Лаллита. Путешествие к Кири

Спустя почти двести лет Иссей, служивший тогда в одном из храмов Сензу, отправился в эти земли с тайной экспедицией и нашёл остатки храма и закрытый магической печатью саркофаг. Несколько лет он искал способ открыть его, надеясь, что там есть ответы, почему Хар`Гаттар пал. Ведь была ещё сила Наллы и светоч Иссары в ней. Но когда печать была разрушена, внутри оказался я, в виде какого-то магического сгустка. От его прикосновения магия обрела форму и жизнь. В итоге жрец воспитал меня как сына в стенах храма Сензу. А двадцать лет назад, когда его призвали на службу в Винталу, открылась и моя печать скорпиона. Так жрец понял, кто я. И стал скрывать меня от всех, переехав в Винталу. Он понял, что наши жизни как-то связаны, когда ты «появилась» в семье Санджая Нали. Но он был уверен, что необычная девочка в безопасности. У самого честного, мудрого и благородного генерала Винталы.

– А теперь мы знаем, что я и есть светоч Наллы. Значит, я смогу оживить пустыню, просто мне нужно отдать свою душу… какому-то злобному культу? – Голос дрожал, а голова распухла от новой правды. Казалось, что мозг вот-вот лопнет.

– Я этого не допущу, – Дамиэль притянул меня к себе и обнял, как-то по-отечески, тепло. Моё тело тут же отпустило всё напряжение. Весь страх, ужас, пережитый этой ночью, потихоньку уходил. Я обмякла в объятиях скорпиона и отдалась на волю слезам.

– Боги, ну и плаксой я стала в последнее время… —

– Я заметил, ты плачешь от злости, а не отчаяния. Это знак того, что сломить тебя не так-то просто, тонкая Лалли. – Он улыбнулся, так искренне и так нежно, что в душе зажегся огонёк надежды. Может, я смогу пройти этот путь, каким бы он ни был сложным. Ведь рядом будет он – воин пустыни, смертоносный скорпион. И он поклялся защищать меня любой ценой. Может, и выживу?

Мы повернули к полю боя. Зрелище было ужасающим. Я никогда не видела настоящей битвы. И теперь железный привкус крови бил в лёгкие, вызывая тошнотворную волну. Не думаю, что этому зрелищу будут свидетели, кроме нас. Но хотелось стереть с гладких песков это свидетельство. Дамиэль, словно почувствовав мои мысли, провёл руками, поднимая пески. Он складывал мудры и рисовал в воздухе руны. Пески оживали. Они забирали в свои недра павший караван, утягивали на глубину и воспоминания об этой ночи. Песок светлел, и больше не было пятен крови и следов борьбы. Только чистая гладь пустыни.

Я в изумлении уставилась на Дамиэля и подняла одну бровь.

– Я ханарец, забыла? Меня питает магия пустыни. Я не могу вызывать бури. Но простая магия мне под силу. —

– Знаешь, за последние десять минут ты произнес больше слов, чем за эту неделю, – я усмехнулась, он промолчал.

Странно было подмечать что-то такое, простое, человеческое, когда буквально только что это пространство было усеяно телами. Наверное, мой разум именно так защищает меня от шока. Чтобы я не сошла с ума. Вот почему я стою тут и пялюсь на Дамиэля, на то, как луна отражается от его иссиня-черных волос, как он поджимает свои пухлые губы, о чём-то напряженно думая. Чёрт, он, красив, как демон.

Мы спустились к тому, что осталось от лагеря. До рассвета оставалось всего пару часов, и нужно было решить, как действовать дальше. Одно было понятно – идти в Сензу или Винталу было нельзя. Да и какой смысл? Меня теперь заботило не упущенное замужество, а природа моего происхождения. Я остро нуждалась в ответах. Поэтому было решено отправиться на поиски Хар`Гаттара и искать ответы там. Нужно было понять, кто охотится за моей душой и действительно ли я могу возродить пустыню. Но сначала, более важными оставались вопросы выживания и овладения магией. Если я смогу подконтрольно использовать стихию пустыни, то еда, вода и кров будут нам обеспечены.

