В заложниках тишины

– И ты решила… пригрозить? – я наклонила голову. – Уверена, что он с тобой, раз так заводишься?

– Посмотри на меня. Потом – на себя. У тебя просто нет шансов. Он не для тебя. Ни характером. Ни статусом. Ни внешне.

– И всё же ты решила, что я угроза. Занятно.

– Я говорю серьёзно, – Ксюша сжала кулаки. – Держись от него подальше. Или я сделаю твою жизнь в этом университете невыносимой.

– Правда? А ты и правда думаешь, что можешь меня напугать? Как вы меня все достали.

Я сделала шаг вперёд. Ксюша чуть отшатнулась. Мы смотрели друг на друга.

– Ладно, – я выдохнула. – Раз ты так хочешь – я тебе помогу. Чтобы ты раньше начала разрабатывать свой гениальный план по усложнению моей жизни. Смотри внимательно. Хотя, по-моему, куда ещё хуже, учитывая, что мы сейчас обсуждаем.

Она скрестила руки, бросая вызов глазами. Он стоял в кругу друзей, как всегда – расслабленный, немного отстранённый, слушал, отвечал коротко. Я шла к нему, не сбавляя шаг. Подошла. Взяла его за руку. Уверенно, но без слов.

Он удивился, но не отдёрнулся. Я вытянула его из круга. Мы отошли на несколько шагов – и, не думая, просто встала на носки и поцеловала его. На секунду всё застыло. А потом его руки легли мне на талию. Тепло, крепко. Он притянул меня ближе – и поцелуй стал не моим. Нашим.

Я ощутила, как всё тело будто провалилось внутрь этого момента.

Он не торопился отпускать. Я сама захотела отстраниться – и даже не смогла сразу.

– Пояснения будут? – тихо спросил он, не отпуская взгляда.

Я сглотнула.

– Ты хотел моего хода? Получите – распишитесь, – что тебе ещё пояснить? А теперь до свидания!

Я хотела уйти, но он не отпустил. Почему я думала, что он отпустит меня?

– Лиля, ты правда думаешь, что можешь вот так вот уйти?

– Я… – начала, но не закончила. Потому что он поцеловал меня снова. Уверенно. Без вопросов и театра.

Я не отстранилась. Не дёрнулась. Потому что, кажется, уже поздно выпендриваться.

Глава 15 – СКВОЗЬ САРКАЗМ

Девушка развернулась, будто всё решила. Как будто между нами – теперь только её условия.

Как всегда: колючие фразы, отстранённый взгляд.

Но я не дал ей уйти. Не для того был весь этот разговор у автомата. Схватил за запястье – мягко, но точно. Она обернулась резко, глаза чуть расширены – не испуг, скорее удивление. Может, даже раздражение. Но я не дал времени на реакцию.

– Лиля, ты правда думаешь, что можешь вот так вот уйти? – Мой голос звучал ровно, без напряжения.

Она хотела что-то сказать, но я больше не желал слушать её. Сколько можно слушать? Она не дёрнулась, не отстранилась и не закрылась; она позволила целовать её здесь, на университетской парковке, на глазах у всех и под подтрунивание моих друзей, которые не стеснялись комментировать происходящее. Мне было всё равно. Я посмотрел на неё, дотронулся до её волос. В глазах читалась растерянность и страх? Когда она подошла и поцеловала меня, я видел в её глазах лишь гнев и раздражение, а сейчас что-то изменилось. Я был вообще удивлён. Конечно, я ждал того, что она предпримет. Но я рассчитывал на какое-то сообщение или, может, на то, что она мне улыбнётся. А не на поцелуй.

– Поехали, отвезу тебя на работу, – спокойно сказал я.

Я повёл её к машине. Она сначала не двигалась, но и не вырывалась. А потом пошла рядом. Тихо. Шаг в шаг.

Когда открыл ей дверь, она на секунду замерла. Как будто обдумывала, что будет, если сядет.

А потом – села.

