Голос из прошлого

Владимир Харитонов

Голос из прошлого

Глава первая. Опасная встреча

Погода в начале января за десять лет до нового тысячелетия и ожидаемого многими жителями планеты Земля Апока́липсиса выдалась неустойчивая. То с неба сыпется дождь со снегом, то ударит мороз, и люди скользят по гололеду, еле удерживая равновесие, довольно смешно передвигая конечностями. Иногда всеми четырьмя. Вот и вечером на Рождество в небольшом волжском городке неожиданно хлынул ливень, как предвестник будущих катаклизмов, хотя с утра в замысловатом танце кружились крупные снежинки, и небольшая минусовая температура подсушила дороги. От АЗЛК, так местные жители прозвали новый микрорайон, построенный для рабочих крупного машиностроительного завода «Москвич» в сторону поселка Буденный старательно обходя образовавшиеся лужи, не спеша двигалась женщина. На ее еще не старом лице читалась усталость и какая-то непреходящая тревога. Но преддверие двухтысячного года и возможные беды для всего человечества не очень беспокоили пятидесятидвухлетнюю Альбину Федоровну. Да и на сегодняшнюю ненастную погоду она не обращала никакого внимания. Ее заботили более мелкие, можно сказать, житейские проблемы.

Старший сын Михаил, проживавший с женой Ольгой и восьмилетней дочерью Светланой в ее трехкомнатной квартире, в очередной раз поругался с братом Алексеем и категорично отказывался идти к нему в гости на день рождения. Как ни уговаривала мать хотя бы ради праздника усмирить гордыню, и пойти вместе с ней к имениннику, тот ни в какую не соглашался. А когда она уже одетая открыла входную дверь, бросил вдогонку: «Иди одна, поздравляй своего незаконнорожденного». Любимый сыночек Лешенька появился на свет утром 7 января двадцать четыре года назад. Аля надеялась, что жизнь его будет радостной и беспроблемной, раз родился с Христом в один день. Однако Алексей с раннего детства казался во всем невезучим – то руку сломает, играя в футбол, то ногу …буквально на ровном месте. «Наверное, такая судьба ему предначертана из-за меня,– думала Альбина,– забеременела во грехе хоть и от любезного сердцу человека, но…при живом нелюбимом муже, с которым промучилась целых девять лет. Постоянно пил, да орал матом. А иногда по пьянке и колотил…И чего, дура, связалась с ним будучи молоденькой симпатичной девчонкой, сама не знаю. Вроде все выходят замуж, и мне хотелось семейного счастья, а кроме этого Владимира серьезных предложений никто не делал. Обождать бы чуток, дождаться настоящей любви… Ведь пришла же она, пусть и на девятом году безрадостной жизни с нелюбимым. Коленька, брат лучшей подруги Насти, пожалуй, единственный кто по-настоящему любил меня. Да и я его всей душой… и даже младшего сына в честь его назвала. Он меня на руках был готов носить. Когда до него дошли слухи, что Владимир, прознав про любовника, сильно избил меня, к тому же прилюдно, хотел убить изверга из ружья. Еле отговорила… Зачем уехала из Лежнева в эту Кинешму? Развелась и развелась, многие разводятся. Николай бы меня и с ребенком взял, тем более что второй-то сын от него. Вот Леша и несчастливый такой… Так ведь и младшенький Колька не от Святого Духа появился, а от настойчивого слесаря ЖЭКа Семена, с которым вместе трудились. Причем «по пьяному делу»… И отчество-то ему в метрики чужое записала – Алексеевич. Папаша и не знает, что я в одиночку сына вырастила. Да какого везучего…Все-то у него ладится. Недавно женился по любви на Ленке, симпатичной и тихой девчонке. У нее неожиданно отец оказался совсем не бедным. Хоть и жила семья скромно, сразу дом молодым справил, машину помог приобрести… Конечно, не новую, но «Жигули» девятой модели. И со старшими братьями Николай всегда в ладу живет. Вот и сегодня пришел к Лешке веселый, с подарками со своей ненаглядной скромницей. А тот сидит как сыч злой и пьяный, на Мишку дуется. Ведь в детстве как хорошо дружили, старший словно отец родной не отходил от братика. Оставляла их одних, не переживала. А как родился Коленька, Мишку словно подменили. Лешу стал обижать, видимо считал раз отцы разные, то вроде, как и не родные. Ревновать стал к материнской любви, видел, что среднего больше лелеют и отыгрывался на нем, более слабом. Как их помирить, ума не приложу… Родные братья, а хуже чужих. Из-за них сегодня вот уже второй раз мотаюсь туда-сюда, от одного к другому. Так хотелось, чтобы за одним столом все вместе посидели»…

