Новое прошлое. Книга вторая: Настоящее

Оглядевшись, раб увидел стеклянные шкафы вдоль стен, а посреди комнаты большой и узкий стол.

– Раздевайся и ложись, – Джераб кивнул ему на стол.

В это же момент в комнату вошел еще один мужчина, помоложе Джераба и, казалось, гораздо веселее.

– Уже привезли? – улыбнулся он.

– Как видишь, – усмехнулся Джераб. – Мне ж заняться больше нечем в день присяги.

– Поздравляю, кстати! – мужчина еще раз улыбнулся и направился к одному из шкафов.

– Нам тебя долго ждать? – рявкнул Джераб.

Шумун вздрогнул, но вместе с ним испугался и второй мужчина.

– Джераб! – вскрикнул он, хватаясь за сердце. – Ты меня в могилу сведешь!

– Только после меня, – выдохнул тот.

Он снова обернулся к рабу, и уже намного тише, хоть и сквозь зубы, процедил.

– Не соблаговолите ли вы снять с себя треклятые брюки и лечь вот на это ложе, – Джераб указал на стол, – желательно, задом к верху, ибо если ты не сделаешь этого сам, я вот-вот готов послать все в Пламя и уехать, оставив тебя хоть бы даже и тут…

========== Часть 12 (45): Клеймо ==========

– Не соизволите ли вы снять с себя треклятые брюки и лечь вот на это ложе, – Джераб указал на стол, – желательно, задом к верху, ибо если ты не сделаешь этого сам, я вот-вот готов послать все в Пламя и уехать, оставив тебя хоть бы даже и тут…

Шумун закрыл глаза и постарался ни о чём не думать. Ведь чем больше он медлил, тем чаще его глаза смотрели на большое окно в конце комнаты, а мозг мысленно высчитывал сколько времени ему понадобится, чтобы добежать до него, открыть настежь и шагнуть вперед.

Через пол минуты Шумун опустился на импровизированную койку лицом вниз и замер.

– Возьми вон там, – услышал он голос незнакомца, а затем шаги Джераба.

Вскоре шаги приблизились вплотную. Джераб присел на корточки у изголовья и поочерёдно пристегнул запястья Шумуна к крюкам под столом чем-то, похожим на наручники.

Тот вздрогнул, но лишь ещё сильнее вдавился лицом в изголовье, чтобы ничего не видеть.

Джераб обошёл койку и, слегка разведя его ноги в стороны, так же пристегнул и их.

– Над и под коленями и поясницу, – снова произнёс голос, и раб почувствовал, как его крепко привязывают.

– Вроде нормально, – наконец, проговорил Джераб.

Прошла ещё минута, и Шумун почувствовал, как его коснулись руки в холодных резиновых перчатках, которые стянули с него нижнее белье до самого упора верёвок, крепко держащих его тело ниже бедер.

– Я был прав, – проговорил незнакомец, бесцеремонно касаясь его ягодиц. – Будет больно.

– Послушай, – Шумун вдруг услышал Джераба у себя над ухом. – Потерпи немного, ладно? – его голос стал мягким и даже немного ласковым. – Зато это раз и навсегда избавит тебя от необходимости кому-то что-то объяснять.

До Шумуна начало доходить, что сейчас произойдет, и, с одной стороны это было облегчение от того, что самое страшное, что он представлял себе, с ним не случится, а с другой – всё внутри сжималось от неизвестности и ожидания грядущей боли.

– Господин, – тихо прошептал он, – дайте мне кляп…

– Рано ещё, – вместо Джераба ответил незнакомец. – Пока я сделаю несколько уколов обезболивающего. Как начнёт неметь, – Шумун почувствовал, как его тело проткнула игла, – скажешь. Это не спасет от боли вообще, но хоть немного её облегчит… Во всяком случае, должно… В теории…

Инъекций было несколько и вскоре Шумун прервал беседу Джераба и другого мужчины, сообщив, что лекарство начало действовать. А уже через несколько секунд комнату пронзил крик, который не смог сдержать даже кляп.

