Золотая молодёжь

– Вот видите, – Вера торжествующе посмотрела на Артёма и Кирилла. – Даже Максим согласен.

– И что ты предлагаешь? – спросил Кирилл. – Раздать папины деньги бедным?

– Не обязательно, – вступил я, чувствуя, что разговор может перерасти в конфликт. – Можно использовать наши возможности, связи, доступ к информации для более… творческих целей.

– Каких, например? – Артём заинтересованно подался вперёд.

Я понизил голос, хотя в грохоте музыки нас всё равно никто не мог подслушать.

– Например, выявлять коррупционные схемы. Делать информацию доступной для общества. Менять систему изнутри.

Воцарилась тишина. Артём смотрел на меня с недоверием, Кирилл – с настороженностью, Вера – с удивлением и интересом.

– Ты предлагаешь нам сливать инсайдерскую информацию о наших собственных родителях? – медленно проговорил Артём. – Ты с ума сошёл?

Я пожал плечами.

– Это был просто пример. Не обязательно о родителях. О системе в целом. О тех, кто злоупотребляет властью.

– Это опасно, – заметил Кирилл. – Очень опасно.

– Конечно, опасно, – согласился я. – Поэтому нужна команда. Поэтому нужен… клуб.

Вера смотрела на меня, не отрываясь. В её глазах я видел смесь страха и восхищения.

– Ты серьёзно? – спросила она.

– А ты бы хотела, чтобы я был серьёзен? – ответил я вопросом на вопрос.

Она прикусила губу, обдумывая ответ.

– Я не знаю. Это звучит… одновременно страшно и привлекательно.

– Короче, вы оба ебанулись, – Артём нервно рассмеялся. – Я думал о бизнесе, о деньгах, а вы тут революцию планируете.

– Никакой революции, – я улыбнулся. – Просто… корректировка системы. Выявление перегибов. Восстановление справедливости.

– И как конкретно ты себе это представляешь? – спросил Кирилл. Его голос был напряжённым, но я чувствовал в нём не только настороженность, но и интерес.

– Пока это просто мысли вслух, – я сделал паузу. – Но если бы у нас был доступ к информации из разных источников – министерств, банков, силовых структур, медиа… Мы могли бы составлять полную картину. И потом решать, что с этим делать.

– Звучит как шпионский роман, – фыркнул Артём, но в его глазах появился азартный блеск. Он всегда любил авантюры.

– Возможно, – я улыбнулся. – Но разве это не интереснее, чем просто пить в клубах и тратить родительские деньги?

Вера медленно кивнула.

– В этом что-то есть, – она посмотрела на Кирилла и Артёма. – Признайтесь, вам же скучно. Все эти клубы, яхты, путешествия… одно и то же. А тут что-то… настоящее.

Кирилл задумчиво провёл пальцем по краю бокала.

– Если об этом узнают наши родители…

– Они не узнают, – твёрдо сказал я. – Если мы будем осторожны.

Артём расхохотался.

– Чёрт возьми, Макс! Ты вернулся из Европы и сразу предлагаешь нам играть в Робин Гудов? А я думал, ты стал скучным банкиром.

– Жизнь слишком коротка для скуки, – я поднял бокал. – За интересные времена?

Они переглянулись, а затем подняли бокалы.

– За интересные времена, – эхом отозвались они.

В тот момент, в мерцающем свете стробоскопов, под грохот электронной музыки, в окружении золотой молодёжи, я почувствовал, что сделал первый настоящий шаг к воплощению своего плана. Клуб «Икар» ещё не существовал, но его контуры уже начинали проступать из темноты.

Мы продолжили разговор, перейдя к более безопасным темам. Но я видел, что зерно, посеянное мной, начало прорастать. Вера время от времени бросала на меня задумчивые взгляды. Кирилл стал более расслабленным, даже поделился несколькими историями из своей службы в спецназе. Артём, хотя и подшучивал над идеей «клуба справедливости», явно был заинтригован.

Ближе к трём часам ночи я решил, что на сегодня достаточно. Попрощавшись со всеми, я направился к выходу, но Вера догнала меня у лестницы.

– Максим, подожди, – она взяла меня за руку. – Ты правда думаешь, что мы могли бы… что-то изменить?

