Калери. Somebody's Me

– Ты что-то хотел сказать мне?

Я сглотнул ком в пересохшем горле.

– Ты забыла кое-что, – я спустил рюкзак с плеч и расстегнул молнию, когда заметил внутри ее книгу и свернутую пачку попкорна. Внезапный звон в ушах заставил меня на секунду задуматься над тем, что я собирался сделать дальше. Я вытянул из рюкзака попкорн и протянул ей.

– Сырный. Твой любимый.

– Господи, Шон… Спасибо, – улыбнулась Джейн и забрала у меня пакет.

Я перехватил ее ладонь и притянул к губам, касаясь легким поцелуем. Я не осмелился поцеловать ее в губы. Один Бог ведает, я думал об этом практически всю дорогу домой, но не нашел подходящего случая украсть у нее заветный поцелуй, которым обычно заканчиваются подобные свидания. Глянув на нее, я заметил как Джейн покраснела, расплывшись в улыбке.

– Спасибо за прекрасный вечер, – произнес я, все еще держа ее за руку и не разрывая зрительный контакт. – Я мало что помню из того, что было на экране, но прогулка была замечательной.

Джейн так мило засмеялась, не сдержавшись. И пожелав мне «спокойной ночи», развернулась и продолжила подниматься вверх по лестнице к своей комнате, оставляя меня с ее книгой в моем рюкзаке, приятной тяжестью напоминавшей о себе. А затем я выругался, вспомнив, что так и не узнал ее номер телефона.

8

Чикаго, октябрь 2004

ДЖЕЙН: Записку с временем и местом я прикрепила к стене комнаты над своим рабочим столом, рядом с фотографиями девочек и расписанием занятий. Любой, кто узнал бы, что значат цифры и слова на ней, посмеялся бы над моей романтичной натурой. Уверена и Саммер, и Карэн будут посмеиваться надо мной, когда заметят твою записку. Но мне было плевать, я хотела просыпаться и видеть ее по утрам. Как напоминание о том, что это был не сон. Что ты действительно, в реальности ходил со мной в кино, держал меня за руку, господибоже, поцеловал мою руку на лестнице общежития, не смотря на поздний час.

Эйфория вчерашнего вечера блуждала по моим венам до поздней ночи. Я не могла уснуть до самой полуночи, даже книги не помогали отвлечься – мысли то и дело уводили меня в воспоминания, а слова и предложения смазывались в единое месиво из черных букв на белых листах. Я представляла, как бы закончился вечер если бы мне не нужно было рано вставать в воскресное утро и спасать подругу. Мне было интересно, как никогда раньше. Саммер корпела над планом задания, текст которого ей предстояло уже завтра подготовить к сдаче в понедельник. И поскольку я долго ворочалась в постели, подруга приняла это на свой счет и поспешила лечь спать, выключая настольную лампу – единственный источник света в такое позднее время.

Утром я на какое-то время смогла отвлечься на сборы на работу к Саммер, но уже выходя из комнаты в наушниках с музыкой, я поняла, что мои глаза поневоле ищут тебя. Я понимала, что в такую рань ты вряд ли ошиваешься в столовой или во дворе кампуса, да и к тому же ты не знал, когда я буду идти утром на работу. Я спускалась по лестнице, оглядываясь на коридоры, ведущие в комнаты парней, а также трижды обернулась в большом холле у самого выхода из общежития, а в ушах звучала музыка, которую ты совсем недавно давал мне послушать. Помню, я умело выцепила слова песен и в тот же вечер нашла исполнителя и скачала весь альбом на свой плеер, который служил мне исключительно источником вдохновения во время написания истории, которую я начала еще до знакомства с тобой. Но уже тогда, слушая голос Адама Левина вперемешку с другими песнями, уже давно закрепившимися в моем творческом плейлисте, я понимала, насколько объемным становится сюжет и персонажи выдуманной мной истории. Я связала эти песни с тобой, делая тебя героем своего романа.

По пути в книжный магазин, где работала Саммер, я купила американо и пару булочек на перекусы, посчитав что этого более чем достаточно, с учетом того, что завтрак я пропустила намеренно. И хоть я была больше поклонником латте, но сегодня мне нужно было проснуться после бессонной ночи мыслей, поскольку мне предстояло поработать в первой половине дня.

