Полная версия
Она поднялась, огляделась, – не идет ли кто? – надела футболку Алексея, доходившую ей почти до колен, сняла мокрые хлопчатобумажные трусики, лифчик и натянула спортивные штаны. Выгляжу со стороны как чучело, подумала Анна, подхватила сырую одежду и пошла к дому, на ходу оглядываясь: ей казалось, что существо, которое она вообразила, почуяло ее присутствие и теперь, продираясь сквозь густой подлесок, мчится по направлению к деревне.
Она крутилась, пыталась улечься поудобнее, с отчаянием думая о том, что не сможет уснуть в грязи и с бегающими рядом по бревенчатыми стенам пауками. Несмотря на постеленное одеяло, лежать было жестко и неудобно. И вообще, их поведение – странное, решила она. Разве бывает так в жизни? Сутки назад она собиралась на прогулку в Москву, потом случилась авария, они заблудились и оказались в заброшенной деревушке, а теперь рядом с ней на печи лежит ребенок, мать которого умерла…
– Вы спите?
– Нет, – ответил Виктор. – Что случилось?
Анна поколебалась секунду.
– Тут бегают пауки – сказала она и услышала, как хихикнул Алексей. – Ничего смешного, я очень их боюсь.
– Спи спокойно, пауков тут нет, я проверял.
Он лег, но Анна не желала засыпать.
– А вы закрыли дверь?
Виктор вздохнул, молча встал и прошлепал босыми ногами до двери. Анна услышала, как лязгнул металлический засов. Виктор лег и сказал:
– Закрыл.
– Спасибо!
До этого момента молчавший Алексей сонно пробормотал:
– Думаешь, кто-то может прийти сюда посреди ночи?
– Просто с закрытой дверью спокойнее спать, разве нет?
– Согласен, – встрял Виктор. – Давайте спать, мы столько всего пережили за последние сутки. Нам всем надо как следует отдохнуть, завтра отправимся обратно на поиски дороги.
Вскоре дыхание Анны стало глубже и ровнее, Алексей что-то пробормотал во сне и застонал, но тут же затих. Виктор лежал в темноте, его терзали мысли и не давали уснуть. Он поднялся, осторожно перешагнул через спящего Алексея и сел за стол. Открыл ставни, впустив в дом ночную прохладу, достал сигарету и закурил.
Предположим, что я окажусь прав, и мы с Алексеем завтра часам к пяти вечера вернемся к автобусу и найдем эту проклятую дорогу. Девушку с ребенком придется оставить здесь, в доме, потому что идти она точно не сможет.
Перед сном он обработал рану на ее руке и осмотрел лодыжку. Растяжение оказалось сильнее, чем он думал изначально, к тому же ходьба усугубила травму. Мальчика они оставят с ней, потому что им необходима скорость, а его плечо не позволит долго нести парня, равно как и Алексею с его травмой. Он размышлял и успокаивал разбушевавшуюся совесть, убеждая себя, что с девчонкой и мальчиком в их отсутствие ничего не случится. Виктор не заметил, как сигарета сгорела, стряхнул пепел со стола и выбросил в раскрытое окно окурок. Сноп искорок взорвался в непроглядной, наполненной шелестом дождя темноте. Угораздило же их заблудиться в трех соснах… Но на то и лес, место странное. Он вспомнил историю, рассказанную его дедом. Будучи опытным охотником, тот умудрился заблудиться, несмотря на то, что знал окрестные леса как свои пять пальцев. И нашли его лишь на третьи сутки. Оказалось, он бродил кругами по одним и тем же местам, но, по его словам, не мог выбраться из чащи, потому что его кружил леший. В лесах Удмуртии действительно можно запросто заблудиться и проплутать не один день. Он и сам однажды отправился в пеший поход вдоль реки Кылт с приятелями, и в итоге они… Его размышления прервал резкий звук, раздавшийся снаружи дома. Показалось, что кто-то прошел по двору.
