Вероятностная опера

Громов переглянулся с Кроненбергом:

– Доктор Волков, ваше исследование имеет потенциальное стратегическое значение. Если оно работает так, как описано в этих материалах, то может иметь серьезные последствия для национальной безопасности.

– Это чисто теоретическая работа, – попытался возразить Михаил.

– Неужели? – Громов посмотрел ему прямо в глаза. – У нас есть информация, что вы уже создали прототип устройства и проводите эксперименты.

Михаил почувствовал, как земля уходит из-под ног. Откуда они могли знать о КУН? Кто следил за ним?

– Я не знаю, о чем вы говорите, – сказал он, пытаясь сохранить спокойствие.

– Михаил Сергеевич, – вмешался Кроненберг, – в ваших же интересах сотрудничать. Полковник Громов представляет организацию, которая может обеспечить вашему исследованию полную поддержку и защиту. Но для этого вы должны быть с нами откровенны.

Михаил посмотрел на Ирину. Она выглядела растерянной и испуганной.

– А при чем здесь Ирина Николаевна? – спросил он.

– Доктор Савина работала с вами над некоторыми аспектами квантовой теории, – ответил Кроненберг. – Мы предполагаем, что она может быть в курсе ваших исследований.

– Нет, – твердо сказал Михаил. – Ирина не имеет отношения к моим личным проектам. Она не знает о КУН.

– Это правда, – подтвердила Ирина. – Михаил Сергеевич никогда не рассказывал мне о своих… неофициальных исследованиях.

Громов не выглядел убежденным:

– В любом случае, доктор Волков, мы бы хотели, чтобы вы предоставили нам полную информацию о вашем устройстве и результатах экспериментов. Это вопрос государственной важности.

– Мне нужно время, чтобы собрать материалы, – сказал Михаил, пытаясь выиграть время.

– Конечно, – кивнул Громов. – У вас есть 48 часов. После этого мы будем вынуждены принять более… решительные меры.

Когда они с Ириной вышли из кабинета Кроненберга, она схватила его за руку:

– Михаил Сергеевич, что происходит? Что это за устройство, о котором они говорили?

Михаил огляделся, проверяя, не подслушивает ли кто-то:

– Не здесь. Давайте выйдем на улицу.

Они вышли из института и направились к небольшому парку неподалеку. Когда они отошли достаточно далеко от здания, Михаил рассказал Ирине о КУН и своих экспериментах с наблюдением альтернативных реальностей.

Она слушала, не перебивая, лишь изредка кивая. Когда он закончил, она долго молчала, переваривая информацию.

– Это звучит… невероятно, – наконец сказала она. – Если бы не ваша репутация ученого, я бы решила, что вы шутите или… – она замялась.

– Сошел с ума? – закончил за нее Михаил. – Я понимаю. Я сам иногда думаю, не галлюцинации ли все это. Но у меня есть данные, записи экспериментов.

– И что вы собираетесь делать теперь? – спросила Ирина. – Отдать устройство этому Громову?

– Ни за что, – твердо сказал Михаил. – КУН слишком опасен в руках военных или спецслужб. Представьте, что они могли бы делать, имея возможность наблюдать и влиять на альтернативные реальности.

– Но как вы сможете скрыть его? Они найдут устройство, если будут искать.

Михаил задумался. Действительно, если за ним уже следили, то найти КУН было лишь вопросом времени.

– Я должен спрятать его, – решил он. – Или… может быть, даже уничтожить. Но сначала мне нужно понять, кто опубликовал мои материалы.

– У вас есть подозрения?

– Несколько. Елизавета Ким, с которой я сотрудничал… хотя у нее не было доступа ко всем моим данным. Мой брат Сергей, который интересовался моими исследованиями… но он не знал деталей. И Дмитрий…

– Кто такой Дмитрий? – перебила его Ирина.

– Уборщик в институте. Странный человек, который, кажется, знает о моих экспериментах гораздо больше, чем должен.

– Михаил Сергеевич, – Ирина посмотрела ему в глаза, – в нашем институте нет уборщика по имени Дмитрий. Я специально проверила после того, как вы спрашивали о нем.

Михаил почувствовал, как холодок пробегает по спине:

– Не может быть. Я многократно разговаривал с ним.

