Новое прошлое. Книга вторая: Настоящее

– Не могу, – он широко ей улыбнулся. – Никогда не смогу.

Ияри коснулся её руки и поднёс ладонь к губам.

– Я ведь всё ещё вижу сны, – полушёпотом признался он. – Сны, в которых мы свободны и счастливы. В которых мы можем делать, всё, что угодно, и в которых…

– Нас не бьют? – насмешливо спросила Хилини.

– Тебя часто бьют в хозяйском доме? – мгновенно помрачнев, спросил он. – Вчера я слышал крик, – он отпустил ее руку. – Но у меня не хватило смелости узнать, чей это был голос…

– Кухарка! – поспешно солгала Хилини. – Пересолила суп…

Он смотрел в ее глаза и по тому, как она прятала взгляд, понимал, что это ложь.

До боли сжав зубы, он сомкнул веки и несколько раз шумно выдохнул.

Затем, открыв глаза, молодой раб встал, шагнул к Хилини и поднял ее руку, в которой еще был зажат кусочек хлеба.

– Тебе надо поесть, – проговорил голос Ияри.

– Тебе надо поесть, – повторил Джераб.

Ромина встрепенулась и кивнула.

Она не особо обратила внимание, чем наполнили ее тарелку, и просто взяла в руки вилку.

– Как вам в столице? – обратился к ней Априм. – Вы, кажется, тут впервые.

– Да, – Ромина кивнула. – Но я видела город лишь мельком и то из окна автомобиля.

– Джераб! – Априм покачал головой. – Почему ты не вывел супругу погулять сегодня?

– Может, по тому, что ты забил мой единственный полноценный день дома под завязку? – скептически поинтересовался Джераб. – Ты ведь позаботился, чтобы у меня не было ни минутки с самого утра.

– Не могу поверить, что ты не выкроил пару часов, – покачал головой Априм. – Тем более, мне сообщали, что ты отлучался и…

– Тебе сообщали? – Джераб склонил голову на бок. В его глазах клокотала злость, а по скулам загуляли желваки. – Ты приставил мне соглядатая? Можно поинтересоваться, за каким…

– Я хочу мясо! – перебила его Ромина, протягивая мужу пустую тарелку. Она видела, как к ней метнулся один из прислуживавших за столом рабов, но остановила его взглядом.

– Что? – Джераб раздраженно оглянулся на жену.

– Мясо! – Ромина кивнула на тарелку. – Запеченная ножка ягненка, – ее голос был ровным и спокойным. – Она к тебе ближе…

Джераб машинально взял тарелку и уставился на нее недоумевающим взглядом.

В этот момент к Априму подошел один из его адъютантов и, склонивший к Военному Консулу, прошептал что-то на ухо. Априм понимающе кивнул, и адъютант отступил назад.

– Джераб, – голос Априма вывел его из оцепенения, – Верховный Консул ждет тебя завтра в одиннадцать.

Априм отодвинул стул и поднялся с места.

– Он хочет увидеться с тобой наедине, – добавил он. – А теперь прошу меня простить. Моя жена, кажется, мало ела и много пила. И если я не потороплюсь, то, боюсь, мне это дорого обойдется.

Ровным и четким шагом Априм вышел из зала. Адъютант последовал за ним, держась на почтительном расстоянии.

Джераб молча наполнил тарелку Ромины и поставил ее перед супругой.

– Он опасался, что ты увидишься с Сабриной, – спокойно отправляя себе в рот кусочек, проговорила Ромина.

– Он знал, что я этого не сделаю! – глухо отозвался Джераб.

– Ну или она увидится с тобой, – пожала плечами Ромина.

– Тогда почему не приставил соглядатая к ней? – вспылил Джераб.

– Потому что, – рука Ромины легла на его запястье, – следить за собственной женой – унизительно. Потому что тогда ему придется признать, что она сама ищет встреч, а не является просто заложницей обстоятельств. И потому, что тогда он будет вынужден в полной мере признать свой провал, как мужа.

