Два берега Наровы

Довольная Ника встала с кресла и направилась к "уголку", буквой "П" опоясавшему круглый стол, на котором Виктор и Арво Робертович разложили свои бумаги. Судя по всему, беседа подходила к концу.

***

Простившись с Калласом и выкурив по сигарете на площадке у входа, Виктор и Ника решили прогуляться по галереям "Астри". Морской выглядел хмурым – то ли после переговоров, то ли из-за телефонного разговора, услышанного Никой у автоматов. Орлова решила не расспрашивать его, кто и зачем ему звонил, а рассказала о мужчине, которого вчера видела на пляже, а сегодня – около "Астри".

– Высокий, худой, на латыша похож? – уточнил Морской. – А-а… Федя его еще вчера на пляже срисовал и доложил мне. Это Гронский, начальник с большими погонами из ивангородского УВД. Городок на границе, все службы постоянно начеку, и услышав, что приехал я, местное начальство тут же решило взять нас на карандаш. Надо же, не поленился даже в Нарву за нами заявиться!

Ника успокоенно кивнула. "Герой Чейза" оказался работником полиции, решившим проконтролировать визит в погранзону такой неоднозначной персоны, как Морской.

– Ты очаровала Калласа, – заметил Виктор, – я даже ревновать начал, он все время на тебя поглядывал, за столом норовил поухаживать и комплименты расточал.

– Странно. Я думала, что для него уже старовата. Такие люди, как он, чаще предпочитают модельных девушек с ногами от ушей, модными надутыми губами и филлерами под кожей.

– Пресытился, наверное, – предположил Морской, – надоели эти девицы, многократно переделанные по последней моде, вот и заинтересовался настоящей женщиной, которая не гонится, выпучив глаза, за модой, не притворяется, ничего из себя не лепит и не боится быть самой собой, а не "лучшим экспонатом", как героиня песни, и при этом обворожительна. И еще, у тебя мысль в глазах, а у этих супермодных красоток с филлерами, хейлопластикой и силиконом – только бутики, салоны красоты и каналы модных блогеров и инфлюенсеров… Скучно! – он изобразил зевок. – Люблю женщин, столь же умных, сколь и красивых. Потому и на тебе женился!

– Комплиментщик! – усмехнулась Вероника.

– Я просто рассуждаю объективно.

Ника снова вспомнила об услышанном у автоматов разговоре и, видя, что муж уже оттаял и повеселел, спросила, чтобы не терзаться предположениями молча:

– Витя, а с кем это ты хотел поступить по=плохому у автоматов? Я как раз покупала воду и услышала фрагмент разговора.

– Да так, – потер переносицу Морской, – проблемы с одним человеком в Краснопехотском… Дела бизнеса, тебе это неинтересно.

Он улыбнулся, задержавшись у бэби-зоны:

– Ты посмотри, вот это здорово! Хорошо сейчас быть ребенком – все для твоего удовольствия! В нашем детстве такой роскоши, как детская площадка для игр в магазине, да еще такая огромная и шикарная, не было. Качели и горка во дворе, пара лесенок, каруселька-вертушка, вот и все. И негде было даже потусоваться, пока мама закупается.

– Время было такое, что считали: не до фиглей-миглей, – Веронике не понравилась уклончивость Морского: "Тебе это неинтересно", как будто она – "прелесть какая дурашка". Ладно, может, это действительно какие-то профессиональные тайны Виктора, у него они тоже могут быть…

– Кстати, а ты заметила, изучая отечественную историю ХХ века, что у нас с 1917 года вечно "время такое" или "время не такое"? – сказал муж. – Второе столетие живем то во время великих испытаний, то в их преддверии? Революция, война, "холодная война", гонка вооружений, перестройка, "дикие 90-е", "горячие точки", пандемия… утомишься перечислять! Сколько себя помню, всегда говорят "время сейчас такое", меняется только текущая причина.