– Там кто-то ходит, – пробормотал Алексей. – Слышите?
Виктор притворил ставни и накинул крючок.
– Я думал, ты спишь.
С печки раздался шепот:
– Я тоже слышу. Кто это там ходит, а?
Виктор усмехнулся.
– Не удивлюсь, если это топает ежик, они очень шумные. Давайте спать уже, спокойной ночи.
Анна долго лежала без сна, но так ничего больше не услышала. Алексей рассказал короткую историю о том, как они отдыхали в Краснодарском крае, отправились в поход, а ночью к ним пришли еноты, перепугали девчонок и съели все припасы. Посмеявшись, они еще какое-то время поговорили о пустяках, и Анна немного успокоилась. Вскоре Алексей и Виктор уснули, Анна слушала тишину, такую же густую, как и тьма за стенками дома, и сама не заметила, как провалилась в беспокойный сон, наполненный шорохами и стуками.
Глава 8
Проснулась Анна около шести часов утра из-за того, что замерзла. Тихо, стараясь никого не разбудить, она с трудом слезла по приступке с печи, прошла мимо спящих крепким сном мужчин, отодвинула засов на двери и вышла во двор. Утро выдалось пасмурным, небо сплошь затянуло серыми плотными облаками. Воздух пах сыростью, день обещал быть дождливым. Анна босиком сбегала в туалет, а затем выкурила сигарету, зябко кутаясь спросонья в волглую толстовку и поджимая по-журавлиному левую ногу. Земля за ночь остыла, августовское солнце грело уже не так сильно. При мысли, что им сегодня предстоит идти дальше, Анна тяжко вздохнула и посмотрела на отекшую ступню. Она понимала, что надеть кроссовок на ногу не сможет, любое прикосновение к ней вызывало резкую боль. Вернувшись в дом, она забралась на печь досыпать, но вспомнила, что забыла запереть дверь.
Анна, злясь на себя, с неохотой снова спустилась, подошла к двери и потянула засов на себя, отрезая одним движением и прохладное утро, и хмурый, под стать дождливому настроению, лес, и завораживающую тишину. Шутки шутками, но ее сильно взволновали вчерашние разговоры о том, что с ними произошло. И лицо Виктора, вернувшегося из леса на поляну. Анна попыталась вспомнить, что он говорил, но не смогла. Тогда она еще толком не пришла в себя, сознание плыло, и дико болел живот. Но вот лицо… выражение лица врезалось ей в память, как фотография, сделанная на смартфон. В его глазах читалась растерянность. Не ее ли это было отражение?
Анна, сидя на порожке возле открытой двери, смотрела во двор и вполуха слушала разговор. Дождь разошелся не на шутку, земля не успевала впитывать влагу, и на поляне перед домом образовались огромные лужи. Вода пенилась и пузырилась, бежала по тропинке вниз, стремясь соединиться с рекой.
– Нам необходимо вернуться, но проклятый дождь разошелся не на шутку, – сказал Виктор и на секунду задумался, словно пытался подобрать правильные слова. – Если в ближайшее время он не закончится, мы с Алексеем пойдем завтра рано утром.
Анна думала, глядя на зажженную сигарету Виктора, что могла не раз проходить мимо него в супермаркете или ехать в Москву на той же электричке и даже в том же вагоне, но не обратить на него внимания. Очень странно, что мы порой вообще ничего не замечаем вокруг. Вынырнув из своих размышлений, она услышала, как Виктор сказал что-то о завтрашнем дне.
– Что? – переспросила она.
– Говорю, что завтра мы с Лешей пойдем назад и вместе осмотрим часть леса вокруг автобуса еще раз.
