Искры во тьме

Что-то вырвало меня из этого очаровательного плена, разорвав зрительный контакт. Я посмотрела налево, рука Джестис требовательно похлопывала меня по ноге. Несколько раз моргая, я сфокусировалась на её настороженном лице. Она переводила глаза с посла на меня, в немом вопросе. Лицо пылало от жара, будто меня застигли за чем-то неподобающем. Выражение лица Джестис сменилось на обещание обсудить случившееся позднее, её рука чуть крепче сжала моё колено, а в глазах появился игривый огонёк. Мысленно надеясь, что эта ситуация осталась более никем незамеченной, я продолжила завтрак.

– Как вам наша Эларинн, посол Даарио? – мягким, невинным голосом произнесла мама. – Вы так пристально изучали её.

– Ваша дочь необычайно красива, Ваше Величество, – без тени смущения ответил посол. – Её глаза восхищают, они напомнили мне леса Рейна.

– Такие же опасные? – посмеялся король.

– И одновременно прекрасные, – поддержал посол. – В них есть опасность и тайна, ясность, как в солнечный день, и свежесть, как во время проливных дождей. И ещё…

– Прошу Вас, посол Даарио, не смущайте меня ещё больше, – перебила его я, прожигая взглядом.

– Прошу прощения, Ваше Высочество, – посол поднялся с места и слегка поклонился через стол. – Я не хотел Вас смутить, лишь пытался описать Вашу красоту.

– Принцесса не привыкла к такому роду вниманию, – стальным тоном произнёс Легион, поднимаясь из-за стола. – Отец, нам с Эларинн уже пора.

– Да, конечно, вы свободны, – махнув рукой, отозвался король. Его внимание было приковано к остальным. – Мы пока обсудим дела.

– Я была рада познакомиться с Вами, посол Даарио, – смущенно попрощалась я.

– Надеюсь на нашу скорую встречу, – с ухмылкой, от которой появилась ямочка на правой щеке, ответил посол.

Поблагодарив всех за завтрак, Легион, я и Джестис покинули столовую. Пройдя небольшой коридорчик, мы вновь оказались возле массивных колонн. Джестис с прямой спиной, но слегка склонённой головой, следовала на почтительном расстоянии от нас с Легионом. Справа брат же держал небольшую дистанцию в шаге от меня. Его тяжёлая походка заполнила коридоры, эхом отскакивая от стен замка.

– Через двадцать минут жду тебя на тренировочном поле, – строго объявил он.

Без лишних слов, не дожидаясь ответа, он прибавил шаг и направился во внутренний двор, где через восточное крыло можно было быстро добраться до поля и конюшен. Возле лестницы я остановилась, провожая взглядом Легиона, который не обернулся. Джестис подошла ко мне и нежно коснулась руки.

– До сих пор не верится, что Артемиса сравнивают с ним, – тихо произнесла Джестис. – Артемис всегда приветлив, весел и внимателен. А от Легиона у меня иногда мурашки по телу. Эй, ты чего?

– И не говори! – призналась я. – Даже думать не хочу, что из Академии Артемис может вернуться такой непробиваемой глыбой. Хоть Легион ещё и до обучения был холодным, как камень, но после Академии… Словно он не мой брат, а ещё один генерал.

– Пойдем, тебе нужно переодеться к тренировке, – Джестис тихо подтолкнула меня к лестнице.

Глава 3

Войдя в свои покои, я увидела письмо, которое принесли во время завтрака. Сердце радостно забилось от ожидания и трепета. Бегом преодолев расстояние, что не подобает принцессе, я схватила бежевый конверт, вскрыла его ножом для писем и села в кресло.

«Дорогая Рин,

Я самый счастливый на свете! Мои успехи наконец-то дают плоды, мало того, что я стал ещё краше и сильнее, меня заметил САМ сэр Даркин Эшвуд. Тот самый, Рин, который неимоверно строг и требователен, чьё слово пропитано грубостью и жестокостью. Из всех студентов он отметил МЕНЯ. Назвал лучшим на курсе, представляешь? Это же то, к чему я стремился! Все остальные преподаватели до сих пор сравнивают меня с Легионом, но только сэр Даркин видит во мне отдельную личность! После проведённых экзаменов он стал моим куратором и недавно, в знак отличия «Лучшего на курсе», вручил перстень с синим камнем, не знаю, сапфир вроде, ты лучше разбираешься в драгоценностях. Я надеюсь, что ты так же рада за меня, как я за самого себя!

