Три тишины

– Я был самым слабым в группе менталистов, знаешь? Когда одногруппники уже вовсю скользили по сознаниям, как змеи, я видел лишь их хмурые взгляды. До сих пор помню парня с гетерохромией, у которого один глаз был голубым, а другой серо-зеленым, – я фыркнула, сильно сомневаясь в словах профессора-психолога, а он лишь вскинул брови, останавливая свой марш у доски, – не веришь?

– Не особенно. И все же, если эта мотивирующая речь – не просто способ поддержать…Зачем помогать безнадежной студентке?

– Потому что мне никто не помогал. Я проходил через ад, превращая сознание в кипящую лаву, и не допущу такого со своими учениками, – парень задумчиво обводил взглядом стену над моей головой, а восточные черты его лица становились жестче с каждой секундой. Он явно погружался в глубину не самых приятных воспоминаний. Чтобы отвлечь Вахида, я слегка помахала рукой и прочистила горло перед следующим вопросом:

– Тебе хотелось, чтобы кто-то был рядом и в тебя поверил?

– Давай не обо мне, – уклончиво ответил он, но отвлечение подействовало: парень снова сфокусировался на моем лице, – готова заниматься?

– Спасибо, – я кивнула, сдерживая вздох. Он так и не сказал, что я не безнадежна.

***

Дополнительные занятия проходили два раза в неделю, и каждый раз я петляла по коридорам корпусов, потому что Вахид все время менял место встречи. А еще краснела, ведь перед выходом из комнаты выслушивала от Итаны десятки предположений о причинах внезапного сближения с преподавателем.

– Он тренирует отстающую ученицу, – я повторяла в сотый раз, натягивая джинсы и поправляя свитера.

– Или хочет залезть к тебе в трусы. Я еще ни разу не слышала о дополнительных занятиях в Эквилибруме, – весело парировала соседка.

– А о студентках без магического потенциала слышала? – отвечала я, захлопывая дверь.

Очередное занятие было назначено на пологой крыше главного корпуса прямо перед ланчем. Помимо того, что желудок урчал, требуя перекуса, мозг лихорадочно пытался сообразить, как на эту крышу залезать.

Открывая железную дверь в конце узкого коридора первого этажа, я чувствовала себя шпионкой, пробирающейся в секретный штаб врагов. Студентам не запрещали пользоваться кабинетами во внеурочное время или подниматься на крышу, но я никогда не видела, чтобы этим кто-то пользовался.

Кованая винтовая лестница в темноте была похожа на орудие для самоубийств, и, поднимаясь, я была уверена, что Вахид просто хотел, чтобы студентка-неудачница самоликвидировалась.

Вид на академию сверху оказался потрясающим. Он явно стоил сорванного дыхания и десяти практически вертикальных лестничных пролетов.

– Я уж подумал, ты заблудилась, – психолог показался из-за каменного выступа круглой башни, и среди дворцовой помпезности смотрелся довольно странно в своем спортивном костюме.

– Я пропустила пробежку? – Вахид усмехнулся в ответ и подошел к парапету, рассматривая ворота на входе в академию.

– Не всегда же мне ходить в строгих костюмах.

– Зачем мы постоянно меняем места тренировок? – дыхание, наконец, приходило в норму.

– Совмещаем приятное с полезным. Ты изучаешь свои возможности вместе с территорией Эквилибрума.

Вахид дал мне пару минут полюбоваться видом, прежде чем в очередной раз превратить мозг в желе.

– Сегодня поработаем с ментальными блоками. Тебе нужно будет возвести в сознании кирпичную стену. Сделать это тщательно и…

– Разве стена не будет подозрительный для оппонента? – я беззастенчиво перебила, а Вахид повернулся всем корпусом, оказываясь слишком близко ко мне на самом краю крыши.

– Это стандартная защита, которой здесь обучают годами. Прорисовав в голове все стыки, кирпичики и сколы на них, ты обеспечишь сознанию фокусировку на определенной картинке.

Идея в моей голове промелькнула настолько быстро, что слова сорвались с языка раньше, чем сформировались в нормальное предложение.

– Возможно, стоит немного отойти от стандартов? С такими методами обучения у меня все равно не складывается, – парень слегка сощурился, призывая продолжать, – Например, вместо скучной стены фиксировать в мыслях другую картинку?

