Два берега Наровы

Анастасия Калько

Два берега Наровы

ВСЕ ПЕРСОНАЖИ И СОБЫТИЯ РОМАНА ЯВЛЯЮТСЯ ВЫМЫШЛЕННЫМИ. ЛЮБЫЕ СОВПАДЕНИЯ С РЕАЛЬНОСТЬЮ СЛУЧАЙНЫ.

Если я в твоей судьбе

Ничего уже не значу

Я забуду о тебе

Я смогу, я не заплачу

Эту боль перетерпя

Я дышать не перестану

Все равно счастливой стану

Все равно счастливой стану

Даже если без тебя

/Из песни "Позвони мне, позвони" из х\ф "Карнавал" на стихи Р. И. Рождественского/

***

– Ника, делай со мной что хочешь, только не выбрасывай меня из машины на ходу! – Виктор по второму разу перерывал содержимое бардачка, – но я, кажется, забыл наши пропуска в твоей квартире!

Вероника покачала головой и процитировала:

– Брови царь нахмуря,

Говорил: «Вчера

Повалила буря

Памятник Петра».

Тот перепугался.

«Я не знал!.. Ужель?» —

Царь расхохотался:

«Первый, брат, апрель!»…

– Ты бы хоть вид сделала, что повелась, – рассмеялся Морской, – я так хотел тебя разыграть хотя бы еще разок!

– Ты меня уже хорошо развел утром, пользуясь тем, что я до первой чашки кофе плохо соображаю – выдернул меня из ванной с воплем, что звонит главнюк и зачем-то отзывает меня из отпуска. И я только через минуту поняла, что ругаюсь с пустой трубкой, а ты катаешься по дивану от хохота, Витя. И теперь я начеку и не забываю, что сегодня за день.

– Кстати, кроме шуток, – нахмурился Морской, вытряхнув из бардачка уже все содержимое, – где наши пропуска?

– Боже мой, Витя, – простонала Ника, – на заправке я доставала карту, и из нее выпали какие-то листки… Только не это, мы их потеряли!

Машина вильнула на дороге и едва успела увернуться от столба.

– Чееееерт, – простонал Морской. – Ну что, теперь только назад поворачивать…

Ника не выдержала.

– Моя страшная мстя за твой утренний прикол! – расхохоталась она и вытащила из заднего кармана джинсов файл с двумя листками. – Я их спрятала пока ты на заправке выходил по телефону потрепаться.

– Один – один! – констатировал Морской. – Ну что ж, первое апреля у нас проходит продуктивно! А сейчас давай мне их, погранпост уже недалеко.

Они направлялись в Ивангород, где жили Никины тетя и дядя. Тетя Тамара, младшая сестра мамы, давно уже приглашала племянницу в гости – "хоть с твоим мужем познакомлюсь, а то на вашей свадьбе я его только и того, что увидела!". А у Виктора была намечена встреча с предпринимателем из Нарвы, который желал войти со своей фирмой в состав холдинга "Морской Инкорпорейтед" и супруги решили совместить деловые переговоры и визит к тете Вероники.

Ника не без труда получила на работе отпуск с 1 апреля. Виктор приехал в Петербург из своего города Краснопехотское на северо-востоке Ленобласти, и сегодня ранним утром они стартовали с "Парнаса", где жила Ника, на дорожном "хаммере" Виктора. Их сопровождала машина охраны, тоже "хаммер", но классом проще. За рулем сидел телохранитель Федор, рядом расположилась его напарница Кира Лидина.

Утро выдалось пасмурным, прохладным. На робкой молодой траве еще поблескивала легкая изморозь, но все равно видно было, что весна уже вступила в свои права и укрепляет позиции с каждым днем, оттесняя последние остатки зимы прочь, дальше на север.

– Только перед погранцами не прикалывайся, – попросила мужа Ника, – они парни серьезные, могут не оценить шутку.

– Ладно, – кивнул муж.

В 38 лет Морской выглядел от силы на тридцать. Худощавый, быстрый в движениях, с ярко блестящими серыми глазами – вот только ямочки на щеках пропали, черты лица стали резче, суше, да на висках робко засеребрились первые седые нити. И манера держаться у Морского мало соответствовала его статусу успешного владельца гигантского холдинга и политического деятеля. Однако горе было тем, кто обманулся моложавостью и ребячливым поведением Виктора. Свой бизнес он направлял твердой рукой.

