Ты как я

Девушка рассмеялась.

– По поводу других стран я бы с вами согласилась. Но Мальдивы в лишней рекламе не нуждаются. Даже если Вы до этого видели несколько морей и океанов, эта поездка

несомненно произведет на Вас впечатление. – продолжала она тактику завоевания клиента, даже не отвлекаясь на мои возражения.

Если она будет говорить и дальше, то не стоит и ехать. Достаточно выслушать её и вернуться домой с острым ощущением, что я уже

побывала на курорте. А потом я могу прийти сюда и съездить, например, в Австрию.

– Я не видела несколько морей. И океанов тоже. Ладно, прекратите спойлерить. Я еду. – сказала я, перебив её. – Давайте подберем тур.

Девушка одарила меня звездной улыбкой и пошла к компьютеру.

– Какой класс вам оформляем? – спросила она – Отели на Мальдивах делятся на три вида – Standard, Superior и Deluxe…

Услышав незнакомые слова, я снова растерялась, но девушка пояснила: на Мальдивах отели обычно не выше двух–трех этажей, и в основном туристам предлагаются отдельные бунгало.

Подумав о том, что нужно будет отдать несколько тысяч долларов за тур, я стала немного трезветь.

Во-первых, после шопинговой терапии я не посчитала денег и не знала, сколько у меня осталось. Меньше всего хотелось опозориться перед роскошной девушкой и типом в шляпе. На всякий случай я выбрала самый скромный тур.

– Надеюсь, песок и океан класса standart не сильно отличаются от песка и океана высшего класса? – попробовала я сострить.

– Не намного, я считаю, – ответила девушка, вбивая в компьютер мои данные. – Если вам нужен именно песок – там он одинаково белый и чистый. Так… На какой день Вас устроит вылет? Есть несколько вариантов: на следующий понедельник. Или на следующий месяц: третье, пятнадцатое, двадцать шестое…

– Выбор слишком богат, я теряюсь.

– Вы полетите одна?

– Да.

– Просто у нас как раз сейчас действуют скидки для семей. Многие пары считают, что очень дорого отдыхать с детьми и семьей. Но это миф, потому что у нас скидки бывают просто обвальные… Если вы поедете с мужем, то…

– Я похожа на женщину, обремененную семейными заботами? – перебила я с какой-то вульгарной игривостью.

Девушка искренне рассмеялась.

– Нет, вы похожи на женщину, у которой вообще нет забот. Просто у вас в паспорте печать, на пальце кольцо …

Я улыбнулась.

– Это оптическая иллюзия. – ответила я меланхолично. – Я не замужем. Есть возможность улететь в понедельник? – спросила я. – В рай лучше всего попадать по понедельникам.

Девушка излучала на меня коммерческий свет добра.

– Конечно, возможно.

***

Когда я зашла домой, я вдруг поняла, что мне легче. Как-будто что-то в жизни встало на нормальные рельсы. Земля не уходила из-под ног, и самое главное – я вдруг почуствовала, что я себе больше не противна и не незнакома.

Жаль, что у меня нет миллиона долларов: оформление туров работает как отличная терапия. Можно даже никуда и не ездить. Просто ходить по городу и оформлять туры. Это точно мое.

До поездки было еще целых пять дней, но я решила собрать чемодан. Только я успела достать из ящика купальник, как запел смартфон. Звонили из турагентства.

– Екатерина… Я поздравляю… – взволнованно и быстро сообщала девушка. – Вы выиграли у нас путевку высшего класса в отеле Бандос. Вам будет предоставлена водная вилла, где…

Далее она опять стала плести нечто нереальное. Я лишь ждала момента, чтобы ввернуть в образовавшийся секундный перерыв между ее словами:

– Это розыгрыш?

Девушка стала горячо уверять в обратном и продолжила врать. Врала она так уверенно, что мне даже крыть было нечем и некогда.

– Черт с Вами, – признала я, наконец, свою удачу. – В конце концов, дороже – не дешевле. Но учтите, если окажется, что это маркетинговая уловка, я клянусь – я ничего платить не буду.

Девушка пообещала, что мне не нужно будет ничего платить, пожелала доброго вечера и положила трубку.

Не успела я отложить телефон, как он запел опять. На экране светилось лицо Миши

– его фото я поставила на заставку к звонку. Я нажала кнопку приема и поднесла ее к вспыхнувшему вдруг уху.

