Галактический аукцион

Эдуард Сероусов

Галактический аукцион

Часть I: Откровение

Глава 1: Сигнал

Елена Соколова стояла у окна своей женевской квартиры, наблюдая, как мерцающие огни города растворяются в предрассветной дымке. Она не спала уже тридцать шесть часов. Чашка эспрессо – третья за ночь – остывала на столе рядом с терминалом, заполненным аналитическими сводками. Очередной глобальный кризис требовал её внимания. Очередной день, когда человечество балансировало на грани.

Часы показывали 4:37 утра, когда её личный коммуникатор завибрировал. Не рабочий. Личный. Тот, номер которого знали всего пять человек во всём мире.

– Слушаю, – её голос звучал хрипло от усталости и сигаретного дыма.

– Лена, – знакомый голос, который она не слышала больше двух лет. Её бывший начальник в ООН, Мигель Рамирес. – Мне нужно, чтобы ты села в самолёт.

Елена усмехнулась, потушив сигарету в переполненной пепельнице.

– Мигель, ты понимаешь, который сейчас час? Я сейчас консультирую чешское правительство по антитеррористическим мерам и…

– Это не телефонный разговор, – оборвал он её. В его обычно безупречно дипломатичном тоне прорезалась тревога. – За тобой уже выехали. Двадцать минут на сборы. Ничего с собой не бери, всё необходимое предоставим на месте.

– Мигель, что за…

– Код «Кассандра», Лена.

Елена замерла. Протокол «Кассандра» был создан ООН для ситуаций экзистенциальной угрозы человечеству. Насколько ей было известно, его никогда не активировали. До этого момента.

– Понятно, – её голос мгновенно стал профессионально-холодным. – Двадцать минут.

Она отключила связь и сразу начала действовать. Быстрый ледяной душ. Удобная одежда без опознавательных знаков. Минимум косметики. Она загрузила все текущие проекты в зашифрованное облако и активировала протокол экстренного уничтожения данных на домашних устройствах. Через шестнадцать минут квартира уже не содержала ничего, что могло бы рассказать о её настоящей работе.

Когда в дверь постучали, она уже ждала с пустыми руками.

В коридоре стояли двое мужчин в штатском, но их военная выправка была очевидна даже для неподготовленного взгляда.

– Госпожа Соколова, – произнёс один из них с едва уловимым американским акцентом. – Пожалуйста, проследуйте за нами.

Она молча кивнула и вышла, захлопнув дверь. Замки автоматически активировались. Интересно, увидит ли она эту квартиру снова?

Чёрный внедорожник с тонированными стёклами. Молчаливые спутники. Скоростная трасса в сторону аэропорта. Обычный сценарий экстренной эвакуации. Но что-то подсказывало Елене, что сегодняшняя ситуация выходит за рамки всех протоколов, с которыми ей приходилось иметь дело за пятнадцать лет дипломатической карьеры.

Вместо главного терминала аэропорта машина повернула к военной части. Небольшой реактивный самолёт уже ждал на взлётной полосе, двигатели работали. Никаких опознавательных знаков, ни логотипов, ни регистрационных номеров. Самолёт-призрак.

– Куда меня везут? – спросила она, когда они остановились у трапа.

– Всё узнаете на месте, мэм, – ответил второй сопровождающий с британским акцентом.

Она только хмыкнула. Обычный ответ в таких ситуациях.

Внутри самолёта её ждал сюрприз – Мигель Рамирес лично, с осунувшимся лицом и покрасневшими от недосыпа глазами. Вместо приветствия он просто протянул ей планшет с документом.

– Прочти и подпиши. Пока не подпишешь, ничего не скажу.

Документ представлял собой соглашение о неразглашении такого уровня секретности, что даже Елена, имевшая высший допуск во время работы в ООН, никогда прежде не видела подобного. Она быстро просмотрела текст, отметив несколько тревожных пунктов: «…даже после смерти всех причастных лиц…», «…независимо от последствий для национальной безопасности отдельных государств…», «…вплоть до принятия решения о полном информировании общественности…»

– Что здесь происходит, Мигель? – спросила она, поднимая взгляд. – Это похоже на подготовку к апокалипсису.

