Новое прошлое. Книга вторая: Настоящее

Клятва моя подобна клятвам отцов и отцов отцов, и хранить её я буду так же достойно, как хранили её отцы и отцы отцов.

В зале повисла настолько прозрачная тишина, что Ромина могла расслышать его дыхание. Когда Джераб замолча, желание обнять мужа стало ещё сильнее. Как бы её разум ни осознавал всю торжественность момента, глаза её видели лишь стоявшего на коленях мужчину, который казался ей невероятно уязвимым. Впервые Ромина почувствовала, что готова принять его боль, как свою. Ей казалось, что судьбы этого взрослого, крепкого, смелого мужчины и маленькой хрупкой девочки переплелись в тот момент, когда он опустился на колени и посмотрел на жизнь снизу вверх – так, как она смотрела на неё последние полтора десятка лет. Ей всё ещё хотелось закрыть его от жестокости мира, о которой она, как ей казалось, знала больше него.

– Джераб, – едва слышно прошептала Ромина, и именно в этот момент он поднял голову и их взгляды пересеклись. Он и сам не смог бы объяснить, как среди всей это толпы нашёл именно её: она не стояла в первом ряду и ничем не привлекала внимание, но он сразу же почувствовал её взгляд.

– Сегодня здесь и сейчас, – раздался голос Априма над его головой , – в этом месте и в этот час, я Военный Консул по имени Априм, уполномоченный Консулатом, принимаю твою искреннюю приносимую Консулату клятву. Принимаю твою верность Консулату, его Верховному Консулу, его ведомственным Консулам и свободным гражданам. Принимаю твою клятву посвятить Консулату жизнь, все дела и помыслы. Принимаю твою клятву быть добрым товарищем и верным соратником друзьям Консулата. Принимаю твою клятву быть заклятым врагом и беспощадным карателем недругам Консулата. Принимаю твою клятву не сомневаясь жертвовать телом, жизнью, имуществом и всем иным, чем обладаешь или будешь обладать ради целостности, безопасности и интересов Консулата.

Принимаю твою клятву противостоять любому враждебному Консулату замыслу или деянию и преследовать и карать виновных в этом.

Если же когда-либо вольно или не вольно, намеренно или по незнанию поступишь, замыслить или поможешь кому-либо поступить или помыслить или бездействием своим не воспротивишься поступку или помыслу вопреки этой клятве, то Консулат или любой другой Консул, либо определённые Консулатом свободные граждане будут судить тебя справедливым судом и лишат тебя жизни, если таковым будет наш приговор.

Клятва твоя подобна клятвам отцов и отцов отцов и хранить её ты должен так же достойно, как хранили её отцы и отцы отцов.

Априм на мгновение замолчал, но снова продолжил.

– Клятва твоя принята. А теперь встань и прими честь, которой тебя удостаивает Консулат – честь стать Военным Комендантом новых Западных Провинций.

Джераб поднялся и был вынужден перевести взгляд на Априма.

Тот кивнул адъютанту с ящичком в руках. Тот приблизился, и Априм вытащил оттуда какой-то значок, который тут же приколол на лацкан кителя поднявшегося с колен Джераба, чуть повыше его военных наград. Затем он так же вытащил острый кинжал, который, освободив его от ножен, вручил стоявшему напротив офицеру.

– Поздравляю, Военный Комендант! – произнёс Априм.

По залу разнеслись шумные аплодисменты, а Априм похлопал Джераба по плечу.

Джераб снова взглянул в зал, но Ромины там уже не было. Его обдало холодом и больше всего ему хотелось броситься на её поиски, но к нему уже стали подходить разные люди, чьи поздравления он должен был принимать. Джераб отвечал, но скорее машинально, чем вдумываясь в слова, и всячески искал глазами Саргона. Когда их взгляды пересеклись, он одним кивком подозвал к себе брата и почти не слышно шепнул ему:

– Где Ромина?

