Мне нужен герой! I NEED A HERO!

– Так вот почему ты её бросил… ты её защищаешь… – Не поздновато ли, Глеб? – с ядом во рту произнесла я. – Если всё так серьёзно, почему ты вообще нас втянул в это?

– Я не планировал это! – вдруг резко закричал он, а затем, быстро поняв, что может разбудить отца, перешёл на шёпот. – Всё происходило так естественно, так быстро, что я даже не успел понять, как уже стал частью компании и второй половинкой девушки, которая взяла меня в оборот с такой страстью, что я уже не мог отвертеться… да я и не хотел, – в его словах было много отчаяния, а глаза кричали громче слов, он обессиленно снова рухнул на песок, запустив руки в волосы. – Я совершил ошибку… не нужно мне было заходить так далеко, но она видела во мне сильного мужчину, она не знала, какой я внутри, но полюбила…

– А ты её отверг, ничего не сказав, – села рядом я, сказав это ледяным тоном.

– Я не мог, – он провёл руками по лицу, словно стирая усталость, которая уже за многие годы приросла к нему. – Вам нельзя со мной общаться и дружить, – сказал он с полными грусти и боли глазами. – Я уже мёртв…

Я покачала головой, смотря в одну точку. Это было безумием… Может, мне это снится? Да… наверняка я завтра проснусь и увижу такого же счастливого Глеба, который носится с бумажками отца, а то, что сегодня, – это просто… бред…

– Ник, пожалуйста, никому не рассказывай, – взмолился парень.

– Может, стоит поговорить с отцом? Он поможет. Он поймёт… – попыталась я предложить ему помощь, но тот лишь снова закипел и вскинул руками.

– Нет! Отцу особенно не говори! Я сам разберусь с этим.

– Я вижу, как ты разбираешься, – бегством ты ничего не решишь, – заключила я, обхватив ноги руками. Внезапно стало холодно.

– Что-нибудь придумаю, просто дай мне на это время, пожалуйста.

Я еле заметно кивнула, но Глеб заметил это и расслабленно выдохнул, я же, наоборот, ещё больше напряглась и задумалась. Так странно. Со мной рядом сидит человек, которого, пусть я и знаю всего лишь год и то не очень близко, но он зависел от меня… а ещё уже считал себя мёртвым. От этой мысли становилось жутко. Да, я не пускала Глеба так глубоко в сердце, как, например, Даню или Лилю, которые были мне уже близкими друзьями, но я не могла просто оставить его одного со своей проблемой, я не могла отказать ему, даже несмотря на то что мне придётся отказаться от поездки к маме, от празднования дня рождения подруги и от самой долгожданной встречи с человеком, к которому меня тянет с космической силой.

Месяц. Много или мало? Хватит ли этого времени для того, чтобы найти выход? А для того чтобы разлюбить?

Марк… Сколько же ещё нам предстоит преодолеть времени и расстояния?

Глава 45 Марк

– Получи! Ха-ха! – Ярик победно махнул руками, в которых был геймпад, с лицом человека, который будто не просто победил в виртуальной драке, а выиграл миллион. – Это была лёгкая катка, чувак, ты просто жмёшь на все кнопки подряд без особого интереса, а нужно знать комбинации… – он растянул последнее слово, сделав ударение на букву «а» и проговорив это очень высоким голосом, что было ему не свойственно.

– Ну, прости… чувак, – я усмехнулся и тоже сделал акцент на последнем слове, а затем снова взял в руку бутылку с пивом. Друг лишь махнул рукой.

– Вот почему я не влюбляюсь в женщин – одни страдания да мучения, – он выключил приставку и убрал джойстики.

– А… Поэтому? А мы-то думали… – начал я, подкалывая Ярика, на что тот лишь улыбнулся. Он никогда не обижался на шуточки, связанные с тем, что в его жизни была лишь одна женщина. А нет, две. Ещё мать.

