Лунные контрабандисты

– Это всё меняет, – наконец произнес Санджай. – Если твой отец прав, и эти устройства действительно формируют коммуникационную сеть, способную отправлять сигналы в космос…

– И если они могут взаимодействовать с человеческим мозгом, усиливая нейроэлектрические сигналы, – добавил Максим, – то потенциальные применения выходят далеко за рамки простых нейроинтерфейсов.

– Или опасности, – тихо сказала Алиса. – Если мы активируем эти устройства, кто знает, кого мы можем… пригласить?

Она посмотрела на инопланетный фрагмент, тускло пульсирующий в контейнере. Теперь его голубоватое свечение казалось не просто красивым, но и тревожным – словно маяк, зовущий что-то из глубин космоса.

– Нам нужно рассказать Корвину, – решила она. – Это уже не просто контрабанда минералов. Мы столкнулись с чем-то гораздо более серьезным.

– Подожди, – Максим положил руку ей на плечо. – Прежде чем мы пойдем к остальным… Есть еще кое-что, о чем ты должна знать.

Он огляделся, словно проверяя, не подслушивает ли кто-то, затем понизил голос.

– Последние месяцы я замечаю странные изменения в поведении Виктории Чжао. Она всегда была одержима работой, но теперь это переросло в нечто большее. Она почти не покидает лабораторию, где изучают оригинальный артефакт. И, по слухам, она стала первым тестовым субъектом для нейроинтерфейса, созданного на основе инопланетной технологии.

– Она использует эту технологию на себе? – удивился Санджай. – Это крайне рискованно без полного понимания её воздействия.

– Именно, – кивнул Максим. – И результаты… неоднозначны. С одной стороны, её интеллектуальные и аналитические способности возросли. С другой – появились признаки психологической нестабильности. Паранойя, мания величия, одержимость инопланетными устройствами.

– Она превращается в подопытную крысу собственного эксперимента, – заметила Алиса. – И, судя по всему, не вполне осознает риски.

– Хуже того, – продолжил Максим, – она ускоряет программу по поиску других артефактов. Недавно были выделены огромные ресурсы на секретный проект "Маяк" – систематическое сканирование лунной поверхности в поисках аномалий, похожих на сигнатуру известного артефакта.

– Значит, скоро они могут обнаружить и другие устройства, – сказал Санджай. – Включая район, где мы нашли наш фрагмент.

Алиса посмотрела на экран с замершим изображением отца, затем на инопланетный фрагмент в контейнере.

– Мы должны опередить их, – решительно сказала она. – Найти другие устройства раньше корпорации. Понять, что они из себя представляют и какую опасность могут нести. Это единственный способ выполнить последнюю волю отца и, возможно, предотвратить катастрофу.

Максим и Санджай обменялись взглядами.

– Это очень опасно, Алиса, – предостерег Максим. – "НейроМайн" не остановится ни перед чем, чтобы сохранить монополию на эту технологию.

– Я знаю, – кивнула она. – Но я не могу просто стоять в стороне, зная, что происходит. Отец погиб, пытаясь предупредить об опасности. Я должна закончить то, что он начал.

В этот момент дверь лаборатории открылась, и вошел Корвин, за ним следовали Лин и Ариэль.

– Простите, что прерываю семейное воссоединение, – сказал лидер контрабандистов, – но у нас проблемы. Лин перехватила сообщения "НейроМайн". Они отправляют исследовательскую группу в кратер Циолковский-малый. Похоже, наша маленькая экспедиция не осталась незамеченной.

– Они знают, что мы что-то нашли? – напрягся Санджай.

– Не уверена, – ответила Лин. – В сообщениях упоминается только "аномальная энергетическая сигнатура" и "возможный объект интереса". Но они действуют очень быстро и привлекают специалистов из проекта "Маяк".

– Проекта "Маяк"? – Корвин удивленно посмотрел на Максима. – Ты знаешь, что это?

– Секретная программа по поиску инопланетных артефактов, – ответил тот. – Мы как раз обсуждали это.

Он кратко пересказал информацию о находке Михаила Новака, исследованиях корпорации и предупреждениях в последней записи.

Корвин внимательно выслушал, не перебивая, затем долго молчал, обдумывая ситуацию.