Как там наш Легион? Достаёт своими тренировками? Такой же хмурый, как грозовая туча? Он почти не пишет, да и я тоже, если честно. Для меня отрада получать твои письма, будто мы проживаем всё это вместе, словно и не было двух лет разлуки.

Тебя ещё мучают твои кошмары? Надеюсь, их стало меньше.

Я так безмерно скучаю, сестра, вот бы крепко обнять тебя и сидеть возле камина, слушая, как вы с Джес спорите насчет очередного романчика.

Самый скромный студент курса, твой Артемис.

P.S.: Обними матушку»

Улыбка не сходила с моего лица, пока я писала ответное письмо младшему брату. Когда Легион в детстве отстранился от меня, Артемис стал моей поддержкой и опорой. Незаменимый друг и любимый младший брат. Рядом с ним было так легко и весело, мы расслаблялись в компании друг друга. Со мной и Джестис, Артемис мог быть собой: спокойным, мягким и безмятежным, как наша матушка. Такое умиротворение я ещё видела у брата наедине с его конём Аргенто, чья белая шерсть отливала серебром.

Артемису не нравилось, что наши родители и приближенные сравнивают его со старшим братом, он всегда стремился показать свою индивидуальность. Я смогла разглядеть это в нём, и мы сблизились. Если раньше я думала, что он подражает брату, то, когда узнала его лучше, поняла, что для него это стало маской, которую он всецело пытался теперь сбросить. Больше всего нас сблизил отъезд Легиона в Академию.

Я решила сразу написать ответное письмо, меня переполняла радость и гордость. Понимаю, что тогда опоздаю на тренировку с Легионом, но мне было важно отправить письмо немедленно, ведь мы и так обменивались ими раз в две недели. Ответив на все вопросы Артемиса, я излила ему свой восторг и поддержку. А после быстро пересказала события утреннего завтрака, описав посла, и описала свой ночной кошмар, но без красочных деталей. Перечитав то, что получилось, я кивнула собственному отражению в зеркале на письменном столике и отправилась переодеваться.

***

– Ты опоздала, – холодно заметил Легион.

– Я получила письмо от Артемиса и решила написать ответ, – постаралась объяснить я.

– Это не оправдание, – повысив голос, воскликнул брат. – Я сказал тебе прибыть на поле через двадцать минут. Этого времени было достаточно для того, чтобы привести себя в порядок, переодеться и прибыть на тренировку вовремя, а не для твоих писем.

– Артемис наш брат! – выкрикнула я. – Мне важны его письма, важно знать, что происходит с ним в Академии! Ты же, в своё время, ни строчки мне не написал! Если тебе так уж интересно, Артемис стал лучшим на курсе, и его признал сэр Даркин Эшвуд.

– Сэр Даркин… – глаза Легиона округлились, и он тихо добавил, – Неплохо, не ожидал, что он поразит самого Эшвуда. Хорошо. Я напишу Артемису после тренировки.

Его тёмно-каштановые волосы были безупречно уложены, открывая лицо, высеченное будто из гранита: высокие, властные скулы, прямой нос и волевой подбородок с ямочкой – единственная уступка мягкости. Лицо Легиона смягчилось, став задумчивым, на губах, обычно плотно сжатых, появилась еле заметная ухмылка, а в холодных, непроницаемых глазах шоколадно-коричневого цвета показался былой островок тепла. Я почувствовала его гордость за Артемиса и слегка расслабила плечи.

Без лишних слов, оставляя его со своими мыслями, я приступила к разминке. Брат не часто занимался моими тренировками, делегировав эту задачу генералу Леонарду, но раз в неделю иногда чаще, в зависимости от свободного времени, он проводил тренировки самостоятельно, экзаменуя мои успехи или выявляя слабые стороны во владении разного вида оружия.

Легион был одет не в парадный мундир, как обычно, а в практичную, прочную тренировочную одежду серых тонов, с усиленными накладками на коленях и локтях. Наручи из дублённой кожи защищали его предплечья. Никаких украшений, ничего лишнего, что могло бы мешать или сковывать движения. Вся одежда сидит идеально, подчёркивая его атлетическое, сильное телосложение, закалённое поединками.

Я так же облачилась в практичную одежду для тренировки: слегка свободная бордовая рубаха на пуговицах с V-образным воротником заправлена в чёрные, не стесняющие движения кожаные штаны с высокой посадкой. Из обуви я выбрала прочные сапоги со слегка утяжелённой, плотной подошвой. Рыжие волосы собрала в высокий, тугой конский хвост, но несколько прядей уже выбились у лица. Любимый кинжал, подаренный Артемисом, покоился в ножнах на правом бедре.