Я обошёл капот, сел за руль. Мы молчали. Мотор завёлся с лёгким рывком, и я тронулся с места. Без плана. Ехать было недолго, минуты три-четыре. Я припарковал машину у обочины и посмотрел на неё.

– Ты ничего не хочешь сказать? – спросила она спустя пару минут.

– Нет. А ты?

Она не ответила. Просто отвернулась к окну. Но не пряталась. Не закрывалась.

И этого – уже было достаточно.

– Про поцелуй я не знаю, что сказать: ты требовал ответов, Литвинова требовала, чтобы я перестала с тобой общаться, Лариса требует, чтобы я наконец-то справилась со своими травмами и закончила сбор вещей. Все что-то от меня хотят. Постоянно. Я устала думать. Устала решать. Я просто сделала как сделала. Я запуталась: нравишься ли ты мне или просто бесишь. Знаю одно: я не хочу, чтобы ты проходил мимо и не обращал на меня внимания. Меня это злит. Так же как меня злит, что какая-то там красотка трогает тебя за руку. Понятно? Я не такая, как ты, не могу я вот так вот взять и заявить: «Ты меня интересуешь», как сделал ты. Просто, спокойно, не парясь вообще ни о чём. И на этом я, пожалуй, замолчу, потому что я сама уже устала от того, что я несу.

И я ничего не сказал. Потому что впервые за всё это время она сказала именно то, что нужно.

Но через время она снова заговорила:

– Если ты не скажешь ничего, то я развернусь, уйду и больше с тобой не заговорю!

Я потянулся к её лицу и провёл пальцами по щеке – почти невесомо.

– Пока что мне достаточно того, что ты сказала, спасибо за это. И за честность, – спокойно сказал я.

Её, наверное, жутко раздражает, когда она на нервозе, а я спокоен и доволен всем происходящим. Она взглянула на меня убийственным взглядом, который, кажется, меня больше не пугал. Внутри что-то сдвинулось. Уже необратимо.

– Мне пора, – тихо сказала она, не глядя.

Я кивнул. Не стал удерживать. Просто открыл замок, и она вышла. На холод, в реальность, в свою работу, в свои страхи.

Но прежде чем захлопнуть дверь, она всё-таки посмотрела на меня.

– Спасибо, что подвёз.

– Всегда, – ответил я. Без улыбки. Без намёков.

Просто – как обещание.

Она закрыла дверь, и я остался один. Несколько секунд не заводил двигатель. Просто смотрел, как она уходит, не оборачиваясь.

Но шаг у неё был чуть медленнее, чем обычно.

И этого мне было достаточно.

Когда Лиля скрылась за дверями библиотеки, я поехал дальше, на работу. Даже Венера сегодня практически не раздражала. И Марина ни слова не сказала о том, что я сегодня без опозданий. Новенький кабинет с бумажками, какими-то проектами, которые отец мне прислал, кажется, за всю историю его фирмы. Чтобы я знал, что они делали раньше, а я к ним всё ещё ни разу не притронулся, архитектор.

Венера принесла несколько упаковок с палочками от мороженого, проект по созданию моста для университета. Кто сумеет построить мост, который выдержит, если на него встанет человек? Я заставил Венеру остаться: по резюме девушка собиралась работать архитектором, и она могла помочь мне в этом. Немного подумав, она решила, что постарается подготовить какие-нибудь идеи на завтра.

Вечером поехал к друзьям. В баре было шумно. Как всегда – гул голосов, стуки бокалов, чьи-то хриплые шутки, щёлкание зажигалок. Я вошёл, не особенно вникая в происходящее, просто прошёл к столику, за которым сидели Макс, Киря и Паша.

– О, вот и блудный сын! – воскликнул Кирилл, поднимая бокал. – Ну что, как твоя подружка?

Я молча сел. Бокал брать не стал. Макс уже смотрел на меня, щурясь. Он умел вычислять настроение по полунамёкам.

– У тебя, я вижу, глаза не светятся. Что, облом? – спросил он.

