Полная версия
– Ладно, – согласился Максим. – Но я хочу знать, во что ввязываюсь.
– Узнаешь завтра, – отрезала Алиса. – И, Макс… будь осторожен. За тобой следят.
Она отключилась, оставив его в еще большем замешательстве. Чего хотела Алиса? Предупредить его или заманить в ловушку? И что она знала о Павле?
Максим откинулся на спинку кресла, массируя виски. События развивались слишком быстро, и контролировать их становилось все сложнее. Он оказался в эпицентре заговора, масштабы которого только начинал осознавать.
На столе завибрировал телефон – сообщение от неизвестного номера: "Проверь почтовый ящик. Сейчас."
Максим нахмурился. Это не было похоже на официальное сообщение от кого-то из "НеоСферы". Скорее, на предупреждение от… Павла? Возможно, он нашел способ связаться?
Он вышел из квартиры и спустился к почтовым ящикам в холле дома. В его ящике лежал маленький конверт без марки и обратного адреса. Кто-то доставил его лично.
Максим вернулся в квартиру, убедился, что дверь надежно заперта, и вскрыл конверт. Внутри был листок бумаги с рукописным текстом:
"М., они нашли меня. Я успел скрыться, но ненадолго. Все материалы у тебя. Найди журналистку О.В. – она может помочь. Не доверяй А. – она работает на них. Будь осторожен. П."
Максим перечитал записку несколько раз. Павел предупреждал не доверять Алисе. Значит, завтрашняя встреча могла быть ловушкой. Но с другой стороны, откуда Павел мог знать об Ольге Ветровой? Максим никогда не упоминал о ней в их разговорах.
Если записка действительно от Павла, то ситуация еще хуже, чем казалось. Они нашли его, и теперь охотились за Максимом. Времени на раздумья не оставалось – нужно было действовать.
Максим сжег записку над раковиной, смыл пепел водой, затем открыл новый, незарегистрированный почтовый ящик и отправил сообщение на адрес Ольги Ветровой:
"У меня есть информация о секретном проекте, угрожающем национальной безопасности. Нужна встреча в безопасном месте. Подтвердите готовность, предложите вариант."
Затем он закрыл браузер, очистил историю и выключил компьютер. Больше ничего сделать сегодня он не мог. Оставалось только ждать ответа от Ольги и готовиться к возможной ловушке от Алисы.
ЧАСТЬ II: ПРОЗРЕНИЕ
Глава 4: "Кроличья нора"
Загадочный клуб "Лебединое озеро" оказался весьма далеким от романтического названия. Располагался он в полуподвальном помещении старого здания в районе Таганки, с неприметной вывеской и тонированными окнами. Типичное место для тех, кто хочет оставаться незамеченным.
Максим прибыл на двадцать минут раньше назначенного времени. Базовая мера предосторожности: осмотреться, оценить обстановку, определить пути отступления. За последние сутки паранойя превратилась в его постоянного спутника. После вчерашней записки от Павла любое доверие к Алисе испарилось. Но сейчас Максим был уверен лишь в одном: встреча могла принести информацию, а информация была единственной валютой, имеющей ценность в его положении.
Припарковав машину в квартале от клуба, он прошелся пешком, внимательно изучая улицу. Никаких подозрительных автомобилей с затемненными стеклами, никаких людей, слишком старательно делающих вид, что они просто прохожие. Но это ничего не значило – настоящие профессионалы умеют оставаться невидимыми.
Клуб встретил его приглушенным светом, винтажными джазовыми мелодиями и запахом дорогого табака. Несколько столиков были заняты парочками, погруженными в интимные беседы, у барной стойки скучали двое мужчин в деловых костюмах. В углу, почти невидимая в полумраке, за столиком сидела женщина в черном платье. Алиса. Она сразу заметила его и едва заметно кивнула.
Максим подошел к бару, заказал виски без льда и только потом направился к её столику. Маленькие ритуалы, создающие иллюзию контроля над ситуацией.
– Ты опоздал, – сказала Алиса вместо приветствия.
– Я всегда прихожу вовремя, – Максим сел напротив, сохраняя дистанцию. – Просто иногда предпочитаю появляться позже, чем меня ждут.
Она слабо улыбнулась.