– Не знаю, с кем вы разговаривали, но это не сотрудник института, – твердо сказала Ирина.

Они замолчали, переваривая эту информацию. Кем был загадочный Дмитрий? Галлюцинацией? Шпионом? Или чем-то еще более странным?

– В любом случае, – сказал наконец Михаил, – мне нужно забрать КУН из квартиры и спрятать его в надежном месте. Если Громов действительно представляет какую-то спецслужбу, они могут нагрянуть с обыском в любой момент.

– Я могу помочь, – предложила Ирина. – Они вряд ли будут искать у меня.

Михаил колебался. Он не хотел втягивать Ирину в эту опасную ситуацию. Но с другой стороны, ему нужен был союзник, кто-то, кому он мог доверять.

– Хорошо, – кивнул он. – Но будьте осторожны. Это может быть опасно.

Они договорились, что вечером Михаил заберет КУН из своей квартиры и принесет к Ирине. А пока что им нужно было вернуться в институт и вести себя как обычно, чтобы не вызывать подозрений.

По дороге обратно Михаил не мог отделаться от ощущения, что реальность вокруг него становится все более нестабильной. Утечка информации о КУН, загадочный Дмитрий, который, оказывается, не работал в институте, внезапный интерес спецслужб…

Все это складывалось в тревожную картину. Словно его эксперименты с наблюдением и вмешательством в альтернативные реальности начали оказывать обратное влияние на его собственную реальность, создавая тот самый "резонанс", о котором предупреждал Дмитрий.

Квантовая карма в действии? Или что-то еще более сложное и опасное?

Глава 4: Вероятностные линии

На следующее утро Михаил проснулся в незнакомой комнате. Несколько секунд он лежал неподвижно, пытаясь понять, где находится, пока не вспомнил: квартира Ирины, диван в гостиной.

Вчера вечером они успешно перевезли КУН из его квартиры. Как оказалось, вовремя – когда Михаил собирал устройство, в дверь позвонили. Он не открыл, но через глазок увидел людей в штатском, явно не случайных посетителей. После этого он вышел через запасной выход и на такси добрался до Ирины.

Она предложила ему остаться на ночь – было уже поздно, а возвращаться в свою квартиру было рискованно. Они спрятали КУН в кладовке, замаскировав под обычную бытовую технику, и долго говорили о том, что происходит и что делать дальше.

Теперь, в утреннем свете, ситуация казалась еще более сложной. Михаил не мог просто исчезнуть – это немедленно вызвало бы подозрения и поиски. Но и отдать КУН властям он не мог – слишком опасна была эта технология в неправильных руках.

Ирина уже была на кухне, готовила завтрак. Она выглядела уставшей, но решительной.

– Доброе утро, – сказала она, увидев Михаила. – Кофе?

– Спасибо, – он сел за стол. – Ирина, вы не обязаны во все это ввязываться. Это моя проблема, не ваша.

– Поздно, – она улыбнулась. – Я уже ввязалась. К тому же, если ваше устройство действительно работает так, как вы говорите, это касается не только вас. Это касается всех нас. Всей реальности.

Михаил благодарно кивнул. Иметь союзника в этой ситуации было бесценно.

– У меня есть план, – сказал он. – Я должен связаться с Елизаветой Ким. Она единственная, кто действительно понимает научные принципы работы КУН, кроме меня. Возможно, вместе мы сможем найти выход.

– Вы уверены, что ей можно доверять? – нахмурилась Ирина. – Вы сами говорили, что она может быть причастна к утечке информации.

– Не знаю, – честно признался Михаил. – Но у меня нет особого выбора. Я не могу справиться с этим один.

Они решили, что Михаил пойдет в институт как обычно, чтобы не вызывать подозрений, а после работы встретится с Елизаветой. Ирина также пойдет на работу, но будет держать телефон включенным на случай, если понадобится ее помощь.

Прежде чем уйти, Михаил не удержался и достал КУН из тайника. Он не планировал экспериментов, просто хотел убедиться, что устройство в порядке. Но глядя на шлем, на провода и датчики, он почувствовал непреодолимое желание провести еще одно наблюдение.

– Только быстрый взгляд, – пробормотал он. – Просто чтобы проверить.

