Мертвая зона

– Будьте осторожны с генералом, доктор. У него своя миссия. И она не имеет ничего общего с наукой.

Алекс остался один в стеклянном переходе, глядя вслед удаляющейся группе. Слова Верховой эхом отдавались в его сознании. "Иммунная система вселенной". Эта метафора казалась одновременно абсурдной и… пугающе логичной.

Вселенная как живой организм. Космос как сложная самоподдерживающаяся система. Идея не нова – она встречается в различных философских и религиозных традициях, от даосизма до некоторых интерпретаций теории Геи. Но что, если это не просто метафора? Что, если на определённом уровне реальность действительно обладает механизмами саморегуляции?

Вечером того же дня Алекс получил сообщение от Елены: "22:00, обсерватория, малый купол. Важно."

Малый купол обсерватории использовался редко, в основном для образовательных целей. Старое оборудование, не обновлявшееся последние пять лет, представляло сейчас лишь исторический интерес. Алекс прибыл точно в назначенное время и обнаружил, что Елена уже ждёт его.

Она была не одна. Рядом с ней стоял крепко сложенный мужчина лет тридцати пяти, с тёмной кожей и коротко стриженными волосами. Военная выправка выдавала в нём офицера даже без формы.

– Алекс, это майор Дариус Кейн, – представила Елена. – Он будет отвечать за безопасность экспедиции. И он… разделяет наши опасения.

Кейн протянул руку для пожатия. Хватка была сильной, взгляд – прямым и оценивающим.

– Доктор Нагорный, – кивнул он. – Рад познакомиться лично. Наслышан о вашей работе.

– Чем обязан встрече, майор? – Алекс перешёл сразу к делу. – Судя по конспирации, речь о чём-то, что генерал Северов предпочёл бы держать в тайне.

Кейн бросил быстрый взгляд на Елену, затем достал из кармана небольшое устройство, похожее на то, что использовал Северов для защиты от прослушивания. Активировав его, он заговорил:

– Доктор, я служу в специальном подразделении Космического Командования уже двенадцать лет. Я видел вещи, которые заставили бы многих усомниться в здравом рассудке свидетелей. Но то, что происходит с "Мёртвой зоной", выходит за рамки всего моего опыта.

Он сделал паузу, словно подбирая слова.

– Генерал Северов не просто хочет исследовать аномалию. У него есть конкретный план по её… нейтрализации. План, о котором знают только несколько человек из высшего командования.

– Устройство, о котором ходят слухи? – спросил Алекс.

– Да, – кивнул Кейн. – Это не просто исследовательское оборудование. Это оружие. Основанное на той же технологии, что вызвала появление "Мёртвой зоны", но модифицированное для… противодействия.

– Противодействия чему? – Алекс почувствовал, как внутри поднимается тревога. – Мы даже не знаем, что это такое!

– Именно, – вмешалась Елена. – Но Северов убеждён, что "Мёртвая зона" – результат враждебной инопланетной деятельности. Или даже прямое инопланетное вторжение.

– Это безумие, – покачал головой Алекс. – Все данные указывают на то, что аномалия возникла в результате эксперимента на "Прометее". Я разговаривал с Верховой. Она практически призналась в этом.

– Верхова ненадёжный источник, – возразил Кейн. – После инцидента её психическое состояние…

– Что именно с ней произошло? – прервал его Алекс.

Кейн и Елена обменялись взглядами.

– Она единственная, кто вернулся с "Прометея", – тихо сказала Елена. – За неделю до инцидента её отозвали на Землю для доклада руководству проекта. Когда связь со станцией прервалась, она… изменилась. Начала говорить странные вещи. О том, что "Мёртвая зона" разумна. Что она наблюдает за нами, изучает.

– "Она наблюдает за нами", – повторил Алекс слова из последнего сообщения "Прометея". – Вы думаете, это совпадение?

– Я не верю в совпадения такого масштаба, – ответил Кейн. – Но я также не верю в инопланетное вторжение без каких-либо доказательств. Что я знаю наверняка – использование экспериментального оружия против феномена, природу которого мы не понимаем, может привести к катастрофическим последствиям.

– Почему вы говорите это мне? – прямо спросил Алекс. – Чего вы хотите?