Ромина взглянула в его глаза.

– Как бы он ни храбрился, она его жена. И ему нужен повод хоть как-то отбелить её, да и себя заодно.

– Мне не интересны их семейные проблемы, – холодно ответил Джераб. – Я больше не часть этого… представления…

– Так рада увидеть ту, что сумела женить на себе нашего знаменитого Командира, – раздался за спиной женский голос.

– Мы уж думали, он так и останется холостяком до конца жизни, – вторил другой.

– Прям, как герой романов Второй Античности, – подхватил третий. – Прекрасный загадочный принц.

– Вы мне льстите, – Ромина встала и повернулась к женам консульских чиновников.

– Дамы, – Джераб поднялся вслед за женой.

– Перестань коршуном виться над бедняжкой, – одна из них взяла Ромину под руку и увлекла за собой. – Дай нам посплетничать.

– И не ходи за нами, – вторая уперла руку ему в грудь. – Сплетничать мы будем о тебе.

Джераб беспомощно посмотрел на Ромину, но та лишь снова коснулась его руки, улыбнулась и успокаивающе кивнула.

Женщины увлекли ее в другой конец зала, а оттуда на террасу.

– Рамина, – обратилась к ней одна из женщин. – Позволите мне вас так называть?

– Ромина, – поправила ее девушка. – Я буду только рада.

– Ну и? – другая, более юная и, видимо, менее сдержанная из подруг, взяла Ромину за руку и заглянула ей в глаза. Каков он? Нам так интересно!

– Ну что ты! – с укором перебила её старшая.

– Откровенно говоря, мы действительно удивлены, что такой хмурый и суровый мужчина, как Джераб, попался в силки такой юной и нежной девушки, как вы, – проронила третья.

– Не беспокойтесь, ему совсем не так сладко, как вам кажется, – рассмеялась Ромина. – У меня довольно скверный характер.

– Ой ли?

Все трое, казалось, не могли в это поверить.

– Кроме того, уверена, что его выбор пал на меня только потому, что вы уже замужем, – Ромина продолжала улыбаться.

– Когда ж его это останавливало? – раздался нетрезвый голос Сабрины, и все четверо обернулись на нее.

– Его, – улыбка слетела с лица Ромины, но голос ее был спокоен, – может и нет, но ведь отношения – это партия на двоих.

Сабрина открыла рот, чтобы что-то ответить, но Ромина заговорила первой:

– А еще отношения настолько сложны, что оступиться может каждый. Но можно продолжать утопать в грязи, а можно попытаться ее с себя смыть, – она смотрела ей прямо в глаза. – Да, сдирать годами налипшие нечистоты, наверняка, больно, но зато потом, когда сделаешь все это, можно, наконец, рассмотреть себя – себя настоящего, чистого, приятно пахнущего, а не зловонного и местами подгнившего. Уверена, мой супруг сумел это сделать, – Ромина продолжала смотреть на Сабрину. – И я безгранично горжусь им и до сих пор не могу поверить в свое счастье быть его женой.

Ромина обернулась к женщинам, с которыми говорила до этого.

– Простите, – улыбнулась она, – но я покину вас. Соскучилась по мужу.

Она большими шагами пересекла террасу, столкнувшись на пороге с Шамиран.

– Госпожа, – оставшиеся трое собеседниц кивнули Шамиран в знак приветствия и вышли вслед за Роминой.

Нагнав ее в зале, они вновь увлекли девушку каким-то разговором, и вскоре все четверо снова засмеялись.

Шамиран внимательно смотрела на них сквозь стеклянные двери, а затем прошла в глубину террасы.

– В отличии от тебя ей не составляет труда находить достойных друзей, – произнесла женщина.

