Калери. Somebody's Me

И вот я уже второй год как была в списке стипендиатов. Я ушла с головой в получение необходимых знаний и навыков, чтобы воплотить мечту в реальность. Так получилось, что в этот самый колледж поступила моя подруга со средней школы – Саммер Смит. Мы пару лет проучились вместе в классах средней школы, после она переехала в Техас с семьей и уже там заканчивала старшие классы. Мы часто переписывались и созванивались, и вот однажды она обрадовала меня тем, что возвращается в Чикаго, планируя поступать на факультет журналистики. Так я и узнала про университет, в котором мы с тобой познакомились.

В начале второго курса нам с Саммер повезло выбить совместную комнату в общежитии, а еще через год в наш колледж перевелась ее подруга со старших классов – Кэрол Кинг, и мы смогли устроить ее в комнату, смежную с нашей. На тот момент мы уже сдружились с Кендис Айк – девочкой с модельной внешностью с факультета журналистики и фотоискусства. К болтушке Кендис практически с первых дней прилагался ее парень Бенджамин Бейли, о чем мы частенько безобидно шутили. Возможно, если бы не присутствие Бенджи за нашим столиком в студенческом кафе, если бы не их с Кендис зажимания и флирт, которые нам приходилось наблюдать со стороны, то я до окончания колледжа не задумалась бы о том, что тоскую по романтике в своей жизни. Я хотела оправдать ожидания Бернара и разбить вдребезги сомнения Айрис на счет моего выбора. Я хотела, чтобы у меня получилось. Я ровным размеренным шагом шла к своей цели. Пока не услышала твой голос в узком длинном коридоре, ведущем в столовую.

Твой смех буквально мурашками прошелся по моему телу, завораживая и привлекая внимание. Как сейчас помню, ты шел с Астрид Робинсон – главой студсовета и «звездой» колледжа. Ее в кампусе знали все, но именно Саммер приходилось общаться с ней чаще всего из-за участия в жизни студенческой газеты колледжа. Ходили слухи, что вы с Астрид встречаетесь уже давно, впрочем, тебя часто можно было заметить в компании других представительниц прекрасной половины человечества. Я не удивилась. Понимаешь, ты был одним из самых видных парней колледжа: высокий рост, атлетическое телосложение, надменный взгляд почти черных глаз под покровом густых ресниц и бровей на остроскулом, гладко выбритом лице. Ты буквально приворожил меня теми глазами, в которые я мечтала заглянуть, но робела, стоило тебе оказаться в поле моего зрения. С того самого момента, как я услышала твой смех, рассмотрела тебя, я стала замечать тебя практически везде, где только находилась. Немудрено, мы учились в одном кампусе, но не пересекались ни на одной из лекций, ведь ты, как и Астрид, заканчивал третий курс, а я была всего лишь второкурсницей, до мурашек робеющей от звука твоего голоса. Да, мой милый Шон, я заметила тебя еще на первом курсе, практически в самом конце, перед экзаменами, знаменующими начало летних каникул.

И тем летом 2004 года все изменилось. Я мечтала поскорее вернуться в колледж. Не знаю, чего я хотела больше – продолжить обучение, поскольку начала писать роман, или снова видеть тебя в коридорах кампуса, ведь именно ты стал моим вдохновением. Но вернулась я в чертоги университета с твердым намерением сделать все возможное, чтобы ты меня наконец заметил. Перед самым отъездом, я накупила десяток свитеров, футболок и худи самых ярких расцветок, преимущественно всех оттенков оранжевого и кирпичного, а еще несколько зеленых, дабы подчеркнуть глаза, доставшиеся мне от мамы. В отличие от нее я не стремилась избавиться от рыжих волос, подаренных мне природой или как наследие от маминых родителей, кто уж там разберет. Айрис же через несколько лет после ухода отца в один прекрасный день покрасила волосы в яркий блонд, желая оставить «прошлое в прошлом».

– Блондинкам легче и проще живется, милая, – сказала она, вручив мне семилетней одноразовые перчатки, кисточку и разведенное месиво краски из мегамаркета. Тогда я впервые покрасила ей волосы в ванной комнате нашей с ней небольшой квартирки, которую она снимала для нас двоих, поскольку оплачивать дом, хоть и небольшой, не позволяли финансы. В тот день началась ее лучшая история. Я же была для Айрис ярким рыжеволосым напоминанием о ее прошлом, но мне нравилось быть непохожей на нее и по сей день.

