Акушеры в Сочи

25

В отличие от Корзинкина, у Евгеши было правило, которому он следовал неукоснительно: не разглашать «на отдыхе» свою профессию. Иначе вся компания будет отдыхать, а он продолжать работать. Люди думают, что оказывают уважение, посвящая акушера в личный анамнез. Причем мужчины делают это с не меньшим энтузиазмом, чем женщины. А один из знакомцев при каждой встрече рассказывает Евгеше «новый анекдот про врачей». И каждый раз обижается, что он не смеется.

Правда тот же знакомый предъявляет и другое. «Почему ты никогда не берешь трубку, когда я тебе звоню?! Я ведь всегда беру, когда звонишь ты!» А Евгеша каждый раз не знает, что ответить, потому что сам не звонил ему никогда.

Но сегодня Евгеша отошёл от правил. Во спасение самого себя.

Обезьянник был тесный, душный, с неудобными железными скамейками и ещё более неудобным отхожим местом. Оно напомнило Евгеше далёкий детский сад, где дверь в кабинке не была предусмотрена. Еще более смущала грозного вида охранница с признаками гиперандрогении: сальными жидкими волосами, собранными в пучок, и крупными прыщами на подбородке. При других обстоятельствах Евгеша вообще бы не решился с ней заговорить. Но в данный момент она была единственным человеком, в руках которого была его надежда на послабление. Два сокамерника не считались. Тем более что они спали лицом к стене с момента заселения. Парня-коротышку, как определил его Евгеша, взяли за незаконный оборот кукурузы на пляже. А старик был в обезьяннике завсегдатаем: попадал, когда становилось скучно болтаться по улицам.

– Извините, – Евгеша подошел к решетке и взялся руками за прутья.

Охранница даже не взглянула в его сторону.

– Кхе-кхе… Извините, – чуть громче произнес Евгеша.

Она приподняла одну бровь.

– Могу я попросить воды?

– Не положено!

– Что, трубы горят? – подал голос парень, не поворачиваясь.

– А откуда вы знаете? – оживился Евгеша.

– Перегар на всю камеру!

– Извините… – на сей раз Евгеша обратился к приятелю по несчастью.

– Прекратить базар! Не положено! – женщина встала и подошла к решетчатому заграждению. Стоя, она ещё больше напоминала гренадера. И Евгеша всерьез заподозрил у нее синдром поликистозных яичников.

– Извините, – на свой страх повторил Евгеша. – Может, я могу быть вам чем-нибудь полезен?

Охранница усмехнулась:

– Интересно, чем?!

– А я врач, акушер-гинеколог! Может, у вас есть какие-нибудь вопросы?

– Я, по-твоему, каждому задержанному свои личные вопросы задавать буду?! – возмутилась она.

Но в глазах мелькнул явный интерес. Евгеша его уловил и поэтому продолжил:

– Ну, мы можем с вами поговорить тет-а-тет. А когда я отсюда выберусь, то смогу произвести полноценный осмотр.

– Что?! – взревела охранница.

– Профессиональный! Я имею в виду исключительно профессиональный! – спохватился Евгеша.

– Ещё чего не хватало!

Но наживка была уже проглочена.

Через полчаса Евгеша наворачивал котлету с картофельным пюре в одиночной камере. А вокруг него сидела не одна, а сразу три женщины в ожидании своей очереди на консультацию.

– Так вот… Они мне говорят: а почему вы не кричите? А я им: а что, надо? А они: ну, обычно все кричат. Вот я и думаю: наверное, у меня поэтому все там медленно открывалось? Из-за того, что я не кричала? В общем, роды – это не мое. Не нравятся они мне.

Блондинка с белыми ресницами задумалась, устремив взгляд в зарешеченное оконце под потолком.

– А вы правда роды принимаете? Без дураков?

– Угу, – Евгеша усердно жевал.

– Класс…

– Если ты все – я следующая! – торопила ее соседка.

– А можно ещё компот? – Евгеша доверчиво протянул пустой стакан.

26

По пути в участок Смуглянка заверила Евгешу, что сообщит о случившемся Анатоличу, как только доберется до отеля. Но, оказавшись в пентхаусе, она спокойно приняла ароматную ванну, натянула сухую пижаму и юркнула под шелковое одеяло. В одном из сновидений Смуглянки мелькнул образ несчастного Евгеши: он стоял по пояс в воде под светом прожектора и махал ей рукой. Но в следующую секунду набежала волна, и вместо Евгеши в воде появился муж с букетом роз. Он отрывал бутон от каждого цветка и бросал в море. В это время на лодке проплывал Сева. Он вылавливал брошенные бутоны сачком и складывал из в трехлитровую банку. Там они превращались в разноцветных бабочек с лицом молодого профессора.