– Ей много чего удается без труда, – ответила ее дочь. – Даже слишком…

– Тебе осталось только раздеться и предложить себя в качестве десерта. Можно прямо посреди праздничного стола, – с презрением бросила мать, опускаясь в одно из стоявших тут же кресел и отпивая вино из бокала, который все это время держала в руках.

– Я над этим подумаю, – Сабрина буквально плюхнулась в соседнее. – До десерта у меня есть еще минут двадцать.

– Ты ведешь себя, как рабская шлюха! – Шамиран резко обернулась к дочери.

– А ты становишься однообразна в оскорблениях, – усмехнулась Сабрина.

– Я была неправа, – госпожа снова отвела взгляд. – Вы достойны друг друга: безродный шавка и шлюха… Идеальная пара.

– Тебе не понять, – нетрезво рассмеялась Сабрина. – Ты ведь никогда никого не любила.

– А ты хоть кого-нибудь любишь? – Шамиран с шумом поставила бокал на столик.

От удара его хрупкая ножка надломилась, бокал треснул и повалился на пол, разбиваясь на десятки мельчайших кусочков.

Женщина поднялась и вернулась в зал.

– Приберитесь! – она махнула в сторону веранды, и один из оказавшихся поблизости рабов тут же принялся исполнять приказание.

Глазами найдя стоявшего рядом с братом Джераба, Шамиран быстрым шагом направилась к нему.

– Как скоро ты мог бы покинуть прием?

Вопреки своим же правилам, она даже не пыталась сохранять лицо.

– Поверьте, мне вас видеть не более радостно, чем вам меня, моя госпожа, – с сарказмом ответил Джераб.

Саргон предусмотрительно отступил назад.

– Так освободи нас обоих от этой повинности, – раздраженно произнесла она.

– Рад бы, – Джераб развел руками, – но не имею права уходить, пока не завершён хотя бы ужин. Прием в мою честь, я не могу так оскорбить Априма.

– Я все устрою и…

– Вы уже достаточно «устроили»! – даже саркастичная улыбка слетела с его губ, а в глазах запылал огонь. – Хватит с меня! Я больше не ваша комнатная собачка! И вам придется считаться со мной и моими, – он сделал ударение на слово «моими», – желаниями! А если вас или вашу дочь что-то не устраивает, вы вполне можете позволить себе удалиться. Вашего отсутствия, в отличие от моего, никто особо не заметит. А если и заметят, то, явно, лишь со вздохом облегчения.

– Сукин сын! – прошипела она сквозь зубы.

– Мое почтение, госпожа! – Джераб нарочито вычурно поклонился и направился к брату, который уже присоединился ко Второй Сестре и ее новым знакомым.

– … и вот именно тогда я и… – при приближении Джераба женщина замолчала.

– Продолжайте, – хмуро произнес Джераб.

– Ну вот, – снова заговорила самая младшая. – А вы спорили, когда я говорила, что он – сама угрюмость.

– Ничего я не угрюмый! – обиженно ответил Джераб. – Со мной очень даже весело.

– Ну да! – иронично кивнул Саргон.

– Поговорим на базе! – шуточно пригрозил Джераб.

– И совсем ты не хмурый, – Ромина встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

Джераб расплылся в улыбке и приобнял ее за талию.

– Господа, – Априм стремительно приблизился к гостям, – напитки и сладости в малом зале. И я не потерплю никаких ранних уходов! Все за мной.

Джераб и Саргон пропустили вперед женщин и последовали за ними. В малом зале гостей ждал уже не один длинный стол, а несколько круглых. Кроме того тут все рассаживались уже так, как хотели, не соблюдая правила протокола. Ромина, Джераб и Саргон заняли один из центральных столиков, и очень скоро рядом с ними не оказалось ни одного пустого места. Ромина понимала, что вызывает интерес всех этих людей, которые, хоть и украдкой, но все же пытались ее разглядывать.

– Эта твоя Программа, – заговорил один из чиновников Военного Консулата, – я помню, что был настроен скептически, но теперь даже рад, что ты смог ее реализовать.

