Не разбивай моё сердце

Ян на секунду отвлекается и переводит взгляд на мои колени.

– Отрубаю пальцы.

Сглатываю. Если у Борзова и имеется чувство юмора, то оно еще ужаснее, чем у меня. А если нет, и он сказал правду, то мои дела хуже некуда.

Глоток воздуха, как толстая кость, застревает поперек горла. Нащупываю ручку двери и выбегаю. Повезло, что не стояла блокировка.

Последнее, что слышу, – дикий, больной смех на всю улицу. Он застревает в ушах, как пробка.

Взбегаю по лестнице, будто Ян решил за мной погнаться. Но кроме своих шагов и своего же дыхания ничего не слышу.

Дом встречает тишиной, но дедушка не спит. Стараюсь успокоиться, привести себя в порядок и только после стучу в комнату к деду и захожу.

Он привычно за своими бумагами, которые достает раз в неделю и перечитывает. Там его открытие, которое так и не нашло свет из-за взрыва и пожара на заводе.

– Ты что-то поздно, – причитает, спустив очки на нос. – Все в порядке?

Улыбаюсь и отмахиваюсь.

– Чуть задержалась в институте.

Дед переводит взгляд на часы. Поджимаю губы, готовясь соврать, но дедушка лишь понимающе кивает и снова утыкается в формулы.

Сначала я иду на кухню и завариваю себе чай, потом принимаю душ. В самую последнюю очередь захожу к себе в комнату. Мои окна выходят на подъезд.

Крадусь и чуть отодвигаю шторку.

Меня ошпаривает взглядом Борзова с расстояния в несколько десятков метров. Ян вышел из своей машины и сел на капот. Парень смотрит ровно в мое окно, на меня, в мои глаза.

Не знаю, как уснула и встала по будильнику. Утром двор был пуст. Если бы мне все это приснилось, я была бы только рада. Но…

«Платье хотя бы понравилось?» – читаю новое входящее сообщение.

– Лика, тут снова принесли что-то! – в то же время зовет дедушка.

Подскакиваю с кровати и быстро надеваю халат. Наизнанку.

В коридоре ждет курьер с большим картонным пакетом. Такой фирмы у нас в городе нет, но из журналов и интернета знаю: она очень и очень дорогая.

Непозволительно брать такого рода подарки от мужчины, да еще и от бандита, который за опоздания отрубает пальцы.

Но отказать еще опаснее.

Сообщение оставляю без ответа, платье не разворачиваю.

Когда еду на учебу, постоянно оглядываюсь. Слежку чувствую. В голове голос Борзова, его смех. Половина лекций проносится сквозь меня, как ветер. И даже дома не получается расслабиться полностью. Не помогает и присутствие Анж, ее нескончаемый треп и любопытный взгляд на пакет, который я перетащила из коридора в комнату.

Как вор, крадусь к окну.

– Он опять стоит у моего дома… – говорю с полным отчаянием в голосе.

Я, кажется, без сил.

– Кто?

Подруга подходит к окну, и теперь мы обе выглядываем из-за неплотной шторки на улицу.

Темная машина. Дорогая. Неприлично дорогая для нашего города. В ней тот, кто владеет этим местом, где я живу.

– Это Ян Борзов, – шепчу, будто он сможет меня услышать, – он уже третий день здесь, со мной. А вчера я столкнулась с ним у института. Парень точно оказался там неслучайно. Ян ждал меня, – давлю интонацией.

Умалчиваю о подозрительной машине, заставившей меня вернуться к Борзову, что отданные Анж цветы – подарок бандита, ну и о непонятно назначенной встрече в девять.

– Смотри, Лика, запал на тебя наш городской красавчик. Влюбился!

– Такие люди не влюбляются…

На часах почти девять, когда я провожаю Анж и наблюдаю за ней – ладно, за Борзовым – из окна.

Подруга задерживается на пару секунд. Что-то спрашивает Яна, тот отвечает. Разговора не слышу, и в моменте понимаю, как же мне надоела эта игра в «кошки-мышки».

Не переодеваясь, я беру подаренные мне утром вещи и спускаюсь к Борзову. Дальше жить в духоте слежки, взгляда, самого Яна – невыносимо.

Останавливаюсь перед бандитом и протягиваю ему пакет.

– Забери, пожалуйста.

– Нет, – отвечает и закуривает сигарету, которую он до этого крутил между пальцев.