– Мы всегда были контрабандистами, – наконец произнес он. – Нашей целью было заработать кредиты и немного насолить корпорациям. Но это… – он кивнул на инопланетный фрагмент, – это совсем другой уровень риска.

– И другой уровень ответственности, – добавила Алиса. – Если мой отец прав, и эти устройства могут привлечь внимание инопланетной цивилизации, то речь идет о судьбе не только Луны, но, возможно, всего человечества.

Корвин посмотрел на каждого члена команды, словно оценивая их готовность.

– Если мы решим заняться этим, пути назад уже не будет, – предупредил он. – "НейроМайн" объявит на нас настоящую охоту. Мы станем не просто контрабандистами, а врагами корпорации номер один.

– Я готова рискнуть, – твердо сказала Алиса. – Это мой шанс узнать правду о смерти отца и, возможно, завершить то, что он начал.

– Я тоже в деле, – кивнул Санджай. – Как ученый, я не могу игнорировать потенциальную важность этого открытия. И, как бывший сотрудник "НейроМайн", я знаю, на что способна корпорация в погоне за прибылью.

– Ты знаешь мой ответ, – сказал Максим, обращаясь к Корвину. – Я слишком долго был пассивным наблюдателем. Пора действовать.

Лин пожала плечами.

– Всегда хотела взломать что-нибудь инопланетное, – сказала она с нервной улыбкой. – К тому же, мне давно хотелось устроить "НейроМайн" по-настоящему крупные неприятности.

Все посмотрели на Ариэля, который до сих пор молчал.

– Что ж, – наконец произнес пилот, широко улыбнувшись, – похоже, нам понадобится транспорт для межпланетных путешествий. Я давно хотел модифицировать наш корабль для дальних перелетов.

Корвин кивнул, принимая единодушное решение команды.

– Хорошо, – сказал он. – Значит, мы больше не просто контрабандисты. Теперь мы – исследователи инопланетных технологий и, возможно, защитники человечества.

Он подошел к контейнеру с фрагментом и внимательно посмотрел на пульсирующий объект.

– Первый шаг – понять, что это такое и как работает. Второй – найти другие части, прежде чем до них доберется корпорация.

– И для этого, – сказала Алиса, – нам понадобится более детальное исследование. Санджай, ты сможешь создать безопасные условия для изучения фрагмента?

– Я уже думаю об этом, – ответил ученый. – Нам понадобится изолированная камера с радиационной защитой, системой мониторинга энергетических полей и, возможно, оборудование для нейроинтерфейса, если мы хотим проверить гипотезу о взаимодействии с мозговой активностью.

– Я могу достать часть оборудования из лаборатории "НейроМайн", – предложил Максим. – Но мне нужно действовать очень осторожно. После инцидента в кратере уровень безопасности наверняка повысят.

– А пока мы можем использовать данные с флэш-карты отца, – сказала Алиса. – Он провел немало исследований, которые могут дать нам отправную точку.

– Я займусь анализом этих данных, – вызвалась Лин. – И попытаюсь взломать защищенные каналы проекта "Маяк", чтобы быть в курсе их действий.

– А я подготовлю корабль к возможным экспедициям, – добавил Ариэль. – Нам может понадобиться быстро перемещаться между разными локациями на Луне.

– Тогда решено, – заключил Корвин. – Начинаем операцию немедленно. И пусть бог помогает нам, если мы действительно имеем дело с технологией разумной инопланетной расы.

Команда разошлась, каждый занялся своей частью работы. Алиса осталась в лаборатории с Санджаем, помогая ему создавать изолированную камеру для безопасного изучения фрагмента.

– Ты думаешь, мы поступаем правильно? – спросил ученый, настраивая сенсоры вокруг контейнера. – Вмешиваясь в нечто, о чем практически ничего не знаем?

Алиса задумалась, глядя на голубое свечение инопланетного объекта.

– Я не знаю, что правильно, а что нет, – честно ответила она. – Но я знаю, что если эти устройства попадут исключительно в руки корпорации, заботящейся только о прибыли и власти, ничего хорошего не выйдет. По крайней мере, мы пытаемся понять риски и действовать осторожно.

Санджай кивнул, принимая её аргумент.