– Союзника, – ответил Кейн без обиняков. – Когда мы достигнем "Мёртвой зоны", все важные решения будут приниматься на месте. Северов будет настаивать на активации устройства при первой возможности. Нам нужен кто-то с научным авторитетом, кто сможет противостоять ему, если потребуется. Кто-то, кто будет настаивать на тщательном исследовании перед любыми агрессивными действиями.

– И вы думаете, что я подхожу для этой роли? – Алекс горько усмехнулся. – Человек, потерявший семью из-за подобного эксперимента? Вы не боитесь, что я буду поддерживать любой план, который может уничтожить "Мёртвую зону"?

– Нет, – твёрдо ответила Елена. – Потому что ты, как никто другой, понимаешь цену ошибки. И потому что ты, прежде всего, учёный. Ты не станешь рисковать новой катастрофой ради мести.

Алекс молчал, обдумывая услышанное. Она была права. Несмотря на всю боль и гнев, он не мог позволить эмоциям затуманить рассудок. Не тогда, когда на кону стояло так много.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Я с вами. Но мне нужно знать больше об этом "устройстве". Что оно делает? Как работает?

– Это проблема, – признал Кейн. – Доступ к технической документации строго ограничен. Но я работаю над этим. Есть определённые каналы…

Он внезапно замолчал, прислушиваясь. Затем быстро выключил устройство защиты от прослушивания и кивнул в сторону двери.

– Кто-то идёт. Нам лучше разойтись. Продолжим этот разговор позже.

Елена быстро подошла к старому телескопу и сделала вид, что показывает что-то на панели управления. Кейн отошёл в сторону, делая вид, что изучает астрономические карты на стене.

Дверь открылась, и в купол вошёл генерал Северов в сопровождении двух офицеров службы безопасности.

– Вот вы где, – сказал он, окидывая помещение цепким взглядом. – Необычное место для встречи в такой час.

– Я показывала доктору Нагорному старое оборудование, – спокойно ответила Елена. – Некоторые механические системы здесь могут быть полезны для понимания принципов работы "Дедала".

– А майор Кейн? – Северов перевёл взгляд на офицера. – Вы тоже внезапно заинтересовались астрономией?

– Обеспечиваю безопасность, сэр, – ответил Кейн, не моргнув глазом. – Согласно вашему приказу, все научные сотрудники проекта должны находиться под наблюдением.

Северов некоторое время изучал их лица, затем слегка улыбнулся. Улыбка не затронула глаз.

– Конечно. Очень предусмотрительно, майор. – Он повернулся к Алексу. – Доктор Нагорный, у меня для вас новости. Запуск "Дедала" перенесён. Мы отправляемся через пять дней.

– Пять дней? – воскликнула Елена. – Но это же… Подготовка не завершена. Тренировки, симуляции…

– Новые данные показывают ускорение расширения "Мёртвой зоны", – отрезал Северов. – У нас нет времени на длительную подготовку. Все необходимые инструкции вы получите завтра на общем брифинге. А сейчас я бы рекомендовал всем вам отдохнуть. Дни перед стартом будут напряжёнными.

С этими словами он развернулся и вышел, сопровождающие последовали за ним.

Когда дверь закрылась, Елена тихо выругалась.

– Он что-то подозревает, – сказала она. – Иначе зачем ускорять запуск?

– Не обязательно, – возразил Кейн. – Данные действительно показывают ускорение расширения. Это началось три дня назад.

– Почему нам не сообщили? – нахмурился Алекс.

– Информация строго контролируется, – ответил Кейн. – Паника среди команды – последнее, что нужно Северову. Но факт остаётся фактом – "Мёртвая зона" расширяется быстрее. Намного быстрее.

Алекс почувствовал, как сжимается желудок. Если скорость расширения увеличивается, временные прогнозы, которые он видел в документах, больше не актуальны. "Мёртвая зона" может достичь обитаемых миров гораздо раньше.

– Нам нужно больше информации, – твёрдо сказал он. – О самой зоне, об устройстве Северова, обо всём. И времени у нас мало.

– Я попробую получить доступ к последним данным мониторинга, – кивнула Елена. – У меня есть контакты в аналитическом отделе.

– А я продолжу поиски информации об устройстве, – добавил Кейн.