Ирина обеспокоенно наблюдала за ним:

– Вы уверены, что это безопасно? После всего, что вы рассказали о "просачивании" между реальностями?

– Это будет очень короткий сеанс, – заверил ее Михаил. – Я просто хочу посмотреть, что происходит в ближайшей альтернативной реальности, где я не смог спрятать устройство.

Он настроил КУН на минимальную мощность, надел шлем и включил систему. Переход был почти мгновенным – он увидел свою квартиру, обыскиваемую людьми в штатском. Они методично просматривали каждый сантиметр, каждый шкаф, каждый ящик.

– Где оно может быть, доктор Волков? – спрашивал один из них – тот самый полковник Громов, которого Михаил встретил в кабинете Кроненберга.

Альтернативный Михаил сидел на стуле, бледный и напряженный:

– Я уже сказал вам, что уничтожил устройство. Оно было нестабильно, опасно.

– Я вам не верю, – холодно сказал Громов. – Ученый вашего уровня не стал бы уничтожать потенциально революционное изобретение. Вы спрятали его. Где?

– Уничтожил, – упрямо повторил альтернативный Михаил.

Громов вздохнул и кивнул одному из своих людей. Тот достал из кармана небольшое устройство, похожее на медицинский инъектор.

– Последний шанс, доктор Волков. Где устройство?

– Я не знаю, о чем вы говорите, – стоял на своем альтернативный Михаил.

Громов снова кивнул, и человек с инъектором подошел к Михаилу.

– Это экспериментальный препарат, – пояснил Громов. – Сыворотка правды, если хотите. Не очень приятная, но чрезвычайно эффективная.

Наблюдающий Михаил почувствовал, как его охватывает ужас. Он хотел прекратить наблюдение, но что-то заставляло его продолжать смотреть. Может быть, чувство вины перед своей альтернативной версией, которая сейчас страдала из-за его изобретения?

Человек с инъектором приблизился к альтернативному Михаилу, и тот внезапно рванулся, опрокинув стул. Завязалась борьба, в ходе которой Михаил получил удар по голове и потерял сознание.

– Черт, – выругался Громов. – Теперь придется ждать, пока он очнется. Продолжайте поиски.

Видение начало тускнеть, и наблюдающий Михаил поспешно снял шлем. Его трясло от увиденного.

– Что вы видели? – спросила Ирина, глядя на его побледневшее лицо.

Михаил рассказал ей об обыске и о "сыворотке правды".

– Они не остановятся, – мрачно заключил он. – Будут преследовать меня, пока не получат устройство.

– Или пока не убедятся, что его больше нет, – задумчиво сказала Ирина. – Может быть, вы действительно должны уничтожить КУН?

Михаил колебался. Уничтожить плод многих месяцев работы, устройство, которое могло революционизировать науку? Но с другой стороны, он уже видел, насколько опасным может быть КУН, особенно в неправильных руках.

– Я не могу принять это решение сейчас, – наконец сказал он. – Сначала я должен поговорить с Елизаветой. Она может знать что-то, чего не знаю я.

Они спрятали КУН обратно в тайник и отправились в институт, договорившись встретиться после работы. По дороге Михаил не мог перестать думать о своей альтернативной версии, попавшей в руки Громова. Что с ним сейчас происходит? Выдержит ли он допрос? И если нет, то не приведут ли его показания агентов к квартире Ирины в этой реальности?

В институте его ждал неприятный сюрприз. Кроненберг вызвал его к себе сразу же, как только он появился.

– Где вы были вчера вечером, Михаил Сергеевич? – спросил директор, как только Михаил вошел в кабинет. – К вам приходили представители комиссии.

– Я был у друзей, – солгал Михаил. – А представители комиссии могли бы позвонить заранее, а не являться без предупреждения.

Кроненберг внимательно посмотрел на него:

– Вы понимаете серьезность ситуации? Полковник Громов очень настойчиво интересовался вашим устройством.

– Какое устройство? – Михаил сделал невинное лицо. – У меня нет никакого устройства. Только теоретические расчеты.

– Не играйте со мной, Михаил Сергеевич, – раздраженно сказал Кроненберг. – Мы оба знаем, что вы создали прототип. И что он работает.

– Если вы так в этом уверены, зачем спрашиваете?