Справа появился сосновый бор, состоящий из двух десятков крупных деревьев, разделяющих городской микрорайон и поселок. Огромные ветви под воздействием ветра издавали какие-то тревожные звуки, словно предупреждая о приближающейся беде. Десятый час вечера, а небо мутное, словно штормовой океан, не видать ни звездочки, ни беззаботного полумесяца. Вдруг невеселые размышления прервал жалобный кошачий голос, раздавшийся из-под ближайшего куста. «Уж, не мой ли Барсик орет хозяйку увидев, – мелькнуло в голове, – третий день пошел, как пропал из квартиры. Чай проголодался засранец». Женщина свернула с дороги и по тропинке двинулась на разрывающий сердце звук вглубь редкого лесочка. «Мяу» раздалось чуть дальше.

–Кис, кис, кис,– негромко, но настойчиво повторяла хозяйка беглеца.

–Мяу, мяу, мяу, – звучало в ответ, но все дальше и дальше от злополучного кустика.

«Вот ведь какой стервец, в догонялки решил поиграть, – подумала Альбина Федоровна, – брошу одного в лесу и выживай, как хочешь». Именно в этот момент откуда-то слева, словно из-под земли появился идущий неровной походкой высокий и широкоплечий мужской силуэт. Он бесцеремонно задел плечом невысокую женщину и как ни в чем, ни бывало, двинулся дальше, впереди по тропинке. Промолчать бы Альбине, не заметить появившейся в душе обиды, так ведь нет…

–Ты что толкаешься, убогий? Тебе места мало? – довольно громко произнесла пострадавшая.

Конечно же, не физически пострадавшая, а пока только морально. Мужик остановился, повернулся на голос и радостно вскрикнул:

–Алька, ты что ли, зараза?

–Я…, – растерянно ответила мать троих детей, – а ты-то кто? Откуда меня знаешь?

–Да Семен я, Семен, помнишь такого? С тобой в одном ЖЭКе работали… и не только работали.

После этих слов мужчина ехидненько рассмеялся. Высокий и здоровый, одетый в черную фуфайку и простенькую шапку с искусственным мехом такого же цвета, он производил впечатление сбежавшего с «зоны» зэка. Тем не менее, без малейшего труда Альбина признала непутевого отца ее младшего сына. Невольно промелькнуло в голове: «Только помяни черта, как он тут». Именно поэтому она без особой радости от такой встречи произнесла:

– Ты же в тюрьме, я слышала, прописался. Вышел и опять…

В возникших воспоминаниях всплыл наглый образ того высокого и веселого слесаря, норовившего запустить свои руки под любую женскую юбку. Да и уселся – то он, как поговаривали на работе, за изнасилование клиентки. Та его вроде пригласила кран починить, а он ее на кровать повалил. Женщина и опомниться не успела, как он уже нахально творил свое грешное дело. Возможно, она бы и не возражала, да муж не вовремя явился. Хоть и внешне неуклюж, да и не расторопен, набросился с кулаками на насильника. А тот сдачи дал, получилась сумбурная потасовка. Правда, в итоге Семен убежал, муж в подобных ситуациях всегда сильнее, потому что прав. При этом и чемодан забыл со слесарными инструментами. Хорошо, что еще штаны не потерял, руками поддерживал…

–Двадцать годков отмотал за два срока с небольшим перерывом. Да ладно об этом-то… Ты-то кого тут ловишь? – Задумчиво сказал бывший любовник.

– Да кот Барсик из квартиры пропал три дня назад. Показалось, он в кустах орет. А ты как признал-то меня в темноте?

Бывший зэк засмеялся, но не так, как раньше открыто и громко, а как – то со скрытой злобой:

–А кто, кроме тебя первого встречного убогим обзовет?

Только сейчас Альбина заметила две бутылки самогона в руках бывшего знакомца, а тот, поймав ее взгляд произнес:

–Как хорошо, что я тебя встретил, а то Рождество одному как-то впадлу встречать. Пошли, по старой памяти посидим, выпьем, побазарим. Кстати, как раз пару дней назад кошак по мне прибился. Может твой?