Я внимательно посмотрел в её глаза. В них было столько надежды, столько искренней веры, что на мгновение я почувствовал укол совести. Моя мотивация не была такой чистой, как могло показаться. Я хотел не столько изменить систему, сколько отомстить своему отцу. Но, возможно, одно не исключало другого.

– Я думаю, что мы можем попытаться, – ответил я. – А это уже больше, чем делает большинство.

Она улыбнулась.

– Ты изменился, Воронцов. В школе ты был таким… правильным, осторожным.

– Восемь лет – долгий срок, – я пожал плечами.

– Что случилось там, в Европе? – она пристально посмотрела на меня. – Что сделало тебя таким?

На мгновение я задумался, не рассказать ли ей правду. О матери, о клятве, о годах подготовки. Но время ещё не пришло.

– Просто повзрослел, – я улыбнулся. – И понял, что молчание делает нас соучастниками.

Она кивнула, как будто полностью понимая, о чём я говорю.

– Позвонишь мне? – спросила она, доставая телефон. – Мы могли бы продолжить этот разговор.

Мы обменялись номерами, и я, наконец, покинул клуб, чувствуя на себе её взгляд.

На улице было прохладно. Я глубоко вдохнул свежий ночной воздух, очищая лёгкие от клубной атмосферы. Москва затихала, только редкие такси проносились по пустым улицам.

Я вызвал машину и, пока ждал, размышлял о вечере. Вера могла стать сильным союзником – умная, с доступом к медиа, явно ищущая смысл в жизни. Кирилл был более сложной фигурой – настороженный, но, возможно, с собственными счётами к системе. А Артём… Артём был Артёмом – авантюристом, любителем острых ощущений, которого привлекала не столько идеология, сколько сам процесс игры против правил.

Это были не идеальные союзники, но они были связаны с ключевыми фигурами власти, имели доступ к информации и, что самое важное, были недовольны существующим положением вещей, хоть и по-разному.

Такси подъехало, и я сел на заднее сиденье. По дороге домой я открыл ноутбук и добавил в файл «Икар» три новых имени: Вера Климова, Артём Графов, Кирилл Донцов. Пока со знаком вопроса. Но первый шаг был сделан.

Теперь нужно было развить успех и закрепить контакты. А для этого требовалось нечто более существенное, чем разговоры в ночном клубе. Нужно было действие. Демонстрация моих намерений и возможностей.

И я уже знал, что это будет.

Глава 3: Рекогносцировка

Понедельник начался с раннего подъёма. Мой первый день в министерстве финансов – событие, к которому я готовился психологически всю неделю. Для этого случая я выбрал сдержанный тёмно-синий костюм Brioni, белоснежную рубашку и неброский галстук. Образ успешного, но не кричащего о своём статусе молодого специалиста.

Отец ждал меня в холле, просматривая что-то в планшете. Он был одет в свой фирменный тёмно-серый костюм, который, как я знал, был пошит на заказ у личного портного в Милане.

– Готов? – спросил он, окидывая меня оценивающим взглядом.

– Да, – я кивнул, проверяя запонки. – Какой план на сегодня?

– Сначала ко мне в кабинет, я введу тебя в курс дел, – отец шагнул к выходу. – Затем представлю министру, потом – моей команде. После обеда – первое совещание по международным расчётам. Там и проверим твою оксфордскую подготовку.

В его голосе слышался лёгкий скепсис, но я не обратил на это внимания. Пусть недооценивает меня – это только на руку.

Мы сели в чёрный бронированный Mercedes S-класса с правительственными номерами. За рулём был Игорь, мой уже знакомый водитель.

По дороге отец рассказывал о структуре министерства, о ключевых департаментах и людях. Я внимательно слушал, запоминая имена, должности, связи. Это была ценная информация, которую сложно получить из открытых источников.

– В нашем департаменте работают только проверенные люди, – говорил отец. – Многие со мной ещё с девяностых. Лояльность – главное качество в нашей работе. Запомни это, Максим.

– Конечно, – я кивнул. – А что насчёт профессионализма?

Отец усмехнулся.

– Профессионалов много. Лояльных профессионалов – единицы. И именно они делают карьеру.

Показательная фраза, подумал я. Квинтэссенция его подхода к жизни и работе.