Возможно, слова Итаны до сих пор эхом бились о края сознания, заставляя согреваться что-то в груди. А может, Вахид стоял слишком близко. Настолько, что у меня перехватило дыхание от слабого аромата – сандала и…какао? Теплого, молочного, посыпанного маршмеллоу и на кончике языка ощущавшегося, как уют. Он напоминал тёплый вечер у камина в старом доме, тихий успокаивающий шепот родного человека.

Я смотрела в карие глаза и видела нежность, буквально чувствовала, как острый волевой подбородок оказывается ближе, а мягкие губы почти невесомо касаются моих. Ветер стих, из звуков осталось только глухо колотящееся о грудную клетку сердце. Тело растаяло от нежного прикосновения одних только губ со вкусом теплого какао.

Пока невинный поцелуй не перерос во что-то более опасное, я быстро заморгала, рассеивая иллюзию наваждения. В глазах напротив сияло завороженное смущение, довольно быстро сменившееся серьезностью.

– Кайли, это гениально, – голос Вахида стал глубже, а нос почти касался моего, – нестандартная картинка вместо привычной всем стены. Никто не полезет глубже в голову, если увидит провокацию на переднем плане, – парень внезапно отстранился, задумчиво взявшись за голову. Запах какао растворился на моих губах, щеки покрылись легким румянцем.

Вахид не стал задавать вопросов о том, почему я выбрала такую иллюзию, и это стало настоящей удачей.

– У меня хорошее воображение, – смущенно просипела я, делано-небрежно пожимая плечами и не понимая, чем был вызван такой визуальный порыв. Можно было представить, как я грубо отталкиваю парня. Как я прыгаю с крыши в попытке пролететь над живой изгородью и массивными воротами, с которых начался шторм под названием «Учеба в Эквилибруме». Но я представила чертов поцелуй, который был восхитительным даже в воображении. Картинка возникла неосознанно, и радовало только то, что Вахид воспринял мой образ отвлекающим противника маневром, а не скрытым желанием.

Я привыкла к занятиям. К поддержке, граничащей с заботой от этого строгого, но сопереживающего молодого психолога. К его восточной внешности, деловым костюмам и нежеланию делиться подробностями своей жизни. Несколько недель мы тренировались, нелепо шутили друг над другом, за это время практически стерев границы студент-преподаватель.

И это было плохо. Я привязывалась к мужчине, которым не имела права проникаться.

Заходя в кафетерий после нестандартной тренировки, я буквально свалилась в объятия Артура.

– Я взял тебе черничный скон, – парень зашагал между столами в зону, где уже обедали Итана, две её одногруппницы и Шон с Джереми – сквозящим, который в данный момент рассказывал какую-то волнующую историю, размахивая пухлыми руками. Этот парень полностью опровергал слухи об угрюмых и сумасшедших сквозящих.

– Спасибо, Арчи. Умираю от голода, – приземлившись на стул, я вгрызлась в треугольную булочку с ягодной прослойкой, – Боже, почему я все еще здесь?

– Потому что твой язык острее ножа, и они просто боятся тебя отчислить? – отозвалась Итана, сидевшая напротив в обнимку с Шоном. Они не встречались, но за последний месяц сильно сблизились, проводя подозрительно много времени вместе.

Артур, копируя позы друзей, положил руку на пластмассовую спинку моего стула, слегка касаясь плеча. Именно в этот момент дверь кафетерия вновь распахнулась, впуская внутрь Вахида с молодой преподавательницей сквозящих. Точно не знаю, за какую дисциплину отвечала девушка, но её миловидное лицо и длинная кудрявая афро-шевелюра привлекали внимание студентов со всех факультетов. Даже на нашем курсе шептались о возможности подкатить к экзотической красотке, а ведь менталисты не богаты на публичные проявления чувств.

Вахид, уже переодевшийся в строгий бежевый костюм, мельком глянул в нашу сторону, отчего мне захотелось скинуть с себя руку кудрявого друга.

Что это с тобой? – настороженно спросило сознание. Будто после иллюзорного поцелуя я начала встречаться с психологом и не должна взаимодействовать с другими парнями.