Ника была на четыре года старше мужа, и многие считали, что супруги очень похожи, почти как брат и сестра. Статная, подтянутая, энергичная, с темно-русыми волосами и стрижкой "пикси" сероглазая молодая женщина с волевым лицом прослыла в Петербурге "белой акулой пера" и "звездой "Невского Телескопа", и уже несколько лет возглавляла отдел журналистских расследований.

С Виктором Ника познакомилась семь лет назад, приехав в Краснопехотское в отпуск. Она планировала просто отдохнуть 2-3 недели от буйного ритма мегаполиса и привести в порядок памятники дедушки и бабушки, маминых родителей, а оказалась втянута в водоворот непонятных и опасных событий, и поневоле пришлось решать поставленные ей задачи, действуя на опережение…

Многие "заклятые подруги" и "доброжелатели" завистливо шипели Нике: "Что он тебе голову морочит уже который год? Вот увидишь, если ты не поднажмешь, он тебя поматросит и бросит!". Как они потом хлопали глазами на пышной свадьбе Вероники и Морского два года назад!..

Пограничники быстро проверили пропуска у пассажиров обеих машин и разрешили въезд. Внедорожники неспешно миновали пост.

– Фуф, – картинно вздохнул Виктор, – самое трудное позади!

Зазвонил его телефон.

– Морской слушает! Приветствую, Арво Робертович! Да нормально, уже проехали. До встречи!

– Каллас испереживался, – пояснил олигарх жене, убирая телефон, – не сорвется ли встреча. Его фирма сейчас переживает нелегкие времена, и альянс со мной – единственное их спасение. Завтра в полдень встречаемся в Нарве… Ты пойдешь?

– Конечно.

Машина ехала вдоль пролива. За деревьями блеснули купола храма. У дороги мелькали щиты: "Внимание! Впереди – государственная граница!".

– А мои родители в юности из Питера в Таллин на автобусе ездили, – Виктор закурил, приоткрыв окно. – И никаких границ и постов не было – свободно катались на выходные. Как сейчас – в Кронштадт, к примеру.

– Мои так же ездили в Юрмалу, – припомнила Вероника, – еще мы с сестрой успели разок побывать, я как раз в первый класс готовилась, а Вика еще в садик ходила.

"Хаммер" проехал мимо старинной круглой приземистой башни, миновал набережную со зданиями в готическом стиле – острые углы, башни, стрельчатые окна, и по подсказкам навигатора свернул в частный сектор. Опрятные дома веселых расцветок, ухоженные лужайки и сады, фигурные начищенные ограды… Некоторые деревья уже развернули молодую листву. Из земли выбивались смешные кургузые ростки – будущие цветы. Пахло речной прохладой, почему-то луком, распускающимися на деревьях почками – и жареной рыбой из ресторанчика через дорогу.

– Пахнет аппетитно, – повел носом Морской, – пообедаем?

– Лучше поужинаем. Обед наверняка готовит тетя Тамара, и она обидится, если мы предпочтем ресторанную пищу.

– Договорились!

Дзынь! Пилик!

На телефоны обоих шлепнулись СМС с оповещением о въезде на территорию Эстонии и роуминге.

– Связь чудит, – пояснила Ника, – тут недалеко мост, вот МТС и прикалывается.

– Пусть прикалывается, у меня безлимит, – махнул рукой олигарх.

– Вы прибыли в место назначения! – проворковал навигатор, когда машины замерли у кремового двухэтажного дома с мансардой и ярко-красной крышей, окруженного симпатичным, но еще почти голым в начале весны садиком.

***

Тетя Тамара вышла на крыльцо и, просияв, поспешила к калитке, раскинув руки навстречу племяннице. Она была намного моложе своей сестры Татьяны Ивановны, матери Ники и Вики. Татьяне Ивановне недавно исполнилось 84 года. Тамаре Ивановне – шестьдесят. Моложавая, цветущая, подтянутая, Тамара излучала энергию и оптимизм. Свежее лицо, волнистые рыжие волосы до плеч, брюки с блузкой – Тамара выглядела лет на 10-15 моложе своих лет.

После радостной встречи тетя показала, куда поставить машины в гараже и провела Нику с мужем в дом.

– Обед уже скоро будет готов, – сказала она, – мы с Эльзой начали готовиться к вашему приезду еще утром. Ой, сейчас только ваших ребят поселю во флигельке! Калью в Нарве, вечером ужинать придет, но передает привет!

Муж тети Тамары, Калью Лутс, каждый день ездил на работу в Нарву, где служил на железнодорожной станции в таможенном отделе. Когда-то на заре 90-х Калью пытался открыть свой бизнес, но потерпел неудачу и вернулся на таможню.

