Полная версия
– Включай фонарь, ничего не видно, – приказал кто-то властным голосом.
– Хорошо, хорошо. Понимаете, здесь так хоронить их опасно. Это всё-таки стройка, рабочие ходят, может, кто-нибудь случайно наткнуться, и тогда мне головы не сносить. Я же по ночам ответственный, – по дребезжащему голосу и по характеру фразы Павел понял, что она произнесена пожилым сторожем.
– Сколько раз тебе говорить, никто ничего не обнаружит, если ты сам ничего не будешь болтать. Кому надо спускаться в подвал и откапывать землю? Подумай сам. Да и потом, помимо тебя тут ещё два сторожа в другие смены работают. С чего ты взял, что на тебя подумают? – жёстко сказал другой.
– С чего я взял?! Да мне, как только вопрос зададут, откуда тут трупы, всё сразу понятно станет и без моего ответа, – ответил охранник.
– Ладно, не переживай, скоро мы тут закончим. Сколько ещё тел поместится? – поинтересовался собеседник.
– Около пяти, не больше, – ответил старик.
– Врёшь? – повысив голос, уточнил собеседник.
– Ей-богу, – заскулил сторож.
– Не упоминай имя Бога, творя такие дела. Он к этому не причастен. Это только мой сугубо личный интерес и твоя алчность. Но расслабься, я тебе верю. Около пяти, значит, около пяти. Так, а где то, что нужно мне? – был беспощаден собеседник.
– Вот здесь. Сейчас достану, – залебезил охранник.
– Давай без суеты и поосторожнее с этим контейнером. Ты же не хочешь, чтобы часть этих смертей была напрасной? – иронично сказал собеседник.
– Нет, нет. Конечно, нет. Вот, держите, – пыхтя, сказал пожилой сторож.
– Так, с одним делом разобрались. Теперь надо решить с мальчиком, – сказал собеседник, от чего у Паши перехватило дыхание.
– С тем, которого вы привезли? – явно обеспокоенно спросил сторож.
– С тем самым. Мы его тут пару дней подержим, как раз до твоей смены, – презрительно ответил разговаривающий.
– Но это невозможно, тут же стройка, – взмолился сторож.
– Всё возможно, строительные работы на пару дней отменяются. Да и мальчик в надёжном месте будет, – сказал собеседник.
– Но… – попытался было старик.
– Без всяких «но». Мой помощник уже отвёл его к лифту. Пошли туда, – приказал собеседник.
В полном молчании и меркнущем свете фонаря шаги стали удаляться. Павел выглянул из-за угла колонны и, разглядев двух людей на фоне света мощных фонарей, успел убедиться, что одним из спустившихся в подвал был сторож, а вторым – человек в пальто и широкополой шляпе. Павел, дождавшись, когда люди поднимутся на первый этаж, включил фонарик и, стараясь как можно меньше шуметь, направился к выходу из подвала. Щёлкнув выключателем и погасив луч, он поднялся по ступенькам и последовал за сторожем и незнакомцем в шляпе. Шаг за шагом, он, как бывалый охотник, преследовал свою цель, ступая аккуратно на каждую ступеньку, избегая любого случайного шума. Напряжение, в котором был Паша, измотало его к третьему этажу, и делать тихий и осторожный шаг становилось всё труднее и труднее. Яркий свет фонарей на улице гасился за счёт стен из мощных бетонных плит, и из-за полумрака, в котором постоянно необходимо было быть начеку, напрягая глаза, зрение стало подводить Павла, от чего приходилось всё чаще останавливаться и закрывать веки. Достигнув четвёртого этажа, он по голосам понял, что люди остановились на пятом, и решил не менять своей дислокации для того, чтобы иметь время и возможность скрыться за углом, если они внезапно вздумают спуститься.
