Лаллита. Путешествие к Кири

«– Мисс Лаллита», – сказал Адиш, подавая мне флягу с водой. – Не пейте много, вода в этих местах дороже золота. —

Я улыбнулась ему и кивнула, сделав всего пару глотков. Горло промочила и только. Ощущение засухи расползалось даже по венам. От пары глотков легче не стало – только снова это ощущение, словно вместе с водой внутрь пролилась энергия пустыни, растекавшаяся по телу и захватывавшая всё больше пространства.

Хотелось отвлечься от мрачных мыслей и ощущений, поэтому я приблизилась к капитану охраны.

– Сколько дней до Рауты? —

– Если боги к нам милостивы и не будет песчаных бурь, три недели, – ответил он равнодушным голосом, даже не отводя взгляда от горизонта. – Но в Хар’Гаттаре милости не ищут – и ухмыльнулся, кинув на меня короткий взгляд. Эффект, которого он намеревался достичь, – он достиг. Он хотел напугать меня; видно, развлекался, как мог. От монотонности пейзажа хоть волком вой. А я попалась, дурочка. Сердце пропустило пару ударов от услышанного и рухнуло в песок. Усилием воли я вернула его на место – и своё выражение лица. Никто. Никогда. Не называл имен городов пустыни Кири вслух, тем более её столицы. Нынешнее поколение даже не знает их. Только те, кто глубоко изучает историю континента. Желание правителей придать забвению места гиблой силы было настолько сильно, что их убрали из базовых учебников истории.

– Знаете историю? Не боитесь ли вы призвать по наши души призраков пустыни, капитан Месхи? – Чтобы не доставлять капитану удовольствия уколоть меня ещё раз, я фыркнула и вернулась в строй, с видом, будто он ничего необычного и не сказал. Хотя кого я обманываю, стук моего сердца, наверное, был слышен на всю пустыню.

Три недели. Я знала это. Спросила его, так, чтобы завязать разговор. Тем более остальные спутники меня сторонились и даже в глаза не смотрели. Но всё же слова капитана отозвались холодком в позвоночнике. Я опустила глаза на свои ладони. Иногда казалось, что под кожей пульсирует сила, как слабый источник тепла, который тело пытается вытолкнуть наружу.

Но решиться заговорить об этом я не могла, даже с Адишем. Меня могли посчитать одержимой, какой-нибудь злой силой, и тогда прощай Сензуисский принц и политическая любовь. Но что, если внутри меня действительно зарождается нечто подобное – чужеродное, злое? Что если эта сила поглотит меня? Кем я тогда буду? Я изо всех сил цеплялась за поводья и мысли.

– Сарина, обними меня, – казалось, если дотянусь мыслями до матери, она защитит меня. Я знала, кто я, и другой не стану. Придав осанке больше уверенности, я провожала солнце, которое через пару часов должно было скрыться за горизонтом.

– Остановимся у тех скал, – капитан охраны указал вперед. – Через час будем там.

Караван остановился у подножья скалистой гряды. Слуги расстилали ковры и ставили шатер, а я разминала ноги в тени уходящего солнца. Разожгли костер из сухих веток, собранных по пути, и начали готовить ужин. Охрана сидела поодаль, приводя в порядок оружие. Нам пока везло – сильного ветра не было. Но песок был повсюду, прилипал не только к коже, но и к холодной стали. Я бы сейчас многое отдала за ванну с ароматной солью и розовым мылом. Боги, всего сутки пути! Как же скверно я буду выглядеть и пахнуть, когда взойду на корабль. Хоть бы принц не решил встречать меня прямо в порту. От этой мысли вдруг стало смешно. Я засмеялась в голос, представляя выражение лица жениха – как он морщится и делает вид, что очень рад меня видеть, а я кидаюсь ему на шею с воплями восторга. Слуги и охрана, бросив дела, уставились на меня, очевидно, прикидывая, не сошла ли я с ума. Пришлось поделиться с ними этой мыслью. Вообще-то, это было неприлично, и леди так себя не ведут.

