Душа тьмы

– Ну так что? – напомнил о себе Элиас.

– Верно. – Чарли расстегнула молнию на переднем кармане рюкзака. Там всегда лежал белый флакончик. – Я ношу с собой адвил, но не ожидала, что Мейсон об этом знает.

«Не ожидала, что он знает обо мне хоть что-то», – этого она не сказала.

И протянула флакончик.

Элиас медленно поднял руку – бледную, но, без сомнения, сильную, – и взял у нее обезболивающее. Их пальцы соприкоснулись, Чарли резко отдернула их. И с трудом сдержалась, чтобы не зашипеть. Его рука оказалась горячей. Невыносимо горячей, словно только что вынутой из духовки. Его прикосновение обжигало.

Элиас склонил голову, по его губам пробежала усмешка.

– Что-то не так?

Чарли не сводила с него глаз. Какого дьявола? Что с этим парнем? Он болен? Но на больного Элиас не походил. Он стоял перед ней такой же рослый и уверенный, как днем раньше, – ни испарины на лбу, ни тревоги в глазах.

Она оглянулась на подруг, которые смотрели на нее как на чокнутую. И, возможно, были правы. Чем еще можно объяснить события последних двух дней?

– Нет, – наконец выговорила Чарли, не поднимая глаз на Элиаса. – Нет, все в порядке.

7

Чарли и Мейсон вернулись домой одновременно. Случалось такое редко: обычно они оба пользовались машинами вместе с друзьями, а в компании Мейсона народу было гораздо больше, чем у Чарли. Она всегда считала, что таким способом ее старший брат дает понять, что лучше забраться в одну машину вместе с пятью парнями, чем мучаться тридцать минут в обществе младшей сестры.

Но сегодня Чарли остановила «Бронко» у дома как раз в тот момент, когда Мейсон шел по подъездной дорожке. Изогнувшись на сиденье и прищурившись, сквозь заднее окно Чарли разглядела незнакомую машину, заворачивающую за угол. Длинная и черная. Может, кабриолет старой модели. Ни у кого из друзей Мейсона такого не было. Иначе Чарли запомнила бы его.

Ей в голову закралась догадка насчет владельца машины.

Чарли вышла из «Бронко» и хлопнула дверцей в тот момент, когда Мейсон подошел к двери дома. Он даже не удосужился посмотреть, кто подъехал.

– Кто тебя подвез? – еще издалека спросила Чарли.

– И я рад тебя видеть, сестренка, – бросил Мейсон через плечо, вставляя ключ в замок.

– Ну правда, Мейсон. – Она торопливо прошла через газон перед домом и приблизилась к брату. – Это был Элиас, да?

Мейсон обернулся и прищурился.

– А если и так, что с того?

– Просто он мне не нравится, – сказала Чарли. – Какой-то мутный. Вчера я встретила его в лесу, и…

– Он мутный? – Брат вынул ключ из замка и побрякал им. – Он только что переехал в этот город. Ему наверняка было любопытно. А вот что там делала ты?

– М-м… – Она прикусила нижнюю губу. Пожалуй, она все же поспешила с выводами. Но, с другой стороны, Элиас действительно назвал ее по имени, хотя она не говорила ему, как ее зовут.

Или все же сказала?

Вот черт. Мейсон совсем заморочил ей голову.

– И все равно, – упрямо повторила Чарли. – Дело не только в этом. С ним что-то… не так.

Покачав головой, Мейсон отвернулся и снова вставил ключ в замок.

– Какое тебе вообще дело?

– Просто не хочу, чтобы ты общался с опасными людьми.

– Отлично. – Он повернул ключ и толкнул дверь. – Ну само собой. Значит, теперь ты проявляешь интерес к моей жизни.

Чарли вошла в дом следом за братом.

– И какого черта это значит?

Он бросил ключи на столик в прихожей.