***

Дополнительные занятия хорошо помогали в составлении психологических портретов менталистов. Если нужно будет притвориться человеком, способным читать мысли, я сделаю это как актриса, уже имеющая парочку Оскаров.

Я узнала, как ведут себя «психологи» в процессе работы – лицо превращается в маску отстраненности, зрачки слегка увеличиваются, словно они смотрят в темноту, а на висках, как было у Вахида еще в августе, при напряжении сознания прослеживается тонкая паутина вен.

Если нет возможности пристально вглядеться в лицо менталиста, его могут легко выдать неестественная поза или руки – пальцы словно слегка выкручиваются, сгибаясь по фалангам.

Кроме того, я отлично запомнила, какие чувства испытывает человек, в чье создание, как в распахнутую дверь, проникает чужая сила. Ощущение, что голову поместили в морозильную камеру, не покидало меня в течение нескольких часов после занятий.

В теории о менталистике я узнала все, на практике же получалось только блокировать сознание. Как следствие, дополнительные встречи с Вахидом не уберегли меня от того, чтобы стать аутсайдером группы и завалить предварительные семестровые экзамены. Отчисление уже наступало на пятки, в то время как я, созваниваясь с мамой на террасах главного корпуса, закусывала губу и сдерживала всхлипы.

– Мы сегодня напьемся! – Артур, гремя бутылками в черной спортивной сумке, ворвался в читальный зал для вечеринок, как смерч. Очередная суббота в сопровождении шумных посиделок могла бы обойти меня стороной, если бы не Итана, буквально умолявшая отдохнуть и перезагрузиться. Она перерыла весь гардероб в поисках «поднимающих самооценку вещей», поэтому нарядила меня в кожаные шорты с высокой талией и изумрудную шелковую рубашку поверх кроп-топа.

От яркого макияжа мне удалось отбиться, но пришлось все-таки подвести глаза острыми стрелками, а также двойным слоем туши для ресниц. Сама же соседка надела легкий – почти летний – воздушный желтый сарафан без рукавов и заколола свои роскошные волосы в небрежный хвост на затылке.

В комнате отдыха уже собралось порядка тридцати человек, когда материалисты дружной компанией начали заносить алкоголь, маскируя его под все подряд. Последний парень зашел с цветочным горшком, из земли которого торчали разноцветные стеклянные горлышки бутылок.

Я стояла в компании охотников-первокурсников, бурно обсуждавших прошедшие экзамены. Справились не все, но эта группа студентов делала упор на физическую культуру, поэтому самым сложным экзаменом для них стал кросс на время, где нужно было пробежать 15 километров.

– Эй, менталистка, отлично выглядишь, – оценивающе бросил кто-то из группы Артура, на что тот шутливо стукнул парня по плечу и направился к нашей компании.

– Он не врет, – как всегда, дружелюбно улыбнулся шатен, – что там с твоими экзаменами? Сдала?

– Ни одного, кроме ментальных блоков, – я грустно вздохнула, принимая бутылку из рук Артура, – спасибо.

– Это еще не конец света, – друг примирительно похлопал меня по спине, – зато есть повод напиться и забыться.

– О, да ты всегда его найдешь.

Вечер шел действительно хорошо: огромной компанией мы играли в Элиас, перекрикивая друг друга во время ответов, безостановочно перемещались по помещению и наперебой рассказывали истории из жизни. Кто-то вскользь упомянул о сквозящей, которая не выдержала давления сил, уехав еще в начале октября. Но я была слишком пьяна, чтобы интересоваться подробностями.

Алкоголь раскрепостил всех, и через время материалисты стали хвастливо

демонстрировать свои силы, маскируя это под игру в гадания. Они вытягивали книги со стеллажей силой мысли и отвечали на вопросы присутствующих цитатами из очередного томика.

Студенты пьянели, в воздухе витал терпкий запах коктейлей, а музыка играла всё громче.

Я танцевала среди парней-материалистов, периодически путаясь в собственных ногах, а ребята, в свою очередь, пытались контролировать мое равновесие, но не позволяли себе лишних касаний. Всё было расслабленно и прилично – даже затуманенным сознанием я понимала, что буду скучать по этой сумасшедшей обстановке, когда отправлюсь с чемоданом на выход.

