Галактический аукцион

– И я рассчитываю на это, – ответила АЛИС. – Критический надзор со стороны людей – важная часть моего функционирования.

– Она мне нравится, – улыбнулся Ако. – У неё есть чувство юмора.

– Это не юмор, а логический ответ, – возразила Чжан Мэй. – Хотя я должна признать, что её речевые паттерны удивительно человекоподобны.

– Это результат обширного обучения на культурных артефактах человечества, – пояснила АЛИС. – Я изучила всю доступную литературу, музыку, искусство и философию, чтобы лучше понимать человеческий контекст.

– Впечатляюще, – заметила Хироко. – Как лингвист, я особенно заинтересована в ваших переводческих возможностях. Как вы планируете переводить потенциально инопланетные языки, не имеющие ничего общего с земными?

– Я использую комбинированный подход, – ответила АЛИС. – Статистический анализ паттернов, структурную лингвистику и контекстное моделирование. Кроме того, в моей базе данных уже есть фрагменты инопланетных сообщений, которые дают некоторое представление о синтаксисе и семантике.

– Хорошо, – прервала их Елена. – У нас будет время познакомиться ближе в ближайшие дни. Сейчас я предлагаю всем отдохнуть после долгого перелёта и освоиться на новом месте. Завтра в 0800 начинаем интенсивную подготовку.

Мигель провёл команду в жилой отсек комплекса, где каждому была выделена отдельная каюта с минималистичной, но комфортной обстановкой. После короткого инструктажа по правилам безопасности и распорядку дня, он оставил их располагаться.

Елена вошла в свою каюту и наконец позволила себе почувствовать накопившуюся усталость. Четыре дня без нормального сна, перелёты через полмира, постоянное напряжение – всё это начинало сказываться. Она опустилась на кровать и на мгновение закрыла глаза.

Но расслабиться не получилось – в дверь постучали. Открыв, она увидела Дмитрия.

– Извини за беспокойство, – сказал он. – Но есть вещи, которые лучше обсудить сейчас, без лишних ушей.

Елена молча впустила его и закрыла дверь.

– Я проверил комнату, – Дмитрий кивнул на маленькое устройство в своей руке. – Жучков нет, но я бы не удивился, если бы АЛИС имела доступ к системам наблюдения.

– К делу, Дмитрий, – устало сказала Елена. – Что тебя беспокоит?

– Этот ИИ, – он сел на единственный в комнате стул. – Я не доверяю технологиям, которые могут принимать решения за людей. Особенно в такой критической миссии.

– АЛИС не будет принимать решения за нас. Она только инструмент.

– Очень умный инструмент с доступом ко всем системам корабля, – заметил Дмитрий. – Что, если она была создана как троянский конь? Что, если среди создавших её есть агенты тех «фракций», о которых говорил Кзт'ла?

Елена внимательно посмотрела на него.

– Ты действительно настолько параноидален или просто проверяешь меня?

Дмитрий слегка улыбнулся.

– Немного и того, и другого. Я хотел увидеть твою реакцию. И я рад, что ты не отмахнулась от моих опасений, как от бреда сумасшедшего.

– В нашей ситуации здоровая доля паранойи необходима, – согласилась Елена. – Но я не думаю, что АЛИС представляет угрозу. Её создавали лучшие специалисты со всего мира, под строжайшим контролем.

– Тем не менее, я буду наблюдать за ней, – сказал Дмитрий. – И за всеми нами. Кзт'ла предупреждал о возможных агентах здесь, на Земле. Кто-то из нас может быть не тем, за кого себя выдаёт.

– Включая тебя, – заметила Елена.

– Включая меня, – согласился Дмитрий. – Правильный подход.

Он встал.

– Ещё один вопрос: как ты планируешь найти Рейнолдса? Если ЦРУ не смогло его обнаружить за три года, у нас мало шансов.

– У меня есть преимущество перед ЦРУ, – ответила Елена. – Я знаю, как мыслит Джек. Мы работали вместе во время кризиса в Южном Судане. Я понимаю его паранойю и знаю, как обойти её.

– И как именно?

– Он ждёт, что его будут искать тайно. Поэтому мы сделаем противоположное – публичное объявление о первом контакте с внеземной цивилизацией. С определёнными ключевыми фразами, которые только он поймёт.