Министерство финансов располагалось в историческом здании на Ильинке, недалеко от Кремля. Массивное здание с колоннами и гербом над входом выглядело внушительно и неприступно, как крепость, охраняющая финансовые тайны государства.

Мы прошли через несколько постов охраны, где отец представил меня как нового сотрудника. Охранники почтительно кивали, проверяя мои документы. В холле нас встретила секретарь отца, немолодая женщина с идеальной осанкой и холодным взглядом.

– Доброе утро, Андрей Иванович, – она слегка кивнула. – Министр ждёт вас в десять. Ваши бумаги на подпись подготовлены.

– Спасибо, Ирина Сергеевна, – отец кивнул. – Познакомьтесь, мой сын Максим, новый советник по международным финансовым вопросам.

Женщина окинула меня оценивающим взглядом и кивнула:

– Очень приятно. Ваш кабинет готов, он рядом с кабинетом Андрея Ивановича.

Мы поднялись на лифте на третий этаж, где располагались кабинеты руководства. Коридоры были устланы дорогими коврами, на стенах висели картины в тяжёлых рамах – классический интерьер власти.

Кабинет отца оказался огромным помещением с высокими потолками и окнами, выходящими на Кремль. Массивный стол из тёмного дерева, кожаные кресла, стеллажи с книгами и папками документов – всё говорило о власти и статусе его обитателя.

– Присаживайся, – отец указал на кресло напротив своего стола. – Сначала обсудим твои обязанности.

Следующий час он рассказывал о моих будущих задачах: анализ международных финансовых рынков, подготовка справок и докладов, участие в переговорах с иностранными партнёрами, консультирование по вопросам международного банкинга. Работа была ответственной и давала доступ к значительному объёму информации – именно то, что мне требовалось.

– Вопросы? – спросил отец, закончив объяснение.

– Да, – я кивнул. – Насколько самостоятелен я буду в своих решениях и рекомендациях?

Отец слегка нахмурился.

– Все твои выводы и рекомендации должны проходить через меня. По крайней мере, первое время, пока ты не освоишься. Это не Оксфорд, Максим. Здесь цена ошибки может исчисляться миллиардами рублей и политическими последствиями.

– Понимаю, – я кивнул. – А доступ к информации? К каким базам данных и документам я буду иметь допуск?

– Ко всем необходимым для работы, – ответил отец уклончиво. – Но учти, многие документы имеют гриф «для служебного пользования». Утечка такой информации – уголовное преступление.

Он внимательно посмотрел на меня, и я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Неужели он что-то подозревает? Или это обычная предосторожность?

– Я понимаю ответственность, – спокойно ответил я. – И ценю оказанное доверие.

Отец кивнул, явно удовлетворённый моим ответом.

– Хорошо. Теперь пойдём к министру. Не говори лишнего, только отвечай на вопросы. И помни – он мой непосредственный начальник, но реальные решения часто принимаются на другом уровне.

Мы поднялись на этаж выше, где располагался кабинет министра – ещё более впечатляющий, чем у отца. Министр Сергей Павлович Медведев, грузный мужчина с залысинами и проницательными глазами, встретил нас радушно, особенно тепло пожав мне руку.

– Наслышан о вас, молодой человек, – сказал он, указывая на кресло. – Оксфорд, банк в Цюрихе – впечатляющий послужной список для вашего возраста.

– Спасибо, Сергей Павлович, – я скромно кивнул. – Надеюсь оправдать ваши ожидания.

– Уверен, так и будет, – министр улыбнулся. – С вашими знаниями международных финансов и европейским опытом вы будете очень полезны. Особенно сейчас, когда мы разрабатываем новые механизмы обхода санкций… то есть, я хотел сказать, адаптации к новым экономическим реалиям.

Я сделал вид, что не заметил оговорки, хотя мысленно отметил её. Вот оно что – «обход санкций». Интересно, что конкретно это означает.

Беседа с министром продлилась около получаса. Он расспрашивал меня о европейском опыте, о моём видении будущего международной финансовой системы, о перспективах дедолларизации. Я отвечал осторожно, но компетентно, стараясь произвести впечатление грамотного специалиста, но не выскочки.