– На самом деле, – Джераб покрутил в руках десертную ложечку, – это не так уж и просто, как изначально казалось.

– Но Программа прибавила тебе и недоброжелателей, – вставила одна из новых знакомых Ромины. – Рабские Дома скоро начнут терпеть убытки. Зачем покупать раба в Доме, если можно почти бесплатно получить его по Программе?

– Ты не права, дорогая, – возразил Априм. – Канцелярские рабы нашим и в пометки не годятся.

– Но ведь их можно обучить, – возразила Ромина. – Ведь до этого у них просто не было ни малейшего шанса стать лучше и… – Ромина подбирала слова, – полезнее.

– Что вы имеете ввиду? – Априм подался вперед и внимательно посмотрел на собеседницу.

– Если дать рабу навык, если позволить научиться тому, к чему лежит его душа…

– Душа? – усмехнулся кто-то за столом.

– Именно! – горячо ответила Ромина. – У многих из них есть врожденные таланты: кто-то шьет, кто-то готовит, изобретая новые блюда, кто-то без единой книги знает все о садовых растениях, а кто-то – о лечебных и…

– Еще немного и тебя заподозрят в аболиционизме, милая, – улыбнулась одна из жен чиновников.

– Я не настолько наивна, – Ромина подняла на нее взгляд. – Я была еще слишком маленькой, но я помню историю прошлого Канцлера Медицины…

Априм прищурился, чтобы вспомнить:

– Если не ошибаюсь, его сожгли в стеклянной колбе…

– С ним и его семьей много чего сделали, – ответила Ромина, – но я сейчас не об этом. За несколько лет до этого в Канцелярии появился ставший очень популярным проповедник. Он убеждал людей в том, что любой плохой поступок можно искупить хорошим. Проповедник вскоре оброс последователями, каждый из которых трактовал «хорошее» по-своему. Но больше всего по-настоящему знатные дома заинтересовал тот, что предлагал отпускать рабов.

– И чем же он им так понравился? – скептически поинтересовался один из военных.

– Исключительностью, – пояснила Ромина. – Его учение делало знать исключительно, ведь только богачи могли себе это позволить. В итоге они стали щеголять друг перед другом количеством отпущенных рабов. Цены на аукционах взлетели вверх, потому что рабов стали покупать уже только для того, чтобы отпустить.

– Кажется, тебе это не нравится? – со скепсисом поинтересовался Саргон, за что тут же почувствовал на себе недобрый взгляд брата.

– Ну, во-первых, таким образом стала иступляться уже любая моральная гнусность, – спокойно пояснила Ромина. – А во-вторых.., – она тяжело вздохнула. – Во-вторых, Канцелярия Медицины была в ужасе от того, с какой скоростью в стране стали развиваться венерические заболевания. Бездомным и не имеющие никаких навыков освобожденным рабам некуда было деваться. Фактически единственными учреждениями, дающими им пищу и кров, стали Дома Утех. Но, стоило рабу подцепить какую-то заразу, как его выгоняли. Тратиться на его лечение, когда в очереди на эту койку стоят еще несколько… – Ромина вздохнула. – Подворотни и темные закоулки были полны мужчинами, женщинами и даже детьми, готовыми отдаться любому и по-любому за кусок хлеба. Свободные граждане победнее пользовались этим, а болезни множились и множились. Канцлер Медицины умолял Канцелярию выделить средства на бесплатное лечение, на постройку новых больниц и чего-то вроде Общих Домов для отпущенных рабов, но… Канцелярия распорядилась иначе. Когда ситуация стала превращаться в настоящий кризис, они стали массово отлавливать таких бывших рабов. Здоровых принудительно отослали на работы на нужды Канцелярии, а больных… – Ромина опустила глаза. – Говорят пожарища за городами были такими смрадными, что люди по несколько недель не открывали окон, а улицы были покрыты пеплом. Никто толком не знал, как именно их умерщвляли, но сжигали трупы долго и тщательно. Это было настолько чудовищным, что об этом просто не говорили. Проповедника и всех его главных последователей по-тихому казнили за, якобы, хищения пожертвований, а Канцлер Медицины и несколько его товарищей решили, что это уже слишком и… Спустя два или три года его обвинили в заговоре против Канцелярии, а, так как он не выдал никого из своих соратников, его и его семью казнили жестоко и показательно, – Ромина замолчала.