После разминки я отработала движения для равновесия. Встав на одну ногу, другую подняла от земли под прямым углом в колене, руки развела в обе стороны, подобно крыльям. Простояв с минуту в таком положении, я начала отводить поднятую ногу за спину, наклоняя корпус вперёд, задерживая статичное положение. Я повторила данные движения, меняя ноги, и перешла к более динамичным упражнениям. Прыгала через тонкую верёвку, которую раскручивала руками, на одной ноге, затем на другой. Чередовала прыжки на одной и двух ногах, постепенно увеличивая продолжительность и скорость выполнения.

Отец и Легион настояли на моих тренировках, когда мне было шестнадцать лет. Я была крайне озадачена принятым решением, мне было непонятно, зачем принцессе держать в руках меч. Но все возражения король пресёк, его решения редко терпели изменений. Меня начал обучать генерал Леонард, который ранее тренировал Легиона и своего сына Локвуда.

Поначалу у меня плохо получалось держать в руках даже деревянный меч, не говоря уже о взмахах и выпадах. Но под руководством генерала через год я неплохо овладела настоящим мечом, луком и кинжалом. Лук – не самый мой любимый вид оружия, но вот короткий меч или кинжал стали моими фаворитами. Конечно же, так о своих успехах думала только я, ведь Легион до сих пор указывает на недостатки в стойках, атаках, парировании и блоках.

Уже через десять минут после начала упражнений на равновесие я была в испарине. Легион остановил мои прыжки, и мы перешли к бою на мечах. Его удары были неумолимыми, как падающий камень, точны и выполнены безупречно. Несколько раз я удачно провела уклонение и парирование от серий ударов. Он бил болезненно, отчего руки до плеч отзывались нытьём во время парирования. Когда я, наконец, правильно выполнила сложный блок и контратаку, он не улыбнулся.

– Достаточно, – просто кивнул, коротко и резко, как отбивающий такт метроном. – Следующее упражнение.

И в этом кивке был весь Легион – максимум признания, на который он был способен как инструктор. Тренировка была изнурительна. Он заставлял меня повторять приёмы до отказа мышц, работать на скорость и выносливость. Парировал атаки демонстративно и легко, подчёркивая разрыв в наших уровнях. Его собственные удары во время отработки защиты были быстры, точны и ощутимы, даже если он сдерживал силу. Он не учил меня фехтовать. Он будто учил убивать и не быть убитой. Каждое движение, каждая позиция имела одну цель – эффективное уничтожение угрозы. Поэзии здесь не было места, только проза смерти.

– Почувствуй удар. Запомни боль, – твердил Легион между ударами. – Это лучше, чем смерть.

– Я… устала… надо отдохнуть, – ловя ртом воздух, прохрипела я.

– Отдых для слабых, – произнёс он, занося меч. – Противник не будет ждать, пока ты отдохнешь. Ещё пять подходов.

– Легион, хватит! – огрызнулась я, свалившись на землю от усталости. – Я тебе не солдат, а сестра! Генерал всегда…

– Генерал тебя жалеет! – прикрикнул он в ответ. – Не будь ты принцессой, он бы…

– Он бы что? – гнев забурлил во мне, я встала с земли и с высоко поднятой головой заглянула ему в глаза. – Муштровал бы меня часами напролёт? Этим ты занимаешься. Генерал хотя бы понимает, что отдых необходим. Пусть я не идеальна, но тоже вкладываю все свои силы в эти тренировки, а не филоню или прошу пожалеть меня! Я просто попросила немного отдыха, чтобы перевести дух!

– Враг будет выискивать твои слабости, – он прикрыл глаза, потирая переносицу. – Я просто хочу сделать тебя сильнее. Хочу, чтобы могла постоять за себя. Всё это для твоего же блага.

– И я благодарна тебе за это, – мягче произнесла я, но твёрдость в голосе не пропала. – Вы оба хорошо меня обучили, и я могу постоять за себя. Но мы уже больше часа без передышки занимаемся.

– Ох, я не заметил, как время пролетело, – вздохнул Легион. – Думаю, на сегодня достаточно.

– Ну уж нет, ты сказал ещё пять подходов, значит мы сделаем эти подходы, – с вызовом бросила я.