– Неважно. – Скинув с плеча рюкзак, Мейсон уронил его на пол. – Элиас хороший парень, Чар. Может, чуток холодноватый, но не по своей вине. Детство у него выдалось трудное.

Ей вспомнилось, как прикосновение к его коже обожгло ей пальцы. И вовсе не холодноватый, мысленно возразила она. Холода в нем нет и в помине.

– Откуда тебе известно, какое у него было детство? – спросила она. – Он пробыл в городе несколько дней. За это время вы просто не могли так сблизиться.

– Мы сидим вместе на некоторых уроках. – Мейсон направился по коридору в кухню. – Вообще-то он много чего мне рассказал. Живет в приемной семье. В очередной, уже десятой за десять лет. Всю жизнь болтается по чужим людям.

От этих слов у Чарли защемило в груди. У Элиаса нет родителей. Может, умерли. Если так, значит, это от горя он стал таким.

Она могла это понять и посочувствовать ему.

Гадство. А ведь она в самом деле поспешила с выводами насчет Элиаса.

– Да?.. – откликнулась она, все еще стоя в коридоре. – Этого я не знала.

– Конечно, не знала, – ответил Мейсон из кухни. Чарли слышала, как он гремит посудой, открывает шкафы и холодильник. Должно быть, ищет, чем бы перекусить. – Честно говоря, удивительно уже то, что ты задумалась о ком-то настолько, чтобы составить мнение о нем.

Она могла бы спросить, что он имеет в виду. Могла бы, если бы была готова услышать ответ. И, честно говоря, ее саму удивляло, как много места стал занимать Элиас Эверхарт в ее мыслях. Насколько сильным оказалось ее желание узнать о ее прошлом. И совершенно напрасно. Как оказалось, он просто еще один человек. Со своими недостатками, бедами и историей, в центре которой зияет смерть. Ответить брату Чарли не удосужилась. Повернувшись, она поднялась по лестнице, ощущая в груди странную пустоту, словно лишилась чего-то, даже не догадываясь раньше, что обладала этим.

* * *

После смерти Софи мама Чарли решила полностью преобразить комнату близнецов. Она убрала оттуда кровать Софи, поставив вместо нее письменный стол, заменила ковер и перекрасила стены. Будто считала, что, если избавиться от всех свидетельств существования Софи, Чарли перестанет горевать.

Она ошибалась.

Мама могла снять все постеры и рисунки ее сестры, унести пухлые подушки, которые Софи любила складывать горой на постели, но не воспоминания. Не могла очистить комнату от призраков ее смеха, улыбок, игр, которые близнецы затевали вместе. Призраки поселились в этих стенах навечно.

Чарли шагнула к широкой кровати, которой мама заменила ее прежнюю, такую же, как у Софи, и неожиданно у нее в заднем кармане завибрировал телефон. Сбросив обувь, она достала телефон и ответила на звонок.

– Надо поговорить, – вместо приветствия выпалила Лу.

Чарли упала на кровать.

– Только пожалуйста, не надо снова про бал.

– Нет, не про него. – На заднем фоне слышался какой-то хруст – Лу наверняка грызла «Принглс», которыми предпочитала подкрепляться после уроков. – А про то, как ты встретилась с Элиасом Эверхартом в лесу, а мне не рассказала.

– Нечего было рассказывать. Мы обменялись всего парой слов.

– Ну да, и эта пара слов его явно впечатлила.

Чарли перекатилась по постели и задрала вверх ноги.

– Насчет этого не знаю.

– Зато я знаю. – Снова хруст. – И что меня особенно взволновало, так это что ты наконец занялась тем, чем я давно твержу тебе заняться.

– Чем это?

– Перестать замыкаться в себе, – объяснила Лу. – Завести новых друзей. Просто жить. И так далее.

– О, прекрати! Всего и был-то один разговор.

– Теперь уже два разговора, – поправила Лу. – Ладно, не важно. Слышала последние новости про Робби?