– И в самом деле, – согласилась Ника. – По-моему, в прошлом веке тихо-спокойно не было ни разу, и первая четверть нынешнего века тоже проблемной выдалась, расслабиться не дают. Кто не сломался, тот закалится так, что все нипочем. Ну что, договорились вы с Калласом?

– Да. Завтра он заедет в Ивангород, порешаем еще парочку технических вопросов… Интересно, есть там респектабельные рестораны или клубы, где можно провести деловую беседу?

– Гугл в помощь, Витя. Должны быть.

***

Вечером, когда дядя Калью смотрел после ужина телевизор, а Виктор проводил видеоконференцию с Краснопехотским по итогам первой встречи с Калласом, Ника помогала тете Тамаре испечь на утро фирменный пирог с куриным фаршем и сыром. Тамара Ивановна немного посмеивалась над неумелостью племянницы:

– Верочка, прости з бестактность, но как же так: ты уже давно замужем, а на кухне не знаешь, как повернуться? Я уже в первый год всему научилась, а к пятилетнему юбилею эстонскую кухню освоила уже лучше даже многих эстонок! Ночью можно разбудить, и я что угодно приготовлю – хоть мульгикапсад, хоть "Сладкую крестьянку", хоть яблочный глинтвейн!

– Примета времени, тетя, – Ника пыталась вытащить руки из вязкого теста, – ой, кажется, я влипла, добавь еще муки! Мы с Витей привыкли обедать на работе, а ужинать в кафе или ресторанах. На завтрак я бросаю пельмени в кипяток или сую пиццу в микроволновку, а Витя с вечера отдает распоряжения повару, что хотел бы на завтрак, и утром ему ставят на стол блюда…

– То есть как? – удивилась тетя. – Ты варишь пельмени, а твоему мужу подают готовый завтрак? Вы что, раздельно питаетесь?

– У нас гостевой брак, – пояснила Ника, вытащив руки из теста и тут же взбив пышное облако муки, осевшей на рубашке и волосах. – Фу! Вот я косорукая! Я живу в Питере и работаю в редакции…

– Это я знаю. Ты у нас звезда журналистики… Верочка, я же тебе говорила, повяжи фартук. Теперь ты вся в муке, как снеговик!

– А у Вити дела в Краснопехотском – главный офис холдинга и администрация. Мы ездим друг к другу на недельку-другую – то Витя ко мне, то я к нему, а большую часть времени каждый проводит у себя дома… Так сказать, гостевой десант. Тетя Томочка, не качай головой, мне уже мама не раз пеняла, что "все у нас не по-людски". Но Витя не может бросить свой холдинг и администрацию, а я не хочу уходить из "Телескопа", вот мы и решили жить в гостевом браке.

– Да уж, – вздохнула Тамара Ивановна. – Я с Таней согласна: такое в самом деле сложно понять. Но хотя, если вас обоих это устраивает, то может, так и лучше. Я считаю, что никто не вправе требовать от своего партнера приносить слишком большие жертвы в отношениях… И женщина вовсе не должна всю свою жизнь бросить под ноги даже самому любимому мужчине. Иначе потом не избежать конфликтов на тему: "Да я ради тебя!.. Да я для тебя!.. А ты, свинья неблагодарная…" – и в ответ: "А я тебя об этом не просил, ты сама решила, никто не заставлял!". Нельзя ни в ком растворяться потому, что если он этого не оценит, собрать себя из остатков будет очень сложно… Или невозможно.

Она замолчала и включила миксер, чтобы превратить смесь фарша и тертого сыра в однородную массу для начинки.

– Тетя Тома, – после паузы спросила Ника, – тебе что, пришлось себя собирать? Неужели дядя Калью…

– Я не о себе, а теоретически говорю, – ответила Тамара Ивановна. – И Ильми предостерегаю, чтобы она не жертвовала своими интересами даже по безумной любви. Потому, что, если от всего отказаться во имя любви, а мужчина этого не оценит, это все равно, что вложить деньги в банк, который потом лопнет… и ты останешься без копейки. Да… Я знаю обо всех этих новомодных тенденциях в отношениях и, хотя сама их не использую, признаю их право на существование. Если вас обоих устраивает такая форма брака, прекрасно. А кто и что об этом подумает – дело двадцать пятое!