– Знаешь, что самое удивительное? – сказал он, проводя сканирование фрагмента. – Молекулярная структура этого материала имеет некоторое сходство с нейронитом. Не идентичная, но определенно родственная. Как будто…

– Как будто нейронит – это побочный продукт этих устройств? – предположила Алиса. – Или результат их взаимодействия с лунной породой?

– Возможно, – задумчиво ответил Санджай. – Это объяснило бы, почему нейронит обнаруживается только на Луне, и почему эти устройства кажутся особенно активными в его присутствии.

Они продолжили работу, погрузившись в исследование загадочного объекта. Время от времени Алиса поглядывала на экран компьютера, где всё еще был открыт последний кадр видеозаписи её отца. Она чувствовала странную смесь эмоций – скорбь по потерянному родителю, гнев на корпорацию, отнявшую его у неё, страх перед неизвестностью и, вместе с тем, странное возбуждение от соприкосновения с чем-то по-настоящему внеземным.

"Я выполню твою последнюю волю, папа," – мысленно пообещала она. – "И выясню, что случилось с тобой. Чего бы это ни стоило."

Глава 4: "Пробуждение"

Прошло три дня с момента обнаружения инопланетного фрагмента. Три дня интенсивных исследований, анализа данных и подготовки. База контрабандистов превратилась в импровизированный научный центр. Алиса практически не покидала лабораторию, разделяя время между изучением артефакта и анализом исследований своего отца.

Сейчас она стояла перед голографической проекцией, отображающей молекулярную структуру фрагмента. Каждый атом, каждая связь были тщательно смоделированы, создавая трехмерную карту невероятной сложности.

– Удивительно, – пробормотала она, вращая проекцию пальцем. – Эта структура… она почти органическая. Как будто металл, который может расти и адаптироваться.

– И при этом прочнее любого известного нам материала, – добавил Санджай, работавший за соседним терминалом. – Даже алмазные буры едва оставляют на нем царапины.

– Как продвигается анализ энергетических полей? – спросила Алиса, не отрываясь от проекции.

– Странно и непредсказуемо, – ответил ученый. – Артефакт излучает энергию переменной интенсивности, без видимого паттерна. Иногда почти затихает, иногда вспыхивает сильнее.

– Как пульс, – задумчиво произнесла Алиса. – Или дыхание.

Санджай поднял взгляд от мониторов.

– Ты считаешь, что он… живой?

– Не в привычном смысле, – Алиса покачала головой. – Но определенно не просто инертный кусок металла. Он реагирует на окружающую среду, изменяется. Это больше похоже на очень продвинутую биомеханическую систему.

Дверь лаборатории открылась, и вошел Корвин, за ним следовали Лин и Максим.

– Есть новости, – сообщил лидер контрабандистов. – Лин удалось перехватить коммуникации "НейроМайн".

– Они нашли что-то в кратере? – напряженно спросила Алиса.

– Да, – кивнула Лин. – Они обнаружили место нашего бурения и следы артефакта. Сейчас проводят масштабные раскопки. И, что более важно, я смогла получить доступ к некоторым файлам проекта "Маяк".

Она подошла к основному терминалу и подключила свой планшет. На главном экране появилась карта лунной поверхности с несколькими отмеченными точками.

– Вот предполагаемые локации других артефактов, – пояснила Лин. – Корпорация уже проверила три из них и нашла подтверждение в двух случаях.

– Они что-то извлекли? – спросил Санджай.

– В одном случае – да, – ответила Лин. – Объект, похожий на наш фрагмент, но другой формы. Во втором случае артефакт оказался слишком крупным для извлечения, и они организовали постоянную исследовательскую базу прямо на месте.

– А что с другими локациями? – Алиса изучала карту, запоминая координаты.

– Корпорация готовит экспедиции, – сказал Максим. – Но у них ограниченные ресурсы, даже с их бюджетом. Каждая операция требует специального оборудования и подготовленного персонала. Это дает нам небольшое временное преимущество.

– Которое мы должны использовать, – решительно заявил Корвин. – Я уже говорил с Ариэлем. Наш корабль готов к экспедиции к ближайшей непроверенной локации – в районе кратера Тихо.

– Кратер Тихо, – задумчиво повторила Алиса. – В записях отца упоминается эта область. Он считал, что там может находиться один из важнейших узлов сети.

