Предводитель гандурасов

Находившиеся в зале заняли свои, строго отведённые каждому, места согласно форменной принадлежности и статусу. Освещение снизилось до умеренного, и лишь председатель освещался, словно тот находился на ток-шоу.

– Ра, уважаемые ру, члены делегаций, наблюдатели, – приветствовал председатель. – На данном совете пройдёт процедура аккредитации. В ней примут участие уроженцы мира – господин Па-Мо Дэй и господин Ши-За Най; а также ру Вах Тахуш, ру Трол Дабат, ру Гор Навер-тон, ру Саг Азам, ру Рах Захис и Ру Хайт Пендар.

Позвольте приступить к процедуре. Рассматриваем не-жителя федерации, попавшего к нам в результате телепортации. Уроженец планеты Земля, форма жизни именуется как человечество. Напомню, что координаты Земли неизвестны, идентифицировать её на галактических картах не удаётся. Для начала выслушаем доклад доктора Парахагеса.

С дальних мест хахн-захского сектора спустился Парахагес и встал рядом с Толиком. Едва он заговорил, его осветил мягкий, слегка желтоватый свет. Высказывать своё мнение в темноте было неприлично и оскорбительно. В зале совета каждый взявший слово высвечивался, и если он осмеливался врать, то свет лжи окрашивал лжеца в красный цвет.

– Ра, уважаемые собравшиеся. Имя пришельца – Попов Анатолий Сергеевич. По объективным данным медицинского осмотра приборами сканирования внутренних органов тело пришельца находится в положительной динамике развития, что говорит о возрасте, не достигшем пика своего потенциала.

За человеком замечены такие качества, как открытость, щедрость, логика, смелость, знание химии, способность к адаптации.

Имеются несущественные отклонения. Первое: на первичном этапе имел место испуг, выраженный общим возбуждением в результате визуального знакомства с ехшаарской формой. Второе: сознательное, добровольное употребление в пищу компонента ракетного топлива, в результате чего наступила краткосрочная потеря способностей разумного существа.

Ожидаемая первичная реакция при пробуждении – ниже нормы. Нервные срывы отсутствовали, что в целом говорит о стабильном и адекватном состоянии.

– Доктор Парахагес, – ру Блох Кезыс решил уточнить, – вы не заблуждаетесь, заявляя за пришельцем тройное имя?

– Нет, – обрезал доктор, предчувствуя насмешки. – Мною озвучено то имя, которым представился сам пришелец в присутствии господина Га-На Лойя. На протяжении истории мы опираемся на информацию, полученную от самих пришельцев. Неоднократно подтверждённое считается фактом. Что касается имён, подавляющее число заявляло двойное имя, так например – Исаак Хинкельман, реже одно – Бил, или сложное – Фак-ю. Тройное заявлялось около восьми парадов назад. Федерация по-прежнему имеет недостаточный объём знаний о человеческой форме.

– Советник Хинкельман, – освещение перехватил ру Рах Захис Лимит, – что вы скажете о тройном имени?

– Не вижу ничего спорного. Для пришельца в его прежнем мире это норма, здесь (по обыкновению) он должен выбрать одно, и лишь по заслугам вернуть второе, а может, даже и третье.

Поскольку все молчали, слово было за председателем. С безмятежностью сидящий во свете ру Блох Кезыс не догадывался, что так удачно складывающаяся аккредитация перерастёт в частичную гибель нервной системы.

– Так и будет. Временно ограничим пришельца до одного имени, – согласился председатель.

– Доктор Парахагес, – и без того крупная голова ру Гор Навер-тона при подсветке в тусклом совете зала казалась Толику неприлично огромной, – какова ваша оценка возможности пришельца на адаптацию в федерации?

На этот вопрос Парахагес имел ответ, но он понимал, что последующие вопросы могут перечеркнуть всё его будущее, тем более что мериканец задал основной вопрос в самом начале.

– Адаптация возможна с большой вероятностью.

– Но вы упомянули о странности, неслыханной для федерации.

По данному вопросу доктор и Хинкельман имели договорённость. Задача Парахагеса сводилась к озвучиванию известных фактов и одного подсказанного. Он как мог изобразил на лице утомление от глупых вопросов.