Кроненберг вздохнул:

– Я пытаюсь помочь вам. Полковник Громов представляет… определенные структуры. Структуры, которые могут быть очень неприятны, если их разозлить. Они хотят ваше устройство, и они его получат – с вашей помощью или без нее.

– И вы предлагаете мне просто отдать им результаты моей работы? – возмутился Михаил. – Технологию, которая может изменить наше понимание реальности?

– Я предлагаю вам сотрудничать, – спокойно сказал Кроненберг. – Под моим руководством. В контролируемых условиях. С надлежащим финансированием и защитой.

Михаил внимательно посмотрел на бывшего научного руководителя:

– Вы работаете на них, Аркадий Львович? Всегда работали?

Кроненберг не стал отрицать:

– Я работаю на науку, Михаил Сергеевич. Но наука требует ресурсов. А ресурсы контролируют определенные люди и организации. Это реальность, в которой мы живем.

– И эти люди хотят использовать КУН как оружие, – горько сказал Михаил. – Создать технологию для вмешательства в альтернативные реальности. Для шпионажа, саботажа, кто знает, для чего еще.

– Применение технологии – не наше дело, – пожал плечами Кроненберг. – Мы ученые. Мы создаем инструменты. Как их используют другие – не наша ответственность.

– Я не согласен, – твердо сказал Михаил. – Опенгеймер тоже так думал, пока не увидел Хиросиму.

Кроненберг посмотрел на него с сожалением:

– Вы всегда были идеалистом, Михаил Сергеевич. Это ваша сильная сторона как ученого и ваша слабость как человека. – Он помолчал, затем добавил: – У вас есть время до завтра. После этого Громов будет действовать без моего участия, и я не смогу вас защитить.

Михаил вышел из кабинета директора с тяжелым сердцем. Ситуация становилась все более опасной. Кроненберг фактически предал его, перейдя на сторону "определенных структур". Кому еще он мог доверять?

Весь день он работал как обычно, стараясь не привлекать внимания. Но его мысли были далеко – он составлял план действий. После работы он позвонил Елизавете и договорился о встрече в нейтральном месте – кафе в центре города.

Когда Михаил вошел в кафе, Елизавета уже ждала его. Она выглядела встревоженной.

– Я слышала о том, что произошло, – сказала она без предисловий. – О публикации ваших материалов. О интересе спецслужб.

– От кого? – напрягся Михаил.

– У меня есть свои источники, – уклончиво ответила Елизавета. – Важно то, что ваша технология теперь под угрозой.

– Вы знаете, кто опубликовал мои материалы?

Елизавета покачала головой:

– Нет. Но я могу догадываться. В наших исследованиях заинтересованы разные стороны, Михаил. Не только российские спецслужбы.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что технология квантового наблюдения и вмешательства может иметь глобальные последствия. Военные, экономические, политические. – Она наклонилась ближе. – Есть международные организации, которые мониторят подобные прорывные исследования. И не все из них связаны с правительствами.

– Вы говорите о частных корпорациях? Или о чем-то еще?

– О разных игроках. – Елизавета огляделась, словно проверяя, не подслушивает ли кто-то. – Но сейчас важнее другое. Устройство у вас?

Михаил колебался. Насколько он мог доверять Елизавете?

– Оно в безопасном месте, – уклончиво ответил он.

– Хорошо, – кивнула она. – Так и должно быть. Но вам нужно понимать, что вы не сможете долго скрываться. Громов и его люди найдут вас, рано или поздно.

– Что вы предлагаете?

– Есть организация, которая может помочь вам, – тихо сказала Елизавета. – Обеспечить защиту вам и вашему устройству. Организация, которая понимает истинную ценность КУН не как оружия, а как инструмента познания.

– Какая организация?

– Международная группа ученых и философов, изучающих природу сознания и реальности. Они называют себя "Наблюдателями".

Михаил вздрогнул, вспомнив странную подпись на электронном письме, которое он получил в начале своих экспериментов: "Наблюдатель".

– И вы связаны с этой группой? – спросил он.

– Я один из них, – кивнула Елизавета. – Мы давно следим за вашей работой, Михаил. Ваша теория о квантовом наблюдении резонирует с нашими исследованиями.

– Так это вы опубликовали мои материалы? – Михаил почувствовал, как внутри поднимается волна гнева.