Женщина с надеждой в голосе спросила:

–Черно- белый пушистый, ласковый такой?

Собеседник с утвердительно радостной интонацией ответил:

–Точно, он и есть. О ноги трется целый день, да на руки лезет.

Никакого подвоха Альбина не почувствовала и весьма заинтересованно спросила:

–А где ты живешь-то сейчас?

Семен, видя, что бывшая любовница «наживку заглотнула» с неискренней наивной простотой ответил:

–Так в том же доме, где и до сидки. Рядом тут… Чай не забыла, иногда заглядывала на огонек,… как прихотнется.

И вновь ехидненько так засмеялся, с издевочкой. «А раньше простой был, веселый, хоть и нахальный, но не злой, – подумала женщина. – Конечно, своего силой добивался, но без лишней грубости». На память пришла та вечеринка перед Новым годом, когда все работники конторы, кроме главного начальника, по приглашению Семена явились к нему домой. Перед этим прямо в рабочем кабинете выпили одну бутылку шампанского на пять человек, конечно же, душа просила продолжения праздника. А Семен подогрел подобное желание словами, мол, родители на праздники уехали в гости к своим родственникам в село Решму и он «живет в полной скуке один-одинешенек». Закупились в ближайшем магазине водкой, продуктами. Весело посидели, все выпили, съели, а потом как-то дружно заспешили по домам, хоть и время-то было не позднее. Но Новый год на носу, у всех семьи, дети… А Альбину сам черт видно дернул посуду помыть. Подумала: «Чего мужику-то маяться, быстренько перемою тарелки и домой побегу». Только у хозяина дома планы оказались совсем другие… Он, оставшись один на один с женщиной немного старше себя, схватил ее сзади в охапку и на руках унес в кровать. Альбина, конечно, взбрыкнула да не сильно, а он все целовал и целовал. В общем, эту ночь провела не дома. И потом не жалела об этом, еще несколько раз сама напросилась в гости. Сильный был мужчина, да и с понятием, что бабе нравится.

Прервав приятные отголоски прошлого и невольно возникшую похоть, молодка «бальзаковского возраста» ответила:

– Нет, Семен, сегодня не могу. У среднего сына день рождения. К нему и шла, пока кошку не услышала… Сейчас гляну твоего приблудного и побегу… Да и объявился ты как снег на голову через столько-то лет. Почти забыла я тебя.

Кавалер, не скрывая своего разочарования отказом, как-то неопределенно произнес:

–Ну, как знаешь, как знаешь. Пошли покуда. Только дом-то я, по сути, потерял, пока лямку тянул. Его под каптерку для стройки используют. Я спецом туда работать устроился, мне временно разрешили в кладовке бичевать, заодно и инструмент караулить. Света нет, воды тоже, а податься некуда.

Видимо разжалобить таким способом пытался бывший зек встретившуюся знакомую. А та, хоть женщина и простая, слушала и молчала. Подошли к бывшему дому Семена. Кругом тьма тьмущая, в двух окнах свечи горят и кладбищенская тишина, даже собаки не перелаиваются. Словно почуяло сердце Альбины беду, защемило внезапно, и непонятный страх объял душу… Мужчина пропустил к дверям женщину вперед, при этом церемонно наклонился и рукой дал знать, мол, заходи. Дама впотьмах прошла через небольшую террасу, открыла входную дверь и…попятилась назад. За столом, уставленном нехитрой закусью сидели два незнакомых мужика, с изумлением разглядывая незваную гостью. Оба невысокие, худые, как-то подчеркнуто простенько одетые и с таким бегающим, словно у загнанной в угол крысы взглядом. Женщина еще раз рванула на выход, но сильные руки Семена бесцеремонно толкнули в спину, да так, что Альбина упала на пол. В падении расслышала злой голос бывшего любовника:

–Ты куда, падла, намылилась?

Последнее, что смогла выкрикнуть Альбина Федоровна перед тем, как потеряла сознание от удара в затылок:

–Убогий, что творишь, я же твоего сына вырастила?