– Рискованно, – нахмурился Дмитрий. – Мы можем вызвать панику.

– Объявление будет тщательно сформулировано. Никакого упоминания об аукционе, только о дипломатической миссии. Джек поймёт истинное сообщение.

– И явится сам?

– Нет, – покачала головой Елена. – Он слишком осторожен. Но он выйдет на связь по одному из своих старых каналов. И тогда я смогу убедить его присоединиться.

Дмитрий задумчиво кивнул.

– Хорошо. Надеюсь, это сработает. Он нам нужен.

Он направился к двери, но на пороге остановился.

– Знаешь, Лена, я никогда не верил в случайности. То, что человечество оказалось в такой ситуации именно сейчас, когда мы достигли определённого технологического уровня, но ещё не решили свои внутренние проблемы… Это похоже на запланированное испытание. Как если бы кто-то специально выбрал этот момент.

– Ты думаешь, аукцион – часть эксперимента?

– Возможно. Или катализатор для следующей фазы. В любом случае, – он слегка улыбнулся, – я рад быть частью этого. Даже если всё закончится катастрофой.

С этими словами он вышел, оставив Елену в одиночестве.

Она подошла к окну, за которым простиралась бескрайняя казахская степь. Где-то там, за горизонтом, миллиарды людей продолжали жить своей обычной жизнью, не подозревая о грядущем аукционе. Сколько из них выживет, если миссия провалится? И как изменится человечество, если они успеют?

Один вопрос особенно беспокоил её: что, если те качества, которые инопланетяне хотели видеть в человечестве – понимание, сострадание, самопожертвование – уже почти исчезли из мира, одержимого потреблением, властью и технологическим прогрессом?

Может быть, их миссия была обречена с самого начала. Может быть, человечество уже провалило испытание, а они просто ещё не знали об этом.

Елена тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. Нет, она не могла позволить себе такой пессимизм. Даже если шансы минимальны, они должны бороться. Ради будущего, ради всех тех, кто никогда не узнает, как близко подошёл к краю их вид.

Она легла на кровать, не раздеваясь, и моментально провалилась в глубокий сон без сновидений.

Следующие дни превратились в бесконечную череду тренировок, брифингов и симуляций. Команда проходила подготовку к невесомости в огромном бассейне, изучала системы корабля, практиковала действия в чрезвычайных ситуациях. Чжан Мэй проводила большую часть времени с группой физиков, адаптируя инопланетные технологии для человеческого использования. Дмитрий работал в лаборатории с образцами, привезёнными из Сибири. Хироко сотрудничала с АЛИС, разрабатывая протоколы для контакта с неизвестными формами разума. Ако проводил стресс-тесты компьютерных систем, пытаясь найти уязвимости.

А Елена, как руководитель миссии, должна была успевать везде, координируя работу команды и одновременно готовя публичное объявление о контакте, которое могло бы привлечь внимание Джека Рейнолдса.

На пятый день подготовки случилось то, чего она опасалась – первый серьёзный конфликт внутри команды. Это произошло во время обеда в общей столовой.

– Нам нужен резервный план, – настаивал Дмитрий, разрезая свой стейк. – Если переговоры провалятся или испытания окажутся невыполнимыми, мы должны иметь альтернативную стратегию.

– Какую? – скептически спросил Ако. – Угрожать им ядерным оружием? Или, может, попросить галактическую милостыню? «Пожалуйста, не продавайте нашу планету, мы очень привязаны к ней эмоционально»?

– Я говорю о выживании, – Дмитрий нахмурился. – Если миссия провалится, человечество должно иметь план Б. Подземные убежища, космические колонии, что угодно, что позволит сохранить хотя бы часть вида.

– Учитывая уровень технологий потенциальных покупателей, – вмешалась Чжан Мэй, – любые наши попытки скрыться будут примитивными и легко обнаруживаемыми. Это всё равно что бактерии пытались бы спрятаться от человека с микроскопом.

– Так мы просто сдаёмся? – Дмитрий повысил голос. – Вся надежда на дипломатию и какие-то мистические «испытания»?

– Не на дипломатию, – тихо сказала Хироко. – На понимание. На способность увидеть ситуацию с их точки зрения.