– Привет, – сказал Миша невнятно, будто набитым ртом.

– Привет, – выдала я идентичный бубнёж.

– Кать… Я завтра приеду за вещами, можно?

– Нет! – отрезала я жестко, – Ты отсюда даже трусов не заберешь. И не звони сюда больше.

Я отбросила мобильник в сторону.

Мне не нужны вещи Миши. Да и он мне не нужен, по большому счету. Но пусть помучается.

В дверь раздался звонок. Я прокашлялась и пошла открывать. На пороге стоял широкоплечий парень с букетом оранжевых гербер и растерянно смотрел сверху вниз на моё злое лицо.

– Чего тебе, мальчик? – спросила я грубо. Масштаб мальчика поражал. Он почти доставал кепкой до лампочки и заслонял весь проем. Но лицо у него было таким простым и детским, что по-другому назвать его я не смогла.

– Это Вам. – сказал мальчик-мутант, всовывая букет мне в руки. Затем протянул небольшую коробку. – И вот это. И вот это.

Он придвинул мне под нос ручку и бланк. Я расписалась и захлопнула

дверь. Пройдя в зал, положила коробку на диван и стала искать вазу для цветов.

Хотелось позвонить Мише и предложить интересный вариант, куда он может засунуть свои цветы и подарки. Но я сдержалась. Не найдя вазы, разломала цветы и с мерзкой улыбкой выбросила их в мусорку. Тут же стала раскаиваться в этом. Села на табурет и обессилено сложила руки на коленях.

Что я творю последнее время? Я ничего не добьюсь хаотичными поступками, злобой и разрушением. Хватит разрухи. Это мужчины вроде Миши могут позволить себе крушить мир вокруг. А я принципиально так себя вести не буду. Это не я. Я буду наводить порядок в этом хаосе. И я снова научусь улыбаться. На этот раз искренне и от души.

Пристыженная собственной неадекватностью, я пообещала себе, что на оставшиеся от поездки деньги обращусь к психологу. По привычке приготовила ужин, но есть не стала. Вымыла кухню, отмыла со стены остатки еды и вина. Села возле распахнутого окна, положила голову на руки и стала смотреть на улицу, где в свете фонарей кипела вечерняя дворовая жизнь.

Меня отвлек странный писк. Я насторожилась и обратила слух в сторону зала, откуда доносился этот звук. Затем пошла в комнату, разбираться с источником.

Коробка, забытая на диване, раскачивалась. Писк перерос в чьи-то дикие вопли.

Открыв коробку, я отскочила от неожиданности – оттуда выскочил комок пастельного, почти розового цвета. Я попыталась взять его на руки, но он укусил меня за палец и шмыгнул под диван.

Остаток вечера я простояла на четвереньках перед диваном, тыча в пыльное царство последнюю сосиску.

– Персик, Персик, ну выходи, – звала я умоляюще. – Я вообще про тебя забыла. Вернее, не знала. Ну, идём ко мне, маленький.

Котенок оказался вислоухим и злопамятным. Я принесла блюдце с водой и раскрошила сосиску у дивана.

Мне хотелось позвонить мужу.

«Что ты такой жадный, одного кота прислал? Ты мне десять кошек пришли – подготовила я упрёк – Чтоб я стала, как те безумные кошатницы, у которых полы от мочи протекают».

Но я решила подождать. Вопли неотложны только при родах. В других случаях их всегда можно оставить напоследок.

Герберы и котенок. Миша раньше был банален, прислал бы шоколад и розы. Он даже ушел стандартно – к другой.

Персик продолжал обижаться под диваном. Я искупалась, обработала царапину, намазалась кремом, легла на диван и уснула под ворчание телевизора.

Ночной сон прервала возня. Я почувствовала, как котенок запрыгнул на меня, устроился клубочком на груди и уснул. Не в силах проснуться, я почесала его за ушком и продолжила спать.

***

Утром первое, во что я влезла ногой, было блюдце с водой. Я отдернула ногу, но вторая тут же опустилась в лужицу кошачьей мочи. Я застонала и гневно взглянула на Персика, который драл тесьму на абажуре.

– Прекрати – сказала я ему. – И не смей наводить здесь бардак. Ты у меня вилкой есть научишься…

Персик туповато взглянул на меня, и я улыбнулась. Ну и страшные же они, эти вислоухие. Не влюбиться невозможно. Я потянулась за халатом.