Мигель потёр переносицу и тихо произнёс:

– Просто подпиши, Лена. Пожалуйста.

Она изучала его лицо несколько секунд, затем молча подписала документ своей электронной подписью.

Самолёт уже был в воздухе, когда Мигель наконец заговорил:

– Четыре дня назад радиотелескоп в Аресибо зафиксировал сигнал. Необычный сигнал. Настолько странный, что сначала его приняли за сбой оборудования.

– Инопланетяне? – Елена скептически приподняла бровь. – Серьёзно, Мигель?

– Если бы всё было так просто, – он горько усмехнулся. – Сигнал был направлен не к нам, Лена. Мы его перехватили случайно. Он проходил мимо Земли. И да, он определённо искусственного происхождения.

Елена молчала, ожидая продолжения.

– Сигнал содержал данные. Огромный массив данных, закодированный способом, который наши компьютеры не могли расшифровать традиционными методами. Мы подключили лучшие квантовые компьютеры и ИИ-системы. Расшифровка заняла три дня.

– И что в нём было? – её сердце забилось чаще, хотя она старалась сохранять внешнее спокойствие.

Мигель посмотрел ей прямо в глаза.

– Каталог, Лена. Это был фрагмент каталога.

– Каталога чего?

– Планет. Звёздных систем. Ресурсов. Форм жизни, – он сделал паузу. – Включая нас.

Елена почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– О чём ты говоришь?

– Земля была включена в этот каталог. С полным описанием, классификацией, оценкой ресурсов. И с примечанием: «Включить в реестр предстоящего аукциона как биологический заповедник с экспериментальным разумным видом».

Повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только гулом двигателей.

– Аукциона, – медленно повторила Елена. – Кто-то собирается… продать нашу планету?

– Именно так это выглядит, – кивнул Мигель. – И, судя по всему, это не какая-то шутка или мистификация. Сигнал был лишь фрагментом гораздо большего объёма данных. Мы засекли ещё несколько подобных передач, но не смогли их перехватить. Они проходят через некую сеть коммуникаций, о существовании которой мы даже не подозревали.

– Когда? – спросила Елена, удивляясь спокойствию собственного голоса.

– Что?

– Когда аукцион?

– По нашим расчётам, через шесть месяцев. Может, чуть больше.

Елена откинулась на спинку кресла, пытаясь осмыслить услышанное. Шесть месяцев. Полгода до того, как кто-то неизвестный решит судьбу человечества на каком-то космическом базаре.

– И каков план? – спросила она наконец. – Зачем я понадобилась?

– Мы получили второй сигнал, – Мигель достал из кейса ещё один планшет. – Напрямую к нам. Вчера. Скоординированный ответ на все основные радиочастоты, используемые для связи на Земле.

Он развернул голографическую проекцию над планшетом – сложную анимацию из символов, похожих на текучую геометрию, постоянно меняющую форму.

– Это официальное уведомление, – продолжил он. – Земля официально внесена в аукционный реестр. У нас есть право отправить представителей для… как бы это сказать… для участия в процессе.

– В процессе продажи нашей собственной планеты? – в голосе Елены прорезалась ирония.

– В процессе определения её статуса, – поправил Мигель. – Согласно расшифровке, есть некий протокол для «экспериментальных видов», позволяющий доказать свою ценность и получить определённые права.

– И как же человечество должно доказывать свою «ценность»? Ядерным арсеналом? – она скептически усмехнулась.

Мигель покачал головой.

– Судя по всему, военная мощь – это последнее, что имеет значение на этом уровне. Они могли бы уничтожить нас, даже не заметив. Нет, речь идёт о других критериях оценки. Но конкретики мало.

– И каким образом я вписываюсь в эту безумную картину?

Мигель выдержал долгую паузу, прежде чем ответить:

– Совет Безопасности собирается через три часа. Экстренное закрытое заседание на нейтральной территории. Представители всех постоянных членов плюс Германия, Япония, Индия и Бразилия. Нужен человек, который возглавит миссию. Человек с опытом межкультурной коммуникации, урегулирования конфликтов и нестандартным мышлением. Человек, который видит за пределами земной политики.