Смуглянка открыла глаза и вновь зажмурился. В глаз светил не прожектор, а яркий солнечный луч. Она посмотрела на часы: время близилось к полудню. Смуглянка поняла, что проспала все утренние лекции и жутко проголодалась.

Лифт привез Смуглянку прямо в ресторан. Солнцезащитные очки в помещении были явно лишними, но Смуглянка надела их, не желая привлекать внимание. Или в точности наоборот.

Евгеша проконсультировал уже три миомы, нарушение цикла и эрозию шейки матки. На подходе было «бесплодие восемь лет». Индивидуальная камера была гораздо удобнее общей. Заботливые «пациентки» принесли целых два матраса и подушку. Тюремная еда оказалась не так уж плоха, поскольку была с кухни для сотрудников. Но Евгеша пронзительно хотел в отель. Никогда он не думал, что будет скучать по Анатоличу, Корзинкину и даже Палычу с его вечными подначиваниями. Но Евгеша скучал.

А ещё он волновался за Смуглянку. Как она добралась до отеля?! Сам-то он уехал со всеми удобствами и в сопровождении охраны! И довезли его до койко-места. Ну да, не самого комфортного. Зато безопасного! А девушку высадили посреди ночи на автобусной остановке! Одну! Мало ли что с ней могло там случиться! Если бы все было в порядке, за ним давно бы приехали! Анатолич бы его забрал!

Евгешу мучили угрызения совести и тревога за Смуглянку. Он даже мысли не допускал, что она не выполнила обещание. После всего, что между ними было… Конечно, он не рассчитывал на лавры Севы. Но в своем спасении, зависящем от Смуглянки, был абсолютно уверен. А если он до сих пор не на свободе, значит, что-то пошло не так… Что?!

– Так вот я и говорю, что он у меня полностью здоровый! У него трое детей от бывшей! Она энергию у него забирала. На неё же смотреть страшно: вечно бледная, кислая. Слишком инфантильная для него, – с удовольствием рассказывала новенькая.

– Я сколько лет последнему ребенку? – уточнил Евгеша.

– Это ещё зачем? – удивилась она. – Семь. Или восемь. Точно не знаю.

– Ну, за семь или восемь лет здоровье могло измениться. Так что мужа обследуйте обязательно.

Евгеша старался не терять нить разговора, но мысли уносили в свое.

27

Смуглянка уже пятнадцать минут сидела за столиком в ожидании официанта. Но до сих пор никто не подошел. Она осмотрела зал сквозь солнцезащитные очки: люди копошились вокруг длинных столов, самостоятельно нагружая яствами плоские тарелки.

Смуглянка поморщилась. Шведский стол… Как всё это утомительно… Скорее бы приехал Сева. Сходить в нормальный ресторан. Вечно приходится его ждать. Это тоже утомительно. Позвонить мужу, чтобы приехал? Кстати: вчера обещала позвонить мужу! Но не было ни минуты! Муж – конечно нет! Сева уже оплатил пентхаус. Но все же не забыть позвонить…

Смуглянка была голодна. Пришлось идти к этим дурацким столам.

И тут она вновь увидела девушку, с которой столкнулась в лекционном зале. Было неприятно признавать, но та действительно была хороша. Девушка была не одна, а с кавалером, со спины напоминающим Корзинкина. Что?! Не просто напоминающим! Это был Корзинкин собственной персоной! Он беспардонно накладывал гуляш. Ну ладно, Ольга… Что Эта нашла в Корзинкине?! Что они вообще все в нем находят?! Неотесанная деревенщина! Денег меньше, чем у Евгеши…

Евгеша! Смуглянку обдало горячей волной. Она напрочь о нем забыла… Почему все мужчина последнее время такие проблемные?! А может, он сам уже как-нибудь выкрутился?

Смуглянка на всякий случай ещё раз внимательно осмотрела зал. Анатолич трапезничал за столиком с Палычем. Евгеши с ними не было. Они тоже заметили Смуглянку и сдержанно кивнули. Судя по всему, пропажу товарища со Смуглянкой они не связывали. А значит, у неё была возможность грамотно обдумать манёвр.