Саргон растеряно оглянулся, понял, что потерял Вторую Сестру из виду, и тут же вышел на её поиски. На его счастье, почти сразу же он наткнулся на Арана.

– Где она? – Саргон задал вопрос таким тоном, будто это телохранитель был виноват в том, что Ромина исчезла.

Аран кивнул на дверь, перед которой замер, и тот увидел Ромину, стоящую на широком внутреннем балконе и смотрящую в сад.

– Не спускай с неё глаз! – приказал Саргон, а сам поспешил вернуться в зал, чтобы успокоить брата.

– Конечно, – буркнул себе под нос Аран.

– А ты, я вижу, не плохо восстановился, —раздался знакомый голос.

Аран вытянулся по струнке и напрягся.

–Говорят, тебя выхаживала твоя новая, – голос усмехнулся, – хозяйка!

– Госпожа была добра ко мне, – Аран старался, чтоб голос его звучал как можно ровнее.

– Гос-по-жа, – по слогам произнесла она. – И где же сейчас твоя гос-по-жа?

Аран непроизвольно сделал шаг в сторону, закрывая собой вид на балкон.

– О-у! – она окинула его насмешливым взглядом. – Тебе настолько ослабили повод, что ты пытаешься преградить мне путь в моём же доме?

– Аран! – послышался голос Ромины за его спиной. – Позволь госпоже пройти.

– Позволь? – возмутилась Сабрина.

– Ромина, но…

– Ромина?! – Сабрина воспользовалась его замешательством и проскользнула на балкон. – Ты смеешь звать госпожу по имени?

– Всё хорошо, Аран, – Ромина успокаивающе коснулась его предплечья. – Не переживай и просто не уходи далеко.

Ромина оглянулась на подошедшую к самым перилам Сабрину и сама вернулась на балкон, но остановилась на середине пути.

– Иди сюда, – Сабрина перевесилась через ограждение. – Поболтаем.

– Я предпочту остаться тут, – ответила Ромина. – Раннее нам не очень удавалось поговорить. Не думаю, что сегодняшний вечер мог бы стать исключением.

– Он красивый?.. – отвернувшись от неё и глядя и тёмную глубину сада, вдруг проронила Сабрина. – Я не видела его, не смогла заставить себя спуститься на присягу… да я бы и вовсе не пришла, если б меня не заставили, – она ещё раз усмехнулась, но усмешка вышла какой-то болезненно горькой. – Он ведь сейчас особенно красив, верно? – она оглянулась на Ромину, и та непроизвольно отступила на шаг назад.

– Да не бойся ты так, – Сабрина протянула ей руку. – Сегодня я тебе ничего не сделаю. Сегодня мне велено улыбаться и стараться произвести впечатление радушной хозяйки. А также наперёд расписаны все мои «случайные» объятия с мужем, мимолетные поцелуи и улыбки. А ещё я должна представлять тебя жёнам других Консулов и делать вид, что ты мне крайне интересна.

– А я вам не интересна? – вдруг решившись, Ромина приблизилась к Сабрине.

Аран не слышал их голосов, но стоял на самом пороге, готовый в любую секунду броситься Ромине на помощь.

– Чем ты его взяла? – Сабрина протянула руку и, коснувшись щеки Ромины, провела по ней кончиками пальцев. Вопреки её ожиданиям, девушка не отпрянула, а посмотрела ей прямо в глаза.

– Красивая, – выдохнула Сабрина, – но дело не в этом… все его женщины всегда были красивы, но ты… он нашёл в тебе что-то особенное… что-то, что раньше находил только во мне…

Сабрина тяжело выдохнула и отвернулась, снова устремив взгляд в сад.

–Уверенность, – вдруг произнесла Ромина. – Мне больше нечего дать ему, кроме уверенности, что я буду ждать его там, где он меня оставил.

– Что-то вроде вещи? – усмехнулась Сабрина.

