Принцесса Мила и ее Север

В основной своей массе они жили в огромной многоуровневой пещере. Стены пещеры были инкрустированы различными драгоценными камнями в виде узоров-оберегов, прекрасными пейзажами и изображениями любимых видов тундры, навеки запечатленными умелыми художниками – камнерезами. Очень высоко вверху в пещере были прорезаны специальные окна, рассчитанные таким образом, чтобы летнее долгожданное солнце, каждую минуту пребывавшее на небосклоне, освещало своими лучами пещеру изнутри так, чтобы не потерять ни одной минуты, когда оно ненадолго приходит на Север. Но солнце не просто освещало пещеру: окна были вырезаны и мозаика на стенах была выложена таким образом, что, когда на нее попадали лучи и освещали причудливые картины, выложенные драгоценными камнями всех цветов радуги, игра солнечного света и блеск камней создавали оптическую иллюзию, и казалось, что картины – живые, что реки, выложенные из голубых алмазов, сапфиров, аквамаринов и топазов – текут, вода в них движется, ветер колышет синие, отливающие серебром воды, что спинки золотых и серебряных рыбок, созданные художниками из чистого золота и серебра, то тут, то там, показываются на поверхности воды, а зеленые тонкие ивы, созданные из изумрудов, александрита и сапфиров, склоняются плакучими ветвями к воде, любовно касаясь ее и отражаясь в ней.

На другой огромной картине, расположенной во всю стену пещеры была изображена, с применением огромного количества зеленых драгоценных камней всех оттенков зеленого, прекрасная тундра. По самому полотну тундры местами были разбросаны невероятной красоты цветы, выполненные из граната, сердолика и чароита. То тут, то там выглядывала и поблескивала в лучах солнца брусника из темного вишневого граната и смарагда, морошка из сердолика и королева ягод Севера – шикша, выполненная из черных алмазов на турмалиновых веточках-елочках.

Шикша поистине заслужила это право – быть королевой среди ягод Севера. Это единственная ягода, которая замерзает на зиму и уходит под снег, а весной, когда снег сходит и ничего еще не успевает вырасти, а тысячи голодных птиц уже прилетело на Север, она служит им пищей и придает сил для продолжения рода. И чтобы подчеркнуть ее королевское происхождение, художники и выделили для нее так любимый ими черный алмаз.

В глубине пещеры изобразили зимнюю тундру, которую представляли белые и прозрачные драгоценные камни всех мастей.

Изображения на стенах имели определенный порядок и картины были выполнены в такой последовательности, чтобы глаза жителей пещеры не уставали от блеска и сияния, и яркие картины плавно перетекали в картины, выполненные в спокойных тонах.

Отдельно стоит отметить потолки пещеры. Потолки украшали только самые умелые художники, которые могли показать пик своего мастерства. Весь потолок представлял собой одну огромную картину, начинающуюся ниоткуда и заканчивающуюся нигде, как небо. Эта картина изображала Северное Сияние и состояла из такого обилия драгоценных камней, которые были настолько идеально подобраны по цветовой гамме, что казалось, действительно, весь потолок мерцает всеми цветами одновременно и один цвет плавно перетекает в другой.

Полы пещеры были выложены нефритом и хризопразом с алмазным и серебряным напылением, отчего казалось, что вся пещера устлана северным мягким мхом ягелем – источником жизни всех северных оленей, яков и мамонтов, а значит и самого племени, поэтому ягель, как и шикша, почитались особо и было много праздников и традиций, посвященных этим жизненно-важным для Севера растениям.

Пещера была полна огромным количеством отсеков, коридоров и ходов, которые вели в просторные и очень красивые комнаты, в которых жили люди. В глубине пещеры находилось озеро с чистейшей родниковой водой. А за озером располагался дворец Короля и Королевы этого чудесного народа.

Но в пещере жила только часть племени. Многие люди жили у подножия сопок. Дома строили из камня и изнутри украшали их так же, как и пещеры. В таких домах жили те, кто смотрел за животными племени, рыбаки, собиратели грибов, ягод, трав и кореньев. Они хотели быть ближе к своим подопечным и природе и в отдельных домах им было комфортнее, чем в пещере.

