Гендерное превосходство

– Чувствуй себя как дома, – усмехнулся я, задвигая тяжёлый засов на двери. Наступала ночь.

Мы не спали. В три часа утра тишину разорвали далёкие взрывы, а за ними – нечеловеческие вопли и отчётливые, ни на что не похожие звуки стрельбы. Звуки доносились со стороны той троицы наёмников. – Похоже, они нарвались, – тихо сказал я, прислушиваясь у двери. – Поможем? – спросил Ост, его рука уже лежала на автомате. – Нет. Ночью мы слепы. Если там что-то, с чем не справились трое вооружённых до зубов профи, то и мы там ляжем. Рисковать – последнее дело. Ждём утра.

С первыми лучами солнца мы выдвинулись в сторону шума. То, что мы увидели, было похоже на поле бойни из ночного кошмара. Десятки разорванных тел Гендеров были свалены в одну кучу. Кровавое месиво. Но самое странное было не это. Вокруг не было ни одной гильзы. Ни одного осколка. Раны на телах были рваными, как от взрывов чудовищной силы, но не от гранат или пуль. А рядом с телами мы отчётливо увидели свежие следы колёс нескольких тяжёлых машин. – Тут есть кто-то ещё, – пробормотал я, разглядывая следы. – Кто-то, кто воюет с ними. И весьма эффективно.

В этот момент в небе, очень далеко, вспыхнул яркий луч света, прочертил дугу по небосводу и исчез. – Что за… – Пошли отсюда, – прервал меня Ост. – Возвращаемся в лагерь.

К обеду мы вернулись к точке сбора. Через некоторое время из-за развалин вышли Свайн и Балта. Они тоже слышали взрывы и решили вернуться. Троица наёмников так и не появилась. Мы молча разложили саморазогревающиеся пайки. Напряжение было почти осязаемым.

И тут его прорвал отчаянный крик. Со стороны, где должна была быть группа наёмников, к нам, спотыкаясь и размахивая руками, бежали двое оставшихся. – НЕ ДВИГАЙТЕСЬ! ЗЕМЛЯ! – кричали они.

Не успели они добежать до нас, как тот, что был сзади, с глухим, всасывающим звуком «пуфф» был утянут под землю. Поверхность на мгновение вздыбилась, словно под ней прошла волна, и тут же опала, не оставив и следа. Словно человека никогда и не было. – НА ФУНДАМЕНТ! БЫСТРО! – прохрипел добежавший до нас боец, его лицо было маской чистого ужаса. Он указал на остов ближайшего здания.

Не раздумывая, мы бросились к уцелевшей бетонной плите фундамента. Едва наши ноги коснулись бетона, как снизу послышались глухие, мощные удары. Что-то огромное и яростное билось о плиту, пытаясь проломиться. Земля вокруг вибрировала. Через минуту удары стихли, и всё снова погрузилось в зловещую тишину.

Тишина, наступившая после атаки, была оглушительной. Она давила на уши, смешиваясь с гулом крови и прерывистым, судорожным дыханием. Пятеро мужчин на небольшом островке бетона посреди мёртвого мира. Мы застыли, превратившись в слух, пытаясь уловить малейшую вибрацию земли, малейший шорох, который мог бы выдать возвращение подземного хищника. Но земля молчала. Ужас, однако, никуда не делся. Он просто ушёл вглубь, поселившись в наших сердцах холодным, тяжёлым камнем. Мы больше не были охотниками или разведчиками. Мы были добычей.

В центре нашего хрупкого убежища, скорчившись, сидел Валёк, последний из троицы наёмников. Его тело била крупная дрожь, зубы выбивали пулемётную дробь, а глаза, широко раскрытые и пустые, смотрели на то место, где несколько минут назад земля поглотила его товарища. Он был сломлен.

Я подошёл к нему. Мягкость в этом мире была непозволительной роскошью, она убивала. Нужна была встряска. – Валёк, – мой голос прозвучал жёстко, как лязг затвора. – Вставай. Боец.