– Нет, – отозвался я. – Просто всё не так просто.

– Ага, значит, поцеловалась, но не влюбилась, – усмехнулся Паша.

– Или наоборот, – добавил Кирилл. – Поцеловалась и теперь делает вид, что тебя не знает. Знакомо.

– Ребят, – Макс откинулся назад, – по Лиле всё видно. Она из тех, кто себя долго не признаёт. Но если признала – хана.

– Ты прям психолог, – фыркнул Кирилл.

– Я просто смотрю внимательнее. И не отвлекаюсь на Ксюшу Литвинову, – с иронией бросил Макс, глянув на меня. – Ты, кстати, с ней что-то прояснил?

– Я не обязан никому ничего объяснять, – спокойно ответил я. – Мы с Лилей разобрались. Остальное – не ваше дело.

– Ладно, ладно. – Макс поднял руки, – мир.

– Так, кстати, – сказал Киря, вдруг вспомнив, – Макс, а ты с Ларисой теперь на постоянке или как?

Макс глотнул пива и пожал плечами.

– Ну… типа да. Но, если честно, я всё ещё вижусь с Викой. Девочка с тренажёрки. Такая… мягче Лары. Без этих заморочек. С ней проще.

– Ты вообще нормальный? – фыркнул Паша. – А Лариса знает?

– Ты что, дурак? Конечно, нет. Но и она не ангел. Мне просто удобно. – Макс пожал плечами, не особенно волнуясь. – Мы же не женаты. Отношения – это про комфорт. А Лара – огонь, конечно, но иногда хочется разнообразия.

Я промолчал, но внутри что-то зашевелилось. Не из-за Лары – из-за того, как он это сказал. Будто человеческие чувства – это про «удобно» и «мягче».

А мне сейчас совсем не удобно. И не мягко. Но я бы не хотел, чтобы было иначе.

Досидев в баре, я поехал домой. В квартире пахло чистотой, но почему-то мне всё ещё было не слишком уютно. С начала учёбы я только и делал, что приезжал вечером переночевать. Но в ней было тихо и спокойно. Слегка пахло чистящими средствами: четверг, по четвергам и понедельникам приходила уборщица. Посетив холодильник, я включил телевизор и развалился на диване.

Достав телефон, долго думал, писать Лиле или нет, но потом решился.

«Спишь?» – написал я.

«Занимаюсь, а ты?» – девушка приложила фото. На нём: учебник по аудиту, ручка, ноги в тёплых носках. Я едва заметно улыбнулся, глядя на экран. Сразу представил, как она хмурится над этими цифрами, но при этом сидит в уютных носках. Контраст, который мне нравился.

«Выглядишь так, будто читаешь роман XIX века, а не про остатки на конец периода».

«По настроению подходит».

«Ты тогда в универе держала в руках „Маленькие женщины“. Что-то в этом духе, да?» – Я откинулся на диване, телефон лежал на груди. Думал о её реакции. Попал или нет?

«Удивлена. Ты читал?»

«Нет. Но гуглить умею. Джо – упрямая, резкая, с мечтами. Похожа на тебя. Или нет?» – Мне хотелось, чтобы она ответила честно.

«Иногда я чувствую себя как Бет».

«Ты не Бет. У тебя слишком живой взгляд. И ногти слишком длинные – такими не по фортепиано бить, а глаза выкалывать». Хмыкнул, перечитывая. Её ногти, да. Помню.

«Может, я смесь. Или вообще из другой книги. Иди спать, философ».

«Сладких снов, Лиля».

Я отложил телефон. Улыбка на лице стала шире. Сегодняшний вечер определённо удался.

Глава 16 – ЧТО Я ЗНАЮ

Тимофей

Проснувшись утром, я понял, что снова опаздываю. На объекте возникли вопросы – значит, первую пару снова придётся прогулять. Пока ехал, всё ещё прокручивал в голове разговор о ресторане для Константина Валериевича. Отец подгонял.