Между тем, не обращая никакого внимания на прогнозы синоптиков, природа творила свой беспредел. Сразу после дождя ударила по улицам городка двадцатиградусным рождественским морозом…

Глава вторая. Осмотр места преступления

Начальник местного уголовного розыска Владимир Александрович Климов был человеком верующим и хоть и скрывал от сослуживцев свои убеждения, но храм посещал регулярно. Вот и в ночь на Рождество на своей старенькой «шестерке» прикатил в деревню Горки, подальше от города и всю ночь простоял службу, которую проводил знакомый батюшка Владислав. Оперативник хоть и был весьма среднего роста, однако коренастый и обладал неимоверной силой. В простенькой старенькой кожаной курточке с шапкой из собачьего меха в руке, кои в те времена были весьма модны, тридцати пятилетний молодой человек ничем не выделялся среди многочисленной толпы других прихожан. Он не искал глазами возможных знакомых, не пытался заговаривать с соседями, а просто молился, тихо повторяя за батюшкой слова знакомых молитвословий, время от времени осеняя себя крестными знамениями. Поскольку впереди намечалась еще пара выходных, вернулся только под утро. Зато дома решил отоспаться разом за все предыдущие недосыпы и больше никуда в эти праздники из квартиры не выходить. Тем не менее, к вечеру 7 января не удержался и вновь заявился в тот же храм на торжественную вечерню, мол, понедельник последний день новогодних каникул, не рабочий – проваляюсь, весь день в постели. И вновь невольно обманул себя… Ведь издревле известно «человек предполагает, а Бог располагает»… Жена Марина довольно грубо растолкала благоверного, как ему показалось, спозаранку со словами:

– Гражданин начальник, вставай уже. Телефон аж разрывается, наверное, со службы звонят.

Еще не до конца проснувшись, Владимир тихо ответил:

– Скажи, что меня дома нет.

И…повернулся на другой бок в надежде сразу же уснуть. Но законная супруга была не первый год замужем, поэтому не побежала выполнять указания Владимира, а громко сказала:

–А вот ты сам и скажи, мол, нету меня. Отстаньте.

Между тем домашний аппарат, стоящий на полочке в прихожей издавал почти хрипящие звуки, видно устал, бедолага. Климов, увидев на настенных ходиках 8 часов 10 минут в сердцах бормоча ругательства, в одних семейных трусах подошел к телефону и снял трубку:

–Але, кто звонит?

В ответ услышал бодрый и четкий, словно у диктора радио голос:

– Это дежурный по отделу капитан Киселев. У нас убийство в районе новостройки «Санта-Барбары». За вами прислать машину или вы сами доберетесь?

«Ну, вот и отдохнул», – промелькнуло в голове, однако вслух ответил:

–Присылай, я хоть кофе пока выпью.

Наспех почистив зубы и поводя по щекам электробритвой «Харьков», уселся за кухонный столик, на котором уже стояла готовая чашка любимого напитка. Струйка ароматного пара, стремящаяся к потолку свидетельствовала, что он горячий, а порезанный белый хлеб, накрытый сверху колбаской и кусочком сыра, что супруга «мента» не забыла свои непосредственные обязанности.

Тем не менее, желание испортить настроение еще кому-то, кроме себя заставило сделать замечание:

–Ну, погляди, Марин, брюки у костюма мятые. Рубашка не подходит к галстуку…

Марина знала цену подобным замечаниям, поэтому ответила:

– Ты с церкви явился под утро, я разглядеть твою одежду не успела, а галстук возьми другой у тебя их полно в шкафу.

На улице раздался сигнал милицейского Уазика, Климов, бросив свое половинке на прощание: «Бывай», рванул по лестнице стандартной панельки с третьего этажа вниз. За рулем сидел улыбчивый Николай Краснов, дослужившийся, за пять лет до звания сержанта:

– Здравствуйте, Владимир Александрович, с прошедшим вас Рождеством!

«Он еще и издевается», – промелькнуло в мозгу, но ответил сдержано:

–Спасибо, спасибо, и тебя с праздничком. А чего ты один? Опергруппа-то где?

У Николая, по-видимому, доклад оказался готов заранее и он бодро сообщил:

– Следователя прокуратуры Горшкова, эксперта Сироткина и дежурного опера Михаила Мухина я из отдела доставил на место. Они ждут вас.

Климов не любил, когда осмотр места происшествия начинали без него – что-то подвинут, перевернут, натопчут, а он обладал феноменальной памятью и мог восстановить обстановку даже через год. Дорогой водила, что-то твердил про «ненормальную погоду» и гололед на проезжей части, но начальник сыска почти не слушал. Он обдумывал наперед, кого из подчиненных лишит законного выходного, дабы ни на минуту не забывались, в каком престижном подразделении служат.