На секунду мне показалось, что в его глазах мелькнуло уважение, когда он несколько раз взмахнул мечом, выводя горизонтальную восьмёрку, словно приглашая меня на жестокий танец клинков. Я приняла боевую стойку, намереваясь защищаться, но Легион наклонил голову на бок и приподнял левую бровь, я поняла, что сейчас у нас будет настоящий поединок, а не оттачивание позиций.

Я уклонилась от его верхнего правого удара, нанося нижний, целясь в открытый бок, но он ловко развернулся, блокировав удар. Я отскочила на два шага назад, увеличивая нашу дистанцию, выставляя меч перед собой. Мы начали медленно очерчивать круг боковыми шагами. Легион двигался как хищник, оценивающий добычу, без азарта, лишь с холодной эффективностью инженера, проверяющего чертежи. Он сделал ложный выпад, двигая меч снизу вверх, но я раскусила этот приём. Тогда он перешёл в атаку с серией жёстких, рубящих ударов. По диагонали вниз вправо, левый горизонтальный и прямой сверху вниз, он быстро разорвал дистанцию между нами, и мне ничего не оставалось, как выхватить кинжал из ножен. Уклонившись от последнего удара, я нырнула вниз и оказалась у Легиона за спиной, приставляя кинжал к его левому боку.

– Неплохо, – сухо сказал он. – Для принцессы даже выше всяких похвал.

– Это что, похвала? От тебя-то? – удивилась я, возвращая кинжал на место.

Воздух выбило у меня из лёгких, а спина протестующе заныла, ударившись о твёрдую землю. Легион навис надо мной, ухмыляясь. Он прижал колено к моему животу, пока его меч тихо звенел у моего горла. Мои глаза округлились.

– Это что ещё за фокусы? – возмутилась я, пытаясь убрать его колено с живота.

– Я же не сказал, что сдаюсь.

– Вообще-то мой кинжал говорил об обратном, – заметила я.

– Если бы ты не решила убрать его раньше, может быть. Но, услышав похвалу в свой адрес, ты расслабилась, и это стало ошибкой.

– Слезь уже с меня, изверг, и убери меч! – прикрикнула я, но брат уже поднялся на ноги. – Ты поступил вообще не как принц, это грязный прием, особенно против девушки.

– Согласен, но за стеной замка тоже нет принцев, нужно быть готовой ко всему, – он протёр лезвие тряпкой и убрал в ножны. – На этом поле я спокойно могу позволить себе грязные приемы, в целях обучения, как и ты, впрочем. Всё. На сегодня закончили.

– Ты даже мне руку не подашь? – удивилась я, сидя на земле.

– Хм, – задумался Легион, – Нет.

С этими словами он направился обратно в замок, оставляя меня сидеть на земле со своими мыслями о провале. Просидев ещё какое-то время, мысленно ругая себя за оплошность, я с кряхтением поднялась. Всё тело болело при малейшем движении, ноги не хотели слушаться, а ладони ныли при разгибании. Может, так люди чувствуют себя в старости? Я еле двигалась, все мои желания крутились вокруг ванны и постели. Я подняла меч, который выронила во время своего последнего уклонения, и направилась к стойке, предназначенной для оружия. Возложив меч к другим, я собралась и побрела в конюшню, которая стояла недалеко от тренировочного поля.

Когда Артемис собирался к отъезду в Академию, он попросил меня приглядывать и навещать его коня Аргенто. Артемису исполнилось десять лет, когда родители подарили ему жеребёнка, чья белая шерсть отливала серебром. Брат души не чаял в своем подарке, Аргенто стал его верным другом и спутником везде, где позволялось. Я всегда знала, если Артемис не на занятиях, то он может быть только в конюшне, изливая все свои мысли и переживания четвероногому другу, вычёсывая его шерсть. После отъезда брата, Аргенто заболел, я приходила к нему каждый день и разговаривала с ним об Артемисе, иногда даже читала его письма вслух, чтобы конь слышал, как идут дела у его хозяина.

Подходя к конюшне, я отчётливо слышала ржание лошадей и стук о денники. Открыв деревянную дверь, в нос ударило множество запахов: тёплый, обволакивающий запах лошадиной шерсти, мягкий, округлый аромат свежескошенного сена, сильный смолистый запах с оттенком кожного сала от конских сбруи и сёдел и растительно-травянистый запах навоза. У каждой лошади королевской семьи были просторные денники из красного дерева с чёрными железными прутьями.