– Пойду, куплю тебе чего-нибудь.

Появились новые заботы – купить Персику игрушку, еду, лоток, а главное, пристроить квартиранта на время поездки.

Маленький стервец, от которого, кроме царапин и лужиц, толка не было, был кем–то, на ком можно сосредоточиться. Большего и не требовалось.

Я позвонила Лизе. Для того чтобы она согласилась взять Персика, я провернула маленькую хитрость – зачитала долгую речь о депрессии и о том, что меня совсем прижало. Рассказала о том, что испытывала ранее: о том, что в жизни нет смысла и радости, что все беспросветно, и я, хоть головой и понимаю, что это все временно, но, кажется, не вывожу в моменте.

Как только интонации в голосе сестры сменились с рассеянных на жалостливые, я быстро, пока Лиза «горяченькая», попросила её присмотреть за кошкой на время моего отъезда.

Лиза ойкнула, замолчала. Мою хитрость она, конечно же, раскрыла, но теперь отказывать было неудобно и она согласилась.

Я поблагодарила и положила трубку. Даже в депрессиях есть свои плюсы. Все тебя

жалеют, угождают. На сердце приятно горчит скорбное ощущение собственной правоты… Как бы не войти во вкус и не застрять добровольно в этом выгодном

состоянии. Из меня получится прекрасный нытик.

Персик вскарабкался на мои колени, сильно царапаясь – за что тут же схлопотал легкий шлепок.

– Ещё хоть одно увечье, я тебе когти отстригу. И зубы выпилю – пообещала я, обнаруживая в себе садистский потенциал. Персик слегка

сжал коготки, показывая, как его испугали мои угрозы. Я усмехнулась и,

взяв его на руки, поднесла к лицу. Поцеловала в мордашку и впервые за

много дней, улыбнулась от души.

Когда я снова прикорнула на диване, убаюканная телевизором, он

улегся ко мне на грудь. Я спихнула его сквозь дрему, но через несколько

минут он снова оказался у меня на груди и стал точить об меня когти.

– Хороший ты, гад Персик, – умиротворенно пробормотала я, и мы

уснули.

«» «» «»

Провожать меня поехали родные. Впереди Данилка в роли раба-носильщика толкал чемоданы, мама в роли мамы шла справа, Лиза – слева. У всех были важные лица.

Мама прижимала меня с одной стороны, Лиза с другой и обе

разговаривали друг с другом обо мне в третьем лице, называя меня

«она»: «она должна», «ей нельзя», «её нужно»…

Потом они решили обратить внимание и на меня.

– Не вздумай есть фрукты, отравишься, – предупредила мама.

– Да, и поменьше купайся, в воде медузы, – добавила Лиза.

– Остерегайся мошенников и ни с кем не разговаривай.

– Не оставляй ценные вещи в номере, украдут. Там даже из сейфов

воруют.

– На пляже тоже не оставляй ничего!

– Не покупай ничего, не трать деньги.

– Не бери в прокат скутеры: могут обмануть и заставят платить за

царапины!

– Не пей алкоголь!

– Старайся не заходить в незнакомые места (как будто у меня на

этом курорте были знакомые места).

И, наконец, самое последнее напутствие:

– Отдохни от души!

Пока я думала, как можно отдохнуть от души тем образом,

который мне предлагали, Лиза приобняла меня за плечи и, подмигнув, добавила шутливый постскриптум:

– Не заводи курортных романов!

После прощальных «обжиманцев» оковы родственной любви разомкнулись и я пошла проходить череду унижений таможенного контроля. Стало даже пусто от такой свободы.

Близких рядом нет. Не нужно спасаться от Персика и Персиком от одиночества. Я отключила телефон и бросила его в сумочку, которую кинула в пластиковый бокс.

Всё. На Мальдивы лечу только я. А вы тут оставайтесь в своих бахилах.

«» «» «»

Внизу мелькало покрывало из зелено-серых лоскутков. Приятно думать о том, что все мои беды произошли на точке, которую с такой высоты даже под лупой не разглядишь.

– Я тоже люблю сидеть у окна. – сказал мой сосед, разворачивая леденец.

Я ответила:

– А мне скучно. Если хотите, можем поменяться.

– Нет, сидите… Я уже насмотрелся на ту сторону облаков.

