Демонские игры. Хроники Земли: Восхождение

– Не подрался. Убил. – Слово вырвалось, как нож, и я увидел, как Айрата будто парализовало, его ухмылка исчезла, словно её сдуло ветром..

– Чё? – Он рассмеялся, но смех был натянутым, как струна. – Ты гонишь, что ли?

– Тот пацан в новостях, – я открыл вторую бутылку, стараясь затушить пожар вины внутри. – Это был я, Айрат, – поднял глаза, ожидая увидеть страх или отвращение, но Айрат просто смотрел, как будто ждал подвоха.

– Не гони, Денчик, – сказал он, откидываясь на спинку стула. – Убил кого-то, серьёзно? Ты ж и мухи не обидишь. Рассказывай.

И я рассказал – сбивчиво, путано, про камень, магию, демона, огонь. Про то, как гопник бил меня, как рука сама поднялась, как он сгорел заживо. Я ждал, что Айрат назовёт меня психом, но он подался вперёд, глаза блестели любопытством, как у пацана, нашедшего фейерверк.

– Пофиг, покажи, – сказал он, и в голосе не было страха, только любопытство.

– Айрат, я не шучу, – сказал я, но он уже встал, скрестив руки, как будто вызывал меня на спор.

– Покажи, говорю. Если ты теперь маг какой-то, то давай, жги или соврал? – Это звучало как вызов.

Напряг скулы, чувствуя, как жар в груди разгорается, будто Оранло подталкивал меня. Айрат смотрел, его глаза горели нетерпением, и я не мог отступить. Подошел к столу, подальше от дивана и других легковоспламеняющихся вещей, и представил огонь – живой, бурлящий, как лава, текущая от сердца к пальцам.

– Пламя, – прошептал я, касаясь пустой пластиковой бутылки из-под газировки.

Пластик оплавился с шипением, дым заклубился в воздухе. Айрат присвистнул, его глаза округлились, как у ребёнка, увидевшего фокус.

– Офигеть, Денчик! Это чё, реально? – Он хлопнул в ладоши, подскочил ближе, трогая дымящуюся бутылку. – Ты теперь, типа, супергерой?

– Никакой я не герой, Айрат, – покачал я головой, чувствуя, как вина возвращается, тяжёлая, словно бетон. – Я убил человека. Он бил меня, но… я не хотел. Это демон, он заставил, – мои плечи задрожали, глаза наполнились слезами.

Айрат сел рядом и положил руку мне на плечо. Его вечная ухмылка исчезла, сменившись чем-то редким – серьёзностью.

– Слушай, Денис, ты всё сделал правильно. Он напал, ты отбился. Если б не это, лежал бы ты там, с пробитой башкой. Не парься, ты не маньяк. Ты… – Он замялся, подбирая слово. – Крутой. Особенный.

Его слова были как глоток воздуха, хоть и не могли смыть смесь крови и пепла с моей души. Но они работали гораздо лучше пива, которое не могло пробиться сквозь чувство вины. Кивнул, стараясь поверить, но внутри всё ещё горел вопрос: кто я теперь?

– А ну, давай, покажи, что еще умеешь! – Айрат хлопнул меня по спине, возвращая ухмылку.

– Нет, хватит, – пробормотал я, чувствуя, что силы еще не восстановились. В этот момент раздался звонок в домофон.

– Это, наверно, Оля, – он нажал кнопку под трубкой домофона, и сразу открыл дверь в квартиру. Оля вошла, её тёмные волосы были немного мокрыми от снега, а глаза как всегда, будто видели что-то за пределами комнаты. Она посмотрела на меня, потом на бутылку, от которой ещё вился тонкий дымок, и её брови чуть дрогнули.

– Чем это тут так воняет? – спросила она, её голос был лёгким, но в нём мелькнула тень подозрения.

Во мне всё сжалось, сердце заколотилось. Она не должна знать. Не должна видеть во мне монстра. Её хрупкость, её потусторонний взгляд – я не хотел, чтобы это исчезло.