Сказать или не сказать? Чем объяснить сегодня, что не сказала вчера или утром? Чем вообще объяснить свое знание?! В конце концов, Евгеша – мужчина! Хм… Да, мужчина! Пусть сам решает свои проблемы! Рассказать всю историю накануне приезда Севы?! Ну уж нет. Фора оказалась весьма полезной: Смуглянка приняла решение и осталась вполне им довольна.

Она положила на тарелку два сосиски и немного овощей.

Анатолич ковырял вилкой отбивную. Что бы не случилось, аппетит он терял крайне редко. Но исчезновение Евгеши абсолютно выбило его из колеи. Никакие уговоры Палыча о «молодом деле» не помогали. Анатолич полагал, что знает Евгешу лучше, чем все остальные. И был уверен в его осторожности и осмотрительности.

– Говорю тебе, надо писать заявление о пропаже человека! Евгеша бы просто так не смылся. Обязательно бы дал о себе знать! Он точно попал в неприятности.

– Как говорят местные: не гони волну раньше времени, Анатолич. Давай подождем до вечера. Не объявится – будет по-твоему.

– Придется доложить профессору. Деваться некуда.

– Черт бы побрал этого Евгешу! Смылся, а нам переживай теперь за него! Вечером, между прочим, обещают живую музыку. Какой-то заграничный скрипач будет играть.

– Не до скрипача мне пока, Палыч. Всю голову уже сломал себе.

– А ты не ломай. Наоборот: отпусти свои думы молодецкие. Авось само все устроится. Евгеша умный парень. Даже если неприятности – разберется!

* * *

– Весело тут с вами, девушки, и вкусно, – Евгеша оглядел свою охрану, неожиданно ставшую пациентами, прикидывая, на кого полезнее делать ставки.

Девушки счастливо улыбались.

– А вы оставайтесь с нами. А мы будем вас называть «док!». Как в кино!

– Да я бы рад, конечно, но, понимаете, у меня доклад сегодня вечером очень важный. Как раз по вопросу бесплодия неуточненной этиологии! – Евгеша многозначительно взглянул на последнюю пациентку.

– Как доклад?! Так вы ещё и ученый?!

– Конечно. Не хочу показаться нескромным, но я профессор…

28

Начальник местного отделения был человеком новым. Практически «сезонным работником». Прислали его из северного региона «для подкрепления», в связи с возросшей нагрузкой на органы правопорядка в курортный сезон и отпуском местного начальства. Имя отчество он имел вполне благозвучное, но временные подчиненные за глаза называли его «ёж» из-за небольшого роста, округлого телосложения и коротко стриженных волос. Девушки из охраны поначалу пытались установить с ним более доверительные отношения. Но дальше легкого служебного флирта дело не двинулось, поскольку начальник оказался новобрачным. Женился он за полгода до летней командировки, но ещё не успел вдоволь насладиться медовым месяцем. Поэтому с самого начала был настроен недружелюбно. Кроме того, организацию и дорожные расходы взяла на себя контора, поэтому лететь ему пришлось самолетом. А «еж» втайне страдал аэрофобией. Что было «не положено» при исполнении.

Ни одна из девушек не горела желанием идти на переговоры с «ежом». Но «профессора» и хорошего человека надо было вызволять. Решили идти делегацией.

– Сергей Сергеевич, к Вам можно?

– Входите.

– Разрешите обратиться…

Евгеша не ошибся в расчетах. Самой смелой оказалась «бесплодие восемь лет».

– Такое дело… Доставили с ночного купания на частной территории. А он оказался ученым…

– Ну?

– Надо бы как-то посодействовать… Профессор… У него доклад сегодня вечером. На консилиуме…

– На симпозиуме! – поправила подружка.

– Откуда информация? – коротко спросил «еж».

– Так сам он и рассказал.

– И вы поверили?

– Да! Да! – девушки загалдели и дружно закивали.

– Он нас всех проконсультировал! – выпалила одна.

Остальные на нее зацыкали.

Сергей Сергеич смотрел исподлобья.

– Документы у вашего «профессора» имеются?

– Так говорю же… Доставили с ночного купания… Какие документы, – продолжила «с бесплодием».

– Это наши таксисты иногда балуются: привозят парочку куда не надо, а потом сами же и сдают охране, – девушки захихикали.

– И это, по-вашему, смешно? – «еж» был не в духе.

– Вовсе нет! Подставили хорошего человека!

– Ученого!

– Ладно, – Сергей Сергеич почесал затылок. – Давайте сюда вашего «ученого». Посмотрим.