Он не реагировал. Я достал из подсумка металлическую флягу с водкой – наш неприкосновенный запас. Открутив крышку, я почти силой влил ему в рот добрый глоток. Он закашлялся, обжигающая жидкость заставила его содрогнуться, но в глазах на мгновение проступил осмысленный блеск.

– Ещё, – прохрипел он. – Расскажешь – получишь ещё, – ответил я. – Нам нужно знать, с чем мы имеем дело. Каждая деталь. Говори.

Он сделал глубокий, рваный вдох, и слова полились из него – бессвязный, отчаянный поток воспоминаний, который я и остальные жадно ловили, пытаясь сложить из этого хаоса цельную картину. Я буду пересказывать его историю так, как мы её поняли, очистив от паники и мата.

…Их группа двинулась на восток. Два часа они шли по унылой, выжженной пустоши, пока не наткнулись на островок былой жизни – небольшую, забытую богом деревушку из полутора десятков домов. Это казалось им удачей. Они выбрали самый крепкий на вид дом, чтобы переждать ночь. Чувство ложной безопасности усыпило их бдительность. Они заварили чай, травили байки про женщин, про прошлые контракты. Около двух часов ночи, когда их уже начало клонить в сон, земля задрожала. Это был не просто толчок. Это был гул, переходящий в грохот, словно под землёй на полном ходу шёл товарный поезд. Синий – так звали первого погибшего – в непонятках выскочил на улицу. И в тот же миг мимо их дома, снося деревянные заборы и сараи, как картонные, пронеслись три гигантских, неописуемых существа. Валёк не смог их толком описать – огромные, тёмные туши, двигавшиеся с невероятной скоростью. Одна из этих тварей, проносясь мимо, просто зацепила Синего каким-то отростком, и тот, не издав ни звука, исчез в её пасти. Ужас парализовал их. Они поняли, что тварей кто-то гнал. Позади них, взрывая землю, двигался охотник. Они видели его лишь мельком, когда он вынырнул из-под земли в паре домов от них. Силуэт, отдалённо напоминавший человека, но вместо рук и ног у него были вращающиеся, похожие на буры, отростки. Они были живыми, они двигались, вгрызаясь в землю с неестественной скоростью. Это был органический грейдер. Но и на этом кошмар не закончился. Когда грейдер скрылся под землёй, преследуя свою добычу, с другой стороны, примерно в километре от деревни, раздался мощный взрыв, а за ним – яростный рёв. Валёк, глядя в прицел винтовки, увидел то, что окончательно сломало его представление об этом мире. К деревне на огромной скорости мчался броневик, похожий на маленький бронепоезд, ощетинившийся стволами. Из его динамиков на полную громкость ревела какая-то дикая, агрессивная музыка. Это были люди. И они охотились на грейдера.

Броневик влетел в деревню. Грейдер вырвался из-под земли прямо перед ним. Удар был чудовищной силы, но броня выдержала. Тварь взревела от ярости. В ответ из бокового люка броневика высунулся ствол огнемёта, и на грейдера обрушился поток жидкого пламени. С истошным воплем, который, по словам Валька, был не похож ни на что живое, горящая тварь ушла под землю и скрылась.

Люди на броневике, добив остатки разбежавшихся мутантов, не задержались надолго и умчались в ночь. Было уже четыре часа утра. Валёк и его напарник, Рыжий, решили, что пора уносить ноги. Они пошли в сторону реки, чтобы обойти проклятое место как можно дальше. Но грейдер не забыл о них. Через пару часов, когда они были уже недалеко от цели, за их спинами раздался тот самый звук – «пуфф». Оглянувшись, они увидели взметающийся столб пыли. Тварь преследовала их. Они бросились к реке, где, по счастливой случайности, у небольшого причала была пришвартована старая лодка. Они прыгнули в неё и отплыли. Промедление в полминуты стоило бы им жизни. Грейдер вырвался из земли на самом берегу. Его огненные раны уже затянулись. Он постоял мгновение, а затем из-под земли вокруг него высунулись тонкие щупальца, похожие на велосипедные цепи, которые начали ощупывать воду. Поняв, что не достанет, тварь снова со звуком «пуфф» ушла под землю. Им пришлось, гребя руками, плыть по течению в нашем направлении. Они думали, что спаслись. Проплыв около километра, они высадились на берег и пошли к нашему предполагаемому лагерю. Они уже видели руины, уже почти добрались. Но тварь ждала. Она знала, где они высадятся. Она обогнала их под землёй и устроила засаду. Снова этот звук за спиной. Они побежали. Рыжий был медленнее… Валёк не стал рассказывать, что стало с его другом. Он просто смотрел в пустоту, и его снова начала бить дрожь.