– Нет! – Елизавета выглядела искренне шокированной. – Зачем бы нам это делать? Мы хотим защитить вашу технологию, а не подвергать ее опасности.

Михаил не был уверен, что может ей верить. Но у него было мало вариантов.

– Допустим, я соглашусь сотрудничать с вашими "Наблюдателями". Что дальше?

– Мы поможем вам исчезнуть, – сказала Елизавета. – Создадим новую личность, новую жизнь. Вы сможете продолжить свои исследования в безопасности, с надлежащими ресурсами и поддержкой.

– А КУН?

– Устройство останется с вами. Но мы поможем вам усовершенствовать его, сделать более стабильным и безопасным.

Предложение звучало заманчиво. Слишком заманчиво, чтобы быть правдой. Михаил чувствовал, что ему не рассказывают всей истории.

– Мне нужно подумать, – сказал он. – Это слишком серьезное решение, чтобы принимать его сразу.

– Конечно, – кивнула Елизавета. – Но не думайте слишком долго. Время работает против нас.

Она оставила ему контактные данные – одноразовый телефон и адрес электронной почты – и ушла, оставив Михаила в смятении.

Он не знал, кому верить. Кроненберг, его бывший наставник, предал его. Елизавета предлагала помощь, но ее мотивы были неясны. Ирина, кажется, была искренней в своем желании помочь, но она мало что знала о КУН и его возможностях.

И был еще Дмитрий – загадочный человек, который, по словам Ирины, даже не работал в институте, но который, казалось, знал о его экспериментах больше всех.

Михаил решил, что ему нужно больше информации, прежде чем принимать решение. И единственный способ получить эту информацию – использовать КУН для наблюдения за альтернативными реальностями, где события развивались иначе.

Вернувшись в квартиру Ирины, он рассказал ей о встрече с Елизаветой и ее предложении.

– Звучит подозрительно, – нахмурилась Ирина. – Эти "Наблюдатели" могут быть кем угодно. Может быть, они работают на конкурирующую разведку. Или на частную корпорацию, которая хочет получить технологию.

– Я тоже так думаю, – кивнул Михаил. – Но я не могу просто сидеть и ждать, пока Громов найдет меня. Мне нужно действовать.

– И что вы собираетесь делать?

– Использовать КУН, – решительно сказал Михаил. – Наблюдать за альтернативными реальностями, где я сделал другие выборы. Может быть, одна из этих версий меня уже нашла решение проблемы.

Ирина выглядела обеспокоенной:

– Это безопасно? После всего, что вы рассказали о "просачивании" и "квантовой карме"?

– Не знаю, – честно признался Михаил. – Но это лучшее, что я могу придумать.

Они достали КУН из тайника и установили его в гостиной. Михаил настроил устройство на наблюдение вероятностных линий, где он принял другие решения после начала своих экспериментов с квантовым наблюдением.

– Я буду рядом, – сказала Ирина. – Если замечу что-то странное, сразу же отключу устройство.

Михаил благодарно кивнул, надел шлем и включил систему. Он сосредоточился на моменте несколько дней назад, когда решил провести эксперимент с вмешательством в альтернативную реальность. Что если бы он тогда отказался от этой идеи?

Переход был плавным. Он увидел альтернативную версию себя в своей тайной лаборатории. Этот Михаил также создал КУН, но использовал его только для пассивного наблюдения, никогда не пытаясь вмешаться в другие реальности.

Как результат, утечки информации не произошло, и спецслужбы не заинтересовались его исследованиями. Альтернативный Михаил продолжал свои эксперименты в тайне, постепенно картографируя все больше вероятностных линий.

Наблюдающий Михаил внимательно следил за действиями своей альтернативной версии. Этот Михаил был более методичным, более осторожным. Он вел подробные записи каждого наблюдения, создавая своего рода "карту вероятностей" – визуальное представление различных реальностей и их взаимосвязей.

Наблюдающий Михаил был впечатлен. Такая систематизация могла бы существенно улучшить его понимание структуры мультивселенной. Он мысленно сделал заметку создать подобную карту, когда текущий кризис будет разрешен.

