Три тишины

– В таких документах нет необходимости, пока ты не поступаешь на государственную службу. Здесь всего лишь учебное заведение, подробно рассказав о принципах которого, человек рискует оказаться в психушке, – он поспешил уточнить, как только я открыла рот, – Никто не поверит воспаленной фантазии студента, а если и поверит…Эквилибрум, все-таки, королевская академия. Мы здесь базируемся на уважении со стороны короля и парламента. Они заметут любые следы, способные навредить государственной тайне.

– Сделаю вид, что не услышала в твоих словах скрытую угрозу, – я снова вздохнула и оглянулась на входную дверь. Студенты давно покинули кабинет.

– Никаких угроз, просто очередное небольшое пренебрежение обязанностями в твоем присутствии, бунтарка. Мне не стоило углубляться в эту тему, – темные глаза, вопреки серьезным словам, весело сверкнули. Вахид проявлял дружелюбие, – как первый день?

– Сложно. Если бы существовал конкурс на «самого отчужденного человека», мои одногруппники бы дружно боролись за первое место.

– Дай им время, Кайли. Далеко не каждый способен открываться людям, особенно понимая, что его сознание может прочитать любой из окружающих. Отчуждение – всего лишь защитный слой от опасного общества, в котором менталисты занимают первое место, – не лишенные смысла слова зазвучали поучительно. Вахид оказался прав: среди всех групп именно наша являлась той, которая в будущем должна научиться щелкать сознания, как семечки. Кто же захочет подставляться под удар?

Лев может чувствовать себя в безопасности среди травоядных. Но среди других львов – никогда.

– И сосредоточься на учебе. Можешь обратиться к Риз, если в группе снова возникнут сложности, – психолог-преподаватель убедился, что до меня достучался, а затем покинул кабинет.

Мысль о том, что Вахид запомнил мое имя среди кучи первокурсников, приятным перышком коснулась сознания уже на пути в комнату.

***

Взбалтывая бутылку светлого пива и наблюдая за вихрем янтарных пузырьков, я размышляла о том, кто умудрился пронести в академию алкоголь.

В конце учебной недели Итана впорхнула в комнату с новостью о том, что субботний вечер мы проведем на тусовке в честь начала учебного года.

– Мы? – только и уточнила я, многозначительно кашлянув.

В группе менталистов по-прежнему витало отчуждение, поэтому ни с кем, кроме соседки по парте на занятии по искусству внушения, мне так и не удалось сблизиться. Но даже то общение получилось вынужденным – преподаватель просто разбил всю группу на пары для дальнейших практических занятий, и нам, чтобы побороть неловкость, пришлось завести незатейливый диалог.

Когда Итана разъяснила, что вечеринку устраивают второкурсники-материалисты, которые рады любым новым знакомствам, я расслабилась, довольно быстро согласившись.

– После такой напряженной недели нам просто необходимо отдохнуть! – вставила последний весомый аргумент соседка.

Спустя два дня я тихо кралась вдоль стены учебного корпуса, следуя за Итаной в закрытую на ремонт библиотеку, и уже успела пожалеть о своем поспешном решении.

– Будет забавно, если меня отчислят до того, как способности раскроются хотя бы на 1%, – дверь со скрипом открылась, заглушая мои слова потоками хлынувшей изнутри музыки.

– Итана и её очаровательная спутница, добро пожаловать, – высокий парень криво ухмыльнулся, пропуская нас внутрь и будто из воздуха доставая две открытые бутылки пива. В неприятности встревать не хотелось, но и отказаться от хмельного напитка я была не в силах. Слишком уж скучала по ощущению расслабления, бегущему по венам вместе с алкоголем.

Библиотека оказалась на удивление маленькой: в неё входило всего одно прямоугольное помещение, вдоль каждой стены которого до потолка высились книжные шкафы и полки. В центре комнаты, на старинном узорчатом ковре расположился низкий журнальный столик с винтажными диванами и креслами-бержерами вокруг. Помимо них, сидячими местами для собравшихся выступали мягкие разноцветные пуфы, подоконник большого арочного окна и даже пол. Свет давали лишь несколько бра на стенах, поэтому лица многих присутствующих наполовину тонули в тени. Рассматривая обстановку, я аккуратно приземлилась на пуф почти у самого входа, давая Итане возможность пообщаться с новыми друзьями без необходимости знакомить меня с каждым встречным.