Но я, скованная страхами и сомнениями последних событий, впервые расслабилась и дала волю эмоциям искренней радости. Поддалась старой привычке, как с братьями, выкладывать всё без стеснения. Через минуту вся моя свита подхватила настроение. Ржать в голос им не позволяла ни их, ни моя позиция, но искреннее веселье играло на лицах не только слуг, но и суровой охраны.

Отужинав похлёбкой из вяленого мяса и овощей, я откинулась на ковры под открытым небом. Странно – звёзды здесь казались ярче. В небе над Винталой таких никогда не видела. Воздух был кристально прозрачен, песок – освежающе прохладен. После целого дня в палантине, натянутом почти на глаза, я размотала эту конструкцию и улеглась, раскинув руки, наслаждаясь открытостью и бесконечностью пространства вокруг. Ни стен, ни укрытий – словно сама Вселенная могла заглянуть мне в душу.

– Мисс, – тихо сказал слуга, наливая чай. – Пустыня пугает, но в ней своя красота. Посмотрите на небо. В Винтале таких звёзд не увидишь.

– Красиво, – сказала я, чуть улыбнувшись, приподнялась, подобрав ноги, чтобы взять чашку с чаем и мешочек с сушёными персиками.

– Но мне кажется, за этой красотой скрыта опасность, как за ярким окрасом смертоносных пауков джунглей, – он отвёл глаза и не стал спорить.

Допив чай, я отправилась в шатёр. Но сна не было. Покрутившись на перинах и выждав, чтобы лагерь уснул, вышла и подошла к догорающему костру. Села прямо на песок и зарылась ладонями, осторожно прощупывая ощущения. Ничего. Подняла руки, сложила их на коленях и смотрела на прилипшие песчинки. Пока не пробежала волна тепла. Песчинки на ладонях завибрировали, и словно откликнувшись, под ногами задышал песок. Я резко вскочила и начала стряхивать ладони о бедра, словно магию можно было стряхнуть, как назойливых муравьёв. Зажмурилась и замерла, стоя на цыпочках.

– Нет, нет, нет. Я не должна быть такой. Это не моё. Это не я. Я должна быть такой, какой отправилась из дома и такой, какой меня ждут в Сензу. А не ведьмой пустыни. Исара, сохрани мой разум, – так стояла, сжавшись и молясь. Пока не решила, что с меня хватит на сегодня. Но стоило открыть глаза, как я увидела рябь на песке. Как круги на воде, от брошенного камня. Застывшие круглые волны, расходились прямо от моих пальцев, на которых я умудрялась удерживать свой хрупкий вес.

Равномерные круги уходили в темноту, на неизвестное мне расстояние. Они были одинаковой высоты и объёма, с равным расстоянием между гребнями. «Отлично, Лалли!» – мысленно хмыкнула я. Скрывать свою магию от окружающих – сделано. То, что круги привлекут внимание, я не сомневалась. Поэтому я стянула с шеи палантин и начала мести им песок, разрушая чересчур правильный рисунок. Уходить далеко от лагеря было страшно, поэтому искать место, где сила сошла на «нет», я не стала. Оставалось надеяться, что никто не заметит.

Я решила вернуться в шатёр. Сердце колотилось где-то в висках. В груди поднимался страх, но с ним приходило и странное чувство… Сила. И только одна мысль:

– Если это дар, то могу ли я его скрыть? А ещё лучше – вернуть? Или пустыня уже пометила меня своей печатью?

– Не спится, мисс? – Голос капитана Месхи прервал мои размышления. Он стоял в метре от шатра, укрытый ночной мглой. Крутил в руках кинжал, зацепив его указательными пальцами за острие и рукоятку.

– Я… я хотела у костра погреться перед сном, – выдавила я, словно воришка, застигнутый на месте преступления. Это звучало неубедительно даже для меня.