Пирог медленно пропекался в ярко освещенной духовке. Противень медленно размеренно вращался, чтобы выпечка была равномерной. С каждой минутой пирог выглядел все более соблазнительно – пышный, румяный, с аккуратными бортиками, которым тетя Тамара умело придала красивую форму – почти правильное кружево. Ника уже присматривала себе уголки – их она любила больше всего, особенно – с хрустящей корочкой. Как бы удержаться от соблазна слопать один уголок с пылу, с жару! Мучное на ночь – злейший враг фигуры, и подруга Ники, владелица велнес-клуба "Бьюти Терра" Инна Логинова, не раз пеняла Орловой на ее поздние ужины и неправильный выбор блюд: "Пельмени и пицца!.. Орлова, пока что тебя спасает только то, что ты носишься, как электровеник! Но если нужно будет выбирать между фигурой и лакомствами, хорошо подумай: что ты выберешь?.."

По кухне поплыл такой упоительный аромат свежей выпечки, что соблазн усилился. "С одного раза ведь не растолстею?.. В отпуске можно себе позволить! Или все же нужно держать себя в узде и потерпеть до утра?"

Они с тетей мыли посуду и убирали кухню. После разговора о любви и жертвах Тамара Ивановна молчала, словно замкнувшись в себе, и это было мало на нее похоже. Да и вообще, Ника отмечала, что в этот раз тетя явно не в своей тарелке, но не хочет об этом говорить. И о ком она думала, говоря о неоцененных женских жертвах во имя любви? Не о дочери же, в самом деле!

Ильми Лутс, двоюродной сестре Ники, было 28 лет. Она получилась настоящей "папиной дочкой" – такая же немногословная, рассудительная, скупая на эмоции, педантичная и скрупулезная. Трудно было представить Ильми потерявшей рассудок в любовном дурмане, готовой чем-то жертвовать и делающей глупости. "Хоть у меня и нет крови Лутсов, мы с Ильми похожи, – думала Ника, расставляя посуду на сушилке, – я вот тоже ради любимого мужа даже работу в редакции не забрасываю. Любовь любовью, а тупить не туплю."

Может, и бывает, как в стихотворении Николая Гумилева: "Каин рыдает, Гамлет изведает счастье", но ее эстонская кузина, скорее всего, и в личной жизни исповедует рациональный прагматичный подход. В прошлый раз Ника виделась с Ильми, когда та приезжала на ее свадьбу. Кузина приехала с бойфрендом Оскаром, флегматичным здоровяком, произнесшем за время празднества едва ли десяток фраз – в основном по-эстонски. Ильми и Расмус производили впечатление крепкой пары, но накала страстей между ними не наблюдалось. Так что, по мнению Ники, тетя Тома зря боится, что дочь поглупеет от сильных чувств и испортит себе жизнь. Или, говоря о жертвенности влюбленных женщин, Тамара Ивановна не имела в виду Ильми?

– А как прошла ваша деловая встреча в Нарве, Верочка, если не секрет? – спросила тетя, насухо протирая стол микрофиброй.

***

– По-моему, нормально, – Вероника хотела закурить, но вспомнила, что тетя не одобряет курение в доме, тем более на кухне, и решила воздержаться. – Один предприниматель из Нарвы переживает сложные времена в своем бизнесе и ищет альянса с более крупным холдингом. Сегодня мы с ним встретились в "Монк".

– Я ничего не понимаю в этих вопросах, – Тамара достала из духовки противень с румяным пирогом, и по кухне поплыл такой аромат, что Веронике захотелось сразу же отрезать себе хороший кусок и схомячить за минуту. – Это Калью на заре 90-х поддался новой моде и попытался заняться предпринимательством, но не продержался и года… Верочка, а ты вникаешь в дела своего мужа?