– Ты предлагаешь мне возглавить делегацию на межгалактический аукцион? – Елена рассмеялась, но её смех прозвучал неестественно даже для неё самой. – После того, как меня с позором уволили из ООН за «неортодоксальные методы»?

– Именно поэтому, – серьёзно ответил Мигель. – Ты единственная, кто сможет мыслить за пределами наших земных конструкций. Кто сможет импровизировать. Кто готов нарушить правила, когда это необходимо.

– А ещё я идеальный козёл отпущения, если всё пойдёт не так, – мрачно добавила она. – Уже скомпрометированный дипломат с подмоченной репутацией.

– Лена, – Мигель положил руку ей на плечо. – Это не про политику. Это про выживание. Мы собираем лучших, независимо от национальности, политических взглядов или прошлых ошибок. Лучших в своих областях.

Елена смотрела в иллюминатор на проплывающие внизу облака. Где-то там, под этим белым покрывалом, миллиарды людей продолжали жить своей обычной жизнью, не подозревая, что их судьба уже выставлена на торги.

– Куда мы летим? – спросила она наконец.

– В Норвегию. Подземный комплекс Свальбард.

– Семенохранилище? – удивилась Елена.

– Нет, новый объект. Секретный. Построен три года назад на случай глобальной катастрофы. Идеальное место для разговора, который изменит судьбу человечества, – Мигель попытался улыбнуться, но вышла лишь гримаса. – У нас пять часов полёта. Советую поспать. Когда мы приземлимся, времени на отдых не будет.

Елена кивнула, но знала, что не сможет уснуть. Слишком много вопросов кружилось в её голове. Кто проводит этот аукцион? Почему Земля классифицирована как «заповедник с экспериментальным разумным видом»? Что случится с человечеством после продажи?

И главное – есть ли хоть какой-то шанс это остановить?

Она закрыла глаза, но вместо темноты видела странные символы инопланетного сообщения, танцующие под веками как предвестники конца всего, что она знала.

Свальбардский комплекс оказался массивным подземным сооружением, вырубленным в вечной мерзлоте. Внешне – неприметная исследовательская станция, внутри – настоящий подземный город с автономными системами жизнеобеспечения, рассчитанными на годы изоляции.

Их встретила группа военных в форме без опознавательных знаков. Молчаливый эскорт провёл их через серию контрольных пунктов с биометрической идентификацией. Елена отметила, что охрана состояла из представителей разных стран – явно международный контингент.

– Сколько людей знает о ситуации? – спросила она Мигеля, когда они спускались на скоростном лифте вглубь комплекса.

– Меньше ста человек во всём мире. Главы государств, несколько ключевых министров, руководители разведок, отдельные учёные. Информация строго компартментализирована – никто не владеет полной картиной, кроме очень узкого круга лиц.

– И среди этих ста меня выбрали руководителем миссии? – она покачала головой. – Должно быть, ситуация действительно отчаянная.

– Не льсти себе, – впервые за встречу Мигель улыбнулся по-настоящему. – Ты в списке из пяти кандидатов. Остальных тоже вызвали.

Лифт остановился, и двери открылись в просторный зал с круглым столом в центре. Вокруг стола уже собрались около двадцати человек – мужчины и женщины в деловых костюмах, военной форме и лабораторных халатах. Атмосфера была напряжённой; несколько человек горячо спорили, другие молча изучали данные на персональных терминалах.

– Ты опоздал, Рамирес, – к ним подошёл высокий седой мужчина с военной выправкой. Елена узнала генерала Хоторна, заместителя председателя Объединённого комитета начальников штабов США.

– Транспортная задержка, генерал, – ответил Мигель. – Позвольте представить, Елена Соколова, бывший специальный представитель Генерального секретаря ООН по урегулированию конфликтов.

Хоторн окинул Елену оценивающим взглядом.

– Соколова. Южносуданский кризис, верно? Нестандартное решение.

– Которое спасло тридцать тысяч жизней, – холодно ответила она.

– И стоило вам карьеры, – заметил генерал. – Впрочем, сейчас это не имеет значения. Брифинг начнётся через пятнадцать минут. Вводные данные уже загружены на ваш терминал.