А я вот не видела ту сторону облаков, хотелось сказать мне. Как-то не довелось мне летать. Зато я видела ту сторону брака.

– Небо открыто для всех, – сказал сосед, вдохновившись тем, что я отвечаю – Но вот попадают туда не все.

Я смолчала.

– Это хорошая идея, путешествовать в одиночку.

– Иногда приходится, – хмыкнула я.

– Но вы, вроде, замужем? – он указал на кольцо.

– Вроде – я усмехнулась. – Нет, я не замужем. И, как оказалось,

никогда не была.

– Как оказалось? – переспросил собеседник.

– Да. Мой брак, он… сгнил еще до его посадки.

Я улыбнулась натянутой улыбкой. Отвернулась к иллюминатору, стала водить по нему пальцем и усиленно источать отчуждение. Мой сосед больше не задавал

вопросов и отвлекся на игру в смартфоне.

В салоне было спокойно, лишь чей-то ребенок громко восторгался всем подряд, потом, без пауз и плавных переходов, стал капризничать, сначала умилительно, потом раздражающе. Я надела наушники и включила музыку. Очень скоро стало скучно и захотелось спать. Я приложила висок к корпусу и попыталась расслабиться. Но

голова заколотилась об жесткую обшивку, было неудобно и даже

больно.

Я выпрямилась и пошевелила затекшими плечами.

Мне на колени лег небольшой пластиковый пакет.

– Возьмите. – сказал сосед и улыбнулся – Не бойтесь, не заражено. И даже не использовано. Это ортопедическая подушка, маска и беруши. Для комфорта.

Я смутилась.

– Спасибо, не нужно.

– Возьмите. Лететь еще долго. Уснете сразу же.

– А Вы?

– Я не хочу спать.

Он забрал у меня пакет и, достав из него подушку, надул ее.

Протянул мне. Я взглянула на манящую подкову-ошейник и больше не могла вежливо и отчужденно смущаться. Надела подушку на шею, воткнула бируши и натянула маску на глаза.

Откинулась на спинку и познала рай.

Я проснулась лишь тогда, когда меня тронула стюардесса: нужно было пристегнуться, самолет пошел на снижение. Я стянула маску, вытащила бируши, глянула в иллюминатор.

Мой сосед перегнулся, посмотрел на островок внизу и сказал:

– Мале.

Я хотела вернуть ему набор услаждения, но он задержал мою руку.

– Оставьте. Еще же назад лететь.

Я отблагодарила его улыбкой. Спорить ради куска полимера не хотелось, хоть забота постороннего человека смутила. Я упаковала комплект и в это время ко мне опять подошла стюардесса, проверять, пристегнуты ли на мне ремни.

Самолет слегка затрясло.

***

Белая яхта за семь минут доставила нашу группу на маленький островок. Уже стемнело, я очень устала от пограничных проволочек и таможенных турбулентностей. Но это стоило того: нас потрясли и выплюнули в атмосферу влажного тепла и

ненавязчивой, приятной заботы. Улыбчивые и молчаливые люди–апостолы в белых одеждах довезли нас до отеля. Там состоялась процедура оформления по

номерам, которую служители, глядя на наши скисшие лица, старались максимально упростить, отпаивая нас кофе и водой. Я попросила себе glass of water и нежилась в большом белом кресле, пока мне не дали знак следовать за сотрудником отеля.

По деревянному мостику в компании сопровождающего меня невысокого азиата, я дошла до своего бунгало. Первое, что я увидела – огромная белая кровать под балдахином. Больше я ничего не замечала. Сняв босоножки и забыв чемодан на

пороге, босиком протопала по деревянному полу до облака и присела на

него.

Парень что-то щебетал на английском, включая и выключая свет,

указывая то в сторону душевой, то на телевизор, то куда–то за окно, а

затем посмотрел мне в глаза, узрел в них туман и куда–то

испарился.

После его ухода я разделась, раскинулась в позе звезды и уснула крепко

и глубоко, как спали в далеких веках мои предки, возвращаясь домой из

кровавых походов.

«» «» «»

Обычно я вижу яркие и сюжетные сны, но в этот раз я не помнила сновидений. Проснувшись, легко соскользнула с матраса, подошла к двери, ведущей на террасу и, распахнув ее, увидела в окно пелену океана, бирюзовым градиентом уходящую в самый космос.