Альтернативный Михаил, казалось, не замечал его присутствия. Он был полностью погружен в свою работу, изучая данные на экране компьютера. Наблюдающий Михаил попытался "приблизиться", чтобы лучше видеть эти данные.

И тут произошло нечто странное. Альтернативный Михаил вдруг замер, словно почувствовав что-то. Он медленно повернулся и посмотрел прямо туда, где должен был находиться наблюдатель – если бы тот физически присутствовал в этой реальности.

– Я знаю, что ты здесь, – сказал он в пустоту. – Я чувствую твое присутствие. Ты – это я из другой линии, верно?

Наблюдающий Михаил был поражен. Эта версия его не только осознавала наблюдение, но и могла общаться с ним!

– Если ты можешь слышать меня, – продолжил альтернативный Михаил, – то знай: вмешательство в другие реальности опасно. Оно создает… искажения. Распространяющиеся волны вероятности, которые влияют на все связанные линии.

Наблюдающий Михаил хотел ответить, спросить, что именно он имеет в виду, но не знал, как установить двустороннюю связь. Он мог только наблюдать.

– Я создал карту вероятностных линий, – говорил альтернативный Михаил, словно догадываясь о вопросе. – И заметил странные аномалии. Точки, где реальности сближаются, почти сливаются. Точки, где барьер между линиями истончается.

Он показал на экран, где была изображена сложная трехмерная диаграмма, напоминающая нейронную сеть. Некоторые узлы этой сети светились ярче других.

– Эти яркие точки – узлы нестабильности. Места, где произошло активное вмешательство из одной линии в другую. – Альтернативный Михаил выглядел встревоженным. – И их становится все больше.

Наблюдающий Михаил почувствовал холодок. Если то, что говорила эта версия его, было правдой, то его эксперимент с вмешательством мог иметь гораздо более серьезные последствия, чем он предполагал.

– Есть еще кое-что, – продолжил альтернативный Михаил. – Я не единственный, кто наблюдает за вероятностными линиями. Есть другие. И некоторые из них гораздо более опытны в этом, чем мы.

Эта информация заставила наблюдающего Михаила напрячься. Другие наблюдатели? Кто они? Елизавета и ее группа "Наблюдателей"? Или кто-то еще?

– Я не знаю, кто они, – сказал альтернативный Михаил, снова словно читая его мысли. – Но я чувствую их присутствие. Иногда они оставляют… следы. Изменения в реальности, которые не соответствуют естественному ходу событий.

Он помолчал, затем добавил:

– И еще одно. Дмитрий. Он не тот, за кого себя выдает. Он…

Внезапно видение начало рассыпаться, словно сигнал терялся. Наблюдающий Михаил попытался сосредоточиться сильнее, удержать связь, но изображение становилось все более нечетким, звук – все более искаженным.

Последние слова альтернативного Михаила потонули в шуме. Затем все исчезло, и наблюдающий Михаил обнаружил себя снова в гостиной Ирины, с КУН на голове и ощущением тревоги.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила Ирина. – Вы вдруг начали дрожать.

Михаил снял шлем:

– Я наблюдал альтернативную реальность, где я не проводил эксперимент с вмешательством. И та версия меня… она осознавала мое присутствие. Говорила со мной.

– Что она сказала?

Михаил пересказал разговор, особенно подчеркнув предупреждение о нестабильности и о других наблюдателях.

– И он почти сказал мне что-то важное о Дмитрии, когда связь прервалась, – закончил он.

– Это странно, – нахмурилась Ирина. – Почему связь прервалась именно в этот момент? Словно кто-то не хотел, чтобы вы узнали правду о Дмитрии.

Михаил задумался. Действительно, совпадение было слишком подозрительным.

– Возможно, один из этих "других наблюдателей" вмешался, – предположил он. – Если они могут влиять на реальность, то могли и прервать нашу связь.

– Но зачем?

– Не знаю. – Михаил потер виски. – Но я начинаю думать, что Дмитрий может быть ключом ко всему этому. Он появляется в самые критические моменты, знает вещи, которые не должен знать, и, похоже, существует не во всех реальностях.

– Что, если он сам наблюдатель? – предположила Ирина. – Кто-то, кто, как и вы, может видеть и влиять на различные реальности?

– Возможно, – кивнул Михаил. – Но тогда кто он? И на чьей он стороне?