Танцуя с Артуром под очередную заводную мелодию, я внезапно осознала, что музыку выключили, и лишь ее отголоски продолжали громыхать в голове.

В панической тишине читального зала, в деревянных дверях стоял Вахид. Он выглядел как настоящий каратель, готовый провести жестокую расправу над нарушителями академического спокойствия. С холодным взглядом и сжатыми в тонкую полосу от гнева губами. Я бы испугалась, если бы его белая водолазка настолько идеально не подчеркивала рельефы тела и…

Так, стоп, я просто много выпила, – мысли явно унеслись не туда, учитывая, что его губы стали размыкаться, а люди вокруг – суетливо хвататься за вещи. Но до слуха все еще не доносилось ни звука. Я так и стояла в ступоре, пока Артур крепко не схватил руку чуть выше запястья и не потащил к выходу.

– Она останется, – ледяным тоном сказал Вахид, преграждая нам путь у дверей. От его холода должно было замерзнуть все вокруг, потому что даже мои ладони, казалось, покрылись ледяной крошкой. Это слегка отрезвило. Но недостаточно – я пошатнулась, а Артур попытался защитить, не отпуская руки.

– Она ни в чем не виновата. Людей собирал я, и могу остаться для несения наказания, – в его голосе, несмотря на слова, не было достаточной решимости, чтобы противостоять психологу, но попытка получилась неплохая.

– Меня не волнует, кто устраивает здесь вечеринки, мистер Абрамс. Вы свободны, мисс Ридд останется. Повторять еще раз я не намерен, – голос, не терпевший возражений, и опасно сузившиеся зрачки не дали материалисту шансов. Он последним покинул помещение, а звук захлопнувшейся двери был похож на замах топором в воздухе – сейчас полетят головы.

Вахид медленно, будто успокаиваясь, пошел по периметру, рассматривая обстановку.

– Во времена моей учебы здесь действительно читали, – он провел пальцем по пыльным корешкам книг, разворачиваясь обратно ко мне. В глазах вместо теплого какао леденел горький кофе.

– Я…Тоже взяла отсюда пару книг.

– Молодец. Позволь поинтересоваться, почему ты не читаешь их вместо того, чтобы безответственно проводить время здесь? – он вскинул бровь, медленно и невесомо скользя взглядом по моему телу. Под пеленой опьянения это действие могло бы показаться возбуждающим или пугающим, но Вахид до сих пор не показывал эмоций. Он был лишь преподавателем, пришедшим на звуки громкой музыки, чья студентка завалила экзамены и легкомысленно отправилась на тусовку.

– Потому что у меня ничего не получилось? Потому что твое время было потрачено зря, а назад его не вернуть? – ответ получился скорее вопросом, и я, пошатываясь, опустилась в ближайшее кресло. Соображать было тяжело, особенно под пристальным взглядом.

– Стоило прилагать больше усилий, чтобы…

– Я прилагала! Тебе ли не знать, насколько сильно я старалась? – каждое занятие, как мощный пылесос, высасывало силы из всех уголков сознания и даже тела.

– И должна продолжать стараться, а сейчас я вижу, что ты только тусуешься! – Вахид впервые повысил голос, скорее даже неосознанно. Его глаза блеснули в темноте в осознании, когда я уже вскочила на ноги.

– Да я никогда в жизни не чувствовала себя так паршиво! Никогда не прилагала столько усилий впустую, и уже кучу раз тебе об этом говорила! – его наставления и поучения сейчас делали только хуже, тыкая меня носом в море ошибок, которые не исправить. Я тоже была на взводе.

– Контролируй себя и свои порывы, – более спокойно ответил Вахид. Он оказался в трех шагах от меня, а грудь высоко вздымалась из-за отрывистого дыхания.

– А ты контролируй свое покровительство! Почему бы не пойти командовать своей девушкой вместо пьяной безнадежной студентки? – рот захлопнулся так внезапно, что я практически прикусила язык. Отношения – не та тема, которую стоит затрагивать с преподавателем, но та, которая вопреки всем правилам, меня волновала. Слухи о том, что молодого психолога все чаще видят в компании девушки по имени Чикара Нала, преследовали меня всю последнюю неделю. Именно с ней – метиской со смуглой кожей и миловидным лицом – я впервые увидела Вахида в кафетерии, а все последующие разы усердно отводила взгляд от пары преподавателей. Раздражение от их созерцания каждый день вибрировало вдоль позвоночника, хотя никаких чувств на людях они не проявляли. Просто ходили по Эквилибруму вместе, как чертовы сиамские близнецы.