Ожидая, пока хозяйка дома разместит Федю и Киру в гостевом флигеле, Виктор достал телефон и открыл сайт ресторана "Монк", где была назначена завтрашняя встреча.

– Приличное место, – сказал он жене, – недалеко от набережной, третий этаж торгово-досугового комплекса. В меню преобладают рыба и сыр. Ты ведь после Карелии распробовала рыбу и полюбила рыбную кухню?

– И кура есть, – заглянула на экран Ника, – а сейчас, судя по ароматам из кухни, нас ждет уха с ивангородской щукой!

– Ммммм, как соблазнительно, – протянул Виктор. – Смотри, и цены там достаточно демократичные, на сотню евро можно отлично пообедать!

Ника только улыбнулась. Для Морского сто евро были небольшой суммой, как для среднестатистического гражданина – сто рублей. А в том же Ивангороде многие получают такую зарплату, на которую можно разве что 6-7 раз пообедать в "Монк". И не так давно для нее самой эта сумма тоже была отнюдь не мелкой тратой…

Снова зазвонил телефон. Виктор вышел на крыльцо. До Ники донеслись обрывки фраз:

– Понял. О результате доложите. Что делать, вы знаете. Жду!

Вернулась Тамара Ивановна и тут же захлопотала, показывая Нике и Виктору мансарду, предоставленную в их распоряжение, и успевала при этом отдавать указания помогающей ей по хозяйству девушке Эльзе, расспрашивала Нику о матери и сестре, о работе, рассказывала о своих делах и задавала вопросы Виктору, чтобы он не чувствовал себя лишним. По словам тети Тамары, ее старший сын Густав недавно ездил на симпозиум в Швецию, а дочь Ильми собралась замуж. Когда они шли к столу, тетя рассказала забавный случай в Ивангородской крепости, когда турист попытался перебросить крепко скатанный снежок через реку и попал в перила моста на эстонской стороне… Тамара была такой остроумной рассказчицей, что Ника и Виктор хохотали до слез, представляя себе эту картину.

– Мог и международный скандал вспыхнуть, – заметил Морской, – не время сейчас силушку молодецкую показывать!

– Эстонцы не глупы и поняли, что это не диверсия, а просто парень хотел силой своей похвалиться, – ответила Ника.

– Нет, жаль, что я этого не видел, – веселился Морской. – Особенно любопытно, какие лица были у эстонских погранцов, когда снежок долбанулся в мост!

– Прошу к обеду, – Тамара Ивановна открыла дверь столовой, где уже был сервирован стол.

***

В мансарде было очень уютно и просторно. Бежевые, кофейные и кремовые тона, окна на набережную. Почти треть пространства занимает огромная кровать под пушистым покрывалом. В алькове разместились стол и компьютерное кресло. Вдоль одной из стен протянулись полки с книгами. Две двери вели в раздельный санузел и гардеробную. У окна, смотревшего на реку – кофейный столик и два ротанговых кресла.

– Удобно и рационально, – Виктор поставил на стол свой ноутбук. – Все нужное есть и ничего лишнего.

– Потеснись, – Ника поставила рядом свой лэптоп, – не ты один любишь поработать на досуге. Очередь к столу установим, или будем драться за место?

– Уступаю тебе. Я могу заряжать ноут до упора и восемь часов пахать на нем в любой точке, – Виктор плюхнулся в кресло у кофейного столика. – А ты дама, значит, тебе и рабочий стол! Я же, типа, в натуре, рыцарь, – пародируя "нового русского" 90-х годов из анекдотов, пробубнил он.

– Чемодан разбери, – напомнила Ника, – после тетиного обеда надо размяться, а то пузо вырастет!

– Нет уж, этого мне не надо, – Виктор проворно вскочил, – не хочу походить на купчину из пьес Островского!

Они зашли в гардеробную. Там было прохладно, пахло лавандой. В углу уже висели в прозрачных чехлах зимние вещи Тамары и Калью. В запах лаванды вплетался легкий шлейф кофейной отдушки.

– Может, зря мы так утеплились? – Ника расположила на "плечиках" два толстых свитера и кардиган. – Солнце уже сильное, прогреет воздух, и будем ходить, как вареные.

– Лучше подстраховаться, – Виктор развешивал свои вещи, – погода в апреле не устоялась, надо быть готовыми к любым сюрпризам. Ууф, твоя тетя так мастерски готовит, что я ни от чего не мог отказаться, и чувствую, что переел. Может, прогуляемся после обеда? Надо размяться.