Страх сменяется раздражением и гневом. Вечно бояться невозможно. Мне по-прежнему некомфортно стоять рядом с отморозком, я все еще чувствую опасность, исходящую от него, но… Получается дышать и даже формулировать мысли.

– Может, я буду первой, кто тебе это скажет: ты мне не нравишься. Больше не дари ничего, не преследуй. Дай мне жить спокойной жизнью. Это возможно?

Наверное, я сильно осмелела. Или устала.

Последние две ночи провела, просыпаясь каждый час.

– Нет, – делает затяжку. – Но я рад, что ты начала говорить. Теперь снимай с себя тряпье, переодевайся и в машину.

Его ровный тон – лишь маска, потому что глаза посылают искры, что жалят, кусают и бьют.

Пытаясь освободиться, лишь сильнее заставила его сжать руки на моей шее. Проще выбраться из трясины, чем избавиться от цепких лап Борзова.

Мотаю головой не как «нет», а как нежелание верить, что все происходящее не чья-то злая шутка, а вполне себе реальность, где я – заложница.

– Я помогу.

Ян подходит ближе и разрывает на мне домашнюю рубашку. Прикрываюсь как могу, я же без лифчика, но Борзова это не волнует. Его вообще не волнует и не заботит полуголая девица посередине двора.

Кричать бесполезно. Его действия замкнули горло, вырвали язык. Для него я сейчас пластиковый манекен, который зачем-то ему нужен.

Борзов достает платье, грубо разворачивает и силой натягивает через голову струящуюся черную ткань. Дальше разрывает штаны. Под ноги кидает туфли. Заколку отцепляет от волос, и они падают на спину и плечи.

Открывает дверь и силой толкает меня на сиденье. Перед тем как выдохнуть, слышу хлопок и щелчок – машина заблокирована.

Глава 7. Лика

– Это было очень грубо, и… невоспитанно, и постыдно… И…

– Пожалуйся на меня в полицию. Или мэру.

Ян закуривает. Все мои претензии к нему как зудение мелкой мошкары. Пожаловалась бы, но бесполезно же. Вся власть в городе работает на Борзовых.

В салоне играет классическая музыка, что совсем не вяжется с образом Яна. Думала, такие, как он, рэп предпочитают. Ну, хип-хоп или что-то потяжелее.

И будь у нас и впрямь свидание, непременно бы поинтересовалась, как так вышло, что главный бандюга завис на Моцарте.

Ян ведет машину через весь город. Мы проезжаем здание администрации, городскую больницу и небольшой сквер. Дальше новый микрорайон с тремя высотками – единственные дома, где есть аж двадцать этажей.

Впечатляющая картинка.

Наверное, там Борзовы и живут.

– Ты мне не дал времени предупредить дедушку и взять телефон.

– Я тебе дал достаточно времени, Лика.

Левый поворотник. Останавливаемся под красным сигналом светофора. Странно, Борзов и руководствуется правилами дорожного движения?

– Это выезд, – со скрипом в голосе произношу.

Уже вдали виднеется огромная металлическая конструкция с типичным слоганом «Счастливого пути».

Говоря честно, я мечтаю вырваться отсюда. Только дедушка и держит здесь. Он наотрез отказывается уезжать и покидать дом.

– Это выезд, – повторяет, как пародирует. Ему… Весело? Так и не скажешь.

Терпеливо жду зеленый. Внутри все от испуга сжимается. Я сама будто уменьшаюсь в размерах.

Считаю секунды.

Борзов срывается с места, меня толкает в спинку сиденья и слегка отбрасывает вправо, затем влево при повороте.

Гад! Он сделал это специально. Так нравится видеть мое беспокойство?

И если Ян думает, что попрошу его сбросить скорость или вести машину аккуратнее, то бандит ошибается. Я в прошлую сессию переспорила главного зануду-профессора в институте, что мне упертость Борзова?

Парень круто сворачивает на подъездную дорожку одного из самых дорогих, но закрытых заведений города – ресторана «Пегас».

Слухи об этом месте наполняют город с утра до вечера. Я не любитель всех склок и прочего, но «Пегас» – центр запретного, темного и опасного. Простые смертные даже на порог не допускаются.

– Бывала уже здесь? – спрашивает, закуривая еще одну сигарету.

Качаю головой. Чувствую запах сосен, влажной земли и табака.

Не горю желанием попасть, но… Любопытство берет вверх. Анж рассказывала, что ее тетка слышала, а та, в свою очередь, подслушала в очереди, что здесь, в ресторане, тарелки из золота. Из еды подают мраморную говядину и настоящего камчатского краба.