Однако, этого оказалось мало, чтобы привлечь твое внимание, ведь я практически год мелькала у тебя перед глазами в не менее ярких образах, но ты не замечал меня. Хотя ничего не изменилось даже на третьем курсе: мой радар все также реагировал на твое присутствие, но ты меня в упор не видел. Я узнала твое имя, факультет, окончательно понимая, что у нас мало общего и вряд ли такой парень как Шон Кейн когда-либо обратит внимание на такую как я. Веришь – нет, мне было достаточно своей робкой влюбленности, чтобы продолжать писать историю, которую я придумала. Девочки – Саммер, Кэрол и Кендис – знали о моих платонических чувствах к тебе, но никто из них не крутился в твоем обществе, а потому представить нас было просто некому. Я успокоилась, снова имея возможность наблюдать тебя со стороны, продолжая безосновательно ревновать тебя к Астрид Робинсон и другим девушкам, слетавшихся вокруг как пчелы на мед. А уже вскоре я отвлеклась на творческую сторону своего третьего года обучения, мне предстояло выбрать дополнительный курс и я занялась этим вопросом вплотную, пока однажды, сидя за обедом в компании подруг и Бенджамина, Саммер не ткнула меня локтем в бок, когда я расстроенно делилась с ними тем, что вынуждена была выбрать театральный семинар из всех оставшихся.

– Он смотрит на тебя уже десять продолжительных минут, – шепнула мне подруга, прикрывая рот булочкой, чтобы никто из сидящих за столом ее не услышал.

Я с недоумением уставилась на нее, не понимая, о чем вообще она говорит, пока Саммер не прошептала мне одними губами твое имя. Я покраснела, но не спешила выискивать тебя глазами в помещении, внутренне ликуя. Мне не верилось, что ты мог смотреть на меня. Я уточнила у Саммер, не ошиблась ли она и может ты смотрел на Астрид или кого другого у меня за спиной, но подруга выразительно посмотрела на меня и отрицательно замотала головой.

– Разве что он интересуется парнями, которые сидят позади нас за соседними столиками, но он точно смотрит на тебя, Джейн.

Мое сердце припустило два тяжелых удара, стоило мне поймать твой взгляд, пока я пыталась скрыться за толпой студентов, прошедших мимо нашего столика к прилавку. Я покраснела пуще прежнего, когда мы чуть меньше минуты смотрели друг на друга из разных концов комнаты, смущенно опустила взгляд. И снова я ликовала, расплываясь в улыбке. Помню, как до последнего не хотела уходить на занятия, но мне повезло и ты вместе с другом первым направился к выходу, позволив мне откровенно смотреть тебе вслед. Уже перед самыми дверьми ты обернулся через плечо и вновь наши взгляды пересеклись на несколько секунд, казавшихся мне вечностью.

После того случая ты стал моим наваждением. Мы смотрели друг на друга из разных углов помещения, где бы ни находились, даже на территории кампуса наша слежка друг за другом продолжалась день ото дня. Порой я ощущала, как ты проходил мимо критически близко, чтобы мое сердце выпрыгнуло из груди, задевая локтем. Как бы невзначай. А потом случилось это неловкое столкновение на глазах у твоей подружки. Ты был не похож сам на себя, даже забыл зачем пришел на собрание студсовета, куда я сопроводила Саммер один единственный раз. Ты тогда заставил всех смеяться над собой и вовсе не скрывал свой интерес ко мне, отчего я густо краснела и не знала куда себя деть в переполненной незнакомыми людьми комнате.

Приблизительно в то же время Кэрол начала встречаться с Томасом Уайтом, твоим лучшим другом, повсеместно сопровождавшим тебя в колледже. Он стал вхож в нашу пятерку в перерывах между занятиями, но никогда в столовой, продолжая составлять тебе компанию. Вы были старшекурсниками, парнями, вызывающими восторг и трепет у женской половины колледжа, имидж и статус требовал от вас держаться особняком от остальных, а Кэрол не желала покидать нас ради какого-то парня.