– Я не против. Тоже полакомилась от души.

Тетя Тамара возилась в саду возле газона, окруженного поребриком из фигурных красных и бежевых камней. Цветов пока еще не было, но уже выбились из земли первые задорные ростки и кое-где наметились крошечные бутоны.

Ника привезла тете семена из цветочного магазина в Петербурге, и Тамара Ивановна уже намечала места для будущих посадок.

– Твои цветы прекрасно будут здесь смотреться, Верочка, – улыбнулась она племяннице, – а вы прогуляться идете?

– Да, посмотрим город… Сто лет у вас не бывала!

– Своди мужа в крепость или в усадьбу Штиглица. Там так красиво, уже по-весеннему.

У Виктора снова зазвонил телефон.

– Морской слушает! Да, Арво Робертович, знаю, где это. Будем. До завтра!

– Извелся, – олигарх убрал телефон в карман. – Спасибо, Тамара Ивановна! Сходим непременно!

Они вышли на улицу, а Тамара Ивановна задумчиво смотрела им вслед. "Арво Робертович!.. Знакомое имя! Не может быть…"

Она снова склонилась над газоном.

***

Во второй половине дня Ивангород осветило солнце. Оно быстро высушило лужи после вчерашнего дождя, но пока еще почти не согревало. Ника с Виктором довольно быстро натянули капюшоны курток и застегнули воротники повыше.

Их окружала тишина маленького приграничного городка. Даже удивительно было, что в два часа пополудни может быть так тихо.

Довольно быстро они вышли на набережную, где вдоль реки протянулись живописные дома в ретро-стиле. Ни один из них архитектурно не повторял соседа.

– Каллас боится, что сделка сорвется, – сказал Виктор, – я так понял, из-за этой катавасии с санкциями и ограничениями на международную торговлю его фирма переживает трудные времена. И альянс с "Морской.Инк" даст им второе дыхание, он сразу поправит пошатнувшиеся дела.

– Витя, а тебе какая выгода от этого слияния?

– Я давно хотел расширяться за рубеж и выбирал, с какой области начать. И решил, что иметь дело с северянами, тем более – со скандинавами, надежнее. Они – люди основательные, степенные, без спонтанности.

Ника остановилась, чтобы закурить.

– Да, таков скандинавский менталитет, – сказала она, – может они и неторопливы, зато тщательно продумывают каждый шаг. Не люблю, когда у человека шило в заднице и семь пятниц на неделе. Вечером познакомишься с моим дядей Калью. Он – типичный скандинав, не засуетится даже на пожаре, но все успеет даже быстрее других.

– Все потому, что суетливый человек делает много лишних телодвижений и теряет время, – пояснил Виктор, тоже достав "Трисурер" и зажигалку. – Спокойный и рассудительный человек действует продуманно и не расходует драгоценные секунды на вопли и метания. Вот и успевает больше, чем заполошные крикуны.

Он облокотился на парапет, глядя на раскинувшуюся за зеркальной гладью реки Наровы территорию – пустырь весьма неухоженного вида, похожий на какую-то промзону или место, где только что снесли аварийную постройку.

– И у них бывает заброшка, – заметил олигарх.

– Наверное. А с крепости хорошо видна набережная Нарвы… Хотя, завтра мы ее увидим не со смотровой площадки, а вблизи.

– Что там твоя тетя советовала нам посмотреть? – вспомнил Виктор. – Усадьбу Штирлица? – он прыснул.

– ШТИГЛИЦА, Витя. Это промышленник, который в позапрошлом веке построил в Ивангороде две фабрики. В их честь район усадьбы называется Парусинка.

– Понял. Плохо быть Незнайкой! Что же, сходим! А еще в Ивангороде имеется пляж, – Виктор смотрел в телефон. – Если моя леди-морж желает, то после посещения усадьбы мы можем сходить туда, окунуться. Ты ведь не бросила моржевание?..

– С чего бы вдруг?

– Прекрасно, значит, не в одиночестве буду плавать!

***

У входа в Ивангородскую крепость стояло два больших экскурсионных автобуса. К воротам тянулся длинный "хвост" очереди. Доносились усиленные микрофонами голоса экскурсоводов. Посмотрев на это, Ника поморщилась:

– Витя, если ты не против, давай просто погуляем вокруг крепости. Все равно ничего толком не увидим, пока по территории носится сразу две туристических группы. А задницами толкаться не хочется.