Я умерла и больше ни о чем не нужно переживать. Я призрак, который бродит между чистотой, красотой и любовью, с которой тут сделано все, даже плитка на полу.

Но затем эмоции бренного тела вернулись и мне стало любопытно, есть ли на планете еще что-то, кроме меня и бесчисленных оттенков синевы.

Пора было принимать душ и отправляться на поиски приключений. Я собиралась арендовать скутер, есть, пить и трогать все подряд, даже если после этого

помру от чумы и холеры.

И мне нужен флирт. Или, если все пойдет хорошо, курортный роман.

Я надела купальник и панаму, нанесла солнцезащитный крем и легкий макияж, растрепала волосы и вышла на деревянный мостик. Узнав пляж по очертаниям

шезлонгов и силуэтов, направилась туда.

Белый песок был похож на толченый сахар. У берега вода была кристально чистой и теплой.

Я задумчиво ходила по краю, ступая по воде, которая даже не мутилась под ногами. Постояла на берегу.

Какой-то парень старался плескаться поближе и пулял в меня дерзкий взгляд. Мне не хотелось начинать отдых сразу с флирта, но раз уж ему так не терпится, я не буду возражать.

Я отошла от людей и села под пальмовидное дерево. Полулежа устроилась на полотенце, вытянула ноги. Было душновато и влажно.

Парень направился прямо ко мне.

– Коктейль? – предложил он и протянул стакан с торчащей из него трубочкой.

Поняв по моим глазам, что я не откажусь, он опустился со мной рядом на песок и придвинул к моему лицу стакан. Я поймала трубочку губами и глотнула прохладный фреш–коктейль с непонятным вкусом.

– Ну вот, я тебя полил, расти большой.

Парень улыбнулся во весь рот,

– Спасибо. – поблагодарила я.

– Тебя как зовут? – спросил он по-хозяйски и придвинулся ближе. До меня донесло аромат чужого тела и я ощутила что-то вроде преддверия тошноты. Нет, ни при каких обстоятельствах это тело на мне не окажется.

Я продолжала поддерживать беседу, но голос мой уже раздраженно позванивал, а взгляд угас. Ненадолго хватило моей прыти. Все-таки флирт придется вычеркнуть из программы – мне становится дурно при одной только мысли о близости с мужчиной.

Брутальный незнакомец продолжал процедуру обольщения. Он сел поближа, примяв мое парео и стал задавать наводящие вопросы. Я односложно отвечала, мне хотелось согнать его с платка, но теперь и платок мне стал противен, после того, как на нем посидела чужая мужская мокрая задница в плавках.

– Кстати! Я Михаил. А тебя как величать? Наверное, какое-нибудь красивое имя. Виолетта? Ангелина?

Я вскочила.

– Мне пора на завтрак.

– Позавтракаем у меня в номере. – предложил Михаил и многообещающе подмигнул. – У меня есть шоколад. И ананасики.

– Мой супруг будет против такого расклада. – сказала я и выставила

перед ним безымянный палец.

– А, так ты со своими самоварами приехала. – парень встал с моего парео. – А флюиды источаешь как одинокая. Ну если что, супруг там перепьет или поругаетесь, заходи. Обсудим тяготы супружеской жизни. Или новую поэзию Бродского. Я, если что, тоже женат, но не здесь.

Он показал окольцованным пальцем в направлении отеля, подмигнул и ушел, забрав коктейль.

Я оставила оскверненное парео и пошла вдоль пляжа, прикрыв плечи полотенцем и стараясь оставаться в тени. Гнев обуревал меня.

«Новая поэзия Бродского? Да что ты знаешь о Бродском?» – бушевала я, непонятно из-за чего разозлившись на него – «Что ты знаешь обо мне?».

Людей в этой части пляжа было меньше – семейка, пара старушек и несколько детей. Я опустилась на свободный шезлонг и вытянула ноги. Какой-то человек, проходя мимо, остановился и протянул мне платок.

– Вы забыли, возьмите.

Я приняла парео двумя пальцами и брезгливо скинула его на песок.

– Спасибо.

– Как устроились на коралловых небесах? – спросил парень и я его узнала: это заботливый попутчик с подушечками.

– А, это вы. – я успокоилась и почему-то обрадовалась.

– Рад, что узнали.

– А я думала, Вы остались в Мале.

– Да, удивительно, но я там не остался.