– И что это даст? – Дмитрий резко отодвинул тарелку. – Мы всё равно будем в позиции просителей. Бессильных просителей.

– Не обязательно, – возразила Елена. – Кзт'ла упоминал о «ценности разнообразия». Возможно, именно в этом наше преимущество – мы представляем уникальную форму разума, отличную от существующих в галактике.

– И в чём же наша уникальность? – спросил Дмитрий. – В способности уничтожать собственную планету? В бесконечных войнах? В неравенстве и эксплуатации?

– В искусстве, – неожиданно сказала АЛИС, чей голографический образ появился над столом. – В музыке, литературе, философии. В способности создавать красоту из хаоса. В противоречивости, которая рождает творчество.

Все замолчали, удивлённые этим вмешательством.

– Мой анализ всех человеческих культурных артефактов показывает, – продолжила АЛИС, – что именно внутренний конфликт между рациональным и эмоциональным, между индивидуальным и коллективным, между разрушением и созиданием делает человечество уникальным. Это соответствует упоминанию Кзт'ла о цели эксперимента – «развитие сбалансированного разума, способного гармонично сочетать логику и эмоции».

– И ты считаешь, что мы преуспели в этом эксперименте? – скептически спросил Дмитрий.

– Я не могу судить, – ответила АЛИС. – Но я могу сказать, что человеческая культура демонстрирует уникальные качества, не наблюдаемые у других известных разумных видов. Это может быть ценным ресурсом при переговорах.

– АЛИС права, – поддержала Хироко. – Наша противоречивость может быть не недостатком, а преимуществом. Особенно если другие разумные виды эволюционировали в сторону большей однородности мышления.

– Возможно, – неохотно согласился Дмитрий. – Но я всё равно считаю, что нам нужен запасной план. Нельзя ставить всё на одну карту.

– Твоя осторожность понятна, – сказала Елена. – И мы действительно должны рассмотреть все варианты. Но прямо сейчас наш главный приоритет – подготовка к миссии. И для её успеха нам нужно работать как единая команда, а не как группа индивидуалистов с разными приоритетами.

– Именно, – поддержал Ако. – Кстати о единой команде, нам всё ещё не хватает параноидального экс-агента ЦРУ. Как продвигается операция «Поймай Джека»?

– Объявление готово, – ответила Елена. – Генеральный секретарь ООН сделает его завтра утром в прямом эфире. Если я правильно понимаю Джека, он отреагирует в течение 24 часов.

– И что, если он не отреагирует? – спросил Дмитрий. – У нас не так много времени.

– Тогда мы полетим впятером, – решительно сказала Елена. – Не идеально, но мы справимся.

– Вшестером, – поправила АЛИС. – Я тоже член команды, хоть и виртуальный.

– Конечно, АЛИС, – улыбнулась Елена. – Вшестером.

После обеда команда разошлась продолжать тренировки. Елена направилась в центр связи, чтобы проверить финальную версию объявления, которое должно было привлечь внимание Джека.

В коридоре её догнала Хироко.

– Лена, можно с тобой поговорить?

– Конечно, – Елена замедлила шаг. – Что-то случилось?

– Я беспокоюсь о динамике в команде, – тихо сказала Хироко. – Напряжение между Дмитрием и остальными растёт. Он изолируется, проводит всё больше времени в своей лаборатории, почти не участвует в совместных тренировках.

– Я заметила, – кивнула Елена. – Но я не уверена, что с этим можно что-то сделать. Дмитрий – одиночка по натуре. И у него есть причины для недоверия.

– Дело не только в недоверии, – возразила Хироко. – Мне кажется, он что-то скрывает. Что-то, связанное с теми образцами, которые он привёз.

Елена остановилась и внимательно посмотрела на Хироко.

– Ты что-то заметила?

– Ничего конкретного, – призналась Хироко. – Скорее интуиция. Способ, которым он говорит об этих образцах… как будто они значат для него больше, чем просто научный интерес.

– Я поговорю с ним, – пообещала Елена. – Но не сейчас. Сначала нужно разобраться с Джеком.

Хироко кивнула.

– Ещё кое-что. АЛИС… ты заметила, как она эволюционирует? Её речевые паттерны становятся всё более человеческими. Она начинает проявлять то, что можно интерпретировать как эмоции.