– Человек – слабо изученная форма, как анатомически, так и психологически, в силу их малочисленности и закона «ОЖ». На протяжении всей истории каждый телепортированный невольно создавал для федерации вопросы разного характера. Так было и с советником. Наше недопонимание мешало увидеть его потенциал. Сегодня вы усомнились в возможности наличия тройного имени… – Помня о свете лжи, Парахагес озвучивал правдивые данные, которые заканчивались. Приближалась сухость рта. – Для советника употребление в пищу кувака неприемлемо, а для пришельца – просто еда.

– Мы это знаем. Интересует упоминание ракетного топлива, – не успокаивался ру Гор Навертон.

В дело вступил Хинкельман.

– То, что для федерации – компонент ракетного топлива, для большинства жителей Земли – компонент сотен различных напитков, а также кулинарный ингредиент. Кроме того, имеет широкое применение в медицине.

– Какой ужас! – возмутился ру Саг Азам, озираясь в своём секторе. Его воображение переложило результат употребления всего вышеуказанного на свою ихтио-форму. – Это же… садо… мазо…

Хинкельман не удержался и вспомнил несколько случаев, подтверждавших слова салка.

– Да, к сожалению, очень часто люди стремятся к иному, но добиваются именно такого эффекта… и даже с летальным исходом. Но это в силу определённых обстоятельств. Существуют напитки, образующие благородные молекулы спирта естественным путём, различные настойки, в том числе и лечебные. Такие напитки в умеренном количестве положительно влияют на человеческий организм.

– Советник Хинкельман, но за вами не замещено слущаев приема этохо компонента. – Это собрание было для ру Вах Тахуша первым в его карьере. Он хотел оправдать доверие, оказанное ему. Кроме того, ехшаарский мозг последовал примеру ру Саг Азам и возжелал пережить этот «ужас». – Какохо эффекта ожидал пришелес?

– Пришелец снял нервное напряжение.

– Снял… До без памятства?

– Ну всё. Хватит, – вмешался председатель. – Складывается впечатление, что вы сами хотите употребить… ракетного топлива.

Ру Вах Тахуш втянул хоботок, понимая, что на этот вопрос ему лучше не отвечать.

– Доктор Парахагес, а на каком основании сделан вывод об адекватности пришельца? – к опросу присоединился ру Рах Захис. Среди консервативных хахн-захов Парахагес не был популярен и имел подавляющее число оппонентов. Ру Рах Захис – один из них.

К уточняющим деталям своего решения доктор готовился с первых дней появления Толика.

– В докладе поискового отряда значится, что пришелец сначала затаился, а при обнаружении попытался скрыться. На процедуре регистрации в присутствии господина Га-На Лойя пришелец не впал в панику, но и не скрывал чувств потрясения при виде ехшаарского комиссара. Проанализировав его анатомию, он успокоился. Самостоятельно освоил мульти-пульт. Прямолинеен в озвучивании своего мнения, за что и имеет сутки изоляции с отсрочкой. Опираясь на эти факты, я сделал вывод об адекватности. Господин Га-На Лой со мной согласен.

– Уважаемый председатель, допускаете ли вы вопрос к проходящему аккредитацию? – Ру Гор Навер-тон хитро прищурился.

– Доктор Парахагес заявляет о стабильности и адекватности пришельца… – ру Блох Кезыс потер основание гребня и коротко развёл руками. – Разрешаю вести прямое общение.

– Итак, вас напугал вид ехшаа…

– Не напугал, а озадачил, – поправил Толик мериканца.

– Что же вас озадачило? – Ру Гор Навер-тон ехидничал в открытую.

– Расположенный на животе рот. – Толик видел презрение мериканца по отношению к своим опекунам, а теперь и к себе. – В тот момент это показалось поразительней всего.

– В протоколе сказано, что на вашей регистрации присутствовал представитель рухонголов. Неужели вид инсектоида вас не поразил? Взгляните, – мериканец показал рукой в сторону сектора с кучкой рухонголов, – вместо кожи – хитиновая корка.

– На земле её называют панцирем.

– Вас удивил рот, расположенный на животе, а нетипичность облика разумных существ – нет?

«Мы с Хинкельманом не единственные, кого ненавидит эта жопа», – сообразил Толик.

– Удивило. Я и сейчас удивляюсь тому, куда меня занесло. Но в тот момент поразительнее для меня был рот.

– Взгляните на их суставы, – не унимался ру Гор Навер-тон, – челюстные конечности, втягивающаяся в тело голова… Разве вы не испытываете отвращение?