Нас встречает девушка, одетая с иголочки. Даже так: безукоризненно.

На ее фоне выгляжу блекло и безвкусно.

Она провожает нас до круглого стола и, оставив папки с меню, уходит. Повисшая тишина в просторном зале ложится петлей на шею. Не получается ни вздохнуть, ни голову повернуть, чтобы рассмотреть обстановку.

Тарелки на столах и правда кажутся золотыми.

– Здесь Базар – наш мэр, – наклонившись через стол, спешу прошептать Борзову.

Ян лишь играет бровями и бросает короткий взгляд на Базара. Тот расплывается в сладкой, пустой улыбке.

Господи, что со мной происходит? Но из всех присутствующих Яна я хотя бы знаю. Его слежка, странные приглашения, подарки в ночи – полное безумие, но сидя напротив бандита, поспешила поделиться своим шоком.

Как стены заставили чуть сблизиться. Бр-р-р! Опасное место!

За соседним столом узнаю главного врача больницы. Чуть поодаль – актрису местного театра. Она не с мужем, а с каким-то парнем мне неизвестным.

Вокруг меня точно не простые люди. Деньги, власть, статус – все кричит об этом, как через рупор.

В самом дальнем углу – Борзовы. Братья Яна. Камиль и Рафаэль, если правильно запомнила. Оба впиваются в нас взглядом. Они изучают меня по миллиметрам, тем самым вызывают несокрушимое чувство, что меня сжирают. И нет, не в смысле, что я заинтересовала их как, кхм, девушка. Для них я рыбка. Планктон, которым питается более хищная рыба.

– Им стало любопытно, кто привлек мое внимание, – говорит между делом.

Взгляд ложится на мои руки. Они в эту же секунду покрываются льдом.

– Теперь можно вопрос? – отпиваю обычной воды из стакана.

– Ты не красавица, но они мне никогда и не нравились. Я предпочитаю… Таких, как ты.

Борзов считал мой вопрос. Проник мне в голову и выудил слово в слово то, что вертелось уже на языке.

– Что значит «таких, как я»?

И я не красавица с его слов. Я точно не смогу сравниться с девушкой, которая встречала нас в начале. Или с кем-то еще. Та же Анж выше, симпатичнее меня в разы.

Но все же неприятно слышать это в лицо. Даже от Борзова.

– Да и твои ухаживания, мягко говоря, совсем не тянут на то, что привычно девушке.

– Я купил тебе цветы, – его тон остается ровным. Скучающим.

Н-да… И в ресторан позвал. А все остальное – бандитские повадки – мелочи. Наверняка Ян думает именно так. Часть, самая маленькая, крошечная, даже готова это понять.

– Спасибо, – говорю тихо.

– Пожалуйста.

Ненадолго встречаемся взглядами. Его глаза по-прежнему оттенка тусклого льда. Точеные скулы придают лицу арктической холодности и жестокости. Татуировки по всей шее раздражают пучки нервов.

Надо собраться и снова попросить бандита с довольно интересной линией губ оставить меня в покое.

Не успеваю и рта раскрыть, в ресторан входят трое. Все внимание обращено к ним.

Два высоких – брюнеты, другой чуть поменьше – рыжий, что в глазах зарябило. Они неместные и вызывают настороженность у всех присутствующих.

Ян напрягся всем телом.

Когда рыжий, а он в той троице, по-видимому, главный, направляется в нашу сторону, Борзов поднимается со стула и убирает руки в карманы светлых джинсов.

Двое других Борзовых оказываются рядом со скоростью пули.

– Разговор есть, – рыжий сплевывает мне под ноги.

Мерзко. Я чувствую запах дешевых сигарет и кислоты. Сжимаю тканевую салфетку в руках и пригвождаю взгляд к тарелкам на столе. Ничего они не золотые…

– Ты сейчас на моей территории, и у нас так не принято, Московский, – вместо Яна отвечает один из братьев.

Глава 8. Лика

– Ты сейчас на моей территории, и у нас так не принято, Московский, – вместо Яна отвечает один из братьев.

Ресторан все покидают. Я бы тоже сбежала, если бы не была зажата между плотными энергиями Борзовых и чужаков. Сдавливают меня до потери сознания.

– Пока ваша территория. Но время идет, Борзый, власть меняется… – рыжий посвистывает.

Когда взгляд чужака перемещается на меня, стремительно покрываюсь липкой пленкой от сальных мыслей рыжего.