Обязанности среди людей племени распределялись очень просто: каждый занимался тем, что любил больше всего и умел делать лучше всех – рыбаки обеспечивали жителей рыбой; пастухи обеспечивали безопасность своих подопечных – оленей и яков; молочники обеспечивали народ молоком, сыром и маслом. На ткацких станках, сделанных местными умельцами, рукодельницы ткали ткани, а швеи шили из нее одежду. В основном, животными и одеждой занимались женщины, а мужчины занимались добычей драгоценных камней и металлов, и как уже было сказано, не было им равных в этом деле среди всех народов, населявших тогда Северные Земли.

И никто никогда так и не узнал секрета этого народа, даже когда он покинул свои, веками насиженные прекрасные земли под давлением обстоятельств, о которых мы расскажем дальше, и ушел в чужие туманные края, за бескрайние болота и зыбучие сопки. Никто так и не узнал, как каждый человек в этом племени мог слышать музыку камней и безошибочно определять места, где несметными залежами лежат те или иные камни или металлы. Но тогда не знал этот, чистый сердцем и помыслами, народ, что их любовь, их камни – это огромная опасность для них, потому что на Большой Земле дают за них огромные деньги, и ищут, ищут их сотни аферистов, нюхают землю и воздух, как гончие собаки вынюхивают добычу, и вот-вот возьмут след.

Об этом не знали эти люди, но тот факт, что народ этот был чист сердцем и помыслами, совсем не означал, что они были простачки и глупцы, совсем нет. Из древних сказаний и легенд они знали, что существуют на огромной Земле, на которой их тундра – это только совсем маленький кусочек – так вот, на Земле существует еще много разных племен, совсем не похожих на них. Наравне с миролюбивыми и добрыми людьми существуют и кровожадные, хитрые и коварные люди, в которых течет настолько горячая кровь, что не дает она своим хозяевам жить спокойно на своей земле во славу своего рода, а зовет она их на всякие приключения, зачастую смертельно опасные даже для них самих. И идут такие люди воевать за чужую землю, бросив свою, разрушают все, что было создано не ими, причиняют ужасные страдания другим людям, к которым они не имеют никакого отношения. И после этого, насытившись разрушениями и страданиями, их кровь остывает и дает им небольшую передышку, чтобы через короткое время снова погнать их в смертельные походы.

Зная это, Чудь строго-настрого наказывала своим детям ни в коем случае, если бы вдруг такое случилось, не показываться чужеземцам, случайно или специально забредшим в их края, и если вдруг они увидят кого-то чужого, нужно как можно скорее бежать и сообщить родителям или Шаманке, чтобы она как можно быстрее вывела незваного гостя восвояси, на знакомую ему тропу, а если он вдруг что-то заметил или кого-то увидел, чтобы наслала на него Шаманка беспамятство, и тогда он, как только выйдет к своим, сразу же забудет, где он был и что видел.

Веками жил этот народ счастливо, проводил время, занимаясь любимыми делами, общаясь с природой, птицами и животными и живя в полной гармонии и ладу с собой и миром. Из-за того, что жизнь их проходила по Конам Мироздания, они не болели и не старились, а если и случалось кому то захворать или травмироваться, то лекарством им служили травы и растения, которые собирали травницы, продолжающие длинные роды травников, и получавших от своих прадедов и прабабок такие знания о травах и лекарственных растениях, которые невозможно получить даже за всю жизнь. При сборе и приготовлении трав женщины пели особые песни и их голоса подбирались по особой тональности, чтобы смыслами и возникающими особыми вибрациями наполнять травы и всю окружающую среду любовью, гармонией и такой силой, которая легко побеждала любую хворь.

Помимо прочего, они взаимодействовали определенным образом с энергиями окружающей среды, водой, солнцем, землей и огнем, и заряжались от них, многократно усиливая свою личную энергетику, которая позволяла им легко исцелять многие болезни и заживлять раны просто прикосновением рук, и не только человеческие, но и раны своих и диких животных, которые часто приходили к ним за помощью.

Но, конечно же, главной хранительнице всех знаний, традиций и обычаев была Шаманка племени.

