Последний транзит

Внезапно все системы безопасности лаборатории одновременно подали сигналы тревоги. На мониторах появились изображения с внешних камер – к зданию приближались шесть человек в тактическом снаряжении службы безопасности «ТрансЭтер».

– Они нашли нас быстрее, чем я ожидал, – Ли поспешно отключил лабораторное оборудование. – У нас меньше минуты.

Он бросился к дальней стене лаборатории и активировал скрытую панель, за которой обнаружился узкий проход.

– Аварийный выход, – пояснил он. – Выведет вас к промышленному сектору. Оттуда можно добраться до транзитной станции.

Алекс уже забрала контейнер и направилась к проходу, но остановилась, увидев, что Ли не следует за ней.

– А вы?

– Я задержу их, – ученый открыл потайной ящик и достал оттуда небольшое устройство. – Это заблокирует их поисковые системы на некоторое время. Но сначала… – он быстро подошел к одному из компьютеров и скопировал какие-то данные на крошечный инфочип. – Возьмите это. Здесь координаты и код доступа к убежищу профессора Вайс. Если вы решите, что человечество заслуживает свободы от эффекта старения, найдите ее.

Алекс взяла чип, чувствуя его почти невесомое присутствие в ладони.

– Почему вы мне доверяете?

– Я не доверяю, – ответил Ли с грустной улыбкой. – Но выбора у меня нет. И у вас тоже. Мы оба – пешки в игре, которая гораздо больше нас. Но даже пешка может изменить исход партии, если сделает правильный ход.

Снаружи раздались тяжелые шаги. Агенты корпорации уже были у входа.

– Идите! – Ли подтолкнул ее к проходу. – И помните – эффект старения от транзитов не случайность. Это преднамеренное ограничение, встроенное в технологию. Решите, на чьей вы стороне – тех, кто хочет сохранить это ограничение для избранных, или тех, кто борется за его отмену для всех.

Алекс скользнула в тайный проход, и панель закрылась за ней. Почти сразу она услышала звук взрыва – входная дверь была снесена. Затем голоса, выкрикивающие команды, и спокойный ответ Ли Чжана.

Узкий коридор вел вниз, глубоко под здание. Алекс двигалась быстро, но осторожно, держа контейнер «Лазарь» крепко прижатым к себе. Инфочип она спрятала в потайной карман куртки, рядом с инъектором экспериментального препарата.

Проход заканчивался небольшой дверью, за которой оказался промышленный сектор колонии – царство автоматизированных конвейеров, погрузчиков и складских помещений. Воздух здесь был насыщен запахами смазки, металла и озона от работающих механизмов.

Алекс быстро сориентировалась и направилась к транспортному узлу, обходя основные маршруты. Ее биомониторинг показывал ухудшение состояния – действие экспериментального препарата полностью прекратилось, и теперь наступала расплата за временное улучшение. Нервная система реагировала острыми вспышками боли, координация движений нарушалась.

Добравшись до транспортного узла, она обнаружила, что ближайший шаттл до орбитальной станции отправляется через сорок минут – слишком долго для ожидания на открытом пространстве. Агенты корпорации наверняка уже получили ее описание и организовали поиски.

Внезапно станционная система безопасности активировала тревогу первого уровня. На всех экранах появилось сообщение о «инциденте в исследовательском секторе» и требование всем гражданам оставаться на местах для проверки.

Они убили Ли Чжана. Эта мысль пронзила Алекс с неожиданной ясностью. Человек, которого она едва знала, пожертвовал собой, чтобы дать ей шанс скрыться с «Лазарем». Почему? Что было в этом контейнере настолько важного, что стоило человеческой жизни?

У нее не было времени на размышления. Заметив грузовой транспорт, готовящийся к отправке на орбиту, Алекс решила рискнуть. Используя технику ближнего боя, которой обучались все курьеры класса «Омега», она бесшумно обезвредила рабочего, загружавшего последние контейнеры, и заняла его место в кабине.

Грузовик стартовал через десять минут, унося ее прочь от Нового Шанхая и преследователей. По крайней мере, на время.