– Здесь раньше был читальный зал, но он не пользовался должной популярностью, – скрещивая ноги по-турецки, рядом приземлился парень со смутно знакомым лицом и взъерошенными светлыми волосами, – удивлен увидеть тебя здесь, менталистка.

– Материалист, который принял на себя удар вместо шкафа? – я внезапно осознала, улыбнувшись.

– Он самый, – парень поднял стакан с прозрачной жидкостью и ударил его о стекло моей бутылки, чокаясь, – но я предпочитаю называться диспетчером.

– Что не так со словом «материалист»?

– Слишком много пафоса, – беззлобно фыркнул «цыган», – диспетчер – всем понятно и более приземленно, что ли. Каким ветром тебя сюда занесло?

– Попутным, вон с то-ой азиаткой, – я указала рукой в центр комнаты, где Итана расслабленно болтала с двумя девушками на длинном диване, – а тебя?

– Шутишь? Это вечеринка моих однокурсников, такое невозможно пропустить. Мы собираемся примерно раз в месяц, и народу всегда навалом. Разве что, кроме… – он неловко почесал шею, – менталистов. Твое племя не слишком жалует чужаков.

– Как и своих, – я пожала плечами, делая большой глоток из бутылки, – вот пусть и тусуются поодиночке.

– Так как тебя зовут? – парень, будто невзначай, вспомнил вопрос недельной давности, – сегодня убегать некуда.

– Кайли, а тебя? И, эй, я не убегала, а опаздывала на первую в жизни пару!

– А я – Артур, – собираясь сказать что-то еще, шатен только успел сделать вдох, как дверь вновь открылась, а моя челюсть чуть не столкнулась с полом.

Под танцевальную мелодию синтезатора из колонок, в помещение друг за другом влетело несколько кресел. Они мягко рассекали воздух, слегка раскачиваясь на весу, а затем с тихим стуком опустились возле стола в центре комнаты. Дверь вновь закрылась, мой рот – все еще нет.

Можно было ожидать новых гостей-студентов. Охранников, прибежавших на громкие звуки музыки. Даже строгого преподавателя, который отчитает собравшихся, как маленьких детей, а затем прикажет покинуть помещение. Но летающие стулья?

За всё время пребывания в академии я ни разу не столкнулась с проявлением силы материалистов, поэтому успела расслабиться и свыкнуться с мыслью, что в ближайший год визуальных чудес здесь ждать не стоит. Сейчас удивление заискрилось в сознании вместе с пузырьками в наполовину опустошенной бутылке. Внезапное доказательство существования сверхспособностей пришло, откуда не ждали.

Артур, все это время наблюдавший за сменой эмоций на моем лице, резко повернулся к виновнику представления.

– Зачем ты это сделал, Шон? – он обратился к парню, который как раз размещался на одном из прилетевших стульев, – запрет на использование силы распространяется на всех.

– Знаю, Арчи. Но ведь людей собралось намного больше, чем мы организовали посадочных мест, – парень слегка поджал губы, но диалог все еще не напоминал ссору, – выкручиваюсь.

– Или хочешь показать нашим новым гостям небольшое представление? – Артур хитро улыбнулся, хотя явно не был доволен произошедшим. Ответственный, но до безумия озорной материалист? Странно.

– И это тоже, без сомнений. На вечеринке сегодня много первокурсников и всем хочется увидеть, как работают силы. Да, ребята? – из толпы послышались восхищенные возгласы. Даже Итана шокировано уставилась на самостоятельно прибывшие предметы мебели.

– Просто будь аккуратнее, друг. Веселимся, но не создаем проблем, помнишь? – дождавшись кивка, Артур отсалютовал другу бокалом и вернул мне свое внимание.

Вечеринка проходила достаточно шумно, в формате выпивки, танцев и бесперебойных знакомств. Итана все-таки заставила меня пообщаться с несколькими одногруппниками, которые оказались отличными ребятами. Никто не отнесся ко мне с подозрением или опаской. Они шутили, подбадривали меня и обещали больно не бить, если я решу стать супер-злодейкой и поработить чьи-то сознания.