Когда он закончил, повисла тяжёлая тишина. Мы переглянулись. Картина мира стала полной и оттого ещё более ужасающей. Мы были зажаты между молотом и наковальней. С одной стороны – орды мутантов, управляемые неведомым разумом и преследуемые разумными, хитрыми хищниками из-под земли. С другой – хорошо вооружённые, жестокие люди, для которых мы, скорее всего, были просто ещё одной целью или конкурентами.

Я подошёл к карте, разложенной на бетонной плите. Миссия по проникновению в лабораторию теперь казалась почти невыполнимой. Но отступать было некуда. – Значит так, – сказал я, и мой голос прозвучал в тишине неожиданно громко. Все взгляды обратились ко мне. – План меняется. Пустоши – это смертельная ловушка. Грейдеры – не просто твари, они охотники. И они умны. Но у них есть слабость – они действуют в рыхлой почве.

Мой палец лёг на тонкую линию, пересекавшую карту. – Шоссе. Асфальт. Я не думаю, что они смогут прорваться через многослойное дорожное покрытие. Это наш единственный шанс. Это будет опасно, мы будем как на ладони. Но под ногами у нас будет твёрдая земля. Мы пойдём вдоль дороги до самого Пристона.

Я посмотрел на остальных. В их глазах был страх, но и понимание. – Действуем двумя группами. Свайн, Балта, вы идёте по самой дороге. Вы – приманка и авангард. Мы трое, – я кивнул на Остина и Валька, – идём в двухстах метрах сбоку, по развалинам. Прикрываем вас, осматриваем здания. При любой угрозе с земли – группа с дороги без оглядки бежит к нам под прикрытие. Группа прикрытия открывает по твари огонь на подавление. Вопросы?

Вопросов не было. – Перепроверяем оружие и снаряжение. Через пятнадцать минут выдвигаемся.

Последние минуты перед выходом прошли в молчаливой, сосредоточенной подготовке. Каждый проверял свой автомат, набивал магазины, затягивал ремни разгрузки. Мы были уже не просто отрядом. Мы были пятью последними выжившими из семи. И мы шагали на открытую, залитую солнцем дорогу, чувствуя на себе невидимый взгляд из-под земли. Наш путь в самое сердце ада только начинался.

Мы шагнули на асфальт. Этот первый шаг с хрупкого островка бетона на открытое, растрескавшееся полотно шоссе ощущался как прыжок в ледяную воду. Пустошь вокруг, до этого бывшая просто враждебным пейзажем, теперь обрела новое измерение – глубину. Под каждым кустом, под каждым наносом песка, под каждым метром потрескавшейся земли могла таиться зубастая, неумолимая смерть. Каждый из нас чувствовал это. Чувствовал, как невидимые глаза следят за нами из-под земли. Наше движение было похоже на медленный, напряжённый танец. Свайн и Балта шли по осевой линии, их движения были выверены, как у сапёров на минном поле. Они не смотрели по сторонам – их взгляды были прикованы к земле, к малейшим трещинам, к едва заметным проседаниям асфальта. Они были нашей первой линией обороны, нашей жертвенной приманкой.