– Я много во что вникаю, – чтобы устоять перед соблазном набить рот выпечкой перед сном, Ника отошла к мойке и начала мыть посуду. – Один раз даже Тасю на месяц подменила в СИЗО, чтобы написать материал "глазами надзирателя"…

Тамара Ивановна промолчала. Из всех Никиных подруг она меньше всех симпатизизировала Тасе, считая ее слишком грубой. Профессия накладывала свой отпечаток.

– Как тебе не страшно было, – сказала она после паузы, нарезая пирог и складывая в пластиковый контейнер с герметичной крышкой, – иметь дело с зэчками, да и персонал там, наверное… Хочешь уголок?

– Утром, тетя, – ответила Ника, еле сдержав желание заорать "Хочу! Два!". – Да не так уж там и страшно, как ты думаешь. Бандиток там почти нет, зэчек в классическом виде мало, "тюремный лоск" они уже в зоне приобретают, когда отправляются туда после суда, а в изоляторе большинство – обычные женщины, девушки – задержанные, подозреваемые, много просто несчастных. Есть, конечно, и хулиганки, но это как в любом коллективе, все люди разные. Да и я, если что, не кисейная барышня, за себя постоять смогла бы. Хоть я и не такая великанша, как Тася с коллегами, но и не лохушка. По работе в такие места выезжать приходится! Даже в "горячих точках" журналисты работают.

"И на болотах в меня стреляли, и киллеры за мной гонялись", – подумала она, но промолчала.

– Фишка в том, – сказала Вероника, – что хороший крепкий материал сидя в кабинете не раздобудешь…

– Да, конечно, не раздобудешь, – машинально ответила тетя, перекладывая пирог деревянной лопаткой. Один кусок шлепнулся на блестящий чистейший пол кухни. Прежде чем Ника успела потянуться за веником, как раздался утробный мяв, и ее опередил здоровенный дымчатый кот с большими янтарными глазами, любимец тети Тамары, британец Эрик. Он принялся спешно поглощать нежданное угощение, настороженно зыркая на людей – как бы не отобрали!

– Впервые вижу, чтобы кот ел тесто, – заметила Ника, – смотри, после него и подметать не придется, до крошки подбирает!

– Всеядный, – засмеялась Тамара Ивановна, закрывая контейнер, – поэтому и вырос таким крупным. Даже помидоры и салатные листья ест. Что на пол упало, то и его, сразу за себя закидывает. Со стола не стаскивает, а упавшее долго не пролежит!

Ника позавидовала порядку на тетиной кухне – все на своих местах, чистота, ни пылинки, ни соринки, набор ножей на магнитной доске выстроен строго по ранжиру – с бежевыми рукоятками, украшенными коричневым узором, лезвия – как серебристые рыбки… "Наверное, тетя тут даже на ощупь найдет все, что ей понадобится. А я недавно, когда утром отключали электричество, не могла найти спички и джезву, привыкла чайник включать и пиццу в микроволновку забрасывать! Фиговая же из меня вышла хозяйка. По логике моих бабушек, – улыбнулась Ника, – Витя должен был обойти меня десятой дорогой потому, что я "не хозяечка". Они были уверены, что если девочка не любит и не умеет домовничать, "такую неумеху никто и замуж не возьмет, на что такая жена", книжки читают только дурочки, а физкультура нужна только мальчикам… Витя бы с ними не согласился, он мне часто говорит, что никакая другая женщина ему не нужна, он на мне женился не за мои хозяйственные таланты… Хотя, конечно, ножи я у себя могла бы и наточить, а то скоро они вообще в ударное орудие превратятся, хозяйку ленивую по лбу бить!"

– Симпатичный ресторанчик "Монк", – сказала она, – тоже в основном кура, рыба и сыр в меню, и готовят недурно.

