Ностальгия по ночным кошмарам

– Угу, подружка, “Солоха” подставила… Падла…

“Широкий”, он же Щигельский Иван Никифорович, 47 лет, ранее четырежды судимый, кражи, грабежи, разбои. Общий срок отсидки 16 лет. В настоящее время «смотрящий» (своего рода глава преступного мира) по городу Горску. То, что “Алюра” сейчас «под ним», очень кстати. Подумаем, о возобновлении сотрудничества, и повод хороший уже имеется.

– Как это подставила?

– Потом расскажу, как-нибудь. Выручишь? – она подошла вплотную и положила руку мне на бедро на критическом расстоянии от ширинки.

– Посмотрим, – отстраняя саму и убирая ее руку – Я как раз по поводу “Солохи” и зашел, нужна она мне до зарезу.

– Из-за “Рашпиля”? – Я кивнул в ответ – Ирка, «сука рваная,» пропала перед Новым годом, как только снюхалась с этим Андрюшечкой. Зависли они на даче, где-то в Дубках. Дача “Солохиной” бабки, которая в прошлом году, по лету померла. Найди “Изауру”, она как-то плела, что “Солоха” однажды затащила ее туда, сама “ширнулась и отъехала”, а ее, горетницу, вся “кодла” почти сутки и «хором и по очереди мочалили», чуть было «на иглу не посадили,» с неделю потом отлеживалась, «отходняк» поймать не могла. Она то точно знает где эта “буруха” находится.

– А, что “Солоха” “на игле сидит”?

– А ты, что не знал? Ее “Рашпиль” сразу же и “подсадил”. Так, что найдешь “Изауру” – все “кубло ихнее накроешь”.

– Так она тебе все и рассказала…

– А ты ее к дверям КПЗ подведи. Она, до одури боится в клетке оказаться, расскажет, как родная. Да к тому ж болезная крепко на этих «отморозков» обиделась, за неправильное поведение.

– Где ее поискать можно?

– Сегодня суббота, старт у всех один – “Молодежный”. Начни оттуда, а там уж куда черти занесут…Ну а с черным что делать то будешь?..

– Он “Широкому” кто?

– Да никто, водку из Осетии привез самокатанную.

– И много?

– Да, чай, не полящика в авоське…Серенький, выручай…

– Ладно пусть дышит. ”Широкому” скажешь, как есть – менты “Солоху” ищут приходили, чурбана сама отмазала, натурой рассчиталась. Остальное – на следующей неделе заскочу, «обкашляем». Пошли.

“Алюра” девка и на лицо симпатичная, и фигура то, что надо, и не глупая, а вот путается, а бы с кем и, а бы где…Жалко…Клиента решил отпустить. Во-первых, Мглинскому дел по наркоте на сегодня и так большой перебор, во-вторых раз Алла сейчас на “Широкого” работает, “ссучим” ее повторно. Агент при “общаке” того стоит. Сначала «прошмонав шмотки» гостя, и записав его паспортные данные, подошел к уже прокисшему, бесформенно-жирному, мохнатому телу и, снимая с него наручники произнес:

– Так, джигит, “дурь” у тебя я забираю, и благодари ее, что тебя оставляю на месте. Прошу прощения за прерванный минет. Всем пока… – И покидаю сей гостеприимный дом.

Сев в машину, предлагаю проехаться в городской парк к Молодежному центру. Если вечером Вам одиноко или захотелось поразвлечься, то дорога в Горске одна – в «Молодежный». Там всегда найдутся и девахи жаждущие найти переключение на свои мягкие ткани, и парни, которые не прочь покувыркаться ночку. Кто за деньги, а большинство так, для души…

Пока мы едем на другой конец города, познакомьтесь с моим экипажем: Кудяков Валера, в розыске недавно, чуть больше года. Высокий, статный, здоровенный детина. Как-то слышал, что «блатные» прозавли его «Куда-нибудь» Срочную служил в спецназе. После армии устроился в патрульно-постовую службу ГОВД, где прослужил 5 лет. Начальству стоило большого труда заставить его поступить заочно в наш горнорудный техникум, по окончании которого присвоили звание младшего лейтенанта и перевели в ОУР. Водитель Мишка Манжуров. Ниже среднего роста, худощавый, белобрысый, голубоглазый. После срочной окончил школу прапорщиков, еще несколько лет прослужил, затем, при расформировании части уволился и пару месяцев назад устроился водителем в уголовный розыск. Он сейчас и прервал молчание:

– Серый, правда, что ты в Афгане был?