Мы втроём – я, Ост и Валёк – двигались в двухстах метрах сбоку, скользя между скелетами сгоревших автомобилей и руинами придорожных мотелей. Валёк был на грани. Он вздрагивал от каждого порыва ветра, от каждого скрипа ржавого металла. Его глаза метались, в них плескался животный ужас. Ост шёл рядом с ним, то и дело ободряюще хлопая по плечу, но его собственное лицо было напряжено. Я же, взяв на себя командование этой группой прикрытия, сканировал каждый холм, каждую крышу, каждое тёмное окно. В этом мире угроза могла прийти не только снизу.

Мы шли в молчании, нарушаемом лишь скрипом снаряжения и свистом ветра. Мир вокруг был памятником погибшей цивилизации. Солнце отбелило рекламные щиты, на которых улыбающиеся лица всё ещё предлагали газировку и семейные автомобили. Ветер гонял по асфальту пыль и выцветшие газеты, рассказывающие о последних днях старого мира. И над всем этим витал он – приторно-сладкий, тошнотворный запах мутировавшей жизни.

Скрим лежал на крыше трёхэтажного административного здания, в километре от шоссе. Бетон приятно холодил тело сквозь тонкую ткань плаща. Его винтовка, длинное, элегантное оружие с массивным оптическим прицелом и странным цилиндрическим модулем у основания ствола, покоилась на сошках. В окуляре он видел их – пятерых вооружённых людей, медленно идущих по мёртвой дороге.

Он наблюдал за ними уже час. Это были не браконьеры. Те носились на своих ревущих броневиках, упиваясь хаосом и разрушением. Эти же двигались иначе. Осторожно, тактически грамотно. Военные. Но чьи? И что они здесь забыли? В его мире появление организованной группы «нормальных» людей было событием более редким и потенциально более опасным, чем встреча с выводком Бэйбхедов.

«Профессор был бы осторожен», – подумал Скрим. Он инстинктивно коснулся пальцами странного свистка, висевшего на шее. Подарок Профессора, его оберег от подземных тварей. Сколько раз эта безделушка спасала ему жизнь? Профессор верил, что можно найти способ бороться с ними, найти их уязвимость. Он верил, что наука, породившая этих монстров, может стать и их могильщиком. Но Профессор был далеко, а эти пятеро – здесь и сейчас.

Скрим снова прильнул к прицелу. Двое на дороге, трое в руинах. Грамотное построение. Дорогая амуниция. Хорошее оружие, хоть и безнадёжно устаревшее по сравнению с его «крошкой». Квантовый ускоритель на винтовке тихо гудел, готовый в любой момент разогнать микроскопический снаряд до немыслимой скорости. Он видел их лица. Уставшие, напряжённые, но не сломленные. В них не было безумия браконьеров или отчаяния одиноких выживших. В них была цель.

Вдруг в небе, на самом краю видимости, снова вспыхнул тот самый луч, что он видел пару дней назад. Он прочертил по облакам призрачную дугу и погас. «Слишком часто», – с тревогой отметил Скрим. – «Они что-то готовят. Что-то большое».

Он снова перевёл взгляд на группу. И в этот момент он почувствовал это. Сначала слабую, едва уловимую вибрацию, прошедшую по бетонной крыше. А затем увидел, как двое на дороге замерли. Скрим знал этот знак. Он видел его сотни раз.

Земля под ногами Свайна вздрогнула. Он застыл, подняв руку и сжав её в кулак – условный сигнал остановки. Балта замер рядом с ним. Тишина стала звенящей. И тут, в тридцати метрах впереди, асфальт вздулся, словно гигантский нарыв. Секунда, и он лопнул.

С оглушительным «ПУФФ» из-под земли вырвалась гора грязи, камней и обломков дорожного покрытия. А за ней показалась чудовищная голова, покрытая панцирем, с бурами вместо рук. Грейдер. Он взревел, и этот рёв был похож на скрежет тектонических плит.

– Огонь! – прокричал Свайн, и они с Балтой одновременно открыли шквальный огонь. Пули калибра 7.62 высекали снопы искр из его брони, но не причиняли видимого вреда, лишь приводя тварь в ещё большую ярость.