Наши гляделки продолжались и на танцах. Я знала, что ты будешь там, сговорившись с Кэрол, чтобы она уточнила у своего парня. Помню, как томилась в ожидании медленной композиции, предчувствуя на все сто процентов, что ты обязательно воспользуешься поводом и пригласишь меня на танец. Так мы должны были познакомиться. Мне хотелось прикоснуться к тебе. Меня словно магнитом тянуло к тебе весь вечер. Мы неразрывно следили друг за другом. Я танцевала в компании Саммер, отказывая очередному парню, желавшему присоединиться к нам в танце – просто не хотела, чтобы нам кто-либо помешал. Да и, если верить моим подругам, было видно невооруженным взглядом, что нас тянуло друг к другу. Мне вообще казалось, что уже весь колледж знает о наших переглядываниях, не то что вся танцплощадка в спортивном зале. Но ты упустил момент, когда заиграла мелодия и меня бессовестно утянул в танец Адам Дойл, ухлестывающий тогда за Кэрол по пятам несмотря на то, что она встречалась с Томом. Я была так зла и разочарована, что, проснувшись следующим утром, решила больше не искать тебя глазами и не смотреть в ответ. Конечно же, я бесконечно спрашивала подруг смотришь ли ты на меня, но сама я больше не перехватывала твой взгляд, при этом испытывая невыносимое мучение, а если краем глаз замечала твое присутствие, то немедленно разворачивалась спиной, дабы не иметь соблазна вновь утонуть во взгляде твоих бесконечно темных глаз.

– Привет, – впервые за все это время после столкновения в классе студсовета ты заговорил со мной, просто представ перед нашей компанией. Саммер отошла в сторону, подталкивая тебя ближе ко мне, сокращая расстояние между нами. Все внимание моих друзей привлекла небольшая перепалка недавно поссорившихся Тома и Кэрол, пока мы неотрывно смотрели друг на друга. Я не смогла сдержать улыбку, внезапно возникшую на губах, а после ты не робея вытянул у меня из рук книгу Сэлинджера.

– «Над пропастью во ржи». Интересный выбор.

Я пробубнила что-то про задание о творчестве автора под оглушительно звенящую тишину пяти пар глаз, наблюдавших за нами. Ты вернул мне книгу, переглянулся с Томом, а я воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть тебя. Не помню, чтобы мы перекинулись еще хотя бы парой слов, мы просто стояли и смотрели друг на друга – ты был серьезен, а я улыбалась. На следующей лекции я то и дело мыслями возвращалась к событиям в холле, чувствуя себя чертовски глупо. Единственный шанс познакомиться, а мы просто вперились друг в друга в тотальной тишине и несуразных попытках связать пару слов.

Уже зная, что ты изучаешь сценарное мастерство и режиссуру, но посещать школьные спектакли на первом курсе у меня не было времени, я все еще была крайне удивлена, когда ты вошел в класс Оливии Вуд, куда я пришла на дополнительный вынужденный курс. Ты заметил меня не сразу – я спряталась за последним из студентов, подальше от сцены, желая не привлекать внимания профессора Вуд и надеясь так провести оставшийся год, прежде чем буду иметь возможность поменять курс на другой, более близкий мне по духу. Но, когда наши взгляды пересеклись, я поняла, что окончательно пропала – ты улыбнулся и сел на соседнее кресло.

5

Чикаго, сентябрь 2004

ШОН: Когда я увидел ее в классе миссис Вуд, я понял что влюбился. А Джейн улыбнулась мне в ответ, вероятно оттого, что она это знала.

Мы сидели рука об руку практически все занятие. Я принимал активное участие в беседе с профессором, а Джейн же пыталась утонуть в кресле, желая мимикрировать под цвет велюровой обивки сидения как хамелеон. Наконец, когда профессор Вуд начала озвучивать свой план на курс в этом году, я услышал вздох негодования с соседнего кресла. Джейн явно была не в восторге от перечисленной программы.

– Не нравится «Грозовой перевал»? – тихо спросил я, склонившись к ней.

– Терпеть не могу этот роман, – со вздохом ответила Джейн, продолжая делать вид, что слушает миссис Вуд. – Его явно превозносят.

– Постановка очень даже ничего. Особенно под руководством Оливии.

– Все может быть. Ничего не имею против, но если взять любую книгу современного автора романтической прозы, практически каждая героиня или герой, по какой-то непонятной и необъяснимой за всю книгу причине, безумно любит читать либо «Гордость и предубеждение», либо «Ромео и Джульетту», либо, не поверишь, «Грозовой перевал».