– Вещи не ждут, – возразила Ромина.

Она сделала несколько шагов вперёд и тоже склонилась над перилами. Со стороны казалось, что две молодые женщины сбежали от суеты советского приёма и нашли уединённый уголок, чтобы мило поболтать.

– Я не смогла его забыть, – тихо призналась Сабрина. – Много раз пыталась, но… не смогла.

– Он вас тоже, – Ромина старалась не смотреть на Сабрину.

– Считай меня жалкой, – горько усмехнулась Сабрина, – но я не сдамся. И я, – она с вызовом посмотрела на Ромину, – сожалею, что это ничтожество, – она кивнула куда-то назад, – не смог избавиться от тебя, пока всё ещё не зашло так далеко.

– Думаете, после такого он бы смог любить вас, как прежде? – спросила Ромина.

– Он никогда бы ни узнал правды, – Сабрина усмехнулась и снова устремила взгляд в глубину ночи. – Да и когда он её знал? – она опустила голову и потёрла переносицу. – Когда он знал, какой ценой мне доставался? И через что мне пришлось пройти, чтобы быть рядом.

Сабрина замолчала, а Ромина не решалась нарушить тишину.

– Когда мне было четыре, – Сабрина заговорила так же внезапно, как до этого замолчала, – отец подарил мне рабыню. Канцелярскую – они всегда дешевле Консулатских. Восьмилетку, которой кто-то расплатился за долги. Она была моей живой куклой. Игрушкой на все случаи жизни. Если мне хотелось, то она бывала со мной двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Я привыкла к ней, – Сабрина ухмыльнулась, – как к любимой собачке. Рядом со мной она выучилась читать и писать, научилась считать, да и многому другому. Я… я любилаею её…

Сабрина снова умолкла.

– Что же с ней стало? – вопреки самой же себе данному слову, Ромина не выдержала молчания.

========== Часть 15 (48): Кукла ==========

– Что с ней стало? – вопреки самой же себе данному слову не выдержала молчания Ромина.

– Шамиран, – усмехнулась Сабрина. – Моя мать – Шамиран… Она всегда напоминала мне, что Цветочек, так я звала свою живую куклу, всего лишь рабыня. Но я часто забывала об этом. А потом я решила, что уже большая девочка. Я выбрала одного из сыновей знакомых и отдалась ему. Он мне вовсе не нравился, – Сабрина заговорила быстро, будто оправдывалась. – Да мне в принципе было плевать, кто это будет. Я просто хотела уже знать, какого это.

Сабрина опустила голову, и Ромина была готова поклясться, что увидела, как с её ресниц сорвалась слеза.

– Когда я вернулась домой, мать ждала меня на пороге моей комнаты, – голос Сабрины осип и стал совсем хриплым. – Я не знаю, как она догадалась… она всегда догадывается… все знает наперёд. Она сказала, что я обязана нести ответственность за свои поступки, но так как я рождена госпожой, она не может наказать меня так, как я этого заслуживаю. Но она может наглядно показать мне, чего именно мне удалось избежать благодаря своему высокому происхождению.

Сабрина вытянула руки вперёд и внимательно вгляделась в то, как дрожали её пальцы.

– Когда я открыла дверь… – она выдохнула. – Я столкнулась с ними на пороге. Их было трое, и они уже уходили. А Цветочек… она была распластана на моей постели. Её руки и ноги были привязаны к противоположным столбикам кровати. Она была абсолютно обнажена, а тело покрыто синяками, ссадинами, засосами. Внутренние стороны бёдер были в крови, которая сочилась и стекала прямо на белое покрывало. Я стояла, замерев от ужаса и зажав себе рот руками, чтобы не закричать, а моя м… Шамиран сказала мне, что раз уж я позволила рабыни всё за собой повторять, то и девственности мы должны были лишиться одновременно.

Сабрина склонила голову ещё ниже, чтобы скрыть своё лицо за упавшими на плечи волосами.