– Правда.

– Где?

– Герат, отдельный танковый полк, караванщик, колонны по югу Афгана водили.

– Ну и как там?

– Давай лучше о бабах…

– У меня брат старший тоже там был, в Хайратоне.

– Вот его и расспроси…

– Так молчит, даже по пьяне слова не вытащишь.

– Я тоже распрягаться не стану. Не те это впечатления, которыми хотелось бы поделиться. Ладно подъезжаем, Валера, ты “Изауру” знаешь? Лямзина Марина Павловна, 22 года, не судима, еще одна любительница острых ощущений, постоянно трется в компаниях мажоров, блатных и прочей швали.

– Это такая низенькая чернявая на цыганку похожа, из-за нее тогда драка в казино завязалась, когда Назаряна подрезали.

– Она самая. Как увидишь, не церемонься, за шкварник и в машину.

Однако нужной нам дамы в центре уже не оказалось. Бармен поведал, что “Изаура” сидела возле стойки, к ней подсели “Хлястик” и ”Мезга.” После недолгого общения все трое встали и направились на выход. “Хлястик”, Самохвалов Юрий Игоревич, не судим,23 года, сын одного из профсоюзных бонз комбината, типичный никчемный «мажор», кое как закончил школу и теперь прожигает папины деньги. Ездит на купленной отцом «восьмерке». При каждом Юркином залете, в отдел мчится мама, бабушка, тетка, две старших сестры и всей многосисечной толпой встают на защиту несчастного мальчика-паиньки. “Мезга”, Лишкавец Михаил Дмитриевич, 22 года, судим за кражу по малолетке, нигде не работает, ни хрена из себя не представляет, «садится на хвост» то к одному, то к другому прожигателю жизни и так проводит время. Денег на то, чтобы сводить девку в ресторан или другое культурное заведение, ни у одного, ни у другого, наверняка, нет. Вероятнее всего – по обычному сценарию, “затарились” дешевым «бухлом» и поехали к “Хлястику” на отцовскую дачу…

Мы крутнулись на пост ГАИ, на выезде из города. Дежурный инспектор подтвердил мою догадку, сообщив, что Юрка Самохвалов на своей «восьмерке» повернул в сторону Александровских рукавов, именно там и находится заветное гнездо разврата и веселья. И, хотя до него было километров 15-17, пришлось ехать. Но, оно того стоило. По прибытии на место мы застали мероприятие, которое только-только начало набирать обороты. Уже около 23.00, и, если учесть, что мы с 8.00 на ногах, на лирику никто настроен не был. Маришку даже одевать не стали, прямо в нижнем белье сгребли вместе с одеждой в охапку и запихнули в машину. Там на заднем сидении она и приводила себя в надлежащий вид, чем сильно смутила водителя… Михаил еще не совсем привык к таким ситуациям… “Хлястик” сидел молча, вжав голову в плечи и ожидал продолжения. “Мезга” попытался что-то чирикнуть, но с ним сегодня точно никто разговаривать не хотел… Валера, не очень вежливо, вытащил его в коридор и коротко, по ребрам разъяснил что тот не прав… На том и откланялись…

В отделе, тоже «сиськи мять» не стали. Прямо из машины потащили “Изауру” в ИВС. Перед железными, решетчатыми дверями с ней приключилась настоящая истерика. “Алюра” была права. А еще через пять минут Марина, сидя в кабинете и размазывая слезы и сопли по смазливой мордашке, торопливо и искренне отвечала на наши вопросы. Из того, что нам было неизвестно она сообщила только как проехать к “Солохиной” даче. Позвонили домой папе Коле. Собрали кого смогли. И на трех машинах выехали в Дубки, в дачный кооператив. Машины оставили поодаль, к дому прошли пешком. За плотно занавешенными окнами горел свет. Домик окружили. Я. Генка и Валера подошли к двери. Тихонько подергав Валерка заключил:

– Изнутри на крючок заперта. Будем выносить?