Меня поприветствовал надлежащим образом сын главного конюха Джек. Он был ровесником Артемиса. У него было приятное юношеское лицо с яркими веснушками, волосы цвета спелой пшеницы волнами прикрывали его лоб и уши, а его голубые, словно безоблачное небо в июле, глаза всегда светились задорным огоньком. Мне было шестнадцать, когда нас с ним свела общая, забавная история, которую мы время от времени вспоминали.

– Здравствуйте, Ваше Высочество, – низко поклонившись, произнёс Джек. – Следует оседлать Дымку или Аргенто к прогулке?

– Здравствуй, Джек, – оставляя дверь открытой, ответила я, улыбнувшись. – Не обязательно кланяться мне, когда мы наедине. Мы же договаривались. И сегодня без прогулок, я вымотана Легионом.

Я подошла к своей Дымке, чье стойло находилось напротив Аргенто, и почесала светло-серую морду. Моя лошадь была старше коня Артемиса, у неё была серая шерсть в тёмное яблоко, поэтому, впервые её увидев, я подумала, что она похожа на туман. Дымка была послушной, но своенравной лошадью, ей всегда нравилось бежать впереди всех, иногда её нрав был таким неистовым, что она сбрасывала конюха с себя, если ей не хотелось подчиняться. Мы довольно быстро нашли общий язык, ведь я прислушивалась к её чувствам и ощущала, когда стоит дать им волю. Пусть из нас двоих, она будет это делать, пока я сдерживаю свои эмоции и чувства в глубине.

– Я не могу не кланяться, ведь на нас смотрят столько пар глаз, – улыбнулся Джек.

– О, да, ты прав, – рассмеялась я. – Они-то точно доложат королю, как ты неучтиво общаешься с принцессой. Кстати, Артемис прислал весточку.

Я поделилась с Джеком содержимым письма брата про сэра Даркина, кратко объясняя, что из себя представляет этот преподаватель. Джек внимательно выслушал мои восторженные речи, переворачивая вилами сено, принесённое с сеновала за конюшней, для равномерной просушки, пока я подкармливала Дымку и Аргенто яблоками.

– Принц Артемис заслужил признание от любого человека, я им восхищаюсь, – искренне ответил Джек.

– Да, я тоже, – кратко согласилась я, выгибая ноющую спину. – Пожалуй, я пойду, ты выведи их на прогулку, пожалуйста.

– Конечно, Ваше Высочество, – сказал Джек. – Как только закончу с сеном.

Поблагодарив Джека и похлопав Аргенто и Дымку по шеям, я вышла из конюшни, направившись в сторону замка. Может, Легион был так добр, что попросил служанок набрать мне горячей ванны? Скоро узнаю, а пока придется ещё преодолеть расстояние до входа во внутренний зал, пройти сквозь него, обойти высокие колонны, подняться по лестнице и пройти два длинных коридора к своим покоям.

– Боги, дайте мне сил, – вслух простонала я.

Глава 4

Войдя в покои, я уловила аромат сирени, исходивший из комнаты спальни, где была ванная комната. Неужели Легион действительно попросил служанок набрать мне воды? На ватных ногах преодолев гостиную, я пришла в спальню, где сняла свою взмокшую от пота одежду, положив её в плетёную корзину для грязного белья. Взяв нижнее бельё из шёлка, я добралась до ванны. Во всей просторной комнате из светлого мрамора с медной купелью по центру, возле широкого окна, царил запах сирени и лимона.

Сложив приготовленную одежду на тумбу, рядом с умывальным тазом из меди, я погрузилась в горячую воду. Кожу жгло от температуры воды, будто сотни иголок пронзают моё тело, но через минуту я привыкла к этому жару и ушла под воду с головой. Наслаждаясь тем, как она согревает и расслабляет мои ноющие мышцы, а разум очищает от нежелательных мыслей. В этой темноте я отбросила все домыслы, радуясь пустоте. Но эту пустоту нарушили два золотистых сияния с красноватыми крапинками, они появились в моём сознании из неоткуда, притягательные и обворожительные. В этих глазах хотелось пылать и растворяться, позволяя окутывать всё тело томным, прожигающим желанием.

Стук в дверь развеял все мои мечтания об этих манящих глазах, я вынырнула из воды, прижимая колени к голой груди, когда дверь отворилась, в ванную комнату вошла Джестис с небольшим подносом, на котором лежал мой любимый бутерброд с бужениной и сыром, накрытый ломтиком хлеба, и ромашковый напиток.

– Я прямо-таки чувствую, как Легион выжал из тебя все соки, – произнесла Джес, садясь на край ванны и предлагая мне еду.