– Смейся, смейся, только посмотри на себя и на меня: я не выгляжу как комок нервов с щетиной и пивом в руках. Это, кстати, какое по счёту? – спросил он, возвращаясь на диван. Я успешно проигнорировал его вопрос, допивая полбутылки залпом.

– Уууу… преподаватель… да ещё и алкоголик, – не унимался Ярик.

– Отстань, у меня отпуск, могу себе позволить.

– Отпуск? – Ярик фыркнул, разваливаясь на диване. – Марк, у тебя не отпуск, а добровольное заточение. Ты не выходишь из моей квартиры восьмой день, борода уже птичьи гнёзда вьёт, а из развлечений – только я да эта дурацкая игра, в которой ты всё равно проигрываешь. Ещё и кота своего привёз – он порвал своими когтями мне все шторы! Зачем он тут?

– Ему скучно одному… – с грустью посмотрел я на Рафаэля, который лежал на тумбочке рядом с чистым постельным бельём.

Ярик выхватил у меня из рук пустую бутылку и поставил её на пол с таким видом, будто разоружал террориста.

– Ладно, признавайся. Что стряслось с твоей студенткой? Та, с глазами… ну, знаешь, «Они видят меня насквозь», – процитировал он мне же самого себя.

– Ты не понимаешь. Ты плохо смотрел… – немного хмельным языком произнёс это я и принялся доставать телефон. – Я щас ещё раз покажу.

Ярик лишь с каким-то безумством покачал головой. Нет, ну он видел меня в разных состояниях, но видеть таким из-за девушки ему не доводилось. С Ангелиной у меня такого не было.

Я достал телефон, привычным, я бы даже сказал, заученным движением зашёл на её страничку, открыл фото, где она стоит в обнимку с Сизовой, а та показывает в камеру неприличный жест, а затем протянул телефон другу.

– Смотри, какие глаза… проницательные… хитрые, как у ведьмы, – с довольным лицом принялся я расхваливать внешние данные своей студентки. – А родинка на шее…

– Да здесь на пол-фотографии фак! – засмеялся Ярик, стирая с меня пелену очарования и возвращая на землю.

– Да куда ты смотришь! – я попытался выдернуть из рук свой телефон, но Ярик не дал и отвернулся.

– А что… мне нравится… бунтарка… и футболка прикольная… я тоже люблю Нирвану, а она ничего… – он прилип к моему телефону как муха к навозу и не торопился мне его возвращать. – А она тоже твоя студентка?

– Да… Сизова Лилия… прогульщица, пофигистка с не очень-то хорошей успеваемостью, а что? Посвататься решил? – я игриво подмигнул ему.

Настроение сразу улучшилось. Оно, к слову, всегда улучшалось, когда речь заходила про Веронику, правда, этим я достал всех своих друзей, поэтому последние несколько дней тусил у Ярика, который терпеливо выслушивал мои дифирамбы.

– Красивая девчонка, но нет, хватит в нашей компании одного страдальца, – он с безразличным видом вернул мне телефон.

Я потянулся за новой бутылкой, но Ярик каким-то шустрым движением отпихнул шестипак подальше и решил разговорами меня отвлечь.

– Так и что у вас там стряслось? После того как ты почти поселился в моей хате, нормально так ничего не объяснил, только пьёшь и пьёшь.

– Вероника, – хрипло выдохнул я её имя, и оно обожгло горло, как крепкий виски. – Она… ну, судя по фотографиям на её страничке, она улетела.

– Улетела? Куда? В смысле улетела? – Ярик приподнялся на локте, и вся его насмешливость куда-то испарилась.

– Туда, где море, песок, пляж…

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь мерным гулом холодильника. Друг свистнул.

– Не понял. Просто взяла и свалила? После всего, что было?

– Да, но я заслужил это, – горько усмехнулся я. – Да и ей нужно время. Разобраться. Решить… кто я такой. Изменщик или… – я замолчал, не в силах договорить.