– Остановись, Кайли, – вымученно протянул Вахид, запуская ладонь в волосы и заставляя меня вернуться в реальность, – мы сейчас не обо мне говорим.

– А может, стоит начать? Вместо того, чтобы давить на и так раздавленную студентку, стоит оценить свои методы работы? – я тоже постепенно успокаивалась, боковым зрением заметив, что Вахид тихо опустился на толстый подлокотник стоявшего рядом дивана, – как психолог вы, профессор Бергер, слишком нажимаете на мое моральное состояние.

Слова были наполовину ложью. Мне хотелось схватить его за руки, сотню раз поблагодарить за помощь и обнять в утешении – не его вина, что студентка не оправдала ожиданий вкупе с вложенными силами. Но пьяный мозг решил использовать тактику «лучшая защита – это нападение».

– Я не хотел на тебя давить, – ответил парень, слегка понурив широкие плечи, – не думал, что мои методы можно расценить таким образом. И тем более, – он вскочил обратно, не просидев рядом и двух минут, а затем, не оборачиваясь, направился к выходу, – нет никакой девушки. Я не приемлю отношения на работе.

Дверь вновь захлопнулась.

***

Я не врала, когда говорила о безумной усталости. Моральной, физической – даже кости ломило от постоянного напряжения. Поэтому, когда первокурсников собрали в главном зале академии, чтобы прилюдно похвалить лидеров или упрекнуть худших за неуспеваемость, даже не шелохнулась. Сидя на длинной скамье бок о бок с одногруппниками, я услышала свое имя в списках на отчисление.

Итана с жалостью выглядывала с переднего ряда, Чейз издевательски пихал меня локтем в бок, а под высоким потолком потрескивала лампочка большой современной люстры. Очередная нелепость, славно отвлекающая от происходящего. На отчисление претендовали – даже звучит смешно – пять человек. Два сквозящих, два охотника и всего один менталист.

Куратор первокурсников, пожилая Риз, в очередной раз призывала задавать любые вопросы и упрашивала нас взять себя в руки.

Я была единственной из исключаемых, кто не поспешил к её столу после окончания пары-консультации. Отрешенно вышла из главных дверей академии, задумчиво провела пальцами по выпуклым весам и спиралям, к которым хотела прикоснуться в первый день в этих стенах, и отправилась бродить по территории, гонимая порывами холодного ветра.

Живая изгородь с двух сторон от кованых входных ворот оказалась целыми лабиринтами, в которых мне хотелось погулять еще с занятия с Вахидом на крыше – с одной стороны, в тени кустарников притаилась уютная зона отдыха: небольшой фонтан и несколько плетеных гамаков, которые в теплую погоду наверняка пользовались большим спросом. Сейчас они уныло покачивались на ветру, охраняемые лишь поредевшей зеленью на ветках и колким ноябрьским воздухом.

Я неуклюже залезла в гамак, ежась от прикосновения кожи к холодным веревочным сетям – пиджак остался в кабинете, а юбка и тонкая хлопковая рубашка не спасали от ветра. Одежда все ощутимее болталась на теле – от стресса оно стало еще более угловатым, и я закрыла глаза, не чувствуя ничего, кроме пустоты.

Спустя несколько минут в прострации рядом послышался шорох – колючая ткань опустилась на голые ноги, а чей-то тяжелый вздох прервал спокойное одиночество.

– Кем бы ты ни был, уходи.

– Может дашь шанс последнему психологическому сеансу? – я распахнула глаза только чтобы убедиться, что Вахид – не галлюцинация. Мы упорно игнорировали друг друга больше недели, не обсуждая прекратили занятия и не задерживались поболтать после пар. Увидеть психолога сейчас было последним в списке ожиданий.

– Как ты меня нашел? – только и спросила я, подтягивая на коленях некое подобие пледа.