– Всё ещё играешь в свои игры. Некоторые вещи не меняются.
Алиса выглядела бледнее обычного. Тёмные круги под глазами выдавали недосып, а пальцы, держащие бокал с красным вином, едва заметно подрагивали.
– Выглядишь так, будто тебя преследуют призраки, – заметил Максим.
– Возможно, так и есть, – она отпила вино. – Но не мои призраки меня волнуют.
Максим молча ждал продолжения, изучая её лицо. Прежняя Алиса, которую он знал – уверенная в себе, с вечной полуулыбкой превосходства – сейчас казалась лишь бледной тенью.
– Ты встречался с Павлом, – наконец произнесла она. Это был не вопрос, а утверждение. – И он предупредил тебя обо мне.
Максим напрягся, но внешне остался спокойным.
– С чего ты взяла?
– Брось, Макс, – Алиса поморщилась. – У нас мало времени на игры. Павел обнаружил часть правды о "Призме" и решил, что должен действовать. Он скопировал документы и передал их тебе. А потом предупредил, что я работаю на Савина и мне нельзя доверять.
Она сделала паузу.
– И он был прав. Я действительно работаю на Савина. Точнее, работала до недавнего времени.
– А сейчас? – Максим внимательно следил за её реакцией.
– Сейчас я работаю на свою совесть, – Алиса горько усмехнулась. – Звучит как пафосная чушь из дешевого боевика, да? Но это правда. Савин зашел слишком далеко. "Призма" превратилась из инструмента анализа данных в оружие массового поражения психики.
– Почему я должен тебе верить? – Максим сделал глоток виски. – Может, это изящная проверка моей лояльности. Ты пытаешься выяснить, что я знаю и что собираюсь делать с этим знанием.
– Резонно, – кивнула Алиса. – На твоем месте я бы тоже не доверяла мне. Но подумай логически: если бы я хотела просто выяснить твои намерения, зачем такие сложности? Служба безопасности "НеоСферы" имеет полный доступ к твоему телефону, компьютеру, умному дому. Мы слушаем каждый твой разговор, читаем каждое сообщение. Если бы я работала против тебя, ты бы уже давно был задержан.
– Может, вам нужны более веские доказательства, – возразил Максим. – Например, поймать меня на передаче информации журналистам или правозащитникам.
– И поэтому я предупреждаю тебя не доверять мне? – она покачала головой. – Согласись, это странная стратегия для провокации.
В её словах была логика, но Максим всё ещё сомневался. Слишком многое стояло на кону, чтобы рисковать.
– Допустим, – наконец сказал он. – Допустим, ты действительно решила пойти против Савина. Почему? Что изменилось?
Алиса сделала глубокий вдох, словно собираясь нырнуть в ледяную воду.
– Две недели назад я участвовала в тестировании новой версии "Призмы" на фокус-группе. Официально нам сказали, что это оценка эффективности персонализированной рекламы. На самом деле тестировались подпороговые стимулы для прямого воздействия на когнитивные процессы.
Она сделала паузу, собираясь с мыслями.
– Результаты превзошли все ожидания. Восемь из десяти участников изменили свое мнение по ключевому политическому вопросу после тридцати минут воздействия. Они не просто стали более лояльны к правительству – они начали активно поддерживать позицию, которую ранее критиковали, и были абсолютно уверены, что пришли к этому решению самостоятельно.
Максим кивнул. Он уже видел эти данные в документах, переданных Павлом.
– Но потом начались побочные эффекты, – продолжила Алиса. – У трех участников развилась острая паранойя. Один пытался покончить с собой, утверждая, что "голоса в голове" приказывают ему это сделать. Двое других впали в кататоническое состояние.
– Господи, – тихо выругался Максим. – Об этом не было в документах, которые я видел.
– Эта информация строго засекречена, – кивнула Алиса. – Знают только высшие руководители проекта и служба безопасности. Савин приказал скрыть инцидент и продолжить тесты, просто "настроив параметры воздействия".
Она допила вино одним глотком.
– И знаешь, что самое страшное? Они уже тестируют систему на массовой аудитории. Региональные новостные сайты, подконтрольные государству, внедряют элементы "Призмы" в свой контент. Пока это "облегченная" версия, без прямых подпороговых стимулов, но и она показывает эффективность в 40%.