– Да Айрат пластмасску какую-то спалил, – соврал я, стараясь улыбнуться.

– Ага, экспериментировал с зажигалкой, – хмыкнул Айрат, подыгрывая.

Оля прищурилась, её взгляд словно просвечивал меня насквозь, будто она искала трещину в моей лжи.

– Странно, – сказала она тихо, садясь на диван. – Пахнет не просто палёным. Будто… что-то горело по-настоящему.

Отвернулся, чувствуя, как жар в груди вспыхивает, будто Оранло смеялся надо мной. Она не должна знать. Не сейчас. Я смотрел на её тонкие пальцы, сжимающие телефон, и думал, что не хочу терять дружбу с ней. Айрат сменил тему, начав травить очередную байку, и я выдохнул, надеясь, что Оля забудет этот запах, этот дым. Но её взгляд всё ещё буравил меня, как будто она видела больше, чем я хотел показать.

Сослался на то, что надо подготовиться к лабораторной для учёбы и ушёл домой, когда город уже тонул в ночи. Фонари мигали, как умирающие звёзды, и шёпот Оранло вернулся – тихий, но назойливый. Заперся в комнате, чувствуя, как вина и азарт борются внутри, как два зверя. На столе лежал нож – старый складной охотничий нож, подарок отца перед одной из его командировок. Он был простым, с деревянной рукояткой, потёртой от времени, и лезвием, которое я точил до бритвенной остроты. Этот нож был частью отца, частью меня, и мысль об этом зажгла внутри тёмный огонёк. Оранло говорил про оружие – руны на клинке. Я мог сделать его магическим. Мог сделать себя сильнее.

Закрыл глаза, вызывая демона. Тьма сомкнулась, и он появился – огромный, красный, с глазами, горящими, как угли. Его крылья дрожали, как живые, и он смотрел на меня с насмешкой, как на ребёнка, задумавшего опасную шалость.

– Хочешь оружие? – прорычал он, его голос был как раскат грома. – Хорошо, смертный. Покажи мне клинок.

Я поднял нож, и он словно ожил в моих руках, наливаясь жаром, словно раскалённый уголь. Оранло кивнул, его когти прочертили в воздухе дугу, оставляя искры.

– Руна огня, – сказал он. – Пять знаков, никаких повторов. Представь эффект – пламя, разящее врагов. Назови знаки: Аз, Вель, Дор, Ксар, Тир.

Повторил за ним, держа нож, представляя, как лезвие пылает, разрезая тьму. – Аз, Вель, Дор, Ксар, Тир, – едва прошептал, и нож задрожал. Лезвие засветилось багровым, как кровь, и я почувствовал, как сила течёт из меня в металл. Рукоятка нагрелась, но я не отпускал, пока руна не вспыхнула на лезвии, выжигая знаки, как татуировку. Комната наполнилась запахом жжёного металла. Рухнул на колени, истощённый до последней капли магии. Оранло рассмеялся, его смех был как скрежет металла.

– Неплохо для смертного. Этот клинок сполна испил твоей силы. Он стал магическим оружием, способным ранить бессмертных. Но берегись, он может ранить и тебя.

Сжал нож, чувствуя его тепло, как живое. Руна выжженная на металле отблескивала алым светом. Это было моё. Моя сила. Вина в груди постепенно ослабевала, уступая место тщеславности. Сердце колотило, словно отбивая время до гибели. Вся магическая энергия, вся моя сила выплеснулась в этот клинок в едином порыве. Еле дополз до кровати, едва волоча ноги, тело больше не слушалось, и почти мгновенно провалился в сон, который подарил мне покой от мыслей сегодняшнего дня. Не было снов, не было ничего, лишь пустота. Но она и нужна была мне. В этой бездне скрылись все мои мысли и чувство вины. Наконец я был свободен.

– Быстрее просыпайся! – Внезапно голос Оранло вырвал меня из сладкого сна. – Чувствуешь пульсацию? В Раю появился камень воды. Ты должен завладеть им

Дыхание спёрло, сердце заколотилось. Жар в груди горел как обычно, говоря, что силы вернулись. Нащупал нож в темноте и сжал его как можно крепче, чувствуя, как азарт понемногу нарастает.