– Это печально, – проронила одна из девушек за столом.

– Это наглядно показывает, что к вопросу рабства и его отмены нельзя подходить однозначно, – произнес Джераб, будто говоря это сам себе.

– Но все же, – проговорил военный, – рабы Канцелярии несколько иные. Я взял себе парочку, так мои их сторонятся и даже побаиваются. Они такие тихие и хмурые, и…

– Запуганные! – перебил его Джераб. – Я, конечно же, знал о канцелярских нравах, но одно дело читать или слышать, а совсем другое… На днях, – он мельком окинул взглядом Ромину и заметил, как внимательно она его слушает, – мои парни поймали в лесу раба. Это был дикий затравленный зверек, готовый вцепиться в горло любому, кто его тронет, хотя он прекрасно знал, что это грозит ему смертью. Но потом… – Джераб протянул руку и сжал ладонь Ромины, – моя жена проявила к нему немного понимания и…

– Понимания? – переспросил женский голос.

– Она просто поговорила с ним, – пояснил Джераб, не вдаваясь в подробности. – Пообещала, что тут с ним не поступят так, как это делали прежние хозяева. И уже на следующее утро я не видел раба покладистее. Но вы правы, он все еще напуган и сторонится всех, кроме меня, моей жены и брата. Однако я уверен, что вскоре это пройдёт. Им надо лишь дать время прижиться. Ведь пересаженное дерево часто сначала чахнет даже в самой плодородной земле, а лишь потом расцветает и плодоносит, и иногда даже больше, чем то, что было взращено тут изначально.

Над столом нависла тишина, которую нарушил Априм.

– Возможно, ты прав, Джераб, – задумчиво проговорил он. – Но время, чтобы привыкнуть, нужно всем: и им, и нам тоже…

Его речь перебил звук звонкой пощечины и глухой вскрик. Все головы повернулись в сторону шума: на пороге зала стояла Сабрина, а перед ней, опустив голову, трясущимися руками рабыня прикрывала пылающую щеку.

Априм тяжело выдохнул, встал, подошел к жене и, уже не церемонясь, грубо взял ее за руку выше локтя и выволок из зала.

– Пошли! – вставая произнес Джераб. – Прошу простить нас, господа, – он окинул всех взглядом, – но утром у нас много дел, а потом нам предстоит долгая поездка.

Люди стали прощаться и вскоре Джераб, Саргон и Ромина покидали виллу.

– А где Раман? – вдруг вспомнила Ромина.

– Уехал сразу после присяги, – ответил Саргон. – Подвезете меня в город?

Джераб окинул брата скептическим взглядом, но все же кивнул.

– Садись вперед, – Саргон открыл перед Роминой пассажирскую дверь. – Я все равно скоро сойду. Кстати, Джераб, – Саргон захлопнул дверцу за Второй Сестрой и сам сел позади водителя, – не хочешь показать жене Малый дом.

– Малый дом? – Ромина с интересом посмотрела на мужа.

– Там сотню лет уже никого не было, – отмахнулся Джераб. – Там, скорее всего, все погребено под пылью и плесенью.

– Хмм, – потянул Саргон. – А я вроде как слышал, что позавчера там была генеральная уборка…

Джераб бросил на брата взгляд через зеркало заднего вида.

– Останови тут, – попросил Саргон, когда они оказались в самом центре. – А ты, – Саргон уже открыл дверь и встал одной ногой на дорогу, – обязательно поднимись на мансарду, Вторая Сестра.