Анна засмеялась, и Виктор бросил на нее быстрый взгляд. Лишь бы не ударилась в истерику, подумал он. Только этого нам не хватало… Но девушка, несмотря на возраст, была на удивление спокойна. Она ему сразу понравилась, не ныла и не рыдала. Но сейчас смех ее прозвучал неестественно, он даже сказал бы – нервно. Он намеревался оставить ее с малышом здесь, мальчишка до сих пор находился в подавленном состоянии, весь вчерашний день ни на что не реагировал и до сих пор спал. Ее же лодыжка выглядела крайне скверно, опухла и явно причиняла боль. Он поймал взгляд Анны, и она все поняла.
– Вернемся вместе со спасателями и заберем тебя с кроликом. Кстати, его неплохо бы искупать, вода в реке теплая.
– Мы завтра останемся здесь?
– Ты не сможешь идти. Твоей ноге нужен покой, да к тому же нет смысла тащить ребенка с собой, понимаешь?
– Оставите меня здесь? – повторила она еще раз, как будто до нее сразу не дошел смысл сказанного. Оставите одну… с ним? – И тут ее прорвало: – Нет, я пойду с вами, черта с два я останусь здесь.
– Послушай, – попытался вразумить девчонку Виктор, – мы вдвоем быстро сходим туда, а к вечеру вернемся с подмогой, обещаю.
Анна упрямо мотнула головой:
– Нет. Вместе пришли, вместе и уйдем.
– А нога? Ты сможешь идти?
– Смогу.
В доказательство своей решимости Анна вскочила и тут же села обратно, вскрикнув от боли. Глаза заслезились от обиды. Она понимала, она все прекрасно понимала. И в то же время ей было обидно и страшно оставаться одной.
– Мы выйдем рано утром, чуть только рассветет, – продолжал Виктор, – постараемся быстро добраться до автобуса и вызовем полицию.
– Да там, скорее всего, уже работают спасатели, – промолвил Алексей. – Жаль, здесь нет сети. Виктор, дай мне свой телефон, пожалуйста, я попробую забраться на крышу и поймать сигнал.
Алексей взял протянутый ему смартфон, поднялся и, накинув капюшон на голову, вышел во двор. Анна угрюмо спросила:
– А если там никого не будет и вы ничего не найдете?
Виктор улыбнулся и посмотрел в глаза девушке.
– Аня, мы же не в фантастическом романе Роберта Хайнлайна, верно?
– Мне показалось… – сказала Анна и вздохнула, – что вчера, когда вы вернулись к нам на поляну, вы выглядели напуганным.
Больше, чем перспектива провести ночь в заброшенной деревне, пусть и под крышей, ее пугала неопределенность. Она видела на лице Виктора растерянность, понимала, что он что-то не договаривает. Была ли причина в том, что он не хотел ее пугать или же просто сам ничего не понимал? Возможно, оба варианты верны, но легче от этого не становилось. Она снова – в который раз за истекшие сутки – подумала о близких.
– Признаюсь, в тот момент я действительно испугался, но не переживай, пожалуйста. Это все из-за гибели людей. Мне просто показалось, что я видел или слышал там, в лесу, что-то странное.
– Что именно?
Виктор покачал головой и придвинулся к ней поближе.
– Неважно, ты главное успокойся. Мы выберемся из этой передряги, будешь потом рассказывать о своем путешествии друзьям у костра в походе, ну?
Он говорил, обняв девушку за плечи, а сам в этот момент думал о своей жене, которую должен был навестить в больнице. И еще о том, что он видел там, в лесу. То, ради чего на самом деле и собрался идти назад.
Там за деревьями, он видел кое-что, и это не давало ему покоя. Когда он, раскидав ногой перепревшую листву с травой, наткнулся на слой старого асфальта, что-то привлекло его внимание: метрах в пятидесяти от себя он увидел ржавый остов легкового автомобиля, а еще дальше, в чаще леса, воздух как-то странно и неестественно колебался, словно в жаркий день, но только еще сильнее. Он поднялся, даже сделал несколько шагов в ту сторону, но остановился. Черт, да ты оказывается трус, подумал в тот момент Виктор и хотел двинуться дальше, но ноги, казалось, приросли к земле. Да что же здесь происходит?!