– Научи меня, – мой голос дрожал, но решимость росла. – Продиктуй руну перемещения. Я должен стать гораздо сильнее.

ГЛАВА 4

Крылья в огне

Стоял в комнате, сжимая нож с выжженной руной. Его багровое сияние отражалось в тёмном окне – словно то был глаз демона, неотрывно следящий за мной. Город за стеклом молчал. Я чувствовал его – серый, холодный, пропитанный ржавчиной и тайнами. Шёпот демона в висках не умолкал – как тиканье часов, отсчитывающих время до чего-то, чего я не мог понять. Камень в Раю, о котором говорил Оранло, звал меня – словно магнит. Его пульсация ощущалась так, будто её можно потрогать руками. Но страх сжимал горло – не за себя, а за то, кем я становлюсь. Парень в посадке, его обугленное тело, запах горелой плоти – всё это было со мной, как тень, от которой нельзя избавиться. Не хотел становиться убийцей, но жар в груди, этот проклятый огонь, говорил, что я уже не тот Денис, который тусовался с друзьями и мечтал о девчонке.

Закрыл глаза, чувствуя, как тьма смыкается, как всегда, когда звал его. Образ Оранло появился из мрака: его красная кожа лоснилась, как запёкшаяся кровь; крылья дрожали, а глаза горели – как раскалённые угли. Он смотрел на меня с насмешкой, как на щенка, который лает на волка.

– Готов, смертный? – прорычал он, и его голос был как раскат грома, от которого дрожал воздух. – Камень воды в Раю ждёт. Но знай: ангелы не такие, как люди. Они не прощают.

– Я справлюсь, – голос предательски дрожал, выдавая моё волнение, – диктуй руну.

– Руна огня, чтобы открыть путь: «Ал, Си, Ма, Ге, Зу», – Оранло оскалился, показав клыки, длинные, как кинжалы. – Произнеси это. Представь пламя, разрывающее реальность – и постарайся не подвести , Избранный.

– Ал, Си, Ма, Ге, Зу, – прошептал, представляя огонь, не просто пламя, а бурю, которая сжигает всё, даже мою вину. Ждал спецэффектов, как в фильмах: вспышек, искр, грома. Но вместо этого мир просто… исчез. Реальность треснула, как зеркало, и я оказался в другом месте, где воздух был тёплым, как дыхание, а свет – мягким, как шёлк.

Рай. Я слышал о нём в детстве, когда бабушка читала мне сказки про золотые улицы и ангелов – но это было не то. Это было слишком. Я стоял на дороге, выложенной золотыми плитами, которые сияли, как расплавленное солнце, но не слепили. Небо было безоблачным, солнце висело неподвижно – как лампа, созданная не для света, а для тепла. Я смотрел на него, не щурясь, и чувствовал, как оно обнимает меня, но это тепло было чужим, будто оно чувствовало во мне чужака. Слева от меня раскинулся луг, где паслись лошади. Нет, не лошади. Я присмотрелся. Это же единороги! Их рога сверкали, как алмазы, гривы переливались, словно жидкое серебро. Справа был лес, густой, с деревьями, чьи листья шептались, как живые, и вдалеке виднелось огромное дерево, его крона касалась неба, как будто держала его на своих ветвях. А впереди был город – огромный, с белыми стенами, которые тянулись от горизонта до горизонта, сияя так, что казалось, они сделаны из света.

– Кажется, мы уже не в Канзасе, – пробормотал я, чувствуя, как сердце колотится. Это Рай, самое прекрасное место, что я когда-либо видел. Но он не чувствовался местом, где я мог бы остаться навсегда. Он был слишком идеальным, слишком чужим, словно создан, чтобы постоянно и ненавязчиво напоминать: ты здесь – чужак.