– Это уж точно, – согласилась я, жадно впиваясь в бутерброд. – Но он хотя бы позаботился о горячей ванне.

– Вообще-то это была я, – моё удивление слегка оскорбило её. – Я видела, как он шёл в свои покои и поняла, что тебе пришлось несладко, поэтому попросила наполнить ванну и пошла на кухню за едой.

– Огромное спасибо, Джес, – вымолвила я, стыдясь, что не поняла этого раньше. – Мне так неловко…

– Я понимаю, будь у меня старший брат, – перебила она. – Я бы тоже хотела думать, что он заботится обо мне не зависимо от того, какие у нас отношения. Всё, что он делает, пусть и методы у него жестокие, местами равнодушные, но это для твоего же блага. Разве нет?

– Возможно, – доев, ответила я. – Надеюсь, его любовь ко мне и забота не полностью угасла. Мне бы хотелось вернуть с ним прежние отношения. Чтобы мы были дружной, счастливой семьёй. Чтобы он не превращался в камень рядом со мной, будто я ведьма какая-то. Мы бы гуляли вместе, веселились, танцевали на приёмах.

– Хотела бы я тоже увидеть это, – тихо сказала она, покрывая руки раствором для мытья волос. – Давай помогу тебе с этими колтунами.

Одобрительно кивнув, я откинула волосы с плеч, позволяя Джестис нанести раствор и втирать его в кожу головы, намылив волосы до пены. Она взяла с полки гребень с широкими зубьями и принялась аккуратно расчёсывать мою голову, распутывая колтуны после тренировки, иногда доставая травинки из них.

– В целом-то, как прошла тренировка? – заинтересованно спросила она.

– Сначала гонял меня как сидорову козу больше часа, потом сказал, что я слабачка, раз попросила отдых, а после того, как я приставила кинжал к его почкам, и вовсе уложил меня на лопатки, – отчеканила я, перед тем как окунуться и смыть пену с волос.

– Миленько, – вымолвила Джестис, вставая с края купели. – Тебя ждёт король на аудиенцию, мне передал слуга, который шёл в твои покои.

– И ты молчала? – вскрикнула я, резко поднявшись.

Джестис развернула длинное полотенце, пока я выходила из ванной, аккуратно укутав меня в него. Взяв с тумбочки короткое полотенце, она принялась за мокрые волосы сзади, избавляя их от лишней влаги. Перехватив её руки, я соорудила на своей голове что-то вроде тюрбана, которые встречала в восточных книгах с некоторыми иллюстрациями. Я надела нижнее белье из шёлка: белый полупрозрачный низ, прикрывающий половину ягодицы, и сплошной прямоугольный лиф на груди с двумя бретельками на плечах.

Подлетев к шкафу, я начала выискивать платье подобающего вида для аудиенции с королем. Не важно, что мой отец решил переговорить со мной с глазу на глаз, он был королем, а значит и выглядеть я должна соответствующе.

Определившись с нарядом, я надела лёгкое, струящееся, подобно водопаду, платье лазурного цвета с белыми оборками на свободных рукавах и V-образным вырезом. Обув лёгкие, шёлковые туфельки на небольшом каблуке того же цвета, я оставила волосы распущенными, слегка завитыми от влаги. Мою шею украшало изящное колье с крупным изумрудом, подарок отца. Я выбрала тонкие серебряные браслеты на обе руки, которые свободно перемещались по моему запястью, и небольшие серёжки, выглядевшие как два сверкающих зелёных камня на мочке уха.

Выйдя из покоев, я проделала тот же путь по коридорам, что и утром во время похода в парадную столовую, вот только после спуска на лестнице в Гербовом зале я повернула налево, в похожий узкий коридор, что и по правую сторону, но этот коридор привел меня в личный кабинет короля Эллариона. Где он чаще всего принимал десницу, генерала и других важных персон, которые могли обратиться к нему с аудиенцией.

Кабинет короля – это крепость его воли, зеркало его практичного ума и сцена для демонстрации абсолютной власти. Здесь нет места сантиментам или излишествам, только история, долг, стратегия и вечное бремя короны, отражённое в каждом тёмном дубовом листе и отблеске пламени на холодном металле. Это место, где принимаются судьбоносные решения, и вся атмосфера пропитана этой тяжёлой ответственностью. С малых лет меня пугал кабинет отца, мне казалось, будто сами стены видят и слышат меня, а тени нашёптывают королю решения, которые он должен принять.