить его под своими ногами.

Дегон:

– Да, мой господин.

Балок стоял неподвижно, словно высеченный из камня. После разговора с Дегоном к нему подбежали две прекрасные, но измученные девушки. Их руки дрожали, когда они начали залечивать его глубокую, кровоточащую рану. Пока они работали, Дегон продолжал отдавать мрачные приказы армии, его голос эхом разносился по полю боя. Он кричал, чтобы солдаты быстро покончили с этими мерзкими созданиями, и приказал найти крылатую скотину, которая, казалось, исчезла в ночи, оставив за собой лишь следы ужаса.

Прошло несколько часов, и битва медленно утихала, оставляя за собой лишь тени и разрушенные дома. Балок продолжал наблюдать, как его орден Бал-кирад, словно тени в ночи, заходил в здания, чтобы очистить деревню. Они сжигали всё, что попадалось на пути, оставляя за собой лишь пепел и обугленные останки. Все, как один, встали на одно колено перед Балоком, признавая его мрачную власть. Они выполнили его приказ, уничтожив всех в деревне, но главный приказ остался невыполненным – они не нашли Пастера. В воздухе витал запах смерти и отчаяния, и даже самые стойкие из них чувствовали, как тьма поглощает их души.

Воины осознавали, что предали своего господина, и каждый из них был готов принять жестокую кару, уготованную им. Дегон, стоя за спиной своего повелителя, мрачно прошептал Балоку.

Дегон:

– Мой господин, мы не нашли проклятую тварь, что принесла вам столько бед.

Балок стоял неподвижно, словно статуя, высеченная из камня, его глаза горели холодным, мертвенным светом. Ни одна жилка не дрогнула на его лице, словно он был воплощением самой смерти. В небе над полем боя кружили стервятники, их пронзительные крики эхом разносились по округе. Они ждали, когда армия Балока отступит, чтобы наброситься на останки павших, разрывая их на части с жадностью, не знающей пощады.

Балок обратился к Дегону.

Балок:

– Дегон, мой верный заместитель. Прошу тебя, похорони воинов, которые были со мной. Они не заслужили участи стать пищей для мерзких летающих существ. Они должны быть похоронены с мрачными почестями, как герои, павшие в бою. Дабы их души нашли покой и могли служить своим сородичам в загробном мире.

Дегон:

– Я всё сделаю, мой господин. Воины будут похоронены с мрачными почестями, я прослежу за этим лично. Пусть их души найдут покой.

Балок:

– Спасибо тебе.

Армия Балока остановилась в деревне, где царила атмосфера усталости и скорби. Здесь, среди мрачных руин и почерневших от дыма домов, они хоронили своих павших воинов. Могилы, вырытые в спешке, были едва присыпаны землей, а воздух был пропитан запахом смерти и разложения.

Бродя по лагерю, Балок смотрел на измученных и израненных солдат. Их лица были покрыты грязью и кровью, глаза потухли, а движения были медленными и неуклюжими. Он видел, как некоторые из них, едва держась на ногах, ковыляли к кострам, где пытались согреться и найти утешение в тепле огня.

Он словно тень скользил между ними, его присутствие вызывало тихий шепот и дрожь. Воины, заметив его, старались не вставать при виде своего лидера, но их глаза все равно следили за ним, полные страха и усталости. Балок знал, что их боевой дух был сломлен, и это разрывало его сердце.

Недалеко от деревни, всего в нескольких шагах, на зловещем холме, воины покоились в своих могилах. Балок стоял перед ними, его глаза, полные безысходности, смотрели на надгробья. Он размышлял о том, как не смог защитить своих соратников, как их души покинули этот мир, оставив его одного в этой мрачной реальности. В его голове мелькали образы идеального королевства, созданного господином Ирдусом для расы Архандеус, где не было бы места жестокости и страданиям. Но это место оставалось лишь мечтой, утопией, недостижимой в этом жестоком мире.

Стоя так, погруженный в свои мысли, балок потерял бдительность. С небес на него обрушилась тень. Пастырь, с мрачной ухмылкой на лице, приземлился на него, придавив к земле своими мощными руками. Его голос, низкий и зловещий, звучал как шепот из бездны, произнося что-то непонятное, но от этого еще более пугающее.

Пастырь:

– Взгляни… Тьма… Разрушение… Королевства… Падают в бездну…

После этих слов Балок узрел видение, от которого кровь стыла в жилах. Перед его глазами разверзся кошмар: его армию уничтожают не кто иной, как его собственные солдаты. Они разрывали друг друга на части, их лица были искажены злобой и безумием. Балок стоял посреди этого хаоса, его голос срывался на крик, он умолял: «Почему? Почему вы убиваете друг друга? Почему вы озлоблены на своих же?» Через мгновение он оказался на холме из окровавленных черепов. Здания вокруг него горели, воздух был пропитан запахом смерти и отчаяния. Крики своих сородичей сливались в невыносимый хор агонии. Не веря своим глазам, Балок закрыл их руками, но видение не исчезало. Услышав голос Ирдуса, он открыл глаза. Перед ним стоял его Лорд Орденкус с обнаженным мечом. Лорд Орденкус пронзил Балока насквозь и, глядя ему в глаза, сказал: «Ты был слабым. Ты не достоин вести нас».

Лорд Орденкус:

– Ты, грязный предатель, не заслуживаешь моих знаний. Ты оскверняешь своим присутствием священную землю моего королевства. Ты – порождение тьмы, которому нет места среди благородных.