– А полномасштабное внедрение? – спросил Максим, хотя уже знал ответ.
– Президентские выборы, – Алиса кивнула. – Они хотят использовать полную версию "Призмы" для обеспечения нужного результата. Но не только для этого. После выборов система останется активной – для постоянного "регулирования" общественного мнения.
Они замолчали. Максим обдумывал услышанное, пытаясь понять, можно ли доверять Алисе. Её история звучала правдоподобно и совпадала с тем, что он уже знал из документов Павла, но дополняла их новыми, еще более тревожными деталями.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Допустим, я верю тебе. Что ты предлагаешь?
– Действовать вместе, – Алиса подалась вперед. – У тебя есть документы от Павла, но этого недостаточно. Нам нужны более веские доказательства – технические спецификации последней версии "Призмы", записи тестов с побочными эффектами, прямые свидетельства участия государственных структур.
– И как ты предлагаешь их получить? – Максим скептически поднял бровь.
– У меня есть доступ к серверам службы безопасности, – Алиса понизила голос. – Но я не могу скопировать эти файлы сама – слишком много проверок, слишком много слежки. А у тебя, как нового руководителя направления интеграции, будет доступ к техническим спецификациям. Вместе мы можем собрать достаточно доказательств, чтобы остановить проект.
– И что потом? – Максим смотрел ей прямо в глаза. – Куда нести эти доказательства? СМИ? Они все контролируются. Правоохранительные органы? Проект курируется ФСБ. Запад? Это уже государственная измена.
– У меня есть контакты, – уклончиво ответила Алиса. – Люди, которые могут организовать утечку информации таким образом, чтобы её невозможно было игнорировать или заглушить. Но сначала нам нужны доказательства. Неопровержимые.
Максим молчал, взвешивая все "за" и "против". Сотрудничество с Алисой было рискованным шагом. Если она лгала, он подписывал себе смертный приговор. Но если она говорила правду, у него появлялся союзник в самом сердце системы безопасности "НеоСферы".
– Прежде чем я соглашусь, – наконец сказал он, – мне нужны гарантии. Доказательства, что ты действительно на моей стороне.
– Какие гарантии ты хочешь? – спросила Алиса.
– Информацию, – Максим наклонился ближе. – Что случилось с Павлом? Где он сейчас?
Лицо Алисы помрачнело.
– Этого я и боялась, – тихо сказала она. – Павел… Его задержали вчера утром. Группа физической защиты "НеоСферы" под руководством Пронина. Официально – для допроса о несанкционированном доступе к секретным данным. Неофициально…
Она сделала паузу.
– Его увезли в загородный комплекс службы безопасности. Оттуда мало кто возвращается, Макс. Я пыталась отследить его статус, но после прибытия в комплекс все записи о нем исчезли из системы.
Максим почувствовал, как внутри всё холодеет. Записка, которую он получил вчера, была отправлена до задержания Павла. Или… это была не записка Павла?
– Откуда мне знать, что ты не участвовала в его задержании? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– Я работаю в аналитическом отделе службы безопасности, – ответила Алиса. – Моя задача – анализировать данные, выявлять потенциальные угрозы. Группа физической защиты – это совсем другое подразделение. Они подчиняются напрямую Пронину и действуют автономно.
Она достала из сумочки смартфон, открыла защищенное приложение и показала Максиму экран.
– Вот служебная записка о задержании Павла. Я рискую головой, показывая тебе это. Если они узнают, что я скопировала секретный документ, меня ждет та же участь.
Максим внимательно изучил документ. Он выглядел подлинным – официальный бланк, подписи, даты. В нем сухим канцелярским языком сообщалось о задержании "объекта Зорин П.В." для "проведения следственных мероприятий в связи с подозрением в несанкционированном доступе к материалам высшей категории секретности".
– Если это правда, – медленно произнес Максим, – то Павел… уже мог рассказать им обо мне.
– Вряд ли, – Алиса покачала головой. – Во-первых, Павел крепче, чем кажется. Во-вторых, пока нет никаких признаков, что они подозревают тебя. Иначе тебя бы уже задержали. Скорее всего, Павел успел скрыть свои контакты с тобой.