– Идиот, – беззлобно констатировал Ярик. – Романтик и идиот. Ну и как, часто пишешь? Звонишь? Строчишь стихи в её мессенджер?

– Нет. Обещал не давить. Ждать.

– Ага, ждать. С пивком да с приставочкой. Классный план, – он показал два пальца вверх. – Слушай, а она хоть один знак подаёт? Хоть что-то?

– Нет, да и не должна она. В её голове столько сомнений и мыслей, что не сообразишь, что делать, за несколько дней. Она имеет право на тишину. Тем более, она… женщина, а они любят подумать подольше, прежде чем принять решение.

– Они любят, когда их добиваются! Ну и всю ту чушь с романтикой. А ты не думал, чтобы полететь к ней туда?

– Нет… всё это намного сложнее, чем ты думаешь. Она должна сама понять, чего хочет, я не должен на это влиять, я не хочу. Это должен быть её осознанный выбор.

– Матерь Божья… какие же вы… сложные… – он махнул рукой и потянулся за своей курткой. – Ладно, философ несчастный. Твои правила.

Он порылся в кармане, достал смятую пачку сигарет, мотнул головой в сторону балкона:

– Выйдешь? А то тут пахнет тоской и пивным перегаром.

Я молча кивнул, поднялся с дивана и последовал за ним. Тёплый ночной воздух ударил в лицо. Ярик, прислонившись к перилам, закурил, протянул пачку мне.

– Слушай, – он выдохнул струйку дыма, следя, как её уносит ветер. – А что, если она там не одна? Что если встретится ей кто-то, кто не будет сидеть сложа руки и ждать, пока она «осознанно выберет»?

Я сжал кулаки. Эта мысль уже грызла меня изнутри не один день.

– Это её право.

– Её право? – Ярик резко повернулся ко мне. – Марк, ты же хочешь, чтобы она вернулась. К тебе. Так почему ты действуешь так, будто тебя вообще всё устраивает?

– Я не знаю, как ещё действовать! – голос сорвался, прозвучав громче, чем я планировал. – Я не могу её преследовать! Я не могу заставить её простить меня! После того, что я сделал… У меня нет на это права.

– Право, прощение… – Друг с силой потушил окурок. – Ты всё усложняешь. Иногда всё просто. Хочешь её – борись. Боишься её потерять – скажи ей об этом. Прямо сейчас. Напиши просто: «Скучаю. Прости». Или умри в одиночестве со своим пивом, принципами и тем волосатым чудовищем, которое делает вид, что это ЕГО квартира. Выбор за тобой.

Он повернулся и направился к двери.

– Я пошёл в магазин, в холодильнике только один алкоголь, а еды нет. Скоро вернусь.

Дверь за ним закрылась. Я остался один на холодном балконе, смотря на огни города и повторяя в голове его слова. Может, он и прав. Может, стоит написать? Может, сейчас я упускаю её? Я в порыве смелости достал телефон и быстро напечатал ей одно слово, всего одно, а затем уставился на экран как придурок. Отправить…? Думал долго. Так долго, что Ярик успел вернуться из магазина с двумя огромными пакетами, а я, стоя на балконе и дыша свежим воздухом, понимал, что всё это не должно быть так, не в порыве алкогольного опьянения. Она придёт, она вернётся. Я же не мог ошибиться с тем, что видел в её глазах. И я медленно спрятал телефон назад в карман, с сообщением, которое было сохранено в черновик.

«Скучаю»

Глава 46 Вероника

– А ВОТ И ЯЯЯ!!! – мой крик заставил Даню вздрогнуть так, что пакет с попкорном выпорхнул из его рук, рассыпав золотистыми хлопьями по всему дивану.

– НИКУСИИИИК!!! – он буквально взлетел с дивана, забыв про всё на свете, и ринулся ко мне, сжимая в таких объятиях, что захватило дух.

Мой рюкзак полетел на пол, и мы наконец смогли нормально обняться.