– Нет. – В Чарли мгновенно вспыхнуло любопытство. – Что случилось?

– В лесу нашли еще символы. Похожие на те, что вырезаны на ясене. По всему лесу.

«А-а, – подумала Чарли. – Об этом они могли бы узнать и от меня».

– И все они, похоже, скандинавские. Во всяком случае, так говорят в новостях. – Чарли услышала шорох ткани – Лу поерзала, меняя позу. – Интересно, что это значит. Ставлю на серийного убийцу, фетиш которого – викинги.

– Чтобы ты – и зациклилась на серийном убийце? Ни за что бы не подумала.

– Нечего критиковать мое хобби. Могла бы воспользоваться парочкой своих.

– Хобби?

Лу фыркнула.

– Нет. Ясно же, что парочкой серийных убийц. И для здоровья полезно.

Чарли рассмеялась.

– Пока, Лу.

– Рассмешила тебя – считай, достижение. – Чарли услышала легкий смех Лу. – Спокойной ночи, Чарльз. До завтра.

8

– Одного не понимаю, – начала Лу на следующее утро, сваливая груду завернутых в пищевую пленку брауни на стол для продажи выпечки.

Было семь часов утра. Еще неделю назад Эбигейл записала их всех в организаторы распродажи, целью которой был сбор средств для школьного бала. Естественно, согласия она ни у кого не спрашивала. Только предупредила сообщением в девять часов накануне вечером: «Жду вас с утра пораньше, чтобы забрать выпечку для распродажи! Я уже отметила на карте в телефоне все дома, где согласились сделать пожертвования».

Лу пыталась протестовать, но в итоге и она, и Чарли сдались.

Теперь Лу продолжала:

– Элиас Эверхарт вчера мог попросить адвил у кого угодно. И вообще… – она взяла еще одну охапку брауни и перенесла их на стол, – ручаюсь, он нашелся бы даже у кого-нибудь из тех, с кем Элиас сидел во время ланча.

– У мальчишек-подростков, которые забывают принести в школу даже домашнее задание? – Эбигейл составляла в аккуратную пирамидку небрежно выгруженные Лу на стол брауни. – Что-то сомневаюсь.

– Он мог сходить в медпункт, – продолжала Лу. – Или спросить у учителя. Да у кого угодно. Так вот, – она указала на Чарли рулоном пищевой пленки, – почему же спросил у тебя?

Чарли не сводила глаз с наклеек, на которых писала цены: доллар, три, пять…

– Мне нечего ответить.

– Зато мне есть, – подхватила Лу.

Чарли размашисто нарисовала значок доллара.

– Да ну?

– Да! – Лу наклонилась над столом, чуть не расплющив упаковку капкейков. – Он на тебя запал.

Рука Чарли судорожно дернулась, маркер провел черту поперек тройки. Она сжала маркер и прокашлялась.

– Никогда не слышала большей нелепости.

Усмехаясь, Лу указала на ценник.

– Неужели? А эта наклейка доказывает обратное.

– Я серьезно, – заверила Чарли, переворачивая наклейку. – Не о чем тут…

– Ого! – прервала подруг Эбигейл и сунула им свой телефон. – Вы это видели?

Лу и Чарли придвинулись ближе, чтобы разглядеть.

На экране корреспондент местных новостей стояла перед покрытым резьбой деревом, на котором еще недавно висели кроссовки Робби.

«Последняя информация по делу Робби Карпентера привела представителей власти в недоумение».

Чарли наклонилась над телефоном, чтобы не пропустить ни слова.

«Совсем недавно в Миннесоте была замечена схожая картина исчезновений, – продолжала корреспондент. – Несколько дней назад всего за одну неделю в небольшом городке Байвабик пропало трое детей. Единственным обнаруженным свидетельством стали несколько деревьев, помеченных такими же скандинавскими символами, что и в Силвер-Шорс».