Глава 6. Шаманка

Никто не знал, сколько ей было лет на самом деле, но в племени она жила всегда. В семьях и стар, и млад – все знали ее именно такой, какой она была сейчас и всегда, определить по ней возраст было невозможно. Каждый в племени описывал ее по-своему, при этом все описания совершенно отличались друг от друга, но каждый был уверен, что она выглядит в точности так, как описывал именно он. Например, дети описывали ее как добрую бабулю с длинными серебристыми косами, в каждую из которой была вплетена лента разного цвета. На ее шее всегда было много разных бус из драгоценных камней, и ребятня обожала приходить к ней в гости. Совсем маленькие дети любили залазить к ней на коленки, когда она рассказывала свои бесконечные истории, сидя в кресле-качалке, слушать их и перебирать причудливые разноцветные бусины. Правда, надолго их не хватало, и уже через несколько минут она переносила заснувшего малыша на лавку или на пол, на лежанку перед большим очагом, устланную мягкими шерстяными половиками. А историй и сказок она знала бесконечное множество. Настоящего имени ее тоже не знал никто, но дети называли ее Эпекей, и никак иначе.

Жила Эпекей на огромной поляне на возвышенности, немного вдалеке от всего остального племени. Ее дом был небольшой, каменный, с мягкой крышей, сплетенной из ивовых прутьев, переложенных мхом, и поэтому, когда шел дождь, он не барабанил по крыше и не нарушал тишину и покой ее дома. В доме было всего две комнаты – огромная комната с большим очагом посередине и небольшая комнатка, где могла поместиться только ее кровать, также сделанная из плетеной ивы, и устланная теплыми мягкими и ароматными пледами, сотканными из мягкой шерсти яков. В основной комнате она проводила почти все свое время, за исключением дней, когда она выходила собирать травы, или требовалась ее помощь кому-нибудь в племени, или когда она посещала королевский дворец, или исчезала куда-то на несколько дней в году.

Очаг, располагавшийся посередине комнаты, всегда, когда она была дома, горел, там все время стоял огромный котел, в котором все время что-то варилось, булькало и кипело. Аромат от этого варева иногда был такой сильный, что он вырывался из домика через открытые окна, спускался с поляны вниз и достигал поселка. Этот аромат был настолько успокаивающим и притягательным, что на душе у людей от него становилось тепло и спокойно.

Под потолком по всему дому висело бесчисленное количество различных пучков, больших и маленьких, состоящих и разных сушеных трав – мяты, пряных трав, розмарина, брусники, ивы, золотого корня. Тут же висели пучки сухого ягеля, который служил лучшим обеззараживающим средством при ссадинах или ранах посерьезнее. Пучкам этим не было счета, и они не заканчивались никогда.

Часто дети, увидев, что из трубы ее дома идет дым, мчались всей гурьбой к ней, слушать сказки, валяться на мягких теплых пледах на полу рядом с очагом, дышать прекрасным ароматом трав, и конечно же, всегда им доставались разные сладости или какие-нибудь угощения. Дети мчались к ней шумною оголтелою толпою, наперегонки, кто быстрее, криками подбадривая друг друга, но попав в дом, они вели себя совершенно по другому – как то сразу же, только переступив порог дома, они успокаивались, и, пристроившись, кто куда, тихо ждали, когда их Эпекей закончит свои домашние дела, сядет в свое любимое кресло-качалку, возьмет на руки какого-то одного счастливчика, и начнет свою очередную, длинную замысловатую, запутанную, и очень интересную историю. Когда ребенок, которого она брала на руки, засыпал, она аккуратно, не прекращая рассказа, перекладывала его на самое лучшее место у очага, брала в руки свое вязание – а вязала она всегда, когда рассказывала сказки и истории детям, и вплетала в свитер или другую вещь, которую она вязала, очередную сказку.

Ее рассказы всегда были разные и порой совсем странные, такие, что дети не могли себе даже представить того, о чем она им рассказывала. А рассказывала она о дальних странах, где водятся огромные животные, чья кожа раскрашена желтыми квадратами, и у которых такая длинная шея, что они могут легко лизнуть потолок в их огромной высокой пещере, или про животных, которые раскрашены черными и белыми полосками и очень похожи на оленей. Дети смеялись и им очень хотелось увидеть таких животных на самом деле.