Максим задумался. Если Павел действительно задержан, и если Алиса говорит правду, ситуация еще хуже, чем он думал. Времени оставалось мало.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Я согласен работать вместе. Но мы действуем по моим правилам. Никаких контактов на работе. Никаких электронных сообщений. Встречаемся только лично, в разных местах, каждый раз новых.
– Согласна, – кивнула Алиса. – Но нам нужна система экстренной связи на случай критической ситуации.
– Одноразовые телефоны, – предложил Максим. – Меняем каждую неделю.
– Разумно, – она достала из сумочки запечатанную коробку с дешевым кнопочным телефоном. – Я подготовилась заранее. Мой номер уже забит в контакты под именем "Мама". Используй только в крайнем случае.
Максим взял коробку и спрятал во внутренний карман пиджака.
– Что дальше? – спросил он.
– Завтра ты приступаешь к работе над интеграцией "Призмы", – Алиса говорила быстро и тихо. – Тебе дадут доступ к техническим спецификациям последней версии. Изучи их внимательно, но не копируй – на всех компьютерах в лаборатории установлено ПО для отслеживания действий пользователя. Запоминай ключевые детали, потом запишешь.
Она сделала паузу.
– Через три дня в лаборатории будет плановое обновление системы безопасности. В это время мониторинг отключается на пятнадцать минут. Это твой шанс скопировать документы на внешний носитель. Я пришлю тебе точное время техработ.
– А ты? – спросил Максим.
– Я соберу доказательства о тестах с побочными эффектами и о прямом участии государственных структур в проекте, – ответила Алиса. – Встретимся через четыре дня, здесь же, в 20:00. Обменяемся информацией.
– Нет, – Максим покачал головой. – Не здесь. Это место уже засвечено. Парк "Сокольники", у центрального фонтана. 19:30.
Алиса кивнула.
– Хорошо. Только будь предельно осторожен. За тобой наверняка следят, особенно первое время. Ты новичок в проекте, они будут проверять твою лояльность.
– Я знаю, – Максим допил виски. – А теперь нам лучше разойтись. Ты уходишь первой, я через десять минут.
Алиса встала, но вдруг задержалась, глядя на него с каким-то странным выражением.
– Знаешь, – тихо сказала она, – когда мы расстались, я думала, что ненавижу тебя. Потом поняла, что просто разочаровалась. Ты выбрал карьеру вместо принципов, Макс. А сейчас… сейчас я вижу того человека, в которого когда-то влюбилась.
Она наклонилась и быстро поцеловала его в щеку.
– Не доверяй никому, – прошептала она. – Даже мне.
И ушла, оставив его в смятении и с еще большим количеством вопросов, чем раньше.
Утро началось с сильнейшей головной боли и сообщения от Савина: "10:00, лаборатория. Сегодня формируем твою команду."
Максим принял душ, выпил двойной эспрессо и обезболивающее, но легче не становилось. Слишком много информации, слишком много рисков, слишком мало уверенности в том, кому можно доверять.
Он перечитал сообщение Савина. Команда. Пятнадцать человек, которые будут работать под его руководством. Пятнадцать пар глаз, которые будут следить за каждым его шагом, докладывая обо всем подозрительном службе безопасности. Идеальная ловушка.
По дороге в офис Максим мысленно прокручивал вчерашний разговор с Алисой. Если она говорила правду, то Павел был в руках Пронина, и это не сулило ничего хорошего. Если лгала… Что ж, в этом случае Максим уже сделал первый шаг к пропасти, согласившись сотрудничать с ней.
Парковка "НеоСферы" встретила его обычной утренней суетой. Дорогие автомобили, холеные менеджеры, спешащие на работу сотрудники. Обычный день в корпоративном муравейнике, где никто не подозревал, что в его недрах зреет чудовищный проект, способный перекроить саму суть общества.
В холле Максим столкнулся с Игорем Лазаревым, директором по маркетингу.
– О, Белов, – Лазарев окинул его оценивающим взглядом. – Выглядишь хуево. Тяжелая ночь?
– Просто недосып, – отмахнулся Максим. – Много работы.
– Да-да, слышал, – Лазарев понизил голос. – "Призма" и все такое. Поздравляю с повышением. Теперь ты в высшей лиге.