«Так… «Санта-Барбару» обслуживает старший лейтенант Костин. Хороший опер, инициативный. Пришел в розыск мстить преступному миру за гибель отца. Жалко, я не застал его, матерый был сыщик Юрий Васильевич,1947 года рождения. В двадцать три года по направлению комсомольского собрания Красноволжского комбината, где трудился слесарем, пришел инспектором в уголовку. За шесть лет дослужился до того же звания, что и у сына. А 17 сентября 1976 года с участковым Кубышевым по приказу начальника розыска Гладышева сидел в засаде в городе Заволжске на другом берегу Волги-матушки. Караулили в частном доме его владельца, трижды судимого за грабеж «Седого». Тот по освобождению за ум не взялся и в нашем городе, «мол, меня тут никто не знает» хотел в ночное время ограбить семейную чету Гавриловых. А мужик-то крепкий оказался и не трусливый. Вот только ножа у «Седого» не заметил, тот три раза успел пырнуть в живот. Однако потерпевший выжил. Показания дал и грабителя опознал, правда, по фотографии. Вот и появилась необходимость его задержать…

Что интересно – рецидивист двери в жилище на замок не запирал, считал, что никто не посмеет у него имущество украсть. Собственно и воровать-то там нечего. Костин и Кубышев с утра без проблем проникли в дом преступника и сидели на кухоньке, ждали. Оба с табельными «Макарками». В три часа ночи закимарили прямо за столом, а «Седой» – то сволочь под полом сидел, туда никто не заглянул. Обычная наша беспечность… Тот тихонько вылез и направился на выход мимо спящих горе-работников. Костин проснулся, схватился за пистолет, да затвор передернуть не успел, получил удар ножом в горло… Открыл глаза и напарник – видит Юра хрипит, кругом кровища и этот чертило с «пером» в руках. В общем, даже «Макара» не попытался достать, в штаны намочил. Юру похоронили, «Седой» в областном суде был приговорен к высшей мере. Вроде даже и расстреляли его потом… А Кубышев до самой пенсии дослуживал в следователях. Чего не выгнали, не понимаю? Конечно, презрения сослуживцы к нему не скрывали и за стол в праздники, как правило, не приглашали… Однако видно привык, правда, вел себя довольно скромно, ощущая на душе тяжесть вины перед товарищами. Серега Костин пришел в сыск после энергоинститута в 1981 году, на год позже, чем я…». Эту историю Климов слышал со слов сослуживцев, но запомнил на всю оставшуюся жизнь…

Прервал мысли начальника розыска водитель Краснов. Слегка коснулся рукой плеча «ушедшего в себя» оперативника:

– Владимир Александрович, приехали.

Климов встрепенулся, но воспоминания воспоминаниями, а дело-то делать надо.

– Николай, свяжись по рации с дежурным, пусть дозвонится до Костина и от моего имени велит в отдел своим ходом добираться, – приказал он.

После этого Климов довольно бодро выскочил из машины, посмотрел вверх на хмурое небо, глотнул все еще морозного воздуха и по обыкновению первым делом осмотрелся на местности. Слева стояла панельная новостройка, доросшая до третьего этажа, за ней вдалеке многоэтажки микрорайона АЗЛК, правее сосновый бор. В десяти метрах, прямо перед глазами стоят две бетонные плиты, сложенные «домиком». Именно возле них находится и оперативная группа, все напряженно смотрели на приехавшего начальника сыска. Тот молча кивнул головой сослуживцам, мол, здравствуйте, и сразу же перевел взор правее. Мозг привычно фиксировал: «Так… Стоит единственный частный дом, остальные хаты снесены, значит вероятно он используется для хранения каких-то материалов и инструментов. Кто-то все это должен сторожить… Дальше поле и улица Менделеева, которая протянулась более двух километров. Старые кирпичные и панельные дома вперемежку с частными рублеными хатами…» После запечатления «общего плана» подошел к коллегам, со всеми поздоровался за руку. Следователь прокуратуры молча кивнул головой в сторону импровизированного «домика» из новых панелей.