– Хорошо, – сказал Алекс. – А я попытаюсь снова поговорить с Верховой. Она знает больше, чем говорит. Гораздо больше.

Они договорились о способах безопасной коммуникации и разошлись, каждый со своим заданием. Алекс шёл по пустым коридорам комплекса, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Пять дней. Всего пять дней до отправления в неизвестность.

Вернувшись в свою каюту, он не мог заснуть. Слова Верховой не выходили из головы. "Иммунная система вселенной". "Мы – инфекция". Что, если в этой странной метафоре была доля истины?

Он сел за компьютер и начал писать, собирая воедино все доступные данные, все теории, все странности, связанные с "Мёртвой зоной". Документ быстро разрастался, превращаясь в своеобразный дневник расследования. Алекс знал, что рискует, сохраняя такие записи, но чувствовал необходимость структурировать информацию, найти закономерности, упускаемые другими.

Незадолго до рассвета он наконец откинулся в кресле, глядя на последние строки своих заметок:

"Что, если "Мёртвая зона" – не побочный эффект эксперимента, а ответная реакция на него? Что, если вселенная каким-то образом "почувствовала" вторжение в свою структуру и активировала защитные механизмы? И если это так, то что произойдёт, когда мы попытаемся "нейтрализовать" эту реакцию?"

Эти вопросы оставались без ответа. Пока.

Следующие два дня прошли в лихорадочной подготовке. График тренировок и инструктажей был настолько плотным, что у Алекса едва оставалось время для сна, не говоря уже о продолжении расследования. Елена и Кейн были так же заняты, и возможностей для конфиденциального разговора практически не возникало.

На третий день, когда до старта оставалось всего 48 часов, Алекс получил неожиданное сообщение: "Медицинский центр, кабинет B12, 23:30. Приходите один. А.В." Анна Верхова. Она сама искала встречи.

В назначенное время Алекс осторожно продвигался по коридорам медицинского центра. В ночные часы здесь было пусто, только дежурный персонал изредка попадался на пути. Кабинет B12 оказался маленькой лабораторией для анализа образцов крови.

Верхова ждала его внутри. Без сопровождения. Это само по себе было странно – насколько Алекс знал, охрана не отходила от неё ни на шаг.

– Они меняются каждые шесть часов, – словно прочитав его мысли, сказала Верхова. – Между сменами есть пятнадцатиминутное окно. Я использовала его, чтобы прийти сюда. У нас мало времени.

Она выглядела бледной и измождённой, с тёмными кругами под глазами. На левом запястье Алекс заметил медицинский браслет – такие использовались для пациентов с нестабильным психическим состоянием.

– Почему вы хотели меня видеть? – спросил Алекс, закрывая за собой дверь.

– Потому что вы единственный, кто может понять, – ответила она, пристально глядя на него. – Вы потеряли близких в результате похожего эксперимента. Вы знаете, что такие вещи имеют… последствия.

– Что произошло на "Прометее", доктор Верхова? – прямо спросил Алекс. – Что вы на самом деле пытались сделать?

Она глубоко вздохнула, словно собираясь с силами.

– Официально мы разрабатывали технологию квантовых туннелей для мгновенной связи и транспортировки. Но истинная цель была иной. Мы обнаружили… возможность.

– Какую возможность?

– Извлекать энергию из квантового вакуума, – тихо сказала она. – Неограниченное количество энергии. Мы нашли способ… как бы это объяснить… создавать локальное искажение в структуре пространства-времени, где квантовые флуктуации становились макроскопическими. Это позволяло захватывать и конвертировать энергию вакуума в обычную энергию.

Алекс слушал, затаив дыхание. Если она говорила правду, это была технология, способная полностью изменить человеческую цивилизацию. Неограниченная энергия означала конец энергетического кризиса, возможность колонизации далёких планет, решение проблемы ресурсов…

– Но что-то пошло не так, – продолжил он за неё.

– Да, – кивнула Верхова. – Мы создали устойчивое искажение. Оно должно было оставаться стабильным, локализованным. Но через несколько дней начались… аномалии. Искажение стало расширяться. Медленно, почти незаметно сначала. Приборы начали давать странные показания. Компьютерные системы – сбоить. А потом… – она сделала паузу, её взгляд затуманился, – потом мы начали видеть вещи. Слышать голоса. Каждый из нас по-разному, но… это было реально.