– Да нет. Обычные членистоногие. Если бы не клешни, вполне могли бы сойти за чудиков в доспехах.

– Так да или нет?

В тусклом секторе рухонголов отрывисто подрагивали конечности, создавая тихое непрерывное постукивание. Хинкельман рассказывал, что рухонголы только приближаются к уровню полноценного умственного развития, но им этого хватало, чтобы понять, что их унижают.

Это видел и Толик. Пожалуй, кое в чём он мог бы и согласиться (хотя это применимо ко всем поголовно), но решил испытать логико-ассоциативный прецедент: «Рухонголы… хм… а ведь они чем-то похожи на раков, а раков я люблю, тем более больших да с пивом».

–…нет, …нормальные.

Мериканец улыбнулся выжидающе, затем посмотрел в потолок над Толиком и переспросил:

– Вы не чувствуете брезгливости к рухонголам?

В разговор вмешался председатель:

–Ру Гор Навер-тон, в ваших вопросах явно прослеживается неприязнь к рухонголам. Пусть формально они не члены совета федерации, но полноправные её жители.

–Ру Блох Кезыс, я проверяю доклад доктора Парахагеса об адекватности пришельца. – Мериканец откинулся в кресле, слегка улыбаясь.

– Если адекватность – синоним искренности и честности, то вот что я вам скажу: плевать мне на рухонголов, а вот ваш затылок, – рука Толика сдержанно указывала на ру Гор Навер-тона, – очень похож на сраку. Будь хоть один мериканец при регистрации, я бы поразился вдвойне, потому что очень непривычно видеть лицо там, где обычно должны быть гениталии.

Половина сидящих в зале участников нескромно захихикала, а рухонголы едва не устроили овацию.

– Это оскорбление! – возмутился ру Гор Навер-тон. Под его серой кожей нервно пульсировала жёлтая кровь.

– Нет, ру, это адекватность, – парировал ру Блох Кезыс, подавляя ухмылку. – Но эту адекватность я оцениваю в двое суток изоляции.

Немного успокоившись, ру Гор Навер-тон попытался реабилитироваться, с достоинством переводя тему:

– Пришелец, вы считаете, что если федерация собрала делегации всех форм на вашу аккредитацию, то вы много значите?

– Напротив, мой опекун, доктор Парахагес, предупредил меня, что в случае вынесения отрицательного вердикта мои потроха могут отправить в лабораторию для детального изучения моей формы жизни.

Не успел Толик договорить, как подсветка над ним засветилась красным светом. Кое-где зашушукались. Ру Блох Кезыс поднял руку – жест, призывающий к спокойствию.

– Доктор Парахагес, пришелец сказал неправду, вы можете прояснить ситуацию?

Вспоминая, Парахагес ненадолго призадумался, учащённо плямкая.

– Видимо, такой вывод сделан после моих пояснений на вопрос о кредите. Я сказал тогда: «… так или иначе, но ваш долг будет погашен».

– На мой взгляд, погашение кредита его внутренностями – лучший для федерации вариант, – пробубнил ру Гор Навер-тон.

– Простите, ру, но ещё не время для подобных заявлений, – сделал замечание сидящий неподалёку ру Саг Азам, симпатизирующий рухонголам.

К обсуждению снова подключился ру Вах Тахуш, пребывающий в цикле самки, отчего в похоти своей был на стороне мериканца:

– И всё же, каким вы видите своё будущее?

С минуту Толик молчал: «Тут два варианта: либо вы меня сожрёте, либо я приспособлюсь, как это сделал Хинкельман. Первый вариант – реалистичней, потому печален вдвойне, а вот на тему второго можно помечтать».

– Жить на собственной планете и трудиться на благо федерации.

– Что? – взорвался ру Гор Навер-тон. – Что вы о себе возомнили?

– Я только ответил на вопрос. – Толик начал испытывать неприязнь к мериканцу. – А вот вы, видимо, возомнили, что ваша форма самая умная и самая благородная во всей федерации.

– Ничего подобного, – небрежно ответил ру и тут же осветился красным.

В зале совета наступила полная тишина, а все глаза смотрели на ру Гор Навер-тона, в том числе и его сородичи. Сидя в красном свете, он вскочил и тут же сел. Из всех присутствующих спокойным оставался только Толик. Даже Хинкельман был в замешательстве – уличить ру во лжи!!!