Он кивнул на место за столом с табличкой «Е. Соколова». Елена удивлённо приподняла бровь – похоже, её кандидатуру уже утвердили до прибытия.

– Что произошло с другими кандидатами? – тихо спросила она Мигеля.

– Двое отказались, один оказался недоступен, ещё один прибудет позже, – так же тихо ответил он. – Но, если честно, выбор был предрешён. Я просто не хотел давить на тебя.

Елена села на указанное место и активировала персональный терминал. Экран мгновенно заполнился информацией – расшифровки сигналов, аналитические отчёты, предварительные сценарии реагирования. Она быстро просматривала документы, выхватывая ключевые детали:

«…сигнал содержал координаты пространственно-временной точки, идентифицированной как место проведения аукциона. По нашим расчётам, это расположение находится в 57 световых годах от Земли…»

«…технология, необходимая для преодоления такого расстояния за приемлемое время, теоретически возможна при использовании принципов искривления пространства-времени, но значительно превосходит наши текущие возможности…»

«…предварительный анализ лингвистических конструкций указывает на существование сложной межзвёздной бюрократической системы с множеством правил и протоколов…»

«…упоминание о "Протоколе испытаний" как механизме для "экспериментальных видов" оспорить свой статус…»

«…расчётный срок подготовки миссии: 30 дней…»

Елена подняла глаза от терминала. Тридцать дней на подготовку миссии к встрече с внеземной цивилизацией, способной преодолевать межзвёздные расстояния и торговать планетами как лотами на аукционе? Это было за гранью абсурда.

– Дамы и господа, прошу внимания, – раздался голос из динамиков. За отдельным столом поднялся пожилой мужчина в безупречном костюме. Елена узнала Генерального секретаря ООН Амара Нджаи, хотя он выглядел значительно более истощённым, чем на последних публичных появлениях.

– Благодарю всех за оперативное реагирование и соблюдение протоколов секретности, – продолжил Нджаи. – Как вы уже знаете, мы столкнулись с беспрецедентной ситуацией, требующей координированного глобального ответа. Доктор Ли, пожалуйста, представьте вашу оценку.

Миниатюрная азиатская женщина в лабораторном халате встала и активировала голографическую проекцию в центре стола. Появилось трёхмерное изображение Солнечной системы с выделенной Землёй.

– Доктор Сунь Ли, руководитель международной научной группы по анализу сигнала, – представилась она. – После четырёх дней интенсивного анализа мы можем с высокой степенью уверенности утверждать, что полученные нами сообщения действительно имеют внеземное происхождение и содержат информацию о включении Земли в некий межзвёздный аукционный каталог.

Она сделала жест, и изображение сменилось на сложную визуализацию сигнала.

– Передача использует квантовую модуляцию, которая теоретически позволяет мгновенную коммуникацию независимо от расстояния. Технология значительно превосходит наши возможности, но соответствует теоретическим моделям, разработанным в последние годы.

– Вы уверены, что это не розыгрыш? Не какой-нибудь сложный хакерский взлом? – спросил кто-то из военных.

Доктор Ли покачала головой.

– Абсолютно исключено. Сигнал был одновременно получен семнадцатью независимыми радиотелескопами по всему миру, включая частные обсерватории, не связанные с правительственными сетями. Более того, – она сделала паузу, – сигнал содержит информацию, которую невозможно было бы сфальсифицировать: точные данные о составе земной атмосферы в разные геологические эпохи, детальное описание биосферы, включая виды, неизвестные науке, но существование которых мы смогли подтвердить после получения этой информации.

В зале воцарилась тишина.

– Что конкретно говорится в сообщении о статусе Земли? – спросила Елена.

Доктор Ли кивнула, признавая вопрос.

– Согласно нашему переводу, Земля классифицирована как «биосферный заповедник категории А3 с экспериментальной разумной формой жизни на стадии технологического развития D2». Это означает планету с высоким биоразнообразием и видом, который был… – она запнулась, – который был создан или модифицирован более развитой цивилизацией.

По залу прокатился шёпот.