Оранло молчал, но его присутствие чувствовалось жаром в груди, который ждал своего часа. Я шагнул по золотой дороге, и каждый шаг отдавался звоном, как будто ноги ступали по стеклу. Город казался близким, не дальше километра, но время здесь текло иначе. Я шёл, а солнце не двигалось, единороги на лугу делали вид, что не замечали меня, но их глаза – слишком умные, слишком глубокие, следили за каждым моим движением. Лес шептал, и я клянусь, что слышал голоса, не человеческие, а что-то большее, как будто деревья знали моё имя. Через два-три часа – а может быть мгновение – я добрался до ворот города. Они были огромны, золотые, украшенные резьбой с крылатыми существами: их лица были спокойны, но холодны, словно мрамор. Дыхание застряло в горле, ожог на ладони снова начал пульсировать, а шёпот Оранло становится громче.

– Осторожно, смертный, – прошипел он. – Ангелы знают о твоём существование. Они боятся Избранного. И не зря.

Ворота медленно открылись, и ко мне шагнул мужчина – высокий, мускулистый, с белоснежными крыльями за спиной, в которые словно была вплетена серебристая нить, которая сияла, словно снег под солнцем. Его лицо было идеальным, как у статуи, но глаза – полностью голубые, как лёд, даже без намёка на зрачок – смотрели на меня с подозрением. Он был одет в белую тунику, переливающуюся, как перламутр, и в его руке был посох, который казался сделанным из света.

– Добро пожаловать в «Ангельские Крылья», странник, – сказал он, его голос был мягким, но в нём звучала сталь. – Как твоё имя?

– Денис Кравцов, – выдавил я, и тут же пожалел.

Его глаза расширились, и в них мелькнул страх – настоящий, человеческий, несмотря на его силу.

– Денис Кравцов?! Братья, ко мне! Здесь Избранный! – выкрикнул он, отступая.

– Уноси ноги! – заорал Оранло, его голос был как удар молнии в голове.

Не думая, рванул к лугу с единорогами. Ноги несли меня быстрее, чем когда-либо. Магия текла по мышцам, как огонь, и я чувствовал, как она ускоряет каждый шаг, делает меня легче, сильнее. За спиной раздавался шум крыльев, как грохот бури, и слышались крики – не гневные, а скорее полные паники. Ангелы боялись меня. Меня, обычного пацана из серого города. Это было почти смешно, если бы не страх, что гнал меня вперёд.

Луг казался бесконечным, трава мягко пружинила под ногами. Единороги поднимали головы, их рога сверкали, как маяки, и один из них – огромный, с гривой, переливающейся жидким золотом – вышел мне наперерез. Его глаза казались не звериными, а разумными, и в них была угроза. Не успел даже подумать, что делать. Нож, подарок отца, сам прыгнул в руку, лезвие полыхнуло багровым, и я ударил навскидку, закрыв глаза. Клинок резал плоть, как бумагу. Единорог издал последний крик и рухнул, разорванный надвое, его кровь окатила меня с ног до головы, обжигающим, словно кипяток, душем. Замешкался на мгновение, чувствуя, как она стекает по лицу, а запах железа смешивается с травяным ароматом Рая. Оранло молчал, но я чувствовал его молчаливое одобрение.

Погоня продолжалась. Я нырнул в густой лес. Крылья ангелов хлопали над кронами деревьев, их голоса звучали, как хор, призывающий к расправе. Я бежал, петляя между стволами, которые казалось пытаются помочь ангелам схватить меня, их ветки цеплялись за толстовку, как пальцы, а корни предательски появлялись под ногами. Магия давала силы бежать быстрее, но я чувствовал, как она истощается, а тело постепенно немеет, будто я тащил на себе каменные гири. Минут через двадцать – а может и вечность – я оторвался. Упал на траву, задыхаясь, сердце колотилось, как барабан. Обычная жизнь – посиделки с друзьями, учёба с утра до вечера, гиперопекающая мать – всё это казалось таким далеким, как другой мир, как другая жизнь.

– Чёрт, пронесло… – выдохнул я, вытирая пот, смешанный с кровью единорога, с лица.