Здание одноэтажное, но мы уже почти закончили надстройку второго этажа. На первом – отделка и вентиляция кухни. Осталось найти шефа, который поставит под себя весь процесс. Я же тем временем решил, что сделаю на крыше третий этаж – летник. Идея казалась безумной, но, чёрт возьми, она мне нравилась. Отец был не против, лишь сказал: «Смотри сам, здесь у тебя полная свобода воображения. Посмотрю в конце, что ты можешь».

На объекте пришлось задержаться дольше обычного. В универ я приехал только к перерыву. В кафетерии уже почти никого не было, только Макс сидел у окна, ел булку и листал телефон.

– Как дела? – спросил я, опускаясь напротив.

– Норм. А ты как? Где был?

– Работа, – коротко ответил я.

Макс посмотрел на меня внимательнее, приподнял бровь.

– Я, кстати, хотел с тобой поговорить. Ты как раз вовремя.

– О чём?

– Угадай. У нас в последнее время все разговоры только про баб. Тебе так не кажется?

Я усмехнулся, но промолчал.

– Я, если честно, не собирался лезть, – продолжил он. – Думал, не зайдёт у вас, само отпадёт. Но…

– Макс, ближе к теме.

– Я немного поговорил с Ларисой, когда подвозил её домой. Спросил про Лилю. Она рассказала, что раньше Лиля жила с мамой. А теперь – с ней. Потому что мама умерла. Несколько месяцев назад. Я удивился, потому что ты мне об этом ничего не говорил.

– Я догадывался, что она кого-то потеряла. Но не знал точно, – признался я.

– Ну вот. А теперь к интересному. Квартира, в которой они живут, не дешёвая. Раньше её оплачивала мать Лили. А сейчас? Неясно. И главное – Лариса рассказала, что за учёбу Лиля заплатила деньгами, которые ей оставили в конверте. На поминках. Без подписи. Просто кто-то пришёл – и оставил всю сумму. На платку. До копейки.

Я нахмурился.

– Ты хочешь сказать, это подозрительно?

– Я ничего не утверждаю, – пожал плечами Макс. – Просто подумал, что ты должен знать. Сам понимаешь, просто так такие деньги никто не раздаёт. Особенно на похоронах. Даже родственники так не делают.

Я промолчал, чувствуя, как внутри что-то сжимается.

Макс сделал глоток кофе и добил, почти равнодушно:

– Красивые девушки редко бывают без внимания. Особенно такие. С такими квартирами, платной учёбой… и странными конвертами. Подумай об этом, брат.

– На что ты намекаешь? – спросил я, смотря на него в упор.

– Ни на что, – Макс пожал плечами. – Но если бы я был параноиком, я бы предположил, что у неё есть какой-то благодетель. Может, и не официальный. И о котором не знают даже её подружки.

– Завязывай. Это ты уже додумал до фильма в своей голове. Я не думаю, что Лиля из таких девушек.

– А ты вообще что о ней знаешь? – Макс прищурился. – Я вижу её в универе уже три года, а ты сколько? Полтора месяца? Ты знаешь, что она любит? Чего боится? С кем встречалась до тебя?

Я молчал.

– Не обижайся, но у тебя розовые очки.

– А у тебя – навязчивая подозрительность.

– Просто я уже видел, как заканчиваются истории, где один летит, а второй молчит.

– Лиля не молчит. Просто не спешит.

– Ну-ну. Только смотри не окажись тем, кому потом скажут: «Ты хороший. Но…» – Макс снова взял стакан с кофе, отпил, будто этим ставил точку. – Просто держи глаза открытыми, брат. Всё, что я хочу.

Я ничего не ответил. Потому что спорить дальше не было смысла.

Но внутри уже крутилось: а действительно… что я знаю о ней?

Имя. Факультет. То, как она хмурится, когда сосредоточена. Как нервно дёргает рукав, когда злится.

Достаточно ли этого, чтобы назвать её своей?

И почему я хочу это сделать так сильно, будто от этого что-то зависит?