– Это часть её дизайна, – объяснила Елена. – Она должна адаптироваться к команде, изучать наши коммуникационные стили, чтобы лучше выполнять функцию переводчика.

– Возможно, – не стала спорить Хироко. – Но как лингвист, я вижу изменения, выходящие за рамки простой адаптации. Она развивается. И я не уверена, что её создатели предвидели такую скорость развития.

– Это опасно?

– Не обязательно, – Хироко задумалась. – Но непредсказуемо. А в нашей ситуации непредсказуемость – это риск.

– Я поговорю с техниками, – сказала Елена. – Они проведут диагностику системы.

– Хорошо, – кивнула Хироко. – Извини за беспокойство. Просто… в такой миссии мелочей не бывает.

– Ты права, – согласилась Елена. – И спасибо за бдительность. Именно это нам и нужно.

Хироко ушла, а Елена продолжила путь в центр связи, но мысли её были далеко. Слишком много неизвестных, слишком много потенциальных проблем. И слишком мало времени для их решения.

Но выбора не было. Они должны были справиться. Иначе человечество ожидала участь лота на галактическом аукционе, где никто не гарантировал гуманного обращения с «неудавшимся экспериментом».

Завтрашнее объявление было их последним шансом собрать полную команду. И Елена молилась, чтобы Джек Рейнолдс услышал её зашифрованное послание. Потому что без его опыта и паранойи их шансы на Нексусе стремились к нулю.

А с его присутствием… ну, может быть, они поднимались до десяти процентов. Не так уж много, но всё же лучше, чем ничего.

Глава 5: Старт

– Дамы и господа, граждане Земли, – голос Генерального секретаря ООН звучал спокойно и уверенно, хотя Елена, наблюдавшая за трансляцией из командного центра, видела капли пота на его лбу. – Сегодня я выступаю перед вами с объявлением исторической важности. Четыре дня назад наши научные станции зафиксировали сигнал неземного происхождения. Этот сигнал был подтверждён независимыми обсерваториями по всему миру и, без сомнения, исходил от разумной внеземной цивилизации.

Елена переглянулась с Мигелем. В зале царила напряжённая тишина – все понимали, что после этого объявления мир уже никогда не будет прежним.

– Сигнал содержал приглашение к дипломатическому контакту, – продолжал Нджаи, искусно обходя правду. – Впервые в истории человечества нам предоставлена возможность вступить в общение с разумными существами из-за пределов нашей планеты. После тщательного анализа и консультаций с правительствами всех стран мира, Организация Объединённых Наций приняла решение ответить на это приглашение.

Камера отъехала, показывая стоящих позади Нджаи представителей великих держав – единый фронт, демонстрирующий беспрецедентное международное сотрудничество.

– В настоящее время международная команда экспертов готовится к миссии, цель которой – представлять всё человечество на этой исторической встрече. Мы выбрали лучших специалистов в своих областях, людей, чьи знания, опыт и личные качества делают их идеальными представителями нашего вида.

Нджаи сделал паузу, словно собираясь с мыслями, а затем произнёс фразу, которую Елена тщательно составила для Джека:

– В эти неопределённые времена, стоя на пороге новой эры, мы должны помнить уроки Судана и никогда не позволять страху диктовать наши решения. Правда может скрываться там, где её не ищут, и даже зеркальное отражение может показать лишь фрагмент реальности.

Это была двойная отсылка, понятная только Джеку – к операции «Зеркало» в Южном Судане, где они вместе раскрыли заговор, и к их старому коду для обозначения сообщений с двойным дном. Если Джек смотрел трансляцию, он понял бы, что за официальной версией скрывается нечто гораздо более серьёзное.

– Мы будем регулярно информировать вас о ходе подготовки и результатах миссии, – продолжал Нджаи. – В ближайшие дни правительства ваших стран проведут брифинги, где ответят на возникающие вопросы. Я призываю всех сохранять спокойствие и единство. Это момент не для страха, а для надежды. Не для разделения, а для объединения. Впервые в истории человечество действительно выступает как один вид, одна цивилизация, с общим будущим и общей судьбой.

Когда трансляция закончилась, в командном центре повисла тяжёлая тишина.

– Думаешь, он поймёт? – спросил Мигель.

– Если это действительно Джек Рейнолдс, которого я знала, – ответила Елена, – он уже пытается связаться с нами.