– Какое… жуткое сходство, – выговорила Эбигейл.

– Да уж. – Лу, казалось, все больше волновалась, пока говорила: – Должно быть, это убийца-подражатель. Ну, знаете, когда один психопат узнаёт, что сделал другой, и решает его копировать.

– Мне известно, кто такие подражатели. – Эбигейл выключила телефон. – Чтобы разобраться, незачем быть сдвинутой на убийствах, как ты.

– Я не сдвинута на убийствах, – возразила Лу, – просто движима здоровым психологическим и антропологическим интересом к способности человека сочетать…

– Круассаны с маньяками? – послышался из-за спины голос. – И я с вами.

Оглянувшись, подруги увидели, что у их стола с выпечкой стоит Мейсон. А рядом с ним, возвышаясь над Мейсоном на несколько дюймов, – Элиас. С резким вдохом Чарли уставилась в стол, пытаясь придумать, чем бы занять руки. Наклейки… да, наклейками. Два доллара за кусок пирога, три – за набор из трех печенек с разными начинками…

– Исчезни, Мейсон, – ответила Лу. – Нашей идеально разложенной выпечке только твоих буйных выходок не хватало.

– Выходок? – невинным тоном переспросил Мейсон. – Это вообще не про меня.

Длинная бледная рука протянулась через стол, чуть не задев руку Чарли, и схватила печенье с шоколадной крошкой. Чарли едва не ахнула, бросив взгляд на Элиаса, стоящего совсем рядом, у нее за спиной. Но он не смотрел на нее.

– Так что там насчет идеальной выкладки? – спросил он, водружая печенье на гору пирожков, круассанов с шоколадом и ломтиков кекса.

– Гос-споди… – Лу безнадежно уронила голову на руки. – Тебя нам здесь тоже не надо. А я-то надеялась, что с твоим появлением Мейсон станет нормальным человеческим существом.

У Элиаса вспыхнули глаза, словно это замечание особенно позабавило его.

– Да? – переспросил он. – А кто же он сейчас, позволь спросить, если не нормальное человеческое существо?

– Инопланетянин, – с уверенностью заявила Лу. – Присланный его инопланетным начальством, чтобы сеять на Земле хаос дурацкими выходками и тупыми шутками про женскую грудь.

– Хаос? – Поблескивая глазами, Элиас повернулся к Мейсону. – Как раз хаос мне по душе. Вообще-то, – он хлопнул приятеля по плечу, – пора бы тебе выйти на новый уровень.

– Хмм… – Мейсон потер подбородок двумя пальцами. – Знаешь что, братан? Ты прав. Мы же выпускники. Пора мне блеснуть своей игрой.

– Какой еще игрой? – резким тоном бросила Эбигейл. – Ни за что не допущу, чтобы нам испортили продажу выпечки. Я пообещала доктору Шнайдеру, что все пройдет как по маслу.

– Да ты не напрягайся, Эбби. – Мейсон плюхнулся на стул рядом с передернувшейся Эбигейл. Как и Чарли, Мейсону было прекрасно известно, что она не выносит, когда ее зовут не полным именем. – Мы пришли помочь. – Он подмигнул Чарли. – Зачем еще нужны старшие братья?

Чарли заметила, что Элиас занял место напротив нее. У нее учащенно забилось сердце. Она на удивление остро ощущала его присутствие, этот странный жар, исходящий от его кожи. Жар казался ей чем-то живым. Незримым существом, способным обвиться вокруг нее, увлечь в свои горячие объятия.

– Итак! – Мейсон хлопнул в ладоши и обвел взглядом стол. – Чем бы мне вам помочь? Учитель рисования говорил, что у меня есть дизайнерское чутье. Пожалуй, буду отвечать за эстетику стола.

– Ты? – фыркнула Лу. – Видела я твою спальню. Твоего дизайнерского чутья хватает только на грязное белье повсюду и пошлые постеры с музыкальными группами.