«– Ваш палантин», – сказал он, кивая на мой шарф.

– Мой палантин?

– Да. Весь в песке. Вы сидели прямо на нём? Давайте, отнесу его слугам, пусть почистят. Вам завтра им лицо прикрывать. Идите спать, на рассвете у нас тренировка. – Он говорил всё это медленно, как хищная кошка, приближающаяся к добыче.

Я стояла, как заворожённая, не в силах сделать шаг. Словно попала в гипнотический транс. Он медленно вытянул палантин из моих рук и ушёл к слугам.

– Ох, завтра я из тебя всю душу вытрясу, – мысленно проклинала я, надменного капитана. Просклоняв его в голове по всем падежам, я пошла спать.

На утро, позавтракав и одевшись, я вышла из своего шатра. Меня уже ждал расстеленный ковер прямо на песке.

– Капитан, вам не кажется, что лучше проводить тренировки прямо на песке? Чтобы я могла научиться двигаться по столь неудобной для боя поверхности?

– В следующий раз так и сделаем, а сейчас, прошу, мисс, – он протянул ладонь, указывая на ковер.

Я осмотрелась. Мой караван, устроившийся в тени песчаной гряды, старательно делал вид, что не наблюдает за происходящим. Я ступила на ковер, выхватив свою саблю. Мой соперник, к моему удивлению, вышел без оружия.

– Вы без оружия?

– Боюсь, не справиться с задачей – довести вас до вашего возлюбленного в целости и сохранности, – подчеркнуто-равнодушно сказал он.

Я скривила рот в усмешке и закатила глаза.

– Ваше право, – бросила я, и, сделав выпад вперёд, взмахнула саблей. Лезвие просвистело в сантиметре от его носа. Но он даже не моргнул.

Я стала обходить его по кругу, пытаясь уловить его манеру двигаться. При своих размерах он обладал грацией пумы, не меньше. Ступал мягко, шаг в шаг, повторяя мой круг. Надо было его перехитрить: он был ловок, это точно. Значит, победить можно только хитростью и эффектом неожиданности.

Я прыгнула в его сторону, уводя саблю за спину, намереваясь сбить его ногами. Целилась в грудь. Но он, неожиданно шагнув навстречу, выставил ладонь. Не удар, не блок – просто ладонь. А я врезалась грудью в неё, как в каменную стену. Меня отбросило метра на два, и я рухнула на спину. Из лёгких разом вышибло весь воздух.

В два шага он оказался рядом, протягивая руку.

– Лаллита… вы в порядке? – В его голосе послышался испуг. Вот теперь тебе конец, капитан.

Саблю я выронила, но у меня оставались кинжалы. Я зарычала, и, оттолкнувшись лопатками, рывком вскочила на ноги. Пока он не пришёл в себя от неожиданности, я, с паучьей скоростью, оббежала его со спины и вскочила ему на плечи, приставив лезвие к горлу.

– Может, попросите кого-то другого заниматься со мной, капитан? Чтобы каждое утро не терпеть унижения от девчонки перед всем караваном? – прошипела я ему в ухо. Его кадык дёрнулся, в смертельной близости от клинка, а на смуглых щеках вспыхнул румянец. Я держала его мёртвой хваткой. Конечно, удержать такую гору мышц я не могла, но и скинуть меня он тоже не мог.

– Соседские мальчишки ещё в детстве дали мне прозвище – Сальпи. Догадаетесь, почему?

– Очевидно, вам нравится сжимать в объятиях жертву, – он сказал это так вызывающе, что от возмущения моя хватка дрогнула. Всего на мгновение. Но этого хватило.

Он схватил меня за запястье, вывернул, перетянул через своё плечо и со шлепком опустил на ковер, прижав всем телом.

– Очевидно, вы никогда не дрались с тем, у кого нет чести. И с тем, кто действительно хочет вас убить, – прошептал он мне прямо в ухо, и от его низкого голоса по коже побежали мурашки.