Прежде чем отправить к начальству, девушки принесли Евгеше кусок мыла и зубную щетку. Как сумел, он привел себя из потрепанного вида в приемлемый.

В кабинете начальника отделения Евгеша ощутил себя как на планерке после не слишком удачного суточного дежурства.

– Ну, входите, задержанный! Чего топчитесь в пороге?

– Благодарю, – Евгеша прошел и сел к столу «ежа».

– Можете быть свободны, – обратился Сергей Сергеич к охране.

Девушки нехотя исчезли.

– Вы что, правда, профессор?

– Угу, – Евгеша кивнул.

– И каких наук?

– Акушерских.

«Еж» посмотрел недоверчиво.

– Что-то не похоже. Документов, конечно, нет?

– Документы есть! – Евгеша оживился. – Они в отеле! У нас там конференция. И приехали мы командой. Я со своей командой, – Евгеша смутился всего на секунду, но тут же продолжил, – У нас целая делегация из роддома.

– Из кого региона?

Евгеша назвал город.

– Как? Шутишь?! – «еж» подскочил со служебного кресла.

– Никак нет, – ответил Евгеша уважительно.

– Да ты… Вы мой земляк! Вот те на!

Сергей Сергеич не поленился выбраться из-за стола и истово пожать Евгеше руку.

– Наконец-то! Родственная душа! А не это бабьё…

29

Сергей Сергеич не был женоненавистником. Просто ему не доставало молодой жены в непосредственной близости от себя. Тем более, что на днях она сообщила, что, оказывается, беременна. С момента отъезда до потрясающей новости прошел целый месяц. В подсчетах такого рода «еж» был не силён, поэтому в глубине души горячился.

– Никого не пускать! У меня оперативное мероприятие! – Сергей Сергеич обезвредил вопрос «бесплодия восемь лет», как только ее голова показалась в кабинете.

Для верности он запер дверь изнутри. Евгеша заволновался. Вновь объявившийся земляк выглядел вполне дружелюбно, но все-таки был при исполнении, да и место встречи не располагало к полному душевному штилю.

– Бить будете? – попытался пошутить Евгеша.

– Бить?! – «еж» выпучил глаза. – А что, были прецеденты?! – Сергей Сергеич кивнул в сторону двери.

– Нет, нет, что вы! Со мной обходились… почти по-царски обходились!

– Точно? Ну, смотри… А то я с ними быстро разберусь!

Евгеша уже пожалел о своей шутке.

– Ни в коем случае!

– Ну ты говори, если что… Давай на ты?

– Давай… те…

Евгеша пока не понял: он окончательно спасен или влип еще сильнее? Поэтому осторожничал и подбирал слова. Не всегда удачно.

Сергей Сергеич извлёк из шкафа две кофейные чашки и бутылку рома.

– За встречу? По маленькой?

Евгеша сообразил, что это предложение, от которого невозможно отказаться, и кивнул.

– Это же надо! – «еж» наполнил чашки до краёв. – За тысячи километров встретить земляка! И где?! В собственном кабинете!

Евгеша старался поддерживать заинтересованное выражение лица.

После третьего захода Сергей Сергеич почувствовал, что более-менее готов к серьёзному разговору.

– А скажи-ка мне, акушер, с какого дня, или что у них там, женщина точно знает, что беременна?

Ром зашёл на старые дрожжи, и Евгеша захмелел уже с первой чашки. К моменту дозревания Сергей Сергеича он был в нужной для приватного разговора кондиции.

– Ну, от разных причин зависит… В основном с момента задержки.

– Задержки чего?

– Ну как чего? Цикла!

Сергей Сергеич «завис». Он знал, что такое улики, место преступления, психотип преступника. Но термины, произнесенные «профессором» были выше его понимания. И все потому, что опыт семейной жизни «ежа» был некстати прерван командировкой.

– Сомнения в отцовстве? – понизил голос Евгеша.

– Не у меня, – запнулся Сергей Сергеич, – у одного подозреваемого… Над новым делом сейчас работаю… Эксперт нужен вроде тебя!

– Это всегда пожалуйста! Тем более для хорошего человека!

Сергей Сергеич наполнил чашки в четвертый раз. И на счастье Евгеши ром в бутылке закончился.

– А у меня сегодня как раз на эту тему доклад! – Евгеша напомнил Сергей Сергеичу и себе о цели визита.

– Да ну?!

– Чесслово!

– Так может, мне тоже прийти послушать?!

– Не вопрос! Приглашаю!