Другие ее рассказы были про странные города, где люди живут в многоуровневых домах, похожих на их пещеры, только в очень маленьких комнатках. Они сидят там по вечерам, когда приходят с работы. А на работе они проводят почти все время для того, чтобы им выдали деньги, на которые они купят в магазине еду и одежду, и так всю жизнь. Дети не понимали, а когда же эти люди занимаются своими любимыми делами, когда они играют, когда они собирают ягоды, ткут полотна, купаются в чистейших реках, проводят время со своими детьми, обучают их. И Шаманка отвечала, что они этого почти не делают, они все время проводят на работе, чтобы им дали деньги. Детям совсем не нравились такие сказки и этих людей им было очень жалко, а особенно жалко им было их детей, которые в это время, пока их родители были на работе, оставались с какими-то чужими людьми или в каких-то странных местах, где было много таких же одиноких, каждый день ждущих своих мам, детей, которых забирали только вечерами. Детям становилось страшно, что вдруг такая работа придет и к их родителям, но их любимая Эпекей смеялась, и уверяла их, что сюда работа точно не придет.

Но таких грустных историй она старалась не рассказывать и не расстраивать детей. Поэтому она рассказывала другие истории, про другие города, где люди ездят на гремящих и вонючих повозках, которые едут сами с огромной скоростью, про огромные воздушны шары, к которым снизу прикреплена корзина, и в которой люди летают на этих шарах по небу. Такие истории дети слушали, затаив дыхание и боясь пропустить хоть одно слово. Еще они очень любили истории про огромные безбрежные океаны, про огромные пароходы и батискафы, изнутри которых видно все дно и всех морских обитателей, и как отважные моряки погружаются на этих батискафах в глубокую бездну океана, где прячутся драконы и коварные морские змеи, размером с пол земли, и там они сражаются с ними.

Иногда она рассказывала сказки о принцах и принцессах, о волшебных чудесах, которые делают люди ради своих любимых и родных, о том, что добро всегда побеждает зло, хотя кажется иногда, что это не так; о том, что нужно быть честным и смелым, и ни за что, никогда не предавать любимых, свой народ и свою землю. О том, что все мы лишь гости на этой прекрасной Земле и что ее нужно любить и уважать, как мать, любить и уважать каждую травинку и каждого жучка, и всегда благодарить ее за те дары, которые она дает нам для жизни. И дети проникались ее рассказами, и в их нежных податливых душах зарождалось что-то теплое и чистое, и уже не могли они кого-то обидеть или толкнуть, не могли просто сорвать ветку и бросить ее, не могли ударить любое животное, пусть даже на их взгляд, неприятное и не красивое, зная, что оно заведомо слабее.

Голос Шаманки лился и журчал, как ручей в жаркую погоду, убаюкивал и успокаивал, очаг согревал весь дом живым теплом и тихо потрескивал, спицы мерно постукивали в ее руках, пока она рассказывала и вязала очередной свитер для очередного ребенка. Она всегда знала, когда кому-то из детей не здоровится, и хворь уже стоит на пороге, и такого ребенка она и брала всегда на руки, когда начинала свои сказки. Когда ребенок засыпал, она уже знала, какие травы нужно добавить в пряжу, чтобы отогнать болезнь. И вот заканчивалось вязание, и рассказы были закончены. Обычно в это время вообще все дети дружно сопели, кто где, и видели во снах то, о чем им рассказывала Шаманка – дальние страны, удивительных животных, страшные гремящие машины, синюю бездну вод с морскими чудовищами.

Убедившись, что все дети спят, Эпекей тихо вставала со своего кресла, и подойдя к заболевшему малышу, тихонько надевала на него только что связанный свитер. И надо ли говорить, что хворь тут же отступала. После этого она шла варить ягодный сладкий морс и мармелад из голубики, морошки или шикши, а дети еще около часа спали. Выспавшись, дети просыпались, потихоньку вставали, полные впечатлений от тех мест, где они побывали во сне, получали каждый свою порцию морса и мармелада и шли неспеша домой, и каждый, перебивая другого, рассказывал о том, что с ним приключилось, пока они спали. Приболевший ребенок получал двойную порцию напитка и мармелада, с добавленными туда лекарственными травами, и домой он шел уже полностью здоровый и счастливый от того, что любимая Эпекей связала и подарила ему такой красивый теплый свитер, и совсем не расстраивался, что он сегодня не увидел ни одного сна.