Я уставился на нее, пока Джейн неотрывно следила за профессором Вуд, продолжавшей оглашать список постановок на рассмотрение группы. Столько слов, учитывая то, что несколько дней назад мы практически не могли связать и пары предложений, находясь в непосредственной близости, я вовсе не ожидал от нее услышать. Похоже, что этой девушке палец в рот не клади, если тема заходит о книгах.

– Почему бы не написать, что героям нравится «Унесенные ветром», «Милый друг» или «Великий Гэтсби»?

– Или «Над пропастью во ржи», – вставил свою ремарку я, делая вид, что не рассматриваю ее курносый усыпанный веснушками профиль.

– Вот именно! Спасибо, – согласилась моя рыжеволосая соседка. – Значение «Гордости и предубеждения» вообще преувеличивают, я считаю.

– Ты так много об этом думала?

– Поверь, когда начинаешь читать очередной литературный дебют современного автора, то и дело натыкаешься на упоминание банальных книг о любви, и вот на пятой книге, спотыкаясь о любимую книгу героини, коей является – о боже, неужели! – «Ромео и Джульетта», то попросту задумываешься, сильно ли вкладывался автор в написание текста и вообще в задумку персонажей и шаблонность их интересов.

Это было неожиданно. Я, признаюсь, впервые слышал столько рассудительных слов от девушки. И мне это понравилось. Мне чертовски понравилось говорить с ней. Понравилось, что у Джейн было свое мнение, разительно отличавшееся от остальных.

В последующих встречах на семинарах миссис Вуд, когда мы работали над постановкой «Грозового перевала», Джейн вне очереди вызывалась помогать профессору или на любую другую должность, только чтобы избежать вероятности оказаться в актерском составе на сцене.

– Я лучше буду стоять за кулисами и держать твой плащ, чем выйду на публику и произнесу хоть одну реплику Кэтрин Эрншо! – говорила Джейн, когда я, смеясь, спрашивал у нее, почему она всячески избегает приглашений на сцену.

Однажды, когда мы возвращались вместе после семинара, на вопрос почему она выбрала этот спецкурс, если ей настолько некомфортно на сцене, Джейн ответила мне, что очередь на курс фотографии, куда она хотела попасть, уже на год вперед, а кураторы заявляли что со второго года дополнительные курсы из списка на выбор были обязательными, с чем я не мог не согласиться. Сама судьба предоставила мне возможность находиться рядом с Джейн раз в неделю в одном помещении без лишних подозрительно смотрящих на меня глаз.

Наши гляделки продолжались, но мы уже не были парочкой незнакомцев. Я стал ловить себя на мысли, что спешу на перерывах между лекциями пересечься с Джейн и ее друзьями. В этом мне повезло, ведь мой лучший друг встречался с ее подругой Кэрол, а потому я находил себе оправдание, что нахожусь в приятной компании Тома и друзей его девушки. Ничего, что главным вопросом дня было узнать, где Джейн и увидеть ее. Теперь уже не просто перехватить взгляд, хотя гляделки наши продолжились с тем же успехом, но теперь я мог говорить с ней, стоять рядом, слышать ее смех, видеть ее улыбку, пускай даже она не была обращена ко мне.

С моей стороны эгоистично было хотеть, чтобы Джейн смеялась только над моими шутками. Я все больше и чаще хотел видеть ее улыбающейся, быть в центре ее внимания, однако все также робел в ее присутствии. Это было так непохоже на меня. Даже Томас заметил это однажды.

– Дружище, тебе нужна разрядка, – произнес он как-то мне в спину, заходя вечером в нашу комнату, когда я в очередной раз спросил у него, видел ли он Джейн. – Я встречаюсь с Кэрол. Да, Кэрол – подруга Джейн, но, слушай, они не всегда вместе рука об руку, понимаешь? Ты сходишь с ума! Тебе срочно нужен секс. Напиши Астрид или еще какой девчонке.

Я рассмеялся его словам и потянулся рукой к телефону на прикроватной тумбочке, но вместо этого коснулся пальцами шероховатой поверхности книжной обложки. Глянув на книгу в своих руках, я вспомнил как пару дней назад застал Джейн в университетском парке.

Я тогда возвращался из города после встречи с друзьями, а в наушниках играл новый альбом «Songs about Jane» фанк-рок группы Maroon 5. Совпадение ли? А Джейн сидела на скамье, греясь в последних лучах теплого осеннего солнца, кутаясь в объемный вязаный свитер. Стройные ноги в узких джинсах она вытянула на пешеходную дорожку, не особо заботясь о тех, кто будет проходить мимо и вынужден обходить ее. Хотя кроме нас в этой части парка больше никого не было.