– Слезь… с меня… животное, – прорычала я сквозь зубы.

– Простите, мисс, – спокойно ответил он и поднялся, снова протягивая руку.

Я отпихнула её, встала сама и поспешно одёрнула рубашку, задравшуюся выше линии приличия.

– Я решил, вы хотите научиться драться по-настоящему? Если хотите продолжить тренировки, вам нужно научиться принимать то, что в реальной жизни, когда на вас нападут, намерения у них не будут благородными. Хоть вы и хрупкая на вид, но сильная. Вам только нужно откорректировать мотивацию для защиты. Пытаться победить соперника и выжить – разные вещи.

– Спасибо за тренировку, капитан. Пожалуй, вам надо было начать с теории, – ответила я, не скрывая лёгкой усмешки.

Его брови взметнулись вверх. Очевидно, он ожидал бурной истерики или хотя бы спорной реакции. Но вместо этого я просто смиренно приняла его слова. Видимо, это было неожиданно.

На том и решили: ближайшие пару дней, вместо драки, мы изучали стратегию и различные стили боя. Эти уроки хоть и были далеки от реального сражения, но хотя бы отвлекали меня от гнетущих мыслей о зарождающейся силе внутри меня.

Каждый маг, начинающий своё обучение в контроле магии земли, обязан признать, что земля, как источник силы, требует уважения и осторожности. Поток магии земли не подчиняется воле ученика до тех пор, пока он не овладеет её основами и не постигнет её глубины.

(Основы магии земель Илдарии. Принцип базового потока)

Глава 5

Мы двигались вперёд, уже четвёртый день. Я старалась не оставаться одна – только на ночь. Не касаться песка голыми руками или ступнями. И, кажется, это работало.

На утро того дня, после ночной вспышки силы, я проснулась на самой заре и вышла посмотреть на «круги». Их не было. Очевидно, ночью я всё-таки добралась до края волны и подчистила все следы. Где-то остались лишь небольшие аккуратные отрезки моего рисунка. Но, если не знать, как картина выглядела изначально, эти детали не бросались в глаза.

Я немного успокоилась, и путешествие продолжалось гладко. Единственное, что беспокоило, – усилившийся ветер. Ну, не ветер, так… ветерок. Но и он всё равно обжигал и иссушал губы. Перед сном я накрывала лицо влажным платком, в жалких попытках сохранить целостность кожи. Но по мере усиления порывов ветра, лицо и губы всё больше грозились треснуть в разных направлениях.

К полудню четвёртого дня ветер переменился. Он зловеще задул, поднимая пыль, которая резала глаза. Караван ускорился, как будто пытался обогнать надвигающуюся бурю. Верблюды тревожно ревели, а охрана переговаривалась, стараясь не разорвать караван.

– Идёт буря! – голос Адиша уносил ветер, но его слова ещё можно было разобрать.

– Капитан говорит, нужно найти укрытие. – Но укрытий не было. Только дюны, как безмолвные близнецы, одинаковые, куда ни посмотри.

Через час небо потемнело, и ветер взвыл, как раненный зверь. Он метался и срывал наши палантины. А затем обрушился на нас всем своим весом. Стена песка двигалась вперёд, поглощая свет, закрывая солнце. Охрана пыталась сбить караван в плотное кольцо. Животные ревели и сопротивлялись. Слуги кричали, но все эти звуки пожирал гул бури. Я уже не могла разлепить глаза. Обезумев от страха, сжимала поводья и решала, как лучше умереть. Слезть с верблюда и пусть меня засыплет песком? Или остаться на нем, позволив ветру унести меня в глубь пустыни, откуда я уже точно не выберусь? В этот момент меня схватили за руки. Это был капитан. Он держал мои поводья и кричал, но я едва слышала его. В его голосе я ощущала нечто большее, чем просто приказ – беспокойство, страх за меня. Но я не могла понять, что именно в его голосе заставило меня снова поверить, что я ещё не потеряна.