В выходной день в «Книги за углом», находившемся в двух остановках на автобусе от университетского городка, ожидалось много посетителей. Меня в этом магазинчике знали давно – поначалу как покупателя, затем как подругу их Саммер, а в дальнейшем и как временного сотрудника. В прошлом году, когда Саммер заболела, я согласилась подменить ее и около недели проводила вечера в компании книг и их любителей. Это было превосходное время. Я с особым удовольствием помогала сотрудникам, а еще больше мне нравилось разговаривать с клиентами, чувствуя себя эдаким книжным доктором, выписывающим рецепт на ту или иную книгу, основываясь на потребностях покупателя. После этого Хелен, владелица книжного, и вовсе предложила мне работу, если вдруг освободится вакантное место, настолько ей понравилось как я обслуживала покупателей, но я уверила ее, что мне находиться с книгами долго нельзя, поскольку тогда я потрачу все свои сбережения на заполнение библиотеки в родительском доме, а это в мои долгосрочные планы на будущее не входило.

Этим же утром Хелен поручила мне расставить по авторам и жанрам книги из новой поставки, пока Кевин – улыбчивый голубоглазый парнишка с торчащими соломенными волосами – принимал следующую партию книг в подсобном помещении. Клара, стройная и очень красивая женщина с темно-каштановыми волосами, неизменно обслуживала покупателей на кассе. Еще двое новых сотрудников, Лорелай и Джастин, которых я не видела прежде, разбрелись по углам, знакомясь с витриной и выкладкой книг в основном зале.

День обещал пройти легко, быстро и беззаботно, насколько это было возможно в воскресный день после пятидневной учебной недели. И хотя еще утром я порой ловила себя на мысли, что жалею о том, что согласилась выручить Саммер и тем самым оборвала наше такое долгожданное для меня свидание, но уже к полудню я вошла в ритм и увлеклась перестановкой книг.

– Только не начинай, я тебя прошу! – послышалось мне из книжного ряда с классической литературой, что был слева от меня, когда я стала невольным свидетелем завязавшегося спора между двумя мужчинами.

Я слышала только их голоса и обсуждали они «Великого Гэтсби» Фитцджеральда уже добрых пять минут, когда я наконец решилась взглянуть на них. Все еще сидя на невысоком деревянном стульчике, который сотрудники магазина использовали и как ступеньку, когда было нужно добраться до верхних полок у стены, я потянулась назад, балансируя на двух ножках, и краем глаза заглянула в соседний ряд.

Один голос, тот, что постарше, принадлежал невысокому светловолосому мужчине средних лет. Он держал в руках скрученный сверток бумаг, а из кармана его жилета цвета хаки торчала рация. Этот мужчина, насколько мне стало понятно, отстаивал позицию Джея Гэтсби и пытался доказать своему другу, что Джей гораздо лучше, чем тому кажется. Его же собеседник, по голосу более молодой, рьяно отстаивающий свое мнение, что муж Дейзи – Том Бьюкенен – был гораздо более интересным персонажем, стоял спиной ко мне и я могла лишь разглядеть его одутловатую куртку и черные волосы под серой кепкой.

В какой-то момент баланс между моим собственным весом и стопкой книг у меня на коленях был нарушен, и я чуть было не завалилась на спину с табуретки, но успела вовремя схватиться за полки книжного ряда. Я густо покраснела, затаив дыхание, поскольку мужчины замолчали, а я боялась, что могла спугнуть их своим подглядыванием, если бы они заметили, что я на них смотрю. Мои пальцы, держащиеся за боковые стенки книжного ряда, нельзя было не заметить. Но когда их разговор продолжился, опять-таки с инициативы мужчины постарше, я наконец выдохнула и, решив, что подслушивать нехорошо, даже мнение о тех или иных книгах, принялась перебирать стопку книг, которую пару минут назад достала из коробки. Стивен Кинг, Николас Спаркс, Джейн Остен, Фитцджеральд… Судьба явно хотела сыграть со мной злую шутку – на моих коленях лежали две книги из раздела классики, которые я должна была поставить в тот самый ряд, где все еще находились спорящие. Решив, что для начала я заброшу Кинга в раздел ужасов, а Спаркса в современную литературу, а затем не спеша проследую в ряд с классикой, и к тому времени их там уже не будет, но как же сильно я ошибалась.