Она увлеченно читала книгу, страницу за страницей. Я некоторое время следил за ней, выкуривая уже вторую сигарету, пока Адам Левин лирично надрывался в моих наушниках о том, как он «не в силах остановиться и охладить свой двигатель». Новый альбом вот уже третью песню просто сводил меня с ума тем, что описывал мои воспламеняющиеся чувства к Джейн. Пока я, стоя под сенью деревьев поодаль от нее, смотрел как легкий осенний ветер играет с ее волосами, то и дело на повторе слушая «Secret», запавший мне в настроение, Джейн не отвлекаясь читала. В этом было что-то завораживающее, зовущее, манящее. Я никогда ранее не испытывал подобного притяжения к девушке. Для меня было все просто и понятно – я пользовался своей популярностью для удовлетворения своих же потребностей, но здесь я впервые почувствовал это новое, неведанное мне ранее чувство, желание смотреть на нее, быть рядом с ней, разговаривать с ней. Да что там! Я хотел прикасаться к ней. И в этом не было и капли чистой похоти, это было что-то новое, незнакомое.

С очередным порывом ветра Джейн поплотнее натянула клетчатый шарф, прячась в нем практически по самый нос, когда Адам в моих наушниках снова запел о «капельках пота». Это меня вернуло с небес на землю. Я потушил окурок и закинул в урну, решительно направляясь к скамье, где сидела Джейн. Пока я приближался к ней, в голове то и дело круговорот мыслей сжевывал одну идею за другой – как подойти к ней, что сказать, просто сказать «привет» или сесть на скамью рядом, задать какой-то вопрос, какой именно, о чем говорить потом. Нерешительность куда хуже, чем неудачная попытка, этот урок я усвоил еще на недавних танцах. Все эти мысли сшибали с ног предыдущие одну за другой, когда же я остановился перед ней тенью, скрывая ее от солнца и она подняла на меня свои малахитовые глаза, в голове словно завыла сирена. Что делать? Что сказать?

Взгляд Джейн смягчился, когда она узнала меня и робкая улыбка коснулась ее губ. Не придумав ничего лучше, я вынул черный маленький наушник из уха и протянул ей. Она засмущалась и покраснела, но протянула руку, чтобы взять его и тут я понял, что мне нужно сесть с ней рядом, чтобы она могла послушать музыку вместе со мной. Господи, я дал ей послушать самую сексуальную мелодию из альбома с ее именем! О чем я вообще думал?

Опустившись на скамью рядом с Джейн, я придвинулся поближе. Мы несколько минут молча слушали Maroon 5, сидя в университетском парке, робко переглядываясь. Мы были соединены черной лентой музыки, одной на двоих. Мое сердце так громко стучало в груди, что я боялся, как бы Джейн не услышала его. Я переключал песни пару раз, наслаждаясь мелодией вместе с ней. Она отложила чтение, но не спешила закрывать книгу.

– Что ты читаешь? – стараясь держаться как можно более непринужденно, спросил я.

– Сэлинджер. Осталось закончить пару абзацев.

– Для задания, я помню.

– Не только. Мне нравится то, как он пишет. Это вдохновляет. Простота слога и свобода мысли. Я учусь у него.

Все еще переплетенные музыкой, мы попеременно смотрели друг на друга. Когда говорила она, то взгляд ее был устремлен вперед или в небо, тогда я без зазрения совести смотрел на нее, и наоборот, стоило ей только повернуть голову ко мне, как я тотчас принимался блуждать взглядом по округе.

– Я читаю Сэлинджера уже раз третий. И мне никогда не надоест, – тихо закончила она, вздыхая.

– Давно хотел перечитать роман. Могу я взять у тебя книгу?

Я потянулся к книге в темно-синей классической шершавой обложке, не задумываясь о том, что мои озябшие руки коснулись ее пальцев, когда я забрал томик у нее из рук. Перелистывая страницы, дабы скрыть волнение в руках после случайного прикосновения, я посмотрел на Джейн.

– Я не дочитала.

– Ты говоришь, что читала ее раз пять…

– Три.

– Тогда ты точно помнишь, чем закончилось, верно?

Она поджала губы в витиеватой улыбке.