– Ты вообще о чём думал , выкрикивая своё имя?! – взревел Оранло, его голос был как раскалённый металл. – Нас могли убить! История Избранного закончилась бы, даже не начавшись!

– Давай без нравоучений, – тихо сказал я, и он замолчал, но его гнев пылал в моей в груди.

Присев, оглянулся вокруг. Поблизости был неприметный холм посреди наливного луга, молчаливый лесок, и речка, с водой цвета топаза, все казалось таким безмятежным. Но не стоит расслабляться, ведь ангелы ищут меня. Я чужак в их мире, в их идеологии и они не потерпят самого факта моего существования.

Снова лег на траву, дыхание еще не до конца восстановилось. Застывшая кровь на щеках, была напоминанием о том, что я сделал и где нахожусь. Природа вокруг была слишком тихой, только слабый шёпот ветра пробегал по траве, как дыхание спящего зверя. Рай был прекрасен, но эта красота душила, вызывая ощущение мухи, застрявшей в янтаре. Моя грудь горела, не знаю от чего больше – от бега или от жара демона, который сидел внутри, как паразит, питаясь моими мыслями. Умыл лицо в речушке, алый туман расползался по воде, когда я опускал в неё руки. Но запах крови – железный, густой – не уходил. Лица близких людей мелькали в голове, как далёкие звёзды, и я цеплялся за них, чтобы не утонуть в этом месте. Но даже они казались чужими.

Живот свело от голода – острого, невыносимого. Не помню, когда в последний раз ел: беготня и магия выжали из меня последние силы. Магическое истощение пробуждало зверский аппетит и без пищи восстановление будет долгим и мучительным. Я встал, оглядываясь. Луг был пуст, все животные исчезли, будто знали, что здесь тот, кто принёс смерть в их мир. Лишь лес позади меня шептал ветром в кронах деревьев, его листья дрожали, как будто звали меня. Оранло молчал, предвкушая мой следующий шаг.

– Поесть бы, – пробормотал я, придерживая живот. – Надо срочно найти еду.

– Ты в Раю, смертный, – прошипел Оранло, и его голос был как шорох углей. – Здесь нет магазинов. Охоться – или умри с голоду.

Закрыл глаза, чувствуя, как его слова впиваются в сознание. Охота? Я никогда не охотился, разве что на тараканов в бабушкиной квартире. Но голод был сильнее стыда, сильнее вины за то, что собираюсь отнять ещё одну жизнь. Шагнул в лес, где деревья стояли так плотно, что свет солнца едва пробивался сквозь листву, создавая золотые пятна на земле. Воздух был тёплым, влажным, с запахом мха и чего-то сладкого, как цветы, которых я не видел. Каждый шаг отдавался эхом, как будто лес слушал, затаив дыхание. Нож источал тепло, реагируя на моё намерение напоить его кровью.

Вдалеке послышался шорох, и меня сковало напряжением. Из-за деревьев вышел тигр – огромный, гораздо крупнее земных, с шерстью, золотистой, как солнечный свет, и глазами, зелёными, как изумруды. Он не рычал, не бросался, а просто смотрел, его взгляд был спокойным, но глубоким, как будто он видел мою душу. Почувствовал укол в сердце за то, что собирался сделать. Но голод грыз, как зверь. Тело было на грани истощения из-за перемещения и пробежки, мне необходимо было поесть просто чтобы выжить.

– Прости, – прошептал я, не зная, кому: тигру, себе или Лиане, чей образ мелькнул в голове. Опустился на одно колено, прячась за деревом, и сжал нож крепче. Тигр шагнул ближе, его лапы бесшумно касались земли, мышцы перекатываются под шкурой, а дыхание ровное и уверенное. Я убеждал себя, что это была не просто охота, это было выживание. Не хотел убивать ради забавы, как того хочет демон, но без еды я не дойду до камня воды, который звал меня, как далёкий маяк. Подождал, пока тигр повернётся боком, его движения были медленными, почти ленивыми, как будто он не видел во мне угрозы.