– Какие вещи? – напряжённо спросил Алекс.

– Отражения. Тени. Движение там, где ничего не двигалось, – она говорила быстро, лихорадочно. – Иногда мне казалось, что я вижу… существ. Не материальных, скорее… геометрические формы, постоянно меняющие конфигурацию. Они наблюдали за нами. Изучали.

Алекс почувствовал, как по спине пробежал холодок. То, что описывала Верхова, звучало как бред сумасшедшего. Но что-то в её голосе, в её глазах заставляло его верить, что она не лжёт. Она действительно что-то видела.

– Последний эксперимент, – продолжила Верхова, – должен был стабилизировать искажение. Мы попытались… закрыть дверь, которую открыли. Но вместо этого… – её голос дрогнул, – мы только сделали её шире. Я не знаю, что случилось со станцией и экипажем. Меня отозвали на Землю за неделю до этого. Но я чувствую их. До сих пор чувствую. Они не умерли, доктор Нагорный. Они… трансформировались.

– Во что? – еле слышно спросил Алекс.

– В часть "Мёртвой зоны", – ответила Верхова. – В её… сознание.

Наступила тишина. Алекс пытался осмыслить услышанное. Это противоречило всем законам физики, всему, что он знал о вселенной. И всё же… все данные о "Мёртвой зоне" говорили о том, что они столкнулись с чем-то, выходящим за рамки привычных научных парадигм.

– Зачем вы мне это рассказываете? – спросил он наконец. – Чего вы хотите от меня?

– Остановите Северова, – Верхова подалась вперёд, её глаза лихорадочно блестели. – Его "устройство нейтрализации" – это модифицированная версия нашего оборудования для извлечения энергии. Он думает, что сможет схлопнуть "Мёртвую зону", вернув искажение в исходную точку. Но это только усугубит ситуацию.

– Почему?

– Потому что "Мёртвая зона" – это не просто искажение пространства-времени. Это… реакция. Ответ на наше вмешательство. Если мы попытаемся "атаковать" её, она ответит. И её ответ может быть… катастрофическим.

Алекс вспомнил свои собственные мысли, записанные несколько дней назад. "Что, если "Мёртвая зона" – не побочный эффект эксперимента, а ответная реакция на него?"

– Вы говорите об "иммунной системе вселенной", – медленно произнёс он. – Вы действительно верите в это?

– После того, что я видела, что чувствовала… да, – твёрдо ответила Верхова. – Вселенная – не просто пустое пространство с разбросанными по нему объектами. Это сложная, взаимосвязанная система. И на каком-то фундаментальном уровне она… реагирует на определённые типы вмешательства.

– Как организм реагирует на инфекцию, – пробормотал Алекс.

– Именно, – Верхова горько улыбнулась. – Возможно, все эти религиозные метафоры о "живом космосе" содержат больше истины, чем мы думали.

Алекс покачал головой, пытаясь уложить в сознании эту концепцию. Если Верхова права, они столкнулись с чем-то гораздо более значительным, чем просто аномалия. Чем-то, что могло изменить фундаментальное понимание вселенной.

– Что нам делать? – спросил он. – Если устройство Северова только усугубит ситуацию…

– Нужно найти другой подход, – сказала Верхова. – Не нападать на "Мёртвую зону", а… понять её. Установить контакт.

– Контакт? – Алекс недоверчиво посмотрел на неё. – Вы говорите о ней так, словно это разумное существо.

– Не существо, – покачала головой Верхова. – Скорее… процесс. Система. Но с определённым уровнем… не сознания в нашем понимании, но… реактивности. Адаптивности.

Она внезапно напряглась, глядя на свои часы.

– Время истекает. Они скоро будут здесь. – Она протянула Алексу маленькую карту памяти. – Здесь мои личные записи, данные, которые я смогла собрать после инцидента. Северов не знает об их существовании. Используйте их, когда окажетесь внутри "Мёртвой зоны".

Алекс взял карту, спрятал в карман.

– Почему вы сами не присоединитесь к экспедиции? Почему не попытаетесь убедить Северова?

Верхова горько рассмеялась.