Ян встает между нами, и я испытываю что-то вроде благодарности. Пока забываю, что все случилось по вине Борзова.

Мои дела хуже некуда.

– Выйдем? – звучит приказным тоном в сторону пришлых.

Рыжий молчит. Через пару ударов сердца театрально зевает и, наконец, с ленью и пренебрежением в голосе соглашается.

Никто еще так не общался с кем-то из Борзовых. Московский наглый и самоуверенный. К чему все идет?

Остаюсь сидеть на своем месте, пока трое Борзовых выходят из здания. Могу лишь наблюдать за всем из окна. И если бы меня попросили пойти с ними, не нашла бы в себе силы оторваться от стула. Страх приковал и лишил возможности двигаться.

Тишина, разговор плохо не слышен. Сначала говорит что-то рыжий, потом Ян. Пугаюсь, стоило Борзову получить удар от новичка.

Все шестеро дерутся. Глухие удары, маты.

Один из московских достает нож…

Надо прятаться, а лучше бежать! Взгляд застывает на потасовке за стеклом, а сердце от животного страха выдает удары нескончаемой дробью.

Ян не успевает увернуться. На лице парня кровь. Он скалится, и вместо белых зубов кровавые подтеки. Смотрится жутко.

Мороз по коже, отчего не получается действовать быстро и логично. Вместо того, чтобы спрятаться где-то, я отхожу к колонне с салфеткой в руках и продолжаю пялиться в окно.

Удар. Смех. Злой, коварный, разрезающий на части.

Выстрел… За ним еще один и еще. Всего три. И… Холодная пустота. Я слышу свое дыхание с хрипами и чувствую пульсирующие виски.

– Эй, пучеглазая!

Отворачиваюсь сильней к стене. Забиться бы, слиться с пространством, стать невидимой.

Чужая рука касается моего плеча. Сжимает. Надо бы сбросить, но получается вяло, устало.

– Да это я!

Через резь под веками открываю глаза. Надо мной склонился Рафаэль. Не думала, что когда-нибудь скажу, но я рада, что это чертов Борзов!

– Вставай, трусиха. Подумаешь, немного поиграли в ножички и пистолетики.

Он смеется. Именно так, как я и слышала. Сейчас не разрывает на части, но я вовремя вспоминаю, что Борзовы – бандиты. Сломанные пальцы, искалеченные жизни… Из-за них я могла сейчас погибнуть.

И мои родители тоже стали частью игр большой семьи Борзовых.

– Прокатимся.

Довольно грубо Раф выводит меня из ресторана прямо к тому месту, где была драка. На асфальте кровь. Ее довольно много.

Борзов сплевывает и поворачивается к нам. Дьявол во плоти. Только глаза серые, как утренний туман, въедаются ядовитыми парами в сознание.

О том, чтобы попросить отвезти меня домой, не может быть и речи. Я читаю это по лицу Яна.

– В машину, – и меня заталкивают в большой черный джип.

Двери захлопываются, мне становится нечем дышать. Пахнет мужским потом, сигаретами и свежей кровью.

Меня запихнули на заднее сиденье, в то время как Ян Борзов отклонился на подголовник переднего сиденья и прикрыл глаза.

Сердце мечется то вверх, то вниз, ища свое привычное место за ребрами. Чувствую постоянный холод: для одного платья вечер слишком прохладный.

Рафаэль за рулем, справа от меня – Камиль. Все трое дружно закуривают. Одновременный щелчок зажигалки, и масса дыма устремляется в низкий потолок. Закашливаю, но никого это не волнует.

– Куда мы…

«Едем?» – хотелось спросить. Дедушка наверняка переживает. Я вышла в одной пижаме и пропала на целый час.

– Помолчи, а! – тихо и низко затыкает меня Камиль.

– Дедушка… Дома.

– Тебе сказали помолчать! – Раф раздражен.

Скольжу взглядом к Яну, в надежде на какое-то его слово. Он же старший здесь, но не следовало искать в этом бандите что-то хорошее.

Забиваюсь в угол машины, почти сворачиваюсь в калач, поджимаю под себя ноги. Не хватало в слезы удариться. Эти трое посмеются, а мне невыносимо хочется быть сильной.

Едем по ощущениям минут двадцать. В город не заезжаем, но используем окружную дорогу. Понимаю, что мы находимся в северной части по заброшенным складам. Раньше это было частью завода, после взрыва место использовали для хранения краденых машин, которых развозили по стране. Никто из разумных местных и близко не подходил к этой территории.