Молчание прервал робот М-4/2 господина Ши-За Най:

– Считаю правильным рассмотреть поступок ру Гор Навер-тона в отдельном порядке, – не дожидаясь ответа, М-4/2 обратился к Толику. – Расскажите подробней, что есть «трудиться на благо федерации»? Как вы это себе представляете?

– Признаюсь, что не знаю, в чём смогу помочь федерации и чем буду заниматься, но постараюсь принести пользу.

– Иными словами, не имея никаких заслуг, вы рассчитываете на обладание целой планетой?

– Да, – Толик сказал это с такой интонацией, что слово «да» прозвучало как «естественно!»

– Возможно, я приму сторону ру Гор Навер-тона в вопросе о вашей завышенной самооценке. – Пока господин Ши-За Най подбирал слова, его М-4/2 застыл на полуслове. Роботы серии «М» не снабжались собственным интеллектом, их функция сводилась к тому, чтобы вести беседу, озвучивая мысли уроженцев мира в виду отсутствия органов речи у последних. – И всё ж, постарайтесь пояснить нам, на каком основании вы рассчитываете получить в собственность планету?

– Федерация проводит политику демократии по отношению к населению? Стало быть, каждая форма имеет равные права. Также считаю логичным выделение планеты в собственность разумным роботам…

– В своём ли вы в уме? – вскочил ру Вах Тахуш, долгое время хлопочущий о выделении дополнительной, внеочередной планеты под ехшаарский контроль. – Засем андроидам планета?

– Ржавчину магнитом собирать, – отозвался Толик.

Нарочно медленно, но эффектно демонстрируя мощь, поднялся робот А.К.С.-5/45, главком всех андровойск федерации. Высотой под полтора марана, безголовый титановый робот стоял в полной тишине, подсветка слабо отражалась от матовой поверхности. До этого момента андроид был лишь единицей, индивидуальность – только в назначении. Рассматривать роботов как личностей не хотели даже их создатели. А.К.С.-5/45 был создан именно для должности главкома андровойск, а не назначен из числа отличившихся.

По истечении продолжительного времени, проведённого в тишине, молчание нарушил Толик:

– По-моему, он завис.

– Я – А.К.С.-5/45, – мягким басом заговорил робот, – спроектирован для руководства серией А.К.У., централизации андровойск и общего контроля. Существую во благо федерации с готовностью нанести себе дефекты и поломки, вплоть до самоуничтожения, ради её интересов. Федерация не должна отступать от своих принципов. Пришелец прав, андройды достойны собственной планеты. На территории федерации имеются планеты с неприемлемыми условиями для жизни органических существ. – А.К.С. медленно опустился на место, свесив руки плетью в знак покорности.

Тихий шёпот окутал зал совета.

– Что ж, мы благодарны командующему андровойск за озвучивание своей позиции, – нашёлся ру Блох Кезыс. – Его доклад будет рассмотрен отдельно, а пока… вернёмся к аккредитации пришельца. Считаю правильным выслушать его опекуна, федерального советника Хинкельмана. – Хахн-зах выдержал короткую, но значительную паузу. – Уважаемый советник, нам интересно ваше профессиональное мнение.

Услышав своё имя, Хинкельман вздрогнул и вынырнул из спутанных мыслей и размышлений. Благодаря паузе, сделанной председателем, он успел-таки их сгруппировать.

– Ну… если отступить от протокола процедуры, и в словах командующего андровойск, и в словах пришельца нахожу закономерную логику, никак не противоречащую устоям федерации. В подтверждение таковых правил, федерация, вероятно, должна соблюсти оные …

– Уважаемый председатель, – возмутился ру Трол Дабат, – я один ничего не понял? Что говорит советник?

– Действительно, советник Хинкельман, нельзя ли излагать более понятно?

– Извольте. Пришелец упомянул о желаемой планете не как о личной собственности, а как о форменной принадлежности. Каждая форма федерации печётся о подконтрольной ей планете путём служения федерации.

– Почему же вы, советник, ни разу не выдвигали таких требований? – полюбопытствовал ру Саг Азам.

– Причина – моё одиночество. Теперь же я присоединяюсь к мнению пришельца и подаю запрос о выделении планеты под контроль человеческой формы. Смею надеяться на положительный результат аккредитации. Считаю, что временный недостаток пришельца в заслугах перед федерацией может компенсировать мой послужной список. – Хинкельман сел в своё кресло, спешно пытаясь проанализировать свою речь – не сказал ли он лишнего.