– В "Астри" на Таллинском шоссе? – спросила Тамара Ивановна. – Да, знаю. Хорошее место. И как вы через мост шли? Машины-то пока по нему не пускают, какие-то ремонтные работы ведутся, можно только пешком или на автобусе.

– Да нормально, – пожала плечами Ника, – неплохо прошлись, там недалеко.

– Ну, вы – молодые, вам и сто верст не крюк, – заметила тетя, – а я уже иной раз в автобус сажусь. Хорошо готовят в "Монк", вот только нурани я бы немного иначе сделала, а вот суп такой мне пока не удается приготовить, какой-то секрет у поваров, наверное…

***

Ника прошла в сад и достала сигареты. На Ивангород спустились легкие сумерки, но небо пока оставалось землянично-розовым. На клумбах проклюнулись первые ростки, кое-где уже даже обозначились крошечные бутоны, а на ветках сирени наметились будущие пышные гроздья, пока еще – шишечки не больше ногтя.

Следом вышел Морской, раскуривая "Трисурер".

– Чччерт, – буркнул он.

– Проблемы? – обернулась Ника.

Олигарх вздрогнул и обернулся, чуть не выронив сигарету.

– Напугала, – сказал он с улыбкой, – не сразу заметил твою оливковую рубашку на фоне зелени. Да так, маленькие технические неполадки, человеческий фактор… Некоторые сотрудники думают: ура, кот из дома, мыши в пляс, можно балду гонять. Пришлось кое-кому пендалей надавать.

– Суров ты, Витя, – заметила Ника, – я вот знаю, что в моем отделе тоже любят, когда я уезжаю в командировку, и слегка расслабляются, но делаю вид, что пребываю в неведении. Я ведь всех гоняю до седьмого пота…

– И сама так же работаешь.

– Да, и сама тоже… Но я признаю за ними право слегка расслабиться время от времени потому, что они – хорошая команда, на которую я могу положиться. Да и потом, орать на людей и возить их мордой по столу – это не признак крутого босса, а комплексы заносчивого царька, который свою крутизну жаждет доказать прежде всего себе. Уверенный в себе человек ноги о подчиненных не вытирает. Поэтому из книжных и киношных женщин-боссов мне Миранда Пристли симпатичнее Элеоноры, начальницы Вани Подушкина из детективов: ни крика, ни мата-перемата, ни тыканья носом: кто начальник, кто дурак – а ее все слушаются и ни слова, сказанного тихим голосом, не пропускают, и работа идет продуктивно.

– Я тоже не использую служащих вместо коврика для ног. Унижения и подавление вызывают только рабскую покорность, а рабы иногда восстают… и горе тогда тирану-хозяину. Да и помню пример из истории: Салтычиха была грозна, а чем все закончилось? – Виктор погасил окурок в урне-пепельнице. – Согласен с тобой: главное не "построить" всех по боевому расписанию, а сколотить хорошую крепкую команду и наладить продуктивную работу. Каллас, кстати, молодец, его бизнес сейчас в полной калоше, но мужик достойно держится, передо мной не заискивает, не подмазывает патокой, лицо сохраняет. Ценю. А чем это так аппетитно пахнет из кухни?

– Тетин пирог с курой и сыром… НА УТРО, Витя! Ты тоже борешься с соблазном?..

– Борюсь, – признал Виктор. – Знаешь, у синоби тоже не практикуется орать "Вы, мать-перемать, рукожопы, дебилы, я вас туда-то и растуда-то"… Но дисциплина у них вообще стальная! И исполнительность – каждый ниндзя считает делом чести работу свою безупречно выполнить не потому, что "шеф убьет", а потому, что так он понимает свой Долг. Я все вспоминаю, как однажды к ним обращался, слышал дзенина и видел парня, которому он передал мой заказ. Знаешь, лучше всего сказал поэт: "Гвозди б делать из этих людей: Крепче б не было в мире гвоздей"… Многим бы у них поучиться выдержке и исполнительности, нашим иной раз этого не хватает. Зато часто можно увидеть, как здоровенный мужик чуть ли не в истерике из-за того, что футбольная команда проиграла или в игре его базу разбомбили. Или баба, которая, чуть что, верещит и швыряется посудой… фу, неприятное зрелище! И мне нравится, что Каллас не раскисает и не истерит, хотя у него сейчас реальные проблемы, не футбольные и не игровые. И что он перед нами не стелется и в глаза снизу вверх не заглядывает, это правильно. Я сам, даже когда припекало, ни перед кем хвостиком не вилял и тапочки в зубах не подносил, и таких же людей уважаю. А когда я уважаю визави, легче контакт наладить…