На орбитальной станции Алекс использовала свои фальшивые документы, чтобы зарегистрироваться на экстренный транзит в систему Процион – следующую точку ее маршрута и, возможно, местонахождение профессора Вайс, если данные Ли Чжана были верны.

Подготовка к транзиту была стандартной, но Алекс чувствовала, как ее тело сдает позиции. Этот третий транзит мог стать для нее критическим, учитывая состояние нервной системы после предыдущих перемещений и стресса.

В медицинской капсуле она ввела себе вторую дозу экспериментального препарата – рискованное решение, но без него шансы выжить при транзите стремились к нулю.

Жидкое золото снова разлилось по ее венам, принося временное облегчение и ясность. Но Алекс знала – каждое использование препарата приближало необратимую развязку. Как и транзиты, он забирал что-то, что нельзя было вернуть.

Отсчет до перемещения начался. Через иллюминатор капсулы Алекс видела пульсирующее сияние транзитного туннеля. Она крепко сжимала контейнер «Лазарь» одной рукой, а другой – маленький инфочип с координатами профессора Вайс.

Эффект старения от транзитов не случайность. Это преднамеренное ограничение. Слова Ли Чжана эхом отдавались в ее сознании, когда транзитный туннель раскрылся, готовый поглотить ее.

Решите, на чьей вы стороне.

И в момент перехода, в том бесконечно малом промежутке между бытием и небытием, Алекс поняла, что уже сделала свой выбор.

ЧАСТЬ II: ЧЕРЕЗ БЕЗДНУ

Глава 6: Охота

Космическая станция «Цербер» напоминала гигантское металлическое насекомое, зависшее над газовым гигантом Аидом. Длинные «лапы» – добывающие платформы, погруженные в верхние слои атмосферы планеты – извлекали ценные газы для производства топлива и сырья. Центральная часть станции представляла собой лабиринт промышленных модулей, складов, транзитных шлюзов и жилых отсеков для персонала.

Идеальное место, чтобы затеряться. И идеальная ловушка, если тебя найдут.

Алекс проснулась в крошечной медицинской капсуле одного из многочисленных пунктов неотложной помощи станции. Нейтрализатор боли в ее крови делал мысли тягучими, а тело – непослушным. Последнее, что она помнила – момент выхода из транзита и предупреждающие сигналы медицинских систем. Ее организм почти достиг предела.

– Очнулась наконец, – прозвучал рядом незнакомый голос.

Мужчина лет пятидесяти в потертой форме технического специалиста станции смотрел на нее с профессиональным интересом. Его правый глаз был заменен кибернетическим имплантом медицинского сканирования.

– Занятный случай, – продолжил он, когда понял, что Алекс его видит. – Три транзита подряд в таком состоянии. Большинство уже были бы мертвы.

– Кто вы? – спросила Алекс, оценивая ситуацию. Контейнера «Лазарь» рядом не было.

– Доктор Виктор Коваль, – представился мужчина. – Бывший военный медик, нынче – ночной дежурный в этой дыре. А ты – Алекс Новак, судя по имплантам. Курьер класса «Омега» с прогрессирующей нейродегенерацией и очень интересными модификациями.

Алекс напряглась, готовая к худшему. Если этот человек работал на корпорацию…

– Расслабься, – Коваль махнул рукой. – Я не сдал тебя службе безопасности. И твой драгоценный контейнер в безопасности, – он указал на запертый медицинский шкаф в углу. – Хотя должен признать, его квантовая сигнатура… впечатляет.

– Откуда вы…

– Знаю о тебе? – Коваль усмехнулся. – Самир с «Терминала-9» – мой старый друг. Он предупредил, что ты можешь появиться в этом секторе. Попросил помочь, если встречу.

Алекс медленно села, чувствуя, как комната слегка плывет перед глазами.

– Самир связался с вами?

– Рискованный шаг, учитывая обстоятельства, – кивнул Коваль. – Но он беспокоился. И правильно делал. Еще один транзит в твоем состоянии, и никакие импланты не помогли бы.

Он поднес к ее лицу медицинский сканер.

– Повреждения серьезные. Нейродегенерация прогрессирует быстрее, чем должна. Эти транзиты подряд… – он покачал головой. – Тебе нужен серьезный отдых и лечение, а не новые перемещения.