– Цветочек расплачивалась за любой мой каприз, за любое непослушание, – произнесла Сабрина, едва сдерживаясь. – Она получала порку за всё, что моя мать ненавидела во мне. А потом появился Джераб, – Сабрина горько улыбнулась. – И я думала… я наивно полагала, что мне удалось скрыть его от Шамиран, но оказалось, что она лишь дала мне передышку. Усыпляла мою бдительность, пока подыскивала мне подходящего жениха среди господ. Когда мне объявили, что я стану женой Априма, я поняла, почему Цветочек не мучали несколько последних месяцев. Лишь раз… раз я посмела сказать Шамиран, что не могу заставить себя быть с Апримом, как её… – Сабрина зажмурилась, будто от боли.

Она снова молчала, но на этот раз уже не так долго.

– Вернувшись из свадебного путешествия, мы приехали навестить Шамиран, – Сабрине будто неприятно было произносить само слово “мама”. – Я поднялась в свою бывшую комнату, и тут увидела Цветочек. Она выглядела уставшей и измученной, но, увидев меня, поднялась, а я… я обняла её. Впервые в жизни. Обняла и рыдала у неё на плече. Я рассказывала ей, как невыносимо мне моё замужество, а она гладила меня по волосам и просила прощения, что из-за неё мне пришлось пойти на эту сделку. Я не сразу поняла, что она имела ввиду, когда сказала, что больше я могу ничего не бояться. Затем она вынула из кармана несколько наполненных шприцов. Мой отец тогда только недавно умер и в доме ещё оставались сильнодействующие успокоительные, которые врачи выписывали ему в последние месяцы жизни. Она украла несколько ампул и принесла их мне. Мы с ней ещё раз обнялись, а потом, один за одним, я сделала ей все эти уколы.

Сабрина мотнула головой, будто отгоняя какие-то видения. Её голос снова стал ровным и холодным.

– Мы с ней разговаривали… недолго, но обо всём… В тот момент она была прекрасна: свободная, счастливая и впервые ничего не боявшаяся. Это была невероятная красота умирающего молодым… Несколько минут спустя она легла, положив голову мне на колени, и я гладила её по шелковым волосам… а мой Цветочек засыпал… навсегда…

Сабрина оглянулась на замершую Ромину. Её глаза снова стали сухими, руки спокойными, а голос сдержанным и насмешливым.

– Ради собственных удовольствий я втоптала в придорожную пыль свой любимый Цветочек, – проговорила она. – Просто представь, на что ещё я способна…

– Какого Пламени, Ромина? – рык Джераба раздался откуда-то с порога.

Он быстро пересёк балкон, взял жену за руку повыше запястья и сердито потянул на себя.

– Госпожа! – он слегка кивнул головой Сабрине.

– Поздравляю, господин Комендант, – дрожь снова вернулась в голос Сабрины.

– С вашего позволения!

Джераб едва ли ни поволок Ромину за собой

– Джераб! – крикнула ему вслед Сабрина. – Джераб, пожалуйста…

Но тот даже не обернулся, утягивая Ромину за собой в зал приемов.

– Джераб, – взмолилась Ромина, едва поспевая за ним.

– Вернёмся домой, – чуть слышно процедил он сквозь зубы, – я запру тебя в комнате. Ты небо только в окошко будешь видеть. Хотя, нет! – он внезапно остановился и притянул её к себе. – Я даже окно заколочу. Ты его не заслуживаешь!

– Джераб, – Ромина улыбнулась ему и, мягко высвободив свою руку, коснулась ладонью его щеки. – Ты не можешь оставить меня без свежего воздуха. Это вредно для ребенка.

Его глаза непроизвольно устремились к её животу, и взгляд тут же стал мягче.

– Будешь выходить только тогда, когда я позволю, – проворчал он.

– Да, – кивнула Ромина.

– Точнее, только со мной…

– Конечно! – Ромина снова с готовностью кивнула.