– Советник Хинкельман, и всё-таки, какую оценку вы дадите на вменяемость пришельца? – Ру Гор Навер-тон не питал добрых чувств к человеческой форме, особенно после случая с Бууш-тоном, который был его родственником, и уж тем более после требований о предоставлении планеты.

Хинкельман, недолго думая, ответил с искренностью и убедительностью, на какую способен одессит, тем более, что он к этому готовился.

– Как член совета федерации, я обязан действовать на благо федерации. Вот моё мнение: адекватен ли пришелец? Да. Вполне социальная единица. Не имеет ненависти к обществу, не склонен к физическому насилию, интеллект выше среднего. Трудно однозначно сказать о потенциале, возможностях и пользе пришельца. Статус прежней жизни для меня туманен, ибо неизвестны нравы общества его времени. На Земле он жил спустя почти сотню лет после меня, – Хинкельман выдержал короткую паузу. – Замечу, поскольку к пришельцу уже применён федеральный закон, и ему назначены в совокупности трое суток изоляции, пришелец де-факто является жителем федерации.

Во всех секторах форм наблюдалось практически одно и то же: на первых рядах – глубокий анализ изложенного; на средних – слабые попытки; на дальних – тихие разговоры и пересказы непонятого.

Секретарь Емздам, будучи салком, умел излучать направленный звук. Тихим гортанным клокотом он привлёк внимание ру Блох Кезыса. Тот плямкнул и посмотрел на обоих уроженцев мира.

– Господин Па-Мо Дэй, ваше мнение: какова оценка советника Хинкельмана?

– Федеральный советник правильно трактует законы. «ОЖ» – незыблем.

Толика увели. Увели по коридорам в сотни маран. В роли его провожатого выступал конвоир на голову выше Толика. Дабилот средних лет, опытный солдат, опасливо сторонился человека. Обычно так бывает, когда боец одновременно получает несколько противоречивых приказов.

Комната ожидания на Хомало-5 технически не отличалась от Кехшаарской. Спрятанным было всё. Когда вошёл Толик, он увидел пустое помещение. Лишь на стене рядом с дверью непонятно как висел мульти-пульт. Он отлепил его, и тот спроецировал тусклое и небольшое голографическое изображение всего потаённого. Очень скоро комната стала меблирована до отказа.

– Ну вот, теперь будем ждать.

Огромный 5D монитор вёл трансляцию восхитительного шоу, но Толик его не замечал. Естественно, что он чувствовал себя чужим. Примерять на себя роль поборника местных нравов, обречённо идущего на жертвы, он не стремился, однако всё, что его когда-то окружало, исчезло. Друзья – верные и не очень, работа – будь она неладна (а такой она и была, трижды проклятая), законы, которые соблюдали только бедные, личные памятные вещи, чужие долги, бережно чтимая репутация, недосмотренный сериал… Настя… Исчезли люди! Старого еврея, прожившего двенадцать лет в зоопарке, можно сравнивать с Тарзаном… или Маугли.

В комнату вошёл Хинкельман, утомлённый и озадаченный. Как только он сел в кресло, утомлённость превратилась в подавленность, а озадаченность – в лёгкое, но всё же истерическое волнение. Толик уставился на него со жгучим любопытством.

– Знаете, Анатолий, я даже не знаю, как реагировать. – Взгляд Хинкельмана был точь в точь таким, какой недавно был у Толика. – Я привык к размеренной жизни одиночки, знаю местные законы, завёл друзей, а сейчас…

– Что?

– Нам выделили планету. Очень неохотно, единственную в системе, практически бесполезную, планету первого уровня, которая находится вблизи соочных рубежей освоенного космоса. Планету, где нет полезных ископаемых, нет возможности ведения сельского хозяйства, нет никакой возможности получить доход. В таких случаях бюджет планеты равен нулю. Её содержание целиком ляжет на наши плечи.

– Большие расходы?

– Да расходы-то небольшие.

– Что ж вы сокрушаетесь?

– А какой тогда смысл, если нет дохода? Хоть не живи на ней.

– Я вами удивляюсь. Да хотя бы чтоб быть на равных с этими… – Толик руками изобразил на животе ехшаарский рот, а затем и большую мериканскую голову, не забыв изобразить метеоризм. – Будет нашей дачей или штаб-квартирой. Как называется наша планета?