– Госпожа, оставайтесь в седле! Не спускайтесь на землю! – крик капитана тонул в гуле ветра.

Но я уже ничего не слышала. Лишь бешено колотившееся сердце и вой пустыни. Я закашлялась, закрывая лицо палантином, но упрямый ветер рвал его с моей головы. И вдруг – почувствовала. Где-то на краю сознания. Песок тянется ко мне. Не к остальным, не к каравану. Ко мне. Они в центре бури только потому, что прикрывают меня.

Внутри вспыхнула догадка: пустыня живая. Она не враг. Она слышит меня.

– Нет, – прошептала я ветру. – Уходи.

Ничего. Тогда я подняла голову и крикнула во всё горло:

– Оставь нас!

И в тот же миг вокруг меня сомкнулся невидимый купол. Песок больше не летел мне в лицо. Он ударялся о барьер и осыпался вниз у его краёв. Буря всё ещё бесновалась, но до меня она словно не долетала.

Охрана и слуги выстроились кругом, прикрывая меня реальными щитами, не заметив перемены. Но я знала: это не они. Это я. Моя магия.

Шторм немного ослаб, но идти дальше было невозможно. Сил не осталось. Спутники выбились, защищая меня от ветра и песка. Решили переждать бурю прямо здесь. Шатры ставить было нельзя, и сделали так, как полагалось в таких случаях: два плотных кольца. Снаружи животные, затем охрана и слуги в спальных мешках. В центре – я.

Небо было почти чёрным, но ночь ещё не наступила. Я, укутавшись с головой, надеялась уснуть, но мысли не давали покоя. Я не хотела быть такой. Я двадцать лет прожила без магии. Я привыкла. Я должна быть другой. Но судьба распорядилась иначе. Хотелось ударить её в ответ, чтобы перестала вмешиваться. Или это вовсе не судьба? Может, сама пустыня? Если бы не я, мы бы задохнулись в песке. Буря всё ещё бушевала, но отошла чуть в сторону, и над нами её сила уже ощущалась слабее. Ладони горели, сердце колотилось в унисон ветру, а разум рассыпался на миллионы песчинок.

И вдруг я поняла: она угрожает. Она требует ответа. Она ждёт меня.

Шторм бушевал всю ночь. Когда он, наконец, стих, все были истощены. Никто не спал. И я почти уверена: мои воины возносили молитвы не только Иссаре, но и Асхару.

Утром я не спешила выбираться из спального мешка. Лежала и вслушивалась – живы ли мы ещё. Свет сквозь ткань не пробивался, всё казалось тяжёлым, как будто тело обвесили грузом. Песок сыпался сверху, и, закрыв глаза, я глубоко вдохнула, затем резко вскочила. Голова закружилась; несколько секунд понадобилось, чтобы вернуть фокус зрения.

Вокруг царил хаос. Разбитые сундуки валялись повсюду, рассыпав содержимое; клетки с дохлыми курами; разноцветные ткани – словно пятна на коже пустыни – были разбросаны на многие метры. Казалось, сама пустыня поглотила всё, что пыталось выжить в её песках. Охрана молча готовила верблюдов: кто-то исчез, похоже, навсегда. Слуги осторожно собирали скарб и избегали смотреть мне в лицо – никто не смел встретиться взглядом.

Я стояла посреди этого бедствия, уставившись в одну точку. Внутри всё сжималось от страха и отчаяния. А что, если эта сила меня поглотит? Что, если я не смогу её контролировать и уничтожу нас всех? Я ничего не контролирую – и это мысль, которая душит сильнее ветра.

– Мисс, – подошёл капитан. Его лицо было суровым и усталым; в взгляде появилось что-то ещё, новое и внимательное. – Мы все живы. Потеряли трёх верблюдов. Но я не мог не заметить… ваша магия… она необычна.