– Бей, смертный. Он – всего лишь зверь, – шёпот Оранло начинал пробиваться сквозь стук пульса в ушах.

Я мотнул головой, прогоняя его. Это не его охота, это моя и вина за неё будет исключительно на мне. В этот раз не будет самообороны, не будет удара наотмашь, это будет исключительно мой грех, и я принимаю его. Глубоко вдохнул, представляя, как нож входит чисто, быстро, без боли. Не хотел, чтобы тигр страдал как мои прошлые жертвы. Шагнул из-за дерева, двигаясь тихо, как учил отец, рассказывая о своих командировках. «Двигайся с тенью, Денис», – говорил он, и я вспомнил его голос, его вечно суровый взгляд, под который всегда скрывалось тепло.

Тигр поднял голову, его глаза встретились с моими, и на мгновение мир словно остановился, усиливая чувство вины, что сжимает горло. Но голод был сильнее. Бросился вперёд, нож отразил солнечный блик, и вошел в шею тигра, целя точно, чтобы перерезать артерию. Кровь хлынула, тёплая, как дождь, и тигр рухнул, не издав ни звука. Его глаза потухли, но в них не было боли, только покой, будто он знал, что это его судьба. Я опустился рядом, задыхаясь, нож дрожал в руке. Кровь пропитывала траву, а слёзы жгли глаза. Это не убийство. Это выживание. Но память о пепле того парня и предсмертном крике единорога смешивалась с кровью, что прямо сейчас текла по густой шерсти, и приходило понимание, что я лгу самому себе.

– Молодец, смертный, – прошипел Оранло, его голос был сладким и удушающим ядом. – Ты начинаешь осознавать, что сила даёт тебе право.

Я не ответил. Просто вытер окровавленный нож о траву. Его одобрение было ядом, но в тот момент он был прав. Чтобы выжить, нужно принимать тёмные решения.

Оттащил тушу тигра к дереву, чувствуя, как силы уходят с каждым движением. Лес молчал, но я знал, что он смотрит – деревья, листья, само небо Рая. Развёл огонь, не магией, а старым способом, как учил отец: собрал палки шалашом и поджёг зажигалкой. Это заняло время, но мне не хотелось использовать магию – я пытался найти якорь, что свяжет меня с прошлой жизнью. Пламя затрещало, и я отрезал куски мяса, поджаривая их на огне, на кончике ножа. Запах был густым, почти сладким. Проглотил первый кусок, не жуя, голод заглушал всё – вину, страх, даже голос демона. Мясо было сочным, лучшим, что я когда-либо пробовал, но каждый кусок оставлял металлический привкус крови, как напоминание о том, что я сделал.

Ел, пока желудок не наполнился, затем откинулся на мягкую траву, чувствуя, как усталость накатывает волной. Солнце всё ещё висело в небе, неподвижное, как всевидящее око. Время в Раю было странным, как будто оно застыло, но мои веки тяжелели, и я провалился в сон, не в силах больше сопротивляться усталости. Сны были яркими, почти реальными: Лиана, смеющаяся во дворе, её волосы сияют, как солнце Рая; Айрат, хлопающий меня по плечу; Оля, её тёмные глаза, полные вопросов. Но на фоне был огонь, кровь, крики. Хотел проснуться, но тьма держала меня, словно цепи.

– Избранный, вставай! – голос Оранло разорвал сон, словно нож. – Довольно спать! Ты теряешь время!

– Сколько я спал? – Открыл глаза, моргая от света. Солнце всё ещё висело, не сдвинувшись ни на сантиметр. – Солнце же до сих пор в зените, – спросил, потирая лицо. Голова гудела, как после ящика пива.

– Пятнадцать часов, – прорычал Оранло. – В Раю время движется не так, как в твоём мире: солнце не садится – оно как вечный наблюдатель.

– Пятнадцать часов? – Даже сквозь сон я почувствовал, что прошло много времени, но не настолько же. – Я же только прилёг!