– Нахрена?.. – ответил Генка, вынимая из кармана кусок широкой рулетки.

Я глянул на часы. Фосфорные стрелки «Командирских» показали пол первого ночи… М-мать т-твою… На небе звезд – усыпано, читать можно, а луны нет… Даже на улице чувствовался, исходивший изнутри, запах растворителя. Мглинский с минуту повозившись, тихонько, стараясь не скрипнуть открыл дверь. Мы вытащили пистолеты и аккуратно двинулись через пристройку в дачный домик. Мигнув фонариком, Валера нашел ручку на двери и тихонько открыл ее… Спецоперация, затеянная нами, была, в принципе, не нужна. Вся “свежеширнутая” компания была в сборе и пребывала под “конкретной балдой”. Справа от входа на кресле развалился “Мамлюк”. Он кажется нас разглядел и даже попытался сделать движение в сторону стола, где среди шприцов, ватных тампонов и прочих принадлежностей лежал большой охотничий нож. Его скрутили, одели в наручники, и он затих, наслаждаясь последним кайфом. Напротив него на замызганном двухместном диванчике полусползши на пол развалился долговязый “Гендос”. В дальнем углу на разложенном, сильно уставшем, диване валялся в “отрубоне” рыжий “Шарик”. Рядом с ним лежала “Солоха”. Вернее, то, что от нее осталось. Я не сразу распознал в этом иссохшем, почти мумифицированном, организме известную всему Горску смазливую хохотушку. К тому же выглядела она очень плохо. Синюшное, с фиолетовым оттенком лицо, струйка пены, стекающая из уголка рта на засаленную подушку, почти лилового цвета сопли из обеих ноздрей, и мелкие конвульсивные подергивания тощего тельца, все говорило о том, что у девочки “передозняк”. Генка приоткрыл ей веки на одном глазу, зрачок почти полностью ушел вверх.

– Мишель, срочно свяжись с дежуркой, пусть пришлют скорую, “передоз”. Может еще спасут.

Пока упаковывали клиентов и обыскивали помещения и двор, ко мне подошел Генка Мглинский и, тихонько так предложил:

– Слушай, я тут чего подумал, может возьмем этого рыженького, да устроим «экстренное потрошение…» – я взглядом указал на папу Колю, рассматривавшего нож, Генка, прищурив один глаз, коротко махнул рукой, – первый раз, что ли?..

Кивнув в ответ, я вышел в сени, нашел там на стене кусок капроновой бельевой веревки и с ним вернулся обратно. Делая вид, что не замечаем грозно-вопросительных взглядов Коновалова, мы деловито сняли с “Шарика” наручники, связали ему руки веревкой, взяли под мышки и потащили к выходу.

– Куда это вы его? – начальник, конечно же все понял.

– Проветриться, чтоб быстрей от “ханки” отошел…

– Знаю я эти ваши проветривания, смотрите аккуратней, черти смаленые… А то я вас самих потом туда же и за тем же отвезу…

– Есть, смотреть аккуратней…

Бесчувственного мальчишку мы отволокли к Генкиной “шестерке” и уложили на пол между передними и задними сиденьями. Мглинский сел за руль, а я на заднее сиденье, чтобы контролировать клиента. Не торопясь, поехали в сторону карьера. Минут через 15, когда машина свернула с шоссе на, отсыпанную щебнем, тряскую объездную дорогу, “Шарик” начал понемногу приходить в себя и попытался хотя бы поудобней лечь. Я поставил ему ногу на горло:

– Лежи как положили, а то по частям разложу…

Еще минут через 20 прибыли на место… Пора начинать представление… Шекспир, отвали в сторонку, можешь покурить… Мальчишку достали из машины, приволокли к самому краю и поставили на колени, сложив втрое, чтобы лицо было у самой земли, но он мог заглянуть в карьер. Декорации просто супер: ночь, звездное небо, на дне карьера большегрузные самосвалы, вагоны и экскаваторы, отсюда размером с булавочную головку, мощные прожекторы смотрятся как маленькие светящиеся точки. Где-то там внизу едва уловимый ухом гул. А здесь наверху тишина такая, что можно руками потрогать. Генка держит насмерть перепуганного щенка одной рукой за связанные запястья, другой за волосы на затылке, стараясь, чтобы тот смотрел вниз.