После встречи с министром отец показал мне мой кабинет – небольшой, но со вкусом обставленный, с окном, выходящим на старую московскую улицу. На столе стоял новейший компьютер, защищённый, как объяснил отец, несколькими уровнями шифрования.

– Логин и временный пароль у тебя на почте, – сказал он. – Смени пароль при первом входе. И запомни – система фиксирует все действия пользователя. Что открывал, что скачивал, что копировал.

Очередное предупреждение. Он явно не до конца доверял мне, несмотря на родственные связи. Или именно из-за них – зная о моём сложном отношении к нему в прошлом.

– Понятно, – я кивнул. – А что с доступом к международным базам? Bloomberg, Reuters, внутренние базы центробанков?

– Доступ ко всем коммерческим базам есть, – ответил отец. – К базам центробанков – только по специальному разрешению. Но это не должно быть проблемой для повседневной работы.

После этого он представил меня своей команде – десятку мужчин и женщин разного возраста, занимающих ключевые посты в департаменте. Они встретили меня с вежливым интересом, но я чувствовал за их улыбками настороженность. Ещё бы – сын босса, молодой выскочка, сразу получивший престижную должность. Им нужно было доказать, что я не просто блатной, а действительно компетентный специалист.

Обед прошёл в министерской столовой – удивительно скромной для такого учреждения. Отец объяснил, что предпочитает обедать здесь, а не в ресторанах, чтобы не привлекать внимание журналистов. Разумная предосторожность для человека, чья деятельность не всегда выдерживает пристальное рассмотрение.

После обеда началось совещание по международным расчётам – то самое, где отец хотел проверить мою подготовку. В просторном конференц-зале собралось около двадцати человек – руководители отделов, эксперты, аналитики.

Отец представил меня и сразу перешёл к делу:

– Сегодня обсуждаем новую систему трансграничных платежей в обход SWIFT. Максим, учитывая твой опыт работы в европейском банке, хотелось бы услышать твоё мнение о рисках и возможностях.

Это был не просто вопрос, а проверка. Все взгляды устремились на меня.

Я выпрямился и начал говорить, чётко и по делу. Рассказал о существующих альтернативах SWIFT, о китайской системе CIPS, о российской СПФС, о возможностях использования криптовалют для международных расчётов. Проанализировал риски – технологические, геополитические, репутационные. Предложил несколько схем минимизации этих рисков, основанных на моем опыте работы в Швейцарии.

Говорил я около пятнадцати минут, и за это время ни разу не запнулся, не отвёл взгляд, не показал неуверенности. Годы подготовки не прошли даром – я действительно был экспертом в этой области.

Когда я закончил, в зале воцарилась тишина. Затем один из руководителей отделов – седой мужчина с умными глазами – медленно зааплодировал. К нему присоединились другие.

Отец не аплодировал, но на его лице появилось выражение сдержанного удовлетворения. Я прошёл проверку.

Остаток совещания прошёл в обсуждении конкретных механизмов и схем. Я активно участвовал, но старался не выпячиваться, позволяя более опытным коллегам вести дискуссию. Однако к моим замечаниям прислушивались, и несколько раз отец прямо указал на ценность моих предложений.

После совещания он задержал меня в конференц-зале.

– Неплохо, – сказал он, когда все вышли. – Даже лучше, чем я ожидал. Но не зазнавайся. Здесь ценят не только знания, но и умение работать в команде.

– Я понимаю, – кивнул я. – И готов учиться у коллег.

– Хорошо, – он собрал свои бумаги. – На сегодня достаточно. Завтра жду тебя в девять. Будем обсуждать подготовку к форуму в Санкт-Петербурге.

– К форуму? – я сделал вид, что удивлён. – Я тоже буду участвовать?

– Конечно, – отец кивнул. – Это важнейшее экономическое событие года. Все ключевые решения принимаются там. А ты теперь часть команды.

Он ушёл, а я остался стоять в пустом конференц-зале, обдумывая услышанное. Экономический форум в Санкт-Петербурге. Событие, на котором собирается вся финансовая и политическая элита страны. Идеальная мишень для «Икара».

Вернувшись в свой кабинет, я впервые вошёл в систему министерства. Сменив пароль, я начал осторожно изучать структуру баз данных, доступных мне. Как и ожидалось, многие разделы были закрыты для моего уровня доступа, но и того, что было доступно, хватало для начала.