– Что это ты делала в моей спальне, Луиза? – Мейсон выхватил из груды выпечки сникердудл с корицей и собирался засунуть в карман, но Эбигейл его отняла. – Пыталась отрезать у меня прядь волос, чтобы с помощью обряда вуду влюбить в себя?

– Даже не мечтай, Хадсон, – небрежно парировала Лу.

Чарли снова опустила взгляд на ценники, сдерживая смех. Лу и Мейсон не изменяли себе. Для Лу было естественно вступать в перепалки, поскольку она любила ехидство и сарказм. А ее вражда с Мейсоном длилась почти десятилетие, скорее всего, спровоцированная впервые в тот раз, когда она осталась с ночевкой в комнате близнецов, а он подбросил туда тарантула.

Воспоминания о той ночи вызвали у Чарли улыбку. Из кроватей они перебрались в три спальных мешка, разложенных в кружок на полу. Мама принесла им попкорн с добавочной порцией масла, и они засиделись допоздна, а Лу все требовала от Софи и Чарли повторять ее любимые фокусы. Смотреть их Лу никогда не надоедало. Каждый раз, когда близнецы вытаскивали туз червей и спрашивали: «Ты эту карту выбрала?», Лу визжала так же восторженно, как в самый первый.

Чарли обнаружила, что впала в глубокую задумчивость, лишь когда ее мысли прервал низкий голос:

– На этот ценник ты глазеешь уже пять минут.

Она подняла взгляд и уперлась им в Элиаса, который изучал ее блестящими зелеными глазами.

Чарли отложила маркер.

– Просто проверяю.

– Что именно?

– Ну, знаешь, соответствие стандартам. Убеждаюсь, что на ценники не попало ни пылинки.

Элиас вскинул брови.

– По-твоему, это и есть стандарты?

Чарли пожала плечами.

– Ты же не знаком с Эбигейл.

– Я все слышу, – предупредила Эбигейл, не отвлекаясь от пирамиды из брауни.

– Вообще-то знаком. – Элиас расслабленно откинулся на спинку стула, балансируя его на двух задних ножках, и даже не пытался делать вид, будто помогает разбирать выпечку. – Виделся вчера после ланча. На случай, если тебе отшибло память.

– Не отшибло. – Она помолчала. – Кстати, как твоя голова?

Он постучал себя по лбу и подмигнул.

– Великолепно, милая. Спасибо за помощь.

– «Милая», значит… – Чарли вскинула маркер и нацелила его на Элиаса. – Не знаю, что насчет девушек из твоей прежней школы, но нас здесь, в Силвер-Шорс, так просто не очаруешь.

– О, я в своих способностях не сомневаюсь, – отозвался он, лениво помахав проходящей мимо стайке девчонок, отчего те захихикали.

Чарли закатила глаза. Зная его прошлое, она прекрасно видела все эти уловки. Классический прием: мнимый весельчак маскирует горе развязностью и шутками.

Ее брат был в этом настоящим виртуозом.

– Итак… – Элиас поставил свой стул на четыре ножки. – Кого позовешь на бал?

От этого вопроса Чарли замерла. У нее заколотилось сердце, хотя она и не понимала почему. Пальцы ног покалывало. Она подняла взгляд на Элиаса.

– А почему ты спрашиваешь?

Он склонился ближе и понизил голос.

– Просто знаю, что вы с подругами затеяли маленькую игру. И что тебе надо успеть пригласить кого-нибудь к вечеру четверга.

– И откуда же тебе, – убийственно-спокойным тоном осведомилась она, – это известно?

Элиас не стал отворачиваться. Наоборот, придвинулся ближе.

– Вы с подругами общаетесь очень громко. – Он подмигнул. – Особенно за ланчем.

– Мне не послышалось, тут бал обсуждают? – вмешалась Лу.

– Нет, не послышалось, – ответил Элиас.