О чём шел разговор на пятом этаже Паша не мог разобрать. Он слышал лишь общий гул и никаких конкретных фраз. Внезапно голоса стихли и сменились быстрыми шагами по направлению к лестнице. Павел тихо встал за угол так, что его могли заметить только в том случае, если они решат спуститься на этаж ниже и пройтись по нему. Сторож, человек в широкополой шляпе и его помощник, тем не менее, все вместе, как понял Паша по многочисленному топоту ног, стали подниматься на несколько этажей вверх, не разговаривая друг с другом. «Зачем-то они остановились же на пятом», – подумал Паша и тихо, как кошка, преодолел два лестничных марша.
На полу, в полумраке пятого этажа, стояла камера лифта, вызвавшая недоумение у Павлика. К ней не тянулись провода, и она ни к чему не была подключена. Тем не менее, кнопка вызова светилась ярким синим цветом. Павел подошёл к кабине и нажал на кнопку. Двери тут же бесшумно раскрылись, и из лифта на него вылился поток яркого белого света. Удивление по поводу освещения в кабине без каких-либо проводов возросло, когда Паша увидел, что открывшиеся двери исчезли, хотя должны были быть по разные стороны от кабины. Возникало ощущение, что за пределами периметра кабины они просто исчезали в воздухе. Ещё раз нажав кнопку, Паша увидел, как двери бесшумно закрылись, выдвигаясь так же из ниоткуда. Не переставая удивляться, он ещё раз нажал кнопку и вновь увидел, как обе створки, раздвинувшись, просто растворились в воздухе. Заглянув в кабину и посмотрев на кнопки управления, Павел был очень удивлен. Кнопки с привычным обозначением отсутствовали. На кнопках были слова, обозначавшие какое-либо место: «Земля. Почта», «Дом», «Склад» и т.д., а также «Повтор». Продолжая изучать содержание панели, Павел услышал, как из глубины помещения раздалось жалобное приглушенное мычание, напугавшее его до полусмерти. Рефлекторно дёрнувшись к свету кабины и подумав, что это конец, Паша всмотрелся туда, откуда исходил источник звука. На полу со связанными руками и ногами лежал человек. Подойдя к нему, Паша увидел, что это Денис Ерофеев, ещё один его одноклассник. Рот его был заклеен скотчем. Он был в сознании, и глаза его были полны мольбы, отчаяния и страха. «Так вот, они о ком говорили», – подумал Паша. Нельзя было медлить ни секунды. Решив развязать Денису ноги, Павел помог ему встать и допрыгать до лифта. Пытаясь справиться с узлом, Павел услышал, как по ступенькам спешно затопало несколько пар ног. Павел понял, кто это, и понял, что на этот раз они спускаются вниз. К ним. Вариантов было немного – либо бежать, бросив товарища, либо рискнуть. Павел выбрал последнее. Он помог Денису впрыгнуть в лифт. Звук шагов был на последнем пролёте перед пятым этажом. Делая шаг в лифт, у него ёкнуло сердце, когда он обернулся и успел разглядеть за огромными линзами очков расширяющиеся от удивления зрачки человека в шляпе. Тот, увидев мальчика, сразу бросился в его сторону. Паша, ещё не успев зайти в лифт, на ходу нажал на кнопку «Земля. Почта». Через щель закрывающихся дверей он успел увидеть пальцы человека в шляпе, которому не хватило доли секунды помешать дерзкому плану Паши. Поняв, что дверь закрылась, и услышав ровное гудение, как при обычной работе лифта, Павел понял, что от страха он забыл дышать. Сделав глубокий вдох и поняв, что они каким-то образом исчезли с пятого этажа недостроенного здания, так как проклятия и ругань не летели в их адрес, а удары по корпусу лифта не содрогали им уши, Паша резко содрал скотч со рта Дениса, не тратя время на деликатность, и принялся развязывать узел на ногах. Никто из них не знал, сколько времени продлится спуск или подъём и куда он их приведёт. Путаясь в узле, Павел понимал, что он суетится, из-за чего у него ничего не выходит. Он собрался и спокойно, планомерно стал ослаблять узел. В этот момент стены лифта стали раздуваться наружу, а углы вытягиваться и исчезать, от чего сама кабина стала приобретать форму шара. Не зная, что это значит, Павел понимал, что у него остается мало времени. Денис тем временем поступательно растягивал веревку на руках. Справившись с веревкой на ногах, Павел быстро