Я затаила дыхание. Магия открыто проявила себя во время бури, но я молчала. Я боялась того, чего не могла объяснить. Сердце предательски колотилось.

– О чём вы? – выдавила я, стараясь придать голосу стальной оттенок. – Я не владею магией. Всё это – ветер, буря, совпадение.

Капитан не поверил. Он был опытным воином – и магом, который, очевидно, чувствовал энергию. Нарушив все приличия, схватил меня за локоть и потащил прочь от лагеря. Остановились в стороне; он наклонился почти вплотную, его голос стал низким и жёстким:

– Я сам убирал следы твоей магии на второй стоянке. Видел, что было вчера: песок не касался тебя – ты слилась с бурей. Это не совпадение и не обычная магия. Я был бы признателен, если бы ты сказала правду – чтобы я понимал, с чем и с кем имею дело.

– Кто вы такой? – мой голос дрогнул.

Он всё ещё держал меня за локти, был так близко, что я чувствовала его рваное дыхание. Нависнув надо мной, как гора, он уставился в мои глаза. Я не выдержала этого чёрного взгляда и на мгновение отвела взгляд в сторону лагеря, надеясь, что кто-то вмешается и вытянет меня из этой сцены. Вместо этого он дернул меня за локоть сильнее.

– Смотри на меня, что ты видишь? – его голос был низким, но твёрдым.

Я вперилась в его глаза. Черные, бездонные. Как будто я смотрела в бесконечный космос. И вот тогда он слегка наклонил голову, приподняв одну бровь. И я увидела…

Сначала по черной радужке прокатилась волна изумрудного перламутра. А потом, на мгновение, они стали зелеными. Цвет весенней листвы, с тонкими изумрудными прожилками.

– Ханарец… Скорпион… – я дернулась, пытаясь вырваться. Но ничего не вышло. Уперлась ладонями в его грудь.

– Тихо, тихо, Лалли. Не дергайся, послушай меня. Я не причиню тебе вреда. Клянусь. Наоборот, я здесь, чтобы спасти тебя. – его голос стал другим, мягким, но с тяжёлым подтекстом. – Среди нашей свиты есть убийца, никому не доверяй. Не привлекай внимания. Они не должны ничего знать.

Я замерла, смотря на него, пытаясь переварить услышанное.

– А теперь говори, что с тобой? – он посмотрел на меня внимательно. – (С какого момента мы стали на «ты»?)

Он мягко разжал хватку и отступил на полшага назад.

– Сейчас или вообще? – выдавила я, не скрывая сарказма.

Капитан закатил глаза, и его губы превратились в жёсткую линию нетерпения. Но тут меня прорвало. Не знаю, почему, но всю накопившуюся усталость, страх и ночной кошмар, казалось, я выплёскиваю. Ужас от того, что могу потерять саму себя в этих песках…

Глаза наполнились предательской влагой, и я подняла голову, в тщетных попытках затолкать ее обратно.

– Ты не контролируешь магию. – Это не был вопрос, это было утверждение.

– Да я вообще не владела магией! Она накрыла меня, когда мы перешли границу защитного купола. Я двадцать лет прожила без неё. Была уверена, что никогда не стану магом! Не то что контролировать, я даже не понимаю, что происходит со мной! – всё это вырвалось на одном дыхании, слишком громко, и я сразу пожалела о своих словах.

– Тшш, тише. Ты же не хочешь, чтобы наши путники узнали в тебе адепта Асхара? – он притянул меня ближе, настороженно оглядываясь, и в его голосе прозвучал почти отчаянный хрип.

– Что? – я едва сдержала истерику. Голос перешёл в такую тональность, что меня могли услышать разве что ночные твари, прячущиеся под песками.