– Тише-тише, – Джераб снова присел у изголовья и скорее инстинктивно, чем осознанно, погладил раба по голове.

– Ещё разок, – проговорил мужчина, и плечи Шумуна затряслись в приглушённых кляпом рыданиях.

– А с одного раза не судьба? – зло огрызнулся Джераб.

– Посмотри! – ответил тот, и Джераб, поднявшийся на ноги, взглянул на свежий ожог на левой ягодице Шумуна на том месте, где раньше была часть татуировки.

– К чему мне сжигать ему весь зад, – проговорил тот, – если можно сделать всё аккуратно, хоть и в три приёма?

– Твою ж, – ругнулся Джераб, хотя осознавал правоту собеседника.

Он вернулся к изголовью и встретился взглядом с заплаканными глазами Шумуна.

– Потерпи, парень, – он снова погладил его по голове. – Скоро всё заживет, и ты даже не вспомнишь об этом.

Он пытался заболтать Шумуна, но тот снова почувствовал, как его кожи коснулось что-то невыносимо горячее, и взвыл.

– Если я найду того ублюдка, посажу его на кол, – тихо сам себе пообещал Джераб.

Крик прорезал комнату в третий раз, а затем мужчина отошёл от стола и снял перчатки.

– Сейчас обработаю ожоги, а потом полежи так с пол часа, – заговорил он. – Пару дней поваляешься задом к верху и пусть тебе регулярно меняют повязки. Ну, а через несколько дней снова запрыгаешь козликом.

Прохладная успокаивающая мазь коснулась ожогов, и Шумун притих, едва осознавая, что Джераб ослабляет верёвки и отстегивает его руки и ноги. Спустя пол часа боль начала вновь нарастать, но Шумун старался терпеть, хотя иногда всё же тихо постанывал.

– Сколько ещё? – едва слышно спросил Джераб.

– Несколько дней, – повторил мужчина. – Но тебе придётся забрать его. Ты ведь знаешь, я у себя не держу.

– Знаю, – выдохнул Джераб. – Я заберу его.

Господин Комендант подошёл к рабу и снова пригнулся к его уху.

– Сейчас тебе наложат повязку, – проговорил он очень тихо. – Потом мы поможем тебе подняться и спустим вниз, уложим тебя на заднее сидение, и я отвезу тебя в одно место. Там ты проведешь несколько дней, а когда оклемаешься и сможешь ходить, останешься на вилле моего отца. Тебе найдут подходящую работу и, если никого не будешь доставать, то и тебя никто не тронет. Ты всё понял?

– Да, хозяин, – стиснув зубы от боли, процедил Шумун.

Через четверть часа с повязкой было покончено. Подхватив Шумуна под руки, Джераб и прижигавший татуировку мужчина поставили его на ноги и помогли одеться. Затем они снова подхватили его и, немного согнув колени, Шумун повис у них на руках. Они осторожно спустили его вниз по лестнице и помогли улечься на живот на заднем сидении внедорожника.

Джераб на минуту задержался, отдавая стопку купюр Консумин, и сел на водительское сидение. Машина тронулась с места, и руль заскользил в его руках.

– Если ты хоть кому-то скажешь, – спустя пол часа Джераб притормозил у небольшого домика с палисадником, – я набью тебе новую и на лбу!

Открыв дверь, он помог Шумуну буквально выползти из автомобиля.

– Рада приветствовать вас, господин, – почтительно произнёс женский голос.

– Ты уже в курсе? – спросил Джераб.

Шумун стоял, превозмогая боль, но старался ничем не привлекать внимания.

– Конечно, господин, – голос улыбнулся. – И про вашу свадьбу. И про Комендантство. Вы всё ещё знаменитый Командир Джераб, – добавила девушка. – Всем интересна ваша жизнь. Но, признаюсь, удивлена вашему визиту.