По большей части, люди на вечеринке слушали истории друзей Артура, которые, уже научившись в той или иной мере управлять силами, рассказывали о забавных ситуациях, происходивших в академии в прошлом учебном году.

–… я ей кричу: лучше пригнись! Потом слышу хлопок, открываю глаза, а вся её спина в бисквите, волосы – в розовом жирном крему. Угостил девушку тортиком, блин! – третьекурсник-материалист возбужденно ходил вокруг стола и вспоминал, как пытался произвести впечатление на студентку в местном кафетерии.

От смеха не удержался никто, кроме девушки, на которую я каким-то чудом обратила внимание в этом хаосе из людей. Она сидела на подоконнике, чуть поодаль от остальных, поджав колени к груди и положив на них светловолосую голову. В неестественно худых, просто обтянутых кожей костяшках пальцев, девушка держала книгу, мечтательно медленно листая страницы.

– Привет, что читаешь? – я аккуратно подошла, не имея понятия, с какой целью. Она выглядела очень одинокой в этой шумной комнате.

Девушка подняла затуманенный взгляд светло-серых глаз. Альбиноска.

– Академию вампиров, – её тон не выражал особенных эмоций, но руки слегка приподняли книгу обложкой ко мне.

– Фентези? Надеюсь, хотя бы вампиров в этом мире не существует, – я нервно усмехнулась.

– Как и летающих кресел? То, что ты чего-то не видишь, говорит лишь о том, насколько невнимательно ты смотришь, – затуманенный взгляд, странные повадки и манера речи девушки намекали мне, что она является сквозящей. Не удивительно, что такие люди легко подсаживаются на иглу.

– Ты тоже другая, да? – странным тоном поинтересовалась блондинка.

Осмотревшись по сторонам, я решила, что она сделала акцент на отсутствии других менталистов, как и сквозящих. Читальный зал заполонили охотники с материалистами.

– Что-то вроде того.

Готова поклясться: той же ночью мне приснилась девушка-сквозящая с острыми клыками.

***

Спустя еще пару недель некоторые из однокурсников стали взволнованно обсуждать, что их сила начала откликаться на зов. Я воздержалась от вопросов о том, как это происходит.

Зов…Вряд ли по ночам они воют на луну со скалы, призывая способности. Учитывая, что в обсуждениях участвовали самые высокомерные из парней, желание интересоваться отпадало вовсе.

На очередной паре, которую проводил Вахид, я выводила ручкой конспект, когда испытала странное ощущение. Сначала, как от перепада давления, что-то тихо запищало в правом ухе. Затем, еще через пару секунд голова начала мерзнуть: я буквально чувствовала, как иней покрывает затылок, медленно расползаясь по задней части головы.

Запустив руку в волосы, я не ощутила на коже ничего холодного или необычного, а потому вернулась обратно к конспекту. Но ощущение повторилось. И опять, только слой инея расползался куда быстрее, чем в первый раз, и становился плотнее, начиная приносить дискомфорт глубже черепной коробки.

Резко оборачиваясь, отчего волосы хлестнули по лицу, я уставилась на единственного однокурсника, которого могла заподозрить в применении силы: Чейза. На того самого парня, с которым раз в несколько дней, будто по расписанию, у меня назревают конфликты.

– Ты что делаешь? – я шепнула достаточно грозно, но тихо, чтобы не привлекать внимание профессора.

– Ничего, Ридд, – нахальная улыбка тонких губ разрезала его густую щетину, – испугалась?

– Что бы это ни было, прекращай, – брови съехались на переносице. Разворачиваясь к доске, я внезапно столкнулась взглядом с Вахидом.

– Что у вас случилось? – его голос выражал неподдельный интерес, приправленный еще какой-то эмоцией, которую мне не удалось прочитать.

– Чейз пытается влезть в мою голову, профессор, – я пожала плечами, будто констатировала факт, а не предъявляла не подтвержденное обвинение.

Вахид тут же напрягся, метнув золотисто-карие глаза куда-то за мое плечо.

– Мистер Уолден, проясните ситуацию, – он неспешно подошел к моей парте и опустил кулаки на стол, опираясь на руки и продолжая сверлить взглядом высокомерного одногруппника.

– Ничего я не делал, эта неуравновешенная вечно пытается меня подставить, – ответил одногруппник, а затем, скрывая в голосе издевку добавил, – влюбилась, наверное. Внимание привлекает.