– Время здесь – иллюзия, смертный, – сказал Оранло, и в его голосе мелькнула насмешка. – Но не время об этом думать, камень воды зовёт. Чувствуешь его?

Он был прав. Где-то вдалеке, как эхо, чувствовалась пульсация – не жар, как от камня огня, а холод, как будто лёд касался моих вен. Камень воды был там, за лесом, за холмами и лугами, и он звал меня, словно голос в моих снах. Поджарил остатки мяса, которое на удивление оставалось свежим, проглотил их, не чувствуя вкуса, и встал. Моя толстовка была пропитана кровью и грязью, но я не обращал внимания. Камень был важнее. Он был моим билетом – к силе, к сердцу Лианы, к тому, чтобы стать чем-то большим, чем простой студент. Шёл по лесу, чувствуя, как пульсация камня воды становится сильнее, как холодная игла всё глубже вонзается в грудь, контрастируя с жаром огня. Деревья расступались, открывая вид на холм, с которого я впервые увидел форпост ангелов – приземистое строение из белого камня, сияющее, как кость под солнцем Рая. Его стены были гладкими, без швов, как будто вырезаны из цельного куска мрамора, а над крышей кружили золотые искры, словно рой светлячков. Камень воды был там, внутри, я чувствовал его, как зов, от которого нельзя отвернуться. Лес вокруг стал глуше, листья перестали шептаться, и даже солнце, неподвижное, как глаз, казалось, смотрело с угрозой. Сжал нож. Руна на лезвии отзывалась на мою решительность, а демон в душе дрожал от предвкушения.

– Пришло время исполнить твою часть договора, смертный, – прошипел он, и его голос пробирал до костей, словно ледяной ветер. – Камень воды близко. Он нужен тебе, чтобы стать сильнее и получить то, что ты так желаешь.

Внутренне напрягся, чувствуя, как страх смешивается с азартом. Камень воды – это частица новой силы. И с каждой такой частицей я буду становиться сильнее. Ни одно существо в трёх мирах больше не посмеет посмотреть на меня свысока, никто не дерзнёт перечить мне, никто не в силах будет мне отказать. Где-то на подкорке эгоистичные мысли уже оплетали мой разум, но это вызывало скорее возбуждение, чем отвращение. Однако мысль о бое с ангелами – крылатыми, с глазами, полными льда – заставляла сердце биться быстрее. Я забрал уже три жизни. Как много ещё смертей потребуется, чтобы построить того, кем я стремлюсь быть? Мотнул головой, прогоняя мысли, и шагнул к холму, но Оранло остановил меня.

– Не так, – сказал он, и его голос стал тише, почти заговорщическим. – Закрой глаза. Не сдерживайся, уступи контроль, отпусти себя, перестань бороться. Держи в голове, что это единственный способ добраться до камня, не думай о возможных жертвах.

Меня будто сковало льдом, его слова впивались в меня ядовитыми шипами. Жертвы? Я уже принёс жертвы этой силе и их кровь на моих руках. Но пульсация камня была слишком сильной, как сердцебиение, которое заглушало всё. Она словно манила меня песнью сирены. Я закрыл глаза, не в силах сопротивляться, и мир исчез. Тьма сомкнулась, но она была не пустой – она дышала, шептала, как будто тысячи голосов спорили в пустоте. А потом пришла боль. Адская, разрывающая, как будто из спины выдирали кости, а из груди вырезали сердце. Закричал, но голос утонул в тьме, и моё тело перестало быть моим. Ощущение было сродни тому, будто меня живьём сдирали с костей, а на освободившееся место наращивали новую, чужую плоть. Кости трещали, суставы выворачивались, а перед глазами вспыхнула красная пелена, как кровь, заливающая мир. Открыл глаза, но это были не мои глаза. Мои руки – теперь с когтями, чёрными, как обсидиан, дрожали, сжимая меч, которого раньше не было. Меч полыхал красным пламенем, его жар обжигал ладони, но я не мог его отпустить. Потому что это уже был не я. Это был Оранло, смешавший силу моей души со своим демоническим началом.