– А можно я буду в штацком? Для конспирации…

– Заметано! Буду встречать тебя на крыльце. Как почетного члена!

Сергей Сергеич опять выпучил глаза. Это, вероятно, было его привычкой.

– Как почетного члена нашего конгресса! – уточнил Евгеша.

– Вызываю служебный автомобиль!

Сергей Сергеич заключил Евгешу в дружеские объятья.

30

– Не пойду на вторую часть. Там одна сплошная гинекология, – оправдывался Анатолич, стоя с Палычем в тени олеандра.

– Надеюсь, пересчитывать, как с утра, никто никого не будет. Вон кумушки наши после обеда прямиком направились в нумера. Разморило старушек. Заливают, что от жары. Думают, никто не заметил, как они к красному домашнему прикладывались. Э, ты же бросаешь!

Анатолич тряс зажигалку, пытаясь вернуть ее к жизни.

– Бросишь тут с вами… Один покалечился в первый же день, второй вообще пропал с концами… Корзинкин – и тот отбился от коллектива! Даму себе нашел.

– У Корзинкина твоего криминальный талант по женской части.

– Это почему криминальный?

– Ну а какой? Сначала он их находит, а потом неожиданно теряет. Криминал и есть!

– Накаркаешь сейчас.

– При живой, между прочим, Ольге, которая без конца на него поглядывает, – продолжал настаивать Палыч.

– Этот хотя бы на глазах… А вот где Евгешу…

Не успел Анатолич окончить фразу, как к воротам отеля подкатил самый настоящий полицейский автомобиль. Чтобы не пугать участников конгресса, сирена была отключена, а вот проблесковые маячки мигали и крутились, как в сериалах про полицейских.

Задняя правая дверь открылась, и оттуда, как ни в чем не бывало, появился Евгеша собственной персоной: живой, здоровый и даже навеселе.

– Нет, ну вы посмотрите на его, а! – всплеснул руками Палыч. – Мы тут, значит, места с Анатоличем себе не находим, ожидаючи, а он сыт, пьян и нос в табаке! Ой, в табаке – это же про тебя, Анатолич.

Евгеша тем временем расшаркался со своим эскортом, залихватски отдал честь водителю и, слегка покачиваясь, направился к парадному крыльцу.

Анатолич швырнул зажигалку в кусты и как сайгак поскакал наперерез Евгеше.

– Угомони свои таланты, Анатолич! – кричал, настигая товарища, Палыч, – не покалечь его, ради Бога!

Анатолич и правда заграбастал Евгешу в объятия, но совершенно не с целью покалечить.

– Ты где был, чертила?! Мы уже не знали, что и думать! В полицию собирались звонить! А ты и сам на ней прибыл!

– Значит, идея была не так уж и плоха, – приплясывал вокруг Палыч, оберегая ногу.

– Я, Анатолич, работал акушером. И что хочу сказать, дорогие друзья, – после рома Евгеша был удивительно красноречив. – Работа не оставит нас без куска хлеба даже в тюрьме. Это во-первых. Во-вторых, мне срочно надо помыться, переодеться и желательно протрезветь, потому что вечером у меня доклад по диагностике отцовства на ранних сроках беременности.

Анатолич с Палычем переглянулись.

– Ты что, Евгеша, рехнулся? Какой ещё у тебя доклад? Это ж тема нашего профессора. Забыл?

– Ничего я не забыл, – Евгеша был убедителен. – Но сделать надо так, чтобы она стала моей, потому что это цена моей свободы! Больше я в тюрьму не хочу! Не могу сказать, что мне уж там совсем не понравился, но спать в номере отеля гораздо приятнее.

– Да что произошло, в конце-то концов?! – коллеги пребывали в недоумении.

– А Смуглянка вам разве ничего не передала? – удивился Евгеша.

– Смуглянка?! – в голос спросили Анатолич и терапевт.

31

На анализ и выводы у Евгеши было одно мгновенье. Он чувствовал, что в его руках сейчас не только собственная репутация, но и репутация не совсем чужой, как он теперь полагал, для него женщины. Он даже не знал наверняка, добралась ли она до отеля, и решил прозондировать почву.

– Перед тем как уехать, я просил её передать…

– Да что передать-то?

– Чтобы вы не переживали! – импровизировал Евгеша.

– Ничего она не передала! Ни одного слова. Только что виделись на обеде! – Анатолич кипятился.

– Смотри, смотри: как щеки у него раздуваются! Как у самовара!