То, что он увидел, походило на круг диаметром чуть больше метра, но без четких границ. Воздух в этом круге искажался, по ту сторону он видел молодые деревца, и их стволы странным образом плавно покачивались, словно тростинки в воде. Он снова попытался сделать шаг, но не смог. Он слышал, он был уверен, что слышал звуки автомобилей, едущих по дороге.
Виктор ушел осматривать покосившийся сарай, Анна посидела какое-то время на крыльце, а затем зашла в дом. Алексей стоял возле окна и молчал, погруженный в свои мысли, держа в руке телефон Виктора. Вдруг его лицо исказила гримаса боли, он зажмурился и покачнулся, оперевшись о бревенчатую стенку.
– Леша? – встревоженно произнесла Анна и шагнула к нему. – Что с тобой?
Он мотнул головой и, не глядя на нее, пробормотал:
– Все нормально, голова слегка закружилась.
Повернулся к Анне и вымученно улыбнулся. На висках у него Анна заметила бисеринки выступившего пота. Он побледнел, лицо его как-то резко осунулось.
– Знаешь, я бы на твоем месте никуда не ходила.
– Отпустим Виктора одного? Ты это предлагаешь?
Анна покачала головой и взглянула на неподвижно сидевшего у окна ребенка. Мальчик проснулся, но продолжал упорно молчать. Анна попросила Виктора сходить за водой на реку, сама она еле передвигалась; лодыжка распухла еще сильнее, она не могла уже наступать на ногу. И ты собиралась завтра идти вместе с ними к автобусу по тому бурелому?
– Он напуган, я напугана, – с надрывом произнесла она, хотя собиралась сказать совсем другое. – Вы оба пострадали в аварии. Не лучше ли… – и замолчала, потому что не знала, что в подобной ситуации для них будет лучше. А кто, интересно, знал?
Алексей направился к двери и поманил ее за собой.
– Пойдем на воздух.
Он помог ей спуститься с крыльца и подал костыль, вырезанный для нее Виктором в лесу из толстой ветки. Ужаснувшись своему положению, Анна недовольно скривилась. Словно старая бабка, черт… Она поблагодарила Алексея, и они вдвоем медленно по тропинке спустились к реке. Достав сигареты из кармана толстовки, Анна протянула пачку Алексею.
– Спасибо, но я не курю.
Анна пожала плечами, прикурила сигарету и оглянулась.
– Боишься Виктора? – с улыбкой спросил парень, проследив за ее взглядом. – Мне показалось, что вы незнакомы.
Анна с трудом опустилась на песок и с раздражением отбросила от себя палку. И где она видела Алексея? Точно встречала раньше, но где? В школе? Нет, не в школе… Потому что она обязательно запомнила бы долговязого мальчишку с такой роскошной шевелюрой. Жак Паганель в молодости. Выглядел он лет на двадцать, не больше. Рядом с ним Анна чувствовала себя гномом. Интересно, у гномов вообще есть женщины? Толкиен вроде бы ничего такого не писал, но как-то же они должны появляться на свет? Джексон в фильме обратил этот вопрос в шутку. Хорошо, что у меня нет бороды, размышляла Анна и тут же притормозила. Так, стоп, тебя опять понесло куда-то не в ту сторону, подруга…
Увидела, что Алексей с улыбкой наблюдает за ней.
– Что, прости? – она поправила волосы, упавшие на глаза.
– Говорю, разве вы знакомы?
– С кем? С Виктором? Нет, не знакомы. – Она затянулась и добавила: – С чего ты так решил?
Алексей сел рядом, ладонью разгладил песок, и Анну внезапно пробрала дрожь. Если он примется кидать камешки в воду, я закричу, подумала она, кого-то вспомнив.