– Вы думаете, меня послушают? "Сумасшедшую учёную", которая утверждает, что разговаривает с космической аномалией? – Она покачала головой. – Нет, доктор Нагорный. Я свою роль уже сыграла. Теперь ваша очередь.

Из коридора послышались шаги и голоса.

– Идите, – быстро сказала Верхова. – Используйте другой выход. И помните – "Мёртвая зона" наблюдает. Она учится. И от того, как мы себя поведём при встрече с ней, зависит очень многое.

Алекс кивнул и направился к боковой двери. На пороге он обернулся.

– Доктор Верхова… Анна. Спасибо.

Она лишь устало улыбнулась в ответ.

Выскользнув из лаборатории, Алекс торопливо шёл по пустым коридорам, сжимая в кармане маленькую карту памяти. Голова кружилась от новой информации, от возможных импликаций. Если хотя бы часть того, что сказала Верхова, была правдой, им предстояло столкнуться с чем-то гораздо более значительным, чем просто физическая аномалия.

И от их действий зависело не только будущее человечества, но, возможно, фундаментальные отношения между разумной жизнью и самой структурой вселенной.

Вернувшись в свою каюту, Алекс извлёк из стола защищённый ридер – устройство без выхода в сеть, которое использовал для работы с особо конфиденциальными данными. Вставив карту памяти, он начал просматривать материалы Верховой.

То, что он нашёл, заставило его просидеть без сна до самого утра.

Глава 3: Проект "Дедал"

Утро наступило слишком быстро. Алекс, проведший ночь за изучением данных Верховой, чувствовал себя разбитым. Глаза саднило, в голове пульсировала тупая боль. Он принял стимуляторы – последние из его личного запаса – и заставил себя встать под холодный душ. Впереди был долгий день.

Материалы, переданные Верховой, оказались поразительными. Помимо научных данных и личных наблюдений, там содержались засекреченные отчёты о других инцидентах, похожих на происшествие с "Прометеем", но меньшего масштаба. Оказывается, за последние тридцать лет было зарегистрировано не менее семи случаев появления локализованных пространственных аномалий после экспериментов с квантовыми технологиями. Все они были тщательно скрыты от общественности.

Наиболее тревожным было то, что некоторые из этих аномалий демонстрировали признаки, которые можно было интерпретировать как "адаптивное поведение". Они реагировали на попытки исследования, меняли свойства в ответ на внешние воздействия. Но ни одна из них не достигала масштаба "Мёртвой зоны".

Заметки Верховой становились всё более тревожными и странными по мере приближения к последним записям. Она писала о "структурах", которые видела внутри искажения, о "геометрических паттернах", которые словно пытались имитировать человеческие формы, о "сигналах", которые она начала "получать" после инцидента. В последних записях появлялись фразы, которые можно было истолковать как прямую "коммуникацию" с "Мёртвой зоной".

"Она растёт, потому что учится," – писала Верхова. "Каждая новая попытка исследования даёт ей больше информации о нас. Она пытается понять, что мы такое и почему нарушаем структуру реальности."

Алекс не был уверен, насколько можно доверять этим заявлениям. Верхова определённо пережила психологическую травму, и её восприятие могло быть искажено. Но другие данные – объективные измерения, записи приборов – действительно показывали странные закономерности в поведении "Мёртвой зоны".

Особенно его заинтересовал раздел о "центре" аномалии. Согласно теории Верховой, в самой сердцевине "Мёртвой зоны" существовала область, где привычные законы физики полностью переставали действовать, где реальность становилась "пластичной" и могла быть "сформирована" сознанием наблюдателя. Это звучало как научная фантастика, но сопровождалось математическими выкладками, которые, при всей их странности, не содержали явных ошибок.

Всё это крутилось в голове Алекса, когда он шёл на утренний брифинг. До старта оставалось меньше двух суток, и сегодня команда должна была впервые увидеть "Дедал" – корабль, который доставит их к "Мёртвой зоне".

Шаттл, доставивший их с поверхности Марса на орбиту, был переполнен. Помимо научной группы, в которую входили Алекс, Елена и ещё четверо специалистов, здесь находились инженеры, техники, медицинский персонал и небольшое подразделение военных под командованием майора Кейна. Всего около тридцати человек – команда, которой предстояло отправиться в самое сердце космической аномалии.