– Мяяяяя, – из кустов, полыхнув глазами, вышел Эрик. Гневно взглянув на сигарету в руках Ники и окурок в пепельнице, он громко чихнул и величаво удалился.

– Прямо как мой Маська, – улыбнулся Виктор, – тоже осуждающе зыркает, когда я курю, иногда даже шипит укоризненно.

– Клумбы не топчи, зожник! – сказала Ника вслед коту. Эрик обернулся и смерил ее высокомерным взглядом: "Ты кто такая, чтобы мне замечания делать?"

– Я ни разу не слышала, чтобы дядя Калью повысил голос, – заметила она, – конечно, анекдоты об эстонцах и чукчах – фигня, но одно правильно: выдержки северянам не занимать.

В окнах хозяев на втором этаже уже погас свет. Калью Лутсу приходилось чаще всего выходить в утреннюю смену, вставать нужно было рано, поэтому накануне утреннего дежурства он и ложился тоже рано, поэтому по дому Ника и Морской пробирались как можно тише, чтобы не разбудить хозяина. Все шторы были задернуты, глуша свет белой ночи, и в коридорах и на лестницах стояла плотная темнота.

– Блин, – прошипел Морской, стукнувшись обо что-то коленом.

– Тише, – шепнула Ника. – Осторожно на лестнице!

– "Спасибо, Черем-бурем-бурум-бурашка", – вспомнил анекдот Виктор. – Блин! Оступился! Падаю!

– Сейчас по-настоящему упадешь, шутник, – обернулась Ника. Но улыбнулась в ответ, различив в темноте смешливый блеск в глазах мужа. – Витя, что за ребячество?

– Если и совпадение, то невероятное!

Голос тети Тамары из-за двери супружеской спальни заставил обоих застынуть на площадке. Разбудили все-таки?"

– Этого следовало ожидать, – ответил ей дядя Калью, – удивительно, как мы раньше с ним не столкнулись. Нарва ведь не на Луне и не так огромна, как Нью-Йорк или Мехико…

– Сто лет бы с ним не сталкиваться!

Такие интонации в голосе всегда такой доброжелательной оптимистки Тамары Ивановны заставили Нику озадаченно нахмурить брови и прислушаться. Не похоже на тетю…

– Тише, – прошептал Калью.

– Они в саду, курят. Что будем делать?

– Посмотрим. По обстоятельствам сориентируемся.

Ника боковым зрением увидела, что Виктор изо всех сил старается не чихнуть и скорчила мужу зверскую гримасу. Он сердито зыркнул в ответ – "Сам понимаю!" – и потер пальцем переносицу, перебив чих.

– Ладно, давай спать, – сказала тетя. – Да, не опаздывай к ужину. Днем приедет Густ.

– Я помню. Не буду задерживаться после дежурства.

Неплотно прикрытая дверь дернулась и закрылась плотно. Скрипнула тетина кровать. Тихо щелкнул выключатель – в полной тишине сонного дома каждый звук казался намного громче обычного. Должно быть хозяева улеглись в свои постели.

– Тетя нервничала, когда мы пекли пирог, – заметила Ника уже в мансарде, – что-то она сама не своя. Не знаю, в чем дело. На нее так не похоже!

– А кто такой Густ? – спросил Виктор, сбросив халат и забравшись под одеяло.