– Боже мой, почему не предупредила!? Я бы встретил! Уффф, детка… – он отстранился, держа меня за плечи, и его лицо расплылось в самой искренней улыбке. – А ну-ка, покрутись!

Я послушно сделала пируэт под его восторженный смех.

– Да ты просто богиня! – его глаза бегали по мне, выхватывая детали. – Такой ровный, красивый загар… А твои волосы!!! Они же выгорели на солнце! – он сказал это так, словно случилось какое-то чудо или катастрофа, в общем так, что я не поняла, хорошо или плохо, ведь теперь я была блондинкой.

– Ну, а ты-то сам! – отбила я атаку, тыча пальцем в его румяные щёки. – Прямо как персик! Тоже на море был? Так рассказывай – где пропадал? И, главное, с кем?

Даня, наконец, спохватился и покатил мой чемодан вглубь комнаты.

– Ой, да это я в деревне загорел! Расскажу, но это не так интересно, как твой Кипр! Ну? – оставив чемодан в покое, он принялся сметать в руку остатки попкорна с дивана. – Познакомилась там с кем-нибудь… особенным? – он поднял брови, изображая крайнее любопытство.

Я выпила стакан воды, прислонившись к кухонной тумбе.

– Эмм, ну… с несколькими ребятами. Мы катались на квадроциклах по дюнам…

– Боже, ты должна рассказать мне всё! – он почти подпрыгнул от нетерпения.

– И мне! – в коридоре, словно из ниоткуда, появилась Лиля. Она уже снимала свои стильные чёрные мюли и с лёгкой укоризненной улыбкой окинула взглядом приоткрытую дверь. – Вы чего не закрываетесь? Заходи кто хочешь и бери что хочешь? – но в её глазах плескалась та же радость, что и у Дани.

– Мой беленький цветочек! – завопил Даня, и мы, как два сорванца, ринулись к Лиле, заключив её в шутливые объятия с двух сторон.

– Как же я по вам скучала, господи! – она затараторила, поправляя растрёпанные от наших объятий волосы, но глаза её сияли. – Мне нужно столько всего вам рассказать!

– Для начала – с прошедшим тебя! – выдохнула я, отдышавшись. – Ты уже отметила день рождения?

– Отметила, – Лиля махнула рукой, будто отмахиваясь от надоедливой мухи. – Была куча родственников, даже каких-то дальних, которых я вообще не знаю. Но это вообще не считается! Мы отметим с вами отдельно. В клубе!

– Снова в клубе? – я закатила глаза с драматическим вздохом. – Мы не можем отметить это, например, дома? С пиццей, фильмами…

– Детка, мне девятнадцать, а не девяносто! – Лиля уперла руки в боки. – Насидишься ещё дома! Но сейчас не об этом. Предлагаю выпить за встречу и обсудить все – грязные и не очень – сплетни! Что думаете?

– Я за! – встрепенулся Даниил, но его лицо сразу вытянулось. – Только придётся сходить в магазин. В этом доме алкоголя совсем нет.

– Ну, как нет… – с загадочной улыбкой я подошла к своему чемодану. Друзья смотрели с недоумением, пока я аккуратно раздвигала стопки футболок и платьев. Их взгляды стали выражать лёгкую тревогу за моё психическое состояние, но ровно до того момента, пока я не извлекла из глубины чемодана двухлитровую бутылку текилы с красочной этикеткой.

Комната взорвалась восторженными криками.

– Прямиком из Кипра? – Даниил выхватил у меня бутылку, разглядывая её как священный артефакт.

– Ну… из дьюти-фри, – я виновато улыбнулась, опершись на руку.

– Да какая разница! – Лиля затрясла Данилу за руку, не в силах сдержать нетерпение. – Открывай уже!

И друг, не заставляя себя ждать, ринулся за стопками, оставив за собой лишь радостное оживление.