– Тогда что?
– Стесняюсь, неясно? – с раздражением буркнула Анна и тотчас пожалела о своей несдержанности.
Наступило неловкое молчание. Они сидели рядышком под деревьями и смотрели на реку. В густой листве тихо шелестел дождь, вода лениво перекатывалась через камни на месте рухнувшего моста. Появились комары, назойливо жужжали возле будущих жертв, но близко не подлетали из-за сигаретного дыма.
– Бред какой-то, да?
– Ага.
– Ни черта не понимаю. Вообще ничего.
Анна последний раз затянулась, выбросила окурок в воду и проследила, как течение подхватило и медленно понесло его прочь. Из травы выплыла серебристая рыбка, обследовала непонятный предмет и исчезла в водорослях.
– Зато Виктор что-то знает, но молчит. Помоги мне, пожалуйста, Леш.
Он встал, стряхнул с брюк прилипший песок и помог ей подняться.
– Спасибо. Ты идешь?
– Я еще тут побуду, умыться хочу.
Анна кивнула и медленно стала подниматься по заросшей тропинке к дому.
Виктор сидел на крыльце, а в траве рядом с домом валялись три большие овальные корзины. Анна уставилась на них, удивленно вскинув брови.
– Куда вы пропали? – первым делом спросил он Анну.
– На речку ходили. А это что такое?
– И оставили мальчишку без присмотра, – буркнул Виктор, пропустив последний вопрос, и посмотрел на Алексея, шедшего следом за Анной. – Выглядишь ты не очень хорошо, друг.
Анна обернулась. Следом за ней, медленно поднимаясь в гору, шел сгорбленный Алексей, засунув руки в карманы куртки. Белый как мел, с посиневшими губами, он походил на утопленника, последним штрихом для маскарадного костюма служили мокрые волосы, с которых на одежду стекала вода. Анна испугалась, ей показалось, что парень сейчас упадет в обморок. Буквально минуту назад он выглядел нормально, даже шутил. Алексей подошел к ним и натянуто улыбнулся.
– Кажется, мне стоит прилечь. Голова кружится.
– Может, завтра останешься с Анной? – Виктор внимательно смотрел на него. – До вечера я обернусь, сам управлюсь со всем.
Алексей упрямо мотнул головой.
– Нет, я пойду. Надо просто немного поспать и все пройдет. Таблетки остались?
– Да, остались, – ответила Анна. – Они на столе в моем рюкзаке.
Он кивнул, становился возле корзинок и спросил Виктора:
– Где это ты нашел вéрши?
– Хм, откуда знаешь?
– Дед из Поволжья, – пояснил Алексей. – Я к нему на лето приезжал, и мы часто ходили на рыбалку. Он сам плел такие вот ловушки из ивовых прутьев и меня учил.
– Понятно. Я их в сарае нашел, на стене висели, представляешь? Я, признаться, лет тридцать таких самодельных ловушек не видел. С друзьями ставили такие на пруду, и потом все лето каждый день на лодке плавали, проверяли… Знатные лини попадались, скажу я тебе. И золотой карась, а…
Алексея вновь качнуло.
– Осторожнее, – Виктор схватил его за рукав куртки и добавил: – Иди-ка ложись, у тебя, скорее всего, сотрясение. Я тоже скоро лягу, завтра вставать рано.
Алексей поднялся на крыльцо и скрылся в дверном проеме. Перед тем, как зайти в дом, Анна обернулась и окинула взглядом узкую заросшую улочку. Ситуация, в которую они невольно попали, казалась ей до ужаса абсурдной.
Они ушли на рассвете в половине пятого. Анна вышла проводить их на крыльцо, достала из кармана пачку «Честерфилда» и закурила. Она смотрела, как мужчины спустились по тропе к реке, затем пропали на минуту и появились уже на другом берегу. Она обернулась, взглянула на спящего на печке под толстовкой мальчика, и сердце ее вновь зашлось от жалости к нему, к одинокому маленькому ребенку. Анна вспомнила слова Виктора и горько усмехнулась.