– Приюти его, – Джераб кивнул на Шумуна.

– Экзаменационный? – удивилась она.

– Считай, что да, – кивнул Джераб, в глубине души радуясь, что она сама предложила ему наиболее удобное из всех объяснений. – В этом вы похожи.

– Я сделаю всё, что смогу, – девушка подошла к Шумуну, и он впервые решился поднять на нее глаза.

– Пойдем, – она ласково коснулась его плеча. – Дома прохладнее. Я уложу тебя в постель, принесу поесть и осмотрю раны.

– Ожоги, – перебил её Джераб. – Его пытали раскаленным металлом. Поясница и ниже… Раны уже обработали, до завтра повязку не трогай.

– Конечно, – она понимающе кивнула. – Позже схожу в город за мазью.

Джераб полез в карман за деньгами, но девушка с укором покачала головой.

– Я достаточно зарабатываю! – немного резко произнесла она. – Благодаря вам, господин! И мне хватит совести попытаться хоть чем-то отблагодарить вас.

Рука Джераба вынырнула из кармана пустой.

– Как встанет на ноги, —произнёс он, садясь в машину, – отсылай к моему отцу.

– Как прикажете, господин, – девушка слегка поклонилась ему вслед, но Джераб этого уже не заметил.

Надавив на педаль газа, он с визгом тронулся с места.

Джераб злился. Злился на себя, что, вопреки собственным правилам, ввязался не в свои проблемы, и что судьба заставила его снова встретиться с той, кого он хотел бы забыть навсегда – его «экзаменационная» рабыня…

Девушка, которую он пытал ровно один час сорок семь минут. Он помнил, как почти готов был сдаться. И он помнил, как она сдалась за мгновение до того, как он признал бы своё поражение. Он помнил её кровь на своей форме, и то, с каким остервенением сдирал с себя испачканную одежду, как только вошёл в принадлежавшую семье Сабрины квартиру, в которой они с ней тогда встречались. Помнил свои слёзы, которые от неё не скрывал, её нежные руки и мягкий, успокаивающий голос.

Тогда она была родной. Родной, любимой, теплой. Она была его домом.

Ведя машину, он силился вспомнить, в какой момент всё изменилось. Тогда, когда в их жизни появилась мать Сабрины госпожа Шамиран? Когда Сабрине объявили, что сговор о её браке состоялся, и через пару недель она станет женой Априма? Когда Сабрина, его гордая, непокорная Сабрина опустила голову и, словно кролик перед удавом, тихо облачила его приговор во фразу: «Я согласна, мама».

Он не мог забыть, что, чтобы сообщить дочери о грядущем браке, Шамиран пришла в их квартиру. В тот день , в тот самый момент они только что покинули постель, в которой провели несколько часов, и если Джераб хотя бы натянул брюки, то Сабрину хватило только на то, чтобы обернуть вокруг тела тонкое покрывало.

Она сидела на высоком кухонном стуле и с удовольствием смотрела, как её любовник готовит ужин для них двоих. Джераб постоянно обжигался, что-то ронял и забавно ругался, а Сабрина смеялась его неловкости. Они были так заняты друг другом, что не заметили звук ключа, открывшего входную дверь. Когда на пороге кухни показалась Шамиран, Сабрина спрыгнула со стула так поспешно, что едва не упала, запутавшись в полах покрывала. Джераб знал Шамиран лишь заочно, и, хотя ни разу не сталкивался с ней лично, сразу же понял, кто это.