– И вообще, только держа меня за руку! – злость окончательно исчезла из его голоса, уступив место обиде.

– Да, мой господин, – Ромина шагнула к нему и порывисто обняла. – Поздравляю вас, Военный Комендант.

– Не заставляй меня больше искать тебя, – Джераб тоже обнял её и поцеловал в макушку. – Я не прощу себе, если кто-либо причинит тебе вред.

– Вам надо в зал! – раздался голос Саргона у них за спиной. – Это уже неприлично…

– Пошли, – Джераб снова взял Ромину за руку, но на этот раз их пальцы переплелись.

Проходя мимо замершего немного поодаль Арана, Джераб на секунду остановился.

– Ты свободен, – произнёс он. – Госпожа весь вечер проведен рядом со мной.

– Я могу..? – Аран немного замялся.

– Жду тебя к утру, – понимающе подмигнул ему Джераб, и они с Роминой последовали за Саргоном.

Когда они вошли в зал, Джераба снова окружили люди, но он крепко держал Ромину за руку, ни на секунду не теряя бдительность.

Вскоре Априм, на правах хозяина, пригласил всех к столу. Заняв место во главе, он указал Джерабу на стул по правую руку от него. Появившаяся к ужину Сабрина села слева от мужа прямо напротив Джераба.

– Моя Вторая мать, госпожа Шамиран, – Априм представил севшую рядом с дочерью прекрасно выглядящую поджарую женщину.

– Поздравляю вас со свадьбой, – она расплылась с улыбке. – Брак – это всегда так волнительно для молодой девушки.

– До сих пор помнишь, как это было? – едва слышно, но раздражённо проронила Сабрина.

– Я хорошо помню твоё волнение перед свадьбой, – Шамиран положила ладонь на руку дочери и улыбнулась ещё шире, но Ромина заметила, как кожа Сабрины побелела в тех местах, где в неё впивались пальцы матери. – Сабрина была прелестной невестой, ты ведь помнишь… – всем казалось, что она обращается к Априму, но Шамиран вдруг резко перевела колючий взгляд на нового Военного Коменданта, – Джераб?

Джераб едва не подавился вином, которое только что пригубил, но тут же резко поднял взгляд на мать Сабрины.

– Думаю, что так и было, госпожа Шамиран, – ответил он. – Только вот наверняка уже не помню. Моя собственная свадьба стёрла все воспоминания, – он окинул мать и дочь многозначительным взглядом, – о всех иных свадьбах, – наконец, завершил Джераб. – Ромина, – он обратился к жене, – разве ты волновалась в день свадьбы?

– В день… – внутри неё вдруг проснулось тщеславное желание сделать больно ровно так же, как больно делали ей, – в день – вряд ли, – она подмигнула мужу. – А вот позже…

– Тост! – оборвала её Сабрина. – Дорогой, – она обернулась к Априму, – ты должен сказать приветственный тост.

Априм кивнул и поднялся на ноги. Вслед за ним встали все мужчины, сидящие за столом.

– Рад приветствовать вас всех, господа! – Априм отсалютовал бокалом. – И прошу принять мою искреннюю благодарность каждому, кто почтил нас сегодня своим присутствием и разделил с нами это важное событие, – Априм снова отсалютовал бокалом, но в этот раз уже конкретно Джерабу. – Как Военный Консул я не могу не ценить заслуги нашего Военного Коменданта, а как друг – не могу не порадоваться за тебя, – он улыбнулся Джерабу. – Я счастлив, что могу гордиться тобой, что ты идёшь к цели и достигаешь всего, о чём мечтал, не изменяя ни себе, ни нашему Великому Консулату. За тебя, Джераб! И за всех достойных граждан нашей Родины. Ура!

– Ура-а-а! – разнеслось по залу.

Джераб склонил голову, принимая поздравления.