– Правда? – Лу подняла бровь. – А ты уже нашел себе пару?

– Нет, – произнес задумчиво Элиас. – Танцы – это вообще не мое.

– Не в танцах дело, дружище. – Мейсон хлопнул Элиаса по плечу. – В спортивном зале, украшенном цветной бумагой, мы пробудем от силы полчаса, а потом нас ждет другая тусовка. Вот там-то и начнется настоящее веселье – если понимаешь, о чем я. – Он выразительно пошевелил бровями.

Лу поморщилась.

– Ну ты и свинтус!

– Себя-то не обманывай, Луиза, – парировал Мейсон. – По этим губам ты сохнешь со второго класса.

Лу схватила пустую коробку и притворилась, что ее тошнит.

– Может, вернемся к делам поважнее? – напомнила Эбигейл. – Эти блонди с арахисовой пастой сами себя не разложат.

– Да, с удовольствием! – Лу схватила пригоршню блонди, изображая легкие рвотные позывы. – Что угодно – всё лучше губ Мейсона Хадсона.

9

Не прошло и одной недели, и город захлестнула новость о новом исчезновении.

Был вторник, второй день учебного года. В семь утра миссис Питерсон в своем любимом халате прошла по коридору и постучала в дверь комнаты сыновей. Ответа она не дождалась и заглянула в комнату – сообщить мальчишкам, что пора вставать.

И увидела, что их кровати пусты.

Час спустя, после множества отчаянных, но так и оставшихся без ответа звонков на мобильники ее сыновей, прибыла полиция. Еще через час собрали поисковый отряд. К обеду новости достигли каждого телевизора в Силвер-Шорс – и каждого мобильника в старшей школе.

К концу учебного дня поисковый отряд так и не нашел пропавших. Зато нашел еще одно дерево. Белый ясень, изрезанный скандинавскими символами, с «узлом Одина» в центре.

На ветвях этого ясеня висели две пары кроссовок.

10

В тот день в школе Чарли твердо сказала себе, что с нее хватит расследований. Хватит разведывать и разнюхивать. Эти поиски принесли ей больше вопросов, чем ответов.

Все вокруг только и говорили что о пропавших парнях. О близнецах Питерсон. Чарли хорошо их знала. Оба были отчаянными хулиганами и любили спорт. Когда Софи еще была жива, мама нередко отправляла их в дом к Питерсонам поиграть с детьми. Это было как-то связано с тем, что мальчишки оказались единственными близнецами среди ровесников Чарли и Софи. Их матери считали, что детям полагается быть лучшими друзьями. И сестры в самом деле хорошо относились к Питерсонам, прыгали на батуте у них на заднем дворе или показывали простые фокусы, но лучшими друзьями они с братьями так и не стали. Не то что с Лу.

Весь день Чарли старалась отделаться от мыслей о Питерсонах. Пока Лу и Эбигейл строчили сообщения в групповой чат, она незаметно убрала телефон в карман. Когда одноклассники делились взятыми из новостей кадрами изрезанного дерева, она отводила глаза. Она же дала маме обещание. И хотя уже однажды нарушила его, это еще не значило, что подобное повторится.

Так она твердила себе, пока не прозвенел звонок с последнего урока.

После школы она развезла Лу и Эбигейл по домам. А потом ударила по газам, направляясь к лесу.

* * *

Лес кишел полицейскими так же, как в первый раз. Точнее, представителей власти в нем даже прибавилось. Вероятно, появились специалисты уровня штата, а может, и федерального. И чем дольше будет продолжаться расследование, тем больше внимания оно привлечет: Чарли насмотрелась достаточно детективов, чтобы понимать это.

Она припарковалась в стороне, в незаметном месте. Дерево, которое осматривали на этот раз, находилось метрах в двухстах от первого. Кто бы ни похитил парней, своей охотничьей территорией он считал этот лес. Держаться от которого подальше Чарли пообещала маме. И уже дважды нарушила слово.