– Присмотри за ним, – пробормотала она и скривилась от резкой боли в ноге. – Было бы кому присмотреть за мной.
Она неуклюже поднялась на ноги, держась за перила. Перед тем как зайти в дом, Анна напоследок обернулась, но ни Алексея, ни Виктора уже не было видно. Они ушли.
Возвращайтесь скорее, подумала девушка. И закрыла дверь.
Глава 9
Они не пришли. С наступлением сумерек Анна закрыла ставни и, подойдя к двери, бросила напоследок взгляд в сторону реки, надеясь, что вот сейчас, в эту самую секунду, до того как она отгородится от наступающей ночи дверью и задвинет засов, на том берегу появятся две фигуры, перейдут реку и по тропинке поднимутся к дому. Нерешительно, словно обдумывая, закрывать дверь или нет, девушка несколько мгновений стояла в освещенном огнем из печи проеме, вглядывалась в сгущающиеся сумерки, а затем, с неприятным щемящим чувством, взялась за ручку и толкнула тяжелую, скрипящую навесами дверь. Накинула на петлю крючок, с трудом задвинула засов и села на пол. Взглянула на экран телефона, но скорее по привычке. Они по-прежнему находились вне зоны доступа сети. Часом ранее она кое-как взобралась на чердак соседнего дома по приставной лестнице и попыталась дозвониться в службу спасения, но смартфон упорно показывал полное отсутствие связи.
Днем ей не давали покоя мысли о маме, она переживала, представляя, что сейчас та чувствует. Она, должно быть, побледнела и медленно села на стул, когда ей позвонили и сказали, что автобус, на котором я поехала в Москву… Что? Что с ней? Не молчите!.. Она с широко раскрытыми глазами слушала ответ и не могла понять, что ей говорят. Представляла, как шевелятся губы, видела ее застывшее, стянутое тревогой лицо. Она никак не могла понять смысла услышанных только что слов. Как пропал? Разве может пропасть целый автобус с пассажирами? Уже ищут? Разве нельзя отследить по камерам? Анна металась по дому, пугая своим поведением ребенка. И не обращала на него внимания, пока наконец сквозь вихрь мыслей не осознала, что он тихо плачет.
– Ты чего? Не плачь, малыш, – она села на корточки рядом с ребенком, взяла его за руку и почувствовала что-то липкое на его пальцах: он продолжал сжимать в кулаке растаявшую конфету. – Я сейчас вернусь, не бойся, ладно?
Она достала из рюкзака упаковку гигиенических салфеток и вытерла ему ручку. Грохоча костылем, вышла на крыльцо и остановилась перевести дух. Что она делает, черт побери? Необходимо взять себя в руки, ее оставили приглядывать за ребенком, которому от силы года три, не больше, а она полдня только и делала, что страдала. Надо же чем-то накормить его, только чем?.. Анна медленно спустилась с шаткого крыльца и отправилась в заросший сад, где вчера видела яблоки. И вскоре вернулась, неся в футболке перед собой, как в подоле платья, несколько зеленых крупных яблок. Перочинным ножом, который забыл взять с собой Виктор, почистила одно, нарезала дольками и положила горкой на стол рядом с ребенком.
– Ты поешь, ладно? Больше нет ничего, я только яблоки нашла. Тебя как зовут? Не скажешь? А дяди скоро вернутся, не переживай, – успокаивала его и себя Анна, тараторя без умолку.