– Опиши эти ощущения, Кайли, – твердо сказал преподаватель. Переводя глаза с однокурсника на меня, профессор Бергер заметно смягчил взгляд. Он не поверил Чейзу.

После пары Вахид окликнул меня уже на выходе из кабинета.

– Подожди минутку, я бы хотел поговорить.

– Слушаю вас, профессор, – психолог-преподаватель парой фраз поставил моего заносчивого одногруппника на место, чем вселил в душу еще больше уважения к своей персоне. Я улыбнулась, возвращаясь к доске.

– То, что ты ощутила во время занятия, – начал он, прислоняясь к столу бедрами в очередных идеально севших темных брюках, – не хотел говорить при всех. Но это очень сильно. Ты тонко и очень отчетливо почувствовала воздействие чужих способностей, а такое случается нечасто.

– Но у меня буквально пищало в ушах и замерзал мозг, как тут не почувствовать? Чейз явно хотел, чтобы я это заметила, – я недовольно напрягла челюсть, будто пиранья, которая готовится к атаке. Успокаивающая улыбка заиграла на губах напротив. Вахид оттолкнулся бедрами от стола и аккуратно подошел ближе.

– Не факт, что он хотел. Конечно, многое в ментальных практиках зависит от навыков менталиста, решившего воздействовать на сознание. Чем больше практики, тем незаметнее ты можешь скользнуть в щель между телом и головой.

Но не менее важно уметь ощущать воздействие, а ты уже сделала это более, чем ярко. Потому, я уверен, в будущем легко сможешь отслеживать, контролировать и отбрасывать чужие попытки влезть в голову.

– Это что, похвала от самого профессора-психолога? – я не смогла удержать уголки губ от улыбки, а в карих глазах напротив словно появилось больше золотистых вкраплений.

– Считай, что так. Главное – не волнуйся, вскоре все получится.

Но у меня не получилось. Ни через неделю, ни даже через месяц.

Эпифания, как внезапное осознание, обычно ассоциируется с позитивными переживаниями.

Но разве кто-то застрахован от озарений негативных? Тех, что отзываются резкой болью под ребрами. Шокируют до подгибающихся коленей. Разрушают прежние убеждения, как проклятие дробит рассыпающиеся кости.

Я приняла внезапную удачу с распростертыми объятиями, даже не задумываясь, кому эта удача была предназначена. Возможно, жадность затуманила воспаленный мозг, отказываясь делиться чужим.

На задворках сознания, притаившись, с самого первого дня сидело понимание:

обучаясь в Эквилибруме, я занимаю чужое место.

Заранее знаю, что не подхожу ему.

Глава 4. Отчаяние

Д – Е – С – П – Е – Р – А – Ц – И – Я

«Зачем дальше?» – панически шепчет внутренний голос, раз за разом возвращаясь к одним и тем же вопросам. «Все дороги ведут в одно место, и неважно, сколько шагов ты сделаешь. Ты уже проиграл.»

Десперация – это эмоциональное состояние, характеризующееся ощущением безысходности, утратой надежды и веры в возможность изменения сложившейся ситуации.

Но ситуацию всегда можно изменить, стоит только посмотреть под другим углом. Ты просто еще не нашел свое место.

***

Я думала, что хуже, чем на практических занятиях по «искусству внушения» в начале октября, себя уже не почувствую.

Там нас каждый день заставляли садиться друг напротив друга и сорок минут сверлить оппонента взглядом, чтобы прочитать его эмоции и влезть в мысли.

– Ты слишком напряжена, Ридд, – насмешливо бросал придурок-Чейз, вечно наклоняясь, будто хочет вскочить и вцепиться мне в горло.

– Очень проницательно, учитывая то, что мой глаз дергается каждый раз, когда нас ставят в пару.

Но этот парень, на удивление, справлялся. Он безошибочно угадывал грусть, панику и даже чувство предвкушения обеда у каждого одногруппника, перед которым оказывался.

– Сконцентрируйтесь на эмоциях. Представьте плотную черную нить, выскальзывающую из зрачков и острой стрелой проникающую в глаза напротив. Смотрите глубже, – говорила профессор Брейн, потряхивая цыганскими браслетами на руках.