Генерал Северов сидел отдельно, погружённый в свои мысли. Рядом с ним расположилась Анна Верхова, бледная и безучастная, в сопровождении медицинского офицера, который не отходил от неё ни на шаг. Алекс поймал её взгляд, но она никак не показала, что узнаёт его. Возможно, это была предосторожность, или же её действительно накачали транквилизаторами, как шептались некоторые члены команды.

– Надеюсь, ты хорошо спал, – тихо сказала Елена, занимая место рядом с Алексом. – Потому что я – нет. Всю ночь изучала последние данные о "Мёртвой зоне".

– Что-то новое? – так же тихо спросил он.

– Скорость расширения продолжает увеличиваться, – ответила она. – Но есть кое-что ещё. Граница зоны… меняется. Она больше не идеально сферическая. Появляются выступы, словно… щупальца. Они вытягиваются в разных направлениях, затем втягиваются обратно.

Алекс нахмурился. Это согласовывалось с теорией Верховой об "адаптивном поведении".

– Куда направлены эти выступы? Есть какая-то закономерность?

– В основном в сторону наших исследовательских зондов, – Елена понизила голос ещё сильнее. – Словно она… тянется к ним. Изучает.

"Она растёт, потому что учится," – снова вспомнились слова Верховой. Совпадение? Или реальный феномен?

Шаттл вышел на стыковочную траекторию с орбитальной станцией "Фобос-1", и дальнейший разговор стал невозможен. Через иллюминаторы открылся вид на массивную конструкцию – одну из крупнейших станций, построенных человечеством за пределами земной орбиты. И пришвартованный к ней корабль, не похожий ни на что, виденное Алексом раньше.

"Дедал" не выглядел как обычные космические корабли. Его форма напоминала гигантское веретено длиной около двухсот метров, с утолщением в центральной части. Корпус был покрыт странным материалом, который, казалось, поглощал свет, создавая впечатление глубокой черноты. Вдоль всей длины корабля тянулись массивные механические конструкции, назначение которых было не совсем понятно. Никаких привычных солнечных батарей, антенн или внешних двигателей видно не было.

– Впечатляет, не правда ли? – раздался голос рядом. Алекс обернулся и увидел пожилого азиата с короткой седой бородкой. – Джеймс Чен, главный инженер проекта, – представился незнакомец, протягивая руку.

– Алекс Нагорный, – ответил Алекс, пожимая сухую, но крепкую ладонь. – Вы… построили это?

– Я руководил проектированием и сборкой, – с гордостью кивнул Чен. – "Дедал" – уникальный корабль. Первый в своём роде, созданный специально для функционирования в условиях "Мёртвой зоны".

– Как он работает без электроники? – спросил Алекс. – Насколько я понимаю, в зоне отказывают все электрические системы.

– Гидравлика, пневматика и прямая механическая передача, – ответил Чен. – Все критические системы могут функционировать без электричества. Конечно, мы не вернулись полностью к технологиям XIX века – используются современные материалы, сплавы, композиты. Но принципы работы… да, они достаточно архаичны.

– А двигатели? Системы жизнеобеспечения?

– Увидите сами, – улыбнулся Чен. – Я проведу для научной группы отдельную экскурсию после общего брифинга. Поверьте, вы будете впечатлены.

Шаттл пристыковался к станции, и команда начала выгрузку. Их встретил персонал "Фобоса-1", который сопроводил прибывших в большой конференц-зал. Стены зала были заставлены экранами с технической информацией, чертежами "Дедала" и данными о "Мёртвой зоне".

Когда все расселись, генерал Северов поднялся на небольшое возвышение в центре зала.

– Дамы и господа, – начал он без предисловий, – в течение следующих сорока восьми часов вы пройдёте краткий, но интенсивный курс подготовки к миссии. Вы ознакомитесь с устройством "Дедала", процедурами безопасности и протоколами действий в различных ситуациях. Я не буду скрывать – экспедиция крайне рискованна. Мы отправляемся в неизвестность, к феномену, который не поддаётся стандартному научному объяснению. Но от успеха нашей миссии зависит будущее не только Земли, но и всех колоний человечества.