Это был один из тех вечеров, что врезаются в память навсегда – тёплый, слегка размытый по краям от текилы и безудержного смеха. Мы перебивали друг друга, вставляли шутки, уточняли детали, и от этого наша беседа становилась только живее – словно мы не просто делились новостями, а вместе пересобирали рассыпавшуюся за лето мозаику нашей дружбы.

Воздух в комнате был густым от запаха попкорна, аромата текилы и чего-то неуловимого – того самого чувства полного принятия, когда можно рассказать любую, даже самую нелепую историю, и тебя не осудят, а подхватят и рассмеются вместе с тобой.

Открытый чемодан валялся неподалёку, из него по-прежнему виднелся край какого-то платья, словно напоминая, что я только что вернулась – и уже оказалась в самом сердце этого хаотичного, но такого родного мира.

Мы развалились на ковре, подушки были сброшены с дивана, чтобы создать ещё больше уюта. В центре нашего маленького круга сидел Даня, жестикулируя так активно, что его стакан угрожающе кренился. Мы, затаив дыхание, ловили каждое его слово, готовые в любой момент взорваться смехом или удивлёнными возгласами.

– А вот ещё, вот ещё! – Даня хлопнул себя по коленке, едва сдерживая смех. – Представьте: середина июля, жара адская, а меня мама заставляет поехать к бабушке на дачу – картошку окучивать. Ну, я такой, конечно, в отчаянии.

Он сделал глоток текилы, наслаждаясь предвкушением.

– Приезжаю, значит. Бабуля моя – ангел, но с причудами. Говорит: «Данечка, сначала сбегай в магазин, купи хлебушка да банку сгущёнки». А магазин в нескольких километрах, через лес. Ну, я и пошёл, в наушниках иду, кайфую. Возвращаюсь… и вижу: на краю поляны стоит такой огромный, важный козёл. Рогатый, взгляд исподлобья. И прямо на меня смотрит.

Лиля фыркнула, предчувствуя развязку.

– Ну, я стараюсь не паниковать. Думаю, пройду сторонкой, и всё. Только сделал шаг – этот рогатый монстр как зафыркает, как копытом землю процарапает! Я – быстрее в сторону, а он – ко мне. Я – за дерево, а он – вокруг дерева! Настоящий козёл-терминатор!

Мы уже давились от смеха.

– В общем, минут пять мы с ним танцевали вокруг этой берёзы. Я с батоном в одной руке и со сгущёнкой в другой. Потом не выдержал, швырнул в него батон! Попал прямо между рогов! Козёл от неожиданности замер, а я – драпать! Бегу по лесу, слышу – топает сзади, фыркает… Домчал до калитки, влетаю на участок и с разбега падаю в грядку с огурцами. Я клянусь, у меня чуть сердце не выпрыгнуло!

Даня закатил глаза, изображая ужас.

– Бабушка выходит на крыльцо и такая спокойно: «Ах, это ты Мишку спугнул? Он у соседа ручной, просто играться любит». И тут этот «Мишка» подходит к забору и начинает мирно жевать тот самый батон, который у него на рогах висел!

В комнате стоял оглушительный хохот. Лиля била кулаком по полу, а я схватилась за бок, чувствуя, как из глаз брызжут слёзы.

– Всё лето потом, – сквозь смех выдавил Даня, – этот козёл меня узнавал. Как только увидит – бежит навстречу, видимо, ещё хлебца ждал. Пришлось ему каждый раз дань платить – сухари из дома таскать!

– Дань, подожди, – Лиля подняла руку, едва переводя дыхание от смеха. Её глаза хитро сузились. – Так вот откуда у тебя эта новая модная причёска. Это же не стайлером уложено, это тебе Мишка стиль задал.

Комната снова взорвалась хохотом. Я чуть не поперхнулась текилой, а Даня с комичным возмущением провёл рукой по своим идеально уложенным волосам.