– Спасибо, – сухо ответил Максим, направляясь к лифтам.
– Эй, подожди, – Лазарев догнал его. – Не хочешь пообедать сегодня вместе? Мне нужно с тобой кое-что обсудить. Не по телефону.
Максим насторожился. Лазарев никогда не был его близким другом, скорее – конкурентом. С чего вдруг такой интерес?
– О чем? – спросил он.
– О твоем… новом проекте, – Лазарев многозначительно поднял брови. – Есть некоторые маркетинговые аспекты, которые могут тебя заинтересовать.
– Я думал, "Призма" не имеет отношения к маркетингу, – осторожно заметил Максим.
– Официально – нет, – Лазарев улыбнулся. – Но, скажем так, есть пересечения, о которых стоит поговорить в неформальной обстановке.
Максим колебался. С одной стороны, разговор с Лазаревым мог принести новую информацию. С другой – это могла быть еще одна проверка. Или ловушка.
– Хорошо, – наконец согласился он. – Где и когда?
– "Белый кролик" на Цветном, в 13:00, – Лазарев хлопнул его по плечу. – Я забронировал столик.
"Белый кролик". Ресторан с таким названием после вчерашнего разговора о "кроличьей норе" казался ироничным совпадением. Или намеком?
– Буду, – кивнул Максим и вошел в лифт.
Поднимаясь на 45 этаж, он мысленно перебирал варианты. Что мог знать Лазарев о "Призме"? Насколько глубоко маркетинговый отдел был вовлечен в проект? И главное – можно ли доверять ему?
Лаборатория "Призмы" встретила его деловитым гулом голосов и жужжанием компьютеров. Савин уже был там, окруженный группой людей в белых халатах.
– А, Максим! – он махнул рукой. – Подходи. Знакомься с твоей командой.
Пятнадцать человек – восемь мужчин и семь женщин. Разного возраста, от молодых специалистов до седовласых экспертов. Все с бейджами высшего уровня доступа. Все с внимательными, изучающими взглядами.
– Это ведущие специалисты в своих областях, – продолжил Савин. – UX/UI дизайнеры, фронтенд-разработчики, психологи, нейролингвисты. Все они уже работают над "Призмой" и знают специфику проекта.
Он представил каждого по имени, но Максим запомнил лишь нескольких. Анна Соколова, ведущий UX-дизайнер, с короткими рыжими волосами и цепким взглядом. Дмитрий Верхов, руководитель группы фронтенд-разработки, высокий худощавый мужчина с нервными движениями. Елена Мирова, доктор психологических наук, специалист по когнитивным искажениям.
– А теперь, – Савин обратился к команде, – позвольте представить вашего нового руководителя. Максим Белов, директор по продуктовому развитию, а теперь и глава направления интеграции "Призмы". Под его руководством вы создадите интерфейс, который изменит мир.
Все вежливо поаплодировали. Максим кивнул, чувствуя себя неуютно под их изучающими взглядами.
– Спасибо за доверие, – сказал он. – Я уверен, что вместе мы сможем реализовать все поставленные задачи. Масштаб проекта впечатляет, и я рад быть частью команды, создающей… будущее.
Пустые корпоративные фразы давались легко – годы работы в "НеоСфере" научили его говорить правильные слова, даже когда внутри все кричало от отвращения.
– Отлично, – Савин хлопнул в ладоши. – А теперь конкретика. Максим, твой рабочий кабинет здесь, в лаборатории. – Он указал на стеклянную комнату в углу зала. – Полный доступ к технической документации, спецификациям, результатам тестов. Всё, что нужно для работы.
Он понизил голос.
– Есть только одно ограничение: все материалы доступны только в этой комнате. Никаких копий, никаких выносов информации. Система безопасности отслеживает каждое действие. Я надеюсь, это понятно?
– Абсолютно, – кивнул Максим.
– Превосходно, – Савин улыбнулся. – У меня сейчас встреча с инвесторами, так что оставляю вас. Жду первых результатов через неделю. Не подведи меня, Максим.
Он ушел, оставив Максима наедине с командой. Пятнадцать пар глаз смотрели на него, ожидая указаний.