Я завернула в ряд с классикой с противоположной стороны, когда столкнулась практически лицом к лицу с парнем в кепке, все еще ведущим спор со своим другом. На меня смотрели кристально-голубые глаза в обрамлении иссиня-черных волос, торчащих из-под серой безымянной кепки с потертым козырьком, немного дольше, чем позволяют приличия, а затем он снова переключился на собеседника. Я была вынуждена пройти мимо двух мужчин, извиняясь и проклиная высшие силы за то, что именно сейчас, именно здесь и именно роман о Гэтсби, мне нужно было водрузить на полку с книгами, у которой зависли спорящие.

– Я тебя уверяю, Джей Гэтсби не такой плохой, чтобы ты мог так его ненавидеть!

– Я не ненавижу его, Чарли, как ты не понимаешь? – молодой парень снова перехватил мой взгляд, когда я прошла мимо них, нацелившись на полку Джейн Остен и прижимая к груди книгу Фитцджеральда. – Я просто не считаю его достойным целого романа! Его образ… он… слишком романтизирован что ли!

Я не могла не согласиться с услышанным мнением голубоглазого брюнета в кепке. Джея Гэтсби даже я считала слабым героем, которого из поколения в поколение воспевали понапрасну. Однако, такой была литература тех лет, в особенности книги американского писателя «эпохи джаза», а романтичным натурам нравится образ страдающего от любви мечтателя Гэтсби.

Набравшись смелости и неловко улыбаясь, я протиснулась к полке с Фитцджеральдом, вновь обращая на себя нежелательное внимание мужчин, засовывая злосчастный томик «Великого Гэтсби» в свободное пространство между полочкой и книгами. Я старалась быть практически невидимой, настолько мне было неловко от сложившейся ситуации, но стоило мне только развернуться и зашагать прочь из ряда с классикой, как меня окликнули:

– Простите, мисс?

Сильно зажмурив глаза и поджав на мгновение губы, я проклинала небеса, но повернулась к мужчинам с самой милой улыбкой, на которую была способна в тот момент.

– Я могу Вам чем-то помочь? – спросила я, стараясь не задерживать взгляд на голубоглазом парне, теперь смотревшем прямо на меня.

– Вы здесь работаете?

Я смущенно кивнула – на мне была ярко-розовая футболка Саммер, которая служила отличительной формой одежды для сотрудников магазина.

– Прошу прощения, у Вас есть минутка?

– Да, конечно.

– Вы читали «Великий Гэтсби», позвольте спросить? – парень очень осторожно и в уважительной форме задавал мне вопросы, хотя я понимала, куда поведет разговор.

– Да, – я то и дело переводила взгляд с брюнета то на его собеседника, то на книги.

– Отлично! Тогда что Вы думаете о Джее Гэтсби?

– Что я думаю? – переспросила я, больше обращаясь к мужчине постарше, поскольку была удивлена, что меня решили подключить к затянувшемуся спору.

Молодой человек кивнул, не сводя с меня своего проницательного взгляда серо-голубых глаз в обрамлении густых совиных бровей. Он выглядел серьезным и сосредоточенным, словно ему важно было доказать мужчине в жилете, что Джей недостоин быть главным героем романа.

– Ну, Джей Гэтсби мечтатель. Это романтичный образ, который Фитцджеральд использовал в своем романе, чтобы показать контраст общества тех лет. Джею было непросто выбиться в ряды тех, к кому принадлежала обожаемая им Дейзи. Он был влюблен в нее и потому для него было важно стать кем-то больше, чем был ее муж. Полагаю, его положительный образ слегка притянут за уши.

– Именно! – согласился со мной парень в кепке, поворачиваясь к своему другу, стоявшему чуть поодаль с опущенным взглядом. – Бывший любовник, вскруживший голову девчонке, преследующий ее несколько лет, пытавшийся разрушить семью, по его словам, любимой женщины, просто потому что их отношения не закончились должным образом.

– Пять лет, – неожиданно для смой себя выдала я, вновь привлекая на себя внимание серо-голубых глаз. – Гэтсби пять лет мечтал о Дейзи и их воссоединении, постоянно подпитываясь мыслями о прошлом.

Парень в кепке неожиданно улыбнулся.

– Я на стороне Тома.

На этих его словах мужчина постарше снова тяжело вздохнул, почесав за шеей и обреченно глядя то на меня, то на своего молодого друга. Мне вдруг захотелось поддержать и его.