Я открыл папку с материалами по подготовке к форуму. Даты, место проведения, список участников, ключевые темы для обсуждения. Среди приглашённых были не только российские чиновники и бизнесмены, но и представители дружественных стран – Китая, Индии, Турции, ряда государств Ближнего Востока и Латинской Америки.

Особое внимание привлёк раздел «Специальные мероприятия» – закрытые встречи в узком кругу, где, судя по всему, и должны были приниматься реальные решения. Отец был модератором одной из таких встреч, посвящённой «альтернативным механизмам международных расчётов» – тому самому обходу санкций, о котором проговорился министр.

Я скопировал расписание форума и список участников на свой личный зашифрованный диск, затем закрыл файл. Не стоило в первый же день слишком глубоко копать.

Остаток дня я провёл, знакомясь с текущими проектами департамента, изучая аналитические записки, вникая в детали работы. Всё это было важно для создания образа старательного сотрудника, искренне заинтересованного в работе.

Около семи вечера я решил, что на сегодня хватит. Отец ещё оставался на работе, и я решил воспользоваться возможностью уехать самостоятельно, сказав секретарю, что возьму такси.

На выходе из министерства я столкнулся с Виктором Графовым, отцом Артёма и главой государственного банка. Высокий, представительный мужчина с властным лицом и цепким взглядом был одет в безупречный костюм и держал в руках кожаный портфель.

– Максим? – он узнал меня. – Какая неожиданность! Артём говорил, что ты вернулся, но не упомянул, что ты теперь работаешь с отцом.

– Здравствуйте, Виктор Михайлович, – я пожал протянутую руку. – Да, только сегодня приступил. Советник по международным финансовым вопросам.

– Прекрасно, прекрасно, – он одобрительно кивнул. – Твой европейский опыт сейчас как нельзя кстати. Андрей ещё здесь?

– Да, у него ещё какие-то встречи.

– Отлично, я как раз к нему, – Графов похлопал меня по плечу. – Передай Артёму, что я жду его завтра на семейный ужин. Тебя, кстати, тоже приглашаю. Будет узкий круг, только свои.

– Спасибо за приглашение, – я улыбнулся. – Обязательно передам Артёму.

Графов кивнул и направился внутрь здания. Я проводил его взглядом, размышляя о том, что это приглашение может быть полезным. Семейный ужин в доме Графовых – ещё одна возможность расширить сеть контактов и собрать информацию.

Я вызвал такси и через двадцать минут уже был у входа в редакцию «Ведомостей». Дмитрий Ильин обещал показать мне версию интервью перед публикацией, и я решил зайти лично, чтобы продолжить построение отношений с этим важным для моих планов человеком.

На этот раз меня встретила другая девушка на ресепшене, но также сразу узнала фамилию.

– Дмитрий Алексеевич ждёт вас, – сказала она. – Проходите.

Ильин действительно ждал, сидя за своим заваленным бумагами столом. При моём появлении он поднял голову и кивнул.

– Как прошёл первый день в министерстве? – спросил он без предисловий.

– Интересно, – я сел в кресло напротив. – Много новой информации, много новых людей.

– И как тебе эти люди? – в его глазах мелькнул профессиональный интерес.

– Профессионалы, – уклончиво ответил я. – По крайней мере, большинство.

Ильин хмыкнул.

– Дипломатично. Но мы оба знаем, что это не вся правда.

– А что есть правда, Дмитрий Алексеевич? – я слегка улыбнулся. – Особенно в нашей с вами стране.

– Хороший вопрос, – он откинулся в кресле. – Вот наше интервью, кстати. Можешь просмотреть.

Он протянул мне распечатку. Я быстро пробежал глазами текст. Ильин профессионально обработал нашу беседу, сохранив суть, но сгладив острые углы. Интервью получилось интересным, но безопасным – никаких намёков на мои истинные цели или критику системы.

– Выглядит хорошо, – я вернул листы. – Когда публикация?

– В следующем номере, через три дня, – ответил Ильин. – Если, конечно, не произойдёт ничего более интересного.

Он внимательно посмотрел на меня, словно ожидая реакции.