Все присутствующие осторожно, чтобы не затоптать возможные улики, подошли ближе… Огромная лужа, промерзшая до земли и в ней… голая с вполне привлекательными контурами женская фигура. Лежит на спине, глаза открыты, словно пытаются разглядеть что-то сквозь лед. Начальнику розыска показалось, что она внимательно рассматривает именно его. «Да, картина не для слабонервных», – подумал Климов, а вслух произнес:

–Так, Мухин пулей вон к тому домику, возможно, там кто-то есть. Сам не базарь, приведи ко мне. Да погляди, нет ли пары ломов, будем с тобой труп освобождать, пока Горшков все опишет в протоколе осмотра. … А Сироткин сам поищет работу для себя.

Словно ожидая для себя именно этого указания, эксперт показательно внимательно стал осматривать землю в непосредственной близости от трупа, надеясь обнаружить следы обуви или протектора машины. При этом не забывал то и дело доставать свой профессиональный фотоаппарат с большим объективом и фиксировать то, что казалось ему интересным. Искать отпечатки пальцев рук путем опыливания поверхностей магнитным порошком, конечно же, было негде…

Как и предполагал главный сыщик, его подчиненный вернулся не один. С ним оказался довольно высокий и крепкий мужчина лет сорока пяти-семи с невыспавшимися, слегка опухшими глазами. В шапке с одним опущенным «ухом», засаленной фуфайке черного цвета и кирзовых сапогах. «Видно с хорошего «бодуна», – ухмыльнулся про себя Климов. В руках у незнакомца находились два тяжелых лома и пара рабочих голиц, это такие специальные варежки из брезента, чтобы мозолей было меньше на руках. «Мухин видно посчитал, что не «царское дело» железки таскать», – промелькнуло в голове у его начальника.

– Ты кто таков? – Обратился Владимир Александрович к мужику.

– Так я вроде сторожа на стройке, – спокойно ответил тот.

–Как зовут?

Мужик с появившейся на лице нагловатой улыбкой, не повышая голоса ответил:

– Морковкин Семен Андреевич, 1943 года рождения.

«Видно не раз допрашивался этот «перец», – подумал Климов с ухмылкой. – Матерый волчара, милиции не боится». А вслух спросил:

–Ранее судим?

Собеседник по-волчьи оскалился, пытаясь изобразить на лице улыбку и ответил:

– Было дело…

Начальник розыска решил допрос оставить до приезда в отдел, поэтому резюмировал:

– Ладно, Семен Андреевич, об этом мы чуть позже поговорим. А пока помоги-ка нам тело выдолбить изо льда.

–Это можно, – сказал сторож, и сразу же отбросив один лом в сторону, вторым ударил в лед. Во все стороны полетели ледяные осколки.

–Ты полегче, полегче, – охолодил его Климов, – смотри не повреди. А то привлеку к ответственности за глумление над покойной.

В самой неподходящей порой обстановке находил место юмору, иногда весьма «черному», Владимир Александрович. Кто не знал его близко, мог посчитать законченным циником, коим он, конечно же, не являлся. Начальник поглядел на Мухина и сказал:

–А ты чего стоишь без дела? Помоги гражданину Морковкину оказывать содействие следствию.

Опер явно нехотя одел голицы и пару раз, не вкладывая силу, ударил поднятым с земли ломом по замерзшей воде, оставив на ней пару царапин. Физически очень крепкий Климов не смог спокойно глядеть на сие издевательство и произнес:

–Да ты так неделю долбить будешь. Ну- ка дай я попробую.

При этих словах он взял из рук подчиненного холодную железяку и, не надевая брезентовых варежек, стал наносить удары в некотором отдалении от трупа. Большие и тяжелые ледяные куски со стуком ударились о бетонные плиты и упали почти на то же место, откуда только что вылетели. «Пример показал и буде», – мелькнуло в голове у силача и он, прекратив работу сказал:

–Ну, давай Миша, дальше ты сам.

По имени Климов называл подчиненных только тогда, когда хотел побудить их к ударному труду. Сам он подошел к милицейской машине и произнес в сторону водителя:

– Николай, забыл тебе сказать, чтобы ты дежурному напомнил прислать автофургон – труп доставить в морг.

После этого Владимир Александрович вернулся к месту, где лежало тело…

Когда стало возможным его достать, Мухин и Морковкин вопросительно поглядели на начальника розыска и после того, как он им одобрительно кивнул, вытащили его на промерзшую землю.

–Чем-то бы надо накрыть, – тихо произнес Мухин, но ответа так и не дождался.

Зато получил новое задание:

– В общем так. Дождешься труповозки, определишь тело в фургон и…отдыхай, ты сегодня и так переработал.