Он улыбнулся и развел руками.

Я вновь расправила плечи и вложила во взгляд фальшивую

заинтересованность. Увидев, что он собирается уходить, поспешно

завела диалог:

– А где Вы устроились? Вы присаживайтесь, пообщаемся. Тут ко мне клеится какой-то гадкий тип, а Вы хоть знакомое приятное лицо.

– Рад слышать. Мы же с Вами соседи. Я живу в соседней вилле.

– Это хорошо.

– Хорошо. – сказал парень. Потом, помолчав, неловко улыбнулся: – Максим.

– Что – «Максим»?

– Меня зовут так. Должны же мы познакомиться, все-таки, для

проформы.

– Да? А я не знала, как Вас зовут? – я рассмеялась. – Какое-то смутное ощущение, что знала. А пойдем, Максим, купаться, раз такое дело. Мы же с тобой на “ты”?

Сойдя с шезлонга, я пошла к воде. Настроение у меня изменилось моментально. Я сразу поняла, что у нас будет секс с Максимом: меня не раздражал его запах, голос, мне нравилось его интеллигентное лицо с тонкими приятными чертами, худощавое стройное тело, а главное – в его компании я тут же становилась спокойной и легкой.

Где-то краем сознания я понимала, что это все очень дурно. Что это спокойствие ложное и на самом деле я полна злобы и пустоты и я никого и ничего не хочу. Это не секс а ритуал сепарации от идеи хорошей девочки, от брака и Миши. Это месть.

А этот уютный и безопасный парень – отличный для этого объект. В нем нет ничего от самца. В его компании я сразу понимаю, что он безропотно стерпит любые мои глупости и грубости.

Я даже знала, какой у нас будет секс: это будет чувственно и приятно, но быстро пойдет на спад. Потом он исчезнет из моей жизни. Но я успею слить в него черное одиночество, что копилось все эти годы, пока я всем подряд пыталась угодить.

Вот, для чего, мама, предназначен мужчина, а не для того, чтобы жить с ним, не для семьи. Нет во мне женщины, мама, во мне только бездна обиды, которую время от времени надо в кого-то сливать.

– А ты впервые здесь? – спросила я, пока мы шли в теплую бескрайнюю лазурь.

– Нет. – ответил Максим. – Уже однажды здесь был.

– 

Есть тут какие-нибудь… приятные развлечения? – я игриво приглушила голос, чтобы показать, что меня интересуют особо приятные развлечения.

– Как-нибудь развлечемся. Думаю, даже приятно – ответил Максим и улыбнулся.

Немного поплавав рядом, мы выбрались на берег. Максим достал из сумки солнцезащитное средство и взглядом спросил разрешения. Я кивнула и повернулась спиной.

Прикасался он ко мне осторожно, как к ценности.

– На руках царапины. – заметил Максим.

– Это Персик.

– Оригинальную кличку дала.

– Мне самой нравится. – согласилась я и заметив, что Максим достает из сумки термос, спросила. – А в твоей самобранке бутерброда случайно нет?

– Здесь неподалеку есть маленький ресторан с хорошей кухней.

– Пошли поедим. Очень проголодалась.

Мы дошли до уютного местечка с деревянными столиками на берегу. Максим достал из сумки фотоаппарат и стал меня снимать, я изучала меню.

Как дальше развиваем события? Как это всё происходит у нормальных людей?

– Кать, закажи «кули боркиба». Вкусный и сытный пирог с рыбой.– предложил Максим. У меня все рухнуло внутри.

Мда, вот это история. Я же не называла своего имени.

Банально, Миша, очень банально.

– Даже так? Ну что ж, руководи парадом. – ответила я, не подавая виду, что заметила его «прокол».

Нам принесли пирог, воду, ананасы и папайю, порезанные дольками, белый ром. Максим разлил алкоголь.

– Ну, за хороший отдых. – сказал он.

– Ага, – подхватила я саркастично, – Или за чью-то успешную работу.

Максим опустошил бокал.

Откинувшись на спинку плетеного кресла и закинув ногу за ногу, я начала атаковать шпиона:

– Ну, как? Ваша служба и опасна и трудна, м?

– Служба?

– Ну да. Следить за мной.

Он вдруг выпрямился и замер, как испуганный суслик, и смотрел на меня, не дыша и не моргая. Я попала в яблочко.