– Ну и отходя от регламента, хочу запоздало поздравить нашего Джераба, – Априм приобнял его за плечи, – со свадьбой…

По залу прокатился одобрительный шепоток.

– А также пожелать ему и его милой супруге, чтобы их малыш, который должен появиться на свет в конце зимы-начале весны, былрождеён крепким и здоровым.

Сабрина, до этого не отрывавшая взгляда от своей тарелки, вдруг резко подняла голову и её глаза встретились с глазами Ромины, которая прочитала в её взгляде почти смертельное отчаяние. Сабрина качнулась вперёд и крепко ухватилась за край стола, чтобы не упасть со стула. Её глаза заблестели от навернувших слёз, и она боялась моргнуть, чтоб ни одна из них не покатилась по щеке. Ромина поспешно отвела взгляд, чтобы не видеть этого.

Сабрина скользнула глазами по Джерабу, но тот смотрел на Априма, старательно изображая счастливую улыбку. Повернув голову в сторону, Сабрина, наконец, увидела стоявшего с другой стороны от Ромины Саргона. Он смотрел на Сабрину так, будто в любой момент ждал от неё удара. И только он один уловил, как отчаяние в её взгляде сменилось испепеляющим всё живое огнём ненависти. Она смотрела на него с такой злобой, что он кожей чувствовал, что будь он в её власти, он бы молил о смерти, лишь бы остановить её месть. Саргон видел, как от этого огня её глаза высохли, и от слёз не осталось и следа. Только жажда возмездия.

—… верно ведь, дорогая? – Сабрина вздрогнула от слов опустившегося на стул Априма.

Следом за ним стали садиться и все остальные.

– Что? – Сабрина встрепенулась и посмотрела на мужа.

– Я говорил, что рождение ребенка сродни чуду, – повторил Априм, накрывая ладонью её пальцы, всё ещё сжимающие столешницу.

– Возможно, – свободной рукой Сабрина взяла бокал вина и пригубила напиток. – Только я предпочитаю наблюдать за ним со стороны.

Она перевела взгляд на мать.

– Тем более дети в нашей семье получаются не особо, – она усмехнулась.

– Не отчаивайся, – с сарказмом ответила Шамиран. – Вот в семье Априма они получались отменно. Может, его семя сможет победить наш злой рок.

Ромина едва не подавилась водой, которую пила из своего бокала.

– Дорогая, – Джераб вдруг стал нарочито заботливым, – тебе нехорошо?

Она открыла рот, чтобы заверить его, что с ней всё в порядке, но он уже вставал и был готов помочь подняться и ей.

– Тут немного душно, – Джераб подал ей руку. – Тебе нужен свежий воздух.

Ромине пришлось встать вслед за ним и вложить свою руку в его ладонь.

Джераб поспешно извинился, обещая вернуться в зал, как только его супруге «станет лучше», и они с Роминой вышли в сад.

Отойдя на некоторое расстояние от особняка, Джераб, наконец, выпустил её руку и остановился. Встав перед Роминой, он осторожно погладил её по волосам, пряча за ухо выбившуюся из причёски прядку.

– Я должен извиниться, – выдохнул он.

– Тебе не за что… – начала было она, но он прижал палец к её губам.

– Из-за меня ты вынуждена терпеть весь этот балаган, – он опустил голову. – Это я…

– Не из-за тебя, – проговорила Ромина, губами касаясь всё ещё прижатого к ним пальца, – но ради тебя.

Она улыбнулась ему, и он убрал руку.

– Мы знаем друг друга не так долго, – проговорила она тихо. – Но даже этого срока мне достаточно… достаточно, чтобы понять, что ты заслуживаешь того, чтобы потерпеть их один вечер.

Джераб поднял взгляд и внимательно всмотрелся в глубину её глаз.

– Ты удивительная, – прошептал он.

– До сих пор удивляешься, как же на мне женился? – Ромине хотелось развеселить его безобидной шуткой.