– Времени нет, – Алекс потянулась к своей куртке, висевшей рядом с капсулой.

Во внутреннем кармане она нащупала инфочип, переданный Ли Чжаном. По крайней мере, это они не нашли.

– Сколько я была без сознания?

– Почти десять часов, – ответил Коваль. – Ты попала в настоящий нейрологический шторм. Твои импланты работали на пределе, чтобы стабилизировать мозговую активность.

Алекс проверила «счетчик жизни» на запястье – 94 дня. Еще восемь дней потеряно при последнем транзите. Ситуация ухудшалась с каждым перемещением.

– Мне нужно расшифровать информацию, – сказала она, доставая инфочип. – У вас есть защищенный терминал?

Коваль колебался.

– Послушай, я не знаю, во что ты впуталась, но на станции повышенная активность службы безопасности «ТрансЭтер». Они кого-то ищут, и я готов поставить свой последний имплант, что это ты.

– Тем более нужно спешить, – настаивала Алекс. – Эта информация может быть жизненно важной.

После короткого раздумья Коваль кивнул.

– В подсобке есть старый терминал, не подключенный к общей сети станции. Но сначала, – он достал из медицинского шкафа инъектор с прозрачной голубой жидкостью, – нейростабилизатор. Без него ты просто свалишься с новым приступом.

Алекс не возражала против укола. Ощущения были иными, чем от экспериментального препарата корпорации – не взрыв энергии, а скорее, медленно разливающееся тепло, снимающее боль и тремор.

– Военная разработка? – спросила она, чувствуя, как проясняется сознание.

– Да, – кивнул Коваль. – Для специальных подразделений, совершающих многократные транзиты за короткий период. Не вылечит твою основную проблему, но даст тебе день-два нормального функционирования.

Он помог ей подняться и провел в небольшую подсобку, заставленную медицинским оборудованием разных эпох. В углу стоял старомодный терминал – такие использовались лет двадцать назад, до эры полностью голографических интерфейсов.

– Полная изоляция от сети, – пояснил Коваль. – Никакой возможности отследить или перехватить данные.

Алекс вставила инфочип в порт терминала. На экране появилась строка запроса пароля.

– Проклятье, – пробормотала она. – Ли не упоминал о защите.

Она попыталась несколько очевидных вариантов – имя ученого, «Лазарь», «Вайс» – ничего не сработало. Затем вспомнила последние слова Ли о пешках и шахматной партии.

«ПЕШКА».

Экран мигнул, и появились данные – координаты в системе Процион, несколько строк зашифрованного кода и короткое сообщение:

«Найдите Элеонору. Она единственная, кто знает, как использовать ключ, не отдавая власть над ним Крону. Но будьте осторожны – «Хронос» тоже ищет ее, и их методы не всегда гуманны. Если выбирать из двух зол, я предпочел бы профессора. По крайней мере, она создала технологию транзитов для блага человечества, а не для власти. -Л».

Под сообщением была еще одна строка:

«P.S. Эффект «Лазаря» необратим для всей сети. Кто активирует его первым, тот устанавливает новые правила игры. Навсегда».

Алекс перечитала сообщение несколько раз, запоминая координаты и код доступа. Затем стерла данные с инфочипа – рисковать было нельзя.

– Нашла что искала? – спросил Коваль, наблюдавший за ней от двери.

– Возможно, – ответила она уклончиво. – Мне нужно добраться до системы Процион, но сначала понять, как обойти охоту, которая, похоже, уже началась.

Коваль на мгновение задумался.

– Есть способ покинуть станцию незаметно. Но он рискованный.

– Все, что я делаю в последнее время – рискованно, – горько усмехнулась Алекс.

– Ремонтные капсулы, – пояснил Коваль. – Они регулярно отправляются к сборщикам газа в атмосфере Аида. Оттуда можно перебраться на одну из автономных транспортных платформ, курсирующих между станцией и орбитальным доком «Танат». А там уже есть регулярные рейсы к ближайшей транзитной станции.

План был сложным, но выполнимым. Главное – выбраться со станции «Цербер» до того, как агенты корпорации обнаружат ее местонахождение.