развязал и другой узел. Кабина продолжала приобретать форму шара, от чего в ней всё труднее становилось стоять. Дверь также выдвигалась наружу, и когда преобразования закончились и они поняли, что находятся в сфере, двери кабины открылись, и ребята увидели, что они летят в воздухе с огромной скоростью. Осторожно выглянув наружу, оба увидели, что они приближаются к земле, которая с каждой секундой становилась всё ближе и ближе. Уже опасаясь того, что этот спуск может стать последним в их жизни, Паша и Денис стали искать какие-либо углубления или выступы, на которых бы можно было удержаться в случае резкого торможения, хотя и они помогли бы мало при такой скорости. Лифт плавно остановился над самой землёй и, задержавшись на несколько секунд, стал медленно набирать высоту. Не дожидаясь, когда лифт снова вернётся туда, откуда они с таким трудом сбежали, ребята выпрыгнули из кабины и, пролетев метра два, упали на землю.
– Где это мы? – озираясь по сторонам, спросил Денис.
– Вообще без понятия. Поле какое-то, один горизонт вокруг, и снегу почти что по колено. Вон, правда, вдали какое-то здание. Двухэтажное? – прищурился Паша.
– Ага, двухэтажное. Что-то написано на нём. Поч… А! Почта. Ты же на кнопку «Земля. Почта» нажал. Но только не думал, что она и взаправду вот тут стоит. А что она вообще тут делает? – удивился Денис.
– Дэн, не спрашивай. Давай лучше двигать. Я так думаю, сейчас за нами эти товарищи вернутся, они точно не будут выяснять, что и почём. Просто головы свернут нам прямо тут и все, – стал двигаться Паша по направлению к почте.
– А что это вообще за мужики? – немного успокоившись, стал интересоваться Денис.
– Не знаю, но лицо одного, того, который в шляпе, мне показалось знакомым, – ответил Паша, задумавшись.
И тут он понял. Этого человека он видел там, на поляне вместе с красивой женщиной, превратившейся в старуху, и ребенком-великаном. Павел стал анализировать и собирать всю информацию воедино, как его размышления прервал Денис.
– Паша, слышишь?
– Что?
– Свист. Откуда-то сверху.
– Ага, слышу. Только не могу понять, что это.
– Смотри! Это же шар, на котором мы прилетели сюда. Точнее, лифт, ставший шаром. Тоже спускается, то есть летит сюда.
– Бежим!
Ребята бросились наутёк, преодолевая сопротивление снега, подгоняемые осознанием неминуемой смерти в случае, если их догонят. В такие моменты не чувствуешь усталости и бежишь, точнее, летишь на чистом адреналине, которого в крови становится столько, что ты готов на все двенадцать подвигов Геракла, не будучи героем греческой мифологии. Периодически оборачиваясь, Паша и Денис видели, что шар с каждой секундой становится всё ближе к земле. До почты оставалось около шестидесяти метров, и на ровной поверхности они бы поставили новый мировой рекорд по преодолению этой дистанции, но здесь, в заснеженном поле, всё было по-другому. Уже были видны контуры двух последних букв, красная краска которых давно уже облетела, на грязно-белом фоне вывески в названии учреждения, к зданию которого они стремились. Падая и тут же вставая, они продолжали бежать. Бежать, что есть силы, так как только в ногах сейчас было их спасение. Обернувшись ещё раз, Паша увидел, что двери лифта стали открываться. До почты оставалось меньше десяти метров, и уже хорошо был различим и серый кирпич, из которого было построено здание, и грязные окна в рамах, цвет краски которой нельзя было определить из-за многовековой грязи, окаменевшей на них. С торца здания была тёмная дверь, над которой была вывеска какой-то аптеки. Денис бежал ко входу на почту. Сделав ещё несколько шагов, он первым открыл старую деревянную дверь и забежал в помещение. Павел схватил ручку, но прежде чем последовать за Денисом, на секунду задержался и, обернувшись, увидел, что шар, из раскрытых дверей которого выглядывали двое, стал замедлять скорость, находясь уже в нескольких метрах от земли. С обратной стороны двери, ведущей на почту, запор или защелка отсутствовали, и это было плохо, так как следы на снеге обязательно приведут их преследователей сюда. «В принципе, – подумал Паша, – кроме почты тут и бежать-то некуда».