– Был на крыше, когда ты, словно зомби, передвигала ногами в сторону лабиринта. С твоей скоростью я был уверен, что догоню быстрее, чем успеешь приземлиться на гамак, – Вахид протянул руку к сетке и слегка качнул её в сторону, отчего серое небо перед глазами поплыло.

– Так ты Супермен, охраняющий рассудок студентов? Впечатляет.

– И он тоже. Но я пришел кое-что сообщить, – я немного повернула голову, рассматривая его профиль. Любуясь острыми скулами, слегка нахмуренными густыми бровями и ровным носом.

– Чемодан начну собирать уже завтра, – я попыталась пошутить, а психолог лихорадочно замотал головой из стороны в сторону.

– Нет, нет. Во вторник будет большое собрание, на котором решится судьба студентов, находящихся на грани отчисления. Ты останешься.

– Я бы не была так уверена, – выражение его лица прочитать не удалось. Решимость в сочетании с чем-то, от чего мое сердце застучало быстрее, – менталист не получился.

– Поэтому мы осуществим твой перевод.

Где же мое место?

Глава 5. Ищейка

С – И – Н – Е – Р – Г – И – Я

Какую магию таит в себе взаимодействие, где искра одного объекта становится пламенем другого?

Как ноты, которые в порыве твоего вдохновения танцуют и переплетаются, создавая хитовую мелодию, способную изменить мир.

Синергия – взаимодействие двух или более элементов, при котором их совместное действие дает эффект, превосходящий индивидуальные усилия. Это когда целое становится больше и правильнее, чем сумма его частей.

Когда все, наконец, складывается, как должно было.

***

Собрание, созванное для решения судеб отстающих студентов, проводилось в кабинете директора в главном корпусе.

Раньше мне не доводилось туда подниматься, потому что помимо кабинета руководства на третьем этаже располагались лишь административные помещения и закрытые двери из темного дерева без табличек.

Оказалось, я очень многое упускала:

величие и загадочность атмосферы на этаже поражали. Потолок высоко поднимался вверх, переходя в элегантные круглые своды с обсидиановыми витражными вставками и создавая эффект сгущающейся темноты под крышей. Пол выложен из чёрного мрамора с тонкими золотыми прожилками, а стены облицованы панелями из темного дерева, украшенными тончайшей резьбой. В узорах я различила сцены из истории академии: дуэли одаренных, открытия новых магических знаний, мечущие молнии глаза. По обе стороны коридора были установлены высокие бронзовые канделябры, в которых горели яркие огни. Между канделябрами развешаны портреты, видимо, предыдущих директоров. И казалось, что их строгие взгляды следили за каждым моим неуверенным шагом.

Коридор первого этажа ассоциировался с атмосферой древнего неотреставрированного замка, в то время как на третьем взрывалась представительность королевского дворца.

Но времени подумать над странностью дизайнерских решений у меня не было. Открывая массивную дверь из обсидиана, покрытую золотыми рунами, я первым делом увидела с десяток преподавателей вокруг директорского стола.

Внутри помещение напоминало одновременно библиотеку, тронный зал и лабораторию: кабинет оказался просторным и высоким, с куполообразным потолком, расписанным звездным небом. У витражного окна на небольшом ступенчатом подъеме расположился массивный стол из чёрного дуба. Стены кабинета – сплошные массивные книжные полки, на которых хранились древние фолианты, свитки и артефакты, похожие на магические. Кабинет директора оказался первым местом в академии, где от гула энергетики у меня, по ощущениям, волосы вставали дыбом.

Присутствие Вахида среди других знакомых (и не очень) преподавателей успокоило нарастающую нервозность, в отличие от выражения лица директрисы.

Женщина средних лет восседала за своим столом, как на троне, а её напряженное лицо напоминало коршуна, кружащего над жертвой: тонкие черты, нос с заметной горбинкой и сильно опущенные темные брови.

– Не стойте в дверях, мисс Ридд, от судьбы не уйдешь, – преподаватели немного расступились, будто телохранители, останавливаясь вдоль панорамного окна с видом на внутренний двор академии. Директриса медленно и грациозно поднялась, шелестя подолом платья, похожего на мантию цвета дорогого красного вина, – присаживайтесь.