Если раньше госпожа Шамиран всячески делала вид, что не замечает романа дочери, как и всех её ночных отлучек, то теперь она сама пришла в ту злополучную квартиру. Уже позже, вспоминая каждую деталь разговора, каждый жест и взгляд, Джераб осознавал, что это был продуманный спектакль. Госпожа выверила каждое слово, взмах головы, движение брови. И впервые он видел свою, как он думал, известную ему вдоль и поперёк Сабрину иной. Она была маленькой, бесконечно виноватой и смертельно напуганной. Джераб был способен защитить её от всего, чего угодно: пули, бандита, любой опасности, но оказался бессильным перед этой невысокой, сухой, поджарой женщиной, которая одним только взглядом могла сделать из его любимой покорную ее воле рабыню.

И даже когда Сабрина, из последних сил сдерживая рыдания, едва слышно произнесла полоснувшее Джераба по самому сердцу “Я согласна, мама”, госпожа Шамиран удивлённо подняла брови и сообщила дочери, что это совершенно лишняя информация, так как её мнение госпожу абсолютно не интересует.

Джераб до боли сжал веки и помотал головой. Он понимал, что сегодняшний вечер он проведёт среди всё тех же людей –теней своего прошлого, которые тянулись за ним в его настоящее – Априм, Сабрина, её мать, прочая родовитая знать и высшие чины Консулата. И хотя, глядя каждому из них прямо в глаза, он мог бы, ни разу не повторяясь, перечислить целый ряд собственных заслуг, спросив, а что же сделали они, и не смотря даже на то, что, меряя их же мерилом, он мог бы купить каждого из них несколько раз, он никогда не стал бы достаточно хорош, чтобы хоть один из них благословил бы брак своей дочери с таким, как он – человеком без титула.

Джераб ещё раз сжал веки, но тут же вздрогнул от звука сигнала встречной машины. Вырулив на обочину, он припарковался и попытался успокоить бешенно колотящееся сердце. Пальцы нервно дрожали, а дыхание сбилось.

– Пламя! – он с силой ударил ладонями по рулю. – Пламя!!!

Джераб перевёл дыхание и заставил взять себя в руки.

Затем он вышел из автомобиля и вошёл в здание. Игнорируя лифт, он, перешагивая через одну ступень, бегом поднялся на четвертый этаж и распахнул уже знакомую ему дверь.

– А вот и он! – манерный мужчина с перекинутым через шею ленточным сантиметром развел руки в стороны. – Герой этого дня! Где же вы были, господин Комендант?

========== Часть 13 (46): Аукцион ==========

– А вот и он! – манерный мужчина с перекинутым через шею ленточным сантиметром развёл руки в стороны. – Герой этого дня! Где же вы были, господин Комендант? Вот брат ваш более ответственный, и уже полчаса как тут, – мужчина приблизился к Джерабу и доверительным полушёпотом добавил:

– Заберите его скорее! Он тут смущает всех моих парней. Даже рабы при виде него заливаются краской.

– А я, значит, для тебя недостаточно симпатичный? – чтобы не грубить, Джераб решил отшутиться.

– Вы женаты, – разочарованно выдохнул Главный Портной Военного Консулата. – С вами всё уже однозначно.

– Слышишь, младший! – Джераб прошёл вглубь помещения, где располагались разделённые ширмами примерочные. – Тут у людей по поводу тебя сомнения. Говорят, что с тобой не всё так однозначно…

– Не дождётесь! – огрызнулся Саргон и, с шумом отодвинув занавесь, вышел из кабинки. – Ну как?

На нем была новенькая парадная форма – тёмно-синие брюки и белоснежный китель с горящими золотом металлическими пуговицами. В руках у него была такая же белая фуражка с тёмным козырьком.

– Я сейчас упаду в обморок, – выговорил Портной.

Джераб окинул его взглядом и на всякий случай демонстративно отошёл.

– Ты ослепителен, Саргон, – главный Портной сложил ладони вместе и прижал их к щеке. – Такая лапочка!

– Имей совесть, – взвыл Саргон. – Он же, – он кивнул на брата, – всю оставшуюся жизнь будет надо мной измываться.