– Согласен. В такой сутолоке все равно ничего толком не рассмотришь. Может, в крепость лучше идти в первой половине дня? Я так понял, экскурсии сюда приезжают после обеда.

Они устроились на лавочке. Вероника с наслаждением вытянула усталые ноги.

– На Койонсаари с 15 до 18 часов ежедневный дурдом был, – припомнила она, – иногда приезжали такие группы, что после них по острову словно Мамай прошел.

– И как ты там ухитрилась в таких условиях еще и убийство распутать? – удивился муж. – Да еще в три дня! Не устаю тебе удивляться, Ника.

– Привычка, Витя. И не в таких переделках бывала.

Неподалеку от них расположилась компания парней лет 18-20, выставив на прилавок кружки, миски, горшки и кувшины из толстой, тяжеловесной керамики, блестящей обливной глазурью, как леденцы.

– Покупаем посуду! Ивангородская керамика! Ручная работа! – без устали выкрикивали они.

– Недурная кофейная чашка, – заметил Виктор, посматривая на прилавок, – хорошо впишется в интерьер моего кабинета в городской администрации Краснопехотского.

– Если ты присмотрел ту кружку, которая поближе, выбери какую-нибудь другую. Эта нравится мне. Я тоже люблю пить на работе кофе.

– И неплохо бы выбрать подарки для наших друзей, – олигарх поднялся.

– Науму такую чашку дарить нельзя. Она весит, наверное, как хороший булыжник. Он ею сразу шандарахнет по башке какого-нибудь следователя или прокурора, а нам потом придется носить ему передачи в Колпино… Вернее, мне, потому, что ты уедешь домой, а я не брошу друга в беде.

– Не шандарахнет, – Виктор повертел в руках приглянувшуюся Нике чашку. – Пожалеет такую красоту. Молодые люди, сколько это стоит?

К радости продавцов, Виктор и Ника накупили у них очень много посуды, желая одарить ивангородскими сувенирами всех своих друзей и близких. Сувениры ручной работы были гораздо интереснее фабричных, с поточной линии.

Покупки они загрузили в такси и поручили Кире Лидиной отвезти их на Наровскую улицу, в дом Лутсов. На прогулку Виктор и Ника решили не брать "хаммер", ему на улочках Ивангорода не развернуться.

Проводив такси, они увидели третий автобус, сердито сигналящий на подъезде к крепости. "Да, тут точно негде яблоку упасть! Хорошо, что не пошли!".

***

– Информация подтверждена. Сегодня в 11.03 "Хаммер" Морского прошел КПП. Святоша действительно приехал!

– Не Святоша, а Виктор Ильич Морской. Формулируйте корректно.

– Виноват.

– Продолжайте.

– С ним были жена и двое охранников, мужчина и женщина. Направились на Наровскую улицу в районе "Юникса". Остановились в доме Калью и Тамары Лутс.

– Хм, интересно, с чего бы это Морского заинтересовало жилье в частном секторе. В городе есть гостиницы, которые его вполне устроили бы. "Купеческий", например…

– Тамара Ивановна Лутс приходится родной теткой его жене.

– Понятно.

– Кстати, жена Морского – очень необычная дама.

– Вполне предсказуемо. Такой оригинал, как Морской, просто не мог жениться на стереотипной даме – милая хозяюшка, хранительница домашнего очага, или выставочный экземпляр для представительских целей. И в чем же ее необычность?

– Она – известная в Петербурге и области журналистка, спец по расследованиям. Спецкор и начальник отдела журналистских расследований таблоида "Невский телескоп". Послужной список впечатляет – дело с перестрелкой в Новоминской чего стоит, а пасхальная история с диверсантом у монастырского источника!.. А еще Выборг, Алустос, Воркута, Карелия…

– Даже Воркута?

– Да, и туда она добралась. В Питере они с мужем отыскали пропавшего полгода назад человека, обнаружив на улице его заброшенную машину… Прошлым летом именно она расщелкала на Койонсаари дело Егора Болдырева из "Эко-Вкусно".

– Если верить заключению экспертов, мужик банально перепил и сорвался со скалы.

– В Ялте, где они с Морским проводили медовый месяц, целая эпопея развернулась. И Орлова с Южного Берега по дистанту распутала дело о гибели Ираклия Денисова в Петербурге.

– Хм, в самом деле очень интересная женщина.

– Какие указания будут?

– Продолжайте контролировать их пребывание в Ивангороде, но на глаза им не лезьте.

– Понял, босс!