Глава 17 – ЗВЕНЯЩАЯ ТИШИНА

Тимофея я не видела весь день. Он не писал, не звонил. И я… не собиралась писать первой. Принцип? Гордость? Упрямство? Возможно, всё сразу.

Я просто злилась. Молча. На него, на себя, на тишину.

На то, что он может быть чем-то занят, и это почему-то раздражает.

А ещё – на то, что мне важно, занят он или нет.

Вечером я вернулась домой. У Лары был выходной, и мы вдвоём разбирали коробки в зале.

Пол – в кучках вещей. Вещи – в воспоминаниях. Воспоминания – в голове.

Лара что-то сортировала, приговаривая себе под нос. Я молчала, но рядом с ней тишина была не такой напряжённой.

Зазвонил домофон.

– Кто это может быть? – буркнула Лара, не отрываясь от складывания книг в коробку.

Я пошла к двери. Открыла.

На пороге стояла Мышка. У неё в руках – бутылка вина. И слегка заговорщицкий прищур.

– Я сегодня обменяла свой реферат на бутылку с вином, – объявила она с гордой улыбкой. – Наташа, как всегда, у бабушки. А пить одной в общаге скучно. Она заглянула мне за спину. – У вас тут свет, тепло, коробки… В общем, у вас товар – у меня купец. Или наоборот. Пустите погреться?

Я рассмеялась и отступила в сторону.

– Заходи, торговка, – крикнула я. – Тут даже гренки остались со вчера. Будешь?

– У вас тут вообще как в человеческом доме, – блаженно вздохнула Настя, проходя в зал. – Ваниль, порядок, взрослые разговоры…

– Ты слишком много ждёшь от нас, – отозвалась Лара. – Через пять минут мы будем собирать мужчину твоей мечты из подручных средств.

– Начнём с бороды, – сказала я, оглядывая старую вязаную шапку с помпоном.

– И закончим… гантелей, – добавила Лара, поднимая гантель. – Силовой блок твоего будущего.

– Главное – не забудьте добавить мозги, – засмеялась Настя. – А то у меня и у сборной солянки будут одинаковые шансы.

Мы продолжили перебирать вещи. Теперь уже с вином, со смехом, с обсуждениями, кто как должен выглядеть, пахнуть и говорить, чтобы Настя согласилась с ним хотя бы выпить кофе.

Дом наполнился лёгким винным ароматом, теплом от лампы и привычным ощущением: когда девчонки рядом, всё будет окей. Даже если мир слегка трещит по швам.

Ночь прошла в тишине. А утро началось с творожной запеканки. Когда мы с девчонками проснулись, завтрак уже стоял на столе. Лара лениво размешивала мёд в чае, а Мышка зевала, завернувшись в одеяло прямо на табуретке.

– Он так и не позвонил? – спросила Лариса, бросив на меня внимательный взгляд.

– Хочешь, я его найду и врежу? – добавила она, слишком спокойно.

Я усмехнулась.

– Ты всем хочешь врезать.

– Ради тебя я и не такое могу, – сказала подруга.

Хотела бы, чтобы она так и сделала. На самом деле – да, хотелось. Но вслух я, конечно, отшутилась.

Телефон лежал рядом. Молча. И эта тишина раздражала больше, чем любые глупые сообщения.

Времени было ещё полно, а дел – ещё больше. Мышка решила поехать с нами – в поисках квартиры. Время поджимало, и мы всё больше понимали: скоро придётся идти на поклон к Полине Ивановне, чтобы хотя бы на неделю продлить аренду. Мысль неприятная, но вариантов оставалось всё меньше.

Квартиры, которые мы смотрели, были одна другой хуже. Стены – кривые, пол – будто войны пережил, окна – "дышат", как старики с бронхитом. Кухонька на двоих – если молчать и дышать по очереди. А гарнитур – как из советского фильма про безысходность. В жанре трагикомедии.