Забежав в помещение, ребята оказались в просторном холле, слева от которого, вдоль грязно-желтой стены, на второй этаж уводила лестница. Указатель на стене сообщал, что лестница ведёт в отдел доставки. Справа из холла был вход в отдел отправки, судя по вывеске на двери, оббитой оцинкованной жестью.
– Куда дальше? – на грани истерики спросил Денис.
– Давай за эту дверь, – показал Паша пальцем на дверь справа.
В отделе отправки была успокаивающая тишина. Слева, у стойки для посетителей и далее за ней, в служебном помещении, никого не было, лишь огромные столы, заваленные бумагами. Ячейки для писем были полны входящей корреспонденции. Пол из чёрно-белой плитки, похожий на шахматную доску, сиял чистотой. Складывалось впечатление, что с минуты на минуту закончится обеденный перерыв и в помещении закипит привычная работа. В середине зала стоял стул и стол, а над ними, прикреплённый к столбу, нависал почтовый ящик. Денис пробежал вдоль стойки, безрезультатно зовя на помощь. В помещении они были вдвоём. Паша, привлечённый странным расположением почтового ящика, подбежал к столу и стал изучать его содержимое. Кроме огромного количества пустых бланков на отправку и шариковой ручки, на нём больше ничего не было.
– Всё, приплыли, Паша! Что делать?! – подбежал Денис к Паше.
– Спокойно. Думаем, думаем, думаем. Так, это же отдел отправки. Бланки, ручка, почтовый ящик, – вслух стал размышлять Павел.
– Кажется, я тебя понял, – подпрыгнул от восторга Денис.
– Давай, пиши, – сухо сказал Павел.
– Куда? Так, мой адрес. Откуда? Паша, откуда?! – запаниковал Денис.
– Э-э-э. Земля! Почта! – прищёлкнул пальцами Павел.
– Так, есть, – прокричал Денис.
Он бросил ручку на стол, опустил заполненный бланк в ящик и, взмыленный, опустился на стул под ящиком, стирая пот со лба. Паша посмотрел в окно и увидел, что незнакомец в шляпе и его помощник подбегают к дверям почты. «Дэн, ну что?» – начал было он и опешил, обернувшись. Дениса на стуле не было. Мгновенно всё поняв, он схватил ручку и, написав адреса «Куда» и «Откуда», услышал, как открывается дверь на почту и крики преследователей. Бросив бланк в почтовый ящик, он увидел, что дверь в помещение открылась и заглянул незнакомец в шляпе. Увидев ребёнка, он тут же бросился к нему. За ним следом забежал его помощник – ничем не приметный парень в чёрной одежде. Прежде чем сесть на стул, Паша бросил ручку за стойку посетителей, в сторону секции для персонала. Незнакомец в шляпе на бегу посмотрел, куда летит ручка, проследив за траекторией её полета, и вновь устремился к подростку. Садясь на стул, Паша видел, как тот, с искажённым от злости лицом, подбегает к нему и пытается выдернуть со стула.