– Что им надо? – решаюсь на еще один вопрос, пока Камиль сворачивает на неасфальтированную дорогу, где одни ямы.

Идеальное место для убийства свидетелей.

Два поворота, будто запутать хотят, старые гаражи, два барака и… Я вижу завод. Черный, как душа Борзова. У полуразрушенного фундамента еще виднеется грязно-серый кирпич. Четыре трубы покрыты сажей.

– Завод, – отвечает Ян.

От страшного зрелища не могу отвести взгляда.

– Он же нерабочий. Там был взрыв, пожар…

Образ мамы приходит, какой я запомнила ее в последний день.

– Это земля, Лика. Да и завод можно восстановить, нужно только знать как, – все трое переглядываются и замолкают.

Рафаэль выходит первым. За ним Камиль. Последним – Ян. Он обходит машину и открывает дверь с моей стороны.

– Выходи.

Качаю головой. Он цветы мне присылал, платье, в котором и сижу, а теперь… Убьет?

– Не заставляй меня применять силу.

Глава 9. Лика

– Не заставляй меня применять силу.

Первое мгновение ежусь. Верю, что Борзов говорит это не чтобы припугнуть.

До меня потихоньку начинает доходить: я на отшибе города, с парнями, преступления которых отмажет вся местная власть. Они живут только своими принципами и верой, где добра нет, а зло родное и привычное.

– Никто тебя убивать не собирается, Лика, – говорит Ян и хватает меня за руку.

Рефлекторно вырываю, но Борзов схватил цепко. Он вытягивает меня из танка, и ногами приземляюсь на гравийную крупную крошку. Из-за каблуков пошатываюсь.

Рафаэль уверенно ведет всех вперед. Это мрачное место ему явно знакомо. Камиль, не глядя на дорогу, читает что-то в телефоне и, посмеиваясь, бешеным темпом вбивает ответ.

Ян идет прямо передо мной. Он будто вообще не испытывает никаких эмоций.

Эти трое дрались недавно! Там была кровь, выстрелы, нож, людское месиво… Как можно оставаться такими спокойными, в чем-то расчетливыми и холодными?

Раф выбирает место, где лежат бетонные перекрытия, и выкладывает на них антисептики, бинты, вату.

Шурша гравием, оборачиваюсь. Отсюда открывается широкий вид на завод и прилегающую заброшенную территорию. Все как на ладони.

К горлу подступает тошнота из-за запаха гари. Пожар был давно, но я продолжаю ощущать пленку на стенках гортани.

И почему мы здесь? Странный выбор места, как и странен сам вечер и вообще встречи с Борзовым.

– Они еще вернутся? – спрашиваю братьев про неких московских. Город гудит слухами.

– Конечно. Такие земли не могут стоять без дела…

Камиль сбрасывает кожанку. На его боку кровавый след, и кровь продолжает сочиться, расползаясь. По лицу парня и не скажешь, что он сильно ранен. В больницу бы, но о таком бандитам не заикаются.

Пячусь от открывшейся картинки и попадаю в лапы самому хищному из Борзовых.

Ян кладет руки мне на плечи. Спиной чувствую его грудную клетку, каждое глубокое дыхание и стук жестокого сердца.

Бандит – робот, если при виде всего, оно не сбилось со своего темпа.

– Поможешь? – шепчет и сжимает мои плечи.

Камиль усмехается.

Помочь с чем?…

– Я сам не достану.

Парень отходит и снимает с себя верхнюю одежду. Сильно зажмуриваюсь. Его тело все – все! – исписано татуировками. Живого места нет. Конечно, он не будет бояться боли. Такое количество ударов острой иглы вытерпеть!

Слева у ребер несколько ран: мелкие-мелкие царапины. Уверена, Ян их даже не чувствует.

Робкими маленькими шагами дохожу до Камиля и беру из его рук антисептик и вату. Права отказать в помощи нет, и это читаю во взгляде всех трех Борзовых.

Ян облокотился о бетон и смотрит на то, как я несколько капель проливаю на гравий. Ругаюсь. Меня трясет, и уже не от холода. Когда дотрагиваюсь до кожи парня, слышу шипение.

Его лицо близко, чувствую, как он оценивающе смотрит на меня. Тяжело, иссушающее. За километр можно испытывать на себе свинцовость этого взгляда.

– Ты вкусно пахнешь, – говорит неожиданно. Я же просто чувствую запах антисептика, грязной дороги и все еще гари.

Поблагодарить за комплимент? Он вывез меня сюда и заставил обрабатывать раны. Для скромного «спасибо» слишком много «но».