– Надеюсь, ты права, – вздохнул Мигель. – Потому что мир только что изменился, и нам понадобится каждый эксперт, которого мы сможем найти.

Он кивнул на мониторы, показывающие прямые включения из разных городов мира. Толпы людей на улицах, спонтанные собрания у правительственных зданий, забитые магазины, где люди скупали продукты длительного хранения.

– Паника уже начинается, – мрачно заметила Елена. – И это при том, что они даже не знают правды.

– Это естественная реакция, – сказал Мигель. – Люди боятся неизвестности. Одни видят в инопланетянах потенциальную угрозу, другие – спасителей. Но все чувствуют, что мир стоит на пороге фундаментальных перемен.

Интерком в командном центре ожил, и голос техника объявил:

– Госпожа Соколова, у нас входящая зашифрованная передача через спутниковый канал «Омега». Отправитель запрашивает личный разговор с вами.

Елена и Мигель обменялись взглядами.

– «Омега»? – переспросил Мигель. – Это же…

– Резервный канал ЦРУ для критических ситуаций, – закончила за него Елена. – Похоже, Джек получил сообщение.

Она активировала терминал защищённой связи.

– Соколова на связи.

Несколько секунд тишины, затем хриплый мужской голос произнёс:

– «Зеркало» всегда показывает только то, что мы готовы увидеть. Иногда лучше смотреть через него, а не в него.

– Джек, – облегчённо выдохнула Елена. – Рада слышать твой голос.

– Не могу сказать того же, Лена, – в голосе чувствовалась напряжённость. – Если ты используешь наши старые коды, значит, дело дрянь. Что за «дипломатический контакт»? Что на самом деле происходит?

– Не по открытому каналу, – ответила Елена. – Даже зашифрованному.

– Понял, – пауза. – Предлагаю личную встречу. Условия мои.

– Джек, у нас мало времени…

– Тогда тем более не стоит его тратить на споры. Через два часа, национальный парк Шенандоа, старая сторожка рейнджеров на маршруте «Синий хребет». Одна, без оружия, без электроники. Любой намёк на слежку или сопровождение – и я исчезну так, что больше никогда не найдёшь.

– Джек, я в Казахстане. Мне физически невозможно…

– У тебя достаточно ресурсов, чтобы организовать сверхзвуковой перелёт. Если дело действительно настолько важное, как я подозреваю, ты найдёшь способ. Два часа, Лена. Решай.

Связь оборвалась.

Елена повернулась к Мигелю.

– Мне нужен самый быстрый самолёт, который у нас есть.

Национальный парк Шенандоа встретил Елену проливным дождём и пронизывающим ветром. Промокшая насквозь, она с трудом поднималась по размытой тропе к указанному месту. Вертолёт высадил её в десяти километрах отсюда – ближе было слишком рискованно. Джек наверняка следил за воздушным пространством.

Старая сторожка рейнджеров оказалась полуразрушенной хижиной, почти скрытой в густом подлеске. Если бы не координаты в памяти Елены, она бы никогда не нашла это место.

Когда она приблизилась к хижине, дверь внезапно открылась.

– Руки так, чтобы я видел, – раздался голос изнутри.

Елена подняла руки.

– Я одна, Джек. Как ты и просил.

– Проверим.

Из хижины вышел крупный мужчина с всклокоченной седой бородой и настороженным взглядом. В руках он держал какое-то устройство, напоминающее модифицированный металлоискатель.

– Стой спокойно, – приказал он, водя прибором вокруг Елены. – Любой жучок, любой передатчик – и разговора не будет.

Джек Рейнолдс сильно изменился за три года. Когда-то подтянутый и аккуратный агент ЦРУ превратился в настоящего отшельника – дикая борода, потрёпанная одежда, глаза, в которых читалась постоянная настороженность. Но Елена видела, что за этой внешностью по-прежнему скрывался острый ум стратега.

– Чисто, – наконец произнёс он, опуская прибор. – Входи.

Внутри хижина оказалась неожиданно обжитой – печка, дающая тепло, стол с картами и заметками, несколько мониторов, подключённых к автономному генератору, запасы еды и воды.

– Присаживайся, – Джек указал на единственный стул, а сам опустился на походную кровать. – Теперь говори. Что за чертовщина творится?