– Например? – я поднял бровь.

– Например, неожиданные отставки, коррупционные скандалы, утечки важной информации… – он пожал плечами. – Обычные журналистские радости.

Я понял намёк. Он всё ещё размышлял над моим предложением о возможном сотрудничестве, всё ещё сомневался в моих мотивах.

– Дмитрий Алексеевич, – я понизил голос, – я понимаю ваши сомнения. На вашем месте я бы тоже не доверял сыну высокопоставленного чиновника, внезапно предлагающему инсайдерскую информацию. Но поверьте, у меня есть свои причины.

– Какие? – прямо спросил он.

Я сделал паузу, обдумывая ответ. Полная откровенность была бы рискованной, но какой-то уровень искренности необходим для установления доверия.

– Скажем так, я не разделяю методы работы некоторых людей из окружения моего отца. И считаю, что общество имеет право знать о том, как на самом деле принимаются решения, влияющие на жизни миллионов.

– И ты готов рискнуть карьерой, отношениями с отцом, возможно, даже свободой ради этого? – скептически спросил Ильин. – Прости, но это звучит неубедительно.

– А если добавить личные мотивы? – тихо сказал я. – Мотивы, о которых я пока не готов говорить.

Ильин долго смотрел на меня, затем медленно кивнул.

– Хорошо. Допустим, я верю, что у тебя есть причины. Но как ты представляешь наше… сотрудничество?

– Для начала – никаких электронных следов, – я откинулся в кресле. – Никаких писем, сообщений, звонков на личные номера. Только личные встречи в безопасных местах. И никаких упоминаний моего имени, даже как анонимного источника.

– Это стандартная практика защиты источников, – кивнул Ильин. – Что ещё?

– Никакой мелочёвки. Только действительно важная информация, которая может что-то изменить. И никакой личной вендетты против моего отца. Это принципиально.

Последняя фраза была ложью, но необходимой для убедительности. Ильин вряд ли поверил бы, что я не преследую личные цели, но важно было создать впечатление, что эти цели не включают прямую атаку на отца.

– Понятно, – Ильин задумчиво постукивал пальцами по столу. – И что ты предлагаешь конкретно?

– Пока ничего, – я пожал плечами. – Я только начал работу, ещё не имею доступа к по-настоящему ценной информации. Но скоро будет Экономический форум в Санкт-Петербурге. Я буду там вместе с отцом. И, возможно, узнаю что-то интересное.

– Форум, – Ильин кивнул. – Да, это серьёзное событие. Закрытые встречи, неформальные договорённости, тайные сделки… Если бы у меня был источник внутри…

– Я не обещаю, что смогу присутствовать на всех закрытых встречах, – предупредил я. – Но постараюсь узнать как можно больше.

– Этого достаточно для начала, – Ильин протянул руку. – Будем считать, что у нас предварительная договорённость. Но учти – если я заподозрю подставу, если это окажется игрой…

– Никаких игр, – я крепко пожал его руку. – Только чистая информация. А как вы её используете – ваше дело.

Мы договорились о способе связи – через букинистический магазин на Арбате, хозяин которого был старым другом Ильина и мог передавать сообщения без риска перехвата.

Покинув редакцию, я почувствовал удовлетворение от проделанной работы. День оказался продуктивным: я успешно начал работу в министерстве, произвёл впечатление на коллег, укрепил связь с Ильиным и получил приглашение на семейный ужин Графовых.

Но самое главное – я получил доступ к информации о предстоящем форуме в Санкт-Петербурге. Именно там, в историческом здании Зимнего дворца, планировалось провести закрытое заседание по «альтернативным механизмам международных расчётов». И именно там мог состояться первый удар клуба «Икар».

Вечером я отправил сообщение Артёму, передав приглашение отца на семейный ужин. Он ответил почти мгновенно: «Вот блядь! Опять эти скучные посиделки с дядьками в пиджаках. Но раз ты тоже там будешь, может, не так уныло. Заеду за тобой в семь».

Затем я написал Вере, предложив встретиться за чашкой кофе на следующий день. Её ответ был более сдержанным: «Завтра не могу, съёмка для журнала. Как насчёт послезавтра, часов в шесть? Кафе „Пушкинъ"?»