– Сети? – переспросил Корвин.

– Михаил предполагал, что отдельные артефакты – части единой системы, – пояснил Максим. – Что-то вроде коммуникационной сети или инфраструктуры, созданной инопланетной цивилизацией.

– И у меня есть теория о её назначении, – добавил Санджай. – Основываясь на энергетических характеристиках нашего фрагмента и данных Михаила, я считаю, что эта сеть предназначена для усиления и передачи нейронных сигналов – буквально мыслей – на огромные расстояния.

– Телепатический Интернет? – скептически произнесла Лин.

– Более продвинутая версия, – кивнул Санджай. – Система, позволяющая не просто передавать информацию, но и напрямую воздействовать на физический мир через усиленные нейроимпульсы.

– Телекинез, – тихо сказала Алиса. – Отец упоминал об этом в своей последней записи.

– Именно, – подтвердил Санджай. – И я думаю, что нам пора проверить эту теорию на практике.

Все взгляды обратились к нему.

– Что ты предлагаешь? – настороженно спросил Корвин.

– Контролируемый эксперимент, – ответил ученый. – Мы создали изолированную среду и системы мониторинга. Теперь нам нужен доброволец с нейроинтерфейсом, который попытается установить ментальный контакт с артефактом.

– Звучит рискованно, – заметил Максим. – Михаил предупреждал об опасности активации этих устройств.

– Я сделаю это, – вызвалась Алиса, прежде чем кто-либо успел возразить. – У меня есть базовый нейроинтерфейс. И это артефакт, связанный с исследованиями моего отца. Я должна быть тем, кто сделает следующий шаг.

– Алиса, – обеспокоенно произнес Максим, – мы не знаем, какое воздействие это может оказать на твой мозг. Виктория Чжао использовала подобную технологию и, судя по всему, столкнулась с серьезными побочными эффектами.

– Но у нас есть преимущество, – возразила Алиса. – Мы знаем о рисках и будем действовать осторожно. К тому же, мой нейроинтерфейс – стандартная коммерческая модель, а не экспериментальный прототип "НейроМайн". Это снижает вероятность непредвиденных взаимодействий.

Корвин выглядел неубежденным.

– Мне не нравится эта идея, – сказал он. – Но я понимаю, почему ты хочешь это сделать. Если мы согласимся, то только при условии полного мониторинга и возможности немедленно прервать эксперимент при первых признаках опасности.

– Согласна, – кивнула Алиса. – Санджай, что нам понадобится для эксперимента?

– Я уже подготовил большую часть оборудования, – ответил ученый. – Нам нужно настроить твой нейроинтерфейс для более детального мониторинга мозговой активности и создать протокол безопасного взаимодействия с артефактом.

– Сколько времени это займет? – спросил Корвин.

– Несколько часов на подготовку, – ответил Санджай. – Мы можем начать эксперимент сегодня вечером.

– Хорошо, – решил Корвин. – Санджай и Алиса готовят эксперимент. Лин продолжает мониторинг коммуникаций "НейроМайн". Максим и я подготовим план экспедиции к кратеру Тихо.

Все согласились с распределением задач и разошлись по своим рабочим местам. Алиса осталась с Санджаем, помогая настраивать оборудование для эксперимента.

– Ты уверена, что хочешь это сделать? – тихо спросил ученый, когда они остались одни. – Это действительно неизведанная территория.

– Уверена, – твердо ответила Алиса. – Я чувствую, что должна это сделать. Не только ради науки или мести, но и ради отца. Закончить то, что он начал.

Санджай понимающе кивнул.

– Тогда давай сделаем всё возможное, чтобы эксперимент прошел безопасно.

Вечером лаборатория была преобразована в испытательный полигон. В центре находилась прозрачная изолированная камера с артефактом, окруженная различными датчиками и мониторами. Рядом располагалось специальное кресло с системами жизнеобеспечения и нейромониторинга.

Алиса сидела в кресле, пока Санджай прикреплял электроды к её голове и настраивал её нейроинтерфейс – небольшое устройство, имплантированное за ухом, стандартное для технического персонала, работающего со сложным оборудованием.