Я оставила Дамиэля собирать выжившие вещи, а сама отошла подальше. Мне нужно было поговорить с пустыней. Давно было пора. Она устала ждать этого разговора, и я это чувствовала.

Каждый случай возникновения природной бури или шторма, случайно вызванного неопытным магом, должен быть незамедлительно устранён наставником.

Если буря или шторм не могут быть нейтрализованы вовремя, последствия должны быть минимизированы. Ответственность за последствия таких всплесков магической энергии лежит целиком на наставнике, который не обеспечил должного контроля над учеником. (Основы магии земель Илдарии. О роли наставника)

Глава 7

Отойдя на сотню метров от лагеря, я огляделась. На горизонте появилась едва уловимая сиреневая полоска. Где-то там зарождался рассвет. Но до нового дня ещё было время. А пока – вокруг была только тишина. Там, где недавно царили страх и боль.

Я опустилась на колени, несмотря на усталость. Взгляд упал на ладонь, покрытую моей кровью, и, повернув её к песку, я прижала её к зыбучей поверхности.

– Ты чувствуешь это? Я пришла к тебе. К той, что знает все ответы. К той, которая видела столько душ, столько судеб. К той, которую пытались очернить тёмной магией и утянуть в бездну жестокости. Ты всё выдержала, устояла. Ты по-прежнему здесь. Ты была здесь, дышала, когда нас ещё не существовало. Я пришла к тебе, чтобы найти ответы. Я пришла не за прощением и не с жалобой. Я пришла с мольбой. Ты не просто пустое пространство, безжизненная земля. Ты – сила, сама магия. Ты хранишь в себе то, что было утеряно и забыто на целые века. Так помоги же мне.

Ветер лёгким прикосновением тронул мои волосы. И я почувствовала, что меня слышат. Мысли эхом отзывались в моей голове. Я легла на песок, прижалась всем телом, опустив лоб на землю.

– Я не знаю, откуда я. Всё, что я помню – как всю жизнь подстраивалась под окружающий мир. Пыталась быть, как все. Быть, как они. Но я так больше не могу. Я не как все. Я не могу забыть всё, что увидела и услышала за эти дни. Не могу забыть, как почувствовала магию. И каким пугающим был этот тёмный опыт. Дай мне понять, что с этим делать. Я не хочу больше быть игрушкой в руках судьбы. Я не хочу быть той, кем меня хотят сделать другие – родители, правители или неведомые враги. Я не хочу, чтобы меня поглотила тьма. Я хочу стать собой. Я просто хочу знать, кто я на самом деле.

Дай мне сил, и я не буду бояться. Не стану прятаться от тех, кто хочет использовать меня. Я буду бороться. Я буду искать ответы, пока вся правда не окажется на поверхности. И если мне суждено умереть на этом пути, пусть так. Но я умру, зная, кто я на самом деле. Что моя жизнь не была напрасной. И что ты приняла меня.

Я не хочу бояться темной силы. Я хочу её понять, стать её частью. Но ничего не выйдет, пока я не пойму, кто ты и кто я. И если я должна стать разрушением – пусть так. Но дай мне шанс пройти этот путь.

Я лежала, уже прижимаясь щекой к пустыне. Ветер ласкал мои волосы и лицо. Песок под ногтями вибрировал. И я чувствовала, как от меня исходят волны – как круги на воде, в ритме моего сердца. Эти волны уходили на километры вокруг, я знала это. Наши с пустыней сердца бились в унисон. Так я лежала, не зная, сколько времени прошло. Но солнце уже вышло из-за дюн.

– Что это было? – Дамиэль мчался ко мне через бархан.

– Ты слышал это? – Я повернулась и поднялась на локте. И улыбнулась ему в ответ, блаженно счастливо.

– Я видел это. Встань, посмотри, как ты украсила пустыню.