– К нам! – крикнул я в рацию, и мы втроём бросились из руин к дороге.

План сработал – мы соединились. Но теперь мы впятером стояли на открытой местности перед разъярённым монстром. Наши автоматы были для него что горох. Грейдер припал к земле, готовясь к тарану, который должен был размазать нас по асфальту. Ситуация из опасной превратилась в безнадёжную.

Скрим видел всё. Он видел, как их пули беспомощно отскакивают от хитина. Видел, как они сгрудились вместе, став идеальной мишенью. Он видел их отчаяние. В его голове проносились мысли. «Уйти. Это не твоя война. Они сами навлекли на себя беду». Но что-то другое, что-то, что Профессор назвал бы человечностью, не давало ему опустить винтовку. Они были солдатами. А солдаты могли быть полезны. Живые солдаты.

Решение было принято.

Он плавно повёл стволом, ловя в перекрестье прицела массивную, бронированную голову твари. Его дыхание замедлилось, стало ровным. Он нажал на небольшую кнопку на корпусе винтовки. Раздалось тихое, нарастающее гудение – квантовый ускоритель начал накапливать заряд. Индикаторы на прицеле сменили цвет с зелёного на янтарный, а затем на ослепительно-алый.

Он сделал выдох и плавно нажал на спусковой крючок.

Выстрела не было. Был резкий, сухой треск, словно лопнул гигантский кнут, и пронзительный, режущий уши визг. Невидимый снаряд, оставляя за собой тонкий, мерцающий след искажённого воздуха, пронзил километр пространства между крышей и шоссе.

Мы не успели ничего понять. Мы просто увидели, как голова Грейдера, казавшаяся несокрушимой, перестала существовать. Она взорвалась изнутри фонтаном из ошмётков хитина, земли и омерзительной, тёмной жижи. Обезглавленное тело по инерции пробежало ещё несколько метров и с грохотом рухнуло, завалившись на бок. Там, где была его голова, теперь зияла дымящаяся дыра, а позади, в земле, образовался небольшой кратер.

Мы застыли в шоке, оглушённые внезапным спасением. Мы медленно перевели взгляды с разорванной туши монстра на холмы и руины, откуда пришла помощь. Где-то там был он. Снайпер. Призрак с оружием немыслимой мощи.

Мы были спасены. И мы были на мушке.

– Всем в укрытие! – прорычал я, приходя в себя первым. – Рассредоточиться! Балта, Свайн, прикрывайте!

Мы отступили за остов сгоревшего автобуса. Я поднял руки, показывая, что не собираюсь атаковать. – Эй! – крикнул я так громко, как только мог. – Мы не враги! Мы – миротворцы! Выходи!

Ответа не было. Только свист ветра.

Я кивнул остальным. Нужно было идти к нему. Узнать, кто он. Победить или умереть. – Идём, – тихо сказал я. – Осторожно.

И мы, пятеро солдат, чудом выжившие в очередной мясорубке, начали медленное, напряжённое восхождение к зданию, на крыше которого засел наш таинственный спаситель или наш будущий палач.

Мы начали подъём. Это было самое долгое и мучительное восхождение в моей жизни, дольше, чем любой штурм горной крепости. Каждый шаг по осыпающейся щебёнке отдавался в ушах оглушительным грохотом. Мы были полностью открыты, пятеро солдат на фоне разрушенного мира, и я физически ощущал, как невидимое перекрестье прицела скользит по моей каске, по бронежилету, по лицу. Я анализировал выстрел. Это была не просто пуля. Сила, разорвавшая бронированную голову грейдера, принадлежала не человеку, а артиллерийскому орудию. Но звук… звук был неправильным. Тихим. Острым. Мы имели дело либо с технологией, опережающей нашу на десятилетия, либо с кем-то, кто научился делать оружие из самого этого проклятого мира.