========== Часть 17 (50): Море ==========

– Кстати, Джераб, – Саргон захлопнул дверцу за Второй Сестрой и сам сел позади водителя, – не хочешь показать жене Малый дом.

– Малый дом? – Ромина с интересом посмотрела на мужа.

– Там сотню лет уже никого не было, – отмахнулся Джераб. – Там, скорее всего, все погребено под пылью и плесенью.

– Хмм, – потянул Саргон. – А я вроде как слышал, что позавчера там была генеральная уборка…

Джераб бросил на брата взгляд через зеркало заднего вида.

– Останови тут, – попросил Саргон, когда они оказались в самом центре. – А ты, – Саргон уже открыл дверь и встал одной ногой на дорогу, – обязательно поднимись на мансарду, Вторая Сестра.

В следующую секунду Саргон выскользнул из автомобиля, и дверь за ним с шумом захлопнулась.

– Почему я не убил его, когда для этого была возможность? – давя на педаль газа, покачал головой Джераб.

– Может, по тому, что пол жизни думал, что только он тебя по-настоящему и любит, – ответила Ромина, но тут же, словно осознав смысл своих слов, порывисто закрыла рот руками и испуганно оглянулась на мужа.

Вопреки ее ожиданиям, он не разозлился, а лишь устало выдохнул.

– Джераб, я…

– Малый дом находится на самом берегу моря, – произнес он, перебивая супругу. – Это километров на двадцать дальше отцовской виллы, но если ты хочешь…

Он оглянулся на нее.

– Я никогда не видела море, – тихо ответила Ромина.

Джераб больше не произнес ни слова, но, перехватив руль левой рукой, правой сжал ее ладонь в своей.

Остаток пути они проехали молча, и Джераб так и не выпустил ее ладони из своей.

Когда они подъехали к дому, новоиспеченный Военный Комендант вышел из машины, подошел к воротам и набрал код. Те распахнулись, и Джераб вернулся в автомобиль. Машина въехала на площадку перед домом, и Ромина смогла рассмотреть трехэтажное здание, почти все внешние стены которого были из стекла.

– Утром, – Джераб припарковал автомобиль у ступенек, – на рассвете, он сияет как горный хрусталь. А на закате переливается от желто-оранжевого до красного, как сардоникс.

Он вышел из машины, обошел ее и, открыв пассажирскую дверь, подхватил Ромину за талию и опустил на землю рядом с собой.

– Где ты был? – вдруг спросила она, глядя ему прямо в глаза. – Где ты был половину вчерашней ночи… скажи мне правду.

Джераб опешил от внезапной жесткости в ее голосе, но тут же почувствовал, что осознание того, что ей было не все равно, вдруг заставило что-то в глубине его души искренне радоваться и вспышка чего-то, почти похожего на счастье, отразилась в его глазах.

– Я был у матери, – произнес он, пытаясь совладать с чувствами. – На ее могиле…. Саргон нашел меня там и привез домой. И напился я в машине, пока он меня вез.

Ромина склонила голову на бок и внимательно посмотрела на мужа, будто пытаясь определить, правда ли это.

– Тебе не о чем беспокоиться, – Джераб улыбнулся ее взгляду. – Хочешь, прикажу выковать мне пояс верности, если моей супруге так будет угодно.

– Ой ли? – Ромина покачала головой. – Я видела, как на тебя смотрели консулатские дамы. Они этот пояс одной шпилькой вскроют.

Джераб не удержался и громко рассмеялся. Его смех был таким заразительным, что Ромина, как бы она ни старалась сдержаться, засмеялась за ним следом.

– Пойдем, – он взял ее за руку и утянул за собой к дому.

Подойдя к двери, Джераб набрал код и дождался щелчка электронного замка. Супруги вошли в дом, и Джераб остановился, встав перед Роминой.