– Сынок, это называется отвал – как можно спокойней и зловеще начал я – по наклонной здесь почти километр вниз. Если тебя туда бросить, до дна ты не докатишься, равномерно и тонким слоем размажешься по камням и щебню. А через неделю над тобой будет уже как минимум 200 метров земли… Ты меня разумеешь, «шныренышь, зеленый?..» Кивни, если «да…»

Интересно было наблюдать, как пацан резво «отходит от дури», а его глазенки увеличиваются, округляются и наполняются ужасом… Он толи мелко и часто закивал, толи его начало «с отходняка, колбасить…»

– Какие-то “залетные ханыги” на моей земле “мокрушничают”, а менты братве житья не дают, что ни день на ушах стоим… А теперь, если можешь, назови хотя бы одну причину по которой я должен оставить тебя здесь, а не швырнуть туда…

“Шарик” хотел было что-то сказать, но у него в горле стал такой ком, что он почти целую минуту дергался в конвульсиях, пытаясь его сглотнуть. Я закурил, присел на корточки и стал пристально смотреть ему в лицо, которое Генка развернул ко мне.

– Ну… Рожать будешь?.. Или как?.. А то недосуг мне тут с тобой ночку коротать…

Наконец пацану удалось сделать тяжеленный сухой глоток.

– Я-а, не при делах… м-мы н-не х-хотели…Д-думали уйдет бабка, мы “хату обшмонаем и свалим…” К-кто ж з-знал, что она на автобус опоздает…и-и вернется…Вот “Гендос” ее ножом несколько раз п-приложил…

Я перехватил недоуменный взгляд Мглинского…Какая нахрен бабка?.. От “ханки” еще не отошел, что ли, гаденыш… Да нет, в глазенках вполне осмысленный страх…Вот уж воистину: чем дальше в лес, тем толще партизаны…

– Что за бабка, на кой она вам сдалась со своей хатой?

– “Р-рашпилева” тетка, м-мы у нее книгу поискать хотели. Д-думали он там «заныкал…»

– Какую, к матери божьей, книгу?..

– Еванглие старинное, в последней церкви взяли. А он его “закрысил…”

– И где эта последняя церковь была?

– Т-тут недалеко… к-километров п-пятьдесят в с-соседнем р-районе… П-прямо ряд-дом с теткиным д-домом…

– А много всего храмов “сделали”?

– Одна вот эта, остальные далеко за Брянском… На границе… Н-не знаю, как городки называются, там староверческие ц-церкви… Ч-четыре штуки…

– Что брали и куда «сбагривали»?

– В основном и-ик-коны, к-кресты, серебро, к-книгу старинную только о-один раз, последний… “Барыжили” все “Мамлюк” с “Рашпилем…” Я только «погоняло» слышал, какой-то “фальшивый х…й…” И еще кто-то из начальства комбинатского д-десяток икон к-купил…

– А “жмуров” много по церквам оставили?

– В одной, в Брянской, “Мамлюк” сторожа дедка “завалил”, в другой бабку, которая не понятно зачем ночью в церковь приперлась…

– Что-то не «пишется в твоем трепе, говнюк…» До Брянска больше чем «полштуки верст», да до границы еше не меньше трехсот… Вы что туда на электричке ездили?..

– Н-нет, «Рашпиль» у кого-то тачку брал, «жигуленка копейку…» У какого-то «Зели…»

– Так значит “Рашпиля” из-за “талмуда рассчитали”?

– Мы начали по-хорошему, мол отдай и дело с концом, а он начал “бычить…” Вот “Гендос” его и припорол… О-он еще п-под “балдой” был.