– Когда ближайшая ремонтная капсула отправляется? – спросила Алекс.

– Через два часа. Я могу внести тебя в расписание как технического специалиста. Но тебе нужно будет изменить внешность – наверняка твое описание уже в системе безопасности.

Следующий час Алекс потратила на подготовку. Коваль помог ей с базовым изменением внешности – временный пигмент кожи, меняющий ее оттенок на более смуглый, контактные линзы, скрывающие необычный янтарный цвет глаз, парик с короткими темными волосами вместо ее рыжих прядей.

Контейнер «Лазарь» представлял отдельную проблему – слишком заметный и явно не стандартное оборудование техника. Они решили замаскировать его под модуль диагностики атмосферных сборщиков – добавили несколько фальшивых датчиков и изменили внешнюю маркировку.

– Это не обманет детальную проверку, – предупредил Коваль, – но для беглого взгляда должно сработать.

Когда подготовка была завершена, он передал Алекс пропуск технического специалиста и запасной инъектор с нейростабилизатором.

– Этого хватит еще на два приема. Используй с умом.

– Спасибо, – Алекс впервые за долгое время почувствовала благодарность. – Почему вы помогаете мне? Это же рискованно для вас.

Коваль задумчиво посмотрел на нее.

– Знаешь, я двадцать лет работал на корпорацию. Видел, как эффект старения от транзитов уничтожал солдат, курьеров, обычных людей. Все это время нам говорили, что это неизбежный побочный эффект технологии. А потом я случайно увидел засекреченные файлы… – он покачал головой. – Скажем так, я предпочитаю быть на стороне тех, кто хочет изменить систему, а не тех, кто ее создал.

Алекс кивнула. Она начинала понимать, насколько глубоко шло разделение даже внутри самой корпорации – те, кто знал правду об эффекте старения, часто становились противниками системы.

– Будь осторожна на нижних уровнях, – предупредил Коваль, когда она уже собиралась уходить. – Там любят появляться агенты корпоративной безопасности – меньше камер, меньше свидетелей.

С этим напутствием Алекс покинула медицинский пункт и направилась к техническим лифтам, ведущим к докам ремонтных капсул. Она двигалась спокойным, уверенным шагом человека, который точно знает, куда идет и зачем. Лучшая маскировка – вести себя так, будто имеешь полное право находиться там, где находишься.

Станция «Цербер» была огромной, с населением почти в двадцать тысяч человек – преимущественно технических специалистов, рабочих и обслуживающего персонала. Большинство из них никогда не покидали станцию, проводя всю жизнь в металлических коридорах, окруженных ядовитой атмосферой газового гиганта.

Проходя через жилой сектор, Алекс заметила повышенную активность службы безопасности. Патрули из двух-трех агентов в штатском, но с характерной выправкой и внимательными взглядами, сканировали лица прохожих. На информационных экранах периодически появлялись предупреждения о «потенциально опасном беглеце» и просьбы сообщать о подозрительных лицах.

Охота началась. И судя по интенсивности поисков, ставки были высоки.

Алекс свернула в менее людный коридор, ведущий к техническим уровням. Здесь освещение было тусклее, а воздух насыщен запахами машинного масла и озона от работающего оборудования. Немногочисленные рабочие, занятые своими делами, едва обращали на нее внимание.

Внезапно ее биомониторинг подал сигнал тревоги – имплант засек поблизости сканирующее излучение, характерное для устройств корпоративной безопасности. Кто-то активно искал ее по биометрическим параметрам.

Алекс быстро свернула в боковой проход между массивными трубами системы климат-контроля. Узкий технический коридор вел глубже в недра станции, к лабиринту служебных помещений и вентиляционных шахт.

Она двигалась быстро, но осторожно, используя импланты для постоянного сканирования окружения. Маскировка внешности могла обмануть визуальное наблюдение, но не специализированные сканеры, настроенные на ее уникальную генетическую сигнатуру.

Через десять минут блуждания по техническим коридорам Алекс оказалась в большом помещении с низким потолком – главном узле управления системами жизнеобеспечения нижних уровней. Несколько техников работали за контрольными панелями, не обращая внимания на еще одного специалиста, проходящего через их сектор.