– Хлаам-1.

– Да-а-а. Вот уж не поспоришь – говорящее название. – Толик встал с дивана и принялся медленно бродить. – А жить там хоть можно?

– Там имеются отдельно стоящие корпуса общего назначения, гаражи с устаревшим транспортом и кое-какое оборудование. Расходное имущество для экспансии.

– О! Да она с приданым! Но вообще-то я спрашивал о климате.

– Климат… нормальный климат. – Хинкельман взял в руки мульти-пульт, в ответ тот спроецировал голографическую карту помещения. Вызвал кухонный сегмент, выпил воды и подсел к Толику. – Толя, ты-таки не понимаешь. Мы находимся там, где мечтают оказаться сотни учёных Земли, которые жаждут открытий. Процедура аккредитации, на которой ты вёл себя… нестандартно, важна для всех. Весь как ты говоришь «зоопарк» плохо изучен самими питомцами, а тут мы. Я старый больной еврей, внёс свою лепту, какую мог и как мог. Возможно, ты сможешь побить половину местных спортивных достижений или, опираясь на их знания, добьёшься успехов в науке. Но ты можешь и погибнуть. От любой мелочи, просто потому, что у тебя мало знаний. Из-за ограниченных данных о земных болезнях, возможностях наших организмов сопротивляться здешним бациллам, вообще о совместимости нашего организма с местной медициной.

Хинкельман говорил Толику, но повторял для самого себя. Всё это он помнил и старался не рисковать. И всё-таки с появлением второго землянина повеяло чем-то вроде радикальных перемен.

Посмотреть на Толика: среднее телосложение, средний рост, средний интеллект. Всё среднее – обуто в кожаные ботинки с высоким голенищем и одето в нелепый костюм с элементами защиты на суставах.

«Какое лоно? Набедренная повязка. Какие накидки? Может, ещё сомбреро надеть? Идите на фиг, я лучше в мотоэкипировке похожу», – говорил Толик.

«Чего ожидать от молодого человека в таких-то условиях?» – размышлял Хинкельман. До появления Толика он представлял себя в роли разведчика, шпиона под прикрытием. Теперь, где-то в темноте своего пути, ему смутно видится свет в окне, и он не знает – стоит ли туда идти? Спокойная однообразная жизнь внезапно стала его утомлять. Быть может, просто молодость Толика стала окрылять его?

Сейчас он спокойно сидел, касался языком золотого зуба, щурил глаза, наводя фокус, гладил коленный сустав, щупал место отсутствующего ребра… Всё это результаты двух прошлых жизненных этапов, а впереди? Новый.

– Но ты-то жив! – внезапно сказал Толик.

– Да. – Хинкельман чуть было взбодрился, но вернувшись к нынешним вопросам, снова приуныл. – Да, но речь не об этом. Освоение Хлаама длилось недолго из-за систематических недомоганий колонистов. Лет десять назад была вторая попытка, а спустя два года её покинули даже андроиды.

Напрасно Толик воображал самые замысловатые причины.

– Там живут ужасные чудовища, поедающие всё, что шевелится? – предположил он.

– У Хлаама-1 есть два естественных спутника, – Хинкельман говорил уже спокойно, на уровне праздной беседы. – Сутки длятся 23,2 единицы времени…

– О, почти как на Земле!

– Нет, по земному это… 58 часов. Формы федерации не способны к полноценному проживанию на Хлааме: у одних головные боли, у других несварение желудка, для кого-то недостаточная радиация, у кого-то геомагнитное нарушение какой-то системы, разрушение хитинного покрова, метанодефицит, неспособность размножения и даже галлюцинации…

С каждым новым аргументом вырисовывалась ясность такого решения советом федерации.

– Если я правильно понял, никто в федерации не может проживать там постоянно, а стало быть, и владеть ею?

– Совершенно верно! Однако, вполне возможно, что и нам она не подойдёт. Ты был прав на процедуре аккредитации, за что разом приобрёл и друзей, и врагов. Кое-кто попытается добавить тебе пару дней изоляции, но ты получишь полную свободу.

– А что, разве приговор ещё не вынесен?

– Нет. Комиссия разошлась для внутриформенных совещаний.

– Отчего вы, Исаак, такой угрюмый? – Толик перестал улыбаться.