– Так, с завтрашнего дня, вместо тренировок на саблях, мы будем практиковать медитации. Будем изучать мудры и руны стихий и силы. Это поможет тебе хотя бы не сойти с ума. Научись для начала держать в узде эмоции. Иначе следующая буря нас всех убьёт. А я подумаю, как тебе помочь. – он резко повернулся и направился к лагерю.

– Но как же… – у меня было миллион вопросов, но он даже не обернулся, лишь махнул рукой.

– Вопросы потом.

Я вытерла глаза тыльной стороной ладони, а затем – совсем уж не элегантно – и свой мокрый нос. И, с тяжёлым сердцем, поплелась к лагерю.

Капитан раздавал команды во все направления, охрана и слуги суетились по периметру. Некоторые сундуки уже были уложены и привязаны к верблюдам. Я обошла площадь наших потерь и осмотрелась. Ткани, которые не унес ветер, уже собрали; кое-где валялись черепки – очевидно, среди приданого была посуда. Мои спутники, как и прежде, не смотрели на меня. Я заметила это еще до разговора с капитаном, но теперь это стало раздражать.

Я направилась к Адишу.

– Много потеряли? – спросила я, пытаясь звучать спокойно, хотя внутренне меня всё больше трясло.

Он дернулся, как будто был уверен, что в этой чёртовой пустыне его никто не потревожит. И что говорить с ним тоже некому.

– Мисс Лаллита, в основном ткани и посуду. Вашу одежду. Но, хвала богам, вода цела, и даже курочки не все задохнулись. – Он выдал это с таким наигранным весельем, что я почувствовала, как в голосе проскользнула паника, перемешанная с нетерпением. Он говорил, не встречаясь с моим взглядом, опуская глаза на моё плечо.

Я сдвинула голову так, чтобы он наконец встретился с моими глазами.

– Адиш, с тобой всё в порядке? – Я смотрела на него пристально, с максимально дружелюбным и заботливым видом, насколько могла.

– Да, мисс, конечно. Не стоит обо мне беспокоиться. – Он сжался, словно что-то скрывал, и поспешно отступил, прижимая к груди серебряный, явно потрёпанный кувшин.

Я осталась стоять, наблюдая, как он быстро уходит. В его поведении было что-то странное, не то чтобы угрожающее, но беспокойное. Мы собрали караван за несколько часов, и, несмотря на потерю трёх верблюдов, на всё было как-то легче смотреть. Вещи, которые могли бы нести верблюды, уже не были важны. Жалко животных, но они потеряли свой смысл в этом беспокойном путешествии.

Я старалась не думать об этом и продолжала помогать собрать вещи. Было бы намного проще, если бы кто-то ещё владел магией этих песков. Ну, кроме меня. Тот, кто мог бы так просто вернуть вещи, помочь быстрее собрать всё. Пустыня, как я подозревала, просто отдала бы их обратно – в том же виде, без следов бури. Мы потеряли полдня, а это, с учётом того, сколько нам ещё идти, немало.

Было решено нагнать это время, насколько это возможно. И идти столько, сколько позволят силы.

В полной тишине, которую нарушал только звук шагов и иногда нашёптывающий ветер, мы шли восемнадцать часов. Никто не говорил ни слова. Только Адиш каждый час подавал мне пару глотков воды, как будто это была единственная связь с реальностью. Мы шли, и я чувствовала, как с каждым шагом моя внутренняя буря, нераскрытая и неуязвимая, становилась всё тяжелее. Теперь я, в этой пустыне могла потеряться не только физически.

Для еды мы не останавливались: слуги раздавали мешочки с сушёными фруктами прямо на ходу. Так и двигались дальше. А у меня, к несчастью, было слишком много времени думать.

Теперь, с новыми деталями, картина складывалась иначе.

Выходило, что мой Скорпион – вовсе не случайность. И, конечно же, не символ Сензуисской власти. Значит, принц изначально не был мне предназначен. Ведь мой Скорпион – это вполне реальный человек. Та самая могучая спина, которую я прожигала взглядом последние пару часов, пока он ехал впереди.