Она уже почти достигла противоположного выхода, когда заметила их – троих мужчин в стандартной форме технического персонала, но с военной выправкой и едва заметными контурами оружия под одеждой. Они методично проверяли каждого входящего и выходящего, используя ручные сканеры.

Агенты корпоративной безопасности. И они перекрыли ее путь к докам ремонтных капсул.

Алекс отступила в тень массивной вентиляционной системы, оценивая варианты. Прорваться силой? Слишком рискованно – она была в меньшинстве и ослаблена. Искать обходной путь? Возможно, но времени оставалось мало – до отправления ремонтной капсулы меньше часа.

Внезапно общая система оповещения станции активировалась:

«Внимание всему персоналу! В секторе G-7 зафиксирована утечка токсичных газов. Всем находящимся в секторах G-5 до G-9 немедленно проследовать к аварийным шлюзам. Повторяю…»

Техники бросили свои места и поспешили к выходам. Агенты безопасности, после секундного колебания, начали координировать эвакуацию, временно отвлекшись от проверки проходящих.

Алекс воспользовалась этим, смешавшись с толпой эвакуирующихся. Но вместо того, чтобы следовать к аварийным шлюзам, она незаметно отделилась от основного потока и свернула в служебный коридор, ведущий к техническим лифтам.

Лифты оказались заблокированы из-за тревоги, но рядом была аварийная лестница. Алекс начала спуск, радуясь, что нейростабилизатор Коваля все еще действовал, позволяя ее телу функционировать почти нормально, несмотря на прогрессирующую болезнь.

Спустившись на три уровня, она оказалась в техническом секторе, где находились доки ремонтных капсул. Здесь уже шла эвакуация – персонал покидал рабочие места, спеша к аварийным шлюзам.

Алекс быстро сориентировалась и нашла док с капсулой, указанной в пропуске от Коваля. Ремонтный модуль RK-17 готовился к отправке – его двигатели уже работали на малых оборотах, а диагностические системы проводили финальную проверку.

Она предъявила пропуск автоматизированной системе контроля доступа, и шлюз капсулы открылся. Внутри было тесно – пространство рассчитано на двух-трех технических специалистов с оборудованием. Сейчас капсула была пуста – вероятно, из-за внезапной эвакуации.

Алекс быстро заняла место у пульта управления и активировала процедуру отправки. Система запросила подтверждение аварийного протокола, и она ввела код из пропуска Коваля.

«Аварийный протокол подтвержден. Отправление через 30 секунд. Пожалуйста, убедитесь, что все члены экипажа на борту и шлюз герметично закрыт».

Она закрыла шлюз и пристегнулась к креслу пилота. Контейнер «Лазарь» был надежно закреплен в грузовом отсеке капсулы.

Внезапно внешний коммуникатор капсулы активировался.

«Ремонтный модуль RK-17, это служба безопасности станции. Немедленно прервите процедуру отправления и откройте шлюз для проверки».

Алекс проигнорировала требование, быстро перенастраивая навигационную систему. Вместо стандартного маршрута к атмосферным сборщикам она установила курс к ближайшей транспортной платформе, курсирующей между станцией и орбитальным доком.

«Повторяю, RK-17, прервите отправление! Это приказ службы безопасности!»

За иллюминатором она увидела движение – несколько агентов в защитных костюмах приближались к доку. Один из них уже активировал систему аварийной блокировки.

Но было поздно. Обратный отсчет достиг нуля, и ремонтная капсула отделилась от станции, стремительно набирая скорость. Алекс ощутила легкую перегрузку, вдавившую ее в кресло.

Через несколько минут «Цербер» превратился в уменьшающуюся конструкцию на фоне бело-оранжевых облаков Аида. Маневровые двигатели капсулы работали на полной мощности, направляя ее к едва видимой точке в пространстве – автоматизированной транспортной платформе.

Алекс позволила себе минуту передышки. Утечка токсичных газов – слишком удачное совпадение. Кто-то помог ей скрыться. Коваль? Возможно, хотя у него вряд ли был доступ к общестанционным системам безопасности. Кто-то еще? Агент движения «Хронос», о котором упоминал Ли? Или у нее появился еще один неизвестный союзник?