– Спасибо, – произнес он. – Большое спасибо, что была сегодня со мной. Для меня… это было очень важно, Ромина.

Она шагнула ему навстречу и обняла его за талию. Он тоже крепко прижал ее к себе, но, тут же, опомнившись, ослабил объятия.

– Мне не больно, – с улыбкой успокоила его жена.

– Меньше всего я хотел бы причинить боль тебе, – ответил он, целуя ее в макушку. – Тебе чего-нибудь хочется?

– Пить, – ответила Ромина.

– Надеюсь, – Джераб отпустил ее руки, – после уборки тут хоть что-то осталось.

Он прошел вглубь дома, попутно включая свет, и, наконец, она услышала звук открывающихся шкафов.

– Они подготовились, – крикнул ей Джераб, и Ромина, идя на его голос, очутилась в просторной кухне. – Вода, соки и даже вино.

Он кивнул на полки.

– Чего тебе… – он оглянулся на Ромину. – Чего вам хочется? – Джераб расплылся в улыбке, глядя на ее живот, и Ромина непроизвольно накрыла его руками.

– Воды, господин Военный Комендант, – ответила она.

Джераб с интересом склонил голову, вслушиваясь в то, как она его назвала.

– Никогда не слышал, чтобы Военные Коменданты играли роль водоносов, – наконец, проговорил он.

– Тогда… может… – она сделала шаг в его сторону. – Налейте мне воды, пожалуйста, – попросила Ромина, – господин супруг.

– С удовольствием, – Джераб потянулся за стаканом и, наполнив его водой, протянул его Ромине – госпожа супруга! А потом пойдем наверх, – он подал ей руку. – Ты устала, тебе надо отдохнуть.

Ромина вложила свою ладонь в его и пошла за ним следом.

– А что там? – она кивнула наверх. – На мансарде? О чём говорил Саргон?

– Утром! – тоном не терпящим возражений, ответил Джераб. – Все утром. А теперь ты идёшь спать.

Не отпуская ее руки, он прошел по коридору второго этажа и толкнул одну из дверей.

– Позволь? – Джераб развернул Ромину спиной и освободил пуговичку воротника из петельки. – Примешь душ сейчас или утром?

– Лучше утром, – она вдруг почувствовала, как на ее плечи опустилась тяжесть невероятной усталости.

– Тогда, – он потянул вниз замок и платье оказалось у ее ног, – ложись спать.

Его пальцы быстро расстегнули бюстгальтер, и Ромина опустила руки, чтобы тот упал поверх платья.

– И это тоже.., – большими пальцами он подцепил резинку белья и потянул его вниз.

Опустившись позади нее на колени, он помог ей освободиться от остатков одежды и сбросить туфли. Затем его руки легли на ее бедра, он поднял голову и поцеловал ее в ложбинку поясницы.

– Больше не носи каблуки, – попросил Джераб. – Будь осторожна и смотри под ноги.

Он поднялся и обошел ее, встав лицом к лицу.

– Ложись спать, жена, – он ласково поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты.

Оставив Ромину одну, Джераб прошел вдоль коридора, поднялся на мансарду, а оттуда вышел на террасу, подойдя к краю которой, развел руки в стороны, подставляясь ночному бризу. Море шумело где-то совсем рядом, но тучи плотно заволокли небо, надежно спрятав луну, и угадать морскую гладь в темноте впереди было практически невозможно.

Простояв так немного, Джераб оглянулся назад и заметил в дальнем конце два кресла. Сняв с них пледы, Военный Комендант сел в одно из них и укутался сразу в оба покрывала. Джераб пытался сосредоточиться на предстоявшей встрече с Верховным Консулом, но его мысли постоянно возвращались к спящей этажом ниже жене. Раздевая, он хотел позаботиться о ней, дать понять, что сожалеет о прошлой ночи и о их ссоре, но сейчас образ стоящей перед ним обнаженной Ромины беспощадно бередил его фантазию.