– Ну, Том Бьюкенен не святоша. Он собственник. Иначе его бы не задела измена Дейзи с бывшим возлюбленным. К тому же, у Тома были многочисленные любовницы. Он не скрывал этого, – произнесла я, поправляя и без того идеально стоящие книги на ближайшей ко мне полке, дабы просто чем-то занять руки.

– Я не понимаю, почему ты… – начал было мужчина, но его перебил молодой парень, обращаясь уже непосредственно ко мне.

– Дейзи и не скрывала, что влюблена в Джея Гэтсби. И если Вы помните, она целовала его, когда Том уходил за напитками, она признавалась ему в любви. Взглядом и словами. Для Тома это был удар, когда он все понял.

– Да, но она была точно также влюблена в своего будущего мужа, пока он одаривал ее подарками, вниманием. Том был из знатного рода, а Джей на тот момент пропал из поля ее зрения. И вот, когда Гэтсби появился, она не могла не срезонировать на него, даже просто услышав его имя в компании друзей.

Я сцепила руки за спиной, когда закончила говорить. Оба мужчин во все глаза смотрели на меня. Тот, что постарше, поджав губы, задумчиво сузил глаза, а молодой парень продолжал очаровательно улыбаться. Его лицо показалось мне смутно знакомым, но я не придала этому особого значения.

– Он был ее первой любовью, – продолжила я, мысленно уговаривая себя остановиться. – А первая любовь самая яркая и незабываемая.

Парень в кепке кивнул, опустив глаза, и только теперь я заметила, что он крутит в руках тот самый экземпляр Фитцджеральда, что я так старательно запихивала прямо у них на глазах.

– И все же, Дейзи в финале выбирает Тома, – заявляет он, раскрыв книгу и пролистывая пару страниц наобум. Мне почему-то показалось, что его друг стал больше фоном нашего непродолжительного разговора, он как-то стушевался, наиграно деловито разглядывая корешки книг на ближайших к нему книжных полках, не участвуя уже в нашем диалоге. – Разве первая любовь не должна была бы выиграть в этой битве?

– В случае с Дейзи Бьюкенен это единственный финал. Она нарцисс. И эгоцентрична. Вся вот эта мишура и внешняя атрибутика, которую давал ей Том, столь важна для нее, что она никогда и ни за что не отказалась бы от нарядных платьев, украшений, статуса в обществе, да и в целом от самого желания производить впечатление на людей, ее окружающих.

– Согласен.

– Гэтсби тоже такой. Они никогда не смогли бы быть вместе. По крайней мере, долго. Она беспечна, и это ее спонтанное, щекочущее желание сбежать с Джеем лишь подтверждает ее внутреннюю незрелость. Том – ее рост. Джей – ее подобие. Любой инфантильный человек будет тянуться к тем, кто выше по статусу, старше, интереснее.

– Любопытно. Вы так много знаете о романе… и о психологии.

– Ох, ну… я… учусь этому.

– Психологии?

– Литературе.

– Кажется, здесь вы на своем месте… – парень замялся, блуждая взглядом по моей одежде, словно высматривал бейдж с моим именем, который Хелен пообещала мне выдать, но, по всей вероятности, забыла в связи с новой поставкой, которой они с Кевином были заняты.

Я робко улыбнулась.

– Я могу Вам еще чем-то помочь?

Молодой человек покачал головой, все еще задумчиво и с полуулыбкой смотря на меня. Было в этом продолжительном взгляде что-то такое, от чего я смущалась и старалась не покраснеть до кончиков ушей, если учесть, что волосы мои были собраны в хвост (так было комфортнее работать с книгами).

– Спасибо, – произнес он.

Я вернулась к неразобранной коробке с книгами, когда услышала, как мужчина заговорил после продолжительного молчания. Не особо концентрируясь на его словах, я лишь услышала, как молодой человек ответил ему:

– Чарли, я готов сыграть хоть стул в доме, но не Джея Гэтсби. Прости.

Тогда я подумала, что речь шла о постановке спектакля.

Через какое-то время я заметила их расплачивающимися на кассе. Клара улыбалась им так, словно перед ней стоял сам Бред Питт. У нее всегда была слабость к голубоглазым высоким красавчикам. Я лишь посмеялась над этим и, посмотрев на наручные часы с большим циферблатом, которые мне подарила мама после окончания старшей школы, направилась в комнату для персонала. Моя смена подошла к концу, пора было собираться домой.