– Стандартный нейроинтерфейс предназначен для передачи простых команд оборудованию, – объяснял Санджай, подключая дополнительные мониторы. – То, что мы пытаемся сделать, выходит далеко за рамки его обычного применения. Мы фактически используем его как мост между твоим мозгом и инопланетной технологией.

– Какова вероятность успеха? – спросила Алиса, стараясь не двигаться, пока ученый закреплял последние сенсоры.

– Честно? Не знаю, – признался Санджай. – Теоретически, если артефакт действительно реагирует на нейроэлектрическую активность, как предполагал твой отец, мы должны увидеть какой-то отклик. Но насколько сильным он будет и какую форму примет – это вопрос открытый.

Вся команда собралась в лаборатории, наблюдая за приготовлениями. Корвин стоял у двери, сохраняя настороженное выражение лица. Лин расположилась за панелью мониторинга, готовая регистрировать малейшие изменения в показаниях. Максим нервно расхаживал по комнате, периодически поглядывая на племянницу с беспокойством.

– Последние проверки, – объявил Санджай. – Система мониторинга активна. Защитный контур включен. Артефакт в стабильном состоянии.

Он повернулся к Алисе.

– Ты готова?

Она сделала глубокий вдох и кивнула.

– Начинаем эксперимент, – объявил Санджай. – Фаза один: пассивное наблюдение. Алиса, сейчас просто расслабься и наблюдай за артефактом. Не пытайся активно воздействовать на него.

Алиса сосредоточила взгляд на инопланетном фрагменте, видимом через прозрачную стенку камеры. Голубоватое свечение пульсировало в том же неравномерном ритме, что и раньше.

– Показатели мозговой активности в норме, – сообщила Лин, наблюдая за мониторами. – Артефакт без изменений.

Несколько минут прошли в тишине. Алиса спокойно наблюдала за фрагментом, пытаясь уловить малейшие изменения в его поведении.

– Перехожу к фазе два, – сказал Санджай. – Алиса, теперь попытайся сконцентрироваться на артефакте. Представь, что посылаешь ему мысленный сигнал, как при использовании нейроинтерфейса для управления оборудованием.

Алиса сфокусировала внимание, используя техники, которым обучалась при освоении нейроинтерфейса. Она мысленно представила линию связи между своим сознанием и странным объектом, пытаясь установить контакт.

– Активность мозга повышается, – отметила Лин. – Особенно в префронтальной коре и теменных долях.

– Это нормально для концентрированного использования нейроинтерфейса, – пояснил Санджай. – Что с артефактом?

– Пока без изменений, – ответила Лин, переключая внимание на другие мониторы. – Хотя… подождите. Фиксирую незначительное увеличение энергетического поля. На 3% выше базового уровня.

– Он реагирует, – прошептал Максим.

Алиса усилила концентрацию, мысленно обращаясь к артефакту: "Ответь мне. Покажи, что ты можешь делать."

– Энергетическое поле усиливается, – сообщила Лин, её голос стал напряженным. – 7%… 12%… 18% выше базового уровня.

Голубое свечение артефакта стало интенсивнее, пульсация ускорилась, становясь более ритмичной.

– Переходим к фазе три, – сказал Санджай. – Алиса, попробуй направить мысленную команду. Что-то простое и конкретное.

Алиса сосредоточилась на самой простой идее, которая пришла ей в голову: "Вращайся".

Несколько секунд ничего не происходило. Затем, к удивлению всех присутствующих, инопланетный фрагмент медленно приподнялся в своем контейнере и начал вращаться вокруг своей оси.

– Невероятно, – выдохнул Санджай. – Телекинетический эффект подтвержден!

– Энергетическое поле достигло 35% над базовым уровнем, – доложила Лин. – И продолжает расти.

Алиса чувствовала странное тепло, распространяющееся от нейроинтерфейса по всей голове. Не болезненное, но необычное ощущение, словно её мозг работал на новом, ранее недоступном уровне.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Санджай, внимательно наблюдая за её реакцией.

– Странно, – ответила Алиса. – Но не плохо. Как будто… расширяюсь. Словно мои мысли становятся более… материальными.

Она попробовала усложнить команду: "Поднимись выше и зависни".

Фрагмент немедленно отреагировал, поднявшись к верхней части контейнера и остановившись там, продолжая вращаться и пульсировать ярким голубым светом.