И если дети были едины в своем мнении по поводу внешности Шаманки и ее имени, то взрослые ее описывали совершенно по-разному. Кто-то был совершенно уверен, что это женщина средних лет, невысокого роста, светловолосая, с ярко-голубыми глазами, которая носит простую одежду и не использует украшения. Другие описывали ее, как очень молодую девушку высокого роста, с черными гладкими волосами, почти касающимися земли и черными глазами такой глубины, что прямо в глаза ей смотреть было невозможно. По их мнению, одета она была в традиционную шаманскую одежду, украшенную обилием амулетов, ее волосы были убраны золотыми нитями, цветами и травами, а на изящных руках красовались разноцветные браслеты и кольца из драгоценных камней.

Люди, попавшие в беду или заболевшие, описывали ее присутствие как свечение и тепло, и при этом вообще не могли припомнить, как она выглядела и вообще, была ли она. Кто-то вспоминал, что видел огромную северную сову или огромного орла.

Однажды произошел такой случай – одного пастуха оленей случайно раздавил мамонт. Дело было так: на стадо оленей, которое принадлежало племени, напала огромная стая волков. Обычно волков в этих местах не было, но иногда, когда заезжие с Большой Земли охотники сгоняли их с родных земель, волки были вынуждены уходить в чужие места и выживать там. И вот такая стая, бежавшая издалека и оголодавшая, учуяла оленей и напала на них. Завязался жесткой бой между росомахами, охранявшими стадо, и волками. Но силы были не равны, волков было много и дрались они не на жизнь, а на смерть. Погонщики тоже ввязались в бой, видя, что волки берут верх своим количеством. На своих мамонтах они влезли в самую гущу бойни, и мамонты начали раскидывать волков и топтать их. Тут мамонта одного погонщика волк схватил за ногу, он споткнулся, и погонщик слетел с него прямо под ноги брыкающемуся мамонту. И он в пылу схватки с волком случайно наступил своему хозяину прямо на грудь. В это время рябчики, глухари и свиристели, гнездящиеся рядом, подняли такой шум и гвалт, перепугавшись появления волков и их битвы с росомахами, что этот гвалт услышали в племени и поняли, что на поляне, где пасутся олени, случилась беда. Мужчины побросали все свои дела и побежали на выручку. Общими усилиями стадо отбили от волков и нашли раненого погонщика, возле которого топтался его мамонт и пытался поднять его хоботом, но у него ничего не получалось. Подойдя к нему ближе, люди увидели, что он очень плох – он был кипельно белый, на его белом лбу выступили огромные капли пота, он был без сознания и бредил, его трясло. В эту же секунду возле него оказалась Шаманка. Всем было велено уйти немедленно. Когда Шаманка осталась наедине с умирающим, она достала из своей сумки разные мази, травы и черную кожаную фляжку. Открутив колпачок фляжки, она приложила ее к губам погонщика и стала капля за каплей потихоньку вливать ему в рот жидкость. Напоив его, Шаманка увидела, что цвет его кожи изменился, мертвецкая белизна ушла, и лоб высох. После этого она неспеша собрала ветки ивы и разложила костер у головы больного. Он все это время был без сознания. Костер быстро разгорелся, она встала у огня в голове больного и подняла руки вверх. Тут пространство на поляне задрожало, пламя от костра становилось все ярче и ярче и было полное ощущение, что пламя разрослось на всю поляну и уже не зависит от тех веток ивы, которые его питали. Теперь вся поляна как будто горела каким-то мерцающим оранжевым теплым огнем, который в то же время ничего не сжигал, и этот теплый мерцающий огонь как бы пронизывал каждую молекулу, из которой состояла поляна, воздух на ней, землю, все растения и все живое на поляне. Это было похоже на оранжевое мерцающее сияние, где все оттенки оранжевого плавно перетекали друг в друга, обволакивая все, с чем они соприкасались, наполняли, согревали и лечили каждый миллиметр этого пространства. Так длилось некоторое время, невозможно сказать, насколько долго, потому что времени больше не существовало. Но вдруг произошла яркая вспышка, и оранжевые пульсирующие круги, как круги от камня на воде, стремглав и все время ускоряясь, начали исходить от того места, где горел костер и стояла Шаманка. На девятом круге все закончилось, на поляне резко наступила темнота и теперь только слабо горел костер.