– А «бабло» где?.. «Доски» ведь денег стоят, а храмовые, тем паче…

– «Х…й фальшивый» еще не рассчитался, штук за тридцать… «Бабки» от него ждали, чтоб «свинтить» отсюда… А, что по мелочи сбыли – на «ханку» ушло…

Дальше продолжать спектакль уже не было смысла. Мы с Генкой переглянулись, он кивнул и поднял мальчишку на ноги.

– Ладно, вставай, сынок, финита ля кино… – развязал веревку и на ее место защелкнул наручники.

– Т-так в-вы, ч-что и-из «ментовки?..» – как мне показалось, то, что свалилось с его душонки, громко шмякнулось на землю… А от вздоха облегчения у нас с Генкой волосы шевельнулись на головах…

– Да нет… Из общества анонимных наркоманов… Поехали – лечиться будем…

Подполковник милиции Коновалов Николай Иванович он же папа Коля молча и медленно обвел всех нас взглядом, ненадолго задерживая его на лице каждого… Сам он тоже выглядел очень уставшим и осунувшимся… Так же молча снял трубку прямого телефона.

– Карпузиков, дежурную машину на выезд, оперов развезти по домам, кто будет требовать остановки не по адресу, того по башке, дубинкой… – положил трубку и, уже обращаясь к нам – Всем спать…

Я проснулся уже в третьем часу дня. Пока умывался и приводил себя в порядок, Андреич смаракосил нехитрый, но очень желанный и так аппетитно выглядящий обед, поставил на стол припотевший графинчик с «живой водой,» собственного производства…

– Ну, давай, поручик, – разлив по стопкам и подняв свою – За успех нашего безнадежного дела…

Я с огромным удовольствием выпил, еще с большим закусил…

– Я что-то сегодня не дождался, во сколько ты пришел – наливая по второй осведомился старик.

– В полчетвертого утра.

– Ого, видимо женщина того стоила? Давай за нее – мы чокнулись, выпили и налегли на еду

– Нет, не стоила, – с полным ртом проговорил я, – потому, что имя ей – работа. “Кодлу отморозков-мокрушников”, наркоманов искали, надо сказать, взяли в конце концов. Пять ограбленных церквей и четыре трупа…

– Что ж молодцы… Не вижу повода не выпить… – Андреич начал разливать по стопкам и тут зазвонил телефон. – Может сказать, что тебя нет?

– А смысл, начнут теребить знакомых, все равно найдут. Сам возьму. – и уже в трубку – Слушаю.

– Выспался? – звонил “Фокс”, майор Горбушкин Владимир Семенович наш начальник уголовного розыска, прозванный так за внешне сходство с актером Белявским.

– С вами, пожалуй, выспишься…

– И вечный бой, покой нам только снится. Короче, Серый, нужно срочно искать Липахера и “Зелю”. В городе их нет. Куда они “упылили” можно узнать только у Зелиной жены. У тебя как-то был с ней контакт. Вот тебе и карты в руки. Что скажешь?..

– Смотря какие карты, они ведь бывают разные, например, игральные, гадальные или топографические. – в процессе разговора мы с Андреичем чокнулись и шахнули еще по одной. – Кто дело ведет?

– Серега Ращупкин.

– Пусть выпишет постановление о производстве обыска у “Зели” дома, и кто-нето на машине пусть заедет за мной, прихватив его и бланки протокола, да подбросит до места.

– А обыск то нахрена? Что ты хочешь у него найти?

– Это для искренности чувств и достоверности информации…

– Хорошо, будь дома, минут через 40, я думаю, Костик за тобой заедет с бумагами.