– Гетеросексуальный мужлан! – бросил Портной в сторону Джераба. – Ладно, иди за мной, твой костюм готов.

– Я уже боюсь тебя, – буркнул Джераб, следуя за мужчиной.

– Лучше жену свою бойся, – обиженно ответил тот, протягивая ему костюмный чехол. – Я безобидный, а вот женщины – сплошное коварство. Особенно бойся жену, которую полюбишь.

– Ты ведь сам был женат, – проговорил за его спиной следовавший за ними Саргон.

– И гляди, к чему это привело! – Портной указал руками на себя.

– Заткнитесь оба! – беззлобно огрызнулся Джераб и забрал костюм.

Зайдя в кабинку, он закрыл разделительную шторку.

– Вот поганец, – грустно выдохнул Портной. – А я-то надеялся рассмотреть его…

– Не обольщайся, – усмехнулся Саргон. – У него маленький…

В следующую секунду из-за ширмы молниеносно выпрастывалась рука, которая схватила Саргона на загривок.

– Большой! – взвизгнул тот. Рука потянула за волосы ещё сильнее. – Просто огромный! – ещё громче прокричал Саргон, и рука, отпустив его, снова исчезла за ширмой.

– Тебе не больно, дорогой? – Главный Портной сдунул несуществующую пылинку с лацкана пиджака Саргона.

– Переживёт! – ответил за брата Джераб и, отодвинув занавесь, шагнул им на встречу.

Черные брюки и черный китель со стойкой под горло идеально сидели на его фигуре. Саргон оглядел брата и тихо присвистнул.

– Плевать, что ты женат, – выдохнул Портной. – Я согласен даже на это.

– Катись в Пламя, – без злости ругнулся Джераб, и Саргон уловил, что он немного смущён.

– Пошли, мы опаздываем, – проговорил он, подавая брату черную фуражку с золотой оторочкой и сгребая их предыдущую одежду.

Джераб последовал за Саргоном.

– Ма-альчики, – потянул им в след Портной, – я буду скучать!

– В Пламя! – не сговариваясь, хором произнесли братья.

– Неблагодарные солдафоны, – буркнул тот.

– Мы всё слышим, – откликнулся Джераб и сбежал по ступенькам вниз.

– Ты куда? – Саргон нагнал его уже у самого автомобиля.

– В Консулат, – ответил старший брат. – А ты заезжай за Роминой и отцом. Подъезжайте к пяти.

– А где Шумун? – Саргон заглянул в машину через окно.

– Я отдал его на время одному знакомому, – бросил Джераб, садясь в машину. – И, пожалуйста, пока я не смогу быть рядом, не оставляй Ромину одну.

– Понял, – кивнул Саргон, и направился в сторону своего автомобиля.

Уже через четверть часа он въехал на виллу, и почти сразу же ему навстречу вышел отец.

– А Ромина? – спросил Саргон.

– Сейчас Иония поможет ей спуститься, – ответил Раман, но обе женщины уже показались на ступеньках.

Саргон окинул Ромину внимательным взглядом и, к своему удивлению, осознал, насколько его брат был прав. Казавшееся ему невзрачным, на ней платье вдруг стало совершенно иным и превратилось во что-то изысканное и невероятно женственное. Да и сама Ромина стала выглядеть в нём изящной молодой женщиной, а не просто миловидной девушкой. Платье смягчало её где-то ещё девичьи черты, а весь образ в целом, включая укладку, макияж и украшения, вызывал одновременно и трепет, и восхищение.

– Ты, – Саргон не удержался от комплимента, —… ты сразишь его наповал, – он улыбнулся.

– Спасибо, – Ромина залилась краской. – Это все Иония.

– Идите уже, – мама Саргона улыбнулась и слегка подтолкнула девушку к автомобилю. – Саргон, – заботливо произнесла она, – будь осторожен в вождении. Ромину может укачивать и…

– Я тоже еду! – раздался голос со ступенек, и Аран поспешно сбежал вниз.