Михаил Гронский кивком отпустил собеседника, поднялся со скамьи и неторопливо зашагал к старинному газгольдеру около набережной, где оставил свою машину. "Итак, слухи подтвердились. Морской в городе. Значит, надо быть готовыми к любым неожиданностям…"

***

Чуть поодаль от крепости протянулся мост, самый простой, светло-зеленого цвета, далеко не такой парадный, как Троицкий или Большеохтинский в Петербурге. Даже мост в заброшенный поселок Рудник в Воркуте с расстояния выглядел более эффектно. И тем не менее, этот мост был очень знаменит, соединяя две страны. Правда, сейчас пересечь его со стороны Ивангорода было сложнее, чем из Нарвы.

– Въезд частного автотранспорта сейчас ограничен, – заметила Ника. – Или на автобусе, или пешком. Ремонтные работы; стараются пока не перегружать мост.

– Не вопрос, – кивнул Виктор, – машину где-нибудь запаркуем и пройдемся не спеша. Надеюсь, тут по мосту не шныряют шальные самокатчики? У вас в Питере они чересчур назойливы, выскакивают отовсюду и портят любую прогулку.

– Сейчас за них уже взялись, закончилась малина, вводятся ограничения и штрафные санкции. Здесь – не думаю. Скандинавы более дисциплинированы, и у них самокаты по ногам, как по бульвару, не рассекают.

За узкой полоской воды протянулась опрятная ухоженная набережная, высилась белоснежная башня с остроконечной крышей. Острые углы готической архитектуры, блестящие флюгеры на шпилях.

От набережной вглубь города тянулась прямая, как стрела, улица. В начале ее выстроилась шеренга новеньких, сверкающих окнами домов. Вдоль реки кто-то бежал трусцой. По велодорожке неторопливо проехали парень и девушка. Со смотровой площадки Ивангородской крепости им заорали, замахали руками. Парень помахал в ответ. Девушка послала воздушный поцелуй.

– И правда, дисциплина, – сказал Виктор, – бегун не залезает на велодорожку; велосипедисты не катят по пешеходной. А у нас чуть ли не признак шика и продвинутости – наплевать на запреты, снагличать, сделать морду кирпичом, проехать там, где стоит запрет-знак, слоняться по проезжей части или велодорожке…

– Ну да, плевать на правила по принципу "раз я хочу, значит, можно", – ответила Ника, – если ты помнишь, героиня культового фильма именно так и высказалась в самолете, когда ей отказались принести водку до взлета: "Мальчик, ты что, не понял? МЫ ЖЕ ДОМОЙ ЛЕТИМ!". Ну и что, что не положено, что есть правила – она же ХОЧЕТ ВЫПИТЬ! Прямо сейчас! Если бы у нас научились понимать, что многие запреты и ограничения не просто так вводятся, и на них не надо плевать – по крайней мере в зоне повышенной опасности, в транспорте, тем более в самолете – всем легче жилось бы. И нарушать правила – это вовсе не круто, это элементарная невоспитанность и неуважение к окружающим, а иногда это бывает и опасно…

– Мне нет нужды лезть на самокате на тротуар или глушить водку перед взлетом, чтобы показать, какой я крутой, – хмыкнул Виктор, – все и так знают, кто я и чего я стою. И, хотя я по тротуарам только хожу, а в самолетах спиртное вообще не употребляю, никто не сочтет меня лошком.

– Ты выбрал более сложный путь для самоутверждения, – ответила Ника, – не всем под силу проделать такой путь. Вот и ищут варианты попроще. Витя, смотри, четвертый автобус! Тут сегодня аншлаг. Ты, кажется, предлагал погулять по парку усадьбы и сходить на пляж? Может, сразу и двинемся туда?

– Возражений не последует, – олигарх поднялся.

– Тере, Ивангород! – закричали с противоположного берега. Группка молодежи, по виду – студенты, махала руками экскурсантам на смотровой площадке крепости.

– Тере, Нарва! – крикнул в ответ Морской и помахал рукой.

– Каллас говорит по-русски? – спросила Ника по дороге к Псковской улице.

– Не хуже нас, – заверил муж.

– Это хорошо. А то мой эстонский далек от совершенства.

– Мой тоже.

***

Пляж Ивангорода выглядел почти как воркутинский – просто пологий песчаный берег. Несколько человек гуляли по берегу. Кто-то сидел на скамейках. Купаться пока не отваживался никто, и, когда Виктор и Ника вышли из кабинок, на них изумленно воззрились.