Но, как видно, у него это не вышло. В следующую секунду Паша увидел перед собой почтовый ящик своей квартиры. Посмотрев по сторонам, он понял, что стоит в подъезде их дома. Выдохнув с облегчением, он опёрся разгорячённой головой о холодную поверхность металлического ящика. Поняв, что всё позади, он поднялся домой.
В квартире было тихо. Он скинул верхнюю одежду и прошёл на кухню. Выпив воды, он стал ещё раз вспоминать пережитое этой ночью. В одной из комнат прозвенел будильник, и на кухню зашла женщина, которая, по ощущениям Паши, должна была быть его матерью. На её удивлённые расспросы о том, почему он так рано встал, Павел ответил уклончиво и неоднозначно.
Находясь в помещении класса, ему всё казалось каким-то чужим и нереальным. Денис, судя по его поведению и разговору, вёл себя как обычно, как будто ничего и не случилось, даже тогда, когда в класс зашёл тот самый мужчина в темно-синем пальто и широкополой шляпе. Пристальный холодный взгляд, которым он окинул присутствующих, не скрывался за огромными жёлтыми линзами очков. Следом за ним в класс вошёл Филиппов Вадим, на лице которого красовались несколько царапин, прикрытых в отдельных местах марлевыми повязками, и вместе они подошли к их классному руководителю. Паша, не веря в происходящее, во все глаза смотрел на мужчину в шляпе.
– Здравствуйте, я отец Вадима, – сказал человек в шляпе.
– Здравствуйте. Да, я помню, – сказал Максим Сергеевич, продолжая раскладывать бумаги на столе.
– Моя жена пару дней назад должна была предупредить, что Вадим заболел.
– М-м-м… Ах, да, точно. Действительно предупреждала, – на мгновение задумавшись, сказал учитель.
– Вот справка из больницы, а вот Вадим, – спокойно сказал его отец.
– Ага, хорошо, – сказал Максим Сергеевич, удостоив его секундой внимания.
– Как он учится? – спросил у классного руководителя отец Вадима.
– Да надо бы подтянуться буквально по всем предметам, а то могут проблемы возникнуть, – бросил Максим Сергеевич.
– Хорошо, мы проконтролируем это, – отец хлопнул сына по плечу, и тот направился к парте. – Ну ладно, не буду вам мешать.
Мужчина простился с учителем и, ещё раз окинув взглядом класс, задержал его на Паше, который продолжал сверлить его взглядом. Павел тут же отвел взгляд в сторону и обратил внимание, что Денис не проявляет никакого внимания к этому человеку. Отец Вадима пошёл к выходу и, ещё раз посмотрев на Пашу, покинул класс. Паша, посмотрев на Вадима, вспомнил, что действительно чуть больше месяца назад именно этот мужчина привёл его в класс, сказав, что они переехали из другого города.
На одной из перемен, после того, как Паше досталось несколько разминочных ударов по спине и рукам от одного из представителей сильной братии, кто-то из них же крикнул: «Филя, ты что, голубых кровей?», показывая на несколько капель синей жидкости, стекавшей из-под марлевой повязки на его лице. «Это синька, почти то же самое, что йод или зелёнка», – возразил Вадим. «Филя, зелёнка – это зелёнка, йод – это йод, а синька, это когда ты беспробудно бухать начнёшь», – бросив колкую фразу, ученик вызвал дикий гогот среди всех учеников, на что получил от Вадима удар в грудь.
Фраза остряка, обращённая к Вадиму, связала отдельные части того, о чём думал Паша последние дни. «Филя» – прозвище, которое дали Вадиму из-за его фамилии, – походило на кличку собаки из детской передачи, а «Кот» – кличка Жени Котова, которую он так же получил из-за своей фамилии. Как помнил Паша, кот, которого он пытался спасти, расцарапал всю морду псу, перед тем как тот убил его. Лицо «Фили» всё было в царапинах, которые вполне могла оставить рука человека.