– Энергетическое поле 50% над базовым, – сообщила Лин. – Мозговая активность Алисы показывает необычные паттерны. Повышенная синхронизация между полушариями.

– Это нормально? – обеспокоенно спросил Корвин.

– Не опасно, – ответил Санджай, изучая показания. – Но определенно необычно. Похоже, артефакт не просто реагирует на команды Алисы, но и каким-то образом усиливает её нейронную активность.

Алиса почувствовала растущую уверенность. Каждая новая команда становилась легче предыдущей, словно она и артефакт настраивались друг на друга, формируя всё более эффективный канал связи.

– Попробую что-то более сложное, – сказала она.

Она мысленно представила, как фрагмент меняет цвет свечения с голубого на зеленый. К её удивлению, объект немедленно отреагировал, и голубое свечение сменилось изумрудно-зеленым.

– Это невероятно, – прошептал Максим. – Он даже способен менять свои оптические свойства по команде.

– Энергетическое поле 65% над базовым, – сообщила Лин. – Я также фиксирую слабый сигнал, исходящий от артефакта. Направленный… куда-то вовне.

– В космос? – напрягся Корвин, вспоминая предупреждение Михаила Новака.

– Невозможно определить точно, – ответила Лин. – Но сигнал очень слабый, почти на грани обнаружения.

Алиса решила сделать последний тест. Она мысленно сосредоточилась на небольшом металлическом инструменте, лежащем на столе рядом с камерой, за пределами изолированного контейнера.

"Подними инструмент," – мысленно приказала она, направляя свое внимание через артефакт.

Несколько секунд ничего не происходило. Затем, к изумлению всех присутствующих, инструмент слегка дрогнул и медленно поднялся в воздух на несколько сантиметров.

– Телекинез за пределами контейнера, – пораженно произнес Санджай. – Артефакт действительно усиливает нейронные импульсы до уровня, способного влиять на физические объекты.

– Энергетическое поле 80% над базовым, – голос Лин звучал напряженно. – Мозговая активность Алисы достигла критических значений. Температура нейроинтерфейса повышается.

– Заканчиваем эксперимент, – решительно сказал Санджай. – Алиса, прекращай контакт.

Но Алиса словно не слышала его. Она была полностью поглощена новым ощущением контроля над материей силой мысли. Инструмент в воздухе начал медленно вращаться, подчиняясь её ментальным командам.

– Алиса! – более настойчиво позвал Санджай. – Немедленно прекрати контакт!

Она моргнула, словно выходя из транса, и сосредоточилась на разрыве ментальной связи с артефактом. Инструмент упал на стол, а инопланетный фрагмент медленно опустился на дно контейнера, его свечение постепенно вернулось к первоначальному голубому цвету и интенсивности.

– Энергетическое поле возвращается к норме, – с облегчением сообщила Лин. – Мозговая активность стабилизируется.

Санджай быстро подошел к Алисе, проверяя её состояние.

– Как ты себя чувствуешь?

– Я… – она попыталась сформулировать ощущения. – Я в порядке. Немного головокружение и… странное чувство, словно часть меня всё еще связана с артефактом.

– Это может быть остаточный эффект, – предположил Санджай, снимая с неё электроды. – Твой мозг испытал необычный тип нейронной активности. Потребуется время, чтобы полностью вернуться к норме.

– Что именно произошло? – спросил Корвин, подходя ближе. – Мы действительно только что наблюдали телекинез?

– Да, – кивнул Санджай. – Артефакт каким-то образом усиливает нейроэлектрические сигналы мозга и преобразует их в физическое воздействие на материю. Это… революционная технология.

– И потенциально опасная, – добавил Максим. – Если "НейроМайн" создаст на её основе оружие или системы контроля…

– Сначала им придется научиться управлять ею, – заметила Алиса. – Это не так просто, как кажется. Контакт требует особого типа концентрации. И, подозреваю, эффективность зависит от совместимости конкретного человека с технологией.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Корвин.

– Я не могу объяснить, – Алиса потерла висок. – Но во время контакта у меня было ощущение, что артефакт… выбирает меня. Как будто оценивает мою совместимость и решает, стоит ли отвечать на мои команды.