Достигнув основания трёхэтажного административного здания, я жестом приказал остальным занять позиции. Ост скрылся за остовом сгоревшего автобуса. Свайн и Балта, двигаясь как единое целое, заняли оборону у входа в соседнее здание, контролируя подходы. Валёк, всё ещё дрожа, забился за ржавую цистерну. Я шагнул на открытое пространство перед входом, подняв руки на уровень плеч, показывая пустые ладони.

– Эй! – крикнул я, и мой голос показался мне слабым и неуверенным в этой мёртвой тишине. – Мы видели твой выстрел. Спасибо за помощь! Мы не враги! Мы из миротворческого корпуса, прибыли с международной миссией! Давай поговорим!

Ответом было молчание. Лишь ветер гонял пыль по разбитому асфальту. Я уже начал думать, что снайпер просто ушёл, когда сверху раздался спокойный, усиленный какой-то акустикой, голос. Он был холодным и лишённым эмоций.

– Помощь была проверкой. Живые вы мне интереснее мёртвых. Пока что.

Я увидел движение на крыше. Тёмная фигура. – Я поднимусь один, – крикнул я в ответ. – Мои люди останутся внизу. – Ты поднимешься один, – подтвердил голос сверху. – А твои люди останутся внизу и не будут делать резких движений. Иначе они – трупы.

Я кивнул своим, хотя не был уверен, видит ли снайпер мой кивок, и шагнул в тёмный провал дверного проёма. Внутри пахло пылью, плесенью и запустением. Лестница была завалена мусором, бетонные ступени потрескались. Я поднимался медленно, каждый шаг отдавался гулким эхом. Это было логово хищника, и я шёл прямо в него.

Крыша. Залитая тусклым светом заходящего солнца, она была усеяна обломками и старыми вентиляционными коробами. В дальнем её конце, держа винтовку наизготовку, стоял он. Скрим. Он был моложе, чем я ожидал, на вид не больше двадцати пяти. Худощавый, одетый в потёртый плащ и тактические штаны. Но его глаза… в них была усталость и твёрдость сорокалетнего ветерана. Он смотрел на меня, не моргая.

– Брось пистолет, – сказал он. Я подчинился, аккуратно положив оружие на бетонный пол и оттолкнув его ногой. – Кто вы такие? – спросил он. – Что миротворцы забыли в этой могиле? – То же, что и все, кто сюда попадает, – ответил я. – Информацию. Наше командование хочет знать, что здесь произошло, и как это остановить. Прежде чем они решат просто выжечь весь континент ядерным огнём. Скрим нахмурился, но ничего не сказал. – Мы не браконьеры и не бандиты. Мы солдаты. – Я вижу, – тихо произнёс он. И затем, чуть сместив ствол винтовки, небрежно кивнул в сторону улицы. – Твой здоровяк-американец за автобусом. Отличная позиция, но крыша автобуса проржавела, от рикошета не спасёт. Двое, азиат и норвежец, у входа в то здание. Грамотно, контролируют оба фланга. А тот, напуганный, дрожит за цистерной. Моя «крошка» пробьёт этот бетон, и они даже не поймут, от чего умерли. Так что давай без глупостей. Какая информация?

Его спокойный, деловой тон, с которым он описал возможную гибель моих людей, подействовал на меня лучше любых угроз. Он не блефовал. – Мы ищем источник аномалии. Пытаемся понять природу этих существ. Мы уже были здесь неделю, небольшой группой. На окраине. Видели Бэйбхедов. И… ещё одно существо. Мы назвали его Демиург.