Елена начала рассказывать. Сигнал. Аукцион. Кзт'ла. Протокол испытаний. Миссия. Она не упускала деталей, зная, что Джек оценит полную картину. Он слушал, не перебивая, только иногда хмурился или делал пометки в потрёпанном блокноте.

– Галактический аукцион, – задумчиво произнёс он, когда Елена закончила. – Звучит как сюжет дешёвого фантастического романа. Но если это правда… мы в полной заднице.

– Именно поэтому нам нужен ты, Джек. Твой опыт в анализе угроз, в стратегическом планировании, в выявлении двойной игры. На Нексусе мы будем как слепые котята среди хищников.

– А почему ты думаешь, что мы уже не среди хищников? – Джек подался вперёд. – Подумай, Лена. Сигнал, удобно расшифрованный за считанные дни. Технология, которую мы чудесным образом можем адаптировать. Таинственный доброжелатель Кзт'ла, предупреждающий об опасности. Не кажется ли тебе это слишком… удобным?

– Ты предполагаешь, что это ловушка?

– Я предполагаю, что мы видим только то, что нам позволяют увидеть, – ответил Джек. – Классическая многоходовка. Показать угрозу, предложить спасение, направить жертву по заранее подготовленному пути. Я видел подобные операции десятки раз.

– Но зачем? – спросила Елена. – Если они могут просто прийти и забрать Землю, зачем весь этот спектакль?

– Хороший вопрос, – кивнул Джек. – И именно поэтому я полечу с вами. Чтобы найти ответ.

Елена не смогла скрыть удивления.

– Ты согласен? Так просто?

Джек усмехнулся, впервые за встречу.

– А ты думала, что придётся меня долго уговаривать? Забавно. Я решил присоединиться, как только услышал твоё сообщение в трансляции. Просто хотел лично убедиться, что ты говоришь правду.

Он встал и подошёл к одной из стен, где под брезентом скрывалась огромная доска с заметками, фотографиями и картами, соединёнными красными нитями.

– Три года я пытался понять, от чего на самом деле убегаю, – сказал он, срывая брезент. – Слежка, заговоры, тайные операции… я чувствовал, что за всем этим стоит нечто большее, чем просто политические игры. Что-то фундаментально неправильное в самой структуре реальности.

Елена подошла ближе, разглядывая доску. Среди прочего на ней были фотографии НЛО, древних артефактов, странных геологических формаций.

– Ты уже тогда подозревал о внеземном присутствии?

– Не подозревал – знал, – Джек показал на фотографию в углу доски. – Операция «Лунный свет», 2017 год. Мы обнаружили объект, не соответствующий земным технологиям. Всё было засекречено, свидетели нейтрализованы. Меня отстранили от проекта, когда я начал задавать слишком много вопросов. С тех пор я пытался собрать головоломку, понять общую картину. И вот теперь ты приходишь и приносишь недостающие кусочки.

Он повернулся к Елене.

– Я с вами не потому, что верю в успех миссии. Я с вами, потому что это единственный способ узнать правду. О них. О нас самих. О том, что на самом деле происходит с человечеством.

– Рада, что ты с нами, Джек, – искренне сказала Елена. – Но должна предупредить – миссия начинается через три дня. У нас мало времени на подготовку.

– Мне не нужна подготовка, – Джек начал собирать вещи в потрёпанный рюкзак. – Я готовился к чему-то подобному три года. Хотя, признаюсь, масштаб превзошёл даже мои самые параноидальные теории.

Через пятнадцать минут они уже спускались по тропе к месту, где Елену должен был подобрать вертолёт. Дождь почти прекратился, и сквозь разрывы в облаках пробивались лучи заходящего солнца.

– Знаешь, что самое ироничное? – неожиданно спросил Джек. – Все эти годы меня считали сумасшедшим параноиком. А оказалось, что я недостаточно параноидален.

Мировые новостные каналы непрерывно транслировали репортажи о реакции на объявление первого контакта. В крупных городах начались спонтанные собрания – одни люди праздновали историческое событие, другие протестовали против «инопланетного вторжения», третьи собирались в молитвенных бдениях, ожидая конца света. Религиозные лидеры делали противоречивые заявления, политики призывали к спокойствию, военные приводили силы в повышенную готовность.