Выудив телефон из шкафчика, я первым делом просмотрела пропущенные звонки от Айрис и Бернара. Вероятно, это мама заставила его позвонить, когда не смогла дозвониться до меня с третьего раза. Я не говорила им, что не приеду домой на выходные, как-то вылетело из головы все из-за вчерашнего похода в кино.

Саммер отправила мне сообщение, интересуясь как проходит моя смена и все ли в порядке, а затем сердце пустилось галопом, когда я увидела сообщение от неизвестного номера:

«А Джейн была совсем другая… Просто с ней было хорошо. Удивительно хорошо. (с)»4

9

Чикаго, октябрь 2004

ДЖЕЙН: Ты понимаешь, что влюбилась, когда всю дорогу домой перечитываешь его сообщение тысячу раз, не зная, что ответить, даже когда у тебя выпал такой шанс. Ты понимаешь, что влюбилась, когда ходишь по кампусу в надежде пересечься с ним в коридорах, но Вселенная будто против вас, словно вы живете в разных городах, если не континентах, настолько это становится невозможным – пересечься, когда очень хочется увидеться. А еще ты понимаешь, что влюбилась, когда не можешь уснуть, потому что начинаешь понимать, что реальность оказывается куда лучше любых снов. Когда сну просто нет места, потому что в твоей голове бурлят фантазии и слова героев из твоей книги просятся наружу, даже если завтра предстоит тяжелый день и куча лекций и заданий. Но разве не в этом радость для автора – писать, не смотря на отсутствие времени, писать, не жалея времени, писать, когда времени критически мало? В моем случае именно так и получалось писать лучшее, что я могла. Отсутствие свободного времени подталкивало мозг работать на третьей передаче скоростей.

«Твоя книга все еще у меня».

«Знала бы я, что ты так нагло будешь использовать ни в чем не повинную книгу, я бы трижды подумала, стоит ли одалживать ее тебе», – ответила я на твое очередное сообщение, коими ты принялся забрасывать меня прямо на лекции по истории литературы. Мы переписывались уже второй день, так ни разу и не пересекшись в университетских коридорах. Вот уже несколько дней я высматривала тебя в столовой, но мы практически всегда разминались.

«Ауч!»

«Ты – книжный террорист».

«Ха-ха! Только не стоит говорить об этом в библиотеке. Договорились?» – твой ответ не заставил себя долго ждать.

«Дорожишь своей книжной репутацией?»

«Я очень долго ее зарабатывал».

И когда я в очередной раз перечитывала нашу переписку в телефоне, сидя за столиком в студенческом кафе, доедая свой салат и сэндвич с тунцом, ты незаметно подкрался и сел рядом, испугав меня до чертиков. Я схватилась за сердце, едва не выронив телефон из руки, но стоило мне оказаться в плену твоего черного как сама ночь взгляда, я не смогла сдержать смех и вторившую тебе улыбку. Кэрол и Саммер немногим раньше отправились на лекцию по фотоискусству, а я планировала воспользоваться окном между занятиями и почитать. Книгу, а не нашу с тобой переписку, которую тотчас спрятала вместе с телефоном, в надежде, что ты не успел заметить, что я перечитывала твои сообщения.

– Я ненадолго. У меня сейчас лекция по монтажу, единственная и суперважная, приезжает какой-то знаменитый мастер киномонтажа, но я не видел тебя уже второй день. Я искал тебя.

– И нашел, – не преминула вставить я.

– И нашел, – ты как-то по-особенному склонил голову на бок, подпирая ее ладонью, разглядывая меня с восхищением и нежностью. – Ты сегодня замечательно выглядишь.

Я густо покраснела, не зная куда спрятать взгляд, но ты продолжал рассматривать меня так, словно пытался напитаться мной за эти несколько дней, что мы не пересекались.

Я стала чаще ловить себя на мысли, что без общения с тобой, без переписки или просто не увидев тебя в университетских коридорах, день мой казался неполным. Мне не хватало тебя как глотка чистого воздуха в иссыхающей от зноя пустыне. Было ли это флиртом, было ли любовью, или проявлением простой дружбы, – однако мне хотелось верить, что это было взаимно. Ведь каждый раз, глядя в твои глаза, я видела в них улыбку. Не просто улыбку на лице, нет, в самих глазах, то улыбалась твоя душа, едва заприметив мою. По крайней мере, так мне так казалось, и потому хотелось в это верить.