При этом слове Скрим вздрогнул. Его ледяное спокойствие на мгновение дало трещину. В глазах мелькнул отблеск неподдельного ужаса. – Демиург… – прошептал он. – Значит, вы видели и его… Епть, как вы вообще выжили? – Мы не вступали с ним в бой. Просто видели, как он… творил. – Вам повезло, – глухо сказал Скрим, опуская винтовку на полсантиметра. – Это высшее существо. Один из первых проектов этих ген-фанатиков. Я видел его в деле один раз. Он поймал девушку… он не убивал её. Он ломал её, живьём, что-то вводя в её тело, чтобы она не умирала, и пересобирал её, как конструктор. Я пытался стрелять в него, но он уворачивался, словно читал мои мысли за секунду до выстрела. Я… я в итоге застрелил её, чтобы прекратить её мучения. Тогда эта тварь с воплем бросилась на меня. Я был на крыше, как сейчас. Он бы добрался до меня за пару секунд. Но тогда появился Профессор. Он включил какой-то прибор, и Демиург, резко сменив направление, умчался прочь.

Он замолчал, погрузившись в воспоминания. Я понял, что коснулся чего-то очень личного. – Профессор? – осторожно спросил я. – Он с тобой? – Не твоё дело, – резко ответил Скрим, и его взгляд снова стал жёстким. – Я вас не знаю. Я не знаю, можно ли вам доверять. Единственное, что я знаю – вы не похожи на тех ублюдков, что гоняют здесь на броневиках и убивают всё живое ради развлечения и наживы.

Он помолчал, взвешивая что-то. – Знаете что… У меня тоже есть миссия. Мне нужно собрать кое-какие данные для Профессора. Одному это сделать сложно. Вы поможете мне, а я, взамен, поделюсь тем, что знаю. А знаю я, поверьте, гораздо больше, чем ваши спутники и аналитики. Это единственный способ заслужить моё доверие. Идёт?

У меня не было выбора. У нас не было выбора. Информация, которую мог дать этот парень, была бесценна. Его оружие могло спасти нам жизнь ещё не раз. А его помощь… была единственной, на которую мы могли рассчитывать в этом аду. – Идёт, – ответил я. – Тогда зови своих. И добро пожаловать на чай из пакета. Если, конечно, найдём чистую воду. Я подал сигнал, и через пять минут вся моя потрёпанная команда стояла на крыше. Мы – пятеро бойцов в тяжёлой амуниции. И он – одинокий, худой парень с винтовкой из будущего. На дороге внизу дымилась огромная туша разорванного монстра. Воздух был всё ещё пропитан подозрением, но это был первый раз за долгое время, когда в нём появилась слабая, едва уловимая нотка надежды. Нас стало шестеро.

Солнце опускалось за горизонт, окрашивая рваные края облаков в кроваво-оранжевые тона. Мы сидели на крыше, превратившейся в наш импровизированный военный совет. В центре нашего круга лежал пустой пакет из-под чая, который Скрим нашёл в одном из своих тайников. Горячая, мутная жидкость, заваренная в старой консервной банке, казалась амброзией. Напряжение понемногу спадало, сменяясь усталой деловитостью. Война – это на 90% ожидание, и в эти редкие моменты затишья рождаются самые хрупкие союзы.

– Игорь, – представился я, протягивая руку. – Скрим, – он ответил на рукопожатие. Его ладонь была сухой и твёрдой. – Хотя в документах, которые, наверное, давно сгнили, было написано Борис. Можете звать меня так, если хотите вспомнить мир, которого больше нет.

Остальные тоже представились. Ост, со своей широкой американской улыбкой, попытался разрядить обстановку. Свайн и Балта просто кивнули, их взгляды были всё ещё настороженными, оценивающими. Валёк молчал, отрешённо глядя на догорающее небо.

– Итак, Скрим, – начал я, переходя к делу. – Ты говорил о миссии. Что за данные нужны твоему Профессору? – Колебания, – ответил он, доставая из кармана небольшой, сложный прибор. – Ультразвуковые и сейсмические. Профессор считает, что у Гендеров есть своя система связи, свой «язык». Он основан на волнах, которые мы не слышим и не чувствуем. Если мы сможем его расшифровать, мы сможем предсказывать их передвижения, находить их гнёзда. А может, – он на мгновение замолчал, и в его глазах блеснула безумная надежда, – сможем и вещать на их частоте. Создавать помехи, ложные приказы. Повернуть их оружие против них самих.