– Мой кузен. Живет в Таллине, преподает историю в университете. Вот так сюрприз, я не думала, что и с Густавом встречусь. В прошлый раз мы виделись только на моей свадьбе, а в остальное время… Густ тоже трудоголик, это у нас семейное! Вечно в цейтноте.

– А-а, припоминаю… Высоченный белобрысый парень, который перепугал моих охранников, ринувшись к тебе с оглушительным "тере-тере"? – усмехнулся Морской.

– Да, они уже готовы были его носом в пол уложить, за налетчика приняли! – Ника зашла за ширму, чтобы переодеться в ночную рубашку, – да, я сама тогда удивилась: Густ ОЧЕНЬ редко дает волю чувствам. Видно, моя свадьба произвела на него сильное впечатление…

– Он тебе еще на подол платья наступил.

– ЧУТЬ не наступил, – поправила Ника.

– Понял-понял, больше не обижаю твоего кузена, – картинно поднял ладони Морской.

Растрепанный, в синей пижаме, он выглядел моложе своих лет, почти юным. Это впечатление усиливала его страсть к всевозможным шуткам и розыгрышам.

– Он по-русски-то говорит? – спросил олигарх, когда Ника тоже скользнула под одеяло.

– Не хуже нас.

– Значит, столкуемся, – Виктор подбил поудобнее подушку под голову.

***

Утром они проснулись, когда Калью уже уехал на работу, а тетя Тамара пила кофе и читала газету в гостиной. Когда Ника с мужем вошли, она отложила газетный лист и улыбнулась:

– Доброе утро! Сейчас велю Эльзе подавать завтрак. Ждала вас, чтобы вы не одни завтракали.

Немногословная Эльза быстро сервировала стол для завтрака. Тетя Тамара поблагодарила ее и кивком отпустила, и сообщила племяннице:

– Сегодня в 13.54 в Нарву прибывает Густав! Он очень рад, что ты тоже приехала, вы так давно не виделись! Мой старший сын, – пояснила она Виктору, – живет в Таллине. С Верочкой они с детства очень дружны.

– Да, вот только видимся редко, – ответила Ника, – виртуальное общение не в счет. Жаль, что у нас сейчас некоторые соцсети под запретом, войти в них бывает очень трудно, а наши не в ходу в Эстонии. Так что и списаться с Густом не всегда получается. А всякие зумы и скайпы, как бы их ни пиарили во время пандемии, живое общение не заменяют…

– Кстати, соцсети, которые нам великодушно оставили, – буркнул Виктор, – не ля делового общения хороши, а так, время убивать на скучной работе. Огурцы на ферме виртуальной поливать, котиков на гифках лайкать, фотки постить – это я там, это сям, а это в отпуске, а это мне такой омлет подали…

– Можешь еще поиграть в игру вроде "наряди манекенщицу к свадьбе", – подколола его Ника.

– Фи, – скривился олигарх. – Не увлекаюсь.

Густав Лутс был на один год моложе Вероники. Последние 15 лет он жил в Таллине, преподавая всемирную историю в Таллинском университете и издавая учебники и монографии.

– Рада, что Густ тоже приедет, – сказала Ника. – Хоть познакомлю их с Витей, а то на свадьбе вокруг нас такой хапарай был, что нормально и не пообщались.

В кармане у Виктора зазвонил телефон.

– Морской слушает! Добрый день, Арво Робертович! Да, все в силе, через два часа в "Витязе". Жду!

– Арво Робертович? – переспросила тетя Тамара.

– Да, Витин будущий компаньон в бизнесе, – ответила Вероника. – Арво Каллас из "Виру Каубандус".

– Калью слышал об этой фирме. Говорит, она сейчас на грани закрытия. Кого сокращают, кто сам увольняется…

В голосе Тамары Ивановны Нике, да и Виктору тоже, послышались злорадные нотки. И это тоже было так чуждо Тамаре Лутс, что супруги украдкой удивленно переглянулись.