Она бесшумно прикрыла дверцу машины. Потрогала задний карман, убеждаясь, что ее счастливая колода карт на месте. А потом крадучись пошла по сухим листьям и обросшим мхом камням в глубину леса.

Она в который раз задалась вопросом, что здесь делает. Чем таким может помочь следствию, с чем полиция не справится своими силами. Оценки она получала хорошие, над домашними заданиями никогда не мучилась, но и особых способностей не проявляла. Не то что Эбигейл. Чарли считала, что наиболее ярко ее интеллект проявляется в фокусах, где с помощью быстроты ума и превосходящей быстроты пальцев она всегда на шаг опережала зрителя. Но ведь фокусами дело о пропавших без вести людях не раскроешь, верно?

И все-таки. Что-то тянуло ее сюда. Будто где-то в лесу пряталась сирена и звала ее.

Она как раз пыталась представить себе эту сирену, когда заметила его.

Сначала – только мелькнувшую темную шевелюру и край черной футболки. Кто-то стремительно перебегал от дерева к дереву, стараясь не попасться на глаза полиции. Чарли пригнулась, спряталась в зарослях можжевельника и осторожно выглянула из-за них.

Шагах в десяти впереди за деревом стоял Элиас.

Она поняла это в ту секунду, когда разглядела стрижку. Поняла по широким плечам, по настороженности, с которой он выглядывал из-за дерева. Он находился прямо на месте преступления.

Опять.

Чарли мысленно вернулась в понедельник, когда после разговора с Мейсоном она исключила Элиаса из списка подозреваемых. Как же она была уверена в своей правоте. Убеждена, что он просто несчастный парень, травмированный горем и маскирующий печаль остротами и сарказмом. Но теперь…

Теперь она в этом сомневалась.

Элиас прокрался на несколько шагов влево, и Чарли последовала его примеру. Опустившись на четвереньки, Элиас как медведь полез в гущу кустов. Чарли сделала то же самое. Минут пять она подражала ему, словно в игре, пока вдруг не сообразила, что в общем-то шпионит за ним.

Но с какой целью? Ведь Элиас не совершал ничего предосудительного. Да, он оказался в лесу, где ему быть не следовало, но то же обвинение можно предъявить и самой Чарли.

И все же ее не покидало ощущение, что под всем этим в глубине что-то таится. И что Элиас либо как-то связан с исчезновениями, либо слышит тот же доносящийся из леса зов, что и Чарли. В любом случае ей хотелось докопаться до правды. Поэтому, когда Элиас обогнул куст и юркнул под дерево, она последовала за ним.

* * *

Вслед за Элиасом Чарли углублялась в лес. Он лавировал среди деревьев так уверенно, словно десятки раз ходил этим путем. Огибал березы и кедры, кусты можжевельника и скопления мха. Держась на безопасном расстоянии, Чарли шла за ним, стараясь ступать как можно тише.

Вскоре она увидела, как Элиас отвел в сторону ветви и вдруг скрылся из виду. Выждав секунд пятнадцать, она на цыпочках вышла из-за дерева, за которым пряталась, и перебежала на то место, где только что стоял Элиас. А потом, затаив дыхание, протянула руки к веткам и осторожно развела их в стороны.

Впереди на поляне стоял дом.

Его вид стал для Чарли полной неожиданностью. Большинство домов в Силвер-Шорс выглядели как типично американские, сложенные из красного кирпича и обнесенные белым штакетником. Но не этот. Его словно перенесли на поляну из викторианского сборника сказок: старинный, нарядный, из выкрашенного в темно-голубой цвет дерева, с островерхой двускатной черной крышей и высокой башенкой в северо-восточном углу. Фасад огибала веранда того же темно-голубого цвета, как и весь дом. Свет на веранде не горел, но Чарли показалось, что она заметила слабое оранжевое мерцание в одном из окон.