Это предположение, а также то, что тело пропавшего Жени может находиться в подвале строящегося дома, Паша рассказал в тот же день после уроков полицейским, которые пришли опросить класс в связи с исчезновением двух ребят. Он понимал, что рассказывать все подробности не имеет смысла, так как они могут ему просто не поверить. Кроме того, необходимо было как-то объяснить своё предположение насчет местонахождения тела Жени. Оценив ситуацию, Паша дождался, когда полицейские соберутся уйти из школы, догнал их в коридоре и вкратце рассказал, что между Вадимом и Женей был конфликт в тот день, когда его видели в последний раз, и что он часто видел Вадима около стройки многопрофильной больницы. Не забыл Паша упомянуть и о чрезмерном внимании родителей Вадима к его больничному в тот период, когда пропали ребята. Закончив и уже собравшись уйти, Павел увидел, как в коридор из-за угла неожиданно вышел Вадим, обративший внимание на его смущение и волнение, которые он не смог скрыть, о чём сам понимал.
Эта промашка стоила ему того, что, уходя из школы, Паше пришлось бежать сломя голову от разъярённого Вадима, который хотел выяснить, не без применения кулаков, естественно, чего такого наговорил он блюстителям правопорядка. Добежав до задней двери уже полного автобуса, Павел резко повернул налево и, сделав несколько шагов, впрыгнул в среднюю дверь городского транспорта, сбив таким образом Вадима с толку, который не стал протискиваться на заднюю площадку, а попытался догнать его после того, как поскользнулся и упал. Водитель, наблюдавший картину в зеркало бокового обзора, всё понял и закрыл двери сразу, как только Паша вскочил в автобус. Отъезжая от остановки, Паша видел через стекло двери разъярённое лицо Вадима и его огромные кулаки, которыми тот барабанил по автобусу.
Весь день с трудом воспринимая окружающую обстановку, включая и слова женщины, которая являлась его матерью, и стараясь ужиться с ощущением нереальности происходящего вокруг, Павел всё больше осознавал нарастающую отрешённость к этому серому миру, где его ждут еженедельные побои и издевательства, синяки и боль от которых не успевали пройти. Он знал, что когда ночь спускается на город, что-то происходит и всё вокруг меняется. Он попадает туда, где каждое мгновение наполнено незабываемыми впечатлениями, туда, где опасность подстерегает его на каждом шагу. Он становится героем, а не серой загнанной в угол мышью, с которой все играют, перед тем как раздавить.
И вновь наступила ночь. В квартире воцарилась тишина. Внезапно громкий детский смех и крики раздались с улицы и ворвались в комнату Паши сквозь несколько оконных рам на девятом этаже. «Почему дети играют в два часа ночи на улице?» – подумал он, посмотрев на часы. Радостные крики не смолкали, а, наоборот, заходились чистым и звонким, каким бывает только в детстве, смехом. Павел вышел на лоджию через вторую комнату и прислонился лбом к холодному стеклу, которое мгновенно покрыла матовая пелена изморози от его учащённого дыхания. Но и этого было достаточно, чтобы разглядеть безлюдные улицу и двор, по которым ветер гонял хлопья грязного снега и разносил уже не смех, а хохот, который не прекращался и силой звука буквально резал уши Паше. Не желая этого терпеть, он решил выйти на улицу и, как только вошёл в комнату, услышал стон под одеялом на кровати. С осторожностью протянув к нему руку, он резко сдёрнул его и увидел в кровати огромную дыру, которая вела в квартиру этажом ниже, из которой и доносился стон. Смех и крики за окном словно ножом отрезало, от чего вся жалость стона стала невыносимо сводить с ума. Не в силах выносить эти крайние проявления эмоций, Павел спрыгнул в дыру в кровати.