За час, пока не приехала машина мы с Андреичем приговорили еще один графинчик… Не пугайтесь в каждом было всего по 350 миллилитров… Меньше всего на свете хотелось бы сейчас куда-то идти или ехать… Но, ничего не попишешь… К тому же задание предстояло не самое паскудное…

Водитель подвез меня к нужному адресу. В окнах на пятом этаже девятиэтажки горел свет. Значит объект дома, и машину можно отпускать. Зельдина Раиса Трофимовна, 32 года, по образованию врач-гинеколог, приговором суда лишена права осуществлять врачебную деятельность, за незаконный аборт. Но именно эту деятельность осуществляет теперь подпольно на дому… И большой популярностью пользуется, «повитуха черная…» И «нехилые бабки» берет за конспирацию… Видимо мазохистка, поскольку уже около 10 лет замужем за таким костоломом как “Зеля”. Боится его как черт ладана… Если сейчас имеется хоть самый мизерный шанс, что муженек вернется домой – будет неприступной как Великая Китайская стена. Но и рога ему наставляет при каждом удобном случае. Так что если он с Липахером действительно свинтили из Горска – держись, Серега… Голодная пантера в джунглях, просто пушистый котенок по сравнению с ней в постели. Хотя, справедливости ради, нельзя не отметить, что своей “шмонькой” и всем остальным владеет как волк зубами… А информацию выдает только в промежутках между оргазмами. Поднявшись на этаж, звоню в дверь.

– Кто там?

– Милиция – поднимаю раскрытое удостоверение на уровень дверного глазка.

После короткой паузы защелкали замки. Неприступная железная дверь приоткрылась, и на пороге, перегораживая путь в квартиру явилась она. Видимо только, что из ванной, в махровом банном халатике и с полотенцем, обмотанным вокруг головы. И, главное, с издевательски-наглым выражением на смугловатом, худощавом и симпатичном лице. Если она кого и ждала, то явно не меня… Но ничего, детка, сейчас мы откорректируем твои планы на этот чудный вечер…

– Чем обязана, в столь поздний час? – всем своим видом дает понять, что даже на порог меня сегодня не пустит.

– Я к Вам по официальному делу, с обыском. – решив не ломать комедию, достаю бумаги – Вот постановление, ознакомьтесь, распишитесь, пригласим понятых и начнем…

Заранее рассчитанный выстрел попал точно в цель… Мы оба прекрасно знаем, что в комнате напротив входа в квартиру, за закрытой дверью находится, оборудованный по всем правилам медицинской науки, кабинет гинеколога, которого здесь, категорически, быть не должно… В нем, наверняка имеются и медикаменты, не исключено, что наркосодержащие… И, конечно же и я и она, в курсе, что будет, если его сейчас вытащить на свет божий… Метаморфоза была мгновенной. Я глазом моргнуть не успел, как холодная, колючая и неприступная снежная королева стала беленькой, пушистенькой, кокетливо-мурлыкающей кошечкой…

– Серенький, ну на кой так вот сразу – постановление, понятые… – она нежно взяла меня за руку и увлекла в квартиру, закрыв дверь и защелкнув все замки. – Все можно обсудить и порешать в более спокойном и, главное, приятном ключе…

Утро понедельника. Проходя по коридору уголовного розыска папа Коля с “Фоксом” не могли не обратить внимания на густой и свежий запах водки, исходящий из кабинета Генки Мглинского. Соответственно, они не могли не заглянуть внутрь. И уж точно не ожидали увидеть то, что предстало их суровому взору… Ваш покорный слуга, раздетый до пояса, сидит посреди кабинета на стуле, обхватив руками, склоненную к коленям голову, и шипящим полушепотом, сквозь зубы выдает такие маты, что самому, тут же становится стыдно… А надо мной Генка, обильно поливая из бутылки ватный тампон, протирает им располосованную ногтями спину.

– Вот это ни хренуленьки себе… – “Фокс” сразу все понял.

– Крюк, кто это тебе такой тельник на спине нарисовал? – Папа Коля пока еще не в курсе…

– Есть у нас в Горске народные художницы… Таланты редкостные…

– Ранение при исполнении. – вставил Генка – к медали представить бы надо…

– К фанерной на всю грудь, с закруткой на спине. Как сходил и чем занимался – вижу… Кроме этих художеств, результат есть?

– “Зеля” с Липахером уехали на границу в Брест. Там встреча с покупателем. Сегодня в 10.40 их прицепной вагон из Брянска прибывает на место. Ориентировку в линейный отдел милиции уже дал. – я взял со стола и протянул “Фоксу” копию телетайпограмы. – Остается только ждать. Если белорусы не поленяться, то возьмут прямо в вагоне…

– Серега, у тебя когда срок на капитана выходит? – многозначительно спросил папа Коля.