– Вы хотите сказать, что согласно этому сообщению, человечество – чей-то эксперимент? – уточнил представитель Китая.

– Именно такой вывод следует из классификации, – подтвердила доктор Ли. – Более того, в сопроводительных данных есть упоминания о «стандартных протоколах оценки экспериментальных видов» и «показателях успешности эксперимента».

– И каковы эти показатели? – спросил генерал Хоторн.

– Это наиболее тревожная часть, – ответила Ли. – Судя по доступным нам фрагментам, человечество оценивается как «эксперимент с неопределённым исходом, демонстрирующий признаки дисбаланса». Упоминается высокий технологический потенциал при «нерешённых фундаментальных внутривидовых конфликтах» и «критическом воздействии на биосферу».

Елена почувствовала, как холодок пробежал по спине. Нас оценивают как лабораторных крыс, которые плохо справляются с лабиринтом.

– Что известно о самом аукционе? – спросила она. – Кто покупатели? Каковы их намерения?

– Об этом данных мало, – доктор Ли вывела на экран новую схему. – Мы знаем только, что аукцион проводится организацией, которая переводится примерно как «Галактический консорциум управления ресурсами». Покупателями могут быть различные «фракции» или цивилизации с разными интересами. Некоторые, по-видимому, заинтересованы в биоразнообразии для научных или коллекционных целей, другие – в минеральных ресурсах планеты.

– А что произойдёт с людьми после продажи? – спросил кто-то из дальнего конца стола.

Доктор Ли опустила глаза.

– Это зависит от покупателя и результатов «оценки эксперимента». Варианты включают всё: от сохранения статус-кво под наблюдением до полной «утилизации неудавшегося образца».

– Геноцид, – произнёс кто-то.

– Потенциально, да, – тихо подтвердила Ли.

В зале повисла тяжёлая тишина.

– Вы упомянули «Протокол испытаний», – нарушила молчание Елена. – Что это?

Доктор Ли кивнула и вывела новое изображение – фрагмент текста с переводом.

– Согласно нашему анализу, это древний механизм, позволяющий «экспериментальным видам» доказать свою ценность и получить определённый статус автономии. Вид должен отправить представителей, которые пройдут серию испытаний, демонстрирующих качества, ценные для галактического сообщества.

– Какие именно качества? – спросил Нджаи.

– Это неясно, – ответила Ли. – Но есть упоминания о «понимании», «сострадании» и «самопожертвовании» как ключевых критериях оценки.

– Не военная мощь? Не технологии? – удивился генерал Хоторн.

– Ни слова об этом, – подтвердила доктор Ли. – Что логично, если учесть, что мы имеем дело с цивилизацией, для которой наши технологии выглядят примитивными.

– И каков наш план? – спросила Елена, обращаясь к Генеральному секретарю.

Нджаи посмотрел на неё долгим взглядом.

– Мы формируем миссию. Команду, которая отправится на аукцион и попытается активировать этот «Протокол испытаний». Это единственный известный нам способ хоть как-то повлиять на ситуацию.

– Но как? – вмешался китайский представитель. – У нас нет технологий для межзвёздных путешествий!

– У нас есть координаты, – ответил Нджаи. – И у нас есть второе сообщение, которое вы ещё не видели.

Он кивнул доктору Ли, и та вывела на экран новое изображение – схему, похожую на технический чертёж.

– Вчера мы получили это, – пояснила Ли. – Это… инструкции. Как добраться до места проведения аукциона, используя технологию, которую мы теоретически способны создать за имеющееся время.

– Они дают нам технологию? – удивился кто-то.

– Нет, – покачала головой Ли. – Они дают нам минимальную информацию, необходимую для достижения места аукциона. Это как если бы вы объяснили пещерному человеку не принцип работы автомобиля, а просто как нажать на газ и крутить руль, чтобы доехать до определённого места.

– И мы можем доверять этим инструкциям? – скептически спросил генерал Хоторн.

– У нас нет выбора, – ответил Нджаи. – Это единственный шанс человечества.

Он обвёл взглядом присутствующих и остановился на Елене.