– И это тоже, – подыгрывая ей, Джераб сделал серьёзное лицо.

– Эй! – Ромина изобразила возмущение. – Это совсем не тот ответ, который я ожидала услышать, и я…

Джераб шагнул ближе, положил руку на её затылок, привлекая к себе, и, слегка склонившись, поцеловал в губы.

– Мы столько спорили в последнее время, – оторвавшись от жены, Джераб обнял её.

– И столько обижались друг на друга, – добавила она.

– Я так больше не хочу, – его руки гладили её спину.

– И я, – Ромина прижалась к нему ещё сильнее. – Обещай, что мы не превратимся в них, – тихо добавила она. – Они так истово ненавидят друг друга, что страшно даже просто находиться рядом.

– Обещаю, – глухо ответил он.

– Они… – она слегка отстранилась. – Зачем они вообще живут вместе? Они ведь… Они совсем не семья… Все трое…

– Забудь о них, – попросил Джераб. – Лучше, – он прислушался к ставшим доноситься из дома звукам музыки, —пойдём танцевать.

Ромина потупилась и замолчала.

– Что? – не понял Джераб. – Что не так, Ромина?

– Я не умею, – тихо призналась она.

– Что? – Джераб будто не мог поверить в её слова. – То есть, как это…

– Мне… – Ромина спрятала лицо у него на груди, – не приходилось…

– Подожди! – Джераб отступил на шаг назад и взял её за плечи. – Даже рабы танцуют! Дрыгаются, будто их током пытают, но танцуют… а ты…

– Ну не удосужились меня рабы Канцелярии на танец пригласить, – досада послышалась в её голосе.

– Ладно…, – выдохнул Джераб, —прости… но… но после родов я найму тебе учителя! – он взял её за руку и потянул в дом. – И это не обсуждается.

Ромина улыбнулась, кивнула и последовала за мужем.

Когда они вернулись, многие уже встали из-за стола. В самом центре зала Сабрина танцевала с каким-то юным офицером. Ромина внимательно посмотрела на мужа, но тот, совершенно не обращая внимание на бывшую любовницу, повёл супругу обратно к столу и усадил на прежнее место.

– Ромина, – обратился к ней Априм, – вы, кажется, ничего не ели весь вечер.

– Тебе надо поесть… – поддержал его Джераб.

“Тебе надо поесть”, – повторил в её голове голос Ияри.

========== Часть 16 (49): Проповедник ==========

– Ромина, – обратился к ней Априм, – вы, кажется, ничего не ели весь вечер.

– Тебе надо поесть… – поддержал его Джераб.

***“Тебе надо поесть”, – повторил в её голове голос Ияри.

– Тебе надо поесть, Хилини, – хрипло проговорил он.

– Стащу что-нибудь со стола хозяина, – ответила она, гладя его недавно побритую голову.

Работая под солнцем весь день, Ияри, кажется, получил солнечный удар. А когда его вырвало и без того скудным завтраком, надсмотрщик сказал, что раз он переедает настолько, что не может удержать пищу в себе, то он позаботится о том, чтобы и про обед и про ужин юноша мог бы даже не вспоминать. К концу дня Ияри едва дополз до барака и рухнул на пол.

Хилини не имела возможности позаботиться о нём днём, но всё же смогла припрятать, полагающийся ей, хлеб и теперь украдкой кормила им Ияри.

– На, – он разделил маленький кусочек на две части, – давай хоть так.

Девушка улыбнулась и взяла тот, что показался ей меньшим.

– Иногда я думаю, —жадно глотая толком непрожёванный кусочек, продолжил он, – что хоть когда-нибудь всему этому наступит конец, и тогда мы…

– И тогда нас сожгут, – перебила его Хилини. – Для таких, как мы, конец наступает со смертью, Ияри, – она закрыла глаза и прижалась спиной к стене. – Перестань мечтать… – её глаза распахнулись, но он не смог уловить, была ли она грустна или сердилась.