Во второй половине дня она часто выходила на крылечко выкурить сигарету и посмотреть, не возвращаются ли Виктор с Алексеем. С каждым пройденным часом тревога нарастала все больше и больше. Если они не вернутся, как и обещали, до темноты, им придется провести ночь в заброшенной деревне посреди леса. Ей стало страшно. Она представляла, что просыпается среди ночи и слышит, как кто-то подходит к дому, поднимается на крыльцо и стучит в дверь. В комнате темно, огонь в печи прогорел, лишь угли слабо мерцают, подернутые тонкой серой пленкой пепла. Она спросит и почувствует, как рядом с ней задрожит ребенок, разбуженный стуком и ее голосом, но ей никто не ответит. Ночь замрет возле дома.
В конце концов, она бухнулась рядом с мальчишкой на скамейку и сгрызла кисло-сладкое яблоко. Оставили ее с ребенком конечно зря, нянька из нее была совсем никудышная. Она даже не догадалась спросить, не хочет ли он сходить в туалет. Мальчик сидел на скамейке у окна, вжавшись в стену, и смотрел то на нее, то на раскрытую настежь дверь. Рядом не было мамы, которая почему-то осталась там, в лесу. Лежала среди зарослей папоротника под огромными елями и крепко спала. Он не помнил в подробностях прошедшие двое суток, да и понимал мало, но одно знал наверняка: мама вернется, она же всегда приходит. И он терпеливо ждал ее, выглядывал в окно, смотрел на дверь, словно брошенный щенок, которого привязали к забору и ушли.
Анна задумчиво смотрела в окно и крутила в руках игрушечный паровозик, который в последнее время не выпускала из рук, и бронза, изначально покрытая патиной, теперь ярко блестела. Мало того, что в этом доме, который и домом-то сложно назвать, нет ни привычного водопровода, ни электричества. Никаких труб, ни проводов на стенах, ведущих к выключателям и патронам на потолке. Разве такое возможно? Виктор вскользь сказал что-то о съемках фильма, но какая разница? Где рваные газеты, старые книги и обертки от шоколадок, где жуткие обои в цветочек на стенах, окурки в консервной банке и забытое зарядное устройство от смартфона? Вот только этого не надо! Анне очень хотелось врезать самой себе за подобные мысли. А ночные шорохи… Как будто аварии и двух трупов им мало. Сюрреализм какой-то, фантастический фильм с элементами хоррора. Безумие.
Взглянув на часы, Анна тяжело вздохнула и поднялась с пола, чувствуя себя совершенно разбитой. Дернула дверь, проверяя, надежно ли заперла ее, а затем, помедлив мгновение, разделась, бросила скомканные штаны на скамью, оставшись в одной футболке. Дрова в печке догорели, в доме было жарко, но она все равно закинула в топку несколько досок, потому что не хотела оставаться в темноте.
– Давай укладываться спать. Пить хочешь?
Мальчик нерешительно кивнул. Девушка открутила пробку и налила ему в кружку от термоса воды. К яблокам он так и не притронулся. Глядя на малыша, жадно пившего теплую речную воду, она вдруг хлопнула себя по лбу и спросила:
– Ну и дура я! Ты в туалет, наверное, хочешь? – Она вздохнула и виновато улыбнулась. – Хорошая у тебя нянька, кролик… а знаешь, я пока буду звать тебя Кроликом, раз не знаю твоего настоящего имени.
И в нерешительности посмотрела на дверь. Открывать ее не хотелось, но делать было нечего, она и сама бы не дотерпела до утра. С замирающим сердцем Анна отперла дверь, выглянула, но, не увидев ничего страшного, осторожно спустилась с крыльца, перенося вес тела на здоровую ногу. Мальчик спустился следом, и тут же возле крыльца она помогла ему снять штанишки. Пока он писал, она оглядывалась и прислушивалась. Ей казалось, что в темноте кто-то прячется и наблюдает за ними, так как они были хорошо видны, освещенные из дверного проема. Но было тихо, обычный деревенский вечер, наполненный стрекотом ночных цикад, поющих песню “мин мин мин” конца лета под сонное бормотание реки, кваканье лягушек и назойливый комариный звон.