Я встала и ахнула. Ровные круги, на равном расстоянии и с гребнями одинаковой высоты, очертили пространство – на сколько хватало глаз. Невероятное зрелище.

– Так бьётся сердце Кири, она жива, Дамиэль. И она приняла меня. Теперь её просто надо разбудить.

Мы вернулись к опустевшему лагерю. Теперь тут остался только мой шатёр, его сбил ветер, но Дамиэль вернул его в исходное положение. Капитан всё собрал в кучу и уложил рядом с шатром. Тут были несколько сундуков с моим приданым, пара тюков с запасами воды и еды, клеточка с одной несчастной, но чудом живой курочкой, кое-какое оружие, несколько ковров и три спальных мешка. Тащить это добро было некому. Верблюды погибли. Сердце жалобно сжалось от мысли о несчастных животных.

Теперь мы должны были передвигаться пешком. Поэтому было решено остаться на месте. Пока я не смогу овладеть своей силой и не научусь извлекать из пустыни хотя бы воду. Но первым делом нужно было научиться ставить скрывающие чары.

Отряд духов, кто-то отправил за моей душой – в этом сомнений не было. Они не могли явиться из песка сами. У них был хозяин. И он мог нагрянуть в любой момент. Дамиэль умел ставить чары, но его магия разрывалась между энергией, приобретённой им с детства в землях Сензу и Винталы, и родной магией Кири. Ему тоже предстояло научиться грамотно смешивать разные типы энергии.

Вместе мы смогли поставить небольшой купол чар, охватывавший несколько сотен метров вокруг лагеря. А нам больше и не нужно было.

Мы разожгли костёр – благо от вчерашнего бревна прогорела только половина – и принялись готовить завтрак. Вот тут и проявились «прелести» моего происхождения: я не знала ровным счётом ничего. Дамиэль же, до восьми лет проживший среди сензуисских монахов, умел, как оказалось, всё. Он объяснил мне, как сварить кофе, а сам ушёл подальше от шатра, чтобы убить и выпотрошить последнюю курицу. (И это после всего, что случилось накануне! Было бы смешно, если б не так грустно.) Решили сварить несчастную, чтобы она не страдала в одиночестве.

На мой вопрос, не стоит ли поберечь воду и просто зажарить птицу, Дамиэль хитро прищурился и ответил:

– Значит, будет стимул быстрее научиться добывать воду из песка.

Мы позавтракали, и я, не теряя времени, решила начать занятия. Пока Скорпион вешал котелок над огнём, я отошла на открытое пространство. Нагнулась, зачерпнула песок в ладонь. Сделав глубокий вдох, медленно выдохнула, заставляя сердце сбавить ход. Смотрела в бесконечную синь неба и пыталась поймать невидимую ниточку, связывающую меня с пустыней.

– Чтобы управлять песком, ты должна его почувствовать. Он живой, Лаллита. Как и ты, – голос Дамиэля донёсся из тени шатра. Он сидел на песке, подогнув одну ногу и положив на колено руку. Потом поднял ладонь, которой упирался в землю, и провёл ею над поверхностью. Песчинки тут же начали складываться в причудливые узоры.

– Представь, что каждая песчинка – это часть тебя, часть твоей души. Не пытайся управлять ими. Позволь им быть. Быть тем, чем захочешь.

– Но как? Я не понимаю. Это же просто песок… Как он может дать, например, воду? – с мольбой я уставилась на серые крупинки на своей ладони. Снова вдохнула и медленно выдохнула, сложив губы трубочкой.

– Ты вытащила два магических клинка из пустыни этой ночью и устроила ими целый торнадо, – подначивал меня Дамиэль. Он знал, что это заденет меня.

Я обернулась на него и сузила глаза в притворной злости:

– Это была случайность. Я не понимала, что делаю.

– Не заставляй меня морить тебя голодом и жаждой, – лениво пожал он плечами. – Пойми, пустыня может быть всем, чем ты пожелаешь. Она не просто пространство, а поток силы. И ты должна стать его частью.

Говоря это, он поднялся и скрестил руки на груди.