– Я даже не подозревал насколько сильно соскучился, пока не увидел тебя здесь совсем одну. Кстати, что ты делаешь в пятницу вечером?

– Ох, мы с девочками идем отметить день рождения Кендис. Наша маленькая традиция.

– Черт! А я думал позвать тебя в кино на премьеру с Джей Ло и Ричардом Гиром…

– С удовольствием! Только я не могу именно в пятницу.

– Тогда в субботу?

Я немного замялась, обдумывая возможность изменения планов на выходные, не хотела выдавать свои расстроенные чувства:

– А на выходные я еду к родителям. Давно не виделись. Я обещала, что навещу их. Но…

– Продолжай. Твое «но» держит за ниточку мою практически испарившуюся надежду.

– Но я могла бы пораньше вернуться в воскресенье.

– Отлично! И мы могли бы встретиться в кинотеатре, а потом поужинать где-то, как считаешь? – ты подмигнул мне и резко вскочив, направился к выходу, поглядывая в мою сторону, так и не дождавшись моего ответа. Да и нужен ли был он.

Сердце бешено выстукивало в груди, пока я медленно осознавала, что минутой ранее мы сидели рядом в людном месте в колледже только вдвоем и планировали очередное свидание. Я тотчас бережно собрала этот эпизод наших многочисленных коротких встреч и мысленно спрятала в тот сундучок, где также бережно хранила другие наши моменты до этого.

А после… дни тянулись бесконечно долго. Даже пересекаясь в компании друзей или на семинаре в среду, ты не заговаривал больше про планы на воскресенье, а я по непонятным причинам не решалась спросить. Эта недосказанность будоражила и в то же время выводила меня из себя. Но, будучи по уши влюбленной в тебя, я списывала все на твою занятость и на то, что мы были студентами разных курсов и факультетов. Я стеснялась написать тебе первой, хоть и маниакально проверяла телефон на наличие новых сообщений. Пусто. И только наши редкие пересечения долгих взглядов, как и прежде в коридорах колледжа, продолжали взращивать крылья в моем сердце и будоражить воображение.

А уже в пятницу вечером мы с девочками оказались в любимом заведении Кендис, расположенном практически в самом центре города. После того как она рассталась со своим бывшим парнем в старшей школе, еще до встречи с Бенджамином, Кендис каждый свой день рождения приходила в этот бар, не особо пользовавшийся популярностью у современной молодежи. Для нашей же подруги это место стало хорошей традицией, в которую она несколько лет назад вплела и всех нас. И теперь в чисто девичьей компании мы позволяли себе выпить лишнего и откровенничать. Без парней, без лишних глаз и ушей. Просто четыре подруги выпивают, отдыхают, перемывают косточки всем, кому не перемыли до этого, хотя иногда мы могли (и любили) обсудить что-то или кого-то по второму кругу.

Мое настроение к вечеру пятницы было ни к черту, поскольку я до конца не могла построить планы на выходные. Ты все еще держал меня в неведении относительно встречи в воскресенье. Саммер настаивала на том, чтобы я забыла о тебе хотя бы на этот вечер. Я натянуто улыбалась ее зеркальному отражению, пока накручивала ей локоны. Она переживала за меня, видя день ото дня, что я бьюсь словно птица в клетке, постоянно думая о предстоящем свидании или прокручивая в голове очередную выдуманную причину о том, почему ты до сих пор не написал мне. И вот я, так и не дождавшись от тебя сообщений, удрученно и наспех привела себя в порядок, не особо заморачиваясь с выбором одежды или прической, после чего Кендис, едва взглянув на меня на пороге их с Кэрол комнаты, отправила меня переодеваться, сетуя на то, что это ее день рождения и она просила нас соблюдать дресс-код холостячек. И чем ей не понравился тот свитер, который изначально я планировала надеть, не понимаю.

– И помните, дальше флирта не заходим, если кто надоедает – встаем и уходим, – вновь проинструктировала Кендис, когда такси выплюнуло нас прямо перед баром. Год назад она призналась, что придумала это правило только после того, как начала встречаться с Бенджи, то есть до знакомства с нами ее вечера здесь вполне могли заканчиваться иначе. Мы не спрашивали, она не рассказывала. У всех нас были скелеты в шкафу, о которых каждая предпочитала умалчивать.