И я понимала – она знает, о чем говорит. На одном из практических занятий женщина заставила Оливера – самого тихого в нашей группе – плакать от смеха.

Представляя нить, толстую пряжу и даже канат, я чувствовала себя крайне глупо, вглядываясь в глаза однокурсников. Пялилась, но глубже видела лишь несовершенства кожи, густоту ресниц и шрам на брови Чейза.

– Откуда этот шрам? – я как-то спросила, а парень ненадолго обронил маску спокойствия, показывая легкий испуг.

– Подрался, – равнодушно пожал он плечами после секундной паузы.

По окончании пары я сказала профессору, что Чейз чувствовал страх, ведь буквально видела отголосок в его темных глазах – но она лишь разочарованно покачала головой.

– Не ищи эмоцию в выражении лица. Ищи её за фасадом.

Через пару дней во время обеда скользкая барышня с пластмассовой улыбкой сообщила всем первокурсникам, что первые внутренние экзамены пройдут в ноябре.

Мы с Итаной как раз размещались за столом, и мой поднос слишком громко ударился о каменную поверхность.

– Аккуратнее, подруга, – шепнула соседка, отодвигая свой стул, – как успехи с практикой?

– Смежные со словом «дерьмо», – я угрюмо буркнула. Аппетит пропал, – может, лучше отчислиться заранее, чтобы не позориться?

– Ну уж нет, сдаваться рано! Я вот ужасно отстаю в физической подготовке, в каждом забеге по стадиону прихожу последней, – Итана тряхнула длинными волосами и взялась за вилку, – хотя тренировала выносливость с папой лет с десяти.

Я хмыкнула, выражая сомнение. Какой родитель для организации досуга ребенка выберет ежедневные пробежки?

– Чего киснем, девчонки? – Артур с кружкой ароматного кофе приземлился на соседний стул. После той вечеринки он все чаще находил поводы с нами пообщаться, объясняя это тем, что среди материалистов можно точно сойти с ума, а еще нужно всегда беречь голову от посторонних летающих предметов. Он оказался до безумия коммуникабельным, местами нелепым в предположениях и высказываниях, но умным парнем.

– Экзамены, – просто ответила Итана, кромсая котлету в тарелке на маленькие кусочки, – зачем они так часто заставляют первокурсников нервничать? Нам ведь и так тяжело…

– В прошлом году было то же самое, – Артур задумчиво почесал подбородок, покрытый легкой щетиной, – наверное, они просто проверяют потенциал новичков.

– У меня минусовой, – я вскинула руки, сдаваясь.

Другие за почти два месяца учебы показывали хотя бы отголоски сил: чувствовали смену настроений, проходились по краю сознания. Я же стала аутсайдером. Даже представить сложно, каким уровнем способностей и выдержки надо обладать, чтобы научиться внушать другим свои мысли или переписывать сценарии реальности в их головах.

– Устроим пикник? – с энтузиазмом предложил Артур, – Не смотрите на меня так! Завтра выходной, скоро похолодает, и вы не сможете больше щеголять голыми ногами по территории академии.

– Мы и так не щеголяли! – смеясь, воскликнула Итана, но идею подержала.

На следующий день я обнаружила, что пикники – любимый досуг студентов Эквилибрума. Ну, или гиперактивный Артур позвал к беседкам у озера пятьдесят человек, что не было бы удивительно.

Мы шли по открытой, слегка холмистой местности, и прохладный осенний ветер заставлял волосы летать и путаться над головой. Очередное напоминание о том, что длинное безобразие отстричь.

Артур с Шоном своими длинными ногами вышагивали чуть впереди, потряхивая плетеными продуктовыми корзинками. Мы же с Итаной хватались за края юбок, спасая прикрытые участки кожи от порывов ветра. Одевались мы, не сговариваясь, и, как назло, не проверяя заранее прогноз погоды.

Осень заявляла свои права на пейзажи пока только вскользь – трава слегка потускнела, а желтые листья лишь изредка попадались на пути.

Из всех беседок свободна оказалась только одна, ближайшая к озеру, и мы поспешили внутрь, пока не лишились возможности провести выходной в более-менее удобной обстановке.

– Кто хочет бургер? – спросил Шон, доставая из корзинки белые кунжутные булочки.