Размеры помещения, голые стены, ржавые станки и инструменты наводили на мысль, что он попал не в квартиру, а на заброшенный завод. Ступая в полутьме по этим мрачным закоулкам, Паше открылся огромный зал, прямо из-под пола которого, казалось, доносился ужасный, многоголосый и в то же время печальный в отдельно взятом стоне вой. Он проникал через все преграды, цеплялся за любого встречного, протискивался в сознание, где начинал сводить с ума своей монотонностью. Голова разболелась мгновенно, и сил не хватало не только на то, чтобы что-то сделать, а просто стоять. Павел присел, закрыв уши руками, надеясь заглушить в них боль от того звукового капкана, в который он попал, как увидел в проёме дальней стены две промелькнувшие фигуры. Уловив их движение, Павлик, чуть не плача от боли, которая разрывала его голову, пополз на корточках в том направлении, где скрылись люди, с трудом сдерживаясь, чтобы не позвать на помощь. Боль в голове была настолько сильной, что Паша даже не испугался и не вздрогнул, когда, добравшись до стены, увидел через проём родителей Филиппова Вадима – мужчину в шляпе и роскошную женщину с огненно-рыжими волосами, стоявших у края огромной шахты, в центре которой парил в воздухе лифт. Перекинувшись парой фраз, смысл которых он не смог разобрать, мужчина снял шляпу, вновь показав, что за ней он скрывал огромную дыру, и прыгнул на крышу лифта, от чего тот закачался на невидимых тросах. Перегнувшись и рискуя свалиться в шахту, мужчина нажал на кнопку вызова, после чего впрыгнул в кабину лифта, куда следом таким же путем последовала его спутница. Когда двери закрылись и механизм транспортировки лифта отправил двух его пассажиров в неизвестном направлении, оставив сам лифт медленно раскачиваться в воздухе, Паша подполз к краю шахты. Дна её не было видно. Во что бы то ни стало Павлику нужно было узнать, куда отправились люди, повинные в смерти его школьных товарищей. Понимая всю опасность своего поступка, с учетом того состояния, в котором он находился, Павел отошёл как можно дальше от площадки, разбежался и, достигнув её края, прыгнул изо всех сил на крышу лифта. Если бы не юный возраст и измотавший его шум, подросток без проблем допрыгнул бы до лифта. Но именно эти обстоятельства и стали причиной того, что Павлику не хватило буквально нескольких сантиметров, и он со всей силы ударился голенью одной ноги и коленкой другой о металлический угол крыши, готовый стать очередной жертвой падения в бесконечность, если бы вовремя не ухватился руками за крышу. Тупая и в то же время зудящая боль в ногах дразнила, заставляя Павла их растереть. Сжав зубы, Паша нажал на кнопку вызова лифта, оставшись висеть несколько секунд на одной руке. Начиная чувствовать усталость в мышцах, Паша услышал нарастающий гул возвращающейся кабины лифта, в которую он впрыгнул, как только двери раскрылись. Встав, Павлик в замешательстве уставился на панель с кнопками. «Как узнать, куда они отправились?» – подумал он и тут же сообразил, нажав на кнопку «Повтор».
Двери лифта, преобразившегося в шар, раскрылись в степи рядом со старой автобусной остановкой. Паша спрыгнул на землю и, не удержавшись на ногах от боли, пронзившей голень и коленную чашечку, упал. Скрепя зубами, он поднялся и, прихрамывая, дошёл до остановки, рядом с которой стоял пустой автобус, не считая водителя, дремавшего на переднем сиденье с натянутой на лицо шляпой. Саму остановку окутывал смрадный запах, но водитель этого как будто не замечал. Посмотрев на поскрипывающую на ветру ржавую вывеску, Павел удивлённо произнес: «Чего, чего?» «Чего тут непонятного? Всё же ясно написано: «Автобус отправляется по мере заполнения», – прокряхтел вышедший из-за остановки старик. Павел вздрогнул от неожиданности, посмотрел на его грязную одежду.