– Что ж, – Максим прочистил горло, – давайте сначала познакомимся поближе. Мне нужно понять, кто на что способен и как мы можем наилучшим образом распределить задачи.
Следующий час прошел в обсуждении опыта и компетенций каждого члена команды. Максим внимательно слушал, задавал вопросы, делал заметки. Он должен был выглядеть как увлеченный проектом руководитель, полностью погруженный в работу.
На самом деле он внимательно изучал людей – их реакции, взгляды, то, как они говорили о проекте. Кто из них действительно верил в "Призму"? Кто просто выполнял работу, не задумываясь о последствиях? Был ли среди них кто-то, кто, как и он сам, сомневался в этичности проекта?
Анна Соколова, UX-дизайнер, казалась увлеченной чисто техническими аспектами работы. Для нее "Призма" была, прежде всего, сложной дизайнерской задачей, вызовом профессионализму. Дмитрий Верхов выглядел более циничным – он явно понимал истинную суть проекта, но его это, похоже, не беспокоило. "Работа есть работа" – читалось в его равнодушном взгляде.
Особенно заинтересовала Максима Елена Мирова. Эта женщина среднего возраста с внимательными серыми глазами и спокойной манерой говорить явно знала о "Призме" больше, чем остальные. Когда речь зашла о механизмах подпорогового воздействия, она слегка нахмурилась и бросила на Максима странный взгляд. Возможный союзник? Или, наоборот, самый опасный противник?
– Я бы хотел сначала изучить актуальную техническую документацию, – сказал Максим, завершая встречу. – А затем мы соберемся еще раз и обсудим конкретные задачи для каждого. Всем спасибо за информативную беседу.
Команда разошлась, и Максим остался один в своем новом кабинете. Стеклянная клетка с идеальным обзором – и его, и на него. Никакой приватности, никакой возможности остаться наедине со своими мыслями. Именно так и было задумано.
Он сел за компьютер и начал изучать документацию. Интерфейс системы был защищен несколькими уровнями авторизации, но Савин дал ему полный доступ. Перед ним открылась вся структура "Призмы" – от общей архитектуры до конкретных алгоритмов и механизмов воздействия.
То, что он видел, заставляло волосы вставать дыбом. "Призма" была гораздо более продвинутой и опасной, чем он думал. Система анализировала не только стандартные пользовательские данные – лайки, репосты, время, проведенное на страницах – но и гораздо более интимные параметры. Скорость печати, паттерны движения курсора, микровыражения лица, фиксируемые через камеру смартфона, тембр голоса при голосовых сообщениях.
Всё это формировало детальный психологический профиль каждого пользователя – его страхи, желания, скрытые комплексы, подавленные эмоции. А затем система использовала эти данные для точечного воздействия, подбирая идеальные триггеры для каждого конкретного человека.
Но самым пугающим был раздел о подпороговых стимулах. "Призма" использовала сложные нейролингвистические конструкции, встраиваемые в тексты, визуальные паттерны с частотой мерцания выше порога сознательного восприятия, субаудиальные частоты, влияющие на эмоциональное состояние. Всё это вместе создавало мощный инструмент манипуляции, действующий на уровне ниже сознательного контроля.
И, что самое страшное, система была самообучающейся. Она анализировала реакции пользователей на разные типы воздействия и автоматически корректировала стратегию, становясь всё эффективнее с каждым взаимодействием.
Максим понимал, что если "Призма" будет запущена в полном масштабе, последствия будут катастрофическими. Это не просто инструмент влияния на исход выборов – это механизм тотального контроля сознания, способный перекроить само общество, превратив миллионы людей в послушных марионеток, даже не подозревающих о манипуляции.
Он так погрузился в изучение документации, что не заметил, как пролетело время. Сообщение на смартфоне вернуло его к реальности: "Не забудь про обед. Лазарев."
Максим взглянул на часы – 12:45. До встречи с Лазаревым оставалось пятнадцать минут. Он закрыл все файлы, заблокировал компьютер и вышел из кабинета.
– Уходите на обед? – спросила Елена Мирова, столкнувшись с ним у лифтов.
– Да, деловая встреча, – кивнул Максим.
– С Игорем Лазаревым? – она произнесла это имя с легкой иронией.