Я закрыла глаза. Стала перебирать воспоминания о доме, о чём-то тёплом и радостном. Ведь всё, что я создавала до этого, было лишь разрушением, хаосом и смертью. Мне хотелось стереть эти ассоциации, создать что-то прекрасное.

И я почувствовала, как песок завибрировал, зашевелился на ладони. Открыв глаза, увидела цветок. Песчинки сложились в изящную лилию.

– Смотри, Дамиэль! Смотри, у меня получилось! – я почти закричала.

Он подошёл ближе, нагнулся над моей ладонью и слегка тронул песчаные лепестки пальцами. Цветок осыпался, рассыпался обратно в пыль. Но от этого движения внутри живота стало тепло. Я стояла, заворожённо глядя в его зелёные глаза, не в силах отвести взгляд.

– А теперь попробуй создать нечто более красивое. То, что я не смогу разрушить одним касанием, – прошептал он вкрадчиво. Его голос, как чёрный бархат, скользнул по мне, растапливая изнутри.

Я смотрела, не моргая, в бездонную зелень его глаз. Рассматривала каждый оттенок, каждую изумрудную прожилку. Игра длилась пять долгих вдохов. Первым взгляд отвёл он.

– Ты быстро учишься, Лалли. – Я посмотрела на свою ладонь. В ней лежали два живых листочка, окрашенные в цвет радужки глаз Скорпиона. Я подняла их перед собой, против солнца. Внутри них была жизнь: сочные, зеленые и живые, словно их сорвали с дерева лишь мгновение назад и вложили в мою ладонь. Невероятно. Это не было похоже на магию пустыни. От прилива восторга и энтузиазма я припала на колени, уперев ладони в песок. Почувствовав вибрацию под ногами, я встала. И как раз вовремя, из песка, как на поверхность воды, всплыли бревна.

– Я решила, нам понадобятся дрова. Наше полено почти прогорело, а курочка еще не сварилась. И я тоже хочу чаю. – Дамиэль обнял себя за плечи и уставился на меня, вскинув брови.

– Мисс, вы поражаете своим мастерством, вы это знаете? —

– Теперь да. Твоя очередь. – Я уперлась руками в бока, предлагая ему попробовать магию. Он посмотрел на кучу поленьев и хвороста, сдвинул брови и наклонил голову вбок, очевидно, прикидывая, как лучше с ними поступить. Затем, подняв ладонь и мягко взмахнув ею, поднял дрова в воздух. Они плавно поплыли в сторону костра и опустились там аккуратной кучкой. Дамиэль показано отряхнул ладони друг об друга и засмеялся.

– Пожалуй, хватит на сегодня. Но завтра мы должны проверить, на какие стихии ты реагируешь. Листочки, похоже, подарила тебе магия Винталы, питавшая тебя с детства. – Остаток дня мы провели в планировании пути. Он рассказал мне все, что узнал от Иссея о том, как тот нашел развалины храма: сколько дней пути и в каком направлении он шел, учитывая смену времен года. Мы определили траекторию нашего путешествия. Предполагалось, что в храме могут остаться книги или другие рукописные документы, хранившие историю того времени. Других зацепок у нас не было. К этому моменту я должна была набраться достаточно опыта, чтобы поднять пески и освободить храм из их плена.

В сумерках мы молча сидели у огня после долгого дня тренировок, попыток колдовать и разговоров. Я сжимала чашку с бульоном в ладонях и смотрела, как Дамиэль чертит в воздухе фигуры, заставляя песок танцевать у его ног. Он смотрел мимо меня, невидящим взором, а на его лице было выражение безмятежности. Я понимала это ощущение; мной владело такое же. Будто мир вокруг жил параллельной жизнью, а мы были только в этом моменте. Я подняла лицо к небу и закрыла глаза, позволяя вечернему ветру целовать мои волосы.