– Во-первых, это итальянский стайлер! – с пафосом провозгласил он, но тут же сник под наш дружный вой. – А во-вторых… Он оценил только самый свежий багет! У этого козла был вкус, я вам скажу, не хуже, чем у критика из Мишлен!

– Ага, – не унималась Лиля, подмигивая мне. – Значит, твоя главная летняя любовь – это Мишка, бородатый и рогатый? Ну что ж, я одобряю! Зато верный, не то что мой бывший.

– Он меня преследовал! – взмахнул руками Даня, изображая невинную жертву. – Это был сталкинг! Я должен был подать на него в суд! Но бабушка запретила – говорила, он хороший мальчик, просто одинокий.

– Ну конечно, – фыркнула Лиля, наливая всем по новой порции. – Одинокий мальчик искал себе партнёра для танцев вокруг берёзы. Дань, да ты просто сердцеед козлиный!

Даня сгорбился, делая трагическое лицо, но по его губам прыгала улыбка.

– Ладно, признаюсь. В последний день я ему целую булку «Бородинского» принёс. В знак прощания. Так он так трогательно на меня посмотрел… Кажется, я ему всё-таки нравился.

– Это была не любовь, – заявила я, наконец найдя в себе силы говорить. – Это был кулинарный роман! Ты был для него всего лишь удобным автоматом по выдаче хлебобулочных изделий.

– Ох уж эти мне токсичные отношения! – с пафосом вздохнула Лиля. – Использует тебя только ради твоих батонов и сухарей! Проснись, Даня, ты заслуживаешь большего!

Мы снова захохотали, и Даня, смирившись с участью быть объектом шуток, с комичной торжественностью поднял свой шот.

– Ну что ж… Выпьем за Мишку! За этого парня с отличным вкусом и прекрасными рогами!

– ЗА МИШКУ! – хором прокричали мы, и хрустальный звон стопок потонул в нашем общем смехе.

Понадобилось несколько минут, чтобы хоть как-то перевести дух – животы ныли от смеха, слёзы текли по щекам, а в груди приятно саднило от этих судорожных, непрерывных взрывов хохота.

– Я же правильно понимаю, что помимо твоего дня рождения у нас есть повод отметить ещё кое-что? – спросила я Лилю, стараясь звучать небрежно, как будто вопрос пришёл в голову сам собой. Я имела в виду её гастроли в той самой престижной труппе на испытательном сроке.

– Да нет, с чего бы? – легко пожала она плечами, заставляя меня, хоть и с трудом сквозь алкогольную дымку, насторожиться.

– Так, погоди, – я прищурилась, пытаясь поймать её взгляд. – Ты всё ещё не сказала… Тебя утвердили в труппе?

– Нет! – радостно воскликнула она, отчего рядом лежащий Даня икнул от неожиданности.

– Ой! Простите.

– Нет!? – И ты так радостно об этом говоришь? Ты же так мечтала туда попасть! Готовилась месяцами!

– Ну, просто… возникла одна щекотливая ситуация, – с наигранной невинностью начала она, и мы с Даней молча переглянулись, предчувствуя развязку.

А затем подруга поведала нам историю, от которой у нас челюсти отвисли до пола. Оказалось, в конце гастролей, после последнего концерта, её «очень громко и с креативными выражениями» попросили на выход. Всё потому, что она переспала с парнем, который был парой… самой художественной руководительницы.

– Он, к слову, был всего лишь второй скрипкой, – с лёгкостью в голосе добавила Лиля, – а она – дама с характером и с разницей в лет пятнадцать. Ходили слухи, что она его чуть ли не шантажировала, но я не вникала. Я просто оторвалась и отлично провела время. А коллективов в мире – вагон!

– Так это ты его соблазнила, дьяволица? – Даня толкнул её ногу с такой игривой ухмылкой, что Лиля театрально поправила воображаемую корону на голове.

– Всё может быть! А вообще, видимо, он сам одичал, раз связался с женщиной в возрасте. Но что сделано, то сделано. Я не жалею ни капли!