– В этом году осенью, уже на майора выйдет…

– Так ты карьерист, оказывается?..

– Так точно, карьерист. Вот плюну на все и пойду карьер копать. Звания там не нужны, зато два железных выходных в неделю, и гарантированно-восьмичасовой рабочий день.

– А ты, рас…дяй этакий, без залетов и взысканий работать не пробовал?..

– Пробовал… Тоска смертная… К тому же выговор не триппер, жить не мешает…

– Это смотря что под словом «жить» подразумевать… Владимир Семенович, подготовьте два приказа о поощрении: один на тех, кто по делу “Виталяса” работал, второй по этому убийству. С этого облуды поснимай все ранее наложенное, и отдел кадров пусть срочно представление на капитана подготовят, пока опять не влетел. Скажешь мой приказ…

Если принять во внимание мой внешний вид и окружающую обстановку, – “Служу Российской Федерации” прозвучало очень гротескно…

Около часу дня пришел ответ из Бреста. “Зелю” задержали на выходе из вагона, при нем была большая сумка в которой оказалось 23 иконы 17-19 веков и еванглие в серебряном окладе, отпечатанное еще при царе Михаиле Романове. Липахер (как позже выяснилось) задержался в купе, через окно увидел, что его «быка запаковывают» сотрудники милиции и «сквозанул» через соседний вагон. Пробегал он не долго. Подзадолжал немалую сумму денег, и, чтобы не “подсесть на счетчик”, подставился под случайный арест в Горске. Кстати, пожалуй, единственный из проходивших по делу, кто с удовлетворением воспринял приговор, четыре года колонии общего режима. “Солоха” впала в кому и, несмотря на все усилия врачей, так из нее и не вышла. Спустя шесть дней отправилась вслед за, “подсадившим ее на иглу “Рашпилем…”

Но на этом данное дело еще не закончилось. Комбинатским бугром, купившим у «Мамлюка со товарищи» двенадцать краденных икон, оказался Дубовский Алексей Михайлович, директор бывшего ОРСа комбината, а ныне ОАО “Дамикс” (в народе это расшифровывается как Дубовский Алексей Михайлович и “кодла сук”). Следователь вынес постановление о производстве обыска. Это был, пожалуй, самый содержательный обыск в истории Горской милиции. Одной водки описали не меньше вагона. Представьте себе гараж 4Х8 метров по самые ворота и под потолок, забитый коробками, ящиками, мешками с разного рода прод. и промтоварами. Под ним таких же размеров подвал, так же и тем же забитый. Только жестяные банки уже проржавели, картонная упаковка сгнила, пробки на бутылках пришли в негодность и содержимое испарилось, внутри полиэтиленовых упаковок сгнившее, плесневелое непонятно что. А ниже еще один такой же уровень, до верху заполненный компостом, органическим удобрением, перемешанным с полиэтиленом, стеклом, ржавчиной и алюминием… И таких только гаражей оказалось четыре штуки…А еще квартиры, дачи, дома родителей и родственников… Пять новеньких, ни разу не ездивших машин, одна из которых грузовая… Что же касается наших скорбных дел, то у Дубовского изъяли 65 икон, непонятного происхождения. Около десятка из них церковные, алтарные, 1-1,2 метра в высоту, каждый серебряный оклад больше двух килограмм весом. Плюс армейский карабин СКС, револьвер системы Нагана, и патроны к ним. В общем получилось три ненормированных рабочих дня впечатлений и эмоций… Самое обидное, что все это окончилось ничем… Мужик он, все-таки не глупый. Все обнаруженные товарно-материальные ценности, либо приобретены на законных основаниях, либо вообще нигде не значились. А по поводу всего остального, из Ген. Прокуратуры РФ пришла официальная «указюлька», материалы по Дубовскому выделить в отдельное производство и передать в Москву. Единственное, что получили оттуда, это постановление об освобождении гр. Дубовского А.М. из-под стражи. А изъятые иконы в оконцовке передали в епархию.