Первым вскочил мамонт погонщика, который тоже получил хорошо от волков и которому они изодрали в клочья ноги. Он издал громогласный звук и на совершенно здоровых ногах стремглав кинулся к своему стаду. Вслед за ним встали несколько раненых в бою росомах, которые, оказывается, лежали на краю поляны. Они спокойно отряхнулись и гордо удалились, и на их телах не было ни единой царапины. Следующим встал волк, лежавший с перебитыми ногами почти там же, где и росомахи. Оскалив зубы, с поджатым хвостом, он порысил с поляны восвояси, прижав уши и не оглядываясь. Его никто не тронул, потому что свое он уже получил.

Теперь на поляне остался лишь погонщик, который выглядел так, как выглядит только что проснувшийся после крепкого долгого сна человек. Он сел перед костром, потянулся, огляделся, пытаясь понять, где он и что произошло. Но на поляне больше не было никого, кроме огромной северной совы, сидящей прямо около костра, по другую его сторону, и которая смотрела на него, не мигая своими огромными оранжевыми глазами. Когда глаза их встретились, сердце погонщика преисполнилось благодарности, потому что он понял, кто это. Он встал и поклонился до земли, благодарный за спасенную жизнь. После этого сова тяжело поднялась и улетела, растворившись через секунду в пространстве, и тут же поляна заполнилась друзьями и родственниками погонщика, которые обнимали его, плакали от радости, и благодарили Шаманку и Северных Духов, которые помогают ей.

Другой случай произошел во время рыбной ловли. Один рыбак зашел слишком глубоко в реку, и в один момент он поскользнулся на скользких камнях, потерял равновесие и упал в ледяную воду. Течение в этом месте было сильным, и оно подхватило рыбака так легко, как будто это была веточка или спичка, и понесла его вниз по реке с такой скоростью, что уже буквально через пол минуты другие рыбаки, которые бросились его спасать, потеряли его из виду. Он отчаянно сопротивлялся, но это не помогало, силы заканчивались, но он не сдавался. И когда сознание его уже угасало и он с ужасом начал понимать, что он почти утонул, какая-то другая, намного более мощная сила, чем сила бурной реки, которая таскала его без сожаления по своему каменистому дну, как ничего не весящую щепку, выхватила его из этого кипящего белой пеной водоворота, вытащила из воды и приподняла над рекой. Сознание рыбака в этот момент уже почти угасло, но он успел увидеть, перед тем как погрузиться во тьму, что его несет в своих лапах огромный орел, который был таких размеров, что его крылья, как показалось тогда рыбаку, закрывали пол неба и бросали тень на половину тундры. Сознание покинуло рыбака, и в следующий момент он очнулся и увидел, что лежит он на топчане перед горящим очагом, накрытый горой теплых шерстяных пледов, которые источали тонкие ароматы горьких лечебных трав. Воздух в комнате, где он лежал, также был пропитан ароматом мяты, тимьяна и еще каких-то других трав, незнакомых рыбаку. Он начал осматривать комнату и увидел женщину, сидевшую за столом у окна. Это была молодая женщина с такими ярко-рыжими волосами, что рыбак зажмурился, потому что он никогда не видел женщин с таким цветом волос. Кроме этих огненных волос он не увидел ничего, и когда он снова открыл глаза, и посмотрел на нее во второй раз, его взгляд встретился с ее взглядом – взглядом желтых хищных орлиных глаз. Этот хищный взгляд пронзил его насквозь и заглянул в каждый самый потаенный уголок его души, и он понял, что скрыть от этого взгляда невозможно ничего. Она не отводила взгляда, и что-то, похожее на огненный луч вошло в его глаза из ее желтых глаз, горячей волной растекаясь по его телу, охватив всего его с ног до головы, успокоив мысли и, спускаясь из головы в область груди, эта волна согрела и успокоила его сердце, которое стало биться спокойнее и тише. От сердца волна расплескалась по всему телу и вышла наружу через кончики его пальцев, вынося с собой все недомогания, которые она нашла в этом, уже здоровом молодом теле. Женщина продолжала смотреть на него, как странная хищная огромная птица, совершенно не мигая. Он тоже не отводил взгляда, и ему было настолько хорошо, тепло и спокойно, что время и пространство вокруг него начало исчезать, ноги и руки его стали тяжелыми и теплыми, шея перестала держать голову, она упала на подушку, набитую ягелем и разными ароматными травами, и сон, сладкий и целительный, сковал его глаза и разум.