– Ну вот где тут жить? – возмущалась Мышка, снимая очередную «жемчужину» и отправляя видео в общий чат. – Может, хоть Таська найдёт плюсы.

– Да Таська даже в картонной коробке увидела бы «потенциал», – усмехнулась Лара.

Но внутри было тревожно. Всё ближе переезд, коробки собираются, и теперь главный вопрос – куда всё это везти?

После десятого варианта Мышка махнула рукой и уехала в общагу. Мы с Ларой вернулись домой. Подруга вскоре ушла на свидание с Максом.

Я осталась одна. Долго стояла у холодильника, как у портала в параллельную реальность.

В дверце – одиноко поблёскивала вчерашняя недопитая бутылка вина.

Я – одинока. Бутылка – одинока. В принципе, логично.

"Вот так и сопьёшься", – подумала я, но всё равно достала её.

Села за тетрадь. Делала вид, что занимаюсь. На деле – просто смотрела в слова, в экран, в телефон.

Он молчал.

И всё равно я каждый раз проверяла, не моргнул ли экран.

И вдруг – домофон.

Резкий, будничный, громкий.

Я подошла к трубке. Не спеша. Без ожиданий. Без надежд. Просто… как всегда.

Подняла.

– Кто?

– Это я, – сказал он. Просто. Уверенно.

Никакого “Привет”, никакого “Можно зайти?”

Это был он.

Глава 18 – ЗАМОК ГРУСТИ

Я не предупреждал её, что приеду. Я просто приехал, и она открыла дверь и ждала меня возле открытой двери, пока я поднимусь на третий этаж. Я не ожидал, что она меня впустит, думал, что скорее всего Лиля предпочтёт спуститься, чтобы не впускать меня в свой мир. Но она снова меня удивила.Тимофей

В квартире стояла тишина, прерываемая только звуками из кухни – тихо тикали старые настенные часы и доносился слабый аромат вина. Лиля выглядела… слишком домашне. Атласные штаны едва касались щиколоток, майка открывала живот, на волосах резинка – та, которой девушки обычно не показываются в люди. Это была не Лиля «на людях». Это было по-настоящему.

Я долго думал над словами Макса и решил не торопиться с выводами и не накручивать себя.

– Ларисы нет? – спросил я, снимая куртку.

– У неё свидание, угадаешь с кем? – ответила она спокойно, не глядя на меня. – Проходи.

Я прошёл за ней в кухню. На столе стоял недопитый бокал красного и открытая бутылка. Бокал был один.

– Выпьешь? – спросила она, почти как будто по привычке, и села на прежнее место. Та же поза, та же отстранённость. Как будто меня и не было.

– А ты не переборщишь, если я останусь? – спросил я, не садясь сразу. Я всё ещё не понимал, как она так просто открыла мне дверь. Как будто… ждала?

– Нет. Разве что ты пришёл читать мораль, – усмехнулась она, – тогда точно переборщу.

– Не читал, не читаю и не собираюсь. Я пришёл, потому что хочу быть здесь. Но пить не буду. За рулём.

Она посмотрела на меня. Спокойно. Долго. Затем девушка встала и подошла к чайнику, нажала несколько кнопок. Открыла дверь кухонного шкафчика.

– Есть чай: травяной, обычный, – она взяла упаковку, – и какая-то ерунда, – показала мне, там были в пакете шишки, какие-то сушёные ягоды. – Мама Лары ездила в Сибирь к родственникам и привезла оттуда что-то с иван-чаем.

– Обычный, – ответил я.

Тогда она достала чай, подошла к окну и рукой слегка отодвинула шторку, смотрела задумчиво, затем сказала:

– То целуешь при всех, то исчезаешь, то приходишь без предупреждения. К каким эмоциональным качелям ты меня готовишь, Тимофей?

– Ни к каким! Просто я сегодня весь день думаю о тебе.

Она усмехнулась. Легко, почти с сожалением.

– Плохо думаешь?

– Думаю – как вообще тебя можно выбросить из головы. Не получается.

Молчание.