– Тебя не звали! – буркнул Саргон.

– Командир велел не спускать с госпожи глаз, – распахивая перед Роминой заднюю дверцу автомобиля, улыбнулся Аран. – Все вопросы к нему.

– Сомневаюсь я, что он будет рад тебя видеть, – покачал головой Саргон, но не продолжил спор и сел за руль.

Аран уселся рядом с Роминой, а Раман занял место впереди, рядом с сыном.

Всю дорогу Ромина, словно зачарованная, смотрела в окно. Большие красивые здания, скверы, яркие вывески ресторанов и клубов. В последний раз она видела нечто подобное лишь когда ей было семь, и отец взялся её покатать на машине по городу перед сном. Он показывал ей разные здания, рассказывал про их историю или о людях, которые тут когда-то жили, работали, гостили или отдыхали. Тогда ей казалось, что её папа знает всё и всех, что он самый умный на свете, что он всегда будет рядом и что ей всегда будет так же хорошо. Многие годы слёзы наворачивались у неё на глазах, когда она думала о том, что к концу поездки просто заснула. Она так и не смогла простить себе, что упустила те последние счастливые минуты с отцом, которые им ещё были отведены судьбой.

Ромина смотрела в окно и вдруг впервые с удивлением осознала, что в её памяти остались хоть какие-то добрые воспоминания, хотя и те отдавали горечью утраченного счастья…

– Я будто попала в детство… —прошептала она.

Аран оглянулся, чтобы переспросить, что она сказала, но отвлёкся на то, что Саргон остановился перед красивыми кованными воротами и заговорил с одним из караульных.

Через минуту ворота распахнулись, и они въехали в парковую зону здания Военного Консулата.

Остановившись у самой лестницы, Саргон сообщил, что должен отогнать автомобиль на парковку. Раман вышел первым, но Аран опередил его и, спрыгнув и подбежав к противоположной дверце, помог Ромине сойти.

Раман подошел ко Второй Дочери, которая по его жесту поняла, что должна взять его под руку, и они с Роминой прошли в здание. Аран последовал за ними, оглядываясь по сторонам так, будто в любую секунду ожидал нападения.

Представившись встретившему их адъютанту Априма, Раман и Ромина прошли в показавшееся ей огромным помещение. Аран отстал буквально на пару шагов, успев утвердительно кивнуть на немой вопрос «ты ли это?» в глазах узнавшего его бывшего сослуживца.

Зал для торжеств был ярко освещён десятками одинаковых хрустальных люстр, с блеском которых могли соревноваться лишь бриллианты в ушах, на пальцах, запястьях и шеях дам. Оглядевшись, Ромина поняла, что Саргон был прав: декольте конкурировали с разрезами и обнаженными спинами, а некоторые решились совместить всё и сразу.

Но, вопреки опасениям Саргона, она почувствовала, что несказанно благодарна Джерабу за выбор платья. Едва лишь шепоток «это же жена Военного Коменданта Джераба» прокатился по залу, как сотни любопытных глаз буквально уставились на неё. Даже в этом длинном платье от самого горла до пят она продолжала чувствовать себя почти так же, как на рабском аукционе, когда после нескольких недель в Школе для новообращённых в рабство, её, едва ли ни полуголую, выставили на всеобщее обозрение. Ромина поёжилась, вспоминая, как стояла на высоком помосте вместе с другими рабами, большинство из которых были хоть и старше этой семилетней девочки, но всё ещё слишком юны.

Её и ещё нескольких детей заприметили перекупщики дешёвого товара. Все они были слишком маленькими для тяжелого труда, но и в домашние рабы детей старались не брать. Ведь даже становясь невольниками дети всё же оставались детьми. Они могли заиграться, были не особо расторопны и достаточно неуклюжи. Чаще всего их покупали либо те, у кого не хватало денег на рабов получше, либо законченные извращенцы. Ромина помнила, как вздрогнула, когда одной из первых фраз перекупщика стал вопрос о её девственности.