– Вообще-то я не имею привычки давать книги из личной библиотеки…

– Я очень быстро читаю, – принялся уверять ее я, наконец бесстрашно глядя в зелень ее глаз.

– Ладно. Можешь взять ее и восполнить пробел в этой нише.

Я крепко сжал в руках книгу, улыбаясь Джейн, когда заметил, что плейлист в наушниках, в которых мы все еще оба находились, привел нас к песне «Harder to breathe», как нельзя кстати описывающей мои ощущения в тот момент.

– Что это за группа, кстати? – спросила Джейн, опираясь освободившимися руками на скамью и вытягивая ноги. Она склонила голову вниз и когда посмотрела на меня в ожидании ответа, прядь ее разбуженных солнцем огненно-рыжих волос непослушно скрыла часть ее лица от меня.

Я вообще не понимал, что творю, но опомнился лишь когда мои пальцы коснулись теплой кожи ее щеки – я убрал прядь ее волос за ухо, дабы иметь возможность смотреть на нее. Джейн покраснела и смущенно опустила взгляд, закусывая губу. Уверен, что мне было слышно, как забилось ее сердце.

– Дебютный альбом новой группы. «Песни о Джейн».

– Ты серьезно?

– Клянусь, – не удержавшись, рассмеялся я. – Я сам только понял, что они о тебе. Ну не совсем о тебе… просто про некую Джейн…

Она так искренне заулыбалась, ослепляя меня обворожительными ямочками на щеках. Это было обезоруживающе, и я сам не знаю почему подскочил, выпрямляясь. Наушник выпал у Джейн, цепляясь за волосы. Она принялась распутывать их, высвобождая маленького черного заложника своих пут.

– Кхм… прости. Не подумал… Проводить тебя?

– Можно, – кивнула Джейн. И мы направились по гравиевой дорожке в сторону общежитий.

Помню я благодарил проектировщика за то, что общежитие мальчиков и девочек находилось в университете в одном здании. Два первых этажа отводились студентам мужского пола, а два последних – женскому. В колледже часто шутили на эту тему, мол, чтобы добраться до девушки, нужно карабкаться по балконам. Видимо, раньше именно так и поступали наши предшественники.

– Ну вот мы и пришли. Спасибо, что проводил, – Джейн остановилась у подножия лестницы на третий этаж.

– Я могу проводить тебя до комнаты.

– Не сегодня. В следующий раз.

Я перевел взгляд с верхних ступеней лестницы на Джейн. Меня буквально огорошили ее слова.

– В следующий раз, значит, – не сдерживая улыбку, повторил я следом за ней.

– Я пойду, – тихо произнесла Джейн.

– Спасибо за книгу, – я крикнул ей вслед, привлекая внимание проходивших мимо студенток.

– С возвратом! – строго кинула она мне, находясь уже на несколько ступенек выше меня.

– Обещаю. Со мной Сэлинджер в безопасности.

– Вот и славно.

Я читал «Над пропастью во ржи» раз пять и все равно выпросил у нее книгу. Черта с два, это можно было назвать логическим поступком! Мне просто хотелось иметь возможность снова заговорить с ней. Пускай даже это будет знакомая мне от корки до корки книга.

И вот я лежал на распутье с телефоном в одной руке и с книгой Джейн в другой, когда Томас уверял меня, что мне необходимо встретиться с Астрид или еще кем-либо, чтобы слегка вышибить из головы мысли о Джейн. Я согласен с тем, что людей всегда можно кем-то заменить, но ее я больше заменить не хотел никем и никогда. В этом было странно и страшно признаться самому себе.

Тем более отношения с Астрид становились довольно натянутыми, поскольку нас с Томом все чаще можно было заметить в компании друзей Кэрол, где всегда была Джейн. Впервые мне было комфортно в такой большой компании людей, по-своему интересных, невероятно разных, со своими увлечениями, характерами и манерами, однако, эти девчонки были вместе не разлей вода. И Астрид наблюдала за нами со стороны в перерывах между лекциями и обязанностями главы студсовета, а порой она подходила к нам за столик и выдергивала меня по тому или иному вопросу. Я нехотя шел за ней, выслушивая все новые и новые отговорки для привлечения моего внимания, однако, не мог не заметить в ее стойке, в сопровождавших ее прикосновениях ко мне бурлящую по венам ревность. Мне казалось, она не столь заинтересована во мне, и то, что я увлекся очередной девушкой не будет для нее проблемой. Но я ошибался.