– Палыч, ты хоть пальцем-то на меня не показывай! Детский сад, ей-богу! Один другого хлеще.

Анатолич взял Евгешу за шиворот и потащил за собой, как нашкодившего котенка.

– Э! Поаккуратней с ним! Шею не сверни! – догонял их Палыч.

Евгеша, пользуясь паузой на допросе, связанной с передвижением, думал…

Так… Если «виделись на обеде», значит, Смуглянка добралась благополучно. Если Анатолич с Палычем ничего не знают – она ничего не рассказала. Вопрос: почему?! Прикрывала меня? Себя? А может, что-то случилось в дороге?! Надо срочно с ней увидеться.

Евгеша думал и трезвел одновременно. Пообещать доклад по пьяной лавочке в кабинете капитана полиции, когда на карте твоя свобода – это одно. А прочитать его вместо профессора – совершенно другое! Что я наделал?! Смуглянка потом. «Я подумаю об этом завтра» – вспомнил женскую фразу Евгеша.

Мысли в голове спотыкались друг о друга.

– Здрассе! – Евгеша приостановился в реверансе перед Риммой Пантелеевной и Амандой Карловной. А поскольку Анатолич все еще держал его за шиворот, повис на крючке, как буратино.

Кумушки, как выразился Палыч, фотографировались под пальмой, прикрывая животы пляжными сумочками.

– О, нашлась пропажа! – Аманда Карловна имела в виду Евгешу. – Говорила вам: ничего с ним не случится!

– Когда это вы, Аманда Карловна, такое говорили? Что-то я не припомню, – Палыч тут же воспользовался случаем поспорить.

– Да в тот самый момент, когда вы за завтраком накладывали себе манную кашу!

– Не помню. Значит, и не было такого! – встрепенулся Палыч.

Свою страсть к манной каше он старался не афишировать. Как и нежные, по возможности, чувства к Аманде Карловне.

– Судя по тому, что начальник тащит за шиворот, кое-кто заложил за воротник! – приняла вызов Аманда Карловна.

– Ой, ну вы посмотрите на нее, а?! Прям иголку не просунешь. Кто-то сегодня убедительно похрапывал на весь зал после домашнего красного.

– Это у вас что-то со слухом, – вступила Римма Пантелеевна.

– Слух у меня, может, и пониженный, но музыкальный! Фальшивые звуки улавливает в один момент!

Женщины поняли, что переговорить Палыча нереально, отмахнулись от троицы и продолжили художественное фотографирование.

Отмытый и переодетый Евгеша сидел напротив старших товарищей весьма озадаченный. Чем больше он трезвел, тем задача с подменой лектора казалась ему все более невыполнимой. Во всяком случае, у него не было ни единого варианта справиться с ней без посторонней помощи.

– Так, друг любезный, рассказывай с самого начала. Как на духу!

С возвращением Евгеши к Анатоличу вернулось самообладание и акушерская хватка.

* * *

В холле тем временем музыканты расчехляли инструменты. Адам Корзинкин увидел своих и направился к импровизированной сцене.

32

– Евгеша! Ты что, бесноватый?! – Анатолич наматывал круги по номеру, без конца обо что-то запинаясь. На этот раз естественным препятствием оказался Евгешин тапок. Если бы Анатолич вовремя не взмахнул руками, то непременно бы спикировал носом в пол.

– Тьфу ты! – Анатолич в сердцах пнул тапок под кровать. – Связался! С кем?! Со Смуглянкой! Не мог попроще найти? Рибоконь – старый ходок. И тот зубы переломал!

– Да он вроде не в накладе. При деньгах теперь. И нос уже по ветру, – дополнил Палыч, раскачиваясь в новеньком шезлонге Анатолича.

Он приобрел его для дачи. И жена бы ни за что не одобрила амортизации, но компетенция ее на сей раз была ограничена географией.

– А вообще ты, Евгеша, удивить умеешь! Тихий, тихий, а обработал профессионально! Как настоящий Казанова. Не каждый может похвастаться, что видел Смуглянку голой!

– Да не видел я ее! Купались мы! Да и темно там было. Я ведь уже рассказывал!

– Ой, ну нам то не заливай! – не выдержал Анатолич. – Ради такого дела и я бы включил режим совы и все рассмотрел!

– Смуглянка меня волнует гораздо меньше, чем моя свобода, – напомнил Евгеша. – Капитан через час подъедет. Куда я потом? Назад в каталажку? Женщины там, конечно, хорошие. Но все равно не хочу!