– Госпожа Соколова, учитывая ваш опыт в решении, скажем так, нестандартных дипломатических ситуаций, мы предлагаем вам возглавить эту миссию. Это не приказ – такое решение может быть только добровольным. Но должен предупредить: шансы на успех невелики, а шансы на возвращение… ещё меньше.

Елена почувствовала, как все взгляды обратились к ней. Абсурдность ситуации была запредельной – её, уволенного в disgrace дипломата, просят спасти человечество от внеземной угрозы. Но каким-то странным образом это имело извращённую логику. Когда правила игры полностью меняются, преимущество получают те, кто никогда не играл по правилам.

– У меня есть условие, – сказала она наконец. – Полная свобода в выборе членов команды. Никаких политических назначений, никаких квот по странам. Только лучшие для этой миссии, независимо от гражданства или прошлого.

Нджаи переглянулся с присутствующими официальными лицами. Повисла напряжённая пауза.

– Мир изменился четыре дня назад, джентльмены, – сказала Елена в наступившей тишине. – Старые альянсы, границы, идеологии – всё это теперь не имеет значения. Либо мы все вместе выживем, либо все вместе исчезнем.

Нджаи медленно кивнул.

– Ваше условие принято, госпожа Соколова. Вы получите доступ ко всем ресурсам, всем специалистам. Формирование команды – ваш приоритет номер один.

– И как мы объясним это общественности? – спросил представитель Франции. – Скрыть подготовку межзвёздной экспедиции будет невозможно.

– Мы не будем скрывать сам факт, – ответил Нджаи. – Но представим это как научный прорыв, результат международного сотрудничества. Никакого упоминания об аукционе или угрозе. Последнее, что нам нужно сейчас – глобальная паника.

– Это не сработает надолго, – возразила Елена. – Люди не идиоты. Они поймут, что что-то не так.

– Нам нужно лишь достаточно времени для подготовки миссии, – сказал Нджаи. – После вашего отбытия… мы подготовим человечество к правде. Постепенно.

Елена не была уверена, что это правильное решение, но сейчас не время для этого спора.

– Когда я начинаю? – спросила она.

– Немедленно, – ответил Нджаи. – Ваш офис уже подготовлен на нижнем уровне комплекса. Мигель Рамирес будет вашим координатором с Советом Безопасности. Доктор Ли и её команда обеспечат научную поддержку.

Он посмотрел на часы.

– У нас двадцать девять дней и четырнадцать часов до крайнего срока запуска миссии. Предлагаю немедленно приступить к работе.

Заседание было объявлено закрытым. Люди начали расходиться, многие подходили к доктору Ли с вопросами. Елена осталась сидеть, глядя на голографическое изображение Земли, всё ещё висевшее над столом.

Мигель сел рядом.

– Ты в порядке? – тихо спросил он.

– Нет, – честно ответила она. – Я только что согласилась на самоубийственную миссию, чтобы торговаться с инопланетянами за судьбу человечества. «В порядке» – не то слово, которое я бы использовала.

Он слабо улыбнулся.

– Если кто-то и способен справиться с этим, то это ты, Лена.

– Хотелось бы мне разделять твою уверенность, – она встала. – Мне нужны досье на лучших специалистов в следующих областях: ксенобиология, квантовая физика, лингвистика с фокусом на структурный анализ, кибербезопасность, психология первого контакта. И найди мне лучшего ИИ-специалиста, какого только сможешь. Нам понадобится серьёзная вычислительная поддержка.

– Будет сделано, – кивнул Мигель. – Что-нибудь ещё?

Елена посмотрела на него с мрачной решимостью.

– Да. Кофе. Много кофе. У нас впереди долгая ночь.

Она направилась к выходу из зала, ощущая тяжесть ответственности, которая теперь лежала на её плечах. За окном был обычный норвежский вечер. Северное сияние танцевало в небе, как будто ничего не изменилось.

Но всё изменилось. Четыре дня назад человечество узнало, что оно не одиноко во вселенной. И что его существование теперь зависит от исхода какого-то космического аукциона.

«Биологический заповедник с экспериментальным разумным видом», – повторила она про себя. Какая унизительная классификация для цивилизации, которая отправила людей на Луну, создала симфонии Бетховена и построила пирамиды.