– Все эти годы я не знала, кто я и откуда пришла. Я была слепа и думала, что могу быть как все. Но пустыня… Все это. То, что случилось с момента, когда я опустила руку в мешочек «Тысячи звезд», показало, что я нечто большее. – Говорила я, не открывая глаз.

– Мы все – что-то большее. Тебе требовалось время, чтобы принять это. Лаллита, ты часть чего-то великого, я чувствую это. Когда Адишь сказал, что в тебе светоч Наллы, я понял это. Ты часть чего-то, что старше великой войны. Думаю, ты дочь жрицы и императора. – Я открыла глаза. Дамиэль смотрел на меня, и огонь плясал в его глазах. Он был уверен в том, о чем говорил. Только это было невозможно. В хрониках о их детях нет ни слова.

– Я не могу быть дочерью Наллы и деспота, который чуть не разрушил мир из-за своей алчности. Это слишком страшно. – Голос дрогнул. – И, честно сказать, я сама думала о подобном… И я боюсь. Боюсь того, кем могу стать из-за этого. Боюсь стать монстром.

Скорпион поднялся, обошёл костёр и присел напротив, на корточках. Его руки легли на мои колени – крепко, уверенно, будто якорь, удерживающий в буре. Он заглянул прямо в мои глаза:

– Не сила делает нас чудовищами, а то, как мы её используем. Это и есть суть любого мага. Ты просто ищешь свой путь, Лалли. А я буду рядом, чтобы удержать тебя на выбранной дороге.

Я всмотрелась в его лицо. При нашей первой встрече он казался таким суровым, холодным, что хотелось закрыться от него, отгородиться стеной. И это раздражало. Но сейчас – его уверенность, стальной стержень в душе, наоборот, придавали мне покой и силу. Он был надёжен, как скала. И это успокаивало.

Зевок сорвался сам собой, веки налились тяжестью. Усталость и бессонная ночь взяли своё.

– Ты устала. Пойдём спать, Лалли. Сегодня нам ничто не грозит, – мягко сказал он.

Мы направились к шатру. И вдруг меня пронзила мысль: а как мы будем делить кров? Я никогда прежде не оставалась наедине с мужчиной, не являвшимся родственником. На входе я замешкалась, сердце сжалось от неловкости. Дамиэль, словно почувствовав моё смятение, тихо предложил:

– Я могу устроиться в спальном мешке у костра.

– Нет, – я замотала головой. – Я не госпожа, а ты не слуга. Это было бы несправедливо. Ты тоже заслужил комфорт. Но… пожалуйста, дай мне время переодеться. – Кажется, я покраснела до самых корней волос.

– Конечно. Но ты же помнишь, я уже видел тебя в ночной сорочке, – лукаво усмехнулся он и, отступив назад, пропустил меня внутрь.

Ночь скрывала меня, и это придавало уверенности. Я быстро переоделась, не тревожась о взглядах со стороны. Постояв над мягкими перинами, решила, что одной мне хватит. Из подушек и ковров соорудила второе спальное место для моего защитника. Зачем ему спать в спальнике? Этикет, тонкие привычки и прочая шелуха прежней жизни начали растворяться в песках прошлого. Казалось, что с того дня, когда я покинула дом, прошла целая вечность. Теперь я знала: если придётся, я смогу уснуть и прямо на голом песке.

Устроившись на своём ложе, я позвала:

– Дамиэль… – и пригласила его войти.

Сама же села, скрестив ноги, и расплетала свою косу. За время путешествия волосы стали сухими, и я задумалась, не обрезать ли их покороче. Ухаживать за такой длиной в этих условиях было очень сложно. Пока я боролась с волосами, пальцами вместо гребня, моё внимание было приковано к Дамиэлю. Он снял оружие и бросил его на пол. Затем снял рубашку. В темноте я могла только разглядеть силуэт его спины, но даже в таком тусклом свете не могла не восхититься.

«– Я чувствую, ты смотришь», – шепотом сказал он.

Я мгновенно вспыхнула от смущения, хотя этого, конечно, не было видно в темноте.