Она активировала скрытый режим сканирования, проверяя капсулу на наличие следящих устройств. Результат был отрицательным, но это не означало, что за ней не следят. Корпорация имела доступ к орбитальным системам наблюдения, способным отслеживать даже такой маленький объект, как ремонтная капсула.

Предстояло сближение с транспортной платформой – маневр, требующий точности и опыта. Алекс активировала автоматическую систему стыковки, но держала руки на ручном управлении, готовая вмешаться в случае необходимости.

Платформа представляла собой массивную конструкцию без экипажа – автоматизированный грузовоз, курсирующий между станцией и орбитальным доком каждые шесть часов. Сейчас она двигалась в направлении дока, увозя контейнеры с добытыми газами.

Сближение прошло успешно, и капсула пристыковалась к одному из технических шлюзов платформы. Алекс быстро перенесла контейнер «Лазарь» и необходимое снаряжение на борт платформы, затем запрограммировала ремонтную капсулу на возвращение к станции по стандартному протоколу. Пустая капсула отстыковалась и направилась обратно – отвлекающий маневр, который должен был запутать возможное преследование.

Внутри платформы не было условий для пассажиров – только грузовые отсеки и технические проходы для обслуживающих дронов. Алекс нашла относительно укромное место среди контейнеров с газом и устроилась там, готовясь к четырехчасовому путешествию до орбитального дока «Танат».

Вынужденное бездействие дало ей время наконец изучить инфочип от Ли Чжана более тщательно. Используя персональный коммуникатор в автономном режиме, она проанализировала зашифрованный код, который сопровождал координаты.

Это оказалась последовательность активации для «Лазаря» – частичная инструкция по использованию устройства. Недостаточная для полной активации, но проливающая свет на принцип работы. Судя по этим данным, «Лазарь» действительно был биокванотовым ключом, способным перепрограммировать все транзитные станции одновременно благодаря квантовой запутанности элементов сети.

Но что именно он перепрограммировал? Ли упоминал нейтрализацию эффекта старения, но как именно это работало? И кто такой Крон, которому нельзя было отдавать власть над ключом?

Размышления Алекс прервал тревожный сигнал от импланта-биомонитора. Действие нейростабилизатора ослабевало, и симптомы ее болезни начинали возвращаться – легкий тремор в руках, периодические вспышки боли в нервных окончаниях, затуманенное зрение.

Она решила не использовать вторую дозу нейростабилизатора сейчас, сохранив ее для более критической ситуации. Вместо этого активировала все свои импланты на максимальную мощность, позволяя им сдерживать симптомы.

Через некоторое время тремор усилился настолько, что она едва могла удерживать коммуникатор. Ей пришлось отключить его и просто лежать, концентрируясь на дыхании и пытаясь подавить нарастающую боль силой воли.

В этом состоянии полубреда она начала слышать голоса – шепот, доносящийся словно издалека. Сначала Алекс решила, что это галлюцинации, следствие прогрессирующей нейродегенерации. Но затем поняла – голоса были реальными и доносились из соседнего технического отсека.

Преодолевая дрожь в теле, она осторожно приблизилась к источнику звука. Через небольшую вентиляционную решетку были видны двое мужчин в форме технического персонала платформы. Но их идеально подогнанная одежда и военная выправка выдавали в них агентов корпоративной безопасности.

– …уверен, что она на платформе? – спрашивал один из них.

– Тепловые сканеры зафиксировали человеческую сигнатуру в грузовом отсеке, – отвечал другой. – А учитывая, что пассажиров здесь быть не должно…

– Джеймс приказал брать ее живой. Контейнер – приоритет.

Имя Маркуса Джеймса заставило Алекс напрячься. Значит, он был на станции. И теперь охотился за ней на платформе.

– Этот «Лазарь» действительно настолько важен? – спрашивал первый агент.

– Важнее, чем ты можешь представить, – отвечал второй. – Это ключ к контролю над всей сетью транзитов. Кто им владеет, тот контролирует межзвездные перемещения. А значит – контролирует человечество.

Они начали методично проверять грузовой отсек, двигаясь в направлении укрытия Алекс. У нее было всего несколько минут, чтобы решить – бежать или сражаться.