– Где ты их взял? – Итана вытянула длинные ноги на полукруглой скамейке, оставляя достаточно мало места для еще трех человек. Мы с Артуром сели почти вплотную, но, учитывая отсутствие стен и порывы холодного ветра, тепло чужого тела не напрягало.

– Левитировал с кухни, практически из-под носа поварихи, – гордо ответил парень.

– А что еще вы умеете, кроме телекинеза? – мне действительно было интересно. О способностях других факультетов среди менталистов особо не говорили, призывая сосредоточиться на своих. Мне же сосредотачиваться было не на чем, – Что у диспетчеров считается самым сильным проявлением способностей?

Парни задумчиво переглянулись, а затем Артур ответил:

– Пока мы учимся только контролировать телекинез с разными весами и габаритами, но… – он вытянул руки вдоль спинки скамьи, – в идеале можем менять структуру предметов, а также создавать целые города. Или разрушать их.

– Типа взрывать? – хмыкнула Итана, хватая готовый бургер из рук Шона.

– Типа того. Менять атомарную и, как следствие, молекулярную структуру.

– Всегда ненавидела химию, – отозвалась я, а ребята залились смехом.

Менталистика – не мое. Материалистика, очевидно, тоже.

Что же я тут делаю?

Артур чиркнул зажигалкой, подкуривая сигарету, а у меня сжался желудок от желания попросить затянуться. Этот пикник все больше походил на встречу со школьными друзьями. Я скучала по ним, но за месяц не поделилась даже толикой правды в чате с самыми близкими подругами. Мама тоже считала, что её дочь погружена в изучение основ психологии.

Красота пейзажа немного отвлекала от неприятных мыслей – порывы ветра превращали лазурную гладь озера в морские волны, а редкие опавшие листья кружились в легком танце. На мили вокруг распространялись только поля и густой лес, и мне внезапно захотелось отправиться в самую чащу, чтобы оценить масштабы здешней нетронутой природы. Лондон не был богат зеленью и чистотой воздуха, в отличие от Колчестера.

***

Я не считала себя слабой. Ни морально, ни физически. Но после очередной пары с Вахидом, глядя в проницательные каре-золотые глаза, успела сделать лишь предупредительный всхлип, прежде чем разрыдаться в трясущиеся ладони.

– Я б-безнадеж-на, – напряжение и раздражение от бессилия последнего месяца бетонной плитой упали на плечи, да так, что подкосились коленки. Я осталась единственным человеком в группе, кто до сих пор никак не проявил способности. Итана утверждала, что я просто не верю в свои силы и не позволяю им раскрыться. Но я не просто не верила – даже не чувствовала. И это не латентное торможение, когда в глубине сознания ощущаешь близость к поимке силы, но она, как будто дразня, ускользает. Это фатальное крушение, когда корабль мыслей ударяется об айсберг, и все пассажиры понимают – смерть неминуема. Способностей просто не было. Я выжала все усилия, как мокрую грязную тряпку, и осталась ни с чем.

– И вовсе твои усилия не грязная тряпка, – очередной всхлип превратился в удивленный выдох, когда я почувствовала руки Вахида на вздрагивающих плечах.

– Читаешь мысли…Очередное напоминание о том, какая я слабая, – руки от лица отнимать совсем не хотелось, поэтому бубнеж получился неразборчивым, но Вахид все понял. Он аккуратно взял мои ладони в свои теплые руки и опустил их вниз.

– Психологический прием – отвлекаю внимание, – тихо ответил парень. Он серьезно всматривался в мои остекленелые глаза, почти не дышал.

– У тебя получилось. Но я все равно скоро вылечу из Эквилибрума, – волосы тонкими прядями прилипли к лицу, и я тряхнула головой. Вахид с усмешкой, не касаясь кожи, подцепил их пальцами и завел мне за уши. Это немного смутило, заставляя тело отодвинуться назад.

Парень замаршировал вдоль длинного стола и начал твердить про мой потенциал в ментальных блоках. О том, что такое нужно развивать. А затем предложил безумную идею – он хочет лично меня тренировать.

– Но зачем это тебе? – задавая вопрос, я заранее верила, что внятного ответа не будет. В компетенцию психологов явно не входят откровения со студентами. Но парень умел удивлять.