– Прости, – пролепетала я. – Я никогда…

– Не смущайся, Лалли, – его голос был тихим, но уверенным. – Тебе двадцать лет. Ты взрослая женщина и уже должна была быть замужем. Не справедливо, что ты вынуждена делить жизнь с мужчиной, который не является твоим мужем. Но смотреть ты можешь. Любопытство не грех. Вряд ли ты видела много мужчин, не считая своих братьев. Отсюда и любопытство.

– Не видела, – подтвердила я. Но братья иногда позволяли себе разговоры при мне, в часы тренировок. Про свои походы в дома «Запретных желаний». Так что кое-что я слышала.

Темнота и отсутствие зрительного контакта подталкивали меня удовлетворить своё любопытство, но я решила, что лучше не продолжать этот разговор.

– А у тебя было много женщин? – неожиданно спросила я.

Он чуть заметно дернулся, но не ответил сразу.

– Ты хочешь об этом поговорить? – спросил он, переводя взгляд в сторону.

Я сразу поняла, что не хочу. И поэтому, повернувшись на бок, закрыла глаза. Тёплый ветер ласкал кожу, убаюкивая. Усталость и пережитые потрясения быстро побеждали меня, и я засыпала. Но на краю сна я почувствовала, как невидимая магия, нежно укрывая плечи, будто покрывало, обвивалась вокруг меня. Дамиэль…

Утром, проснувшись, я не нашла капитана в постели. Видимо, он ушёл разводить костёр для завтрака. Я потянулась, как кошка. В теле было легко, словно пустыня вытеснила все плохое из меня за ночь. Я сделала растяжку, заплела косу и начала одеваться, когда в шатер вполз огромный скорпион. Я обернулась, и он оказался размером с океаническую черепаху. Его панцирь переливался звездами и перламутром.

Я присела на корточки перед ним и погладила по спине, словно милого питомца.

– Доброе утро, Дамиэль, – совершенно не подумав о том, что я ещё не надела штаны, а у скорпиона восемь глаз, которыми он разглядывал меня.

Тут же я подскочила и стала натягивать брюки. Внезапно облако черного дыма заклубилось у моих ног. Я обернулась и увидела, что Дамиэль стоит без рубашки. Он смотрел на меня, и я оторопела.

«– Я уже дважды видел тебя без штанов», – сказал он с ухмылкой. – Думаю, будет справедливо, если я покажусь без рубашки.

И он засмеялся.

– Пойдём, Сальпи, кофе готов. Кстати, вчера я нашёл в одном из сундуков твои вещи – там платья и какие-то шкатулки. Посмотри, может, найдёшь что-то полезное.

Он направился к костру, а я стояла и таращилась ему в спину, не веря своим глазам. Кажется, от сурового и молчаливого Месхи не осталось и следа. Так вот каким он может быть, когда не следит за каждым шагом, словом и действием каравана, вычисляя, кто из них враг.

Я села на ковёр, а Дамиэль поставил передо мной тяжёлый сундук. Пока он наливал кофе, я с жадным нетерпением углубилась в содержимое. Пара платьев, слишком нарядных для пустыни. Одна пара брюк из тонкого шёлка и туника – вот это пригодится. Моя льняная рубаха давно истрепалась и успела мне надоесть. На дне лежали сапожки из мягкой кожи и две шкатулки.

В первой оказались мои браслеты и серьги – подарки братьев, а также два пояса: серебряный, что подарил отец, и второй – золотой, в виде драконьей чешуи. Именно с ним меня когда-то нашли. Во второй шкатулке я обнаружила настоящее чудо: гребень, кусочек мыла и два флакона масла. Я ахнула. Ни золото, ни украшения не смогли бы порадовать меня так, как эти находки.

Дамиэль подал мне кружку.

– Чего такая радостная? – прищурился он.

– Нашла гребень и масла для волос, – я показала ему шкатулку, прижимая её к груди, словно дар богов.

Он усмехнулся, взял один из бутыльков, откупорил крышку и вдохнул аромат.

– Пахнет, как ты. Миндальными конфетами.