Она убрала прядь волос за ухо и сделала глоток.

– А я думала, ты пойдёшь с друзьями веселиться. Или к Литвиновой.

– Я был дома, а потом решил, что хочу приехать к тебе.

Лиля отвела взгляд, будто хотела что-то сказать, но передумала. Снова отвернулась к окну.

– Я боюсь тебя, Тима, – сказала она.

– Почему?

– Потому что ты реальный. Потому что если ты уйдёшь, это будет по-настоящему.

Я медленно обошёл стол, подошёл к ней. Она не отстранилась. Я обнял её за талию, она прижалась лбом к моей груди.

– Я не уйду, Лиль. Только если ты сама выгонишь.

Она молчала.

– Хочешь, покажу тебе квартиру? – вдруг сказала Лиля.

Я кивнул. Она встала, неспешно прошла по коридору, жестом пригласив меня за собой. Комнаты были полупустые, каждая по-своему дышала её жизнью – недосказанной, сдержанной. Где-то книги, где-то мягкий плед на кресле, блокноты, коробки… и свет, мягкий, вечерний.

Когда мы подошли к одной из дверей, она на секунду замерла.

– Это мамина, – тихо сказала Лиля. – Теперь… просто комната.

Она толкнула дверь.

Внутри было почти пусто. В шкафу на вешалках осталось пару старых вещей. Пахло лавандой и чем-то сухим, забытым. На полу аккуратно стояли коробки. На некоторых фломастером было выведено: «отдать», «не хранить», «вещи мамы».

– Я называю это место своим замком грусти, – усмехнулась она безрадостно. – Иногда захожу сюда, как в музей. То, что раньше болело, теперь просто звенит. Я не могу это держать здесь, и не хочу отдавать всё как попало.

Она повернулась ко мне:

– Когда я закончу, мне понадобится твоя помощь. Это нужно будет куда-то отвезти. В приют или центр помощи. Всё – по списку. Просто… это нужно сделать.

– Конечно, помогу, – сказал я. – Только, может, придётся взять машину у Кирилла. В мою машину это всё точно не влезет.

– Договорились, – кивнула она.

Мы сидели в зале, Лиля дала мне чай и принесла половину пирога. Говорили обо всём – о детстве, о странных родственниках, о том, как Лиля в пять лет пыталась сбежать из садика, а я в десять строил "секретный" шалаш под балконом, но всё равно всех туда звал. Лиля пила очень медленно, пока мы сидели, она выпила всего два бокала. Ближе к одиннадцати, в замке входной двери что-то щёлкнуло. Лариса появилась у входа в зал.

– О, Тим, я надеюсь, ничему тут не помешала? – поинтересовалась она, снимая куртку.

– Блин, подожди, дай нам одеться, – буркнула Лиля.

– Хочу есть. У нас есть что-то съедобное? – проигнорировала Лара.

– Тебя что, Макс не кормил? – спросил я.

– Кормил, но я же девочка, ем только салаты на ужинах. Пойдёте кушать? – спросила она.

– Ты голоден? – поинтересовалась Лиля.

– Не очень, могу выпить ещё чай, – сказал я.

– Пойдём, – девушка встала и пошла на кухню, откуда Лариса уже что-то кричала.

Я сел за стол, и интересно, что Лара села рядом со мной, а Лиля тем временем налила нам чай и поставила блюдо перед Ларисой. Это были запечённые кабачки с помидором в сырной шапке. Интересно.

– Огород уже закончился, а мы всё ещё доедаем кабачки, – Лара пожала плечами. – А ты как вообще оказался? И почему ты ещё не в кровати у Лили?

Пауза.

Я поперхнулся чаем. Лиля медленно повернула голову к подруге и посмотрела на неё так, как будто собиралась убить – без крови, но с эффектом. Лариса только лениво усмехнулась.

Забавно было наблюдать, как ей действительно пофиг. Видимо, она точно знала: Лиля будет её любить в любом случае, даже если та устроит ночной спектакль на три акта с песнями.