– Да уж, оторвалась так оторвалась, – я откусила кусочек сыра, переваривая информацию.

– Я так понимаю, с Глебом теперь окончательно всё? – поинтересовался Даня, и от одного этого имени у меня по коже пробежали мурашки, а сердце сжалось в ледяной комок.

Друзья, конечно, ничего не знали. Да я не собиралась им рассказывать ту исповедь, что вырвалась у Глеба в одну из ночей. Тот месяц дался ему невероятно тяжело. Я видела, с каким надрывом он держался перед отцом, вникая в бизнес, как его смех звучал фальшиво, а в глазах стояла пустота. На последнем ужине он, кажется, уже сдался – напился так, что отцу пришлось буквально тащить его на плечах из бара. Весь обратный полёт он проспал, а в аэропорту скомкано попрощался, бросив на прощание: «Забудь меня. И не копай это дело». Я послушалась. Но мысли о том, как ему помочь, не отпускали до сих пор.

Я откинула тяжёлые воспоминания и вернулась в настоящий момент.

Лиля лишь усмехнулась и опрокинула стопку.

– Это было его решением, а не моим. Я не могу спасать каждого парня, с которым встречаюсь! Да и вообще, к черту этих мужиков, если их нужно спасать! Просто из любопытства… Ты провела с ним два с половиной месяца. Может, чего интересного нам расскажешь?

Я задумалась. Вываливать на них свои догадки и обрывки его ночных кошмаров – не к чему. Расковыривать её раны – тем более. Я промолчала о том, как однажды ночью застала его в гостиной – он сидел в темноте и долго смотрел на их общее фото с Лилией. Кажется, она нашла свой способ залечивать раны, и я не имела права причинять ей новую боль.

Я рассказала о пляжах, о винах, о безумных поездках на квадроциклах, о том, как мы напились с отцом в какой-то портовой таверне… Но – ни слова о главном. И ни слова о Марке. Конечно, друзья ничего не знали, даже не догадывались. Но я чувствовала – вопрос висит в воздухе. И вот момент настал. Я замолчала, а на меня уставились две пары глаз, полных немого, но жгучего любопытства.

– Ой, ну спрашивайте уже! Вы и так слишком долго терпите! – всплеснула я руками, пока Даня разливал новую порцию текилы.

– Это ты сама нам расскажи, – прошептала Лиля, придвигаясь ближе. – Явно же что-то было. Он не мог вернуться и ни разу с тобой не связаться.

Даня энергично закивал.

– Да-да-да! Что-то тут нечисто!

Я сделала глубокий вдох.

– Ну, хорошо. Вы правы. Кое-что… было.

Они переглянулись, замерши в ожидании.

– Ну, не томи! – Лиля потрясла меня за руку.

Я посмотрела на них прямо и произнесла ровным, будничным тоном:

– У нас был секс.

Даня, который как раз подносил стопку к губам, замер на полпути. Его глаза стали похожи на блюдца. Лиля резко выпрямилась, и её собственные глаза округлились до невозможного.

3… 2… 1…

– ЧТОOOOO?! – их синхронный вопль буквально содрогнул стены комнаты.

Я рассмеялась, пряча лицо в ладонях. Я знала, что это станет главной темой вечера. Возможно, даже не одной недели.

Глава 47 Вероника

Они бы не отстали, пока я не рассказала всё, да ещё и в подробностях. И если честно, то я и сама устала носить это в себе. Поэтому слова полились сами – нервно, сбивчиво, с дрожью в голосе. Я выложила всё как на духу, не скрывая ни боли, ни злости, ни той странной нежности, что прорывалась сквозь всё это. Моя тирада длилась минут пятнадцать, и когда я наконец замолчала, а в горле пересохло, в комнате повисла гробовая тишина.

Друзья молчали. Они не осуждали, не поддерживали – просто молчали. И от этого молчания стало как-то не по себе, будто я только что совершила что-то необратимое.