– В семь-то лет? – усмехнулся аукционист, но перекупщик посмотрел на него таким взглядом, что улыбка исчезла с его лица.

Ромина также помнила, как в последние дни в тюрьме мама пыталась объяснить ей всё то, что произойдет с её организмом в будущем. Она рассказывала поражённой девочке о сути близости мужчины и женщины, уже трезво осознавая, что ждет её дочь в будущем и пытаясь хоть как-то подготовить её к этому. Она не знала, верно ли её решение, но приняла его, хотя и постоянно плакала, обнимая дочь.

А ещё Ромина слишком хорошо помнила, как один из перекупщиков сдернул с неё школьную робу и вертел её во все стороны, рассматривая тело.

– Шрамов нет, зубы на месте, вроде вполне чистая. Продать сможем, – наконец, выпуская её из своих рук, проговорил он.

А Ромина стояла, глотая беззвучны слёзы обиды и чувствуя на себе взгляды. Почти такие же оценивающие, как и сейчас.

От тёмных воспоминаний её оторвало прикосновение подошедшего Саргона, который склонился к её уху и шепнул:

– Смотри на сцену…

Она проследила за его взглядом, а голоса в зале стихли, и все повернулись к центральной части зала.

========== Часть 14 (47): Присяга ==========

Она проследила за его взглядом, а голоса в зале стихли и все повернулись к центральной части зала.

Первыми вышли два адъютанта, один из которых нёс флаг, а второй – красивую коробку. Затем прозвучали фанфары и на сцену поднялся Априм. Следом за ним шёл Джераб. Ромина неотрывно смотрела на мужа и даже на расстоянии чувствовала, как он напряжён.

Лишь на секунду его взгляд скользнул по залу, но тут же снова устремился вперёд поверх голов.

Ромина не вслушивалась в приветственную речь Априма, лишь инстинктивно аплодируя, когда это делали все остальные.

А затем она увидела, как её муж вдруг опустился на колени. Госпожа понимала, что это лишь часть церемониала, но в ее душе что-то вдруг сжалось от почти нестерпимого сочувствия. Ей захотелось растолкать всех вокруг, подбежать к сцене, подняться наверх и обнять его так крепко, как только ей позволили бы силы. Обнять, укрывая от чужих взглядов, слов, всего плохого.

А затем по залу разлетелся его голос: немного взволнованный, но уверенный, четкий и ровный – верящий в каждую произносимую им фразу и держащий слово.

– Сегодня здесь и сейчас, – произнёс тот самый голос, – в этом месте и в этот час, я, мужчина по имени Джераб, осознанно и добровольно покорно прошу Консулат и представляющего его Военного Консула Априма, принять мою искреннюю клятву.

Клянусь хранить верность Консулату, его Верховному Консулу, его ведомственным Консулам и свободным гражданам. Клянусь посвятить Консулату жизнь свою, все дела свои и помышления. Клянусь быть добрым товарищем и верным соратником друзьям Консулата. Клянусь быть заклятым врагом и беспощадным карателем недругам Консулата. Клянусь, не сомневаясь, жертвовать телом, жизнью, имуществом и всем иным, чем обладаю или буду обладать, ради целостности, безопасности и интересов Консулата. Клянусь противостоять любому враждебному Консулату замыслу или деянию и преследовать и наказывать виновных в этом.

Если же когда-либо вольно или не вольно, намеренно или по незнанию поступлю или замыслю или помогу кому-либо поступить или замыслить или бездействием своим не воспротивлюсь поступку или помыслу вопреки этой клятве, то признаю право Консулата, Консулов или определённых Консулатом свободных граждан судить меня справедливым судом и лишить меня жизни, если таковым будет их приговор.