– И это не духи, – сильный вдох, и Ян еще приближается. Становится теснее. Пряди его волос щекочут.

– Готово, – наспех закручиваю крышку антисептика. Не знаю, куда вату деть. Выкинуть? Неправильно как-то.

Борзов выхватывает окровавленную вату и выкидывает в траву. Ладони кладет мне на поясницу и притягивает к себе. Стою между его разведенных ног и упираюсь ладонями в грудь. Как отталкиваю.

Эта близость пугает, накрывает черным маревом. Гипнотический взгляд скользит по моим губам и движется к шее. Бьющая бешеным пульсом жилка надрывается.

Ян тянется ко мне. И чувствую… Его туалетную воду и табак. Горькая сладость, собирающая слюну во рту.

– О московских никому не говори. Ты ничего не видела, ничего не знаешь. Лица их забудь, – говорит четко.

Поворачиваюсь лицом к Камилю и Рафаэлю. Умудрилась забыть, что братья рядом. Смотрят до тесного страха в солнечном сплетении.

– Если бы не ты, мне бы не пришлось ничего видеть и знать.

– Ошибаешься. Все так, как должно быть… – произносит цинично.

Ян поднимается, вынуждена отпрянуть.

Ничего не понимаю… Сурово смотрю в спину Борзову, но задать все мучающие меня вопросы не поворачивается язык.

– Отвези ее, – не просит, а приказывает Ян Рафаэлю, – и, Лика, любого парня рядом с тобой удавлю. Помни, когда будешь выходить на улицу.

Борзов смотрит долго из-под нахмуренных бровей и упавшей на лоб челки. В полумраке выглядит сущим дьяволом. Черты лица не помогает сгладить даже фонарь в ста метрах от нас.

Это своего рода наставление?

Пропускаю два вдоха и, дождавшись, пока Ян отойдет от меня на безопасное настроение, бросаю вслед:

– Не смей со мной так разговаривать… – громко, уверенно, безумно.

Все внутренности в кипящем масле зашкварчали от секундного взгляда Яна. Но на этом все. Один Борзов скрылся за заброшенными гаражами – и что там делать? – другой подтолкнул в направлении машины.

– Пучеглазая, не играй с огнем. Ты, блядь, не долбаный, факир, – недовольно говорит Раф.

До машины спускаюсь, прихрамывая. Левая пятка натерта, потому что дорожная пыль при ходьбе попала на кожу. Обнимаю себя руками, ведь я прилично подмерзла. Снизу постоянно дует болотным холодом.

– Почему я? – спрашиваю Рафа, стоило мне сесть в машину, – в городе полно девчонок.

– Ну, значит, ты отличаешься от всех.

– И чем же?

Раф прочесывает нижнюю губу зубами и отвечать не спешит. А я впервые за последние дни почувствовала, что можно узнать ответы на нужные вопросы.

Без ведома Яна, никто из его братьев и пальцем меня не тронет. И, кажется, я права.

– Имеешь то, что не имеют другие…

Опускаю глаза на сложенные в замок руки.

– Загадками говоришь, – отворачиваю к окну. Короткая беседа закончилась.

Мы проезжаем тот же путь, что и в начале. Ужасная, просто отвратительная дорога, одичавшие места, которые раньше были территорией завода, и заброшенные склады.

Когда количество Борзовых уменьшилось, на тело опускается капля спокойствия.

К моему дому Раф подвозит, когда наступила глубокая ночь. Свет во всех домах выключен, только в моей комнате горит.

Дедушка…

– Лика, без глупостей, – предупреждает Рафаэль. – Московские и рядом не стоят с тем, во что может превратиться Ян, если его приказы не выполняются.

– Значит, там, у завода, это был приказ? И с чего я должна его слушаться? – разрывает от эмоций. Со мной еще никто не разговаривал таким тоном. – Он мне никто, – готова была прокричать, но вышел хриплый полушепот.

– Затем, что ты теперь принадлежишь ему. Об этом знают все уже как.... – смотрит на часы с равнодушием и на лице, и в голосе и поднимает глаза, – три часа. До встречи.

Раф поднимает стеклоподъемник и срывается с места с пробуксовкой. Сейчас узнаю в его танке ту машину, что облила меня с ног до головы.

Все было подстроено. Мне не оставили выбора с той минуты, как Ян остановился у института в тот день.

Глава 10. Лика

Центральная площадь города заполнена палатками с едой и людьми. Не протолкнуться.